Текст книги ""Фантастика 2023-159". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

Соавторы: Юлия Федотова,Владимир Сазанов,Сергей Малицкий,Лена Обухова,Игорь Николаев,Владимир Лошаченко,Василий Головачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 357 страниц)

II глава

Забивая продуктами подпол, своеобразный холодильник Дарьи Лукиничны, Скуратов подал отличную идею.

– Командир, а ведь война продлится без малого четыре года, давай поможем старушке.

– Молодец, Семен, нужно обеспечить нашу хозяйку продуктами длительного хранения. – Я на базар и т. д., а ты найди двух строителей, пусть соорудят два сарая, один под уголь, второй под дрова. – Да крышу на доме перекроют, ну забор мы сами подправим. За два дня развили кипучую деятельность, Дарья Лукинична только ахала и приговаривала – мне вас, ребята, сам Бог послал.

В первый же день я на «левом» грузовике привез два мешка муки, столько же крупы, три ящика макарон, мешок соли и мешок сахару. Не забыл пять десятилитровых бутылей подсолнечного масла, да четыре мешка картошки.

Два пожилых строителя за день поставили сарайчики, на следующий день мы привезли пару машин угля и машину дров.

Дарья Лукинична совсем растерялась:

– Куды ж мне столько одной, ребяты?

– Не беспокойтесь, все пригодится. – Мы вам собачку купим, пусть добро охраняет, от лихих людей.

Строители лихо стучали молотками на крыше, кроя ее новой толью, а мы поперлись на рынок.

Нам повезло – недалеко от ворот пацанчик пионерского возраста держал в коробке трех щенков кавказцев.

Щенята были уморительно-смешные, неуклюжие, толстенькие, на крупных лапках. Не торгуясь отдали пацану триста рублей за щенка.

– Командир, ему молока нужно, маленький совсем.

Купили молока.

Вернувшись вручили хозяйке щенка, которого Семен посоветовал назвать «Чубайсом» – за рыжий с белыми пятнами окрас.

Дарья Лукинична поблагодарила за собаку, напоила его теплым молоком и пошла договариваться с соседкой о поставке молочного продукта на ближайший месяц.

– Пойдем, Семен, нас забор ждет.

Так за трудами и хлопотами по хозяйству прошел этот суматошный день.

Утром, попив чайку и пожевав бутербродов, поехали на рандеву со старшим майором. Какой только придурок придумал такое звание. В предбаннике пришлось перепираться с дежурным – не хотел пропускать нас в здание Управления со стрелковым оружием. Пришлось звонить адъютанту Судоплатова – он ситуацию разрулил в момент.

Через пять минут старший майор таращился на наши гостинцы, лежащие на развернутом брезенте.

– Вам, наверное, требуется пояснение, Павел Анатольевич, по поводу оружия.

– Да, не мешало бы.

– Будем считать это нашим подарком Красной армии – перед вам автомат Калашникова – АК-74 – автомат всех времен и народов. – Гранатомет ручной и к нему четыре заряда. – Нужно пообщаться с вашими оружейниками, то чем сейчас воюют бойцы никуда не годится. – Я имею ввиду противотанковую артиллерию и танки.

Судоплатова передернуло, но он сдержался.

– Вы сейчас, товарищи, пройдите в пятнадцатый кабинет, нужны фотографии на документы.

– Кстати о документах, Павел Анатольевич, будьте любезны – верните наши паспорта.

– Пожалуйста, – и достал паспорта из верхнего ящика стола.

– Через час нас ждет Лаврентий Павлович.

– Берия – уточнил я.

Судоплатов молча кивнул.

– Ну что сказать за Берию? – Первое впечатление весьма неплохое, хорошая реакция и живой ум. Пообщавшись с полчаса я попросил о приватной беседе.

– Вы что, не доверяете Павлу Анатольевичу? – несколько раздраженно высказался Берия, с чуть заметным акцентом.

– Ни, Боже мой, естественно доверяю, но у нас информация особая – не тот уровень.

Берия кивнул Судоплатову и он вышел.

Наша беседа затянулась до вечера – Лаврентия Павловича интересовало все, в первую очередь, конечно, хронология узловых точек в войне против Германии.

Мы, насколько могли удовлетворили его любопытство.

Под занавес разговор зашел о негативных проявлениях отдельных генералов и некоторых народностях, запятнавших себя предательством и зверскими расправами с красноармейцами и советским населением. А адмирала Октябрьского, будущего командира Севастопольской обороны, я потребовал вызвать в Москву и расстрелять.

– За что, Владимир Михайлович, – коротко поинтересовался Берия.

– За измену Родине, он бросит осажденный Севастополь, десятки тысяч моряков и красноармейцев погибнут в окружении. – Особенно зверствовать будут крымские татары. – Кстати, приведу документальный факт – татарская дивизия в полном составе сдастся в плен немцам.

Лаврентий Павлович не выдержал и забегал по кабинету, ругаясь по-грузински.

Упал в кресло, отдышался и спросил:

– Чем еще порадуете.

– Лаврентий Павлович, может хватит на сегодня, если мы дальше начнем озвучивать историю Великой Отечественной войны – вы не выдержите и перестреляете половину генералитета во главе с Жуковым.

– А с ним то что не так – настороженно блеснул своим пенсне Берия.

– Он положит столько наших солдат – фрицы только рады будут, козел редкой масти.

– Палач – прогудел Скуратов.

– Правильное замечание.

– Хорошо, товарищи, встретимся завтра в пятнадцать ноль ноль. – Никто не должен знать – он замялся. – Вы владеете особо секретной информацией, ну вы меня поняли.

– Не беспокойтесь, вы Лаврентий Павлович, единственный человек в этом времени, с которым мы так откровенно беседовали.

Обратно нас везли на служебной машине, не доезжая несколько кварталов Скуратов вдруг попросил остановиться.

– Вы езжайте, я скоро буду.

У бабуси застал строителей – они заканчивали перетаскивать уголь в сарайчик. Дарья Лукинична тетешкалась со щенком, сама то она одинокая – муж с детишками умерли от тифа в гражданскую войну. Мы посидели с ней на крылечке, посудачили на разные темы, наконец явился Семен. Притащил давешних щенков, похвастался – так удачно на рынок сбегал, пионера вчерашнего нашел, посмотри какие красавцы. – Я их с собой заберу.

– Семен, покорми щенят, а то до отъезда не доживут, умрут с голода.

Скуратов засуетился и прихватив бидончик, убежал за молоком к соседям.

Сидя за ужином, совершенно серьезно ему заявил:

– Теперь на тебе лежит большая ответственность за этих ребят – я кивнул в сторону спящих собачат. – И будь любезен, придумай им нормальные клички, а то назвал бабкиного щена фамилией нехорошего человека, будем переименовывать.

– Как скажешь, Владимир, так и сделаем.

– То-то.

После второй встречи с Берией мы отдыхали пять дней, Скуратов задергался.

– Спокойно, Сеня, они ждут данных из Белоруссии, до конца никому не верят, гэбье, что с них взять.

Однажды утром, за нами приехала машина, по дороге я сказал Семену – вот и закончилась проверка, интересно, что на сей раз нам предложат.

– Будем надеяться не убийство гражданина Шикльгрубера – буркнул Скуратов.

– Приедем, увидим.

Нас принял Судоплатов и я не удержался от шпильки – ну что, Павел Анатольевич, сведения подтвердились?

Он примиряюще поднял руки.

– Мужики, у меня к вам потрясающее предложение – ликвидировать рейсхфюрера Гимлера.

Мы переглянулись и заржали.

– А почему не самого фюрера, посолидней дело будет.

Старший майор обидчиво поджал губы.

– Павел Анатольевич, дорогой, вы поймите, эту операцию просто физически невозможно сделать. – Охрана у первых лиц государства, наверняка глубоко эшелонированная, а мы не самоубийцы. – Вот помочь вам в другом аспекте, всегда пожалуйста. – Скажите, Павел Анатольевич, вы в последние дни не замечали за собой некоторых странностей? – например, способности двигаться с огромной скоростью, увеличение физической силы и т. д.?

– А вы откуда знаете? – с подозрением спросил Судоплатов.

Объяснили ему на пальцах побочные проявления хроноперехода.

– Из ваших диверсантов мы сделаем суперсолдат, представляете что они могут сотворить?

– У них будет только один минус – после операции в боевом режиме потребуется много высококалорийной пищи и не менее пяти часов сна – вставил свои пять копеек Скуратов.

– Семен прав, такова плата за сверхскорость.

Судоплатов от услышанного страшно возбудился и забегал по кабинету.

Мы спокойно наблюдали за его метаниями.

– Кроме всего прочего, прочитаем слушателям вашей диверсионной школы курс лекций и проведем практические занятия по русскому рукопашному бою. – В вашем времени его не знают.

Судоплатов наконец успокоился.

– Чуть не забыл, держите – и протянул нам удостоверения НКВД.

В них мы значились консультантами.

– Партия и правительство высоко оценило ваши заслуги перед Родиной – подано представление о награждении вас званиями Героев Советского Союза.

Резко встали и отчеканили в один голос – служим трудовому народу.

– По вашей просьбе, сегодня собрали ученых и проектировщиков по тяжелому вооружению, вас проводят.

На совещании присутствовал Берия, он сидел рядом со мной.

– Лаврентий Павлович, какими мы располагаем полномочиями?

– Исключительными – коротко ответил он.

Среди полутора десятков штатских, я приметил двух вальяжных генералов и одного полковника.

– Лаврентий Павлович, кто эти военные?

– Полковник Севастьянов – представитель Генштаба, генералы – командующий артиллерией и командующий бронетанковыми войсками.

Берия, представил нас компетентными консультантами и посоветовал собравшимся полагаться на наше мнение, а сам, извинившись, покинул совещание.

Присутствующие зашушукались, расселись повольготнее, расслабились.

Я поднялся:

– Товарищи, не будем терять времени, сразу скажу, вам всем предстоит большая работа. – Артиллерия и танки, находящиеся на вооружении Красной армии, по большому счету, никуда не годятся для успешных военный действий, за редким исключением. – Многое устарело.

Возникла секундная тишина, а потом началось – крики, визги и прочие негодующие вопли.

Пришлось рыкнуть на недовольных – заткнулись, медленно бледнея. В наступившей тишине я негромко сказал – если еще какой-нибудь урод без позволения откроет пасть, пристрелю на месте. – Без суда и следствия.

Думаю Берия, не без умысла разрешил нам оставить АПС в кобурах.

– К сведению присутствующих, вермахт гитлеровской Германии насчитывает 3 млн. 800 тыс. солдат и офицеров, из них против СССР действуют 3 млн. 300 тыс. – Это значит 208 дивизий, включая 21 танковую. – Всего у немцев четыре танковые армии, одна из них под командованием Роммеля воюет в Африке. – Немцы в быстром темпе заменяют свои легкие танки Pz-I и Pz-II, на средние и тяжелые танки. – На средних танках Pz-III поставили пушку – 50 мм, на Pz-IV – пушка 75 мм, всего количество троек и четверок – 1404 шт. – Но все это цветочки, немцы скоро пустят на поток тяжелые танки «Тигр-I» – Pz-VI, орудие 88 мм и самоходки «Пантера» Pz-V – орудие длинноствольное 75 мм. – Будут самоходки Stug – 75 мм и Sturmbaubitze 42 – орудие 105 мм. – Согласитесь, наши Т-34 со средним Pz-III и Pz-IV – конкурентоспособны, но против «Тигра» с его 88 мм орудием и штурмовой самоходки с орудием 105 мм, они не пляшут. – Ваша задача, товарищи оружейники, спроектировать и запустить в серию средний танк с орудием не меньше 100 мм и самоходку с таким же калибром. – Вы в курсе дела, что происходит сейчас на фронте?

Тишина.

– А я вам скажу, в танковых сражениях мы проигрываем со счетом один: восемь – то есть мы теряем восемь машин, а немцы только одну. – Позор вам всем, мягко говоря. – Теперь относительно танков, все машины необходимо радиофицировать – это упрощает командование подразделением и создает условия для ясного понимания действий во время боя – обязательно создать нормальную компановку отдельных блоков и частей танка, а также обрезинить катки ходовой части. – Не забудьте убрать подальше от экипажа топливные баки. – Теперь относительно противотанковой артиллерии – выпуск сорокопяток в настоящее время, иначе как вредительством не назовешь. – Солдаты, воюющие такими орудиями – смертники, у них нет ни единого шанса. – Производство этих орудий прекратить немедленно. – Подам вам одну идею, обкатайте, посмотрите – в общем попробуйте сделать длинноствольную сорокопятку, увеличьте длину ствола на метр. – Проведите испытания – если она сможет пробить броню толщиной в шестьдесят два мм., а это боковая броня «тигра» – значит годится и можно запускать в серию. – Ну а нет, увеличивайте калибр. – Вы успеваете за мной записывать?

Все молча закивали.

– Перейдем к зенитной артиллерии, необходимы автоматические пушки, так называемые «флак-системы», примерный чертеж я вам приготовил. – Зенитные системы должны быть моторизированы, т. е. установлены на шасси, для сопровождения колонн красноармейцев на марше. – Я представил два варианта – двухствольные и четырехствольные калибр 20 мм. – У меня пока все, прошу задавать вопросы.

Сначала робко, потом все смелей и нахальней, посыпались замечания, некоторые были не совсем удобные. Типа того, а откуда вы знаете, что немцы планируют выпускать такие изделия. На них коротко отрубил – разведка работает.

– Теперь послушайте товарища Скуратова.

Семен развернул брезент и предоставил ошарашенным головастикам ручной гранатомет с боеприпасом. Он им разжевал, что это такое и поставил задачу, соорудить бронебойную гранату, способную пробить броню толщиной не меньше пятидесяти мм. – Ну и напоследок свои замечания и просьбы, направляйте в письменном виде, в I Управление НКВД старшему майору Судоплатову Павлу Анатольевичу. – Все свободны, а вы товарищи генералы и вы, товарищ полковник, задержитесь. – У меня к вам несколько вопросов и пожелание, которое доведут до вас приказом, а именно – танки Т-26 и Т-28 изымать из действующих частей с заменой на более тяжелые танки. – Приказ к исполнению получите завтра, то же касается противотанковых орудий, сорокопяток – за невыполнение приказа, расстрел. – А теперь, объясните нам, каким образом, 22 июня, танки находились в капонирах без горючего и боеукладок, я имею ввиду в войсках базирующихся вдоль западных границ. – Почему не был выполнен приказ И.В.Сталина от 16.06.1941 г. «О приведении войск в приграничных округах в боевую готовность»?

Лампасники побледнели, я легко прочитал их перепуганные мысли – паскуды, предатели. Шепнул Скуратову:

– Позови Берию.

Пришедшему главному чекисту сказал – потрошите изменников генералов, Лаврентий Павлович, а вот полковник Севастьянов, чист.

На сем, мы с Семеном откланялись и были таковы.

Через день взялись за тяжелую работу – поочередно с Семеном стали перебрасывать диверсантов в прошлое, на короткое время.

Трудились как отбойные молотки – в день забрасывали хронопередатчиком 60–90 человек, в общем за десять дней, туда-обратно, у нас прошло пятьсот человек.

На вторую неделю к нам обратилась военная разведка – их контингент составил двести бойцов невидимого фронта. Переброс осуществляли на уютной поляне, в глухом углу территории диверсионной школы.

Как-то, в конце второй недели, сидя дома после ужина за чаем – Скуратов выдал гениальную идею. – Командир, то что мы сделали, конечно неплохо. – Классные диверсанты будут, не завидую я немцам, но где перспективы на будущее?

– С этого места поподробнее, что ты имеешь ввиду?

– Владимир, ты забыл, кто мы такие? – Ведь наши уникальные способности могут передаваться по наследству.

– Семэн, доставай коньяк, обмоем твою конгениальную идею. – Завтра предложим Берии, я думаю он оценит и поймет блестящую перспективу. – Наливай.

Уговорив бутылочку коньяка, улеглись почивать.

Утром, по дороге на Лубянку, я задал вопрос вслух, в никуда – надеюсь у них тут уже существует искусственное оплодотворение?

Семен отреагировал немедленно:

– А если нет? – Это что же нам придется самим трудится?

– Не дай Бог – поморщился я.

Лаврентий Павлович, сначала никак не мог въехать в тему, пока мы не объяснили все подробно и кое-что показали из нашего арсенала паранормальных способностей.

Берия загорелся нашей идеей, оно и понятно, уж очень заманчивые перспективы на будущее. В тоже время жестоко нас обломал – искусственного оплодотворения пока нет, хотя работы ведутся – обещал узнать подробнее.

– Да, товарищи, через четыре дня, вы приглашаетесь в Кремль, для награждения. – Сейчас вас проводят в наше ателье – нужна парадная форма, что-то вы обтрепались сверх меры. – Да, Судоплатов вас на довольствие поставил?

– Все нормально, не беспокойтесь.

Награждение подгадали к празднику 7-го ноября – в Кремль пригласили 6-го числа. Сама процедура награждения и прочие атрибуты организованы очень четко.

Героев Советского Союза получили всего семь человек, из них один штатский, до сих пор не знаю кто такой, по моему какой-то полярник.

Летчики да полярники дюже популярны в народе – время такое. Затем последовал концерт, не особо нас впечатливший, ну и в завершении банкет.

Народ пил крепко, мужики закаленные ничего не скажешь, но нас перепить слабо. От таких доз алкоголя нормальный человек давно бы умер – наше счастье, что у нас организм не восприимчив к ядам и токсинам. Разлагает их на производные, тоже самое с алкоголем, так что и майор-летчик, и полковник-танкист, здоровенные мужики, кстати, тоже получившие Героев Союза, зря с нами связались. В результате их уставших уволокли дежурные офицеры.

Начались танцы – меня с Семеном пригласили молодые девушки – очень даже симпатичные.

Красавиц пригласили за свой стол, погусарили еще с часик, а потом всей компанией переместились в ближайшую гостиницу – прихватив в коммерческом магазине все для продолжения банкета.

Кстати в Кремле я впервые увидел живьем Сталина – никаких положительных эмоций он у меня не вызвал.

Берия намекал нам на встречу с вождем, да мы отнекивались, ссылаясь на нехватку времени и моральную неподготовленность. Врали, конечно, а что делать.

Я был абсолютно уверен, моя встреча со Сталиным ничем хорошим не закончится – для него естественно. Потому и оттягивал насколько мог, но чему быть того не миновать.

Седьмого ноября присутствуя на параде на Красной площади, нас разыскал порученец Берии и предупредил – десятого ноября, в десять утра за вами заедет машина, предстоит важная встреча, будьте в хорошей форме – в прямом и переносном смысле.

Помню тогда сказал Семену:

– Все, кончилась спокойная жизнь. Нас с тобой хочет видеть Сталин.

– Ничего, командир, прорвемся.

– Да уж…

Но все это случится потом, а пока мы отдыхали с девушками в приличном одноместном номере – отрывались, так сказать, на полную катушку, обмывая наши награды.

Утром десятого сказал Семену – на встречу ты не поедешь, заболеешь гриппом.

– Почему?

– Потому, хочу свести наши будущие неприятности к минимуму.

По дороге понял, везут в Кремль – уже легче, а то выбирайся с дачи, бей ноги – оно мне надо?

Перед рандеву с усатым вождем, меня тщательно обыскал амбалистый грузин в форме, без знаков различия. Берия присутствовал первые двадцать минут, затем, по кивку вождя, вышел.

Разговор велся в основном на военные темы, вдруг Сталин спросил:

– Товарищ Романов, зачем вы нацепили мелкобуржуазное украшение.

Не кривя душой ответил:

– Для меня печатка не столько украшение, сколько атрибут царской власти – я ставлю печать на своих указах. В тринадцатом веке я царь Великой Руси, но видимо в другом измерении.

Сталин попыхтел трубкой.

– Ну, расскажите как там в будущем, ведь оттуда вы к нам прибыли, как мне доложили.

– Думаю правда вам не понравится.

– Я слушаю вас, товарищ Романов.

Ну я и вывалил на него Хрущевское разоблачение культа личности, зверства НКВД и несчастливые судьбы его детей. Я видел, он ощетинился, присмотрелся внимательней – э брат, да ты меня, как того гонца с плохой вестью, решил в живых не оставлять, ну что же, ты, вождь, сам выбрал свою судьбу.

Я посмотрел ему в глаза – бандит, он и есть бандит.

Хлопнул энергоударом в область сердца, в треть силы. Даже руки не поднимал, так плечами передернул. Сталин побледнел, пытался дотянуться до кнопки вызова адъютанта, нет, не получилось. Лицо вождя перекосила мучительная судорога, он схватился за грудь руками и с коротким стоном обмяк в кресле.

Подождав пару минут, я встал и подошел к нему, пощупал яремную вену – пульса не было. Сталин был мертв, прислушался к внутренним ощущениям. Пустота. Я не испытывал ни радости, ни горечи – совсем огрубел душой, ай, да ладно, махнул на себя рукой. Пора звать Берию.

Открыл дверь кабинета – Поскребышев сидел за своим столом и отстраненно смотрел в окно, Берия за маленьким столиком листал какие-то документы.

– Лаврентий Павлович, зайдите, пожалуйста, – я посторонился, пропуская его в кабинет.

Успел шепнул Поскребышеву:

– Вызовите срочно врача.

В кабинете Берия, стоя на коленях, пытался нащупать у вождя пульс.

– Да фули там щупать, сказано в морг, значит в морг.

Берия, с исказившейся физиономией, воззрился на меня:

– Ты что наделал? Убийца.

Я перехватил его взгляд, так, пошло гипновнушение, а сам состроив честную морду возмущенно завопил:

– Вы что, Лаврентий Павлович, с ума сошли как вы могли подумать? – Сталин попросил меня рассказать о будущем своих детей, ну я и рассказал. Потом он схватился за сердце и вот результат.

Берия глухо спросил:

– Что ты такого мог поведать?

– Правду, Лаврентий Павлович. – Его дочь Светлана после смерти вождя в пятьдесят третьем году эмигрирует в Китай, а затем в Америку – за границей проживет всю жизнь. – Василий – станет генералом ВВС, после смерти отца будет отправлен в ссылку, в Горький, где и умрет от цирроза печени – пил много. – Хуже всего с Яковом – он впервые годы войны попадет в плен к немцам. Погибнет в лагере, по моему в сорок третьем году. – Лаврентий Павлович, мы не о том говорим. – Король умер, да здравствует король. – Берите власть в свои руки и уничтожьте конкурентов – Хрущева в первую очередь. – Мой вам совет, основательно проредите Политбюро. – Избавьтесь от Ворошилова и Буденого, по их доносам много хороших людей расстреляли. – И главное, нужно срочно пересмотреть дела арестованных военачальников и ученых, а так же всех осужденных на основании анонимок. – Анонимки должны быть вне закона. – Я вам помогу и не потому что вы мне очень нравитесь, вы не девушка, а по одной причине – моя Родина в опасности, идет война на выживание. – Свою лепту, в победу над фашистской Германией, мы внесем.

В газетах некролог опубликовали через три дня, вся страна в трауре, но морального духа народ не потерял – на фронтах сражения шли в полную силу. Наши части пятились все медленней и организованно встали в оборону в конце ноября. Месяц выдался суматошным и малоприятным, нам с Семеном пришлось таки участвовать в одной зачистке – по личной просьбе Лаврентия Павловича.

Предстояло взять Буденого в его усадьбе – хлопотное дело с большими жертвами, по этой причине нас пригласили. В те времена все чувствовали себя неуверенно, «воронок» мог приехать за любым гражданином, невзирая на чин и звание, так было до недавнего времени. Буденый превратил свою усадьбу в крепость – на углах натуральные вышки с часовыми, во дворе два взвода охраны из кавалерийского полка. Два пулемета «максим» располагались с расчетами в особняке. Нам честно признаться, пришлось повозиться – мы никого не хотели убивать и слава Богу обошлось без трупов.

Одна оказия приключилась – пришлось перестрелять собак, с ними общего языка найти не удалось Когда мы вырубили охрану, в открытые нами ворота ворвались «волкодавы» из НКВД. Берия ситуацию просек сразу и ударил первым.

Всю зарождающуюся группировку прихлопнул в первый же день, на второй стал выпалывать Политбюро – как оказалось троцкистов не всех в свое время расстреляли.

С Лаврентием Павловичем имел не одну беседу и на пальцах ему объяснил, что нужно сделать для победы над врагом. Мои усилия не пропали даром, в армию стали возвращаться репрессированные ранее военоначальники, да и вообще из тюрем выпустили массу невинных людей. В крупных городах появилось много коммерческих магазинов, стали образовываться потребсоюзы. С моей легкой руки на селе появились кооперативы и фермеры.

Кооперативное движение я организовал и в городах, причем гипновнушением не пришлось пользоваться – Берия въехал в тему на раз – умный мужик.

Вызванного из Крыма адмирала Октябрьского, расстреляли во внутреннем дворе тюрьмы НКВД. На мой вопрос о судьбе некой предательской народности проживающей в Крыму – Берия ответил что такие в списках больше не числятся и предваряя мой следующий вопрос, сказал:

– С Кавказом тоже самое.

Молодец, проявил политическую волю и избавил Россию от головной боли в будущем.

По настоящему схлестнулся с ним на почве идеологии и номенклатуры – он все не мог поверить, что советская власть просуществует всего семьдесят пять лет.

Дня четыре на него потратил – убедил, а как ему не поверить, я приводил факты и цифры, ну то что помнил, дополнял меня Скуратов. Окончательно добил Берию одним примером – элита, получавшая зарплату ненамного превышающую зарплату рядовых сотрудников, отоваривалась за копейки в спецмагазинах, ну где справедливость.

Про так называемые спецпайки среди народа слухи ходили давно, так за что спрашивается любить коммунистов?

К тому же, девяносто процентов из них горлопаны и пустобрехи – языком молоть могут, а что-то делать конкретное – найн.

Про политработников вообще говорить не приходиться – каста тунеядцев, хотя среди них встречаются иногда порядочные люди.

Посоветовал Берии упразднить институт комиссаров, в армии ввести единоначалие и вообще на хрена в армейские дела вмешивать компартию и идеологию.

По моему мнению ее должно быть в меру, иначе это просто оболванивание людей.

– Лаврентий Павлович, вы уже успели заметить, плохого я вам не советовал, правильно?

Берия кивнул головой соглашаясь.

– Так вот, восстанавливайте и открывайте церкви, прекратите гонения священнослужителей – православная вера должна быть реабилитирована в России, а власть обязана покаяться и просить у нее прощения. Коммунисты, по некоторым причинам старались стереть нашу веру с лица земли, как впрочем и весь народ русский. – Вы почитайте тайные архивы НКВД и поймете в чьих интересах и на чьи деньги произошла Великая Октябрьская революция. – В заговоре участвовала не только Германия, но и определенные круги Англии и Америки. – Неужели вы этого не знали, Лаврентий Павлович?

Берия только открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Ну еще бы, рушилось святое и незыблемое.

– Не может быть – просипел он.

Опять знаменитая фраза Рабиновича, из анекдота.

– А вы почитайте, почитайте, убедитесь сами, зачем мне попусту языком молоть.

Через четыре дня нас вызвали в Кремль. Берия приготовил своеобразный сюрприз – наградили орденами Боевого Красного знамени и вручили офицерские удостоверения. – Во как.

Судоплатов, гад, естественно, с одобрения свыше, через неделю после нашего появления, произвел нас в старлеи НКВД, а дальше пошло-поехало. На данный момент я полковник, а Семен – подполковник НКВД, а мы то довольные бегали вольными птахами, ага, консультанты, как же.

Всю данную информацию вытрясли у встреченного здесь Судоплатова, он кстати тоже полковника получил – за нас поди, не иначе.

На орденок свой косится, паразит.

Я ему высказал все открытым текстом, кто он после этого.

– Владимир Михайлович, Семен Николаевич, вы меня простите и извините, но сами понимаете – война, давайте мировую, обмоем наши звания и ордена?

Обмыли.

В диверсионной школе прошли выпускные экзамены – половина выпускников аттестовалась инструкторами.

Открылись еще три школы, все правильно – земля должна гореть под ногами оккупантов.

Экзаменационная комиссия, в который мы принимали участие, работу закончила – школа опустела, разлетелись птенцы, стало немного грустно – надеюсь не зря мы возились с ними два месяца. Вообще, подготовка классного бойца-диверсанта для государства удовольствие дорогое, тут не до экономии. Конечно, полгода обучения, срок явно недостаточный, но что делать.

Для повышения уровня предложил Судоплатову, набирать курсантов из выпускников военных училищ и обстрелянную молодежь. Павел Анатольевич, надо отдать ему должное, долго не раздумывал и тут же разослал своих волкодавов и порученцев по училищам и фронтам. В диверсионных школах одновременно будут обучаться тысяча двести человек – по триста курсантов на школу.

Судоплатов попросил нашей помощи в процессе обучения. Мы согласились, но предупредили, пусть на многое не рассчитывает – у нас самих будет тяжелое задание, требующее времени и здоровья. Все под грифом секретно, подробностей не ждите.

Судоплатов мужик с понятием – никаких лишних вопросов.

А между тем по стране, в основном в крупных городах, через райкомы комсомола и областные управления НКВД, наращивал обороты отсев и набор девушек по определенным параметрам. Конечно 90-60-90 здесь очень большая редкость, но такого эталона старались придерживаться, обязательно все кандидатки проходили особые медкомиссии. Чекисты старались выяснить здоровье ближайших родственников, вплоть до третьего колена. Шерстили все высшие и средне-специальные учебные заведения, привлекали и выпускниц школ – тех кому исполнилось восемнадцать лет. Девушек набирали от 18 до 25 лет – самый репродуктивный возраст. Представители НКВД привозили девушек со всей России, ставили их на довольствие, жили они в школах и институтских общежитиях.

Наконец, настал день окончательного отбора. За длинным столом в огромном кабинете, сидели члены комиссии, председательствовал я.

В комиссии одни мужики, кроме секретаря. По левую руку от меня сидел Семен, как и я при параде и наградах. За ним капитан НКВД Зуев Василий Иванович – подпольная кличка «Васек Трубачев».

Он молодой, нет еще и тридцати, смотрит на нас открыв рот и ходит по пятам. Василий из «волкодавов» и по молодости считал себя крутым, так и пыхтел своим самомнением, но спекся и сдулся когда увидел нас с Семеном на занятиях русской рукопашки. А когда на его глазах Скуратов уложил на траву и обезоружил группу курсантов с ножами из тридцати человек, все – потерял покой и заносчивость.

Я посоветовал Скуратову дать ему несколько уроков, чтобы отвязался. Он неплохой парень – Васек, а главное порядочный – это качество ценилось в людях во все времена.

За Василием, располагался доктор Реутов, терапевт, кандидат наук, преподает в Военно-Медицинской академии. Большой жизнелюб и ценитель женского пола. Простой и завистливый обыватель, назвал бы доктора Реутовы некрасивым словом – бабник. И был бы не прав – бабник, это что-то примитивное, а здесь – ценитель женской красоты, звучит возвышенно, не правда ли. За данное качество я и ввел Реутова в комиссию.

Секретарь Анечка, личный секретарь начальника Зуева – симпатичная блондинистая хохотушка дет двадцати двух. По отзывам Реутова, отличный стенографист, а на пишущей машинке молотит словно пулемет, сам убедился.

Ровно в десять ноль-ноль, комиссия приступила к работе – девушки заходили с паспортом и заключением медкомиссии. Прошло минут двадцать – мы с Семеном и доктором стали переглядываться.