Текст книги ""Фантастика 2023-159". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

Соавторы: Юлия Федотова,Владимир Сазанов,Сергей Малицкий,Лена Обухова,Игорь Николаев,Владимир Лошаченко,Василий Головачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 300 (всего у книги 357 страниц)

Где-то послышалось шипение, в помещение стал поступать какой-то газ, и тут же в затылке кольнуло дважды, шевельнулся «Вася»: «Эфир тиохолинфосфоновой кислоты, известен на Земле как Ви-токсин. Противоядие я ввел, но, кроме эфира, газ содержит компоненты, которые я не могу идентифицировать».

Надо было действовать быстро, потому что респиратор из кармана-ранца не гарантировал защиты от неизвестного газа. Никита поднял «универсал» и выстрелил в один из экранов. Черная плита рассыпалась фонтаном кристаллических осколков. Снова из-под пола заверещал-задребезжал сигнал тревоги, из пульта высунулись усы с горящими фиолетовыми шариками.

– Если не прекратишь свой спецрежим, буду вынужден уничтожить станцию, – предупредил Никита и вторым выстрелом разбил еще один экран. – Даю три секунды.

– Подчиняюсь, – отозвался координатор через мгновение.

Газ перестал поступать в помещение, вздохнули вентиляторы, всасывая отравленный воздух.

– Открыть все двери, в том числе и в подземный бункер. Снять силовой колпак над островом. Отключить систему безопасности и заблокировать ее до особого распоряжения.

– Выполнено, – прогундосил координатор через несколько секунд.

Дверь в коридор централи открылась.

– Есть ли связь с хозяином?

– Постоянной нет, только по вызову.

– Ты успел его вызвать?

– Сигнал вызова ушел, ответа пока нет.

– Где находится установка связи?

Молчание.

Никита выстрелил, последний экран распался в пыль.

– Внизу, слева у лестницы.

«Сопротивляется! – восхитился «Вася». – Действует почти как человек! Между прочим, он все время кого-то вызывает, я чую радиопульсацию на сверхнизких». – «Вызов внешний или внутри здания?» – «Маломощный, скорее всего в пределах острова».

Никита повел стволом «универсала», целясь в горб координатора.

– А ты хитрец, братец, кто только тебя такого программировал! С кем состоишь на связи в данный момент?

«Берегись!» – рявкнул вдруг «Вася».

Никита упал за пульт и в падении выстрелил в знакомый белый диск робота-стража, вплывавшего в проем двери. Робот обладал реакцией автомата и успел среагировать на выстрел, но у него не было свободы маневра. Импульс «универсала» попал в фасетчатую «опухоль» с пучком игл под брюхом диска и повредил, очевидно, логический блок аппарата. Ответный разряд робота, не лазерный, а электрический, пришелся в пульт, и Никита, зная, как трудно выиграть дуэль с роботом, ударил по нему короткой очередью.

Бой закончился.

Робот застыл на полу комом оплавленного металла и пластика, в стенах зала что-то глухо трещало, лопалось стекло, по залу плыли космы дыма, воняло кисло и неприятно, даже запах озона не мог перебить эти неаппетитные запахи.

Никита встал, держа пистолет наготове, оглядел пульт и покачал головой. Разряд робота разворотил не только пульт, но и «опухоль» координатора. Киб-интеллект станции был мертв и не отзывался на запросы. Теперь и в самом деле пора было уходить: хозяин станции мог услышать сигнал и дистанционно включить средства посерьезней, скажем, приказать автоматам взорвать остров со всем его содержимым. Как уже показало время, Чужие были неразборчивы в средствах.

Инспектор выбежал из здания и убедился, что координатор выполнил приказ: зеркального пузыря над островом не существовало, экранирующее поле было выключено. Никита мог вплавь убраться от «пиратского гнезда» подальше и попытаться по рации связаться со спутником связи. Но он не удержался от соблазна заглянуть в подвал станции – минута-две в его положении ничего не решали.

Дверь в подвальный бункер была открыта.

Как только инспектор ступил на порог, в помещении зажегся тусклый серо-голубой свет, с потолка над входом опустились подрагивающие черные нити, утолщенные на концах.

«Они под напряжением, – предупредил «Вася». – Двести сорок вольт, температура сорок шесть градусов».

Никита дунул на нити, и те, словно обидевшись, взвились вверх и упрятались в черные сосульки на потолке.

Бункер был почти пуст.

У дальней стены стояли пинасс, капсула гидрометеоконтроля и гладкий белый цилиндр высотой в рост человека с ядром выступов у дна. Ближе к центру помещения располагались контейнеры: один голубой, с эмблемой колонистов, и два белых с красной полосой, принадлежавшие медслужбе Даль-разведки. Синий контейнер был запечатан, белые открыты.

Никита подошел.

Оба контейнера были доверху наполнены реликвиями древней дайсонианской культуры: первый – «статуэтками» необычных форм, предметами, вызывающими неприятные ассоциации (например, рыбьи внутренности), и вовсе непонятными вещами; второй – трехколенниками, в которых инспектор узнал дайсонианские бумеранги, металлическими на вид тонкими дисками с зазубренными краями, многокрасочными веерами и небольшими коробками из черного стекла.

Пересвет потрогал коробку, раздался щелчок, и из коробки выдвинулся пенал, наполненный… перстнями! Точно такой же носила Флоренс Дженнифер. Никита взял один из перстней. Тот был как живой: теплый, красивый, «мурлыкнувший» в ответ на прикосновение желто-оранжевой световой гаммой, и у Никиты появилось чувство, будто перстень ему дружески подмигнул.

«Не задерживайся, – напомнил «Вася». – Я начинаю нервничать, неуютно здесь, да и сюрпризы могут быть».

Инспектор спрятал перстень в карман, повертел в руках одну из миниатюрных статуэток, изображавших, по всей видимости, бхихора – полусущество-полурастение. Но были и различия. Чуть-чуть иная форма тела и нечто напоминающее блестящий комбинезон. Одежда! Странно… Одетый бхихор – это вроде наряженного в брюки медведя… Стоп! Никита ухватился за мелькнувшую мысль. Одетый бхихор… И культ бхихора у современных дайсов-островитян… Не здесь ли корни религиозного обряда? Что, если древние дайсониане и в самом деле были бхихорами? Или их родственниками? Сколько накоплено фактов в пользу этого предположения: электрические органы есть у бхихора и были у строителей Сферы; форма кресла; мощные осветители и площадки с почвой планеты в звездолете дайсониан; мягкие коридоры на Д-комплексе – непонятно, зачем они там, с человеческой точки зрения, и абсолютно ясно, если звездолет и Д-комплекс предназначены для дайсониан-бхихоров – полурастений-полуживотных, имеющих разум!»

– Великий Космос! – пробормотал Никита вслух. – Я был прав, когда шутил в звездолете насчет бхихоров…

Он вдруг окончательно поверил в свою гипотезу. Древние дайсониане были родичами бхихоров, как люди – родственники обезьян. А современные дайсы-островитяне наверняка играли роль домашних животных, тех же кошек, существ для игр или выполняющих определенные полезные функции вроде истребления вредителей в домашнем хозяйстве.

«Логично, – одобрительно сказал «Вася». – Осталось определить, в каком родстве с дайсонианами находились вудволловые леса с их сложнейшими системами биополей. Может быть, вудволлы когда-то были живыми биовычислительными комплексами?» – «Вася», ты гений! Такую мысль можно и в мир пустить. Спасибо!» – «Да что там, – скромно ответил «Вася». – Не стоит благодарности. Еще надо суметь выбраться отсюда».

Это замечание остудило кипение фантазии в голове инспектора и заставило направить мысли в сторону отступления. С момента неожиданного нападения и вынужденного купания прошло уже почти два часа.

Никита нашел люк в потолке подвала, через который загружался бункер, и разбил его двумя импульсами «универсала». Убедился, что пинасс заправлен энергией и готов к старту, вывел его в люк, но потом вернулся и сунул в карман статуэтку дайсонианина на память о посетившем «вдохновении».

Остров с базой Чужих провалился вниз и затерялся в расплавленной массе янтаря – таким казался океан в свете низкой Дайи. Сфера не светилась, и небо казалось бездонным, как трясина.

Дайсон-2. Ночное полушарие, остров, недоступный прямому наблюдению с орбиты, основная база чужих

Мухаммед бин Салих облачился в доспехи, мурлыкая что-то под нос. Он был подвижен, энергичен, не терпел бездействия и фанатично верил в свою исключительность.

Суннимур Кхеммат одевался медленно и молча, как всегда, уйдя мыслями в себя, в темный мир не доступных никому движений души. Мухаммед не знал, на чем, на каком моральном изъяне сыграл эмиссар Чужих, купив Кхеммата, но чувствовал, что тот не ошибся: биолог с австралийского биополигона оказался натурой загадочной, сложной, эксцентричной и двойственной. В отличие от него, Салих был прям, высокомерен до дерзости, властолюбив, честолюбив и не скрывал ни одного своего недостатка, компенсируя их повышенной внимательностью к приказам начальства, исполнительностью и оперативной выучкой. В погранотряд Даль-разведки он попал случайно, не уразумев сразу всей ответственности и сложности работы этой службы, погнавшись за славой и выгодным вниманием со стороны слабого пола к защитникам цивилизации. Через полгода он понял, что рутинное исполнение обязанностей не соответствует его понятию риска и не утоляет жажды острых ощущений. Он предпринял несколько самостоятельных ходов на планетах, где работал погранотряд. В результате, спасая его и груз, погиб один пилот разведшлюпа и оказалась отравленной долина с зарождающейся жизнью на второй планете системы Дракона. Салих понял, что его могут судить и вообще лишить свободы выбора профессии, и впервые в жизни солгал, оговорив погибшего, переложив всю вину на него. Ему поверили, а вскоре на него вышел эмиссар инопланетян, искавший помощника для работы в Сфере. Вероятно, Мухаммед в конце концов отказался бы от сотрудничества, если бы уловивший его колебания разведчик Чужих не внедрил в его мозг крошечную капсулу пси-контроля. С этого момента система личности пограничника стала постепенно деградировать, распадаться, упрощаться, приближаться к однолинейной психонатуре с одним-единственным позывом утоления собственных желаний, низведенным до инстинкта. Думать сам Салих не мог и поэтому ошибался чаще, чем хотел эмиссар Чужих.

Кхеммат тоже работал под контролем, но был сложнее и сильнее Салиха, и разведчику не всегда удавалось прочитать его мысли или побудить действовать так, как требовала обстановка.

– Как ты думаешь, он сдержит слово? – Салих бросил мурлыкать, рывком задернул «молнию» комбинезона на бедре. – Не понял я его насчет власти. Может быть, он предложит командовать ротой киберов, это тоже власть…

– Заканчивай сборы, – оборвал его Кхеммат. – Переходим на скорость, диапазон связи – от ста и трех десятых мегагерца до ста трех и семи.

Дальнейший их разговор происходил в радиодиапазоне и занял тринадцать секунд: встроенная в мозг биоаппаратура позволяла ускорять темпы мышления и реакции тела.

– Оружие?

– Три комплекта, включая парализаторы и дапли.

– Объем анализа ситуации и последствий?

– Расчетчики сошлись на отклонении результатов в один процент – можно пренебречь. Подготовка проведена, я готов. Кстати, почему ты не сказал, что Пересвет уничтожен автоматом резервной базы?

– Это не моя заслуга, а твоя, мог бы и сам сказать. Но мне не нравится, что база не отвечает. Придется слетать на место. И еще меня беспокоит, что Флоренс Дженнифер ушла из-под наблюдения. Если случайно ее увидишь, дай знать.

– Непременно, но с одним условием: отдашь девочку мне, с мастером я договорюсь.

– Не возражаю. Тебе придется обезвредить Валаштаяна, он догадывается о твоей двойной игре. И опасайся Пинаева, он умен.

Салих пренебрежительно фыркнул:

– Этот мальчишка, играющий в отцы-командиры?

– Этот мальчишка умен не по годам и способен преподнести сюрприз. К тому же он в контакте с Калашниковым, начальником земной контрразведки, а этот орешек не по зубам не только тебе и мне, но и нашему хозяину.

– Откуда у тебя такие данные?

– А ты думаешь, только мы с тобой завербованы? У хозяина есть еще кто-то на Земле, тоже человек, и сидит он глубоко. Но это не наше дело, ты прав, главное, чтобы хозяин платил. А власть… Должность президента одной из держав на планете Клиента тебе подходит?

– Если только они люди. – Салих подумал секунду. – Хотя бы женская половина. Негуманоидов не терплю.

– Хозяин тоже негуманоид.

– Я имел в виду…

– Знаю, будут и девочки, гейши, куртизанки и так далее – все, чего пожелаешь. И плюс к этому неограниченный срок существования.

– Я не совсем понял… Насколько я знаю школьный курс биологии, бессмертен может быть лишь вид, но не индивидуум…

– Решение старо как мир – нам будут менять тела при неизменной психоструктуре. Так же, как это делает хозяин. Знаешь, сколько ему лет? Одиннадцать тысяч триста! Он поменял уже сто пятьдесят тел.

– То есть отнял сто пятьдесят жизней…

Кхеммат холодно взглянул на собеседника.

– Ему платят за работу, и только. Закончили. Открывай окно.

Две тени появились над океаном, прянули в стороны и исчезли в густом коричневом мраке ночи-зимы.

Ждан Пинаев

Стены рубки потеряли монолитность, растаяли, впустив пространство внутрь модуля.

Сфера светилась ровно и сильно, но свет от нее не давал тени, и рубка со всем ее оборудованием превратилась в стеклянный макет, в призрачный технопейзаж, живущий по законам привидений. И вдруг свечение Сферы изменилось, началось нечто вроде северного сияния, радужные волны кругами побежали по исполинской сети Сферы – невиданное, волшебное зрелище, превосходящее по масштабам и красоте все эстетические эффекты со светом, созданные людьми за всю историю человечества!

«Светомузыка» длилась две минуты, потом Сфера погасла.

Заработали аккумуляторы, подумал Пинаев, все-таки привыкнуть к этому зрелищу невозможно! Интересно, сколько лет, сколько поколений строили Сферу дайсониане? Или права гипотеза, что строили они ее всего несколько секунд? И зачем она понадобилась им вообще, если они открыли такой источник энергии, как вакуум?

Последнюю мысль Пинаев высказал вслух, и сидевший в кресле пилота Никита Вербицкий, флегматик по натуре, проворчал в ответ:

– Дайсониане были рационалистами.

– Не скажи, – возразил Валаштаян, занимавший кресло справа. Больше кресел в рубке не было, и остальные пограничники сидели на полу и в коридоре модуля. – Нужно обладать поистине неслыханным рационализмом, чтобы строить Сферу ради утилизации энергии светила, когда под боком есть неиссякаемый источник более дешевой энергии. Да и не были дайсониане рационалистами до мозга костей, имея эмоциональное, чувственное поле, иначе у них не было бы ни искусства, ни культуры, ни тяги к непознанному. По-моему, Сфера – это памятник творчеству, и воздвигнут он не только для них, но и для нас, и для тех, кто придет позже. Умение восторгаться и удивляться не менее универсально, чем законы добра и зла.

На пульте коротко прогудел интерком. Звонил Калашников:

– Ждан, вам готовность по захвату отменяется. Возвращайтесь на Д-комплекс и примкните пока к поисковикам Паши Рудакова. Во что бы то ни стало надо отыскать МК-генераторы, они где-то на станции.

– Выполняю, – отозвался Пинаев, подавая знак пилоту. У него остался на душе мутный осадок какой-то недоговоренности, ощущение дискомфорта. Непонятно было, почему Калашников вдруг отменил свое прежнее решение, словно перестал доверять. Но, может быть, он наметил задание поответственней?..

Модуль повернул, оставив за кормой серп Дайсона-2 и ослепительную дыру Дайи, бросился догонять ушедший вперед Д-комплекс.

– Снова мы на подхвате, – недовольно пробормотал Валаштаян, – словно неопытные стажеры…

– Не перегибай, – сухо бросил Пинаев. – Контакт с непрогнозируемыми последствиями – работа отдела безопасности, а не погранслужбы. Сережа, форсируй, у нас мало времени.

Индикатор тяги на пульте набух красным свечением, скорость модуля подскочила до тысячи километров в секунду, перейдя порог для этого класса шлюпов. Д-комплекс обозначился в визирных метках локатора порхающей бабочкой размером с циферблат наручного инфора. И тут произошло неожиданное: пространство исказила судорога гравитационного «шторма»! Маленький кораблик потерял управление, завертелся щепкой на невидимых волнах, превратившись в игрушку призрачного зеленого сияния. К счастью, накал этот, протянувшийся откуда-то из оболочки Сферы к Д-комплексу, прошел в стороне от модуля, иначе не спасла бы никакая защита.

«Шторм» стих, гравитационное волнение пространства успокоилось, пограничники стали приходить в себя. Первым очнулся Пинаев и потрепал по плечу пилота, указав на пульт: они летели по направлению к Дайе, совершив поворот на сто с лишним градусов.

– Что это было? – нарушил молчание пилот, переходя на ручное управление. – Второй раз на моей памяти и третий в истории освоения системы. Неужели Калашников не знал, что наш маневр опасен?

Пинаев тоже подумал об этом, вспоминая беседу с экспертами в каюте Хоона. Для поддержания равновесия Сферы и орбит всех трех ее планет требовалась колоссальная энергия, но все равно, даже при КПД утилизации энергии, не достигавшем и сорока процентов, чистый энерговыход установок Сферы превышал расход. Эти «излишки» надо было куда-то девать, и дайсониане построили Д-комплекс – станцию техобслуживания Сферы и гигантский аккумулятор. Раз в год преобразованная энергия Сферы, накопленная оболочкой, разряжалась на Д-комплексе, «стекая» в неведомые емкости, невиданные по мощности и возможности конденсации. Куда энергия уходила дальше, не знал никто, но ее было в тысячи раз больше, чем шло на нужды технического обслуживания.

Снова на экране локатора появился абрис «бабочки» Д-комплекса, превратился в геометрическую игрушку-головоломку, вырос в гору, закрыл носовые экраны переливающейся электрическим свечением стеной.

– Такой разряд способен разнести в пыль Луну, а ему хоть бы что! – крякнул Валаштаян. – Подъем, ребята, приехали. Бегом в центр!

Первое, что узнал Пинаев от дежурного погранслужбы: Калашников никаких новых заданий им не давал, и его «приказ» был явной провокацией со стороны Чужих, пожелавших уничтожить группу наиболее простым путем. Вторая весть была о поимке двух тритемнодонов.

Оба почти не сопротивлялись, потому что находились на грани истощения и голодной смерти: ничего съедобного по Д-комплексу после введения спецрежима не ходило, а биохимическая живность дайсонианской техники пришлась хищникам не по вкусу.

В посту координации тревожных сил УАСС и погранслужбы, оборудованном в кабинете директора исследовательского центра, командовал Косачевский.

Пинаеву определили горизонты, не охваченные поисковыми группами отдела безопасности, он разбил отряд на тройки, раздал выделенную Косачевским аппаратуру, и пограничники двинулись к своим секторам, давно научившись пользоваться транспортными средствами Д-комплекса типа «вепрь» и «прыг-скок».

Ждан и сам собирался заняться поиском МК-генераторов, но судьба распорядилась иначе.

Не успел он отправить последнюю группу, как вдруг в пост, на три четверти занятый пультом монитора координации, ввалился Никита Пересвет, озабоченно-спокойный и неулыбчивый, впрочем, как всегда.

– Хорошо, что здесь все, кто нужен. Чем занят?

– Приказ Калашникова – прочесать станцию и найти украденные МК-генераторы.

– Обойдутся без тебя. Где сам Калашников?

– Погиб, – сказал Косачевский, оглядываясь. – Как вы здесь оказались?

– Долго рассказывать. Немедленно пошлите опергруппу на второй Дайсон, координаты укажу. Я обнаружил базу Чужих… Подождите… Савва… Вы сказали, погиб Савва?! Как?!

– Пошел на захват Салиха, но… тот оказался роботом, биокопией, отвлекающей удар на себя. Как и Суннимур Кхеммат. Группы захвата сработали хорошо, но им достались живые мины, а не разведчики Чужих.

– Разве расчетчики операции не учли этого варианта? И почему на захват пошел сам Калашников?

– Он не рисковал, так получилось. Псевдо-Салих и псевдо-Кхеммат, конечно, взорвались, но обошлось без жертв, хотя трое оперативников пострадали серьезно. А Савва… – Косачевский поморщился. – С ним сложней. Он в это время был вызван Захаровым в сектор административных служб базы – операция захвата Салиха проходила на второй базе археонавтов, а Кхеммата – на территории орбитального лифта, и у метро базы его перехватили…

Пинаев, пораженный новостью, молча ждал продолжения. Известие о гибели начальника отдела безопасности, с которым он разговаривал всего полчаса назад, не укладывалось в голове! Никита мельком взглянул на него, потом на часы.

– Факты?

– Нет. Это я так думаю, что его перехватили, – продолжал Косачевский, – но свидетелей нет, потому что спустя шесть минут после исчезновения Саввы была предпринята попытка взорвать базу. Все было подготовлено на совесть, но в последний момент Захаров успел нейтрализовать цепь управления главным зарядом.

– МК-генератор?

– Разряд произошел, но пострадало только метро базы.

– Но если все обстоит так… зачем Чужим похищать Савву? Вы ведь пришли к такому выводу?

– Чужие стремятся всеми правдами и неправдами выдворить нас из Сферы, и смерть Саввы в этом аспекте им невыгодна. Эмиссар Чужих умен и расчетлив, он подготовил нам немало сюрпризов и меняет тактику столь быстро, что наши прогнозисты не успевают отрабатывать изменения ситуации. А главное – он способен на все! Захват Калашникова он может использовать гораздо выгоднее, чем его смерть.

– Вы правы, он попытается выведать у Саввы все, что тот знает, возможен шантаж и многое другое.

Косачевский отвернулся и вполголоса распорядился послать группу на модулях по указанным Пересветом координатам.

– Так Калашников и в самом деле… погиб? – хрипло спросил Пинаев, обретя дар речи. – Как же так? Я только что с ним разговаривал…

Косачевский угрюмо посмотрел на него, но обратился к Пересвету:

– Что вы советуете делать в сложившейся ситуации?

Никита задумался, поглядел на пульт, отражавший положение отрядов погранслужбы отдела безопасности, наблюдателей и зондов-автоматов. В комнату то и дело входили люди, по двое, по трое, получали задания от заместителей Калашникова, исчезали и снова появлялись. Непривычный легкий гул переговоров поглощался стенами не до конца и мешал размышлять спокойно.

В помещение заглянул высокий, светловолосый, атлетически сложенный парень в сером костюме спасателя. Косачевский поманил его рукой:

– Зайдите, Ивар, вы мне нужны. – Директор УАСС кивнул на Пинаева. – Знакомьтесь, начальник погранотряда Ждан Пинаев. Никита Пересвет. Командир группы «АА» Ивар Строминьш.

Пинаев был в достаточной степени ошеломлен сменой событий, но быстро пришел в себя, протянул руку.

– Я предполагал нечто в этом роде, потому что пытался установить за вами слежку.

– Знаю, – кивнул Строминьш без улыбки и повернулся к Пересвету. – А с вами мы знакомы, не так ли?

– Спасибо за подстраховку, я сразу-то не сообразил. Опоздай вы на пять-шесть секунд…

– Мы едва успели. – Командир группы порозовел. – А потом потеряли из виду…

– Я не стал разбираться, кто свой, кто чужой, и ушел вторым темплом. Знаком термин? Итак, что делать? Думаю, сначала надо эвакуировать всех оставшихся исследователей с планет Сферы на Землю.

– Если бы знать, куда они упрятали Савву?..

– Еще надо доказать, что он похищен. Да и что бы это изменило? Нужна база Чужих – это главное. А где она находится, знают лишь живые Салих и Кхеммат и сам резидент, конечно.

– Знать координаты базы – еще далеко не все. Вы знакомы с вариантами контакта, рассчитанными отделом Дориашвили? Жаль. В одном из них отчетливо прослеживается стремление Чужих спровоцировать нас на открытое выступление против нынешних обитателей Сферы. В результате подразумевается, что, кроме нас и, разумеется, Чужих, в Сфере незримо присутствуют ее хозяева. И вот их-то Чужие пытаются расшевелить, чтобы те вмешались и вышвырнули нас из своих владений.

– Но вы же знаете, гипотетические решения уравнений этики еще надо доказывать. Давайте думать, как найти Савву, если он жив, вернее, без всякого «если», и заставить раскрыться эмиссара Чужих. Он сделал ход, и теперь наша очередь. – Пересвет вдруг со вздохом погладил себя по животу. – Есть хочу… извините. Где тут можно подзаправиться?

– Рядом, – кивнул Косачевский на стену слева, не удивляясь желанию инспектора. – Даю десять минут, потом начнем свертывать операцию. Если Чужие хотят, чтобы мы ушли, мы уйдем.

Никита, прищурясь, оглядел лицо Косачевского, но ничего не сказал. У порога оглянулся.

– Кстати, вы не знаете, где сейчас находится психоэтик Флоренс Дженнифер?

– А вы разве… не знаете? Она… входит в круг подозреваемых и находится где-то на втором Дайсоне. Сведений о точном местонахождении нет.

Пересвет вышел.

Пинаев, подсознательно задержавший дыхание во время этого разговора, вдохнул полной грудью, поймал жест Строминьша. Они отошли в угол комнаты, где было свободней. Косачевский надел эмкан «спрута», на который сводились все каналы связи служб и отрядов, участвующих в операции, вызвал Захарова.

Строминьш поправил «родинку» рации на горле. У Пинаева была такая же «родинка» под нижней губой.

– Подождем, – тихо ответил Пинаев.

Никита вернулся через семь минут, сосредоточенный и задумчивый.

– Что надумали?

Строминьш посмотрел на Ждана, тот покачал головой:

– У меня нет достаточной оперативной информации, чтобы предложить варианты поиска Салиха и Кхеммата. Зато я, кажется, знаю, где искать МК-генераторы: в посту управления Д-комплексом.

– Идея неплохая, осталось только определить, где находится этот самый пост. Эксперты поговаривали, что его вообще не существует.

– Я вспомнил разговор с Костей Мальцевым, киберне… бывшим кибернетиком. Гриффит не разрешал им вести исследования донных горизонтов начиная с двести сорок первого, а они добились разрешения у Даваа и наткнулись в центре станции на помещение, к которому сходятся все выявленные цепи управления… Если бы не ввод особого положения, кибернетики уже открыли бы туда вход.

– Это меняет дело. Что у тебя?

Строминьш снова поправил рацию.

– След Кхеммата всплыл на ТРБ-1, а оттуда он может уйти в пространство на любом модуле. Салих, похоже, должен вот-вот объявиться на станции.

– Где именно?

– Пока не знаю. Ребята взяли под контроль космодром и все известные внешние люки.

– Наверняка существуют и неизвестные, особенно на донных горизонтах. К тому же Чужие могут воспользоваться «прыг-скоком», дайсонианским транспортом они владеют не хуже нас. Вероятно, именно таким образом они и ушли из-под наблюдения, зная выходы «прыг-скока» в Сфере.

Пересвет увидел жест Косачевского – палец вверх, подошел к пульту, окруженному неплотной стеной людей. Те расступились. Косачевский оглянулся, снял эмкан, помассировал уши.

– Эвакуация началась. Ребята Захарова обыскали весь район второй базы в радиусе десяти километров – никого. Чужие выигрывают финал вчистую. Я вернул десант на спейсеры. Пока не возьмем эмиссара и не узнаем координаты его базы…

– И не выручим Савву. Надо срочно дать объявление по базам.

– Уже дали, но едва ли Чужие сунутся на наши базы, это же явное самоубийство.

– Они объявятся здесь, на станции, где больше половины горизонтов нам не подконтрольно.

Виом связи воспроизвел голову Захарова с блестящей лысиной.

– На шлюп Морица совершено нападение.

– Где?!

– Спасатели помогали нам обследовать оболочку Сферы, и с одного из астероидов их обстреляли из лазеров.

– Группу послали?

– Ушла четверть часа назад.

– Обследовать, выяснить, в чем дело. – Косачевский поймал взгляд Пересвета. – Вот вам еще одна запасная база Чужих. Видимо, сработали охранные системы. – Захарову: – Обыщите все вокруг и попытайтесь проникнуть под пузырь защиты. Возможно, Чужие захотят воспользоваться базой в ближайшее время, а у них там скорее всего есть свое метро.

Внезапно на панели монитора перемигнулись алые огни, и в помещение ворвалось сразу несколько голосов:

– Наблюдаю световые эффекты в поясе ДЭУ!

– В диапазоне гамма вижу странное «струение пространства» в поясе ДЭУ!

– Перестал принимать информацию от зондов в поясе дайсонианских энергоустановок возле Дайи.

– Нет связи с группой Калчевой…

– Регистрирую повышение нейтринного потока от Дайи…

Косачевский рывком поднялся к пульту.

Центральный виом поста, расчерченный квадратами оперативных видеообъемов, слился в одно громадное черное окно с розовым диском Дайи. Диск мигнул, погас, закрытый избирательным контуром, обозначился тонкий обруч протуберанцев и факелов звезды, побледнел. И недалеко от Дайи – по масштабам локационного поля – засияли зеленоватые облачка, непрерывно меняющие форму и спектр свечения.

– Что это? – спросил в наступившей тишине Косачевский.

Ответом было молчание.

Может быть, хозяева, подумал Пинаев, но вслух ничего не сказал.

Прошло несколько минут. Из докладов наблюдателей стало ясно, что явление пока не представляет опасности для экспедиции, и Косачевский передал феномен под опеку специалистов-физиков, приказав сообщать о поведении объектов каждый час.

– Как вы думаете, это не демонстрация Чужих?

– Кто его знает, – уклончиво ответил Никита. – Масштабы уж больно велики, диаметр облаков более тысячи километров. Я, пожалуй, пока вам не нужен, попытаюсь поискать украденные МК-генераторы. Если что-нибудь прояснится, дайте знать.

Пересвет, за ним Строминьш и Пинаев протолкались к выходу, в коридоре молча повернули к перекрестку, где в нише дремал дайсонианский «вепрь». Спустя несколько минут они уже были в двадцати километрах от поста координации, у центрального зала двести пятидесятого горизонта Д-комплекса, к которому сходилось десятка два коридоров разного сечения.

Двое парней из группы Строминьша, появившиеся следом, принесли аппараты электропунктуры, соединенные с компьютером, и принялись колдовать над закругляющейся стеной загадочного зала у выходов коридоров к стене. Повезло возле четвертого заполненного дымным голубым свечением коридора с металлическим полом.

Монолитная на вид стена вдруг вздулась пузырем и бесшумно лопнула, образовав грибообразный проем. В ноздри проникла сложная смесь запахов – от нежных цветочных и пряных фиалки и корицы до горьких и неприятных смолы, креозота, клея, пластмасс.

За стеной рос лес пупырчатых колонн, соединенных между собой толстыми лианами труб и кабелей. Колонны потрескивали, издавали шорохи и скрипы, вокруг них носились хороводы электрических искр, струи слоистых дымов, светящиеся паутины разрядов. Ход вел в недра этого «леса», в холодную электрическую полутьму.

– Жуть какая! – вполголоса сказал один из оперативников. – Не очень-то это похоже на зал управления.

Пересвет поманил Строминьша к себе.

– Анализаторы запахов у вас есть? Если здесь были люди, мы найдем их следы.

Вперед снова выступили обвешанные спецаппаратурой помощники Строминьша, осторожно углубились в тоннель, поглядывая на экранчики приборов, торчащие на гибких усах из-за спин, словно головы змей. Остальные эксперты группы деловито принялись «обнюхивать» коридоры. Пинаев почувствовал себя лишним. Он ждал сообщений от своих подчиненных, но те ничем не могли порадовать начальника.