Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

– Боги даровали нам мужество, чтобы выстоять, человечий отпрыск, и оружие, чтобы разить наших врагов. Разве нам нужно что – то ещё? – произнёс Готрек.

– Армия рыцарей – храмовников Сигмара пришлась бы кстати, – заметил Феликс. – Я предпочитаю, чтобы помощь моего божества выражалась в материальной форме.

Готрек еле слышно хмыкнул и снова обратил внимание на вход в пещеру. С краю стоял Снорри, уставившись вниз.

– Славный будет бой, – произнёс он. – Приближаются здоровенные орки и шаман на пауке. Паук – для Снорри.

– Можешь забирать его, – согласился Готрек. – Предводитель – мой.

Бьорни потряс головой.

– Слыхал я где – то, что самки пауков съедают своих партнёров во время спаривания. Встречались мне и некоторые женщины, которые поступали точно так же.

– Ты когда – нибудь думаешь о чём – то другом? – спросил Улли.

– Только во время боя, – ответил Бьорни. – Да и то не всегда.

Макс закончил заклинание. Феликс поблагодарил его и встал.

– Настоящую боль ты почувствуешь через несколько часов, но до тех пор заклинание сохранит тебе возможность двигаться. Тебе не стоит особо бросаться в бой. Разве что…

Феликс понял ход мыслей Макса: «Разве что толпой навалятся орки, и мне придётся драться по – любому. Через несколько часов это уже не будет иметь значения, потому что мы все погибнем. Последняя волна нападавших оставила Олега медленно умирать от раны в животе, которую не смогла излечить даже магия Макса. То же самое легко могло произойти и со мной. Будь удар орка чуть более сильным. Не сумей его в достаточной мере смягчить кольчуга».

Стоны и мольбы мужчины раздавались в помещении и действовали на нервы Феликсу, подобно яду. «Было бы милосерднее прикончить Олега, – думал Феликс, – Он бы замолчал, что было бы милосерднее и по отношению к нам».

Феликс вздрогнул. Он становится таким же равнодушным, как Готрек и прочие гномы. Даже хуже. Из них – то никто не предложил подобный выход.

Морщась от боли, он прошёл туда, где подле умирающего сидела Ульрика, держа того за руку. Феликс заметил, что они оба теперь молчат. Кожа Олега приобрела восковой оттенок. Усы поникли. Из уголка рта тонкой струйкой сочилась кровь.

– Я могу чем – нибудь помочь? – спросил Феликс.

– Ничем, – тихо произнесла Ульрика. – Он умер.

Внезапно Феликс ощутил ужасное чувство вины.

Угрек вёл парней прямо на холм. По пути он зарубил кое – кого из Сломанных Носов, просто в назидание за их провинность, и остановился в двадцати шагах от входа в пещеру. Он развернулся и какое – то время глядел назад, с удовлетворением заметив, что его парни почти выиграли сражение. Помогла магия шамана. Осенённые духом богов, его воины сражались, как одержимые.

Паук вынес своего хозяина – шамана туда, где стоял Угрек. Ему никто не воспрепятствовал. Он поприветствовал Угрека взглядом небольших круглых глаз, в котором проглядывал злобный интеллект. Военачальник призадумался, правда ли то, что Иксикс несёт в себе душу его прежнего шамана? Не то чтобы это имело значение. Если шаман позволит себе какую – нибудь дерзость в адрес Угрека, то сдохнет, как и любой другой. Шаман оживлённо тараторил и на что – то указывал. Угрек обернулся посмотреть, в чём там дело.

Вдали он увидел приближающуюся небольшую точку. Ориентируясь на размер, Угрек было подумал, что это дракон, хотя гномы и заявили о его уничтожении. Просто могло оказаться, что коротышки солгали, и дракон сбежал через другой выход. «Теперь уж поздно об этом беспокоиться», – решил Угрек.

– Ладно, парни, – завопил он. – В пещеру. Убейте коротышек. Хватайте сокровища. Топор оставьте мне!

Объяснив свой план, он тут же приступил к его осуществлению.

Феликс наблюдал, как на холм безжалостной волной накатываются зеленокожие, сознавая, что предстоит умереть. Это были самые крупные, самые свирепые орки из когда – либо ему встречавшихся, хотя на фоне своего предводителя они выглядели слабыми и кроткими. Тот был огромен, в полтора раза крупнее обычного орка, и в одной руке держал мясницкий тесак, а в другой – топор. Позади него развевался плащ из человеческой кожи. С клыков капала слюна. Его голос громыхал среди гула сражения. Феликс заметил, что орк смотрит на что – то позади себя, и тоже поглядел в том направлении.

У себя за спиной он услышал удивлённый вздох Ульрики.

– Похоже, нас могут спасти.

– Ага, если мы сможем продержаться достаточно долго, – кисло заметил Феликс.

– Кто – то что – то сказал об обороне? – спросил Готрек. – А я говорю – в атаку!

– Снорри поддерживает, – сказал Снорри Носокус. – Снорри собирается прикончить паука.

Истребители понеслись вниз по склону холма навстречу изумлённым оркам. Раздался мощный звон столкнувшегося оружия, и побоище стало стремительным и беспощадным.

Йохан заметил упавшую на него тень и поглядел вверх. «Ещё какое – то гоблинское колдовство? – гадал он, заметив огромный предмет, закрывающий небо над его головой. – Нет. Хотя тут, несомненно, имеет место мощная магия, на работу зеленокожих это не похоже. По правде говоря, больше напоминает изделие гномов. На его боках руны, и летит оно под знамёнами короля Истребителей».

«Должно быть, это воздушный корабль, о котором рассказывали Истребители», – решил Йохан. Тот оказался действительно впечатляющим. На его глазах в гущу сражения начали с шипением падать чёрные бомбы. Взрывы без разбора проделывали бреши в рядах и орков, и людей. Судя по траектории падения бомб, гномы старались метить в орков и гоблинов, но без особого старания. В любом случае, подобная задача была бы невыполнима. Обе стороны слишком перемешались для какой бы то ни было прицельной стрельбы.

Грохот сообщил о том, что в ход пошли прочие вооружения гномов. Из орудийных башен на внешней стороне гондолы подали голос многоствольные орудия. Снаряды с лёгкостью разрывали на части людей и гоблинов. Йохану хватило того, что он увидел. Пришло время сваливать. Возможно, он сможет поймать лошадь.

Звуки разрывов и грохот многоствольных пушек подсказали Феликсу, что „Дух Грунгни“ приступил к своей кровавой жатве. Похоже, его молитвы были услышаны. Должно быть, гномы закончили ремонт воздушного корабля и прилетели на их поиски. Судя по изобилию нового вооружения на бортах, они приготовились и к сражению с драконом. Феликс понимал, что даже если ему суждено тут умереть, за него отомстят.

Раздавшиеся неподалёку вопли снова привлекли внимание Феликса к схватке. Он увидел, как Готрек разрубил телохранителя Угрека Живодёра. Каждым ударом гном убивал по врагу. Снорри находился прямо возле него. Верный своему слову, он устремился к пауку и его наезднику. Феликс и хотел бы вступить в рукопашную, помочь гномам, но от усталости и боли в ране был не в состоянии сражаться. Нет, в надежде на своевременное прибытие воздушного корабля он останется здесь, чтобы описать гибель Готрека, если таковая его постигнет.

Снорри был уже почти возле паука. Тот направил на гнома огромные жвала, сочащиеся ядом. Уклоняясь от укуса паука, Снорри нырнул вниз, подкатился под его брюхо и рубанул по нему. Феликс услышал противный вскрик паука и заметил, что тот осел на землю. Снорри выкатился сбоку и нанёс удар по наезднику, но шаман соскочил со своего сидения и, избежав удара, второпях убежал. Он мог обладать могуществом, но силы духа для встречи с Истребителем лицом к лицу шаману не хватило.

Ульрика, не произнося ни слова, раз за разом натягивала тетиву лука и стреляла. С каждым выстрелом падал орк. Казалось, смерть телохранителей вызвала у неё хладнокровную жажду убийства. Подле неё стоял Малакай, со своей ракетной трубой на плече. Он тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок. С задней части трубы посыпались искры, и ракета с визгом разнесла ряды орков, убив с полдюжины. Малакай отбросил своё оружие.

– Це была последняя ракета, – пояснил он, снимая с плеча своё переносное многоствольное орудие и открывая огонь.

Бьорни и Улли спина к спине бились против здоровенных орков. Они искусно использовали размеры противников против них самих, в тесноте сгрудившихся тел проскакивая между ног врагов, рубя и кромсая. Феликс тяготился своей бесполезностью, испытывая желание присоединиться к схватке. Затем он увидел, как Готрек пробился к предводителю орков.

Угрек столкнулся лицом к лицу с гномом и его топором. Хорошо. Это избавило его от необходимости разыскивать коротышку, чтобы убить. Угрек выкрикнул вызов на бой и сверху вниз уставился на гнома. К его удивлению, гном даже не вздрогнул, что было необычно. Угреку не доводилось ещё встречать двуногое создание, которое не отпрянуло бы при столкновении с его массивной фигурой. От этого он ощутил слабое замешательство. Однако же не имеет значения. Он в два раза выше гнома и раза в три тяжелее. Угрек – самый крутой из когда – либо живших орков. И он убьёт этого коротышку.

Живодёр нанёс удар своей чоппой. Удивительно, но гнома там не оказалось. Что тоже было необычно. Угрек знал, что среди орков он самый быстрый. До сего момента не встречалось достойного соперника его быстроте, едва заметной глазу. Гном нанёс ответный удар. Что тоже неплохо. Угреку нравилось, когда его еда сопротивлялась. Это делало ситуацию интереснее.

От столкновения клинков высеклись искры. Сила удара Истребителя застала Угрека врасплох. Он пошатнулся. Гном оказался силён. И это тоже хорошо. Угрек получит некую толику этой силы, когда съест сердце противника. Орк ударил топором. Гном поднырнул под топор и ответным ударом попытался подсёчь ноги Угрека. Орк подпрыгнул и с размаха одновременно опустил вниз оба своих клинка, полагая, что от обоих у гнома уж нет возможности уклониться.

Гном и не пытался. Вместо этого, он перехватил свой топор обеими руками и принял оба удара на топорище. Силой удара его бросило на колени. Откатившись назад и в сторону, гном с лёгкостью встал на ноги. Угрек наслаждался поединком. Гном уже выдержал дольше, чем кто – либо из прежних противников Угрека, и не выказывал никакого желания уклониться от боя. Угрек всегда верил в то, что орка оценивают по силе его врагов, и когда он убьёт этого Истребителя, все орки узнают, что Угрек воистину могучий орк. Такая мысль принесла ему некоторое удовлетворение.

Гном приближался к нему – борода встопорщена, в глазу безумный блеск. Он обрушил на Угрека град ударов, каждый из которых был стремительнее и мощнее предыдущего. Пока орк отчаянно отбивал удары, до него стало доходить, что ранее гном бился не в полную силу. После того, как Угрек сбил его с ног, гном предпринял более мощные усилия. Угрек был вынужден признать, что Истребитель почти столь же силён, как и он сам. Но это даже лучше. Теперь Угрек более чем когда – либо с нетерпением ожидал момента, когда сможет съесть сердце гнома.

Парируя удары гнома, орк почувствовал небольшую боль в руке. Было такое ощущение, что порезана кисть. Весьма необычно. Ранее Угрек никогда не встречал противника, способного на такое. Истребитель нанёс ещё один удар, и орк поднял чоппу, чтобы его блокировать. В последний момент он обнаружил, что чоппы в кулаке нет. На самом деле, не было и самого кулака. Та боль, что почувствовал Угрек, была вызвана отсечением кисти руки. «О боги, насколько же остр этот топор. Он должен принадлежать мне», – подумал Угрек.

Эта мысль промелькнула в мозгу орка последней, прежде чем опустившийся топор принёс с собой вечную тьму.

Феликс видел, как Готрек прикончил предводителя орков. Телохранители были на грани паники, их боевой дух уже был подорван бегством шамана, произведённым гномами опустошением и воплями находящихся позади собратьев. Некоторые повернулись и увидели воздушный корабль. Это стало последней каплей. Должно быть, они подумали, что покарать их явились боги гномов. Сначала один, потом другой разворачивались и пускались наутёк. Посмотрев вниз, Феликс обнаружил, что сражение превратилось во всеобщее бегство. Орки, гоблины и люди вперемешку, более не сражаясь друг с другом, бросились вон из долины во всех направлениях. Для них оказался чрезмерным безжалостный урожай смертей, собранный „Духом Грунгни“.

– Я полагаю, выжить нам удастся, – сказал Феликс Ульрике, а затем удивился выражению ужаса на её лице.

Он оглянулся туда, куда она указывала. В глубины горы уже убегала огненная полоска. Ракетная труба Малакая лежала рядышком. Феликс сразу же понял, что произошло. Искра от оружия подожгла взрывчатый порошок.

«Может, получится спуститься туда и остановить это?» – спросил себя Феликс. Он сознавал, что в своём теперешнем состоянии, ему такое не осилить. И он не будет просить ни Макса, ни Ульрику пытаться сделать то, что сам он делать не желает. Феликс понятия не имел ни о том, насколько мощная взрывчатка заложена внизу, ни о возможных последствиях, которые могут произойти от взрыва.

– Нам лучше выбираться отсюда, – произнёс он и, попробовав сойти с места, обнаружил, что ноги ему более не служат.

Феликс упал лицом в землю. Должно быть, его ранение оказалось более серьёзным, чем он думал.

– Уходите! – завопил он. – Спасайтесь сами!

Феликс почувствовал, как Ульрика и Макс поднимают его и несут вниз по склону в направлении гномов.

– Приготовьтесь, – услышал он голос Макса. – Туннель в любую минуту взлетит на воздух!

Гномы все как один бросились ничком на землю. Феликс ощутил, как сотряслась земля. Позади него возникла мощная вспышка огня и жара, послышался звук обрушивающихся скал и камнепада.

– Пропало такое баснословное богатство, – услышал Феликс бормотание Улли, а затем в воздухе зазвучали проклятия гномов.

Открыв глаза, Феликс увидел стальной потолок „Духа Грунгни“. Над ним склонились Борек и Ульрика. Качка подсказала ему, что воздушный корабль движется.

– Стало быть, я выжил, – заметил Феликс.

– Едва – едва, – произнёс Борек, и морщины на старческом лице разгладились, когда он благожелательно улыбнулся. – В рану попала инфекция. Я, в общем – то, удивлён, что ты жив после тех приключений, о которых поведала мне Ульрика. Убить дракона – через такое доводится пройти не каждому.

Феликс был столь же смущён, сколь и тронут его словами.

– Я рад тебя видеть. Вижу, ты умудрился починить воздушный корабль.

– Малакай оставил весьма чёткие инструкции.

– С ним всё в порядке?

– И с ним, и с остальными. Разве что все они расстроены из – за сокровищ.

– Значит, всё пропало?

– Ничто из хранящегося в земле для гномов не потеряно, – заметил Борек. – Чтобы разобрать завал уйдут годы, но, в конце концов, мы до них доберёмся.

Феликс помолчал с минуту, задумавшись о телах Стега и Гримме. Их могила получилась более основательной, что кто – либо когда – либо мог им предоставить. Мысль о том, что он столь же легко мог оказаться захороненным рядом с ними, встревожила Феликса. Он дотянулся и взял руку Ульрики.

– Не волнуйся, – произнесла она. – Макс сказал, что к тому времени, как мы достигнем места назначения, ты снова встанешь на ноги.

– Куда мы направляемся? – спросил Феликс, опасаясь, что ответ ему уже известен.

– В Прааг, – кратко ответила Ульрика.

Феликс вздрогнул, сознавая, что там же вскоре окажется и величайшая армия Хаоса последних двух столетий.

Уильям Кинг
Истребитель зверья

«Наше сражение с драконом Скьяландиром вывело меня из строя на много дней. К счастью, события нескольких последовавших недель прошли, как в тумане. Я узнал, что весть о приближении орд Хаоса сообщена царице Кислева. Я узнал, что мы долетели до города Прааг, где мой товарищ и его соплеменник-гном предполагали обрести свою смерть. Я знал, что в „Городе героев“ нас радушно принял сам князь, оказавшийся дальним родственником моей прелестной спутницы, Ульрики. Как бы то ни было, подробности всего этого я помню весьма смутно, вероятно по той причине, что в памяти моей их затмили те апокалиптические события, что произошли затем.

То, что происходило в последовавшие недели, заставило меня изведать новые глубины ужаса и отчаяния. Немногие места из тех, где мне довелось побывать за всю мою долгую и печальную карьеру летописца Истребителя троллей, приводили в большее отчаяние. И по сей день вспоминания о безумии и неразберихе тех ужасных дней вызывают у меня дрожь…»

„Мои странствия с Готреком“ Том IV, Феликс Ягер (Альтдорф Пресс 2505)

С привратной башни, высоко возвышающейся над внешней стеной Праага, Феликс Ягер осматривал подступы с северного направления. Словно для обретения уверенности, он положил руки на резную голову одной из огромных статуй, которым Гаргульи врата обязаны своим названием. С этой высоко расположенной наблюдательной позиции Феликсу открывался превосходный, ничем не загораживаемый обзор на лиги вдаль. Монотонный вид бесконечных равнин, окружавших город, нарушался лишь витиеватыми змееподобными изгибами протекающей на западе реки.

Вдали он мог наблюдать дым горящих деревень. Столкновения происходили всё ближе, и менее чем через день война придёт и в город. Феликс вздрогнул и, хотя было ещё не холодно, закутался в свой красный потрёпанный плащ. По правде говоря, было неестественно жарко. Эти последние дни осени в Кислеве были жарче, чем случалось в большинстве летних сезонов в Империи, на родине Феликса.

Впервые в жизни он даже молился о том, чтобы наступил снегопад. По утверждению местных жителей, зима тут смертоносна – это неутомимый союзник, уничтожающий врагов Кислева. Повелитель Зима – величайший из генералов, стоящий полчищ вооруженных людей. Феликс гадал, доведётся ли ему дожить до наступления зимнего сезона. Даже повелитель Зима может оказаться беспомощен супротив воинов Хаоса и их злой магии.

Бойцы надвигающейся армии – это не обычные смертные, а хаосопоклонники, только недавно вышедшие из Пустошей Хаоса.

Вероятнее всего, из всех бестолковых поступков, совершенных им за свою бытность подручным Готрека Гурниссона, встать на пути армий Тёмных Сил является наиболее глупым.

Феликс едва оправился от ран, полученных в сражении с драконом Скьяландиром и армией орков, что пытались завладеть драконьими сокровищами. Лечивший его волшебник Макс Шрейбер потрудился на славу, но Феликс всё ещё не был уверен, что восстановил свои прежние силы. Феликс надеялся, что к моменту прибытия воинов Хаоса он сможет с привычным мастерством обращаться со своим мечом. Меч ему понадобится. А если он не сможет, то погибнет. Хотя, скорее всего, погибнет он в любом случае. Всадники в чёрных доспехах и то зверьё, что за ними следует, не славятся своим милосердием. Они безжалостные варвары, чья жизнь состоит лишь в том, чтобы убивать и покорять во имя демонических сил, которым они поклоняются. Надолго их не сдержат даже массивные толстые стены Праага. А если не справятся эти свирепые бойцы, то успех наверняка принесёт чёрная магия их сверхъестественных союзников.

И вновь Феликс недоумевал, зачем он тут, в сотнях лиг от родного дома, стоит на холодных крепостных стенах города? Прямо сейчас ему следовало бы находиться в Альтдорфе, в одной из контор семейного торгового дела, спорить о ценах с торговцами шерстью и подсчитывать золотые. А вместо этого он готовится лицезреть величайшее вторжение, равного которому мир не видел два столетия с тех пор, как Магнус Благочестивый отбросил полчища проклятых и снова сплотил Империю. Феликс бросил взгляд на своего товарища.

Как обычно, невозможно было утверждать, о чём размышляет Истребитель. Гном выглядел даже более грубым и угрюмым, чем обычно. Невысокого роста, едва доставая Феликсу до груди, он был вдвое шире человека, а над его бритой и татуированной головой возвышался хохол выкрашенных в рыжий цвет волос. Одной рукой гном держал топор, который Феликс, будучи сильным мужчиной, с трудом поднимал обеими руками. Истребитель покачал головой, отчего звякнула золотая цепочка, идущая от уха к носу. Костяшками кулака он почесал свою пустую глазницу, скрытую под повязкой, и сплюнул за край стены.

– К закату они будут здесь, человечий отпрыск, – произнёс Готрек. – Или мой папаша был орком.

– Ты так считаешь? Разведчики сообщали, что они сжигают деревни на марше. Разве столь огромная орда может передвигаться столь стремительно?

У Феликса было лучшее представление о численности орды, чем у подавляющего большинства людей Кислева. На воздушном корабле „Дух Грунгни“ он пролетал над ней, когда с Истребителем и попутчиками – гномами они возвращались из затерянного города Караг – Дум. То было пару – тройку месяцев назад, но казалось, что с тех пор прошло полжизни. Феликс покачал головой, впечатлённый тем, насколько круто изменилась его жизнь за те месяцы, куда сильнее, чем за любое другое время с момента, как он дал клятву следовать за Готреком и увековечить гибель Истребителя в эпической поэме.

Именно тогда ему довелось полетать на воздушном корабле, посетить подземный город гномов в гибельных бесплодных землях Хаоса, сражаться с демонами и драконами, орками и зверолюдами. Он влюбился и оказался вовлечён в непростые взаимоотношения с кислевитской дворянкой Ульрикой Магдовой. Он едва не погиб от ран. Он совершил путешествие ко двору Ледяной Королевы, царицы Катарины, доставив грозной правительнице весть о неприятельской армии, а затем вместе с Готреком и остальными прибыл сюда, чтобы помочь отразить нашествие. Похоже, что у него едва ли бывало время, чтобы дыхание перевести, и теперь он застигнут полномасштабной войной с объединёнными силами Тьмы.

И снова Феликс недоумевал, какие же причины у него находится здесь? Разумеется, он держит клятву, данную Готреку. И тут находится Ульрика, ожидающая увидеть, сможет ли её отец со своими людьми достичь Праага раньше орды Хаоса. Феликс понимал, что ей предстоит разочарование.

Он откинул длинный локон светлых волос с глаз, а затем прикрыл их сверху рукой. Ему показалось, что вдали различимы отблески зловещего красного и золотого света. «Колдовство» – подумал Феликс. Демонопоклонники применяют свою запретную магию. Он снова вздрогнул, подумывая о том, а не лучше было бы для него быть счетоводом в Альтдорфе.

Но в это ему не очень – то и верилось. Феликс знал, что начал привыкать к жизни искателя приключений. Ещё до странствий с Готреком столичная жизнь казалась ему невыносимо скучной. Феликс сознавал, что не сможет снова стать таким, как прежде – и не имеет значения то, сколь часто он раздумывал о том, что житию его малая толика застоя пошла бы лишь на пользу. В любом случае, не очень – то много возможностей представлялось для этого. Он навлёк на себя позор за убийство собрата – студента на дуэли в университете. А ещё он и Готрек разыскивались законом за своё участие в бунтах Оконного налога.

– Не думаешь ли ты, человечий отпрыск, что разведчики имеются лишь у одних кислевитов? – поинтересовался Готрек. – Передовая группа разведки есть и у воинов Хаоса. Даже они не настолько безумны, чтобы передвигаться без разведчиков. И те скоро будут здесь.

Феликсу не нравилось рассуждать о том, насколько безумны последователи Тёмных Сил для того или иного поступка. На его взгляд, желание поклоняться демонам уже в достаточной мере являлось показателем их безумия. Кто знает, что ещё от них можно ожидать? C другой стороны, если дело касается военных действий, то степень их безумия не имеет значения. Воины Хаоса столь же смертоносны, как и любая другая армия, превосходя в этом большинство из них. Тут уж Истребитель, по всей вероятности, прав. Феликс так ему и сказал. Готрек облизал почерневшие зубы.

– В это время года поздновато передвигать армию, – заметил он. – Должно быть, полководцы самоуверенно полагают, что смогут овладеть Праагом до наступления зимы. Либо так, либо им попросту всё равно.

– Вот уж спасибо, – кисло ответил Феликс. – Ты, как обычно, глядишь на события с оптимизмом, не так ли?

Мотнув головой вбок, Готрек сплюнул за край стены.

– Должно быть, они готовят какую – то хитрость.

– Возможно, они владеют колдовством. Возможно, правы те городские пророки погибели. Быть может, зима и не наступит в этом году. Тепло не по сезону.

Фразы эти вырвались у него сами, и тон оказался более взволнованным, чем ему хотелось. Феликс сознавал, что в равной степени рассчитывал на возражения Истребителя. Помимо прочего, гном куда опытнее Феликса.

Готрек осклабился, обнажив почерневшие пеньки большей части своих зубов.

– Так кто же с оптимизмом смотрит на события теперь, человечий отпрыск?

Угрюмое молчание повисло между ними. Феликс прошёлся взглядом по линии горизонта. Там по – прежнему поднимались облака дыма и пыли. Он мог бы поклясться, что расслышал доносящиеся издали звуки рогов, лязг оружия, вопли умирающих людей. «Это всё лишь воображение», – подумал он про себя.

Внизу под ними надрывались рабочие, устанавливая всё больше заострённых кольев на дне огромного рва, протянувшегося теперь у основания стен. Другие работники изнутри укрепляли дополнительными подпорами внешние стены города. Готрек вносил значительный личный вклад, надзирая за проведением работ. В обычных обстоятельствах Феликс едва бы поверил, что эти массивные укрепления требуют какого бы то ни было усовершенствования. Высотой с десятикратный рост человека, стены Праага были настолько толстыми, что по гребню можно было разъезжать на повозке. Примерно через каждую сотню шагов над стенами возвышались башни, заполненные оборонительными приспособлениями. Феликс чувствовал едкий запах алхимического огня, доносящийся из некоторых башен. Феликса бросало в дрожь при мысли об оружии, при использовании не менее опасном, чем любой враг, однако положение кислевитов было столь отчаянным, что с момента получения вестей о приближающемся нашествии производство сего оружия в гильдии алхимиков не останавливалось ни на минуту. Для оборонительных крепостных орудий заготавливались сосуды с алхимическим огнём.

«Следует отдать должное праагцам, – подумал Феликс, – горожане и их князь со всей серьёзностью восприняли полученные известия». Они прилагали все свои силы для укрепления фортификаций, которые многими считались неприступными. Эти чудовищные внешние стены были всего лишь первой линией обороны. Внутри города располагалась другая стена, ещё более высокая и труднопреодолимая, а за ней, на массивной скалистой вершине, выпирающей посреди безбрежных равнин, возвышалась колоссальная крепость, одновременно выполнявшая роль цитадели и княжеского дворца.

Феликс оглянулся через плечо. Та цитадель была сооружением, наводящим ужас, и значительно подкрепляла дурную репутацию Праага, известного, как город призраков. Стены её были столь же мощны, как у любой подобной крепости Империи, но на них было вырезано множество необычных фигур. Из камня выступали злобные головы чудищ. Опоры поддерживались огромными фигурами, изображающими страдание. Верхушки башен венчали громадные драконьи головы. Это было произведением рук безумного скульптора. «Что за разум мог задумать и воплотить в жизнь подобную композицию?» – недоумевал Феликс.

На фоне цитадели вид оштукатуренных стен и красных черепичных крыш прочих городских строений приносил облегчение. Но даже они выглядели необычно и нервировали Феликса. Высокие крыши имели крутые скаты для того, несомненно, чтобы с них легче соскальзывал снег повелителя Зимы. Шпили храмов имели вид минаретов и куполов луковицеобразной формы. Нетипичная для Империи архитектура. Окружающий вид, как и гортанный акцент воинов, среди которых они находились, напоминал Феликсу о том, что он оказался весьма далеко от дома. Здесь он ощущал себя чужаком. Необычность города давала повод верить рассказам об ужасах этого места.

Сказывали, что прямо со времени последней осады Праага, когда город был разграблен силами Хаоса, тут обитают призраки и происходят разнообразные зловещие происшествия. Сказывали, что определёнными ночами, в полнолуние Моррслиба, по улицам бродят духи умерших, а иногда оживают и камни самих строений. Из камня могут появиться новые статуи. Новые гаргульи появляются там, где их никогда не было. В обычных обстоятельствах Феликс вряд ли поверил бы этому, но нечто в самой атмосфере города подсказывало ему, что в тех старых байках есть некая доля истины. Он поспешно отвернулся, не глядя более на город.

Крестьяне продолжали работать на полях, покрывающих обширные равнины вокруг города, собирая урожай зерна с длинных гряд возделанной земли, погоняя своих животных в сторону города. Ощущалось, что внизу идёт лихорадочная деятельность – население поспешно добирает последние скудные остатки урожая. Трудились так, словно от их усилий зависело, жить предстоит или умереть. Феликс полагал, что так оно и есть. Если будет осада, нет, – когда их возьмут в осаду – то драгоценен станет самый распоследний кусочек провизии. И тем кислевитам это известно. Всю свою жизнь они живут здесь, на границах между землями людей и территорией, занятой силами Тьмы.

«Хоть кто – то из крестьян Империи мог бы столь спокойно выполнять свою работу?» – гадал Феликс. Это казалось ему сомнительным. Скорее всего, они бы уже давно сбежали, оставив урожай гнить на брошенных полях. Земли Империи располагаются далеко от войны с Хаосом, а Кислев служит бастионом между ближайшими провинциями и вечным врагом. Кое – кто в Империи ставит под сомнение само существование воинов Хаоса. Но здесь подобная роскошь непозволительна.

Поглядев по сторонам, Феликс немного успокоился. На позициях вдоль обходных дорожек уже были расставлены огромные котлы с кипящим маслом. Из башен вдоль стены высовывались мощные баллисты. Феликс сомневался, что город смогла бы взять любая из когда – либо собиравшихся армий Империи, но приближающаяся орда сильно отличалась от обычной армии смертных. Он знал, что в её составе есть чудища, зверолюды, злобные колдуны, равно как и безумные воины, благословлённые Тёмными Силами. Когда армии Хаоса наступают, их союзниками становятся даже чёрная магия, чума и разложение.

Но хуже то, что надвигающийся враг, как полагал Феликс, по всей вероятности имеет могущественных союзников внутри самого города. Хаосопоклонники многочисленны, и не все из них являются мутантами или носят вычурные чёрные доспехи воина Хаоса. Возможно, кое – кто из тех труженников замышляет какой – нибудь тёмной ночью открыть ворота города. Возможно, один из тех высокородных военачальников планирует отравить собственных людей или завести их в западню. На собственном опыте Феликс знал, что подобные вещи не являются чем – то необычным. Он отбросил мрачные мысли. Сейчас не лучшее время думать об этом.

Бросив взгляд на свою руку, Феликс подивился тому, насколько она тверда. Он изменился с тех пор, как начал странствовать в компании Истребителя. В прежние времена простого знания о том, что происходит там, в горящих городках на равнине, оказалось бы достаточно, чтобы его замутило. Теперь же он способен стоять здесь и хладнокровно обсуждать это с гномом. «Возможно, это я безумен, а не хаосопоклонники?»