Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

В паре шагов от него стоял Черногривый. За спиной вожака виднелось еще несколько волков. На морде Черногривого блестели капли воды. Он склонил голову набок и внимательно рассматривал Алита.

– Молодое солнце, рано проснулся, – прорычал Черногривый. – Двуногий уходит?

Шерсть на загривке волка встала дыбом, и он облизнул окровавленные после ночного пира зубы. Становилось ясно, что Черногривый все еще хочет убить его.

– Жажда, – ответил Алит и бросил взгляд на озерцо. – Не ухожу.

– Ты охотишься, ты убиваешь вместе со стаей. Один из стаи?

Алит замялся, и Черногривый сделал шаг вперед. Алит не отступал, потому что знал – малейшее проявление слабости даст вожаку повод напасть. Прочие волки рассматривали его с любопытством, но он не чувствовал враждебности. Хотя, если Черногривый решит драться, он один станет достойным соперником князю.

– Один из стаи, – подтвердил Алит.

– Кто вожак стаи? – требовательно спросил Черногривый и сделал еще шаг.

– Ты вожак, – ответил Алит.

Черногривый щелкнул зубами и уселся на задние лапы, вздыбив плечи и подвернув хвост.

– Покажи! прорычал он.

Алит поначалу не понял, чего хочет волк, но затем увидел, как другие звери упали на брюхо и прижали уши. Алит как мог последовал их примеру – встал на четвереньки, припал грудью к земле и уставился снизу вверх на Черногривого.

Вожак встал; теперь он возвышался над Алитом. Волк подозрительно сощурил глаза, и Алит замер, не осмеливаясь оторвать взгляда. Через внушительный промежуток времени Черногривый расслабился, повел ушами и отступил.

– Пей, – разрешил он, повернулся и ушел обратно к пещере.

Алит с облегчением выдохнул и с колотящимся сердцем присел на корточки. К нему подошла самка с серебристой полосой на морде. Князь снова напрягся в ожидании схватки. Но волчица неожиданно облизала тяжелым, шершавым языком его щеку и подбородок.

Алит повернулся к озерцу, снова зачерпнул воды и наконец напился. Сделал несколько глотков и выпрямился. Затем погладил по голове ближайшего волка и почесал его за ухом.

– Один из стаи, – завилял хвостом волк.

Другие звери собрались вокруг Алита и с дружелюбным фырканьем терлись об него мохнатыми боками. В сопровождении новых четвероногих друзей Алит вернулся к пещере.

Алит проспал с волками большую часть дня и проснулся, когда солнце уже спускалось к горизонту. Его охватило ощущение полного покоя, какого он не знал уже несколько лет. Алит потянулся и снова направился к озерцу, чтобы утолить жажду, пока стая просыпается, собираясь на ночную охоту.

Черногривый проснулся одним из последних и прошелся по пещере, все еще с подозрением поглядывая на Алита. Когда вожак прошел мимо него к воде, князь покорно опустился на четвереньки.

Через ветви деревьев струились лучи закатного солнца. Волки начали собираться вокруг Черногривого. Стая мерной рысцой направилась на север, и Алит без труда бежал наравне с ними. Недалеко от пещеры стая разделилась, некоторые волки разбились на пары, другие уходили по одиночке. Так они могли обследовать более широкую территорию в поисках добычи.

Алиту ничего не оставалось, как идти следом, поближе к старшей самке, что выбрала его в друзья утром. Ее лоснящуюся шкуру покрывали темные и светлые серые пятна, и Алит назвал ее про себя Серебрянкой. Он также дал клички другим заметным волкам: Снежный Хвост, Сломанный Клык, Серая Старуха, Одноухий, Шрам. Остальных членов стаи он пока не отличал друг от друга.

Насколько князь знал повадки волков, почти всю стаю составляло потомство Черногривого и Серой Старухи. Некоторые оказались такими же, как он, скитальцами, подобранными стаей. Большую часть составляли самцы разных возрастов, самым старшим был Черногривый, но со стаей бегало и несколько однолеток. Молодые волки игриво плясали и боролись, хлестали друг друга лапами по морде в притворной драке, покусывали за шею и ляжки, готовясь к настоящей охоте.

Алит натолкнулся на неожиданное препятствие в общении с новыми товарищами. Они редко разговаривали на языке Курноуса и предпочитали выражать мысли позами и движениями, которые ничего не значили для князя. Он уже научился не встречаться глазами с Черногривым: подобная наглость приводила к обнаженным клыкам и необходимости падать на живот и выпрашивать прощения. Алита очень смущала подобная несправедливость, ведь ни один из волков не вызывал у вожака настолько яростного гнева. Сейчас, пока они с Серебрянкой бежали по лесу, князь размышлял, почему Черногривый вообще позволил ему присоединиться к стае, если испытывал к двуногому пришельцу неприязнь. Он никак не мог получить ответа на этот вопрос, поскольку язык Курноуса не годился для передачи сложных оттенков чувств.

Вой на востоке дал знать, что добыча обнаружена. Серебрянка остановилась, села на задние лапы, подняла голову и завыла в ответ. Услышав подтверждение, она быстро побежала на восток. По лесу разносился многоголосый хор – так волки в стае находили друг друга. Вскоре Алита окружили почти неразличимые в призрачном свете луны серебристо-серые тени.

Добычу нашел Шрам. Самец сидел на небольшой возвышенности мордой к северу. Время от времени он издавал вой, чтобы остальные волки торопились к месту охоты. Стая почуяла запах добычи, хвосты в возбуждении вытянулись. На возвышенность трусцой поднялся Черногривый, и Алит спрятался за спину Серебрянки. Волки встречали вожака радостным тявканьем и подвыванием, пока Черногривый рыком не водворил тишину.

По обрывистому склону, заросшему шипастыми кустами, стаю повела подруга Черногривого – та самка, которую Алит назвал Серой Старухой. Движение стаи сопровождалось шорохом опавшей листвы и взлетающими в воздух облачками спор. Алит шел позади всех; ему пришлось пригнуться, чтобы не спугнуть издалека добычу. По мере приближения к ней волки шли все медленнее и тише. Алит не знал, на кого они охотятся; плотно стоящие стволы деревьев не позволяли ему разглядеть зверя, которого давно унюхали остальные. Волки собрались вместе и целеустремленно двинулись через заросли кустарника. Князь снова постарался держаться позади Серебрянки.

И тут ветер донес до него запах оленя. Никогда еще Алит не чуял запах добычи так отчетливо. От этого у него быстрее забилось сердце, проснулось желание преследовать и убивать. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и вгляделся в лес в поисках добычи.

На дне лощины Серая Старуха повернула налево, вверх по течению мелкого ручейка. Местность начала подниматься – судя по всему, стая подходила к внешним отрогам Кольцевых гор. Алит внезапно осознал, что отошел на значительное расстояние от эллирионской границы и сейчас находится почти в центре Авелорна. Он никогда еще не подвергался такой опасности, ведь из оружия при нем имелся один-единственный нож, но князь не чувствовал тревоги. Бегать голым по лесам стало для него настолько же естественным, как когда-то идти по горам с луком в руке.

Несмотря на возбуждение от погони, в душе Алита царил покой. Он пробыл со стаей всего один день, но уже проникся неким чувством родства, поскольку делил с волками пищу и спал с ними в одной пещере. Со времен знакомства с Миландит он не ощущал подобной близости и добродушного дружелюбия.

Неподалеку на севере раздался вой, и Серая Старуха остановилась. Волки собрались вокруг Черногривого и неуверенно подвывали, а один или два начинали скулить. Вой прозвучал снова, но теперь ему отвечали другие голоса, все громче и громче. Шерсть Черногривого поднялась дыбом. Вытянувшаяся в струнку, дрожащая от напряжения фигура волка выражала внимание и ярость. Он издал долгий, глубокий вой. Стая подхватила, ответив на вызов невидимых соперников.

Вой чужой стаи доносился с разных сторон, но Алит уже достаточно изучил волков. Он знал, что они постоянно передвигаются, и поэтому создается впечатление, что их гораздо больше. Черногривый возглавлял крупную стаю. Вряд ли охотники за чужой добычей превосходят ее численностью. Как ни странно, только вожак не выказывал признаков страха. Голоса остальных волков то и дело срывались в тихое поскуливание, они прижимали в ужасе уши и напряженно вытягивали хвосты.

Состязание по вою продолжалось довольно долго. Черногривый не сходил с места, в то время как вой другой стаи раздавался все ближе и громче. Затем неожиданно наступила тишина, нарушаемая лишь дыханием ветра в листьях и журчанием бегущего по дну лесной лощины ручья. Стая разделилась, чуть больше половины волков спустились вниз по течению – скорее всего, нападения стоило ждать именно оттуда – а остальные рассыпались на небольшом расстоянии друг от друга. Черногривый взобрался на камень и рыком отдавал приказы, как генерал, расставляющий свое войско перед битвой. Серебрянка передвинулась к северному краю лощины. Алит успел сделать за ней несколько шагов, как тишину прорезал голос Черногривого.

– Двуногий, иди сюда, – рявкнул старый волк.

Алит без промедления подчинился и скорчился рядом с камнем, на котором стоял вожак.

– Будет битва. – Черногривый уставился золотистыми глазами на князя. В его тоне не слышалось прежней злости; Алиту даже показалось, что в голосе вожака проскальзывает теплота. – Держись поближе. Острый клык быстро убил оленя. Острый клык не убьет быстро волка. Двуногий высокий, шея в безопасности. Защищай ноги. Кусай горло. Кусай шею.

Алит кивнул, но тут же осознал, что его жест ничего не значит для Черногривого.

– Кусать горло, кусать шею, – повторил он.

Черногривый отвернулся, Алит уселся на корточки

и высматривал в быстро темнеющем лесу признаки движения. По ущелью проносились порывы холодного ветра.

Впереди раздался вой, в котором князь признал голос Серой Старухи. Он вытащил из-за пояса нож, но остался сидеть за камнем, переводя взгляд с Черногривого на стену деревьев. Вожак вытянулся в струнку, хвост подрагивал, а из глотки поднимался глубокий мерный рык. По телу Алита пробежала дрожь, кровь быстрее потекла но венам. Вблизи зашуршали листья – стая собиралась вокруг Черногривого и выстраивалась кольцом, чтобы защищать вожака.

Волчата чуяли исходящую от взрослых тревогу и начали поскуливать. Они улеглись в кустах, прижали уши и закрыли морды лапами, а старшие члены стаи встали над ними, готовые драться за потомство.

Первая волчица из вражеской стаи появилась справа. Она легко перепрыгнула через ствол поваленного дерева. Как только самка заметила Черногривого и остальных, она остановилась, ощетинилась, и вскоре к ней присоединилось еще пятеро волков, размером почти с Черногривого, но значительно старше.

Черногривый повернулся к ним и зарычал, оскалив сверкающие в свете заходящего солнца зубы.

– Уходите! – отрезал он. – Наша добыча!

Теперь, когда Алит научился лучше понимать волков, ему показалось, что чужие охотники проявляют некоторую неуверенность. Они скалили зубы и щурили глаза, но нервное подергивание ушей выдавало сомнения.

– Нет добычи, – ответила самка.

Алит заметил, что ее челюсти в крови, и она старается не наступать на левую заднюю лапу.

– Она ранена, – прошептал князь Черногривому.

– Наша добыча, – вожак не обратил на него внимания. – Уходите!

По шкуре противников пробежала дрожь страха, и они упали на брюхо, отказавшись от показного вызова. Только самка продолжала стоять и рассматривать стаю Черногривого. Наконец ее глаза остановились на Алите, она пораженно тявкнула и дернулась.

– Двуногий! – провыла она.

Самка заскулила и попятилась. Поскуливание тут же подхватила стая. Их реакция передалась волкам Черногривого – те вопросительно тявкали и поглядывали на вожака в поисках поддержки. Некоторые подозрительно рассматривали Алита и скалили зубы.

Черногривый тоже бросил взгляд на князя и обернулся к чужим волкам.

– Двуногий охотится с нами, – сказал он. – Один из стаи.

– Пришло много двуногих, – ответила самка. – Охотятся с длинными ножами. Многих убивают. Не едят.

– Двуногие не охотятся на волков, – возразил Черногривый. – Уходите!

– Двуногие убивают волков, – настаивала самка. Она даже решилась сделать шаг вперед. – Длинные клыки и острые клыки. Друг мертв. Много стай убили.

– Близко? – спросил Алит и выпрямился.

Черногривый наградил его рыком. Чужие волки снова заскулили, но князь не обратил на них внимания, засунул за пояс нож и подошел к волчице.

– Где двуногие?

– Мы бежали два солнца, – неохотно ответила самка. – Много длинных клыков. Много острых клыков. Двуногие дерутся с другими двуногими.

Алита ее рассказ совершенно сбил с толку. Сначала он решил, что с юга через горы перешли беженцы из Крейса. Но выходило, что друкаи добрались и до Авелорна.

– Все двуногие убивают волков? – спросил он.

– Черные двуногие убивают волков, – ответила самка. – Черные двуногие принесли шум. Черные двуногие принесли огонь. Черные двуногие сжигают других двуногих.

У Алита желудок свело судорогой отвращения при мысли о появлении в этом лесу друкаев. Значит, им удалось наконец захватить Крейс, и теперь нагаритская армия штурмовала Авелорн.

– Двуногие идут сюда? – спросил Черногривый. Волчица заскулила и поджала уши. – Придут двуногие, будем драться.

– Не надо драться, – провыла самка. – Двуногие придут с длинными клыками. Они убивают, а не дерутся.

– Наша добыча! – прорычал Черногривый. – Не будем убегать!

– У нашего двуногого есть острый клык, – добавила Серая Старуха.

– У двуногого нет длинного клыка, – возразил другой волк. – Острый клык не убьет длинный клык.

Только сейчас Алит понял, что «длинным клыком» волки называют лук. Скорее всего, они имели в виду многозарядные арбалеты гномов, которые друкаи привезли из колоний в Элтин Арване. Волки не смогут сражаться с охотниками, вооруженными арбалетами, а друкаи будут убивать на своем пути все живое ради удовольствия.

– Мы убежим. – Алит повернулся к Черногривому. Вожак зарычал и клацнул челюстями, но Алит не сдавался. – Не будем драться с длинными клыками. Длинные клыки убьют много волков. Волки не убьют длинные клыки.

На миг Алиту показалось, что Черногривый бросится на него. Вожак напряг мускулы, хвост выпрямился палкой.

– Мы убежим, – сказала Серая Старуха. – Длинные клыки убьют волчат. Мы убежим. Найдем новую добычу.

– Нет! – развернулся к подруге Черногривый. – Двуногие придут снова и снова. Стаи бегут, стаи будут бежать. Лучше сражаться сейчас. Заставить двуногих уйти!

– Не бежать, спрятаться, – сказал Алит. – Черные двуногие охотятся на других двуногих. Не охотятся на волков. Волки спрячутся, двуногие уйдут.

Он знал, что лжет; при любой возможности друкаи огнем и мечом пройдут по Авелону. Единственным шансом выжить для стаи будет залечь в убежище, пока Вечная королева и ее подданные сражаются с натиском друкаев.

Волки продолжали спорить, но Алит их не слушал. Его смутила собственная горячность. Почему его волновало, выживут волки или нет? Если им удастся убить хоть одного друкая, разве это не станет победой? Алит недоумевал, что случилось за два дня с горящей внутри ненавистью. Почему ему не хотелось убивать друкаев?

Один взгляд на взволнованную стаю дал ему ответ. Он увидел прячущихся волчат, услышал поскуливание их защитников. Стая была семьей. Пусть она состояла не из эльфов, волки заслуживали участи очередных жертв друкаев не больше, чем жители Эллириона или прочие создания Ултуана. Друкаи ненавидели все, что сопротивлялось их воле. Они войдут в Авелорн с плетями и цепями, чтобы покорить дикие леса. Морати жаждала власти над всеми, не только над эльфами. Алит подозревал, что Морати ненавидит Вечную королеву даже больше, чем Каледора, – та была воплощением чистоты и чести, которое Морати сможет покорить только силой.

– Мы будем охотиться, – внезапно прервал споры князь. – Не драться, охотиться! Убивать в темноте. Охотиться на двуногих.

Охотиться на двуногих? – переспросила Серая Старуха. – Плохо. Мы убьем двуногих, придут еще двуногие и убьют нас.

– Я двуногий, я знаю двуногих, – сказал нерешительно переминающимся с ноги на ногу волкам Алит. – Черные двуногие плохие. Черные двуногие убивают, убивают и убивают. Другие двуногие дерутся с черными двуногими, и волки охотятся на черных двуногих. Двуногие боятся.

Черногривый пристально уставился на Алита. Напряженная поза вожака немного расслабилась.

– Двуногие охотятся с длинным клыком. Он острее клыка, острее острого клыка, – произнес вожак.

– Да, – признал Алит. – Не будем сражаться с длинным клыком. Охотиться на двуногих. Охотиться ночью. Убивать двуногих и прятаться. Возвращаться и снова охотиться на двуногих. Не драться.

– Двуногому нужен длинный клык для охоты, – заявил вожак. – Длинный клык острее, чем острый клык.

– У меня нет длинного клыка. – Алит оставил все свои пожитки, за исключением охотничьего ножа, на границе леса.

– У воды есть длинный клык, – сказал Черногривый. – Двуногий возьмет длинный клык и будет охотиться.

Алит не понял, о чем говорит вожак. Эльфа охватило разочарование, что он не может общаться с волками на равных.

– У воды есть длинный клык? – переспросил Алит.

– Старый длинный клык, – вмешался Шрам, потрепанный волк с седой мордой и рваным, давно зажившим шрамом на правом плече. – Длинный клык в воде стар как лес, даже старше. Волкам не нужен длинный клык. Длинный клык нужен двуногому. Длинный клык прячется от двуногого. Светлое лицо ночи покажет длинный клык.

Слова Шрама звучали бессмыслицей, но произносил он их низким, почти благоговейным тоном. Алит перебрал в уме обрывочные фразы, но по-прежнему не мог разгадать иносказаний волка.

Да, – согласился Черногривый. – Вода прячет длинный клык. Скоро взойдет светлое лицо ночи. Двуногий возьмет длинный клык. Будет охотиться на черных двуногих. Стая тоже.

– Покажи мне длинный клык. – Алит понял, что волки говорят о реальном предмете.

– Светлое лицо ночи покажет длинный клык, – повторил Шрам. – Еще шесть солнц до прихода светлого лица ночи.

Алит сложил в уме обрывки повествования, и на него снизошло понимание. «Солнце» означало день, и через шесть дней луна Сариоур станет полной: светлое лицо ночи. То, о чем говорят волки, можно увидеть только в свете полной луны.

– Хорошо, – произнес Алит, и Шрам одобрительно завилял хвостом. – Спрячемся на шесть солнц. Светлое лицо луны покажет длинный клык.

– Спрячемся на шесть солнц, – повторил Черногривый, подчеркивая каждое слово рыком. – Наблюдаем за черными двуногими. Двуногий возьмет длинный клык. Охотимся за черными двуногими.

Черноголовый принял в стаю скитальцев, что бежали от друкаев, и волки направились на восток искать место для логова. Во время путешествия до них доносился вой других стай – те тоже двигались на юг или на восток, подальше от гор. Все звери бежали от вторжения друкаев. Стада оленей забыли о свойственной им осторожности и предпочитали привлечь внимание волков, нежели попасться на глаза завоевателям. Стая нуждалась в пище, и перепуганные олени оказывались легкой добычей. На закате Алит снова наелся до отвала сырого мяса, и его переполняла полученная от охоты и убийства энергия.

На следующий день стая вошла на чужую территорию. Теперь каждый восход солнца сопровождался многоголосым воем, поскольку обе стаи пытались заявить о своих правах. Ни одной из сторон не хотелось признать себя ниже соперников. Хотя другие волки оказывались в явном меньшинстве, они не отступались и вызывали Черногривого на поединок. При первой встрече Алит ожидал кровопролития, но Черногривый удивил и его, и всю стаю. Он предупредил волков об опасности и посоветовал уходить на восток. Рассказ о происходящем вызвал в них страх, и они принялись умолять Черногривого о помощи. Старый вожак собирался отказать, но Алит уговорил его взять их в стаю.

Три следующих встречи окончились так же. Теперь стая насчитывала уже около полусотни зверей. Алиту все это напоминало сбор отрядов в Эланардрисе. Разросшаяся стая столкнулась с теми же проблемами, что и анарцы в свое время. Чем больше ртов приходилось кормить, тем дальше уходили волки на поиски пищи, поскольку добыча тоже бежала под натиском друкаев. Стая передвигалась медленнее. Однажды ночью Алит унюхал костры лагеря друкаев, и ветер донес звуки буйной оргии.

Тогда Черногривый запретил охотиться и велел бежать со всех ног. Волки двигались на восток, не сворачивая, но на подходах к сердцу Авелорна обгоняли друкаев всего на день пути.

Пока стая шла вперед, от нее отделялись волки и по одиночке или парами отправлялись на север следить за друкаями. Они возвращались с новостями, что друкаи сжигают много деревьев и убивают лесных зверей сотнями. Алит пытался узнать о численности друкаев, но лучшее описание, которое смогли подобрать волки, было «стадо» или «много стай». На восьмую ночь после прихода в Авелорн Алит убедил Черногривого позволить ему собственными глазами оценить силы врага.

Алит быстро привык к звукам и ритму леса, поэтому уверенно чувствовал себя в темноте. Он выступил на закате и направился в обратную сторону по уже пройденному волками пути. Когда зашло солнце, и лес залило бледным звездным светом, он повернул на север и побежал быстрой, уверенной рысцой. Алит двигался почти всю ночь, лишь иногда останавливаясь, чтобы попить. Луны поднялись и опустились, и наконец он почуял ползущий между деревьями дым.

Алит разглядел вдали оранжево-красные всполохи огня и перешел на шаг. Легкий ночной ветер доносил вонь жертвенных костров – удушающую смесь запахов горящего дерева и обугленной плоти. Надежно укутанный темнотой, Алит направился к лагерю с ножом в руке.

Среди отбрасываемых кострами длинных колышущихся теней он выследил несколько часовых. Алит выжидал. Он наблюдал за частотой и маршрутом их обходов. Несмотря на поклонение развратным богам, друкаи отличались организацией и дисциплиной. Поначалу князь не мог придумать, как ему обойти стражу. Только после довольно длительных наблюдений он заметил, что часовые следят лишь за подходами по земле; ни один из них не всматривается в кроны деревьев. Казалось бы, зачем? Насколько они знали, сверху им ничего не угрожало.

Алит мрачно усмехнулся и бесшумно вскарабкался на возвышающееся над одним из патрульных маршрутов дерево. Там он терпеливо замер на ветке, не двигая не единым мускулом. Алит, дышал ровно и медленно и оглядывал землю внизу в ожидании врага.

Как он и надеялся, вскоре среди деревьев появился один из часовых с копьем и щитом наготове. Он прошел мимо дерева, где затаился Алит, и даже не поднял глаз.

Алит бесшумно спрыгнул на землю за спиной друкая и вонзил нож ему в шею. Часовой умер мгновенно. Алит стянул с него одежду и доспехи и оттащил тело в кусты, чтобы его не обнаружили.

Затем в одежде убитого солдата Алит направился в лагерь друкаев.

Последний князь дома Анар вошел в лагерь развязной походкой, какую часто наблюдал у друкаев. Он знал, что нагаритские черты лица позволят ему не выделяться среди солдат, и он привлечет меньше внимания, если не станет прятаться в тени. Как он и ожидал, его никто не остановил, и большинство эльфов даже не удостоили его взглядом. У Алита мурашки бежали по коже от сознания того, что он дерзко расхаживает среди врагов. Ему нравилось притворяться одним из них; невидимый враг, готовый нанести удар в самое сердце.

Силы друкаев оказались не настолько велики, как он опасался. По размерам лагеря Алит предположил, что там находится около трех или четырех тысяч солдат, причем половину из них составляли фанатики Каина. Последнее его крайне удивило – походило на то, что поклонники этого бога начали набирать власть. Он заметил несколько тотемов Салтита и слышал молитвы, посвященные Эрет Кхиали, но подавляющее большинство церемоний проходило на жертвенных кострах Повелителя убийств.

Пока Алит расхаживал между черными и красными палатками и пробирался среди лежащих в наркотическом ступоре еретиков, его поразил общий дух отчаяния. Он не выражался ни в чем конкретном, но Алит различал напряжение в голосе жрецов, когда те испрашивали милости у китараев. На жаровнях шипели не внутренности эльфов, а сердца оленей, медведей и волков. Алит не увидел ни одного пленника-эльфа.

Алит запоминал, что и где расположено в лагере. Палатки фанатиков находились в центре, их окружали шатры солдат. Видимо, командиры Морати не желали рисковать и держали ненадежных союзников под бдительным присмотром.

Алит вспомнил о том, что на равнинах Эллириона не видел ни одного последователя культов. Неужели Морати наконец устала от заигрываний с сектами? Они принесли немало пользы во время завоевания власти, но сейчас их присутствие скорее создавало помеху.

Алит сравнил по памяти нынешнее войско с армиями Анлека тех времен, когда Тени прятались в городе в ожидании Малекита. Сейчас он видел много молодых солдат, не старше трех сотен лет. Раньше такие юнцы и мечтать не смели о том, чтобы попасть в нагаритскую армию. Их вид принес Алиту надежду. Каждый год, пока друкаи сталкиваются с сопротивлением, их ряды тают.

Расчет Морати заключался в том, чтобы захватить Ултуан прежде, чем князья сумеют собраться с силами после смерти Бел Шанаара. Возможно, действия анарцев смогли в какой-то мере помешать ее планам. Алит сомневался, что история запомнит храбрые деяния его дома или трагедию в Темных топях, но сейчас воспоминание о них наполнило его гордостью. В первый раз после побоища он смог мысленно вернуться к нему без ненависти и отчаяния.

Он увидел достаточно, чтобы понять, что друкаев можно победить. Если они продолжат двигаться одним войском, рано или поздно их обнаружат и уничтожат крейсийцы или воины Вечной королевы. Если друкаи разделятся… их будет поджидать Алит и его новые друзья.

Алит неспешной походкой срезал путь через лагерь. Он положил копье на плечо и перекинул щит за спину. Князь прошел мимо костров и направился в темноту, где на наконечнике копья и кольцах кольчуги лишь изредка отблескивал свет костра. В стороне от других эльфов он завидел одинокого часового и подошел к нему, напевая себе под нос боевой гимн дома Анар. Часовой держал в руках лук, на поясе у него висел длинный меч.

Алит нарочно наступил на сучок, и ничего не подозревающий страж повернулся на хруст.

– Тебе стоит взглянуть на поклонниц Атарты, – пошло осклабился Алит. – Они узлом изогнутся и даже не вспотеют.

– Я бы не отказался заставить кого-нибудь попотеть, – с видом знатока ответил часовой.

– С меня уже хватит, а ты сходи, отдохни на празднике, – предложил Алит и повернулся к лагерю. – Я выпил отвар из лунного листа, так что сна ни в одном глазу. Постою вместо тебя. А то вдруг на нас нападут бобры или еще кто-нибудь.

– Даже не знаю. – Часовой переводил взгляд с манящих огней на палатку грозного капитана и обратно.

– Ну ладно, если хочешь, стой и дальше в темноте. – Алит сделал шаг в сторону света костров.

– Погоди! – шепотом прошипел часовой.

Алит улыбнулся про себя и снова повернулся к нему.

– Я никому не скажу, если ты не расскажешь, – подмигнул князь.

Он наслаждался, глядя на сморщенное в сомнении лицо стража. Его нерешительность вызывала у Алита ощущение власти. Он сам не знал, зачем играет с эльфом, когда легко мог подобраться и убить его незамеченным. Но вид друкая, который пляшет под дудку анарца, приносил князю немалое удовлетворение.

– Не думаю, что командир разрешит им остаться надолго, – добавил Алит.

Про себя он представил, будто подсекает рыбу. Так просто. Слишком просто.

– Я тоже слышал, – закивал часовой. – Командир говорит, что они плохо влияют на дисциплину или что-то в таком духе.

– Да, это немного отвлекает, – подтвердил Алит.

Быстрый, как змея, князь проскользнул за спину солдата и ухватил его за шею. Тот успел издать несколько придушенных вздохов и обмяк в руках Алита.

– Ужасно отвлекает, – прошептал Алит, взвалил находящегося без сознания эльфа на плечи и потащил в лес.

Тармелион пришел в себя и ощутил бушующую боль в голове и отбитую грудную клетку. Его мутило, поэтому он не рискнул открыть глаза сразу же. Когда он немного оправился, на смену растерянности пришел страх. Он ничего не чувствовал, за исключением пульсирующей рези в запястьях и лодыжках и острой боли в груди. Он замерз. На лице засохло что-то липкое.

Тapмелион открыл глаза и обнаружил, что смотрит с высоты на усыпанную листьями землю. Он не сразу понял, что висит на дереве, на нем нет одежды, а из пореза на груди капает кровь.

– Как думаешь, скоро ты истечешь кровью до смерти? – спросил сверху голос.

Вес на суку переместился, и Тармелиона начало раскачивать. Он вытянул шею, чтобы разглядеть мучителя, но не смог запрокинуть голову. Ему мельком удалось заметить укутанную тенями фигуру на суку, но та сразу же отодвинулась за пределы зрения.

– Кто ты? – умоляюще спросил Тармелион.

Боль в груди нарастала – сердце колотилось сильнее, из раны толчками выплескивалась кровь.

– Зачем вы здесь? – спросил голос. – Что вам надо в Авелорне? Сколько отрядов идет за вами?

– Я не знаю, – прорыдал обезумевший от испуга Тармелион. Он не знал, как очутился на дереве. Последнее, что он помнил – разговор с одним из часовых на окраине лагеря. – Кто ты?

Он снова и снова со слезами повторял вопрос; по лицу растекалась кровь из пореза над сердцем. Лес молчал. Тишину нарушал лишь нежный плеск капель крови, падающих на листья далеко внизу.

Скрипнула ветка. Перед Тармелионом появилось ужасающее видение – перевернутое вниз головой испачканное кровью лицо.

Лицо улыбалось. Тармелион вскрикнул и попытался отшатнуться, но в результате лишь дернул веревку и закачался из стороны в сторону. Лицо следовало за ним, так близко, что он чувствовал запах крови изо рта. Улыбка пропала, и неизвестное создание оскалило окровавленные зубы.

Ты расскажешь мне все, что знаешь, – прорычал незнакомец.

Когда Алит узнал все, что хотел, он ударил друкая по голове и подождал, пока тот потеряет сознание. Затем обрезал веревку, отнес его обратно к лагерю и оставил в кустах около тропинки. Об Авелорне ходило много странных историй и темных мифов. Алит хотел, чтобы часового нашли живым, и он рассказал товарищам об ужасной встрече с кровожадным обитателем леса. Пусть в сердцах друкаев поселятся сомнение и страх перед заколдованным местом.

Алит с радостью скинул друкайскую одежду, поскольку она пахла огнем и смертью. Он избавился от нее не только ради удовольствия, но и затем, чтобы запах друкаев не сбивал с толку волков. Если он подойдет к стае в таком виде, волки набросятся на него, как только учуют, и поймут ошибку слишком поздно. Лучше ходить в том виде, каким его создала природа, решил Алит. Но лук, стрелы и меч князь оставил при себе.

Рассвет застал Алита на бегу. Хор воющих голосов указал направление, в котором переместилась стая. Они уже вышли на охоту и ловко скользили по сумрачному утреннему лесу в поисках добычи. Алита тоже охватила жажда погони, он наложил на лук стрелу и принялся высматривать следы. Вскоре он вышел на заячью тропку. При мысли о добыче внутри поднялось возбуждение, и Алит подавил его усилием воли. Лук в руке дрожал; князю хотелось отбросить его и охотиться при помощи ножа и зубов.