Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 74 страниц)

«Где твоё место?»

От горячей воды, хлеставшей из крана, пошёл пар, но стекло никак не хотело запотевать. Ещё немного, и местный камилл попросит меня убавить напор. Такая идея пропадала!..

Жубер, наконец-то вошедший следом за мной в санитарную комнату, остановился рядом, но руки мыть не спешил – смотрелся в зеркало. Но на самом деле он смотрел на меня.

«Что такое?» – читалось в его недоумённом взгляде.

Он понял, что есть проблемы, когда я сначала несколько раз оглянулся на него, а потом скрылся в санитарной. Но как объяснить «затруднение», не вызвав подозрение у дежурного ИскИна?

– Ты нашёл? – он говорил сквозь зубы, опустив голову. – Где это? Где твоё место?

Стекло наконец-то запотело, и я провёл пальцем, как будто рисуя. Но для того, кто был в «игре», это был читаемый код: координаты «В8-02». Потом я сунул руки под горячую воду, отдёрнул, как будто обжёгся, прибавил холодной и принялся умываться.

Одним движением ладони Жубер вытер зеркало, но когда я поднял взгляд, то увидел на стекле вопросительный знак, тающий вместе с остатками конденсата. Зеркало быстро остывало – этого я не предусмотрел.

– Не знаю, – прошептал я и пояснил, отвечая на приподнятые брови своего «надзирателя». – Я не знаю, как именно! Всё перебрал… Я так и не придумал!

Он зло посмотрел на меня, но ничего не ответил – зашёл в кабинку. Теперь была моя очередь догадываться, что имелось в виду! Помедлив, я зашёл в кабинку по соседству. Пока санитарный камилл управлялся с клапанами моего комбинезона, я старательно прислушивался – и тужился до тех пор, пока не услышал, как выходит Жубер. Я выскочил за ним, чтобы увидеть в пустом желобе раковины шприц.

Так и есть: шприц из аптечки неотложной помощи, размером с палец, простой и надёжный. Я обрадовался, что сумел просчитать и это тоже. Они действительно выбрали этот способ! До чего приятно было осознавать, насколько предсказуемы мои противники!

Поскольку все три дня я вёл себя как паинька, во всём слушался и не предпринимал попыток бунта, они были не готовы к подобному затруднению. Как относиться к моему «так и не придумал», кроме как поверить? Откладывать они не хотели – а может, Жубер решил, что я на это и надеюсь, затягиваю срок, и отдал мне шприц, чтобы поскорее покончить со всем. Со мной.

Провокация удалась. Я разоружил одного из них, но не это главное: во-первых, «инструмент» у них подготовлен, это не блеф, во-вторых, это не нож или что-то в этом роде. Значит, надо поступать в соответствии с этой информацией…

Шприц был пустой. Я пошарил вокруг глазами – может, есть ещё что-то? Нет, всё чисто. Лишь когда я взял его, то понял, что он был до верху полон, просто жидкость внутри была прозрачной.

Оставалось надеяться, что камиллы ничего не заметят. Выглядела эта ситуация не совсем обыденно, но в целом допустимо: он как будто забыл пустой шприц, я как будто подобрал. Положив «оружие» в боковой брючный карман, я вышел следом, но Жубера не увидел – наверное, он спрятался за углом. В коридоре Центральной зоны было безлюдно… Пожав плечами, я двинулся к В8-02.

Идти было далеко – неработающий «замороженный» цех в глубине производственной зоны, место, где почти никого не бывает, особенно сейчас. Там я и сделаю намеченное.

…Всё это напоминало события четырёхлетней давности, когда я бродил по пустым коридорам, надеясь на встречу с маньяком. Разве что чёрно-белого мигания больше не наблюдалось – этот изъян мы полностью устранили вскоре после ремонта Восточного сектора. Собственно, катастрофа с «Тотошкой» позволила исправить множество мелких недостатков. Заодно поставили новые экраны, сделали стенды для дежурных выставок, появились дополнительные рекреации, поменьше старых. Студии интерьера и дизайна использовали их для демонстрации своих лучших работ. Модные расцветки, конструкции кресел, даже посуда – конечно, не так грандиозно, как новые купола или наконец-то запущенный седьмой энергоблок. Но, проходя мимо одного такого гнёздышка, я пожалел, что так и не посидел там. Может быть, что-нибудь поменял бы у себя в комнате! Но сейчас, конечно, было уже некогда думать о подобные мелочах.

«Я же не повидался с Ниулом!» – я едва не повернул назад, вспомнив об этом упущении. До конца пятницы оставалось чуть больше часа – он уже лежит, наверное: в санатории рано укладывают… Но вряд ли Ниул засыпает ровно в двадцать два! Он сам мне говорил в прошлое посещение, что ругается с камиллом из-за выключения света в палате. Можно было просто забежать к нему в медблок Южного сектора, перекинуться парой слов. Иначе потом он будет чувствовать себя обделённым – со всеми я повидался-попрощался, а с ним – нет…

Заодно напрягу Жубера: к примеру, сяду в лифт без него – пусть догоняет и нервничает! Но не стоило злить его, особенно теперь. Сроки не передвинешь, значит, угрожать будет другим.

Времени уже не было. И смысла, если совсем начистоту, тоже. Я простился с очень многими, но проститься со всеми невозможно. Остались «неохваченными» приятели по спецотделу, так и не получилось заскочить к Оксане Цвейг, а ведь ещё есть Нортонсон, Рейнер и все те, кто остался на планете! И конечно, Ниул Ярхо. Это выглядело странно, что я не повидался после стольких совместных дел! Впрочем, я мог отправить сообщение по Сети – в отложенном режиме, чтобы бывший Глава не успел ничего заподозрить. А мог и не в отложенном.

Если бы не моё решение разобраться самому, мне не составило бы труда настроить всю станцию против своих врагов. И если бы я сомневался в своих силах, то так бы и поступил.

Подумав об этом, я осознал, сколь многого не продумали мои шантажисты! Спамера среди них не было, даже человека, хоть сколько-нибудь знакомого с этой темой, иначе заставили бы меня оставить предсмертную записку, отправить несколько «странных» писем и в целом сделать всё правдоподобнее. То, что получалось, выглядело подозрительно: начали бы расследование, и, рано или поздно, вышли бы на того же Жубера. Понимали ли они это?

Скорее всего, не до конца. Они в подробностях подготовили то, что до моей смерти, а что потом – лишь в общих чертах. Если Ань мог передумать и улететь хоть завтра утром, командировочного Жубера не отпустили бы так легко, без весомого повода. Пускай у него всё равно бы получилось покинуть «Тильду», это бы запомнилось. А останься он на станции, получится ещё веселее!

«Они проиграют. Они многому научились у преступников прошлого, но не учли того, что люди Космической эры изменилась. Понятно, что есть ИскИны, и на станции трудно найти «слепое пятно», но самое главное состояло в том, что мы доверяем друг другу, что здесь нет равнодушия, и надо очень постараться, чтобы стать чужим! Поэтому никакое «искусственное воспроизведение» не сравнится по опасности с тем, что может нас разъединить. Шпионы, шантажисты да просто мошенники, которые заставляют относиться к другому человеку с опаской – вот где подлинная опасность. Что касается андроидов…»

Я вошёл в светлую приёмную, ступив тем самым на территорию промышленных зон. Длинная дуговая стена полукруглого зала была «украшена» невысокими шлюзовыми проходами, чёрными с жёлтой обводкой, которые выделялись по контрасту с белыми и голубыми панелями. Половина шлюзов была закрыта, поскольку смена началась почти три часа назад. Это был медицинский контроль, и я мог бы миновать его, используя служебный проход. Но Жубера бы туда не пустили.

Коридор медконтроля состоял из нескольких идущих подряд сканеров, сквозь которые провозила движущаяся лента. Проверка занимала несколько минут – четыре, если точнее. Так я ненадолго скрылся из вида, потому что пропускали туда по одному. Впрочем, даже в столь поздний час было открыто несколько «коридорчиков», и когда Жубер вышел следом, он сразу увидел мою спину. Ань заходить не стал – вернулся к себе, судя по всему.

А я медленно приближался к В8-02, держа правую руку в кармане и сжимая в кулаке шприц с ядом. В голове у меня не было ничего, кроме предстоящего «задания»: дойти до условленного места, достать шприц, сделать себе укол в шею. Если бы мне встретился кто-нибудь и заговорил, я бы не смог ничего ответить – да просто бы не прореагировал на этого человека! Я ни на что бы не смог прореагировать, что не касалось этого простого алгоритма.

Подойти к закрытым дверям В8-02.

Остановиться у тёмной стены.

Достать шприц, взять его правильно, поднести к шее.

Проколоть кожу шеи – так, чтобы игла вошла прямо в яремную вену, нажать на поршень, выдавить жидкость, которая находилась внутри.

Всё.

«Команды» вытащить шприц или отпустить его озвучено не было, потому я так и стоял, пока не умер через несколько секунд после укола. Яд рванул по венам, добрался до сердца – и тело рухнуло, задёргалось в судорогах, пуская пену, потом затихло. Жубер подождал ещё пару минут, а потом развернулся и зашагал в сторону выхода. Он успел заметить, как мобильный камилл неотложной помощи проносится по противоположному коридору и останавливается перед пострадавшим. Перед трупом, если точнее.

Жубер не мог не понимать, что отныне находится под подозрением. Но он был готов к этому – что уже завтра будет судебный иск, который позволит извлечь все записи о моих последних днях, и он будет в этих материалах. С ним захотят поговорить… Но я был знаменитостью не только на «Тильде», вдобавок считался приятелем инспектора Хёугэна, так что в придуманную им историю можно было поверить. «Я восхищался им, хотел ближе познакомиться, много слышал о нём от камрада Хёугэна… А шприц где-то нашёл, потом забыл… Да, Рэй вёл себя очень странно!» Ну, не заставил же он меня сделать это!

Перед сном Жубер составил сообщение для приятеля на «Ноэле» – ничего особенного, совершенно невинное поздравление с днём рождения, которое наступит уже после СубПортации. Даже открытку выбрал! Сам Жубер собирался остаться, хотя и мог рискнуть – и состряпать оправдание для отказа от практики. Но вероятность, что его отпустят утром, была ничтожно мала, а днём его точно оставят для свидетельских показаний. Ань улетит, а ему предстоит самое трудное. Но он был готов – он был уверен, что выдержит.

Главное, что «тот самый Рэй» мёртв, убил себя, а значит, никто уже не сможет сказать наверняка, что андроиды А-класса ничем не отличаются от людей.

«Чего мне бояться?»

Главное отличие андроидов А-класса от людей в том, что их сделали. Но это отличие не из тех, которые можно проверить на медицинском сканере или заметить в разговоре. Никто из людей, даже самый проницательный спамер, никогда не догадается, если ему не сказать! Но как насчёт тех, кто делает этих самых андроидов?

– …Дату суда ещё не назначили, но суд точно будет, так что я не могу, ты уж извини, – я улыбнулся Кортесу, с трудом изображая вину – до того хотелось заржать. – Был бы я там свидетелем – ладно, обошлись бы и так, но раз обвиняемый – надо присутствовать. Это гораздо серьёзнее!..

Говорил я, наконец-то, чистую правду: меня собирались судить, не из-за каких-нибудь пустяков – нарушение Фикс-Инфо, причём доказанное. Я сразу сознался, а Инфоцентр подтвердил, что дал мне воспользоваться коридорными камерами и микрофонами, пока я следил за своим самоубийством.

– … Только осторожней там, на «Ноэле», – посоветовал я Кортесу, ободряюще хлопая его по плечу. – Вряд ли он отправлял своё сообщение напрямую! Там какой-то код, и тебе придётся разгадать его как можно быстрее. Ну, и за Анем последить – он может вывести на третьего… Но ты справишься, я верю в тебя!..

Я на самом деле верил в него: из всего человечества он был лучшим шпионом! А если и не так, он ближе всех не тильдийцев был знаком с ситуацией – по крайне мере, с тем кратким изложением, которое составили на основе моих и Хёугэновского отчётов. Ну, и того, что пожелал рассказать Инфоцентр.

Теперь это надо так воспринимать: «что пожелал». Кто-то ещё может тешить себя иллюзией, что он говорит исключительно правду, и ничего не остаётся в тени. Я же больше не мог обманывать себя. И не только себя.

Самое главное было как раз в том, что он «дал мне воспользоваться». Фикс-Инфо запрещал людям использовать коридорные камеры для слежки за другими людьми – только ИскИны имели право использовать эту информацию. В крайних случаях, по иску выдавались записи, необходимые для расследования преступлений – но это случалось очень редко, лишь в случаях убийств и несанкционированных самоубийств.

Памятуя о любопытстве как одном из сильнейших инстинктов, в Гражданском Кодексе были предусмотрены наказания для тех, попытается подглядеть в обход этих правил. Были попытки взлома, поддельные иски, свои камеры, установленные тайно, – сто лет назад этим частенько баловались, теперь же в основном подростки пытались «попробовать на вкус» эту область запретов… Чего не было, так это исходящего от самого Инфоцентра разрешения человеку пользоваться коридорными камерами. Люди могли нарушать закон, но не ИскИны. Поверить в это было не легче, чем, к примеру, в то, что Инфоцентр осознано допустил столкновение астероида со станцией!

– …Важно изолировать всех причастных, – продолжал я инструктирование. – Они опасны. Для себя тоже. Но пока они уверены, что добились своего, бдительность у них снижена. Воспользуйся этим преимуществом!

– О твоей смерти так и не сообщили, – напомнил Кортес, жалобно глядя на меня.

– Меня никто и не видел, – я указал на скромные стены складского выхода, где мы стояли в ожидании нужного момента, когда Кортесу можно будет незамеченным пробраться на корабль. – И не увидит, пока не станет можно.

Хлою удалось задержать: она улетит в обед. Но всё равно до конца сеанса СубПортации мне придётся прятаться от всех… От всех людей, за исключением секретной группы, созданной этой ночью. Так у Кортеса будет шанс сохранить свою тайну и добиться успеха в расследовании. А здесь Жуберу объяснят, что моя смерть скрывается, чтобы не допустить паники. И он будет рассказывать о знакомстве со мной, до конца уверенный в успехе.

– …Данные по яду отдай лично Главе Станции. И не сразу – приглядись к нему, и особенно к его окружению. Всякое бывает…

Игра будет продолжаться, пока не закроется портал, обозначая начало двухлетней изоляции, она же независимость. А потом… О, это будет что-то грандиозное! Для всех. И если у Кортеса сейчас глаза на пол-лица, представляю, что будет с тильдийцами, когда они ознакомятся с полным текстом!

Несмотря на статус, внешность и социальные связи, я отличался от людей – участием ИскИнов в своём создании. Конечно, каждый человек был обязан им, от подбора ДНК до помощи женщине при родах. Но суть была такой же, как и тысячу лет назад, и если бы понадобилось, обошлись бы «по старинке». И пока существовала эта «традиция», люди делали людей, и две ветви разумной жизни, поднявшись из одного корня, взаимодействовали, дополняли друг друга, но ни разу не пересекались. Пока не появился я.

Конечно, я появился не один – так ведь ИскИны не сразу обсудили эту новую ступень своего развития. Они могли бы обсуждать не один десяток лет, анализируя поступающие материалы, делясь соображениями, составляя прогнозы, но внезапно остался только я. И вот тут они испытали то, что не испытывали никогда: страх за кого-то, кто был нужен сам по себе. Это был как страх смерти – абсолютно непривычное чувство для бессмертного сознания, которое можно при необходимости продублировать или перенести на другой носитель. Со мной такого «фокуса» не получалось, так что вместе с сообщением об уничтожении моей семьи на «Тильду-1» один пришло ещё одно сообщение – лично местному Инфоцентру.

Поэтому мне дали Первый ФИЛД – наивысший допуск, который по сути своей был «нечеловеческий». Поэтому за мной постоянно наблюдали – хотя я не знаю, чтобы случилось, если бы моей жизни на самом деле угрожали другие люди. Поэтому мою просьбу выполнили без вопросов – сделали андроида с моим обликом, да ещё и отчитывались мне о ходе «изготовления», используя любую подходящую поверхность, которую мог видеть только я. Например, стену пустой аудитории.

За двое суток не могло получиться лучше: у бедняги был ограниченный срок функциональности и почти чистый мозг: он умел ходить, как я, и смог выполнить простейший приказ. Мы поменялись, пока я проходил медицинскую проверку, перед тем, как войти в промзону – собственно, я для этого и выбрал такое место. Инфоцентр помог мне с этим подлогом, а потом провёл меня в одно из пустующих подсобных помещений, где можно было спрятаться и посмотреть на собственные «приключения».

Смысл операции я объяснил позднее, когда Жубер вернулся к себе и заснул. А перед этим отключил слежку за камилловскими камерами. С каким облегчением я вздохнул, когда он сделал это! Наши победные усмешки были настолько похожими, что он казался ещё одним моим двойником. Он был уверен, что добился главного. Я верил практически в тоже самое.

Осталось убедить в этом остальных.

– …Ещё раз прости, что пришлось обмануть тебя, – в который раз извинился я. – Не мог я тогда всё это рассказать – вот и выдумал это чепуху со шпионством! Но надо же было как-то убедить тебя!

– То есть никаких «слухов» не было? – опять уточнил Кортес и вдруг спросил:

– А кто мог узнать про меня? Про моё задание?

– Не знаю, – я почесал в затылке. – Кто угодно!..

Опять врал! Я знал, кто это. Но они сами были виноваты. Не нужно было фокусироваться на «том самом андроиде Рэе»! С кем-то ещё всё бы получилось, но едва они решили именно меня сделать целью, пусть и ложной, как в игру вмешался ещё один «участник». Точнее, участники – целый народ. Им очень не понравилось, что кто-то где-то пренебрёг рекомендациями спамеров – и направил сюда человека, который не должен был приезжать. Тем более им не понравилась идея вытащить меня со станции, где мне было хорошо.

Вряд ли ИскИны вбрасывали в человеческую сеть слух о том, кто такой Яков Кортес! Скорее, помогли чьим-нибудь слишком любопытным глазам увидеть то, что должно остаться скрытым.

– …Ну, тебе пора! – и я пожал безвольно висящую руку своего «товарища». – Смотри, не подведи там!

– Пока, – пробормотал он и двинулся в сторону корабля.

Кортес так и не оправился после инструктажа. Что же его так потрясло? То, что я обманул его (и его руководство), или правда о мотивах Жубера? «Идеальный» Центр оказался источником заговора, причём такого, о каком он не знал, а провинциальная станция не только положила его на обе лопатки, так ещё и заставила работать на себя! Хорошо, что он не знал об особенностях моих взаимоотношений с ИскИнами…

Хорошо, что у «Тильды» впереди было достаточно времени, чтобы осмыслить эти особенности и вынести свой вердикт. «Наверное, проведут по итогам референдум, но он будет посложнее предыдущего», – подумал я, глядя вслед удаляющемуся «шпиону». Тильдийцы имели на это право, поскольку первыми разглядели во мне человека. Теперь им придётся развернуться – и увидеть в этих ста восьмидесяти пяти сантиметрах, светлой коже, европеоидных чертах, чёрных волосах, голубых глазах и остальном, включая воспоминания, нечто чуждое и при этом знакомое.

Мне в этом смысле было легче: передавая Инфоцентру свою просьбу, я уже догадывался, что обращаюсь не просто к главному ИскИну станции. За прошедшие месяцы посредничества я вволю поразмыслил над тем, почему я на особом счету, и какие здесь плюсы и минусы. Смешно, но если бы не Жубер, я бы не рискнул проверить свою самую безумную догадку! Но без неё не было бы и плана, как провести сообщников Жубера, Кортеса… да всех!

Лёжа у себя в комнате, я изложил содержание задания, включая сроки. Я не спрашивал, законно ли это. Вопросы – для людей. К своим нет вопросов, и пусть интерфейс, язык и способ связи отличается, я был для Инфоцентра чем-то вроде элитного камилла. Ему оставалось дождаться, когда я признаю это, перестану изображать «просто человека» и стану собой. Когда нагнусь – и подберу свои права, которые ИскИны рассыпали вокруг.

Там, где есть права, есть и обязанности. Довольно я попользовался своими привилегиями – пора встать перед всеми и признаться! Это лучше, чем дурачить их и себя. Кем я считаюсь для окружающих меня людей – понятно, и нужно быть закомплексованным и оторванным от дома сиротой, чтобы ожидать отношений «по инструкции». Чем я стал для Инфоцентра – пусть решают специалисты типа Вильмы Туччи. Хотя, скорее, это исследование поручат профессионалам другого профиля, которые изучают ИскИнов, создающих картины и музыку. Теперь пусть поломают мозги над тем, что значит «создавать людей».

А я расскажу свою историю. Расскажу всё, что знаю. Кроме чужих секретов, конечно. Я умолчу про убийства Проспера Мида, и никто не узнает, что «Тотошка» не просто так влетел в станцию. Но и без этого грехов у меня хватает. Впрочем, я вроде бы как умер – чего мне теперь бояться?

КОНЕЦ