Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 74 страниц)

Град

К вечеру мокрый снег сменился крупным градом. Тяжёлые льдинки больно ударяли по голове, и шапка не помогала. Впрочем, она была вязаная: если и спасала, то только от несильного ветерка. А ветрище был зимний – сильный, порывистый, коварный, он ловко задувал ледяную пыль мне в уши. Я стоял у витрины книжного, ожидая «подругу Зинаиды» – человека, который мог взять Изю.

Но сначала она хотела «всё посмотреть». А сама найти мой дом не могла. Точнее, вероятность того, что она заблудится, была столь высока, что, как я понял, спокойнее будет встретить «котохранительницу». Тем более мне надо – логично потерпеть.

– Ты лучше сам её проводи. Книжный – хороший ориентир. Она приедет, и дальше уже вы вместе.

Таня – так звали ту девушку. Фамилии мне не сообщили, хоть я спрашивал.

– Не знаю, как у вас пойдёт. Если всё будет хорошо, она сама тебе скажет, а так чего же…

Похоже, друзья опекали эту Таню, как она сама опекала кошек.

– Она вообще стеснительная. Сама разговор не начнёт. Так что увидишь девушку в больших очках – подойди первым и скажи, что от меня. Я её предупредила.

К концу разговора я уже думал, что, может, как поётся в известной песне, «чёрт возьми, нам снова»… Если бы не ситуация. Но если бы не случилось то, что случилось, я бы ни за что не позвонил ей.

– Расскажи потом, как пройдёт, – попросила моя бывшая девушка на прощание.

Я долго слушал гудки, вспоминая нас вместе. То, что я чувствовал, никуда не исчезло, но всё остальное изменилось настолько, что неважно было – если у неё кто-нибудь или она одна. Мы стали слишком разными людьми, что нечего и надеяться склеить разбитое…

Была суббота – предпоследняя суббота уходящего года, а книга, как известно, лучший подарок, так что колокольчик над дверью книжного тренькал не переставая. От нечего делать, я принялся смотреть на входящих и выходящих покупателей.

Входящие спешили укрыться от града с ветром, и не сразу решали, вправо им поворачивать (к нонфикшену и художественным альбомам), влево (где была детская и подростковая литература, а также комиксы с мангой) или подниматься на второй этаж, к художественным изданиям, включая фантастику.

Выходящие были с фирменными бумажными пакетами в руках. Они застёгивались на ходу – очевидно, внутри было жарко. Некоторые были искренне рады покупке, некоторые – уже с маской озабоченности на лице. Думали о других подарках? Или были расстроены потраченными суммами?

В витрине, окружёнными ёлочными шарами и гирляндами, были выставлены популярные издания и новинки, но без цены, так что я мог только гадать, сколько всё это стоит. Но вряд ли бы я сильно ошибся в своих предположениях: время от времени я заходил в эту точку, а ещё чаще бывал в магазине между моей работой и станцией метро. И редко когда выходил с пустыми руками. Куда теперь всё это девать? Несколько полок, столько место занимает – лишний багаж…

«Давно надо было перейти «цифру» – купил бы себе бук-ридер, скачал бы всё, что надо – и никаких затрат с переездом! Знал же, что придётся, рано или поздно, таскать эти кирпичи…» Но сожалеть поздно, да и не любил я электронный текст: слишком много читал такого по работе. Презентации, отчёты, исследования – слова на экране априори воспринимались через «надо». Для отдыха нужно менять формат… Или я просто был старомоден и любил бумажные книги?

Я перевёл взгляд на стекло витрины, украшенное изнутри снежинками из серебристой бумаги и красочными афишками, вчитался в ближайшее объявление – и впечатлился настолько, что даже забыл о стеснительной Тане в очках. Мероприятие, которое проводили в центральном магазине торговой сети, должно было начаться через пару часов, я легко мог успеть туда, если отменить «смотрины кота»… Но я не имел права изменить расписание, так что это всё могло происходить хоть на другой планете через сто лет.

Встреча писателя с читателями – ничего необычного на самом деле. Автор истории про Рэя отвечал на вопросы о своих произведениях и раздавал автографы. Ну, не сюрприз ли? Я столько думал об этой истории в последнее время – и вот… Или это то, что верующие люди называют «искушением»? Перспектива увидеть творца того мира, который я считал «своим», здорово встревожила, так что я вспотел, а потом ощутил мертвенный холод внутри. Наверное, дело в том, что я не воспринимал тот мир как просто выдумку.

Воодушевление быстро схлынуло, и я даже порадовался обстоятельствам, которые не позволяли мне вырваться на встречу. Ну, что мне там делать? Даже если привезти книжки, чтобы поставить автограф – что это даст мне?

Я уже знал, что имя автора – псевдоним. А это значило, что там, скорее всего, будет какая-нибудь толстая немолодая тётка ростом полтора метра и с завязанными в пучок редкими сальными волосами. В очках. С прыщами на носу. Или даже без прыщей, без разницы – я как-то был на одной такой «автограф-сессии» у Оксаны, и навсегда запомнил скребущее чувство дисгармонии между звучным мужским псевдонимом – и реальным положением вещей. Здесь будет то же самое.

Мне не хотелось разочаровываться, а главное, не хотелось получать доказательства, что мой мир – это всего лишь книга, фикция, что ничего нет и быть не может чего-то похожего… Если я лишусь ещё и этого!.. Нет, я и так слишком много потерял. Пока я не увидел автора, Рэй принадлежал только мне – и только я знал, какой он и что там происходило на самом деле.

Например, я был твёрдо уверен, что Рэй втайне мечтал вернуться в Администрацию: это было его, а Проект Терраформирования – лишь временная смена места и обязанностей. Неведомо как, но я был в курсе, что он чувствовал вину перед всеми теми девушками, которые приходили к нему на «сеансы», пока он был в спецотделе. Хотя он понимал, что это глупо, всё равно считал себя обязанным, но никак не мог решить, как вернуть им этот «долг». И ещё – хотя этот никак не упоминалось в тексте – я точно знал, что Рэй всерьёз задумывался о себе и Леди Кетаки, но лишь первое время. А потом все силы ушли на внутреннее сопротивление тому давлению, которое на него оказывали, и в итоге едва начавшее формироваться чувство завяло, как цветок под заморозками. Но он скучал по той возможности…

Наверное, то, что со мной происходит – это признак сумасшествия. Веду себя, как хрестоматийный чокнутый фанат. «Этот мир только мой! Убери свои грязные лапы! Плевать, что ты всё придумал – я читатель, а значит, мне лучше обо всём знать!» Сколько таких ненормальных приходилось встречать автору? Вряд ли его это удивит: ещё один псих, который перепутал правду и сказку.

Что ж, значит, псих. Я отворачиваюсь от реальности и всё больше времени провожу в мираже – наверное, для такого диагноза есть умное название у мозговедов. Но если я там счастлив, какая разница, где правда? Здесь-то уж точно не за что зацепиться. Нет никого, кого бы волновало моё существование. Разве что Изю, но не могу же я жить ради одного кота…

Я отвернулся от объявления и постарался выкинуть его из головы. Нет никаких встреч и нет автора – но есть будущее, в котором хотелось бы оказаться. Я сам никак не могу его приблизить и приблизиться к нему никак не могу. Зато я могу мечтать о нём. Я могу мысленно переноситься в него, видеть залы с высокими потолками и просторные коридоры, представлять вездесущих камиллов и мудрых логосов, работать в Администрации или в ТФ, заботиться о детях и играть с друзьями в баскетбол. Я могу любить людей, не боясь удара в спину. И мне не нужно каких-то особенных льгот и привилегий! Просто жизнь, которая не вызывает отчаяния и от которой не устаёшь.

И я был уверен, что очень многие люди в городе хотят того же!

Не все, конечно: смурной плохо выбритый мужик, вылезший из чёрного джипа, который перегородил половину тротуара, точно не смог бы найти себя там! Он бы заскучал, не смог бы принять те правила. А вот девушка с парнем, обходящие машину и с неодобрением глядящие на закурившего водителя, вполне смогли бы. Им нашлось бы дело по душе. Или бабушка с сумкой, осторожно ковыляющая по улице в сторону метро – разве она не заслуживала другой судьбы?

Если бы у меня была дверь в тот другой мир, я бы не стал хранить её только для себя. Я бы провёл любого! Всех! Ну, почти всех! Только как отделить достойных от недостойных? И достоин ли я сам?..

– Ты – тот самый Родион, который отдаёт кота?

Из-под кепки у неё выбивались буйные рыжие кудри, а всё лицо было усыпано веснушками. Очков я не обнаружил, и серые глаза смотрели смело и как будто с вызовом. А чуть в стороне я заметил невысокую невзрачную девушку, которая подходила под описание Зинаиды: круглые толстые стёкла и крайне смущённый вид.

– Да, всё верно, – кивнул я и доброжелательно улыбнулся. – А вон там, наверное, Таня?

– Там Таня, а я Дана. Мы вместе. Ну, показывай, где ты живёшь. И кота. Кот у тебя точно есть?

Мотив

– Ой, какой красавец!

Не успел я предупредить, что «он у меня добрый, но к гостям не привык», как Таня, не разуваясь и даже не расстегнув пуховик, подхватила Изю и поднесла к лицу – прямо под удар сильной лапы. Я сразу подумал, что давно не стриг Изе когти… Да уж, это были судьбоносные секунды!

Израиль Соломонович принюхался, шевеля длинными чёрно-белыми усами, и лизнул девушку прямо в губы. А ведь со мной он такого никогда себе не позволял!

– Какой галантный кавалер! – пропела Таня, перехватила кота, положив его на сгиб левой руки, а правой тут же начала с прямо-таки профессиональной ловкостью почёсывать его под подбородком. – Сразу целоваться! Да-да, я тоже тебя люблю!

Изе понравилось такое обращение – кажется, он даже слюни пустил. А я заревновал немного! Только познакомились – и сразу телячьи нежности!

– Он кастрированный? – строго спросила рыжая Дана, расшнуровывая высокие подкованные ботинки.

– Да, он уже был, когда я его подобрал.

– Откуда ты знаешь? Ты в этом разбираешься?

– К ветеринару носил – он и определил.

– А что ещё сказал ветеринар?

– Что кот привит. И здоров, – ответил я с готовностью, как на экзамене.

– Всё, я влюблена! – объявила Таня и перешла к почёсыванию серо-рыжего Изиного живота.

– Опять… – поморщилась Дана, глядя на подругу с нескрываемой жалостью. – У тебя их уже трое, не считая Жука! Куда ж ещё?

– А что? – Таня с искренним непониманием посмотрела на неё поверх очков. – Он же черепаховый! Настоящая химера! Я всегда мечтала о таком!

– Всё равно на время! – напомнила та.

– А на сколько? – Таня перевела на меня жалобный взгляд.

– Я не знаю, – я пожал плечами. – У меня такая ситуация дурацкая… Я уезжаю и не знаю, когда вернусь. И где сам буду жить… Так что надо его где-нибудь…

– Можешь за него не волноваться, – фыркнула Дана, заходя в комнату. – Ещё выдирать назад придётся… У тебя однушка?

– Ну, да.

– Бывает совмещённая, – пояснила она. – Планировка-то стандартная!

– Двушку мне точно не потянуть, – вздохнул я, продолжая стоять в прихожей. – Да и однушку…

Таня осторожно разувалась без помощи рук, стараясь не потревожить кота.

– Нормально у тебя книг! – прокричала из комнаты Дана.

– А как ты его нашёл? – шёпотом спросила Таня.

– На улице подобрал, – я помог ей снять пуховик – тёмно-баклажанный, зашитый в трёх местах – кто-то с длинными когтями постарался! – Осенью… Дождь был! Холодно, ветер! А он прямо под дождём сидел. И пищал… хрипло так…

– Понимаю, – вздохнула она, и поудобнее перехватила Изю.

– Никак нельзя было пройти мимо, – продолжал я. – Проблем, конечно, прибавилось! И квартиру не найдёшь так просто, и вот не уедешь никуда…

– Но ты же не жалеешь? – быстрый взгляд сквозь толстые стёкла немодных очков.

– Нет, – коротко ответил я.

Подумав, так же тихо поинтересовался, чтобы уточнить впечатление:

– А вы вдвоём, потому что так безопаснее?

– Ну, да, – она явно стеснялась этой причины, особенно теперь, когда мы уже познакомились, и кот ей понравился. – Ты не подумай ничего такого!..

– Да я понимаю! – улыбнулся я. – Наоборот, это ты правильно. А то мало ли что… – и я прошёл в комнату, к Дане.

– Много у тебя книг, – повторила та, указывая на полки и явно испытывая желание подойти поближе, может быть, полистать…

Но то ли она слышала наш с Таней разговор о безопасности, то ли стеснялась своего первоначального напора.

– Нравится? – тут же спросил я.

Она смутилась и даже слегка порозовела.

– Нет, ну, нравится, конечно, но я не в этом смысле… – пробормотала Дана.

– А хотите ещё мне помочь? – в голове у меня созрел план. – Мне надо будет где-нибудь это хранить. Ну, как кота…

– А ты переезжаешь? – просила Таня, присоединяясь нам.

Изя по-прежнему сидел у неё на руках, но теперь – попой кверху.

– Типа того, – я проследил за взглядом Даны.

Средняя полка. Классика. Что ж, вкус у неё хороший!

– Мне надо будет где-нибудь подержать это всё, – повторил я. – И я готов подарить пять… десять… а, чёрт с ним, пятнадцать книг тому, кто мне поможет. Любых книг, – уточнил я, наблюдая за тем, как загораются глаза у Даны.

– Ой, а мне можно? – пискнула Таня.

– У тебя места нет, – отрезала подруга.

– Можно, – великодушно разрешил я. – Выбирай и ты пятнадцать. Но это уже будет за него, – и я указал на мордочку с блаженно сощуренными глазами.

– Тогда подержи, – Таня тут же передала мне кота и направилась к полкам.

«Только бы они не подрались», – подумал я, улыбаясь.

Изя висел у меня на плече и тоже лыбился. А я смотрел на увлечённых девушек: поглаживая корешки книг, они двигались вдоль полок, изредка вытягивая понравившуюся книгу. Пролистывали, а потом либо ставили обратно, либо брали на руки. Первой шла Дана, и когда она вдруг резко остановилась, Таня натолкнулась на неё и едва не выронила отобранное.

– А что нужно будет за это сделать? – спросила Дана, с подозрением глядя на меня. – Зачем это? Ну, смысл?

– Я же говорю: подержать у себя остальное.

– И всё?

– Всё, – подтвердил я. – А что ещё может быть?

– Данка, ну, хватит уже! – зашептала Таня. – Ещё передумает…

– Понятно, – серьёзно кивнула Дана – и продолжила выбор.

Поначалу я внимательно наблюдал за тем, что оказывается у неё в руках, но очень скоро перестал волноваться на этот счёт. Пусть хоть всё забирают! Мне не было жалко… Да они и так всё заберут. Они любили книги не меньше, если не больше меня. Но главное, я был даже рад расстаться с этой частью своей жизни.

По кусочкам я отдавал одно за другим. Интересно, что останется? Я сам – настоящий? Или ничего? Но книги теперь будут в хороших руках. Как и кот.

– Я сейчас упаду, – Таня сгрузила на пол набранную стопку – рядом с первой порцией того, что выбрала Дана. – Раз, два три… пять… восемь, девять. Ещё шесть. И как я это понесу?

– Понесёте, сколько унесёте, – отозвался я. – А остальное я привезу сам.

– А как? – искренне удивилась она. – У тебя машина?

– У меня большой чемодан. Пара ходок – и всё. Только адреса мне свои скажите.

– А зачем… – начала Дана, но подруга ткнула её в спину, и она не стала договаривать.

«Ничего я вам не сделаю», – хотел сказать я, но они имели право быть подозрительными. Одинокие, наверно. Женщинам надо быть очень осторожными, чтобы не попасть в беду. Тем более что никто, кроме них самих, не был заинтересован в их безопасности…

«В мире Рэя такого не будет, – подумал я, в который раз сравнивая сегодняшний день и будущее. – Женщинам ничего не будет угрожать. Им не придётся бояться. Вообще никому не надо будет бояться. И можно будет доверять друг другу».

Мечта! Но такое точно будет. Я верил в это.

– Я всё, – Дана сгрузила вторую стопку на первую. – Пять, десять… Всё. А когда ты привезёшь?

– Завтра, – ответил я. – Завтра же воскресенье? Удобнее всего. Без толкучки в метро. Спокойнее… Чай будете? Пошлите на кухню!

– Идите! Я сейчас! – отозвалась Таня.

Она не могла оторваться от книг. Ей явно было мало пятнадцати! И я постарался запомнить, что ей нравится. Ага: научка по биологии и ботанике. И сказки Миядзаки, Экзюпери и Барри. «Вот эту часть ей и отдам», – решил я.

«И у неё они останутся», – но эта мысль, промелькнув, так и растаяла. Я не хотел думать об этом сейчас, чтобы не думать о том, что же произойдёт потом со мной.

Соль

В честь грянувших-таки морозов дорожки посыпали «солью». Интересно, солью чего? Эта дрянь разъедала обувь и оставляла неотстирываемые следы на джинсах. При этом хватало её ненадолго, так что уже к вечеру всё скользило, как на мыле.

И всё равно я радовался морозу: если бы продолжалась слякоть, с чемоданом было бы гораздо сложнее. А так я катил свою библиотеку по гладкому льду, временами покрепче хватаясь за ручку. Тяжеленный чемодан помогал удержаться на ногах. Правда, каждый раз ощущая его вес, я думал о ступеньках в метро – его и поднять-то было непросто…

С этим чемоданом я когда-то сошёл с поезда, а потом переезжал из угла в комнату, а из комнаты в квартиру. Он был невероятно крепкий и такой вместительный, что меня можно было всунуть, и ещё бы место осталось. Поэтому треть всех моих книг легко туда поместилась. Но уместить не значит донести, и каждая ступенька была пыткой. «Только бы ручка не оторвалась», – молился я. А больше не о чем: если я был девушкой, был бы шанс на помощь. Мужчине, тем более молодому, не полагалось уставать.

В конце пути пересадки метро и даже подземный переход через дорогу показались мелочью: Дана жила на пятом этаже старой «хрущобы», разумеется, без лифта. Когда я поднялся к её квартире, в ушах у меня шумело, бешено колотилось сердце, а перед глазами плясали чёрные точки.

«И придётся второй раз съездить», – мрачно подумал я, но тут открылась дверь, и меня приветствовали как родного брата. Даже в щёку чмокнули!

– Родиончик, как же ты это пёр? – спросила потрясённая Дана, когда я заканчивал выкладывать привезённое.

– Не важно… Главное, допёр, – я вытер пот со лба и огляделся. – А можно у тебя в туалет сходить?

– Да, конечно! Только подожди – я сейчас уберу…

Я угадал: она жила одна. В смысле, без парня. Но со старенькой мамой, которая была на работе.

– Она у меня консьержкой – все выходные, праздники… – объяснила Дана, пока я одевался, чтобы ехать назад. – А так бы вас познакомила. Она тоже любит читать!

– Потом тогда как-нибудь, – ответил я, хотя на самом деле собирался приехать лишь со второй порцией – и всё.

Мысль о том, что я не «отдаю на время», а «раздаю насовсем», утвердилась у меня в голове в тот момент, когда я снимал книги с полок. Я помнил, как покупал каждый том и сколько раз что читал. Они были как хорошие друзья – а теперь я прикидывал, что поместиться и как их лучше уложить. Словно они были мёртвыми телами…

Большую часть я собирался везти Дане, а та, что поменьше, предназначалось Тане. К ней предстояло тоже мотаться два раза, но во второй раз – с Изей, как мы договорились на прощание.

У Тани было грязнее, бачок в туалете протекал, едко попахивало кошками, а Жуком оказалась грязновато-белая хромая болонка, которая вышла меня встречать, фыркая и стуча когтями по линолеуму. «Изьке здесь будет хорошо, – подумал я, глядя на кошачьи домики и прибитую к стене половинку пня, всю изодранную когтями. – Здесь ему точно будут рады!»

– А он не замёрзнет? – обеспокоенно спросила Таня, пока я выгружал книги из чемодана.

Последние книги… А мне как будто становилось легче. Её немного – и взлечу…

– У него же шуба! Он же не ориентал какой-нибудь!

– А, точно…

Белый одноглазый кот с поломанным хвостом аккуратно обнюхивал привезённое. Наверное, Изю учуял. Полосатая рыже-белая кошечка сидела на самой верхней ступеньке самодельной лазалки и зорко следила за моими перемещениями. А в одном из кошачьих домиков я заметил чёрный силуэт – что ж, для комплекта действительно не хватает черепахи-химеры!

– Они подружатся, – сказала Таня, когда я застёгивал пальто. – Они и Жука приняли!

Кажется, она до того влюбилась в Израиля Соломоновича, что уже забыла: это мне некуда его отдавать!

– Ждите, скоро буду, – сказал я, закрывая за собой дверь.

«Скоро» – громко сказано! Когда я вернулся домой, уже почти стемнело. Получается, возился я весь день. Короткий зимний день. Так или иначе, я успел сделать три «ходки». До Даны был час в одну сторону, до Тани – полтора: как и я, они жили далеко от центра. На машине, конечно, можно было срезать, но на метро приходилось тратить много времени. И я до того устал, так что в последний раз была идея оставить чемодан. Всё равно ведь не пригодится! Но Таня могла что-нибудь заподозрить, а я не хотел лишнего вранья.

Остался только кот. Сполоснув чашки и тщательно вымыв лоток, я положил их отдельно в полиэтиленовые пакеты и загрузил в старый рюкзак, с которым ходил раньше – до того, как стал помощником генерального директора, и пришлось беспокоиться о «приличном» внешнем виде.

Рюкзак был вместительный: и матрасик-лежак влез, и запас корма, и наполнитель для кошачьего туалета. Руки остались свободными: как раз для спортивной сумки с вшитой сеткой. «Это Зинаида когда-то сделала», – вспомнил я. Ну, да: нужно было везти найдёныша к ветеринару, а переноски у меня не было. И мы решили обойтись так. Я нашёл толстую иголку, нитки покрепче и кусок сетки. Моя возлюбленная старательно перешивала сумку, пока я сидел с задремавшим котиком на коленях…

«Переноску точно оставлю там. И рюкзак, наверное».

Почуяв неладное, Изя напрягся, вздыбив шерсть на загривке. В сумке его возили к ветеринару, а это не самые приятные воспоминания!

– Иди сюда, дуралей, – позвал я, и, не дожидаясь, пока он послушается, схватил кота за шиворот, ловко засунул в самодельную переноску и быстро застегнул молнию.

На глазах у меня вдруг навернулись слёзы. Надо было как-нибудь попрощаться, обнять его, что ли, но я боялся, что совсем расплывусь. «Ему там будет хорошо, – уговаривал я себя, пока нёс сумку, прижав к груди. – Его там будут любить. О нём там будут заботиться. У него появятся друзья. Он больше не будет скучать весь день, пока я на работе…»

Одной мысли у меня точно не было: «Мне его будут не хватать». Почему-то я был однозначно уверен, что моя судьба уже решена. После того, как у Изи появится новый дом, можно будет не волноваться о нём, а обо мне вообще не нужно думать.

– Мама, смотри, котик!

В метро мне удалось присесть, и сумку я поставил на колени. Изя прижался носом к сетке и жалобно мяукнул.

«Прости, друг, – подумал я. – Так надо».

Изя тяжело вздохнул, как будто услышал мои мысли, и дальше уже молчал: до самой Таниной квартиры, которая должна была стать его новым домом – навсегда…

– Тихо, тихо, давай отойдём, – предложила Таня, когда мы поставили переноску в центр комнаты и расстегнули молнию. – Хочешь – присядь на тумбочку.

«Если я присяду, то точно усну», – устало подумал я, наблюдая, как Изя высовывает нос из сумки, а потом – вылезает, осторожно переставляя лапы. Первым к нему подошёл белый кот.

– Пельмень, – шёпотом пояснила Таня. – Он очень добрый. А что с ним было, когда его нашли!..

Изя и Пельмень начали обнюхиваться. И вот белый котик окончательно расслабился – и принялся вылизывать Изе голову. Тот терпеливо сносил ласки нового друга. А сверху за нами продолжала следить полосатая скромница.

– Если Пельмень принял, то всё хорошо, – сказала Таня. – Ужинать не хочешь?

– Я лучше пойду, – засобирался я.

– Что, даже не попрощаешься? Он будет скучать по тебе!

Я подошёл к котам, опустился на колени.

– Ну, пока, Израиль Соломонович, – сказал я, стараясь, чтобы голос не задрожал. – Веди уж тут себя хорошо, не посрами меня!

Изя посмотрел на меня жёлтыми глазищами, как будто всё понимал – даже то, что я не мог произнести вслух. А я подумал о пустой квартире, где уже никто не ждёт, и до того стало горько, что я чуть ли не бегом собрался – и выскочил из квартиры. Уже в лифте позволил слезам вытечь.

Я остался совершенно один, и это было правильно, тем более, такие обстоятельства, но никакие аргументы не могли унять боль в груди.

– Привет! Это я! Звоню, чтоб сказать: всё прошло хорошо. Изя уже у Тани. Он там всем понравился!

Я набрал заветный номер по дороге из метро. Было совсем темно, и мороз усилился. Я шёл, поскальзываясь, по пустой дорожке сквозь безлюдные дворы, которые начинались после шоссе.

«Приду – сразу спать завалюсь…»

– Хорошо, – ответил телефон. – Я рада за него… И за тебя.

Можно было отключиться, но я не утерпел и признался:

– А знаешь, я тут подумал, что у нас с тобой как в той песне. Помнишь, в той старой? Мы ещё её слушали тогда в кафе. Когда они двое встретились в автобусе…

– В троллейбусе. «Привет», да? Хорошая песня. Очень грустная. Но не про нас, – добавила она, как будто прочитав мои мысли.

– Почему?

– Потому что ты другой – не тот человек, что в песне. В песне он был просто слепой дурак.

– А я – нет?

– Нет. Ты другой, – она помолчала, как будто подбирая слова. – Ты всегда был на полшага в стороне от всех. Всегда был как будто лишний. И ждал своего корабля. Но ты бы никогда не пригласи туда кого-нибудь ещё.

Я хотел возразить: на самом деле место всем бы нашлось! Но она продолжала – и стало уже не до кораблей и песен.

– Ты хороший, Родион. Но ты много не знаешь. Наверное, теперь можно сказать. Я от тебя аборт делала…

Пустые дворы многоэтажек – лишь окна горят. Но можно легко представить, что это декорации, и за этими окнами нет никого. Для меня – нет, а разве не это главное?

– Чего молчишь?

– Я слышу. Я не знаю, что говорить…

– А, понятно. Ну, наверное, ты прав: что тут скажешь?

– А когда? – спросил я через пару минут.

– Тогда. После того, как мы расстались. Как ты сказал, что не хочешь рисковать, когда есть только чувства.

– Если бы я знал!.. – воскликнул я, прижимая к щеке холодную коробочку смартфона. – Но я же не знал!

– А что бы это изменило? – её голос был ровен и спокоен – для неё это были дела давно минувших дней, и вряд ли она что-то чувствовала по этому поводу. – Ты решил, потому что не верил в свои чувства. А если так – были бы не чувства? То есть, не любовь была бы, а ответственность? Ещё лучше… Нет, это я решила. Я имею право.

Спорить с этим я не мог, и вообще – всё давно прошло. Но как же горько было, что я не знал!

– Я не хотел!

– А я тебя не виню. Я сама не ожидала, что так получится. А когда узнала, то решила спросить у тебя. А ты сказал, что не можешь полагаться на чувства. И зачем тогда был нужен этот нежданный ребёнок?

– Зинаида, я бы никогда… Я бы вас…

– Я знаю. Ты бы не бросил. И делал бы всё… Но если ты не мог полагаться на любовь, значит, было бы что-то другое. А мне не нужно что-то другое. Так что… Всё кончено. Не звони мне больше – хорошо? Звони Тане. Или Дане. А мне больше не надо. У нас всё кончено, – и в трубке послышались гудки.

Пи-им! Пи-им! «Какая это нота? – вдруг подумал я. – Фа? Ре? До?»

До моего дома оставалось ещё минут пять, и всё это время я прошел, сжимая телефон в руке. Был бы сильнее – раздавил бы! Был бы андроидом, как Рэй… Был бы, как Рэй…