Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 74 страниц)

День XVI: Влюблённые

Выборы мы проспали.

То есть не совсем проспали – заветное действо длилось двадцать четыре часа, чтобы могли поучаствовать все смены. Но время до обеда считалось самым важным, и мне следовало там быть – рядом с Ниулом, поддерживая и ободряя, всё-таки я его во всё втянул… А я был рядом с Зере, но стыда за это не испытывал.

– Как насчёт встретить вместе Новый Год? – спросила она, заметив, что я уже проснулся.

– Да, – прошептал я.

– А потом вместе улететь на планету?

– Серьёзно? – переспросил я, пребывая в полудрёме и потому справедливо считая её необыкновенно приятные слова частью сна.

– Только я не буду заниматься камиллами – пойду по специальности. У меня же микология… Но мы сможем встречаться! Что такое?

Я снова застонал, но продолжал держать глаза закрытыми, чтобы не спугнуть приятное наваждение.

– Это не сон. Я, правда, это говорю!.. Ты бы видел, какая у тебя сейчас довольная мордочка! – захихикала она, и тогда я позволил себе окончательно проснуться.

Вокруг меня была комната, которой я удивился ещё вчера вечером. Потолок и стены здесь были покрыты золотистым мехом с бежевым подшёрстком и тёмными крапинками. Я даже успел погладить эту красоту, хотя был занят совершенно другим объектом для прикосновений. То есть другой.

Рядом со мной лежала, лукаво улыбаясь, женщина, которую я любил и на интерес которой даже не рассчитывал! Я просто хотел высказаться – выплеснуть свои мысли, получить закономерное: «Нет, извини», – и с чувством выполненного долга перелистнуть эту страницу. Она же, выслушав моё сбивчивое признание, сказала с заметным удовлетворением: «Годится!» – взяла меня за руку и увела к себе. И почему-то совсем не возникало желания спрашивать, что она на самом деле думает, чувствует и хочет. Мне хватало того, что она озвучила: согласие на разовые отношение. А теперь речь зашла про «встретить Новый Год вместе», а потом ещё и улететь со мной на планету…

Тут я вспомнил про время, и, закрыв лицо ладонью, снова застонал.

– А теперь что? – заинтересованно спросила она, лежа на боку и опершись на локоть.

– Завтрак я пропустил! Понимаешь, я завтракаю всегда в одном месте, в «Огоньке», с одной семьёй…

– Юки и Брайном Ремизовыми, – подсказала она. – Я знаю. Плохо, это точно…

С полочки рядом с кроватью я взял один из снятых альтерных браслетов, чтобы проверить будильник. Оказывается, этот поганец, удостоверившись, что я крепко сплю (причём уснуть я смог только под утро), послал Юки вопрос: «Будить или не будить?» Она великодушно разрешила не будить и даже написала, что совсем не обижается.

«Милая Юки», – подумал я и осторожно спросил:

– А ты давно знаешь, что… Ну…

– С первого дня, – невозмутимо отозвалась Зере и провела пальчиком у меня по лбу. – Вот здесь у тебя зажглась надпись «Втрескался» – большими такими красными буквами. А из ушей пошёл пар.

– Прямо-таки пар… – пробормотал я. – А что ж ты молчала и ничего не делала?

– А я должна была что-то делать? – удивилась она. – Это ты втрескался – с тебя и поступок, – и она не больно щелкнула меня по кончику носа.

Справедливо, и я устыдился своего глупого вопроса… Так и подмывало спросить, что же чувствует она, но я крепился, и вместо этого уточнил:

– Ты случайно не спамер? Тайный?

– Не-а, – она перекатилась на спину и сладко потянулась. – А давай закажем обед сюда? Фердинанд в честь Нового Года делает какие-то сказочные слоёные штуки. Такие крохотные, на один кус. И миллион начинок внутри! Давай закажем корзину, возьмём какой-нибудь фильм – и весь день проваляемся в постели?

– То есть как? – рассеянно поинтересовался я, внимательно глядя на её упражнения.

– Прямо так! У тебя кстати, как, много бонусов? Доставка будет кусаться…

– Бонусов? Бонусы есть, но…

– А ты никогда так не делал? И проголосуем лежа… Не волнуйся! Справятся без тебя!

Я крепко вцепился в себе в волосы – предполагалось, что от этого прояснится в голове. Но я даже не мог выбрать между голодом и Зере! Она же, прекрасно понимая моё состояние, продолжала потягиваться, перекатываясь с боку на бок, и, я заворожённый этим зрелищем, позабыл о пустом желудке.

– Красивая у тебя комната, – заявил я невпопад, садясь на постели. – Никогда такого не видел! Не жалко будет расставаться? Или перенесёшь туда?

– А там разве сидят по комнатам? – спросила она, ловко развернулась – и обхватила меня ногами за талию. – Я слышала, там суровые тэферы заезжают в купола только на время бурь, а всё время проводят в своих зроа посреди пустыни.

Я вспомнил о вездеходке – и сразу же попытался представить, сколько там места. «Но есть же и побольше, на двоих человек!»

– Значит, оставишь здесь? – я принялся поглаживать её стройные бёдра – и как-то сразу понял, что обед можно отложить.

– Она мне по наследству досталась, – отозвались Зере, подложив руки под голову с таким видом, как будто была на приёме у массажиста. – Когда я только сюда прилетела. Они были страшно рады, что к ним просто так перевёлся молодой специалист, и сразу начали обсыпать меня подарками!

– «Они»?

– Админы, – пояснила она. – Ребята в управлении. А здесь раньше жила Егинe Лоран – ну, знаешь, известный дизайнер.

– Нет, не знаю, – улыбнулся я, любуясь любимой женщиной и не желая думать о чём-то ещё.

– Да ты что?! – к моему неудовольствию, Зере приняла вертикальное положение, а потом вообще встала с постели. – Странно, что про неё ещё ничего не сняли! Такая жизнь! Летает от станции к станции, останавливается на несколько лет – и оформляет комнаты. Под заказ и просто так. Причём не всегда известно, над чем она работала… Она улетела на «Финеллу» в тот же сеанс, в который прилетела я. И эту комнату ещё не успели распределить… Я сразу в неё влюбилась! Так что ты будешь? – она подошла к стене, вывела меню.

– Закажи мне что-нибудь на свой вкус… Только не капусту! Ладно, давай я сам, – и я включил экран на противоположной стороне.

Голографический монитор формировался поверх меха – я вновь погладил тонкие длинные волоски, поразившись ощущению. Никакого статического электричества, и такая мягкость, как будто это был не мех, а цветочные лепестки. «Из чего же сделано?»

– Из чего это сделано? Не знаешь?

– Какая-то сложная формула, – отозвалась Зере, стоя ко мне спиной и продолжая изучать меню – на этой неделе было очень трудно выбрать!

Глядя на её ягодицы, я вдруг вспомнил Бидди. Они были очень разные: Бидди – более округлая и уютная, Зере – стройнее, выше и спортивнее. И от вида Бидди у меня не начинало бешено биться сердце…

– Она же ещё и химиком была! Сама придумывала вещество для каждого проекта.

– И это не повторяли?

Зере обернулась:

– Не знаю. Мне не попадалось. Всё-таки дорого – делать такое на заказ… Да и абонентская плата на поддержание – не каждый захочет обременяться!

– Думаю, очередь всё равно выстроится, – усмехнулся я, – Когда ты улетишь.

– А я сама выберу нового хозяина, – хитро улыбнулась Зере. – Даже уже знаю, кого… Первым пойдёшь в душ или я? – и она указала на душевую, совмещённую с санитарной комнатой. – Давай ты – у меня тут сообщение. И заодно проголосую.

– Точно! Голосование, – я отставил меню, торопливо зашёл в свой личный кабинет, вывел таблицу с кандидатами и отметил нужное имя. – Готово!

Ну, вот всё и кончилось. Ещё одно «сложное дело», о котором я так переживал. А в итоге это стало совсем не важно. Зато Новый Год я буду встречать в очень приятной компании. И с завершёнными делами – ничего не осталось незаконченным. Можно ни о чём не волноваться!

День XVII: Мир

[Егине Лоран], – значилось в обеих графах: и дизайнер, и разработчик материалов. Я страшно обрадовался этому! Ещё одна ниточка, соединяющая нас с Зере: белая берёзовая кора и золотой мех. Чёрные отметины и тёмные пятнышки. Случайность? Но было приятно думать, что в этом есть какой-то особый смысл.

С другой стороны, позор мне: принял как должное красиво оформленную комнату, не удосужившись узнать имя мастера. Конечно, камрад Лоран занималась партизанским оформительством не ради славы, но всё равно – администратор не должен игнорировать такие моменты.

Автора своей комнаты я смог проверить только после завтрака в «Огоньке», и в этот раз я не проспал и даже заранее проснулся, разбуженный сначала щекотанием пятки, а потом бодрым: «Ура! Поздравляю!»

Ниул Ярхо стал Главой Станции «Тильда-1». Кто бы сомневался! Хотя в первые дни выглядело не особо обнадёживающе…

– Здорово! Вы победили! – дети в «Огоньке» радовались этой победе больше, чем кто-либо ещё, хотя на их жизни смена руководства никак не отражалась.

Но в этот раз они болели как бы за «своих» – совсем как взрослые!

– Ты вчера проспал, потому что много работал? – спросила Юки, когда с поздравлениями было покончено.

Я кивнул и покраснел, не столько из-за вранья, сколько из-за воспоминаний о прошедшей ночи. Оказалось, что я «почти ничего не умею», но Зере это до того воодушевило, что она до утра преподавала мне «начальный курс».

К счастью, Юки не стала интересоваться подробностями моей «работы».

– А сегодня улетаешь? – Брайна больше интересовало будущее.

– Нет, завтра, – уточнил я.

– Значит, мы отпразднуем вместе! – засияла Юки, а мне стало очень грустно.

«Как ей теперь объяснить?»

– Может быть, у Рэя другие планы? – вмешалась проницательная Нтанда. – Смотри – он каждый день завтракает с нами, только вчера пропустил и когда летал на Шестую. А так – всё время с нами, каждый день! Но у него же в жизни не только мы, верно? У него есть друзья. Им бы тоже хотелось побыть с ним!

– Хорошо, – вздохнула Юки и печально шмыгнула носом. – Рэй, прости!.. Но ты же не прямо с утра улетишь? Ты же будешь завтракать?

– Это будет прощальный завтрак, и он целиком ваш, – торжественно пообещал я – и она вновь засияла.

Вообще-то ещё вчера, по совету Зере, я сделал отметку в своём профиле: «Новогодняя ночь занята». Впрочем, Юки ещё не умела сначала проверять такие моменты, и только потом спрашивать. Взрослые разбирались в отношениях лучше, так что никто меня не просил о том, что я не мог выполнить, только Молли прислала многозначное «Поздравляю». Я не стал уточнять, лишь ответил: «Спасибо». Видимо, она тоже умела читать эти буквы на лбу и видеть «пар из ушей», даже не будучи спамером.

Узнав всё, что нужно, о своей комнате и предупредив камилла о скором переезде, я пошёл туда, куда просто обязан был зайти – к Ниулу, разумеется. Поздравить: и с победой, и с Новым Годом. Судя по рабочему календарю, он был в своём рабочем кабинете – отныне не временном. Правда, в Восточном секторе теперь новый Квартер, но вряд ли он будет выгонять своего начальника.

Официальное коммюнике, которое я просмотрел, пока ждал приёма (Ниул опять был занят – кто-то зашёл то ли по работе, то ли с поздравлениями), сообщало о планах нового Главы. Предполагалось выделить в каждом секторе по несколько помещений для решения станционных вопросов. Штат расширять не будут, просто некоторые подотделы сделают общими, а все совпадения интересов будет курировать Глава. Зато у него появится больше времени для планеты и других станций: лучше изучить их интересы и помогать там, где его решения имели значение.

Параллельно с изучением нового распорядка я обменивался приветствиями с админами, которые проходили мимо меня по коридору.

– Привет, Рэй! Поздравляю с победой!

– Спасибо! С наступающим Новым Годом!

– И тебя также.

Предвыборная лихорадка закончилась, и напряжение, чувствовавшееся в административных блоках, сошло на нет, во многом благодаря фигуре человека, занявшего главное кресло. Будучи временным, Ниул продемонстрировал свой стиль – возможно, слишком мягкий на вкус некоторых, но, безусловно, комфортный. Независимость, подаренная Шестой станции, закрепила впечатление. Навязываться он точно не собирался, но гордиевы узлы разрубал красиво!

– Счастливого Нового Года! – я узнал этот голос – слишком часто прослушивал интервью с Айрис Аямэ.

Она вышла из кабинета Главы Станции, плотно закрыв за собой дверь, величественно кивнула мне – и проследовала в направлении Лифтовой зоны. Коротко стриженые тёмно-каштановые локоны колыхались надо лбом и ушами и слегка прикрывали затылок, подчёркивая длинную шею. Я снова подумал о гордом цветке под порывами ветра, а потом забеспокоился о Ниуле.

– Привет! – я бы не удивился, застав его в дурном расположении, но по нему никак нельзя было понять, кто только что посетил его.

– Заходи! – он приглашающе махнул рукой.

– Да я ненадолго – только поздравить…

– Заходи, – повторил он, – Садись. Как ты?

– Я?

– Ты вчера пропал, – напомнил Глава Станции. – Несвойственно тебе… Всё нормально?

– Я был с женщиной, – признался я, хотя не было ни малейшей необходимости в подобной откровенности.

Но почему-то перед Ниулом я не мог отделаться общими фразами.

– Замечательно, – кивнул он. – Не стал, значит, ждать марта?

Я смущённо рассмеялся.

– Как-то так…

– Теперь – в ТФ?

– Да. С ней.

Он приподнял бровь:

– А вот это очень хорошо! Прекрасно! Она внезапно решила?

– Нет, у неё образование позволяет. Видимо, давно, я не расспрашивал.

– Просто замечательно, – Ниул побарабанил пальцами по столу. – И когда летите?

– Ну, вот прямо первого. Завтра.

Он помолчал, как будто обдумывал что-то. Наконец, решился.

– Рэй, а что если я предложу тебе ещё задержаться?

– Зачем? – поморщился я. – Я вообще прилетел сюда ради медобследования – помнишь? Я не собирался сидеть до Нового Года. Ну, конечно, много всего случилось, и я не особо против, но ещё? У меня там дело, и я пока не готов поставить точку!

– Ради медиков. Опять, – ответил он – и включил большой экран над своей головой.

Появилась заставка общего референдума: для всех людей, не только станции, но и ТФ, шахтёров – всех. На таких референдумах обычно бывает один вопрос, достаточно простой, и задать его может, в принципе, любой человек. Но сначала комиссия решает – насколько это законно, да и нет ли уже готового решения. Главе Станции и высшему руководству было разрешено обходиться без предварительного утверждения.

А вопрос был простой: «Удалить Рэю ДХ2-13-4-05 предохранитель (кнопку): ДА / НЕТ».

Под вопросом были условия: «Ввиду возможного конфликта интересов, допускается лишь один процент отрицательных ответов и не больше десяти процентов воздержавшихся», и предупреждение: «В случае положительного результата данный акт будет противоречить решению Объединённого Совета Солнечной системы».

– Шансы не очень высоки, – сказал Ниул. – Но если получится, тебе придётся ещё здесь посидеть. Ненадолго, но… Но придётся. Как, согласен? Выпускать?

Я не мог говорить – поэтому только кивнул. В тот же миг опрос был опубликован в Сети. И сразу же пошло голосование. Я увидел, как растёт столбик «ДА». «НЕТ» и «ВОЗДЕРЖИВАЮСЬ» оставались нулевыми. Пока что.

– Могут подумать, что это была такая сделка, – предупредил я, отводя взгляд он внимательных глаз Ниула. – Что я поэтому помогал…

– И что? Проголосуют «против»? После того, что ты намедни заявил? «Меня вам не жалко!» Да после такого, да ещё перед праздником… Я свою работу вообще-то выполняю! Оправдываю избрание. И делаю сейчас, потому что, когда завтра это сделает кто-нибудь другой, я буду выглядеть… Ну, не лучшим образом. Так что не волнуйся. Это чистая политика. Ничего личного – я шкуру свою спасаю.

Я снова посмотрел на столбик «ДА» – он безостановочно рос.

– И когда это… закончится? – я кивнул на экран.

– Да как с выборами! Официально – на сутки, но как закончат, так и закончится. Думаю, мы ещё в этом году узнаем.

– Спасибо, – прошептал я, опуская голову.

Осознание того, что происходит прямо сейчас, внезапно обрушилось на меня, и стало тяжело, как при проходе через СубПорт. Никакие отзывы и опротестования не потрясли так, как вот это. Я ведь даже не рассчитывал на такое… Привык. Что ж, разумная защитная реакция: лучше привыкнуть и принять как «нормально», чем мучить себя надеждой. Но, видимо, где-то на самом дне сердца теплилось ожидание такого поворота, и каким бы неожиданным он не был, я не особо удивлялся.

– Хочешь, посиди здесь, – разрешил Ниул. – Хочешь – иди к своей девушке. Как хочешь! Но я бы на твоём месте не волновался. Никто не будет голосовать «против» и даже воздерживаться. Это не ради тебя, Рэй. Это ради нас. Ради каждого. Подарок, который каждый может сделать себе. Ну, как тут можно отказаться? Так что давай, улыбайся пошире! С Новым Годом тебя! С новым счастьем!

КОНЕЦ ДЕЛА № 9

Дело № 10

Клетка

Раскисшая серая каша под ногами, холодный серый кисель над головой, а посередине мои унылые серые будни. Слишком сыро для зимы и чересчур холодно для осени – нескончаемый сезон безвременья, который изредка прерывался на короткое и душное лето. Но из декабря даже такое болезненное лето казалось безнадёжно далёким и абсолютно недостижимым… Как в другой стране, в другом мире, словно сон!

Я знал о местном климате, когда переезжал: погода стояла первым пунктом в списке «аргументов против», так что у неё не вышло удивить меня, но вот утомить – легко. Я дико соскучился по синему небу, горячему солнечному свету и чистому воздуху. В седьмой раз собираясь встречать Новый Год вдали от дома, я всей душой ненавидел холод и грязь, так что эту унылая ненависть стала привычной… как холод и грязь. Но она странным образом согревала – и помогала не думать о том, что на самом деле никакого дома у меня нет. «Там», откуда я уехал, есть место, указанное в документах, где меня откровенно не ждут и вообще видеть не хотят. «Здесь» есть крохотная съёмная – чужая – квартира, отнимающая половину зарплаты; просто место, куда я возвращался каждый вечер. Могло быть хуже, могло быть лучше.

Меня нетерпеливо толкнули в спину, а потом – в бок, отвлекая от невесёлых мыслей. Кто-то всерьёз торопился и потому двигался ещё быстрее, чем другие люди… Если это вообще возможно: всем хотелось поскорее спуститься на тёплую станцию метро. Обычная утренняя спешка была дополнена предпраздничной суетой, и потому в толпе чувствовалась нервозность: всем хотелось успеть подготовиться и вообще успеть доделать всё недоделанное в оставшиеся дни уходящего года.

От самого праздника нас отделяло всего две недели. Уже закончили расписывать стёкла витрин и давно достали из чуланов искусственные ёлочки, выглядящие как подделка под подделку. Тусклый зелёный пластик или мятое серебро – натужные попытки замаскировать тот факт, что это тоже рутина, и каждый год – одно и то же. «Может, купить себе настоящую?» – в который раз подумал я – и тут же отказался от этой идеи.

Два года назад скромная сосенка, украшенная пластиковыми шариками и разноцветным «дождём», превратила праздник в кошмар. Конечно, само дерево тут ни при чём – это мой кот Изя, любопытная и вечноголодная серо-рыжая морда, решил продегустировать, «что это у нас тут новенького». А я не усмотрел… И как сумасшедший, мотался с ним по ветеринарным клиникам (половина была закрыта, в остальных – дикие очереди), а потом делал уколы, кормил беднягу из пипетки и чуть не вслух молился, упрашивая непонятно, кого, чтобы обошлось.

Израиль Соломонович остался жив-здоров и даже дурным привычкам не изменил: всё также совал чёрно-розовый нос, куда не следует. Но теперь при взгляде на ёлочные украшения мне сразу вспоминался тот кошмарный случай: как я ехал в толкучке, зажатый со всех сторон пакетами и коробками, а в руках у меня была старая спортивная сумка с бедным больным Изей. И только я знал, что там внутри кот, по еле заметному дрожанию понимая, что он ещё жив…

Пухлая дамочка в пышной норковой шубе впереди меня поскользнулась – но я вовремя поддержал её под локоть, воскликнув: «Осторожно!» Она не обернулась, не поблагодарила и даже умудрилась наступить мне на ногу острой шпилькой, после чего прибавила шаг, стараясь отдалиться от меня. Не хотела быть ничем обязанной добровольному спасителю?

От автобуса до метро было пять минут хода, но зимой эта дорога превращалась в полосу препятствий. Серая снежная каша скрывала лёд, намёрзший за неделю минусовой температуры, и можно было либо самому поскользнуться, либо получить прямо в лоб от соседа, машущего руками для сохранения равновесия. Только на днях я заработал таким вот образом хорошую шишку!.. А если опять ударят морозы, будет веселее. И ладно для пешеходов – шоссе за моей спиной начнёт забирать ещё больше жизней.

Можно было бы убрать снег с дороги прямо сейчас, чтобы не допустить «катка»… Но кого это волновало? Кто и ради чего собирался заглядывать так далеко и напрягаться? Лишь на первый взгляд люди были «клетками одного организма». На самом деле не существовало никакого единства. Вокруг меня были чужаки, лишь случайно собравшиеся в одном месте. И никто не был в этом виноват: так уж получилось!

Зайдя, наконец, за двери станции метро, я расстегнул пальто, чтоб не запариться, и поспешил, обгоняя пожилую чету, чинно шествующую куда-то.

– И куда так мчаться, молодой человек? – раздалось мне вслед, раздражённо-недоумённо, даже с некоторой претензией.

Риторический вопрос… Пробка съела утренний запас времени, а если ещё и поезд будет тормозить – точно опоздаю! А мне нельзя: я же теперь почти начальник. Почти: ответственности больше, денег почти столько же, да ещё испытательный срок надо пройти. Можно было отказаться, но прибавка давала надежду хоть как-то упрочить своё положение, перестать перебиваться от зарплаты к зарплате и по-настоящему начать жить.

Я точно знал, что это значит: с уверенностью смотреть в завтрашний день, не чувствовать себя беззащитным перед любой напастью и начать исполнять свои желания. Ничего сверхъестественного: побывать за границей или хотя бы купить новый монитор. Всерьёз заняться своими зубами, а может быть даже глазами… Кстати, о глазах: качаясь в вагоне метро я снял очки и протёр стёкла краем шарфа. «Было бы неплохо навсегда избавиться от этих штук!» Когда я ещё учился в школе, это было фантастикой, а сегодня – обычная операция. Только стоила она как мой месячный оклад. Теперешний месячный оклад.

«Опять про деньги!» Внутренний монолог завернул к той же теме, которая так раздражала меня в беседах коллег. Но даже разговор с самим собой, так или иначе, приходил к финансовым вопросам. «Финансы, которые поют романсы…» Каждая мечта имела свою цену, выраженную в рублях, а лучше – в валюте. Деньги были прутьями невидимой клетки: чем больше, тем просторнее, но всё равно никакой свободы.

Ездил я с пересадкой, и потому начал придвигаться поближе к дверям: следующая станция была моей.

– Извините, вы выходите?

– Нет…

– Позвольте пройти!

– Я выхожу, молодой человек!

Толпа вынесла меня из вагона – знай, следи, чтобы ноги не отдавили! Ловко свернув в нужном направлении, я погрузился в поток тех, с кем мне было по пути. Ступеньки, толчея перед эскалатором, пробежка к другому поезду, давка на входе, закрывающиеся двери… Успел! Как всегда, роскошное убранство станции взволновало меня, но опять не хватило времени, чтобы повнимательнее рассмотреть подземную красоту.

Мрамор, лепнина, величественные арки между пилонами и потолочные панно… Кто-то хотел сделать это место таким, чтоб на него можно было любоваться. А я даже не знал имён этих творцов! Но я ощущал их искреннее желание сделать мир чуточку лучше – я же жил в мире, который стал лучше, благодаря их усилиям. Хотел бы я, чтобы после меня остался похожий результат!

Но для этого надо, по крайней мере, сменить профессию: после менеджеров, какими бы хорошими они ни были, не остаётся ничего. Сменить… А что ещё я умел? Точнее, что ещё я мог бы уметь с той же зарплатой?

Снова поймав себя на мысли о деньгах, я разозлился – и в таком раздражённом состоянии вошёл в офис. Ничего не сказать – отличный настрой для начала дня!

– Привет!

– Добрый день!

– Здравствуй, здравствуй…

– О, Русечка, привет!

«Я же сто раз просил не называть меня так!» – скрипнул я зубами, но не стал напоминать, тем более что высокий болезненно-худой Антон, похожий на истаскавшегося голливудского актёра, проработал здесь на три года дольше и был начальником производственного отдела. Не стоило с ним ссориться… И тем более не стоило опаздывать на планёрку!

Запыхавшись, я влетел в отдел продаж, бросил на своё кресло пальто, на стол – вязаную шапку с шарфом, закинул рюкзак под стол – и поспешил к директору.

– Куда ты? – остановила меня секретарша Соня. – Собрание же на завтра перенесли! – И она захлопала длинными накрашенными ресницами. – Ренат ещё не вернулся, и Валерия Сергеевна на встрече. Поэтому перенесли. А ты не знал?

Конечно, я не знал! Потому что она мне не сообщила, а это, между прочим, были её прямые обязанности: сообщать об изменении рабочего расписания. Но напоминать ей об этом, а также выяснять, почему я единственный был не в курсе отмены планёрки… Я, конечно, хотел этого, но не в таком же взвинченном состоянии это делать! Пробормотав извинения, я скрылся в туалете – перевести дух и просто побыть одному. Чёрт с ним, с выяснением – главное, лишний раз не подставиться.

Запершись в кабинке, я припомнил вчерашний день. То есть пятничный: столько забот, и все на меня одного! А вчера было воскресенье – я наслаждался ничегонеделанием, стараясь не думать о надвигающемся ненавистном понедельнике, и перечитывал свою любимую фантастику…

– Ты бы видел его лицо!

Насмешливый низкий голос принадлежал Никите-Нике Фицу – старшему аккаунт-менеджеру и, по слухам, сыну двоюродной сестры одного из основателей нашей компании. Родственные связи не афишировались, но явно что-то было – и в поведении Ники, и в отношении к нему остальных.

Отвечал ему Антон – я сразу узнал этот протяжный сладенький говорок:

– Я его видел, когда он вошёл! Умора – так спешил!

– Представляю!

– А что, ему не сообщили? Сонечка должна была…

– Я попросил её не беспокоиться. Типа, сам сообщу!

– Ну, ты красавец! – воскликнул начальник производственного отдела. – Даже жалко его…

– А чего его жалеть? Он до сих пор не дотумкал, что им пользуются – нас, типа, дразнят. Я должен был стать замом, – голос Ники стал очень злым. – Или ты. Но не этот… понаехавший! Лимита!

Зашумела вода на сливе – и почти сразу – кран.

– На сколько его всё-таки хватит? – спросил Антон. – Ещё неделя?

– Давай забьёмся! – предложил Ника. – Или жалко? Его?

– Да чего его жалеть! – фыркнул Антон и подобострастно добавил:

– Если спорить, то я ставлю на месяц.

– Две недели максимум, – ответил Ника, и они вышли из туалета.

«Знали бы они, что я здесь», – тоскливо подумал я. – «А может, и знали. Может, потому и говорили обо мне, что я всё слышал…»

С другой стороны, я не услышал чего-то нового. Меня здесь не любили и не уважали: сначала за то, что я был недостаточно крут, потом – реакция на моё внезапное повышение… И что новичка сделали заместителем генерального директор – не спроста, это я тоже всегда понимал. Почему же вдруг стало так противно, что захотелось до вечера остаться в туалетной кабинке? Чтоб не видеть никого и не притворяться добреньким… Осознав это малодушное желание, я тут же открыл дверцу кабинки. Помыл для порядка руки и покинул своё убежище, чтобы тут же в коридоре столкнуться с Никой. Точно знал, что я внутри, и поджидал!

– А мы тебя все ищем! Где ж ты пропадал? – невинно поинтересовался он, поправляя свой вызывающе дорогой галстук с золотой булавкой. – Тебе в «Сити-Плюс» на встречу ехать. Яша не стал тебя ждать, так что двигай на метро. Ну, тебе не привыкать! – и он басовито рассмеялся, тряхнув кудрями.

И не обидишься – в самом деле, я всё ещё обходился без своих колёс, что служило дополнительным поводом для презрения со стороны коллег. Каждый раз, когда им выпадало подвозить меня, они не могли не пройтись по моим «пролетарским» привычкам, диссонирующим с высоким статусом: «Какая честь! Самого зама везу!» Ну, или устраивали такие вот шутки, когда никто не собирался выручать, а виноватым как бы оказывался я сам.

Одевшись и подумав об обеде, который придётся пропустить, я поспешил к выходу. На ходу приложил электронный пропуск к турникету и выскочил под противный мокрый снег, который сбрасывали как специально для того, чтобы разбавить кашу под ногами. Снова метро («И совсем ты мне не в тягость!» – мысленно признался я), снова толпа и пересадки. У бизнес-центра, где располагался «Сити-Плюс», меня уже ждал белый мерседес Якова Зивинского, а сам аккаунт-менеджер неспешно попивал кофе на первом этаже. Меня он соизволил заметить лишь тогда, когда я с ним поздоровался. После чего неспешно допил свой кофе и напоследок поговорил с кем-то по телефону, пока я стоял, ожидая его. Можно было бы присесть, но я был уверен: стоит опуститься, как он тут же встанет.

«Да, я буду… Скажешь тоже… Да она и не вякнет… Сам посмотришь…» – цедил сквозь зубы Зивинский.

Мобильный телефон у него был круче, чем у меня – да и всё остальное впечатляло: ботики, костюм, часы, галстук, даже причёска! Не сказать, что меня особо беспокоила разница… Но выражение брезгливости на его лощёной, чуть расплывшейся физиономии было эталонным – бедный, как же его угнетала необходимость находиться рядом со мной!

– Ваши паспорта, пожалуйста, – попросила регистраторша за стойкой и протянула руку с идеальными изумрудными ногтями.

– Сейчас…

Я привычно полез в сумку… И понял, что кожаной папки, где я носил все нужные документы, со мной нет.