Текст книги ""Фантастика 2023-159". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

Соавторы: Юлия Федотова,Владимир Сазанов,Сергей Малицкий,Лена Обухова,Игорь Николаев,Владимир Лошаченко,Василий Головачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 295 (всего у книги 357 страниц)

– Чьи это?

– «Ноктюрн» Афанасия Фета, девятнадцатый век.

– Подходят, будто написаны специально. А дальше помнишь?

– А дальше:

 
И кто-то там мелькает в свете лунном,
Блестит его убор.
И слышатся на помосте чугунном
Шаги и звуки шпор.
 

– А вы, оказывается, лирик, уважаемый инспектор по освоению. Стихи – это хобби или метод давления на женскую психику?

Никита улыбнулся.

– Увлечение юности, да и сейчас я нахожу многое для ума и сердца в русской поэзии девятнадцатого и двадцатого веков.

Он заглянул в пролом, сквозь который был виден интерьер здания. Собственно, зданиями дома дайсониан можно было назвать лишь условно, потому что они представляли собой скорее дворики в окружении толстых и высоких стен с окнами и без них. Но дворики эти не были пустыми, они заросли странными, похожими на металлические, конструкциями, фермами и арками, образующими ажурную пространственную решетку с утолщениями в узлах и сочленениях.

– Сорняки, – сказала Флоренс, кивнув на конструкции. А Никита наконец понял, почему «Вася» настойчиво доказывал присутствие скрытого наблюдателя. За густыми зарослями сорняков в углу двора прятался дайс-островитянин. Чем-то он напоминал Пака, забавного проказливого чертенка из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».

– Что вы там увидели? – насторожилась девушка.

– Аборигена. Он увидел нас и спрятался.

К инспектору снова пришло ощущение нависшего над ним каменного свода пещеры, рождающего шорохи и множественное эхо от звуков падающих капель воды; он находился внутри мертвого и одновременно живого исполина, настолько чужого и далекого от всего, чем жил человек, что эта мысль была физически ощутима, порождала душевную муку, отчаяние и желание постичь то, что этот исполин хотел сообщить…

Флоренс взяла Никиту за руку и как маленького отвела на середину улицы.

– С непривычки можно заработать эйфоропатию. Вудволловые города, да и дикие леса тоже, образуют сложнейшие системы электрических биополей. Вполне вероятно, что дайсониане жили в симбиозе со своими городами. Пойдемте покажу кое-что интересное, чего вы еще не видели.

Они вышли на перекресток улиц, свернули и подошли к зданию круглой формы, стоявшему обособленно, в отличие от остальных строений, сросшихся стенами в мозаичные кварталы. У здания были окна-щели и «парадный вход» в форме буквы «Т».

Флоренс обернулась, прижала палец к губам.

– Тс-с-с, не спугните! В этом доме поселился бхихор.

Никита послушно кивнул. Он еще не видел вблизи это чудо дайсонианской природы – полусущество-полурастение.

Разведчики прокрались к нижнему из окон и заглянули внутрь здания.

Взору открылся голый оранжевый двор, перепаханный бороздами, словно его недавно вскапывали. У дальней стены двора на участке, освещенном солнцем, рос бхихор.

Он был похож на гриб сморчок высотой в два метра, спрятавшийся под громадным перепончатым зонтом. Тело гриба было коричневым, складки головы – черными, псевдоноги, заменявшие корни, – их было три, – золотились пушком, псевдоруки-хваталища бхихора поддерживали паранатальный вырост на голове – фотоэлементный зонт, впитывающий даровую энергию светила.

Никита неловко шевельнул рукой, и в следующую секунду бхихор их заметил, хотя глаз у него не было, вернее, не было глаз, подобных человеческим. Гриб почти мгновенно свернул свой зонт в шар головы, втянул руки в тело, скорчился и замер, похожий теперь на обгорелый пень. Потом вдруг выдрал ноги-корни из почвы и отполз подальше в тень, оставив свежую борозду.

– Испугался, – с сожалением сказала Флоренс. – Вас испугался, меня-то он знает. Жаль, послушали бы, как он поет. Бхихоры – существа с развитой психосферой, а может быть, даже мыслящие существа. Недаром у дайсов существует культ бхихора. Может, это отзвук былого величия?

«Сложнейшая система биополей, – вспомнил Никита фразу Флоренс. – Город древних дайсониан – родственник дикому вудволловому лесу. А бхихор кому родственник? Полусущество-полурастение, может питаться светом, электричеством или почвенными соками, умеет передвигаться, ощущать боль и удовольствие и, может быть, мыслить, пусть и на низком уровне… Существо, которому поклоняются островитяне… А ведь вывод напрашивается сам собой, он лежит на поверхности: бхихор – родственник древних дайсониан, строителей Сферы! Это же очень просто! И тогда становится понятной таинственная любовь дайсов к бхихору: хозяева ушли, а их «кошкам», выбравшимся на тропу самостоятельного развития, ничего не осталось, кроме обожествления бхихора, похожего на бывшего хозяина как две капли воды…»

Над ним медленно проплыл виброкрыл, вернулся и завис, трепеща боковыми плавниками.

Никита внимательно вгляделся в летуна и, недолго думая, точным выстрелом из «универсала», с которым не расставался, сбил насекомое на землю.

Флоренс оглянулась, изумленная.

– Что вы делаете?!.

– Тренируюсь, – пробормотал инспектор, осматривая плоское тело полуптицы-полунасекомого, и показал на его груди россыпь блестящих капелек. – Видеокамеры. Этот «комарик» искусственный, биоробот. То-то мне показалось подозрительным его любопытство.

– И что сие означает?

Никита поднял глаза, встретил ответный взгляд девушки, в котором прятались недоверие и вопрос, и ему стало не по себе.

– Не знаю. Чтобы сделать такую штучку, надо иметь как минимум лабораторию, но в пределах Сферы таких лабораторий не существует.

– Не понимаю.

– Я тоже. Давайте заберем его с собой. В Сфере работают отряд спасателей, пограничники, вот пусть и поломают головы.

Флоренс нагнулась, потрогала глазки видеокамер на радужно переливающемся теле виброкрыла и не ответила.

«Эфир чист, – сообщил «Вася». – Внешнего наблюдателя не чувствую, но отмечаю повышение пси-фона». – «Терпи, – посочувствовал Никита. – Мне тоже неспокойно».

Через пять минут они взлетели, погруженные каждый в свои мысли. Никита думал, что напрасно открыл спутнице тайну виброкрыла-шпиона. Если она не причастна к таинственной деятельности «фактора сатаны», то ее реакция довольно необычна, если же она и есть «фактор сатаны» или хотя бы одна из Чужих, то надо ждать каких-то событий, причем немедленных. Держись, инспектор!

Аппарат пролетел над островами архипелага, и Флоренс повернула в открытый океан, но не в сторону базы, а в противоположную. Никита молча ждал продолжения, поглядывая на профиль девушки, но она вела пинасс без объяснений, вдруг отодвинувшись на «расстояние официального знакомства».

Минуло пять минут, десять, пятнадцать.

Пинасс шел со скоростью двух тысяч километров в час и вследствие сильной электризации воздуха оставлял в кильватере светящуюся полосу – инверсионно-электрический след.

Еще через несколько минут на горизонте показалась темная гряда и, приблизившись, распалась на несколько пятен.

Архипелаг был невелик, из семи островов, зато центральный из них превосходил по площади земной Мадагаскар.

Флоренс подняла аппарат повыше и остановила над островом. Потом тихо сказала:

– Посмотрите внимательно.

Никите не надо было пояснять, куда надо смотреть, он и так увидел все, что хотела показать ему Флоренс Дженнифер.

Впечатление было такое, будто вудволловый лес недавно горел: стены вудволлов превратились в черно-серые, словно присыпанные пеплом скелеты, зиявшие рваными дырами. Кое-где виднелись бреши в «развалинах», где целые участки леса скорчились от жара, упали на почву и спеклись в поля серого шлака. Лес был мертв. Но Пересвет знал, что вудволлы не горят.

– Термический удар? – спросил он, напрягаясь. Флоренс покачала головой, испытующе глядя на инспектора. Показалось ему или она в самом деле пыталась прослушать его мысли? Под черепом словно прошумел сквозняк…

«Защита!» – напомнил Никита.

«Все в порядке, – очнулся «Вася». – Отмечаю попытку пси-локации на волне «лямбда». Мощность на три порядка ниже защитного порога».

Значит, Фло все же прощупывает его, хотя и очень осторожно. Или это не она?.. Чушь какая-то! Кругом ни души. К тому же для пси-зондажа нужна соответствующая аппаратура, которую не спрячешь в кабине пинасса. Да, но в каюте Хоона в первый день тоже кто-то пытался пробить мыслеблок вновь прибывшего на волне «лямбда»… на которой, кстати, не работает земная аппаратура. Так что же, психоэтик Дженнифер – агент Чужих?..

– Термический удар был бы заметен с орбиты, – сказала наконец Флоренс. – А здесь был нанесен удар холодом. В центре острова найдены остатки трех криогенераторов, с помощью которых можно за один час заморозить озеро размером с Ладожское.

– Когда это произошло?

– Вчера. – Флоренс повела пинасс на снижение, сделала круг над островом.

Никита заметил два шпиля мечетей дайсов, но промолчал. И так было ясно, что из населения деревень в живых не осталось никого.

– Кто же мог сделать такое?

– Не знаю. По оценке экспертов, генераторы холода были сброшены намеренно. Странные вещи творятся в Сфере, и агент по освоению должен знать об этом в первую очередь.

– Вы правы, – сухо сказал Никита, почувствовав упрек в словах девушки. – Спасибо за информацию. Но, по-моему, подобными делами занимаются пограничники. Вы сообщили им о случившемся? И откуда вы сами узнали об этом?

Флоренс невесело улыбнулась.

– Они же и сообщили. А моя информированность пусть вас не пугает. Обо всех происшествиях на планете сначала докладывают мне как психоэтику, а потом в другие инстанции. Вам это должно быть известно.

– Как видите, неизвестно. Как вы оцениваете ситуацию в целом?

– Свою оценку я высказывала не раз и собираюсь послать докладную записку главному социоэксперту Даль-разведки Рудковскому. Сферу нельзя рассматривать как объект освоения и заселения, она является колоссальным памятником культуры дайсониан, имеющим непреходящее этическое, моральное и эстетическое значение, причем не только для землян, но и для других разумных существ, которых мы еще не встречали.

Никита заинтересованно смотрел на Флоренс. Он пока не мог сказать ей, что Высший координационный совет уже утвердил вердикт о судьбе Сферы Дайсона, по которому Сфера после исследовательских работ отходила в ведение отдела охраны памятников культуры Даль-разведки.

Ратификация документа была отодвинута по просьбе отдела безопасности УАСС. Об этом знали только несколько человек на Земле и двое в Сфере: командир пограничников Пинаев и сам Пересвет.

– Но вы не можете не знать, что странные вещи, как вы изволили выразиться, имеют некую направленность. – Инспектор остановил бубнившего «Васю», которого продолжали волновать колебания пси-фона вокруг машины.

Глаза Флоренс на мгновение стали угрожающими, хотя впоследствии Никита убедил себя, что это ему показалось.

– Вы страшный человек, инспектор. Иногда мне кажется, что вы читаете мои мысли. Да, я знаю о направленности странных явлений, которая означает одно: кто-то еще, кроме землян, заинтересован в Сфере. Но если наши цели мне известны, то цели Чужих…

Никита встретился глазами с Флоренс и поразился их перемене: теперь в них стояли вопрос и надежда. Инспектор постарался вложить в улыбку больше добродушия.

– Порой мне кажется, что это вы читаете мои мысли. Хотелось бы подружиться, как вы на это смотрите?

– Положительно, хотя существует старая поговорка: друзья приходят и уходят, а враги остаются.

Никита засмеялся. У Флоренс дрогнули губы, но она осталась серьезной, сквозь прищур глаз разглядывая инспектора.

– Не знаю, почему, но меня тянет к вам. Вы очень неординарный человек, Никита. Учтите, это высшая похвала в моих устах.

– А если я из тех, из Чужих?

Флоренс помедлила, покачала головой, и снова в голове Пересвета беспокойно зашевелился «Вася», отмечая появление тревожной пси-волны.

– Вы не находите, инспектор, что мы оба ходим по острию бритвы? Вы прощупываете меня, я вас, и в итоге все остается на своих местах: вы сомневаетесь во мне, я – в вас. По-моему, вы не тот, за кого себя выдаете.

– Как и вы, – вежливо сказал Никита. – Еще немного, и мы договоримся до полного признания. Может быть, оттянем этот миг? Неинтересно будет жить. Давайте для начала перейдем на «ты».

Флоренс закусила губу, знакомое полуироничное-полунасмешливое выражение вернулось в ее глаза. Она развернула пинасс в океан и включила форсаж.

– Знаете, – сказала она негромко, – я, кажется, готова в вас… в тебя влюбиться. Мы были откровенны до определенного предела, расценивай мои слова как хочешь, но… хорошо, что мы остановились на этом.

Никита понял намек, но, в отличие от спутницы, которая просто боялась ошибиться, он ошибаться не имел права. Подозрительный «Вася» долдонил: «Не верь, пропадешь, она неискренна», – однако Никите все больше хотелось расслабиться, поверить в наметившуюся духовную близость и тот смысл, который стоял за признаниями девушки, хотя он знал, что никогда не позволит себе расслабиться до такой степени.

Д-комплекс. Отвлекающий маневр

Стационарная станция метро устанавливалась на Д-комплексе с таким расчетом, чтобы ее влияние на станцию дайсониан практически исключалось, поэтому она представляла собой конус, соединявшийся с торцом Д-комплекса вакуум-изоляторами. Внутреннее инженерное обеспечение конуса было стандартным: грузовые камеры старта и финиша, кабины пассажирской линии, генераторы поддержки канала, реактор, оборудование защиты, отсек управления, автоматы разгрузки. Обслуживающий персонал метро состоял из четырех смен по четыре человека в каждой.

Вечером двадцать второго марта начальник смены Хайдаров был вызван к директору исследовательского центра, которому непосредственно не подчинялся. Передав смену напарнику, Хайдаров отправился на второй горизонт Д-комплекса, а его напарник, привычно окинув взглядом пульт управления, в работу которого имел право вмешаться только в исключительном случае, поправил на голове эмкан и вызвал инженеров смены, коротавших время за игрой в нарды. На сияние Сферы ни один из них внимания не обращал: сияющая манная крупа оболочки давно стала для них деталью пейзажа.

В этот момент под конусом станции появились двое мужчин – один в форме инженера похода, второй в комбинезоне спасателя. Действовали они быстро и бесшумно, связанные нитью радиосвязи.

Один из них, высокий, черноволосый, с лицом узким и бледным, на котором выделялся острый нос, проследовал в отсек управления; второй – плотный, коротконогий и весь какой-то непропорциональный – зашел на территорию рабочей зоны за перегородку инженерного персонала. Оба одновременно надвинули полумаски, скрывающие нос и рот, вынули небольшие цилиндры с рукоятками, похожие на пистолеты. Раздалось короткое шипение выброшенных струек газа – дежурный оператор и оба инженера уснули, не успев ничего сообразить.

Пришельцы продолжали действовать в том же стремительном темпе, не теряя ни секунды на колебания и размышления.

Ровно через минуту на Землю ушел сигнал: «Готов принять груз». Еще через минуту на сигнальной панели грузовой финиш-камеры вспыхнул зеленый круг, ударил гонг и у люка громко шикнула туманная струя азотной отсечки.

Черноволосый ответил Земле: «Груз принят», аккуратно стер запись о приемке груза на кассете контроля, поставил переключатели на пульте в прежнее положение и поспешил в рабочую зону, где его напарник выгружал из недр финиш-камеры продолговатые ящики с клеймом Даль-разведки.

Ящиков было пять, и весили они немало, но плотный и широкий, с короткими ногами диверсант без труда выносил их и ставил на тележку гравикара.

На погрузку ушло две минуты семь секунд, после чего оба незнакомца закрыли камеру, обрызгали пол рабочей комнаты какой-то жидкостью и укатили на тележке с ящиками, из которых доносились возня и глухое рычание.

Начальник смены вернулся на рабочее место спустя десять минут после посещения станции неизвестными. Был он зол и озадачен, так как в приемной директора ему сказали, что тот никого вызывать не мог, потому что находился в данный момент на Земле.

Зайдя в отсек управления, Хайдаров обнаружил сладко спящего напарника, проснувшегося, правда, от одного прикосновения. Немая сцена, последовавшая вслед за этим, могла охарактеризовать начальника смены как очень сдержанного человека. Объяснить свое минутное отключение напарник не смог и безропотно дал согласие на медицинское обследование.

Поскольку на Д-комплексе уже действовал приказ директора о чрезвычайном положении, Хайдаров тут же доложил о случившемся секретарю Каспару Гриффиту.

Савва Калашников

Времени на завтрак почти не оставалось, и он проглотил грибную запеканку и брусничный мусс за две минуты, не чувствуя вкуса.

В отделе его уже дожидались заместитель и доставленный из Д-комплекса молодой кибернетик, который жаловался на невозможность пробиться на прием лично к директору исследовательского центра.

– Будем знакомы, – подал руку начальник отдела. – Савва Калашников.

– Константин Мальцев, – представился рыжий молодой человек, пребывая в некоторой растерянности: попасть в отдел безопасности УАСС он не ожидал. – Я вас, кажется, видел в Сфере.

– Вероятно. Я был там недавно. Садитесь, долго не задержим. Расскажите подробней, сколько раз вы пытались добиться аудиенции у директора центра, каковы причины вашей настойчивости и почему секретарь директора вас не пропускал.

Мальцев почесал кончик носа.

– Извините за любопытство, но мне непонятна заинтересованность вашей службы…

– Давайте сначала договоримся, что этот разговор останется между нами. Желательно также, чтобы вы никому не рассказывали о вызове в УАСС, хотя бы в ближайшие три-четыре дня.

– Я постараюсь.

– Прекрасно. Остальное просто: в Сфере введено чрезвычайное положение как реакция на повышение общего фона непрогнозируемых опасных явлений.

– В экспедициях всегда существует фон опасности, не поддающийся прогнозу из-за отсутствия полной информации.

– В данном случае этот фон повысился столь резко, что мы вынуждены отрабатывать пункт «СРАМ»[128]128
  «СРАМ» – пункт инструкции аварийно-спасательной службы «сведения риска к абсолютному минимуму».


[Закрыть]. Но не будем отвлекаться.

– Мне нужно было попасть к директору Нагааны Даваа трижды. Я кибернетик и вхожу в одну из групп экспертов, исследующих непосредственно Д-комплекс; группа состоит из специалистов по автоматическим системам управления. Первый раз нам понадобилось разрешение директора вскрыть один из отсеков сто пятидесятого горизонта, где, по нашему предположению, располагался пост управления станцией. Гриффит вскрывать отсек не разрешил, сославшись на устное распоряжение директора. В тот же день шеф группы встретил директора, и тот дал согласие на вскрытие. Как оказалось, это был не пост управления, а нечто вроде машинного зала ЭВМ. Самое интересное, что прямо у входа мы обнаружили четыре контейнера голубого цвета…

– Стоп! – поднял руку Калашников. – Директор действительно запретил применять силовые методы при исследовании станции?

– Не знаю, – подумав, сказал Мальцев. – Мы не применяли силу, во всяком случае, в масштабах, затрагивающих жизнеобеспечение Д-комплекса. Вскрытие отсеков состоит в том, что возле входа в помещение мы ищем точки с повышенным электропотенциалом. При воздействии на эти точки электроимпульсами с определенной частотой двери открываются.

– Понятно, продолжайте. Контейнеры были дайсонианские?

– В том-то и дело, что наши, с эмблемой Даль-разведки. Все, конечно, удивились: кто до нас мог проникнуть в отсек, если мы были первыми исследователями сто пятидесятого горизонта? Работали до вечера, а утром контейнеров не стало – наверное, забрали бытовики. Второй раз надо было получить согласие директора на эксперимент с «прыг-скоком». – Мальцев посмотрел на внимательные лица собеседников и пояснил: – Так мы называем дайсонианское метро. По плану приступили к изучению системы мгновенного транспорта. И cнова Гриффит не разрешил, хотя сам Даваа потом присутствовал при эксперименте. А позавчера вообще получилась глупая история. Я возвращался к ребятам – мы начали прощупывать подходы к посту управления, который нашелся на сто десятом горизонте, – и в коридоре встретил странного человека с большой головой. Я такого не видел ни разу, иначе бы запомнил. Лицо у него… какое-то непропорциональное, асимметричное. Он без усилий нес двухметровый контейнер. Я ему: «Привет! Помочь?» Он даже не глянул, прошагал мимо и исчез за поворотом. Меня любопытство разобрало, думаю, куда этот тип контейнер понес? Повернул за ним, и тут в стену передо мной с треском врезался предмет… такой изогнутый, как…

Калашников снова поднял ладонь и вытащил из стола двухколенник в форме английской буквы «W» из черного материала, отполированного до блеска.

– Этот?

Рыжий Мальцев потрогал двухколенник пальцем.

– Тот был поменьше, но такой же формы. Откуда он у вас? И что это такое?

Начальник отдела переглянулся с заместителем, спрятал двухколенник в стол.

– Это оружие дайсов для охоты за виброкрылами, заряжается электричеством. Продолжайте.

– В общем, меня задело по плечу и немного оглушило, а потом из-за поворота вышел Салих…

– Кто-кто?

– Мухаммед бин Салих, инженер похода, он работает в бригаде обслуживания. «Поворачивай, – говорит, – обратно, тут ходить опасно». Подобрал этот ваш двухколенник, спросил: «Не задело?» – «Слегка, – говорю, – а кто бросил?» – «Не знаю, – говорит, – тут всего можно ожидать, неспокойный горизонт, нельзя здесь работать, опасно». Ну, я и ушел. А вечером поразмыслил и решил поделиться с директором, он предупреждал, чтобы обо всем необычном докладывать ему лично.

– И секретарь вас к Даваа не пропустил?

– Совершенно верно. Пришлось все рассказывать Гриффиту, а он посмеялся и сказал, что все в порядке, не беспокойтесь, мол, Салих уже все сообщил. Может быть, я напрасно отнимаю у вас время…

– Спасибо за информацию. Похоже, мы не напрасно вызвали вас. Отдохните день-два на Земле и возвращайтесь в Сферу. Если заметите что-то необычное, сообщите мне или моему заместителю прямо с узла связи Д-комплекса. И прошу вас помнить о нашем уговоре: все, о чем мы говорили, служебная тайна.

Кибернетик ушел, смущенный своим новым амплуа.

– Тебе все ясно? – спросил Калашников заместителя.

– Каспар Гриффит, – задумчиво проговорил Захаров. – Личное дело в ажуре. Начну с круга друзей и знакомых, потом потрогаю служебные контакты до экспедиции в Сферу. Так?

– Кроме того, дай задание Пинаеву осторожно понаблюдать за ним в рабочей обстановке. Теперь всплывает еще одно имя: Мухаммед бин Салих, оперативник из группы Валаштаяна. Начни его проверку в том же объеме, что и Гриффита. Не люблю я таких совпадений. По теории, Салих должен был докладывать о случившемся Валаштаяну, а не Гриффиту, которому не подчинен.

– Есть такой закон: если факты не подтверждают теорию, от них надо избавиться. – Заместитель вытер лоб платком, оставаясь озабоченно-серьезным. – Может быть, Салих и сообщил Валаштаяну, а тот не успел передать сведения Пинаеву.

Калашников покачал головой.

– Они не новички. Если начать списывать неудачи на неоперативность пограничников, то нас всех надо гнать с работы. Но я проверю. Что у тебя по австралийскому биополигону? Каким образом исчезнувшие там тритемнодоны оказались на Д-комплексе?

– Круг подозреваемых в утечке сузился до пяти человек, среди которых работники лаборатории – двое, работники охраны и защиты полигона – тоже двое и один инженер связи, обслуживающий метро полигона. Подробный анализ происшествия будет готов к вечеру.

– Хорошо, готовь операцию захвата совместно с работниками австралийского филиала. Времени на скрытое наблюдение и проводку объектов у нас нет.

Калашников остался один в кабинете. С минуту размышлял, потом надел эмкан и подключился к вычислителю, одновременно выводя на машину канал оперативной памяти общего компьютера-координатора отдела.

В одиннадцать часов дня начальник отдела был готов к разговору с директором УАСС, включив в операцию расследования кроме работников отдела еще около двухсот человек из разных секторов погранслужбы.

Косачевский принял его через десять минут.

– Садись, сам хотел в двенадцать вызвать тебя с докладом.

Длинное костистое лицо директора УАСС загорело до бронзового свечения, оттеняя два седых пятна в пышной шевелюре. Вечно прищуренные, изучающие глаза, карие, когда он был в хорошем настроении, и желто-рыжие, когда в плохом, сейчас были орехового цвета.

– Кое-что прояснилось, – начал Калашников, привычно потрогав за ухом небольшую припухлость, куда был вшит «Микки» – личный компьютер и советчик. – В Сфере действует ограниченный контингент представителей иной цивилизации, который мы раньше для краткости закодировали названиями «Чужие» и «фактор сатаны», предполагая, что это два разных лагеря: один – дайсониане или их живая техника и второй – собственно чужая разведка. Однако дальнейшие события показывают, что техника дайсониан, вполне самостоятельная и умная, здесь ни при чем. Но и на разведку действия Чужих не похожи, скорее в Сфере находится отряд террористов или диверсантов, целью которых является провоцирование конфликта между нами и миром Дайсона в целом. Присутствие в Сфере дайсониан, хозяев этого мира, гипотетично, но, по оценке экспертов, вполне вероятно.

– Любопытно, – хмыкнул Косачевский. – В каком же виде эти «террористы» гуляют по Сфере?

– Поскольку техники на Д-комплексе хватает, то в принципе они могут маскировать свой облик в широких пределах под любой дайсонианский автомат, но тогда глубина их разведки ограничивается. Если судить по событиям последних дней: похищение хищных тритемнодонов, нападение на Валаштаяна, – то Чужие должны маскироваться под людей. Возможны два способа: использование скафандров, имитирующих тело человека, если Чужие не гуманоиды, и непосредственное использование людей, запрограммированных надлежащим образом. Происшествие с Валаштаяном подтверждает последнее предположение: ему собирались вшить под кожу на виске программатор. Но не исключено и применение обоих способов.

– М-да, уровень контроля высок. Каким образом можно обнаружить человека с внедренным программатором?

– Только с помощью пси-прослушивания, но, во-первых, пси-контроль исключается по чисто моральным причинам, во-вторых, Чужие тоже могут использовать защитную аппаратуру, биоблокаду, пси-заземление или иные неизвестные нам методы.

– То есть оперативное пси-прослушивание гарантии не даст, – прокомментировал Косачевский, пригладив седое пятно на виске. – А пригласить подозреваемого на Землю в биоцентр мы не сможем – не пойдет.

Калашников приподнял бровь.

– Герман, вы, кажется, пытаетесь шутить. Это означает одно: вам известно то, что еще неизвестно мне.

– Отдаю должное вашей проницательности, но сюрприз не готовился специально, и я преподнесу его позже. Как работает в Сфере ваш Пересвет?

– От него пришло известие через Пинаева. Никита почему-то отказался от связи через подготовленного посредника. Кто-то пытался прощупать его пси-сферу прямым путем, но кто именно, выявить не удалось. Последнее, что он сообщил: по всем признакам база Чужих находится на Дайсоне-2, и он приступил к непосредственному поиску. Круг лиц, подозреваемых в контакте с Чужими, сузился до четырех человек. Обещал через двое суток точно указать на резидента.

Косачевский с сомнением посмотрел на собеседника.

– Не слишком ли он самонадеян? В Сфере работают далеко не дилетанты – я имею в виду как пограничников, так и наших специалистов, – работают уже месяц, но сдвигов почти нет. А он за пять дней собирается выйти на резидента. Неужели он так силен? Переоценивать свои силы в его положении…

– Понимаю вашу реакцию, дорогой Герман, и тем не менее верю Пересвету как самому себе. Конечно, есть специалисты более высокого класса, каждый в своей профессии или увлечении: снайперы, которые лучше стреляют, пилоты, которые лучше знают технику пилотажа, борцы, бегуны, прыгуны, актеры, но Никита, во-первых, уступает им ненамного и, во-вторых, обладает редким даром предвидения оперативно-тактической обстановки. К тому же он экипирован биоперсонкомом – анализирующим микрокомпьютерным комплексом, напрямую связанным с мозгом.

– Да вы что?! Внедрение БПК запрещено Комиссией морали и этики год назад!

– Я знаю, – сухо заявил Калашников. – Но биоперсонком внедрен Пересвету раньше, до моратория. Помните открытие базы боевых роботов в Средней Азии?

– Теперь я вспомнил. Я был тогда начальником первого сектора управления. Пять лет назад…

– Почти шесть. Для операции уничтожения базы пятерым работникам отдела безопасности и были внедрены БПК. В живых осталось двое.

– Пересвет? Вот, значит, как… А кто второй?

– Я, – просто ответил Калашников. Он понимал чувства Косачевского, знавшего о последствиях экспериментов с усилением интеллектуальных способностей человека. Технологический путь, путь машинного наращивания, оказался тупиковым, но первопроходцы этого не знали. Не знали они и того, что внедренные микрокомпьютеры невозможно было отключить или удалить – владельцы БПК тяжело заболевали синдромом «потери личности», вплоть до тяжелого психического расстройства с летальным исходом.

– Не знал, – качнул головой Косачевский, – извините.

– Ничего, я привык. – Калашников не стал рассказывать, что их предупреждали о последствиях внедрения в мозг микрокомпьютерных устройств, но у службы безопасности не было иного выхода.

– Считаю, что наш противник экипирован не хуже, – сказал Косачевский через минуту. – Так что предложить террористам в качестве контригры, кроме прямого зондажа Сферы и стратегической контрразведки?

– Поиск идет по трем направлениям: полигон в Австралии – канал переброса хищников на Д-комплекс; база Даль-разведки – утечка генераторов холода; отряд спасателей – осведомитель Чужих о расстановке сил и передвижении отряда в пределах Сферы. Результаты уже есть, к вечеру будет подготовлена операция по захвату пособников резидента на биополигоне, а завтра выйдем на того, кто перебросил на Д-комплекс криогенераторы. В Сфере обстановка сложнее, хотя выявлен ряд лиц, имеющих доступ к важной информации конфиденциального характера. Намечены секторы их контактов между собой до экспедиции в Сферу, изучаются характер связей, личностные характеристики, поведение, послужные списки, отношение к обязанностям.

– Хорошо. Какие дополнительные меры безопасности предусмотрены вами в отношении работы экспедиции?

– Чрезвычайное положение продолжает действовать. Исследования Д-комплекса приостановлены, отряды на планетах продолжают работу, но режим безопасности переведен на форму «экстра». Проанализированы вектор-зоны возможных террористических актов, в этих зонах установлено наблюдение.

– Пропавшие без вести на Д-комплексе так и не найдены?

– Боюсь, что они попали в точку взрыва и погибли.

– Итак, двое суток в Сфере тихо. Что предпримут Чужие в ближайшее время?