Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Ламия, Город Зари, 76-й год Ксара Безликого

(—1598 год по имперскому летосчислению)

Убайд склонил голову, покрытую татуировками.

– Все готово, о великая, – произнес он таким тоном, словно говорил всего лишь о грядущем пире во дворце.

Неферата кивком поздоровалась с визирем. Время приближалось к полуночи. Аудиенция Ксиана Ха Фенга продлилась дольше, чем она рассчитывала, но было чрезвычайно важно не повести себя грубо и не завершить ее слишком рано. Неферате требовалось, чтобы августейшая особа благосклонно отнеслась к ее заигрываниям, чтобы принц поверил, что завоевал ее доверие, а значит, получил рычаг воздействия на царя. Пока Ксиан Ха Фенг думает, что имеет над ней власть, она может спокойно расставлять ему ловушку, в которую рано или поздно попадется он сам и, возможно, вместе с ним вся Восточная Империя.

Тонкая полоска теплого света пробивалась из-под двери в святая святых. Убайд провел тут много часов, готовясь к ритуалу. Великий визирь был единственным членом клики заговорщиков, кого Неферата впускала в помещение, – остальным теперь приходилось свидетельствовать ей свое почтение и пить эликсир в мрачных пределах Зала Скорби и Сожалений. Она выбрала это место по одной-единственной причине – из трех помещений для аудиенций, полагавшихся царице, это использовалось реже всех. А еще потому, что Ламашиззар и его бывшие союзники не должны забывать – лишь она стоит теперь между ними и царством мертвых.

Ламашиззар, конечно, с трудом сдерживал ярость. Неферата знала, как опасно провоцировать его таким мелочным способом. Да, ему недоставало честолюбия, но, если задевалась его гордость, он становился безжалостным. Возможно, со временем она освободит его от данных им обязательств, но пока он должен склониться перед ней и признать ее власть. Его необходимо заставить покориться. Он должен понять, каково это – жить, завися от прихоти других.

В основном царица вела себя очень осторожно, властью не злоупотребляла. Несмотря на репутацию декадентов, в некотором смысле жители Ламии оставались в неведении, как и остальные неехарцы. Никто за пределами дворца не догадывался, что Неферата больше не прикована к Женскому дворцу, и никто, кроме членов клики заговорщиков, не знал, что городом давно правит не царь.

Неферата хотела, чтобы так продолжалось всегда. Нагаш верил, что сможет стать Вечным Царем и править Кхемри, не вызывая гнева остальных великих городов, но царица была куда осмотрительнее. Теперь, снова имея возможность общаться с детьми, она, помимо своих внешнеполитических планов, хотела обеспечить продолжение правящей династии. Когда ее сын Ламазу достигнет брачного возраста, Неферата подыщет ему подходящую жену, а Ламашиззару придется присоединиться к предкам в загробной жизни. Естественно, сама она, как и подобает покорной жене, сделает вид, что пьет из отравленного кубка, чтобы сопровождать мужа в стране мертвых, и для всех просто умрет.

Фокус в том, чтобы убедить остальных заговорщиков изобразить собственную смерть. Их долгие жизни (и поразительная жизненная сила) уже вызвали нежелательные слухи как при дворе, так и в соседней Ливаре. По сведениям шпионов Ламашиззара, царица Халида уже не раз высказывала свои подозрения, но пока еще не обвинила своих царственных кузенов в противоестественных деяниях публично.

Неферата неоднократно пыталась достучаться до Халиды в надежде, что их прежняя дружба поможет завязать более прочные узы между двумя городами, но до сих нор царица Ливары всякий раз находила уважительные причины, по которым не могла принять приглашение своей кузины.

Кроме того, нужно решить, что делать с Арханом. Пока что его знания о колдовском искусстве Нагаша перевешивали риск, которому она подвергалась, сохраняя ему жизнь, но равновесие быстро смещалось. Неферата уже и сама улавливала тончайшие нюансы заклинаний Узурпатора. Скоро она позволит В’сорану приступить к изучению скрытых аспектов некромантских знаний Нагаша. Когда это произойдет, Архан будет полезен ей только своим искусством владения мечом и умением поставлять жертв для ритуалов. Однако со временем и с тем и с другим наверняка с легкостью справятся Абхораш и Ушоран. Было до трогательного просто завоевать преданность монстра, хотя и пришлось открыться Архану больше, чем хотелось. Неферата уже с нетерпением ждала того дня, когда сможет приказать Абхорашу избавить ее от бессмертного и положить конец этому утомительному предприятию.

Царица толкнула дверь убежища и торопливо вошла, помня о песке, с шорохом вытекающем из часов. Убайд уже разложил все необходимое для ритуала и зажег благовония для заклинаний. Жертву тоже приготовили – в центре круга стоял человек. Ему промыли раны и дали зелье, прогоняющее усталость. Это позволит ему бодрствовать во время грядущей церемонии.

Человек был частью эксперимента, который проводила Неферата, пытаясь улучшить результаты ритуала Нагаша. Архан отыскал его в убогом квартале беженцев в западной части города: молодой мужчина, в неплохой физической форме, достаточно здоровый, чтобы выдержать неделю мучений. Его приковали к железному кольцу, вделанному в потолок над центром ритуального круга. Темные камни у его ног были залиты кровью. Надрезы на израненном теле, складывающиеся в точный замысловатый рисунок, были сделаны согласно диаграммам из книг Нагаша и представляли собой вершину искусства мучителя. От этих ран каждая жилочка в теле жертвы отзывалась нестерпимой болью.

Согласно экспериментам некроманта, ни одна жертва не выдержала кошмара непрерывной боли дольше восьми дней. По оценке Нефераты, на седьмой день энергия жертвы достигала своего пика; после этого она ослабевала, так как тело начинало умирать.

И сейчас настало время истинной проверки предположений. Неферата подошла к столу у ритуального круга. Острые как бритва пыточные инструменты, тщательно вычищенные, лежали в стороне на чистой ткани. На их место Убайд положил кривой жертвенный нож, поставил золотую чашу и инкрустированный драгоценными камнями кубок, из которого Неферата любила делать первый глоток эликсира. Тяжелый том с описанием великого ритуала лежал, открытый на нужной странице, на краю стола, но она едва взглянула на него, давным-давно выучив наизусть все нужные фразы и жесты.

Неферата глубоко вдохнула, упиваясь изысканным ароматом благовоний, наполнявшим комнату. Протянула руку и потрогала лезвие жертвенного ножа – остро заточенная бронза была холодной на ощупь. Царица улыбнулась, провела пальцем по узкой деревянной рукоятке и взяла нож, такой легкий и удобный.

Она осторожно ступила в круг и посмотрела юноше в глаза. Его взгляд устремился на нее, одновременно испуганный и полный надежды. С разорванных губ сорвался слабый стон.

Царица смотрела ему прямо в глаза. Архан научил ее обращаться к силе, заключенной в эликсире. Этим она сейчас и воспользовалась, отметив, как разгорается искра желания во взгляде юноши. Он глубоко, судорожно вздохнул, и по выражению его лица Неферата поняла, что агония, терзавшая его тело, преобразовалась в нечто более острое, более сладкое и намного более мучительное, чем все, что он испытывал до сих пор. Она заставила его ужасно страдать все последние дни его жизни, и все же он любил ее, любил всей душой и сердцем. Он жаждал ее через боль, снова и снова.

Улыбаясь, Неферата засунула нож за пояс и подошла к нему так близко, что его затрудненное дыхание овевало ее щеку. Она потянулась почти лениво и расстегнула цепи, сковывавшие его запястья. Когда оковы упали, он пошатнулся, но устоял на ногах. Его удерживал ее взгляд.

Неферата улыбнулась еще шире.

– Ты доставил мне удовольствие, – произнесла она, и юноша содрогнулся. – Теперь осталось сделать только одну последнюю вещь, и тогда, мой сладкий, ты навечно будешь со мной. – Она вытащила нож. – Ты сделаешь это ради меня?

Его губы шевелились, с них срывались обрывки звуков, и наконец в глазах юноши заблестели слезы досады. В конце концов, он просто слабо кивнул.

– Я знала, что ты меня не подведешь, – мягко сказала Неферата. – Возьми это. – И протянула ему нож.

Юноша вытянул дрожащую руку и схватил сверкающий клинок.

– Хорошо, – прошептала Неферата. – Подожди немного.

Она отошла к краю круга. Час настал. Рядом с ней возник Убайд, безмолвный и решительный.

Неферата вскинула руки, не отводя взгляда от глаз жертвы.

– Пора, – сказала она. – Повторяй за мной.

Она начала произносить слова заклинания, медленно и значительно. Юноша в центре круга присоединился к ней. Неферата ввела его в ритуал, вплетая в заклинание его боль и страсть, и он подчинялся охотно, жадно. В этот миг он хотел отдать ей все, чего пожелает ее сердце.

Заклинание плелось медленно, но уверенно. Минуты перетекали в часы, и вот время совсем потеряло свое значение. Кульминация наступила неожиданно для них обоих.

– Сейчас! – выдохнула она. – Нож! – Неферата указала трясущимся пальцем на артерию, пульсирующую на горле жертвы. – Отдай мне кровь твоего сердца!

Блаженная улыбка разлилась по изуродованному лицу юноши. Он поднес нож к горлу и перерезал его одним плавным, грациозным движением. Убайд мгновенно подскочил к нему, подставив золотую чашу. Юноша оставался стоять с выражением экстаза на лице, а из него вытекала жизнь. Неферата удерживала его взглядом до тех пор, пока сердце его не перестало биться, и лишь тогда безжизненное тело рухнуло на каменный пол.

Неферата длинно, прерывисто выдохнула. Нервы ее пылали. Убайд отошел от трупа жертвы, держа в руках исходившую паром, полную до краев золотую чашу.

Медленно, осторожно великий визирь налил порцию крови в сверкающий кубок. Неферата жадно вдохнула пьянящий аромат. Он был слаще любых духов.

Внезапно в коридоре раздался какой-то звук. Неферате показалось, что это чьи-то кожаные сандалии шлепают по каменным плитам. Убайд нахмурился, аккуратно поставил жертвенную чашу на пол и вытащил из-за пояса легкий и острый кинжал. Обойдя чашу, он крадучись направился к двери.

Неферата повернулась, следя за ним взглядом. Что-то случилось. Она подумала про Ламашиззара, и у нее вдруг возникло дурное предчувствие.

Кубок согревал руки. Она уставилась на неподвижную поверхность эликсира, чувствуя, как в нем бурлит сила. Неферата поднесла кубок к губам и сделала большой глоток. Вкус оказался мучительно горьким, но он наполнил ее силой, какой она еще не знала.

Убайд боролся с кем-то у двери. Кто это, Ламашиззар? Царица не знала, и в данный миг ей было все равно. Она гортанно рассмеялась.

– Отойди, – приказала царица Убайду. – Пусть войдет.

Кто бы это ни был, он склонится к ее ногам и будет умолять о прощении за нежелательное вторжение.

Великий визирь отошел от двери, и в помещение, спотыкаясь, ввалилась чья-то фигура. Неферате потребовалось какое-то время, чтобы понять, кто это.

– Архан? – спросила она, чуя запах крови на его одежде. – Что все это значит?

Бессмертный кинулся к ней, и когда вошел в круг света, царица увидела, что из его тела торчат окровавленные обломки стрел. Призрачное лицо было бледнее обычного. В руке он держал подаренный Нефератой железный меч с лезвием, тоже испачканным засохшей кровью.

– Царь выступил против тебя, – прокаркал Архан. Голос его звучал так, словно он был на пределе сил. – Ламашиззар послал Адио и Кхенти убить меня на торговом тракте. Он хочет убить и тебя тоже.

Неферата тряхнула головой. Архан нес какую-то чушь. Она негромко рассмеялась, опьяненная неожиданной силой, и вдруг ее сердце пронзила холодная боль.

Царица удивленно ахнула, но тут яд подействовал и увлек ее во тьму.

Архан в ужасе смотрел, как Неферата падает. Золотой кубок выпал из ее руки, заливая ступни царицы последними густыми каплями эликсира. Он ринулся к ней, чувствуя, каким неповоротливым и неуклюжим стало израненное тело.

– Помоги мне! – прорычал он великому визирю, падая на колени рядом с царицей.

– Тут уже ничего не поделать, – мертвым голосом ответил Убайд.

Неферата лежала на боку, головой на откинувшейся руке, и кожа ее была холодной на ощупь. Архан прижал пальцы к нежному горлу, но не сумел нащупать пульс. Приблизив щеку к ее губам, он с трудом уловил намек на дыхание.

Взгляд бессмертного упал на помявшийся кубок. Алые капли эликсира на его краях прямо у него на глазах потемнели, а потом почернели. Осознание свершившегося пронзило его, как ножом. Одно дело убить человека на торговом тракте и бросить тело в канаву, и совсем другое, куда более рискованное, – убить царицу. Ее телом займутся жрецы погребального культа, его увидят тысячи скорбящих горожан. Смерть царицы должна выглядеть естественной.

– Этого не может быть! – прорычал Архан. – Ни один яд в Неехаре не в силах преодолеть эликсир Нагаша!

– Это яд сфинкса, – ответил Убайд. – Даже до падения Махрака он был исключительно редким. Одни боги знают, как Ламашиззар его раздобыл. – Великий визирь подошел к царице и с непроницаемым лицом всмотрелся в неподвижное тело Нефераты. – Согласно древним текстам, яд разрушает кровь и делает ее безжизненной. Смерть наступает незамедлительно. – Он покачал головой. – Чудо, что царица еще жива.

Что-то в бесстрастном голосе Убайда воспламенило черную ярость в сердце Архана. Он вскочил на ноги и сжал горло великого визиря. Бессмертный чувствовал, как последние капли эликсира кипят в его жилах. Он смутно сознавал, что Убайд по-прежнему держит в руке нож, но бессмертному было плевать. Острие его собственного меча упиралось в живот визиря.

– Почему? – прорычал Архан.

Великий визирь гневно сверкнул глазами.

– Потому что, как и Абхораш, я служу трону, – отрезал он. – Ламашиззар слаб и беспомощен, но Ламия и раньше существовала при подобных правителях. – Убайд дернулся, пытаясь ослабить хватку Архана, и досадливо повысил голос: – Царица не сдержала слово! Вместо того чтобы давать царю советы, она полностью захватила власть. Это неправильно…

Архан сильнее стиснул горло Убайда.

– Она думает только о городе! Под ее правлением Ламия бы процветала! И ради этого ты ее предал?

Убайд гневно расширил глаза.

– Да кто ты такой, чтобы судить меня? – прошипел он. – Архан Черный, предавший собственного царя ради Узурпатора, а потом изменивший ему, когда это стало тебе выгодно? Что ты можешь знать о верности и преданности? – Он раскинул руки. – Убей меня, если хочешь, но ты не смеешь осуждать меня!

Архан сжал эфес меча. В голове у него отчаянно метались мысли. Зарычав от омерзения, он повернулся и отшвырнул великого визиря к двери. Убайд, спотыкаясь, сделал несколько шагов, непонимающе глядя на бессмертного.

– Пусть царица сама решает твою судьбу, – холодно произнес Архан. – Убирайся.

Убайд покачал головой. Вытатуированная на шее змея словно ползла куда-то вверх в этом неверном свете.

– Ты что, не понимаешь? Царица никогда не очнется. Сила эликсира может замедлить действие яда, но это всего лишь вопрос нескольких часов. Может быть, дней.

– Я сказал – убирайся! – взревел Архан и шагнул в сторону Убайда. Великий визирь увидел его убийственный взгляд, и мужество ему изменило. Заталкивая нож за пояс, он выскочил из комнаты.

Архан, пошатнувшись, прислушался к затихающим в коридоре шагам великого визиря. Должно быть, я сошел с ума, подумал он, я позволил Неферате себя околдовать.

Он повернулся, осматривая комнату. Убайд направится прямиком к царю и расскажет, что тут произошло. Царь примчится сюда, как ястреб, чтобы схватить тело царицы и завладеть книгами Нагаша. Времени терять нельзя.

Дрожащей рукой Архан убрал меч в ножны и, хромая, подошел к золотой чаше. Опустившись на колени, бессмертный положил ладони на закругленные края чаши, поднес ее к губам. Жидкость внутри все еще оставалась теплой и ароматной.

Он выпил все. Эликсира было куда больше, чем ему требовалось. Казалось, что все внутри сейчас взорвется, но он не оставил ни единой капли. Сила эликсира чуть не сбила его с ног. Он был почти таким же мощным, как эликсир Нагаша, и намного слаще. Безрадостно улыбаясь, Архан выдернул обломки стрел из своего тела и отшвырнул их в сторону.

Бессмертный осмотрелся, нашел большой льняной мешок и сложил в него полдюжины тщательно отобранных томов. Если этот эликсир может противостоять яду сфинкса, вероятно, есть шанс полностью победить его. Но прежде всего нужно найти место, где можно работать в относительной безопасности. И пока он видел только одну возможность.

Архан осторожно опустился на колени и взял царицу на руки. Ее тело уже закостенело, словно мертвое, и казалось легким и хрупким. Бессмертного снова поразило безрассудство того, что он делает. Нужно немедленно бежать из города, захватив столько книг Нагаша, сколько получится! Оказавшись в Золотой Долине, он с легкостью избежит гнева Ламашиззара.

Бессмертный снова посмотрел на лишенную чувств царицу и вспомнил Неферем, другую дочь Ламии, ставшую пешкой в игре царей и страдавшую много столетий, в то время как он был рядом и просто наблюдал.

Неферата не обязана была освобождать тебя, сказал он себе.

Вполголоса ругаясь, Архан вынес царицу из комнаты. Если ему повезет, он сможет добраться до Женского дворца, пока царь не поймет, что она осталась жива.

Как оказалось, царь Ламашиззар даже не рассматривал вероятность того, что его жена останется жива после того, как выпьет яд. Дворцовые стражи не шныряли по коридорам, когда Архан торопливо шел в южное крыло дворца. Для надежности он прошел в Женский дворец через редко используемый Зал Скорби и Сожалений. Пронося тело царицы мимо величественного мраморного постамента, у которого владычицам Ламии воздавали последние почести вот уже тысячу лет, бессмертный пытался подавить мрачные предчувствия.

В Женском дворце было пусто. Больше ста лет в этом огромном убежище жила только Неферата с очень ограниченным числом служанок, которых по этикету был обязан обеспечить ей царь, и все-таки появление бессмертного в пыльных залах заметили почти мгновенно. За какие-то несколько минут Архана окружили бледные, разгневанные женщины, причем некоторые вооружились небольшими, но опасными на вид ножами. Будь он один, они, без сомнения, накинулись бы на него, как разъяренные львицы. Вид неподвижного тела царицы удержал их от нападения. В немом шоке они метались вокруг бессмертного, пока он бесцельно кружил по дворцу.

Наконец терпение почти лопнуло. Архан повернулся к женщинам и спросил, где спальня царицы. Они уставились на него, как на сумасшедшего. Только одна юная дева в красивой одежде вышла вперед и молча поманила его за собой.

Звали ее Айа. Значительно позже Архан узнал, что она прислуживала царевне Халиде, когда та еще жила во дворце. Несмотря на молодость, она вела себя перед лицом катастрофы спокойно и собранно. Айа отвела Архана в покои царицы и выгнала толпу слуг в коридор, в то время как бессмертный положил тело Нефераты на ложе. Когда девушка вернулась, Архан уже распаковал книги Нагаша. Айа спокойно остановилась у двери – никаких протестов, никаких занудных вопросов, никаких истерик. Она просто ждала, терпеливая и собранная, готовая служить царице. Первым порывом Архана было выставить ее прочь, но чем больше он думал о том, как сложно будет работать в пределах этого святилища, тем скорее пришел к мысли, что ему потребуется ее помощь. Он знал, что пройдет много времени, прежде чем Ламашиззар сообразит, куда делась царица, – несколько часов, возможно, целый день. Так что Архан рассказал девушке частичную правду: царь решил отравить Неферату, потому что не мог простить ей обретенной свободы. Айа выслушала его без единого замечания. Бессмертный взял кисти и чернила и начал рисовать на полу спальни ритуальный круг. Служанка тихонько выскользнула из комнаты, и Архан понял, что его история уже распространяется в Женском дворце и что теперь слуги царицы воспрепятствуют любым попыткам Ламашиззара проникнуть в их святилище. Да и дворцовые стражи будут сопротивляться приказам войти в запретные залы дворца – хотя Женский дворец сейчас считался открытым, столетние традиции преодолеть очень трудно. Значит, остаются только заговорщики, соратники царя, а бессмертный не сомневался, что справится с любым из них, кроме Абхораша, если военачальник царя вообще втянут в эту историю. Архан все еще не знал, насколько глубок этот тайный сговор.

Остаток первой ночи он провел, сидя у постели царицы и перелистывая книги Нагаша в поисках заклинания или ритуала, который может очистить кровь Нефераты от яда. Шли часы, и Неферата начала бледнеть. Дыхание по-прежнему оставалось едва заметным, и только сверхъестественные чувства Архана позволяли ему услышать ее сердцебиение. Эликсир блокировал действие яда, но царица явно слабела. Когда над морем занялась заря, Архан нимало не приблизился к решению задачи. Он велел Айе плотно задернуть занавески на высоких окнах и продолжил поиски. Когда снова наступила ночь, он все еще ничего не нашел, а состояние царицы заметно ухудшилось.

Архан, придя в отчаяние, отложил книги и поместил тело царицы в ритуальный круг. Айа внимательно наблюдала за тем, как бессмертный открыл три колдовских тома, положил их на пол возле круга и снова взял чернильницу и кисть из конского волоса.

– Раздень ее, – приказал он служанке, шурша страницами книг.

Девушка заколебалась.

– Что ты собрался делать? – холодно спросила она.

Архан посмотрел на служанку суровым взглядом.

– Ей необходимо справиться с отравой, текущей в ее жилах, – сказал он. – Пока ее… кровь достаточно сильна, чтобы замедлить действие яда. – Он замолчал, изучая рисунок человеческой фигуры на пожелтевшей странице, покачал головой и начал листать дальше. – Поэтому я должен найти способ укрепить ее жизненную энергию, чтобы помочь преодолеть его.

Служанка шагнула ближе к кругу и нахмурилась, не отрывая темных глаз от странных значков на полу.

– Я бы могла послать за аптекарем, – предложила она. – Жрицы Неру заботились о здоровье царской семьи много веков. У них большой опыт работы с ядами…

– Если бы существовали травы или зелье, которые могли бы ее спасти, я бы сам отнес ее в храм! – рявкнул Архан.

Айа сделала глубокий вдох.

– Но это… – начала она. – То, что ты делаешь…

– То, что я делаю, это попытка спасти царицу, – отрезал бессмертный, перестал перелистывать страницы, всмотрелся в рисунок, кивнул и вытащил пробку из чернильницы. – Чем дольше мы ждем, тем слабее она становится.

Девушка поколебалась еще чуть-чуть, озабоченно сведя брови, и приняла решение. Аккуратно вступив в круг, она опустилась рядом с царицей на колени и начала проворно раздевать Неферату.

Архан тщательно рисовал руны. Работа отняла не один час. Он старательно выводил замысловатые узоры на теле Нефераты – от головы до кончиков пальцев на ногах. Бессмертный остро осознавал каждую уходящую минуту; ему казалось, что кожа царицы становится все холоднее.

К тому времени, как он завершил все приготовления, час мертвых давно прошел. Архан встал и сунул книгу в руки Айи.

– Встань вон там, на краю круга, у ее ног, – велел он. – Когда я начну, повторяй слова за мной. Они отмечены тут, на странице.

Айа с сомнением посмотрела на него, но книгу взяла.

– И это все?

– Ты хочешь, чтобы царица выжила? – спросил он.

– Конечно!

– Тогда пусть это будет самым главным у тебя в голове, – сказал Архан. – Не думай больше ни о чем. Если нам повезет, этого окажется достаточно.

Сам он встал на противоположной стороне круга, у головы царицы, распростер руки и начал читать.

Ритуал немного отличался от заклинания жатвы, которое использовалось для создания эликсира Нагаша. Архан внес кое-какие изменения в расположение рун, чтобы усилить действие эликсира, уже попавшего в ее тело. В теории это казалось довольно простым.

Черпая излишек эликсира из ее тела, Архан вложил в заклинание ровный поток силы. Воздух над кругом мгновенно потяжелел, тело царицы задрожало. От сигилов, нарисованных на ее коже, потянулись завитки пара.

Бессмертный ощутил, как эликсир кипит в его жилах, и направил освобожденную энергию в колдовские слова, срывающиеся с губ. Тело Нефераты внутри круга внезапно судорожно задергалось. Спина мучительно изогнулась, руки раскинулись, грудь выгнулась. Архан увидел, что сухожилия у нее на шее и на кистях рук натянулись, как тетива, рот широко раскрылся, из него выплыл колыхающийся поток черных испарений.

Кожа царицы начала меняться. Сочный коричневый оттенок, уже побледневший, утратил все краски, кожа сделалась цвета холодного алебастра. Архан замолчал, боясь, что уже поздно. Остатки силы разрывали его, он пошатнулся, схватившись за грудь, – невидимые клинки вонзались во внутренние органы. По подбородку потекла струйка сукровицы.

Бессмертный медленно опустился на колени. Тело Нефераты снова обмякло, укрытое завитками пара. Руны, начерченные на ее коже, уже начали выцветать, стекаясь в темно-синие струйки и образуя на полу лужицы. Айа упала на колени, потрясенно распахнув глаза, осторожно проползла в круг, положила трясущуюся руку на тело Нефераты и тут же отдернула, словно ее ужалили.

– Она холодная! – воскликнула Айа. – Холоднее, чем ночь в пустыне! Что случилось? Что ты наделал?

Архан смотрел на почти безжизненное тело царицы. Руны уже полностью растаяли под действием жара, исходившего от ее тела. Под голубоватыми разводами чернил было видно, что вены на висках и горле царицы почернели.

Бессмертный потер губы тыльной стороной руки, на ней осталась липкая пленка гноя. В его груди бушевали гнев и отвращение. Какой ужас спустил с привязи Ламашиззар?

– Не знаю, – глухо бросил Архан.

Прошло еще пять дней. Архан не сдавался, снова и снова перелистывая страницы книг Нагаша в поисках чего-то, что можно использовать, чтобы победить яд сфинкса. Царица уже едва дышала, а кожа ее сделалась холодной и твердой, как мрамор. Ее сердце все еще билось, упрямо прогоняя эликсир по жилам, но с каждой ночью его действие становилось все слабее. И любой ритуал, какой пытался испробовать Архан, только ухудшал состояние Нефераты. Казалось, что смертельный яд сфинкса каким-то образом соединился с заколдованной кровью царицы, изменяя ее изнутри. Любая попытка усилить энергию эликсира одновременно усиливала действие яда.

И сейчас, когда на город опустилась седьмая ночь, Архан решил, что нашел ответ. Он сидел за столом Нефераты и в последний раз просматривал слова и символы заклинания, тщательно проверяя, не сделал ли ошибок. Удовлетворенный, он взял большой лист бумаги и положил его на пол рядом с кругом, возле него аккуратно разместил инструменты, необходимые для ритуала, и опустился на колени подле царицы. Бессмертный поднял ее тело на руки, перенес на кровать, осторожно положил на шелковые простыни и снова вернулся к ритуальному кругу. Отстегнув пояс с мечом, Архан позволил своим одеждам соскользнуть на пол, повернулся к Айе и раскинул руки.

– Точно следуй рисункам, – велел он. – Символы и их место имеют решающее значение, иначе энергия будет проходить неправильно.

Служанка кивнула, но Архан уловил в ее взгляде усталость и опаску. Она трудилась так же усердно, как и он, но ее не поддерживал эликсир. Когда она не принимала участия в ритуалах Архана, то пыталась разузнать что-нибудь про Ламашиззара и его клику, однако, несмотря на все свои усилия, так и не сумела выяснить, кто из них решил поддержать Ламашиззара после исчезновения Нефераты. Айа узнала только одно – царь заперся в своих покоях и общается только со своими советниками. Архан понимал, что тот просто дожидается известия о том, что царица наконец-то умерла. Если повезет, можно использовать стратегию царя против него самого.

Сегодня их последний шанс. Если и этот ритуал подведет, Архан не сомневался – царица не доживет до рассвета.

Айа шагнула вперед, держа в руках кисть и чернильницу. Она внимательно всмотрелась в бумагу, обмакнула кисть в чернила и приступила к работе. Сначала движения кисти были робкими, но постепенно девушка обретала уверенность. Шли часы, и колдовские символы сплетались в узор на коже Архана, но только ближе к рассвету она нарисовала последние из них на коже бессмертного.

– Отличная работа, – сказал Архан, понадеявшись, что это правда. Все равно точно он ничего видеть не мог. – А теперь быстро занимай свое место в круге. Времени осталось совсем мало.

Бессмертный встал в центр круга.

– Не важно, что произойдет со мной, главное – не дрогни! – велел он служанке. – Заверши заклинание, что бы ни случилось. Ты понимаешь?

Айа кивнула. Глаза ее испуганно распахнулись.

– Тогда давай начинать, – угрюмо произнес Архан. – Мы почти опоздали.

Как и прежде, они читали заклинание вместе. Бессмертный сразу же почувствовал, как ему жжет вены, – слова ритуала воздействовали на остатки эликсира. Но этот ритуал предназначался не для того, чтобы черпать украденную силу, а для того, чтобы изменять ее, превращая в инструмент для совершенно особой цели. Приступы боли пронзали тело бессмертного. Архан стиснул зубы. Перед глазами все расплывалось и затягивалось красноватым туманом, в ушах слышался глухой рев. Кожа болезненно натянулась, и ему казалось, что сейчас она начнет рваться, но, несмотря ни на что, он ни разу не запнулся.

Время утратило всякое значение. Заклинание тянулось бесконечно, и муки делались все ужаснее, став безграничными, как пустыня. Голос Архана превратился в болезненный вой, но он продолжал произносить слова заклинания. Все его тело пылало, и какая-то часть сознания не сомневалась, что плоть и кости плавятся в этом жаре.

Прошла целая вечность. Архан не почувствовал, когда наступила кульминация ритуала, просто в реве, наполняющем его уши, произошла едва заметная перемена, подсказавшая ему, что Айа замолчала. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем ей удалось заставить бессмертного понять ее слова.

– Сейчас? – эхом отразился в его черепе едва слышный голос служанки, доносившийся откуда-то издалека.

Архан попытался разглядеть что-нибудь среди красного тумана, застившего ему глаза. Он кивнул – по крайней мере, ему показалось, что кивнул.

– Нож… – проскрипел он. Собственный голос прозвучал невыносимо громко.

Айа выпустила бумагу из рук, взгляд ее упал на небольшой кривой нож, лежавший у ее ног. Лезвие, острое как бритва, ярко сверкало в свете лампы. Девушка произнесла сдавленным голосом:

– Ты… ты уверен?

Бессмертный отозвался страдальческим стоном, от которого Айа вздрогнула.

– Делай! – выдохнул он. Его глаза налились темной краснотой, зрачки полностью скрылись, но она все равно ощущала тяжесть взгляда бессмертного. – Это… ее единственная надежда, – выдавил Архан. – Иначе… она… наверняка умрет.