Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

– Не тревожься, Феликс, я не позволю ей умереть.

Тот обернулся к магу и заметил боль в его взгляде. Между ними проскочило взаимопонимание.

– Спасибо, – сказал Феликс и спустился в заполненную народом таверну.

Вкус вина был горек. Отпускаемые воинами шутки не веселили. Феликс угрюмо уставился в свой бокал и раздумывал над превратностями судьбы.

Почему он до сих пор жив? Почему не подхватил чуму? Или это всего лишь вопрос времени? Кто знает. Он припомнил, как однажды слышал от знаменитого доктора, что в подобных случаях задействовано множество факторов. Возможно, под воздействием беспокойства за отца Ульрика стала более уязвимой, чем Феликс. Имело значение лишь то, что она должна поправиться.

Сейчас все их споры и разногласия казались ничтожными. Сейчас он с трудом вспоминал даже размолвки. В памяти всплывало лишь то, как Ульрика впервые посмотрела на него, когда Феликс увидел её в тронном зале Мидденхейма. Незванный пласт воспоминаний и образов возник перед его мысленным взором. Он вспомнил, как одним солнечным утром в Кислеве перед его отъездом в Пустоши Хаоса, Ульрика скакала рядом. Он отчётливо представил себе Ульрику: широкие скулы; небольшая горбинка на носу; лёгкие морщинки, появляющиеся у глаз, когда она улыбалась; характерное движение, которым она приглаживала волосы. Феликс вспоминал те многочисленные утра, когда он просыпался подле Ульрики, и мир от её присутствия казался ярче. Вспоминал, как держал её за руку, когда они шли среди вершин, направляясь к Драконьей горе. Внезапно Феликсу захотелось подняться наверх и потребовать от Макса спасти ей жизнь. Он понимал, что это неразумно, результатом будет лишь прерывание Макса в момент накладывания заклинаний, возможно, в ущерб шансам Ульрики на выживание.

Он проклинал то обстоятельство, что ничего не может сделать. Только лишь молиться. Возможно, ему следует найти храм Шаллии и сделать подношение.

Феликс посмотрел по сторонам, гадая, когда возвратятся гномы. Они отправились на стены в надежде принять участие в сражении и посмотреть, смогут ли чем – либо пособить в укреплении обороны. Теперь, когда у орды готовы собственные осадные орудия, стены начали обстреливать не только гниющими трупами. Нынче они метали огромные валуны, способные раздавить человека и разбить камень. Сражение перешло в новую фазу.

Внезапно Феликсу опротивело находиться в тёмном и прокуренном общем зале. Ему захотелось выйти на улицу, на относительно чистый ночной воздух. Возможно, он сможет отыскать церковь, которая ещё открыта.

Феликс поднялся и через створчатые двери вышел на загрязнённую улицу. Снаружи было темно и холодно. Температура начала понижаться с впечатляющей быстротой. Над головой ярко светила Моррслиб. Луну окутывало зеленоватое свечение, и её покрытая пятнами поверхность более чем когда – либо напоминала зловещее оскаленное лицо. Словно один из тёмных богов Хаоса вознёсся не небеса и глядит оттуда на беззащитный мир.

По улицам стелился слабый туман, в воздухе остро чувствовался запах сжигаемого дерева. Феликс представил, что чувствует вонь расположившейся за стенами орды с её переполненными отхожими местами, кострами кухонь и жарящимся несвежим мясом. Уверив себя, что это разыгравшееся воображение превратило запахи нечистот и городских дымовых труб в нечто совсем иное, он ускорил шаг и направился в сгущающиеся сумерки.

Холодный ночной воздух почти отрезвил его. Сейчас он больше чем когда – либо осознавал, почему Прааг называют городом призраков. Ночью здания наводили страх. Гаргульи на крышах выглядели, как живые, а каждая тень, казалось, что – то нашёптывала. На память ему пришли старые истории: о том, как с последней осады город был отстроен на камнях, затронутых порчей Хаоса; о том, как ежегодно на годовщину сражения, когда луна Хаоса находится в своём максимуме, на улицах замечают призраки убиенных ордой Скафлока Железный Коготь; о том, что людей иногда посещают странные сны, сводящие с ума. И прочие истории – о шабашах, которые собираются по тёмным подвалам и на своих отвратительных празднествах приносят в жертву детей.

В такую ночь, как сегодняшняя, всё это казалось ужасающе правдоподобным. Этой ночью чудовищная величина городских стен не вселяла уверенности. Сегодня у Феликса было ощущение, что стены являются частью огромной ловушки, которая удерживает его в этом наводящем страх месте. Этой ночью возвышающаяся над городом цитадель была подобна башне великана – людоеда. Угрожающе выглядели даже огни на мощных внутренних стенах. Феликс шёл быстрым шагом, держа руку на рукояти меча, и старался избегать мыслей об Ульрике, Максе и чуме. Он чувствовал себя беззащитным, как дитя. Он ничего не мог сделать в сложившейся ситуации. Судьба Ульрики в руках Макса и в руках божьих, а в последнее время не похоже, чтобы боги были чересчур благосклонны.

Вокруг него сгущался туман, заставляя знакомые улицы выглядеть необычно. Собственная тень, отбрасываемая перед ним, выглядела очертанием какого – то потустороннего чудовища. В насыщенной влагой темноте звук шагов звучал необычно. Отдалённый крик ночного стражника, возвещавшего время, тоже не придавал уверенности. Феликс мог расслышать доносившийся издалека, со стороны армии Хаоса, барабанный бой, вой и шум непрекращающейся деятельности.

Сапоги стучали по мостовой, и Феликс ненадолго остановился, думая, что расслышал позади осторожные шаги. Он прислушался, но звук прекратился, словно ему почудилось. Феликс всё равно немного подождал, зная, что иногда, если быть терпеливым, преследователь может возобновить движение и обнаружить себя. Ничего.

С одной стороны, он надеялся, что там кто – то есть. Бой мог бы стать той вещью, что отвлечёт его от тёмных дум, освободит от страха, напряжения и злости, которые он ощущает. Но более осторожная часть рассудка взывала к его здравому смыслу. Феликс понятия не имел, кем могли оказаться его преследователи и сколько их там. Если за ним следят, то самое лучшее – вернуться обратно в „Белый кабан“. Там, по крайней мере, он сможет отыскать нескольких товарищей, которые помогут ему.

Феликс услышал металлический звук, как от обнажаемого кинжала. Он замер, встав в дверной проём. Шаги! Возможно, это грабители на деле, надеющиеся раздобыть выпивку и освободить Феликса от денег. Феликс понимал, что обладай он здравым смыслом – сбежал бы, но сейчас для этого уже несколько поздновато. Он услышал, как шаги приближаются. И там явно больше одного человека.

– Я уверен, что он пошёл сюда, – послышалось чьё – то бормотание.

Голос был высоким, и в нём слышалось недовольство, словно его владелец верил, что весь мир стремится его обмануть, и только что получил тому очередное подтверждение.

– Ты уверен, что это был он? – спросил второй голос, более низкий и грубый.

Феликс испытал уверенность, что из этих двоих второй менее сообразителен. Он мысленно представил себе образ неповоротливого громилы. Во рту внезапно пересохло. Биение сердца гулко отзывалось в ушах.

– Да, это точно он, я разглядел его на выходе из таверны. Высокий костлявый парень, блондин, подобно большинству имперцев. Красный плащ. Рукоять меча в виде головы дракона.

Феликс застыл. То было довольно чёткое его описание. Возможно ли, что эти люди специально разыскивают его? Зачем? Они охотники на ведьм?

– Ягер – вот как его звать.

Оба мужчины почти поравнялись с дверным проёмом. Феликс увидел, что один из них, несомненно, здоровяк могучего телосложения. Второй был низкорослым и очень широким. Он выглядел жирным, но двигался легко.

– Феликс Ягер. Не знаю, почему его милость именно сейчас желает смерти этого человека. Время Перемен практически наступило. Вероятнее всего, в не столь отдалённом будущем он падёт от топора зверолюда.

– Не наше это дело, – произнёс более крупный мужчина, обладатель низкого голоса. – Шишкари хотят, чтобы он и гном подохли, а топор тот пропал. Нам досталось выполнить этот приказ. Давай надеяться, что мы справимся лучше, чем тот идиот – охотник на ведьм.

Феликс задержал дыхание. Эти люди – не охотники на ведьм. По разговору, они больше похожи на профессиональных убийц или сектантов. Он был уверен, что прежде уже слышал выражение „время перемен“, и не в связи с чем – то хорошим. Кто – то желает убить его и Готрека и прибрать к рукам топор Истребителя. Он задумался о причинах. Кстати, что он теперь собирается делать? Он не питал иллюзий, что сможет одолеть эту пару в рукопашном бою. Разве что воспользовавшись преимуществом внезапности. Возможно, ему удастся выпрыгнуть из своего убежища и вонзить меч кому – нибудь из них в спину, прежде чем его обнаружат. Едва ли это честно и благородно, но эти люди, вне всяких сомнений, тоже не собирались вызывать его на дуэль. Другой вариант, он может попробовать проследить за ними и выяснить, откуда они пришли. Тоже не особо привлекательная мысль. Помимо прочего, он их услышал и ждал в засаде. Кто знает, не могут ли и они поступить похожим образом?

Самое простое – дождаться, пока они не уйдут подальше, а затем вернуться в таверну. Он может рассказать о случившемся Истребителю. Если дойдёт до драки, Феликс был уверен, что Готрек в состоянии справиться и с этой парой, и с дюжиной им подобных. Если будет предупреждён. Похоже, это лучший вариант.

– Говорю тебе, Олаф, мы его упустили. Он зашёл в одну из тех дверей позади, – сказал здоровяк.

– Не, он не мог. И зачем? Кого он тут знает?

Голоса снова стали приближаться. Судя по звукам, мужчины делали короткие остановки, чтобы проверить двери по ходу движения. Феликс гадал, удастся ли ему сбежать. Он полагал, что в тумане и темноте шансы у него неплохие. Но если мужчины бегают быстрее него, или лучше ориентируются на местности, или у одного из них имеется нож, который тот сможет удачно метнуть, то для Феликса всё может закончиться плохо. Это не те люди, к которым он хотел бы повернуться спиной. Возможно, ему следует позвать на помощь. Если появится стража, эти головорезы наверняка сбегут.

«Если стража придёт, – подумал Феликс, – и если у тех парней нет поблизости сообщников, которые сбегутся на шум. Спокойно. Наверняка их тут только двое, и не нужно позволять воображению населить ночь убийцами, иначе страх не позволит ничего сделать». Феликс ощутил знакомое чувство слабости в конечностях, которое всегда испытывал перед боем, и не обратил на него внимания. Казалось, его мозг теперь работает с большей чёткостью, просчитывая варианты и игнорируя страх.

Если те двое – наёмники – профессионалы, шансов у него немного. Феликс знал, что хорошо владеет мечом, но он в меньшинстве, и если они опытны, то используют это преимущество по максимуму. Лишь один удачный или точный удар, и Феликсу конец. Он больше никогда не увидит Ульрику. Внезапно угроза, исходящая от армии Хаоса, и все его прочие проблемы отступили на задний план, сделавшись мелкими и незначительными. Необходимо лишь пережить несколько последующих минут, а там уж он разберётся со всеми прочими проблемами, которые подбросит жизнь. Внезапно потребность выжить сделалась для Феликса отчаянно важной. Не имеет значения, через день или через час армия Хаоса перекинется за стены. Он хотел жить, неважно, сколь мало ему останется, а те люди желают и это у него отнять.

Феликса охватила холодная расчётливая ярость. Он не позволит им сделать это. По крайней мере, без боя. Если ему придётся убивать, то быть посему. Его жизнь или их жизни, и тут уж нет никаких сомнений, что для него важнее. Медленно, сознавая, что ему потребуется использовать любое небольшое преимущество, которое сможет получить, Феликс отстегнул пряжки плаща и снял его, удерживая в правой руке. Как можно незаметнее, он начал вынимать меч из ножен, радуясь, что магический клинок освободился почти бесшумно.

– Тихо! – произнёс здоровяк. – Думаю, я что – то услышал.

«Лучше начать с него, – подумал Феликс. – Из этой пары он более опасен».

– Скорее всего, крысу. В городе их полно. Может это кто – то из тех крысолюдей. Слыхал я, были с ними проблемы в Нульне. Чёрт. Хотел бы я, чтобы Халек сам сделал свою грязную работу, а не посылал нас на улицу в такую ночь. Я почти ощущаю запах зимы.

– Возблагодари Великого, что ты доживёшь до зимы. А большинство в этом городе – нет.

– Ну уж Феликс Ягер точно не доживёт, коли попадёт мне в руки. Я позабочусь, чтобы он дорого заплатил за то, что я пропустил бордель. Был бы я сейчас в „Красной розе“, в тёплой постели с тёплой шлюхой, если бы не он.

– Потом на это будет достаточно времени. Как только дело сделаем.

– Да уж, если только нас опять не пошлют за гномом. Слыхал я, это тот ещё крепкий ублюдок.

– Отравленный нож разберётся с ним также, как и с любым другим, – заметил здоровяк.

Теперь его голос прозвучал прямо рядом с Феликсом. Дрожь прошла по Феликсу при упоминании слова „отравленный“. Эти ребята не оставляли никаких шансов. Он поступит также. Даже лёгкая царапина может оказаться летальной. Он сжал в кулаке плащ. Время почти подошло.

– Если бы не этот туман, я подождал бы напротив таверны и всадил в него болт из арбалета, – сказал толстяк.

– И как бы ты смог сделать это незаметно? – спросил громила, тень которого теперь оказалась прямо перед Феликсом. – Это просто ещё одна глупая мысль, которую я…

Феликс выскочил из укрытия и метнул свой плащ. Тот раскрылся и накрыл голову громилы. Пока того опутывал плащ, Феликс с молниеносностью гадюки ударил. Его меч вошёл прямо в брюхо здоровяка и вышел из его спины. Освобождая клинок, Феликс провернул его. «Яд, – думал он, переполненный яростью и страхом. – Давай, попробуй – ка использовать его на мне». Вопль здоровяка разорвал ночь.

Может его приятель и был жирным, однако оказался быстрым. Он ударил почти инстинктивно, и лишь стремительный отскок назад позволил Феликсу уклониться от ножа. Он не был уверен, но полагал, что заметил на лезвии следы вязкого чёрного вещества. Здоровяк повалился вперёд. Под его весом меч выскочил из руки Феликса. «Проклятье, – подумал Феликс. – События развиваются не совсем по плану». Он быстро отступил, не сводя взгляда с очертаний толстяка, и потянулся за своим кинжалом. Ему совсем не улыбался риск получить даже незначительный порез от того оружия.

– Ублюдок! Похоже, Сергея ты прикончил. Ладно, неважно. Это значит, что когда я принесу твою голову, его боссы меня повысят.

Феликс испытал облегчение, когда его кинжал покинул ножны. Теперь у него появился шанс, хоть и небольшой. Толстяк держал нож с уверенностью профессионала. Будучи мечником, Феликс не имел большого опыта в метании ножей. «С другой стороны, – думал Феликс, отступая от наёмного убийцы, – двух людей я таким способом убил, а сейчас самое время попытаться добавить и третьего».

Он отвёл руку назад и метнул кинжал. Попасть в темноте по нечёткой перемещающейся цели было сложно, и уже в момент броска Феликс понял, что это не сработает. Он лишь обезоружил самого себя. Мужчина пригнулся, но Феликс достиг того высочайшего уровня боевой готовности, когда мысль и действие почти неразрывны. Как только он обнаружил, что бросок пропал впустую, сработала какая – то часть его сознания, более быстрая, чем рациональное мышление. Он знал, что на долю секунды убийца отвлечётся, что даст Феликсу возможность атаковать.

Сжав кулак, он метнулся вперёд и нанёс мужчине мощный удар в челюсть. Руку пронзила резкая боль, дав Феликсу понять, что утром ему предстоит, по меньшей мере, страдать из – за отбитых костяшек пальцев. Сейчас это не имело значения. Он будет беспокоиться об этом завтра, если выживет. Мужчина захрипел и взмахнул ножом. Это был удар профессионала, короткий колющий выпад, нацеленный на то, чтобы проткнуть живот Феликса.

Лишь предсказуемость такого удара позволила Феликсу его блокировать, скорее благодаря везению, чем точному расчёту. Потянувшись вниз, он ухватил наёмника за запястье. Оно было широким и скользким от пота, и остановить нож Феликсу стоило почти нечеловеческих усилий. Толстяк оказался сильнее, чем можно было ожидать, и был явно опытнее в ближнем бою. Он крутил своей рукой с ножом, стараясь освободится и одновременно заехать Феликсу коленом в пах.

Феликс сместился так, чтобы колено толстяка пришлось в бедро, а затем проделал кое – что неожиданное для противника – крутанулся в сторону и в то же время потянул мужчину вперёд, использовав против него его же вес и инерцию. Тот неуклюже повалился и упал мордой в грязь мостовой. С губ толстяка сорвался болезненный стон, затем он дёрнулся и затих. Почти ожидая, что это какая – то хитрость, Феликс пнул его в голову. Тот не реагировал, однако в страхе и ярости Феликс бил мужчину снова и снова. Через минуту он осознал, что толстяк по – любому не притворяется. Феликс перевернул его и увидел, что тот напоролся на собственный нож. На вид всё выглядело не так уж плохо. Лезвие вошло неглубоко. В нормальных обстоятельствах, это был бы всего лишь порез, а не смертельная рана, однако убийца использовал, должно быть, сильный яд, который отправил толстяка прямиком в царство Морра или того демонического бога, которому он поклонялся.

Феликс позлорадствовал было, что Повелители Хаоса покарают убийцу за провал, однако, обретя способность рассуждать здраво, он подобрал свой нож, меч и плащ. Осмотрев их, он решил, что плащ испорчен, однако оставлять его на месте, где совершено убийство, было бы неверно. Кто знает, может, плащ опознают. Феликс свернул плащ и отправился в темноту, двигаясь быстро и целенаправленно, стараясь не выглядеть как некто, только что убивший двух человек.

По разумению Феликса, молитвы в храме Шаллии могут и обождать, пока он не очистит кровь со своих рук. Он лучше предупредит Готрека, что за ними посланы наёмные убийцы. Хотя вряд ли этим обеспокоит Истребителя.

Макс смотрел на лежавшую в кровати Ульрику. Её лицо было бледным. Лоб вспотел. Глаза широко раскрыты и ничего не замечают. Странные красные пятна выступили на прекрасном лице. Магическое чутьё подсказывало Максу, что Ульрика быстро слабеет. Её жизненные силы иссякают, душа начинает покидать тело. Макс покачал головой и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Это было трудно. Он чувствовал, что не сможет жить, если что – нибудь с ней случится.

«Спокойствие, – думал Макс. – Сейчас не время рассуждать, подобно школьнику. Нужно сконцентрировать все свои усилия на магии. Не позволить личным чувствам помешать тому, что необходимо сделать». Макс сделал ещё один спокойный вдох и произнёс одну из мантр, которые выучил на заре своего ученичества, – лишённый смысла ритмический стих, назначение которого прояснить мысли и успокоить чувства. Он раскрыл свой разум ветрам магии и почувствовал, как они откликнулись на его призыв.

Макс активно упражнялся в защитной магии. Это обязательно включало в себя лечебные и направленные на нейтрализацию заболеваний заклинания. Хотя чума не была областью его специализации, Макс знал, что её нейтрализация – крайне сложная задача. Нургл могуч, и слишком много иных факторов могут повлиять на исход.

К счастью, большинство тех, которые были ему известны, говорят в пользу Ульрики. Она молода, здорова и ей есть ради чего жить. Она не голодала. Поддерживала возле себя чистоту. Прежде отличалась крепким здоровьем. Макс надеялся, что эти факторы повлияют на результат.

Он закрыл глаза и потянулся к ветрам магии. И незамедлительно ощутил что – то неправильное. Тут присутствовало гораздо больше чёрной магии, чем должно было, и она усиливалась. Из всех видов энергии, переносимой ветрами магии, этот был худшим и сулил порчу, мутацию и существование в виде нежити. Он полагал, что подготовился к этому. В конце концов, армия Хаоса под стенами усиленно притягивала плохую энергетику, однако совокупное количество чёрной магии было почти преобладающим. Прикосновение к нему было болезненным. Макс выдохнул и рассеял энергию так быстро, как смог. Сфокусировав свой разум, он смог зачерпнуть из других разновидностей, для его цели требовалась смесь золотого и серого. Сейчас, со всей этой тёмной магией в воздухе, достичь этого было труднее, но Макс полагал, что справится.

Медленно и осторожно, стараясь избегать малейшего прикосновения к пятну Тьмы, Макс сплетал энергии воедино. Задействовав все свои магические чувства, он осматривал Ульрику. Он по – прежнему видел её лежащей на кровати, но теперь ему также была заметна и её аура – отражение духа. Дела были плохи. Нездоровая зелень окружала Ульрику, и Макс ощущал в ней отпечаток чёрной магии. Что не удивляло – чума была результатом ворожбы последователей Нургла.

Макс принялся произносить заклинание, которое позволило бы ему вытеснить тёмную энергию. Отростки энергии, которой он оплетал Ульрику, начали медленно проникать сквозь её кожу. Она зашевелилась во сне, застонала. Используя ветры магии и собственные резервы, Макс продолжал мощным потоком передавать энергию, которая воздействовала на дух Ульрики, питая её жизненную силу. На мгновение маг испытал чувство, что его засасывает в тёмный омут смерти. Макс ощутил притяжение этой бесконечной пустоты, и его собственная кожа сделалась влажной и холодной. Он направил на Ульрику ещё больше энергии, но безрезультатно, словно поливал водой пески пустыни.

Макс чувствовал, как его собственная жизненная сила угасает, и сопротивлялся этому. Вот одна из опасностей магического врачевания подобного рода. Если пациент находится при смерти, целитель также рискует своей жизнью. Небольшой частью сознания Макс почувствовал панику, которая противилась передаче энергии, побуждала его прервать контакт ради самосохранения. Он не желал обращать на это внимания и не сдавался. Макс сражался за обе жизни, свою и Ульрики, словно пловец, борющийся с сильным подводным течением. Он вознёс молитву Шаллии, и нашёл в себе ещё немного сил, а затем обнаружил, как внутри самой женщины отозвалось нечто, оказывающее ему помощь. Внезапно пик кризиса миновал. Макса покинуло ощущение, что его засасывает. Напряжение в груди пропало.

«Самое трудное позади», – твердил себе Макс, понимая, что это не совсем так. Он стабилизировал состояние Ульрики и мог поддерживать его, пока продолжает подпитку энергией, однако силы его не бесконечны, и есть сомнение, что удастся поддерживать связь достаточно долгое время, необходимое для её излечения. Организму Ульрики нужно помочь. Макс снова выпустил энергетические отростки, ощущая внутри женщины очаги тёмной магической энергии. Он наносил удар за ударом, пронзая их подобно хирургу, вскрывающему нарыв, и выдавливал чёрную магию из тела. Она выходила через рот и ноздри Ульрики в виде ядовитого облака тёмно – зелёного дыма.

Затем он направил энергию на розыск крошечных возбудителей болезни, поразившей Ульрику, существ столь малых, что они невидимы для невооружённого глаза, однако не для используемых Максом магических органов чувств. Магические потоки направились во внутренние органы и кровеносную систему, очищая их. То была тяжёлая и утомляющая работа, требующая высочайшей концентрации. Макс уже ощущал усталость, как после магического поединка с серым провидцем скавенов, однако продолжал сохранять концентрацию мыслей. Прошло немало времени, прежде чем Макс удостоверился в том, что уничтожено каждое из омерзительных существ, возбудителей чумы.

«А теперь завершающая стадия, которая заберёт последние мои силы, – устало подумал маг. Он направил мысленную команду: «Спать, поправляться, восстанавливать утраченные жизненные силы». Закончив с этим, Макс в благодарность вознёс очередную молитву. Он дотронулся до лба Ульрики. Лихорадка прошла. Потливость уменьшалась. Макс надеялся, что сделанного им окажется достаточно. Невозможно сказать наверняка. Затем он заснул в кресле у кровати.

Некоторое время спустя мага обнаружил Феликс, который зашёл за новым плащом и одеждой. Задержавшись снаружи у колодца, Феликс вылил на себя ведро воды, чтобы смыть заметные следы крови. Он сомневался, что какой – нибудь стражник пожалует в „Белый кабан“, разыскивая тех, кто расправился с наёмными убийцами, однако сделал всё возможное, чтобы замести следы. Когда Феликс вошёл внутрь, посыпались шуточки по поводу природы замочившего его дождя, на которые он ответил рассказом о том, что вылил ведро воды на голову, дабы протрезветь.

Зайдя в комнату, Феликс по звуку дыхания Ульрики понял, что она идёт на поправку, и возблагодарил Шаллию за проявленное милосердие. Как можно тихо он переоделся и отправился обратно на нижний этаж, чтобы разыскать гномов и предупредить их. Зайдя в общий зал, он услышал Улли и Бьорни, громко распевающих какую – то старую застольную песню гномов. Позади них располагались Готрек и Снорри. Ни один из истребителей трезвым не выглядел.

– На меня напали, – заявил Феликс.

– Да что ты говоришь, юный Феликс, – отозвался Снорри. – Мы пропустили славный бой?

Феликс понял, что пройдёт немало времени, прежде чем он убедит их отнестись к этому делу серьёзно.