Текст книги ""Фантастика 2023-159". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

Соавторы: Юлия Федотова,Владимир Сазанов,Сергей Малицкий,Лена Обухова,Игорь Николаев,Владимир Лошаченко,Василий Головачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 357 страниц)

IV глава

Знакомая вспышка, короткий полет в темноте, скручивание организма – толчок в ноги, свет. Прибытие. В нос ударил запах молодых трав, мы на месте. Скуратов, с собачатами на руках, сел на брошенный рядом чемодан. Я свои вещи бросил на траву, прибыли точно, вот он забор оружейки.

– Сеня, мы дома, скидывай полушубок – попали в начало лета.

Я огляделся, так, а это что за строение?

Рядом с нами стоял средних размеров дом с огородом и большим навесом. Вот на крыльце появился хозяин.

– Командир, да ведь это Сашка Кот.

– Точно, но почему он здесь?

Сашка нас заметил, присмотрелся и, охнув, побежал к нам, прихрамывая. Слева я услышал громкий рык – батюшки святы, к нам неслись два огромных тигра. Никак Сынок с Малышкой. Не добежав метров пяти, Сынок вдруг упал, и пополз ко мне, я кинулся навстречу. Подбежал, обнял его лобастую башку.

– Сынок, здравствуй, дорогой, я вернулся.

Тигр скребанул когтями по траве, на его глазах появились две слезинки, он неожиданно дернулся и с коротким стоном затих. Малышка лизнула меня в щеку, потом завыла, подняв морду к небу. Я глядел в помутневшие глаза Сынка и не мог осознать, что его нет, он умер. В горле застрял ком, грудь сдавило железным обручем.

– Господи, за что ты меня наказываешь? – У меня не так много друзей, а ты забираешь лучшего.

Над ухом раздался мат Скуратова:

– Командир, не голоси.

– Ась.

– Ты же лекарь – запускай Сынку мотор, он у него от радости остановился.

– Да етит твою в коромысло, точно.

Пощупал пульс – найн.

Хрен с ним, прорвемся.

Быстро настроился, прогнал по организму волну энергии. Ладони засветились золотым светом.

– Семен, помоги перевернуть.

Ага, вот сердечная проекция, небольшой выплеск энергии, сердце сократилось раз, другой – заработало. Прошел по всему телу Сынка, на лапе удалил старый шрам от пулевого ранения. Интересно, раньше его не было, узнаю кто сделал, башку сверну. Сынок открыл глаза, мурлыкнул, облизал мне руку – лежи, лежи. Прилег рядом, обняв его за шею.

– Царь-батюшка, не уж-то ты? – Слава Богу, дождались.

Сашка крестясь, стоя на коленях, бухался лбом о землю, бормоча молитву.

– Сашка, окстись, лоб расшибешь.

Я поднялся, обнял его. Он почти не изменился, так немного седины появилось в висках. Дрогнувшим голосом спросил у него:

– Сколько лет прошло, Сашка?

– Дык, шешнадцатый годок, царь-батюшка.

– Ох, ё-моё – Семен матюкнулся.

– Сеня, перестань лаяться, щенки слышат.

– Виноват, Ваше Величество.

Мы все уселись возле Сынка в кружок.

– Сашка, чертушка, рад тебя видеть. – Давай рассказывай, как вы тут?

Его лицо на миг помрачнело и он, явно темня, стал излагать новости, да все вокруг и около.

– Сашка, здесь слабаков нет, давай правду – бей.

– И вдарю, Государь, прости уж.

То, что он рассказал, ввергло меня в черную меланхолию.

Вот, видимо о чем, предупреждала Людмила при прощании. Самая горькая весть о сыне – татем он оказался распоследним, на его совести не менее двенадцати невинных душ.

– Он даже до Аленки домогался, убежала она из терема, приютил я ее.

– А ты, Сашка, каким макаром здесь?

– Лет через пять после вашего исчезновения ушли тигры, они обосновались здесь, у забора, за ними и я. – Посмотрел, во что сын твой превращается и ушел. – Аленка, третий год здесь, швейным ремеслом зарабатывает и в город без тигров не ходит – сынишку твоего опасается.

– Так, а с женой что?

– Года два все хорошо было, потом началось. – Похерила она твои указы, пензию воинам увечным и старым отменила. – Цены полезли вверх, налоги непомерные ввели, деревни стали разоряться – закрыла пансион и кадетский корпус. – Многие торговцы разорились и покинули город. – Карчи сбежал с семейством через пять лет. – Вот и оружейку закрыла, я тут вроде сторожа.

– Женился, Сашка?

– А как же, сыну скоро десять лет исполнится.

– Людмила была?

– Дык она, почитай каждый год навещают, тебя ждет, царь-батюшка. – Тигры вон повадились у этого места дежурить, откуда вы ушли, вот избу здесь и срубил.

Тьма перед глазами постепенно рассеивалась.

– Сашка, у тебя хлебное вино есть?

Он понятливо кивнул:

– Найдем, батюшка.

– Тогда пошли.

Ничего не замечая, я шел в окружении тигров. Очнулся после доброго ковша водки. Мы сидели в просторной горнице, тигры лежали рядом, довольно мурча. Сашка, познакомил с женой и сынишкой. На улице хлопнула калитка, вскоре послышались легкие шаги и в комнату зашла девушка, невиданной красоты.

Грациозно поклонившись, поздоровалась. Ее большие васильковые глаза остановились на мне, внезапно ее зрачки расширились и она, с коротким стоном, упала на пол.

Скуратов крякнул.

– Да, что за день сегодня такой. – Сашка, не могу девушку припомнить, лицо вроде знакомое.

– Это же Аленка, Государь.

Вот тебе и раз, маленькая девочка превратилась в красивейшую девушку.

– Почто сидите, олухи, живо воды.

Все забегали, заохали. Я перенес ее на кровать, побрызгал водой из ковшика, ну вот и глазки открылись.

– Аленушка, здравствуй, извини, сразу не признал. – Как самочувствие?

Девушка вскинулась и села на кровати:

– Прости, Государь, сомлела от волнения, мы тебя так долго ждали. – Слава Богу, ты живой и здоровый.

Она кинулась мне на шею, заплакала.

– Ну, будет тебе сырость разводить, давай к нам за стол.

Налил ей и жене хозяина вина в небольшие рюмки, Сашка наполнил наши чарки.

– Ну, друзья, со свиданьицем.

Посидев с нами полчаса, женщины под благовидным предлогом удалились. Я слушал Сашку, и такая горечь образовалась в моей душе, хоть волком вой. Добил он меня последними известиями.

– Государь, бают знающие люди, царица Марьям твою сокровищницу промотала.

– Полный п…ц. – На какие такие нужды она ее потратила.

– Государь, лет семь лет назад царица ляхов приветила. – Они босые и голые к нам приперлись, вот с одним из них и закрутила. – А сейчас эти голодранцы в своих каменных домах живут, с золота едят и пьют.

– Измена – прохрипел я.

– Точно, Государь, зеленка на лоб, расстрельная статья – согласился Семен.

– Ничего, разберемся, наливай, Сашка.

В горницу заглянула Ольга – жена Кота, предупредить супруга, что идет на базар. Слишком оживленное лицо ее мне не понравилось.

– Женка, подь сюда. – Если ты сболтнешь кому либо о моем появлении – отрежу язык.

– Вместе с головой – добавил Скуратов.

– Слышала, что Государь сказал, сполняй – и Сашка грохнул кулаком по столу.

Ошарашенную Ольгу махом смело из горницы.

Выпили.

– Саша, гвардейцы в городе есть?

– Полк стоит, батюшка, а другой на южной границе.

– Где вторая дивизия?

– Они, батюшка, на западной стороне.

– Понятно. – Здесь кто полком командует?

– Дык Ярослав Удалый.

– Погоди, не он с Савелием Хватом в поединке схватился у моего крыльца.

– Он, батюшка, он. – Боец из первых.

– Какой сегодня день?

– Пятница, батюшка, второй день июня 1251 г. от Р.Х.

– Савелий что? Командует.

– Ага, второй дивизией, он здесь почитай и не бывает.

– Сашка! – Ты расскажи о своей женитьбе, где такую красавицу нашел?

– Э царь-батюшка, не я нашел, меня нашли.

– Ну, ну, поведай о сем знаменательном факте – попросил Семен.

– Я тогда помню, только дом поставил и пошел до базара рассады купить на огород и картошки с полмешка – начал Сашка. – Иду обратно, а мне навстречу Ольга, дочь коменданта.

– Невдобы что ль?

– Ага, его. – Встала на дороге, уставилась своими зелеными глазищами и ласково так спрашивает, куда, мол, идешь, добрый молодец – пропищал Сашка.

Мы покатились со смеху.

– Объяснил ей, в огороде сажать буду всякое – а я, грит, помогу, вот и помогает одиннадцатый год – закончил Сашка, под гогот. – А мальца я Владимиром назвал в честь тебя, царь-батюшка.

– Спасибо, Александр, за честь. – Невдоба до сих пор комендантом?

– Да нет, как поляки объявились, царица его убрала, такого гада посадила на его место…

– Сашка, мне Ярослава нужно увидеть, скрытно.

– Дык Аленку пошлем. – Аленка, поди к нам, царь-батюшка тебя зовет.

Аленка скоро объявилась, я объяснил все и отправил ее с тиграми в казармы гвардии. Сашка меж тем рассказывал о житье-бытье и тут он упомянул о балах.

– Здесь, Сашка, поподробней.

– Я и говорю, царица Марьям каждую субботу устраивает бал, съезжаются все бояре и прихлебатели, танцы до утра, ну и пируют, конечно. – Один разор от этих балов.

Я переглянулся с Семеном – он вполголоса бросил:

– Вот где мы всех зараз и возьмем.

– Угу…

Выпили винца, пожевали чуток закусок. Вскоре послышался топот, никак гвардия пожаловала. Точно, шесть всадников и наши тигры впереди. Аленка сидела на лошади Ярослава, по прибытии, он ее осторожно поставил на землю. Сашка привел гвардейцев, увидев меня, они повалились на колени.

– Ну, будет вам, встали быстро, дай-ка я на тебя гляну, Ярослав, вот вымахал, орел.

Ярослав залился краской.

– Кто с тобой?

– Мои тысяцкие, как ты приказал.

– Садитесь за стол. – Сашка, налей.

Выпили, закусили.

– Дело секретное, воины, завтра нужно захватить царский терем и арестовать преступников, я укажу кого именно. – Что там за охрана?

– Своя собственная, пятьсот сабель, дежурят посменно, одни ногайцы, других нет.

– Вооружение?

– У всех карабины, по периметру четыре пулемета, что внутри нам не ведомо – пояснил Ярослав. – Государь, хорошо, что ты объявился, совсем тяжело стало народу жить.

– Ничего, завтра начнем жить по новому – и подмигнул гвардейцам.

– Дозволь выпить за твое здоровье, царь-батюшка?

– Наливай.

Посидели с часок, обговорили время выступления, после чего гвардейцы отправились в свои казармы.

Спать легли рано, назавтра необходимо быть в форме. На сеновале отлично выспались, проснулся я от тихого говора внизу. Подполз к краю – забавная картина – Семен тигров знакомит с собачатами. Спрыгнул вниз.

– Доброе утро, командир.

– И тебе того же.

Сынок с Малышкой, бросив обнюхивать собак, бросились ко мне с раскрытыми лапами. Повалили, конечно. Кое-как отбился от облизывания.

– Командир, ты обратил внимание на Аленку, такая стала красавица.

– Я же не слепой.

– Ты получше приглядись.

– О чем ты?

– Ешкин кот, да она влюблена в тебя, ты, что не видишь.

Я покрутил пальцем у виска.

– Семен, у тебя нездоровое воображение, выдумываешь невесть что. – Не забывай, она мне что дочь.

– Приемная дочь – не унимался Скуратов. – Уймись, покажи лучше, где умыться.

За столом, завтракая, спросил Аленку:

– Что ты говорила насчет брата вчера? – Я запамятовал.

– Он у Савелия Хвата тысяцким на западе. – Давно не был, уж почитай лет пять, с оказией письма шлет, пишет все у него хорошо, по службе его ценят.

– Не печалься, Аленушка, скоро братца увидишь.

Девушка с благодарностью взглянула на меня – вам молочка еще налить, Государь?

– Нет, спасибо, когда мы одни называй меня Владимиром и на ты.

– Ой, как можно.

– Можно, можно.

Девушка внезапно покраснела и выскочила из горницы. Семен захихикал.

– Скуратов, мать твою, не смущай девочку.

Сашка, сидящий с нами тоже лыбился.

– Тьфу на вас, Сашка, почто Аленка не замужем? – Неужто женихов нет?

– Государь, гонит она их взашей, не идет замуж. – И заговорщицким тоном добавил – тебя ждала.

– Вы, ребята, совсем обалдели, выдумываете ерунду. – Сашка, организуй подводу, к гвардейцам съездить.

– Сей момент – и выскочил из дома. – Командир, не боишься, что в лицо узнают в городе?

– У меня шапка-невидимка.

…..

Благодаря Людмилиному медальону до казармы гвардейцев Сашка довез меня незамеченным. В помещении штаба дивизии собралось человек двадцать. Обсудили конкретные детали захвата Царского Кремля – от прежнего терема едва ли половина осталась. Кремль получился мощным и красивым.

Ярослав предложил задействовать полторы тысячи гвардейцев – тысячу бросить на сам Кремль, а пятьсот воинов для ареста прихлебателей и сопровождения в тюрьму.

– Так, у вас тюрьма есть?

– Уж лет десять, царь-батюшка.

Выступать решили в десять вечера, все гости соберутся на бал, там их и прихватим.

Перед отъездом в подводу положили снайперку в чехле для Семена. Приехав, обсказал Скуратову все детали, он тут же занялся винтовкой, прилаживая прицел. Все правильно, к оружию нужно привыкнуть, приноровиться.

День тянулся долго и нудно, наконец, подкрался вечер. Прибыли гвардейцы.

– Пошли, Семен, пора.

На крыльце ко мне метнулась Аленка, бросилась на шею, прошептала на ухо – береги себя, второй раз твою потерю не переживу – и робко коснулась губами моей щеки.

Я обнял девушку, погладил о спине:

– Не переживай, девочка, все будет хорошо. – Сашка, присматривай здесь.

– Не сумлевайся, Государь.

– Александр, за собачками присмотри, пожалуйста, – попросил Семен.

– Конечно, присмотрю, не переживайте.

– Мы поехали, бывайте.

Перед тем как спуститься с крыльца обнял Аленку и поцеловал ее в губы. Мы пробежали через двор и запрыгнули на приведенных лошадей, тигры молчком последовали за нами.

Интересное дело, второй день они меня одного не оставляют, если Сынок уходит в лес на охоту, Малышка рядышком трется и наоборот. Сегодня днем, усевшись на солнышке у стены сеновала, рассказывал тиграм о наших приключениях и ей Богу, они меня поняли.

Сашка доложил – у зверей тоже не все гладко складывалось. После первенца, белого тигренка, а его забрала Людмила, у тигров несколько лет спустя родилась малышка, но мертвая, вот горе то. Ничего, возраст у них пока подходящий, дадут потомство.

С нами к Кремлю пошли всего три сотни, остальные скрытно занялись его окружением. Сгрудились в переулке, не доезжая метров триста.

– Семен, твой выход.

Скуратов со снайперкой полез на крышу ближайшего дома. Щелкнуло два выстрела, немного погодя подбежал Семен:

– Два пулемета обезвредил, займусь другими.

Он вскочил в седло и с десятком гвардейцев умчался. Через десять минут наступила наша очередь, нажав на медальоне нужный камень, я исчез для окружающих, но тигры меня видели.

– Вперед. – И мы втроем понеслись к главным воротам.

Четверых часовых я зарубил на ходу, заскочил в открытую дверь, за ней торчало с десяток ногайцев.

– Взять их – крикнул я тиграм.

Пока я открывал ворота, звери убили всех ногайцев. Вышел из боевого режима и нажал камень медальона. Часовые сдали падать на брусчатку, фонтаном ударила кровь, к моим ногам подкатилась чья-то голова.

Я махнул саблей, в ворота потекли всадники, сразу направляясь к казармам охраны.

– Вперед, гвардия, – напутствовал я их.

Вскоре послышались выстрелы, затем длинная пулеметная очередь.

– Ярослав, нам на бал, бери пару сотен и алга.

Всадники спешились и последовали за нами. По пути к нашему авангарду присоединился Семен.

– Все путем, Государь.

Два десятка гвардейцев бросились вперед расчищать путь. За дверью палаты раздались выстрелы, звон сабель.

– Ярослав, придержи воинов, я сам, для других может быть опасно. – Семен, тормозни тигров, чую впереди сюрприз.

С левого крыла слышалась бравурная музыка.

– Ярослав, пусти три сотни по этажам, сам с сотней позади меня.

Рефлекторно перешел на скоростной режим – все оцепенело. Позади меня осталась одна палата, другая, вот и главный зал, вокруг замершие статисты – гостьи. Два трона в торце зала я увидел сразу, только зафиксировал, тут же врезал энергетическим ударом – трон, на котором расползлась гора сала, улетел с содержимым и с грохотом врезался в стену. В двухсоткилограммовом молодом мужике с чванливой мордой трудно узнать моего сына Ванечку. Он барахтался среди обломков трона, пытаясь подняться, я подскочил и вырубил его ногой по шее. Пошел обычный ритм, все задвигались, подбежали гвардейцы.

– Этого заковать в железо, приковать к стене в подвале. – Бывшую царицу Марьям под домашний арест, поставить ежесуточный караул.

Да, не узнать в расплывшейся мадам прежнюю красавицу Марьяшу. Поляка, валяющегося рядом, приказал доставить в тюрьму.

– Ярослав, вылови в городе всех ляхов, гостей с бала тоже под арест. – С ними дознаватели разберутся.

Гвардия работала четко, гости были рассортированы и отправлены в острог.

– Ярослав, что с прежней охраной?

– В живых осталось восемьдесят человек, вместе с начальником.

– Начальника охраны расстрелять, остальных отпустить. – Выдели двести гвардейцев на Кремль, смена ежесуточно.

– Все сполним, Государь.

– Ступай, через пару часов жду в малой трапезной, тысяцких не забудь.

Ярослав умчался. Постепенно главный зал опустел, остались мы с Семеном, да тигры.

– Семен, дуй в тюрьму, проведи первый отсев. – Под арестом, оставишь тех, кто возвысился и получил чины во время правления Марьям, а также всех новоявленных богачей – остальных отпустить.

Семен ушел выполнять задание, а я прошелся по главному залу – слишком много помпезной позолоты, решил я. Сынок, подойдя к месту, где стояли царские троны, зарычал и заскреб лапой.

– Так, что он нашел? – Ох, ни фуя себе партизаны, они здесь все заминировали.

Позвал ближайшего гвардейца, стоящего в карауле.

– Ты, братец, срочно найди минера в полку.

Гвардеец, молча, отдал честь и исчез. Хорошо электрическую цепь не замкнуло, когда троны улетели с постаментов, аккумулятор вот он, под ними стоял. Родили сыночка называется.

– Пойду посмотрю, что с казной.

Всех слуг вместе с управляющим держали в одной комнате. Я его выдернул из толпы и заставил вести в сокровищницу. Он привел в другое крыло, подвал находился в самом конце, вниз спускались нескончаемые крутые ступеньки. Двух часовых пришлось успокоить тычками за ухом – отдохните парни. Ключ от решетки нашелся у одного из них в кармане. В сокровищнице прибавилось сундуков – ну вот, а Сашка трындел всю казну промотали.

Открыл один сундук – пусто, другой – пусто, наконец, в последнем обнаружился мятый серебряный кубок – ну засранцы. – Лихо они тут погуляли, растратчики, мать их ети. – Теперь ломай голову, где добыть денег. – Что за держава без казны.

Забрав у часовых карабины, застал за разминированием двух спецов. Позвал зверушек и, прихватив управляющего вышел во двор. Усевшись в беседке, произвел экс-допрос. Управляющего звали Гейнц Бауер, стопроцентный немец, случайно попавший на Русь. Прежний управляющий Митрич три года уж на пенсии.

Немец не врал, отвечал честно, на всякий случай просканировал его мысли – нет, он чист. Порядочные люди нам нужны.

– Гейнц, я оставлю вас на прежней должности – относительно обслуги подумайте, кого можно оставить, мне прежние любимчики не нужны и вообще сократите личных слуг. – Надеюсь, одного дня вам хватит.

Гейнц поклонился.

– Все сделайт, Государ.

– Да, Гейнц, последний вопрос – где живет Митрич?

Получив адрес, отправил по нему гонца с приказом доставить хозяина вежливо, с обхождением.

Через час я обнимал Митрича в той же беседке. Старик разохался и прослезился.

– Митрич, пенсию получаешь?

– Нет, батюшка, денег нет в казне, да не я один такой. – Хорошо копеечки откладывал, на то и живу со старухой.

– Ничего, Митрич, скоро казна тебе все вернет, не сомневайся. – Ты мне скажи, куда делся мой адъютант Василий и где мои телохранители с охраной?

– Дык, батюшка, Василий в канцелярии служит, а Петр с Федором и охраной в гвардию отправлены чай.

– Ага, так значит.

– Митрич, расскажи, что тут у вас происходило?

На свою голову спросил.

Митрич бесхитростно вывалил на меня весь ушат грязи. Ну, а чего его попросили, он и ответил.

– Да уж, ну вы тут погуляли. – Ладно, Митрич, пойдем, посидим за столом, выпьем по случаю моего возвращения.

Минеры свою работу закончили, старший доложил:

– Сто шестьдесят две мины обезвредили, Государь.

– Где стояли?

– Во всем зале, по периметру, обе царские спальни и подходы к ним.

– Во дворе ничего не нашли?

– Нет, государь, все чисто.

– Тогда грузите мины на подводы и в арсенал полка. – Благодарю за службу.

– Рады стараться, Ваше Величество – рявкнули гвардейцы и, печатая шаг, двинулись к подводам.

– Пойдем, Митрич.

За столом сидела небольшая компания – девять человек и два тигра. Ярослав со своими тысяцкими, мы с Семеном и Митрич. Сынок с Малышкой уселись сзади меня по обе стороны. Я велел слуге принести два больших куска говядины. Зверушки дружно зачавкали за моей спиной, потом синхронно лизнули в обе щеки и улеглись рядом.

– Никак не избавятся от дурной привычки лизаться – машинально подумал я, обтирая себя салфеткой.

– Други мои, выпьем за нашу Россию, за нашу любимую Родину.

Зазвенели кубки, раздалось троекратное ура. Сидели долго, много интересного узнал – разошлись к утру.

На другой день встал поздно, ближе к одиннадцати. Внутренне взбодрил организм, удалил остатки алкоголя из крови и оделся. Тигры сидели у кровати – сейчас пойдем завтракать. Позвонил, приказал слуге помыться и побриться.

– Утро доброе, Государь, пожалуйте за мной.

– Ого, туалет зимний, а тут и ванна есть, ишь ты – цивилизация. Туалет, бритье, завтрак – в таком порядке началось утро.

Через слугу вызвал Гейнца.

– Гейнц, пригласи всех слуг сюда в трапезную, произведем отбор.

Из всей толпы выбрал сорок человек, остальных отпустил, объявив, чтобы за расчетом явились через месяц.

– Гейнц, кто вел финансы?

– Боярин Кульчицкий, Государь.

– Поляк?

– Так точно, Государь.

– Понятненько, навестим его в тюрьме, но позже. – Гейнц, позови любого гвардейца.

Прибежавшему воину дал задание, найти Василия и направить его к тюрьме. А сейчас самая неприятная процедура – предстоит глянуть в сущность сына.

Спустился в подвал – дверь открыл старший наряда. На охрапке соломы лежал узник, вдоль и поперек укутанный цепями. Он сел, повернул лицо в мою сторону, глаза его закрывала кожаная полоса – ее одели по моему приказу. Не хватало мне сеансов гипноза над часовыми.

– Кто здесь?

– Твой бывший отец.

Больше мы не проронили ни слова. Он пытался поставить мысленный блок, но так неумело. Я узнал все, про все несбывшиеся мечты и все преступления.

– Завтра ты умрешь, прощай – я вышел из камеры, поймал бегущего слугу.

– Чарку водки и моченое яблоко сюда.

Слуга метнулся в сторону, но объявился вскоре с подносом. Выпил, немного полегчало.

– Черти-что, вроде рос послушным, ласковым мальчиком, а вырос полным моральным уродом, сбой в генах или дурное воспитание? – Сейчас до истины не докопаешься – плюнул и поехал в сопровождении десятка гвардейцев в тюрьму.

У острога топтался Василий, увидев меня, пал на колени, колотясь лбом о землю. Пришлось придержать.

– Вася, разве можно так башкой колотиться, она для другого нужна. – Поднимайся.

– Государь, наконец, ты вернулся, есть Бог на земле, есть. – Мы все молились о твоем здоровье и возвращении, услышал Господь наши молитвы.

Василий смахнул набежавшую слезу. Я обнял его за плечи.

– Пойдешь ко мне снова в адъютанты?

– Да я, да мне…

– Значит согласен.

Вместо ответа он опять бухнулся на колени с поклонами.

– Все перестань, ты ведь знаешь, не люблю я этого.

– От радости, царь-батюшка, токмо от радости.

– Бумага с пером есть?

– Все с собой, Государь. – В тюрьме допросы станут учинять, когда скажу, запишешь.

– Все сполню, Государь.

– Пошли.

Трехэтажное здание тюрьмы было переполнено – первый этаж находился в подвале. В помещении размещалось четыре общие камеры и двадцать одиночных. Скуратов с утра потрошил арестованных. Я занялся поляками. В результате троих отпустил – не виновны, свой достаток добыли честным трудом, торговлей. Единственное, обязал их в трехлетний срок рассчитаться с казной за подаренные им дома. Остальные четверо по уши замаранные, вердикт один – высшая мера с конфискацией.

Василий, добросовестно записывал показания ляхов.

– Вася, сейчас перерыв, а ты мчись к Тарасу Невдобе и пригласи сюда от моего имени, поговорить с ним надо.

Пока он мотался, мы с Семеном попили холодного кваску. Первым прискакал Невдоба. Видно, что хитрый хохол, искренне рад мне.

– Тарас, хватит кувыркаться в коленях. – У тебя как дома, все в порядке?

– Да, слава Богу, Государь.

– Ну и добре. – Тарас, занимай опять должность коменданта.

Невдоба к моему удивлению не запрыгал от радости, стал мяться, бурчать чего-то под нос.

– Не понял? – В чем проблема?

– Дык, староват вроде стал.

– Не дури, Тарас, пока больше некому. – Принимай город, а если захочешь уйти, готовь смену – найди подходящего человека. – Василий, пиши указ – с сего дня Тарас Невдоба – комендант Казани. – Давай подпишу и печать поставлю. – Сейчас поляка притащат, что служил комендантом – у него дела примешь.

С тем и вышли из помещения.

В допросной коррупционеры – сегодня мне предстояло допросить не менее четырнадцати человек. Впрочем, Семену не меньше. Тигров я разделил Малышку отправил Скуратову, резонно рассудив, что присутствие такой зверюги быстрей развяжет языки мздоимцев.

Вечером, сидя за ужином, Семен жаловался:

– Мне бесплатно молоко нужно давать, после общения с такими мерзавцами.

– Пей, сейчас прикажу, принесут.

Он замахал руками:

– Да я образно говорю. – Командир, извини за вопрос, что с сыном делать будешь?

– Высшая мера, а что я должен с убийцей делать? – Народ меня не поймет и будет прав. – Перед законом все равны, Семен, ты это прекрасно знаешь. – Наливай.

Выпили вина.

– Теперь спать, завтра тяжелый день.

С утра глашатаи орали по всем центральным улицам о казни татей и воров. Казнь назначили в двенадцать часов дня. Народ стал собираться на главной площади рано, часа за три до начала. На эшафоте, обтянутом красной материей лежала большая колода с воткнутым в нее топором. Палач в маске уже прохаживался возле нее, отдавая приказания двум подмастерьям.

За полчаса до начала казней я поднялся на эшафот и обратился к горожанам с речью. Кратко сказал, но емко. Объяснил за какие прегрешения повесят тридцать преступников, а одному отрубят голову. И прилюдно отрекся от сына.

Толпа, пораженная известием, притихла. Здесь же вышел глашатай и объявил.

– За большие и ратные заслуги перед Русью и лично перед Государем Владимиром I, царем Всея Руси и прочих ханств, Семен Скуратов награждается титулом князя.

– Семен, иди сюда, встань на одно колено.

Побледневший Семен, молча, встал передо мной на колено, я вытащил саблю из ножен и положил ее конец ему на плечо.

– Боярин Скуратов, данной мне властью, присваиваю тебе княжеский титул за твои заслуги. – Носи его с честью. – Поздравляю, князь, – я обнял растерянного Семена. – Вечером обмоем.

– Благодарю тебя, Государь, жизни за тебя и Родину не пожалею, спасибо.

– Ну, будет тебе.

Меж тем привезли в железной клетке главного преступника – моего бывшего сына. На эшафот его ввели не расковывая, только сняли кожаную повязку. Здорово он сдал за одни сутки. Глашатай зачел приговор и все прегрешения преступника. Подмастерья подвели сына к колоде, встав на колени, он положил на нее голову – палач вопросительно воззрился на меня. Я махнул рукой, блеснуло лезвие топора и вонзилось в колоду с глухим стуком, отрубленная голова упала в подставленную корзину.

В чистом и ясном небе раздался гром, у горизонта блеснула молния.

Распорядителю приказал труп сжечь, пепел развеять над рекой. На тридцати виселицах сооруженных вокруг эшафота преступников вздернули одновременно. С этими поступить также, что и с главным – сжечь.

Вечером на площади зажарили двух быков и выставили четыре бочки вина – все за счет казны.

– Василий, мытари посчитали конфискованное в казну.

– Так точно – двадцать две тысячи золотых, серебра тридцать тысяч и медью пятнадцать. – Золотые изделия отдельной строкой идут.

– Домов сколько за ними?

– Двадцать девять, государь, один жил в Кремле.

– Семьи выселить в дома поплоше. – Денег им на житье оставили?

– Да, Государь, по десять процентов от конфиската.

– Василий, на вечерний пир пригласишь Сашку Кота с семейством и княжну Алену Благовещенскую. – На чем гостей привезешь?

– Дык, Государь, у тебя три выездных кареты имеются.

– Тогда ладно.

– На пир также пригласишь полковника Удалого с тысяцкими. Коменданта Невдобу – всех естественно с семьями. – А где мои славные механики и кузнецы?

– Они, Государь, по своим кузницам работают, уж лет десять оружейку-то закрыли по приказу царицы.

– Вот зараза.

– Воистину, Государь, ой, прости за ради Бога.

– За языком следи, на будущее.

– Их тоже с семьями пригласи. – А другие где мои ближние бояре?

– Боярин Худорин во Владимире, остальные кто где. – Если нужно узнаю, наведу справки.

– Да уж, будь любезен, наведи не откладывая. – Семен, поехали.

Скуратов ехал рядом на вороном жеребце, спросил его:

– Где твоя Елена прекрасная, жена ненаглядная?

Семен насупился:

– Дом пустой, соседи сказывают, она лет десять назад умотала с купцом-греком. – Да и хрен с ней.

– Во, во, кобыле легче, когда баба с возу. – Не кручинься, найдем тебе достойную девушку, пора тебе нормальным семейством обзаводится, да и мне тоже – вякнул я последние слова себе под нос.

Вечером гуляла вся Казань, в главном соборе отслужили праздничный молебен по случаю возвращения Государя.

К восьми часам вечера съехались гости, кроме всех прочих, за стол усадили моих бывших телохранителей – Петра с Федором с женами.

По правую руку от меня сидел Скуратов, по левую – Аленка. Посмотрел я на своих подданных и улыбнулся:

– Друзья, надеюсь, я могу так к вам обратиться?

Народ радостно загудел.

– Так вот, друзья, я рад всех вас видеть, и, надеюсь, вы меня не подведете. – У нас с вами много дел впереди – Русь поднять, не воробьям фигушки показывать. – Ярослав, и вы ребята, встаньте, – за верную службу жалую вас золотыми – полковнику сто монет, вам по пятьдесят.

Подбежавшие слуги положили перед каждым кожаные кошели.

– Рядовым гвардейцам принимавшим участие в деле – по два золотых, им отправят в казармы. – Александр – обратился я к Коту – получи компенсацию за десять лет неплаченной тебе пенсии и за верность твою – сто двадцать золотых.

Адъютант положил перед Сашкой кошель. Все названные подходили ко мне, кланялись, целовали руку. Такой церемониал, ничего не поделаешь.

– Княжна, Алена – за моральный вред, принесенный тебе. Прими двести золотых. – Князь Скуратов – тебе за заслуги, двести золотых монет. – Вам, бояре, – указал я на кузнецов Юрия и Никиту – по пятьдесят монет, столько же тебе, Федор, и тебе, Петр. – Митрич, – позвал я бывшего управляющего, добрейшей души человека, он подошел, подслеповато щурясь. – Тебе, Митрич, тоже компенсация за невыплаченную пенсию – сто золотых монет.

Реакция коллектива странная – тишина, никто к кошелям с золотом не притрагивался.

– Да, что с вами, чего сидим, чего ждем?

Один Скуратов совершенно спокойно запихал кошель в карман парадного кафтана. Ситуацию прояснил Ярослав.

– Мы, царь-батюшка, в некотором смятении, ты нам взаправду даришь такие деньжищи?

– Ребята, вы совсем обалдели, какие шутки, быстро спрятали свое золото.

Народ ожил, зашумел. Я встал.

– Первый мой тост за вас, други мои, за наш замечательный народ.

– Ура. – Гаркнули троекратно.

– Ну, слава Богу, пришли в себя.

Царский пир удался, повара себя превзошли. Одно плохо, не было электричества, но это дело поправимое, мои спецы и рукастые, и головастые. Для танцев на хорах собрали духовой оркестр, в данный момент они потихоньку наигрывали незатейливые мелодии.