Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Топор снова попал в цель, погрузившись в сухожилие на шее дракона. Для Скьяландира то было укусом муравья. Болезненным, раздражающим, но едва ли смертельным. То же относилось и к заклинанию, направленному в его бок, и к укусам тех крошечных ружей. В действительности, не было ничего, чем бы эти мелкие создания могли ему по – настоящему навредить. Настало время заканчивать эту комедию.

Скьяландир просчитал свои возможности. Он может дыхнуть огнём на аэростат над металлической гондолой. Когда он прорвал аэростат, то обнаружил внутри тысячи небольших газовых шаров. Дракона был достаточно сообразителен, чтобы подметить – именно они удерживают корабль в воздухе. И если выпустить на них огонь…

Будет ли заклинание, наложенное на меч и защищающее его владельца от драконьего дыхания, защищать неживую конструкцию? Скьяландир сомневался. Он преподаст урок этим непрошеным гостям – гномам, вторгнувшимся в его владения и загрязнившим его охотничьи угодья своими машинами. Он убьёт их, как убил всех прочих гномов, которые выступали против него. Он уничтожит это судно точно так же, как уничтожил городки вокруг своего логова, а они никак не смогут его остановить.

Или, возможно, ему следует продолжать бить по металлической гондоле? Если та отделится от аэростата, все, кто находятся внутри, полетят вниз навстречу смерти. Тогда он сможет в своё удовольствие разобраться по одному с теми созданиями, что на аэростате. Что – то внутри его измученного искривляющим камнем мозга предпочло последний вариант. Как более жестокий.

Дракон сознавал, что оставшиеся гирокоптеры приближаются. Ну и пусть. Их паровое дыхание не может повредить ему, а жалкие взрывающиеся яйца едва могут поцарапать его бронированную шкуру. Да и вряд ли они осмелятся воспользоваться своим оружием столь близко к воздушному кораблю. С куда большей вероятностью они повредят собственное судно, чем причинят ущерб Скьяландиру.

Макс почувствовал волны магической энергии над головой. «Защитное заклинание, – предположил он, – причём вызванное не волшебником». Все волшебники обладают собственным магическим почерком, столь же особенным, как голос. И если его не замаскировать, почерк этот может быть распознан собратом по магическим искусствам. Искушённый практик, вроде Макса, способен даже определить расу и, в большинстве случаев, пол заклинателя, но в данном случае зацепки не было. Возможно, предмет или руна, но всё же имелся намёк на то, что за этим стоит какой – то чуждый интеллект.

«Сейчас не время выяснять», – подумал Макс. Через некоторое время после высвобождения заклинания, он обнаружил, что обманулся, полагая, что сможет действительно нанести вред дракону. Он способен поранить, причинить боль, но так же способен убить дракона, как жало пчелы – слона. Существо слишком огромно и могущественно, и по самой своей природе окутано столь большим количеством магии, что Макс не способен нанести ему существенный вред.

«Вот и ещё одно существо, более могущественное, чем я, – криво усмехнувшись, подумал Макс. – В последнее время они попадаются мне на каждом шагу».

Среди прочих мыслей промелькнула мысль о заклинании побега, но он сомневался, что из этого получится что – либо путное. Вероятнее всего, оно не сможет перенести его через всё расстояние до земли, но даже если сможет, то он будет двигаться в том направлении, что сейчас, и с той же скоростью. Если же Макс будет и на земле перемещаться с той же скоростью в том же направлении, что и „Дух Грунгни“, то, скорее всего, разобьётся о скалу, дерево или какое – либо иное препятствие.

И Макс не был уверен, что хочет уходить. Ульрика оставалась на корабле, а он не желал её оставлять. Пока она жива, он никуда не пойдёт.

Феликс смотрел на дракона. Он чувствовал, что тот словно насмехается над ним. Существо летело чуть дальше, чем требовалось для удара, и игнорировало оскорбления, выкрикиваемые Готреком и Снорри. Феликс сознавал – дракон желает дать понять, что способен уничтожить их в любой момент. Он играет с ними. Похоже, правдой оказалось всё то, что Феликс когда – либо читал о злобности и жестокости драконов.

Он ощутил краткий приступ отчаяния. После всего пережитого, неужели конец станет таким? Едва ли казалось справедливым, что оставшись в живых после множества приключений, Феликс погибнет в случайном столкновении в горах Края Мира. И потом, кому дано знать, когда наступит смертный час? Рано или поздно удача оставляет любого, а в последнее время Феликс начал подозревать, что и так израсходовал больше удачи, чем ему положено. Феликс жалел лишь о том, что тут была Ульрика, и что в этот последний момент он находится не рядом с ней.

Феликс бросил взгляд на Готрека, чтобы увидеть, как Истребитель поведёт себя теперь, в последние секунды своей жизни. «Вполне подобающе», – решил Феликс. Гном размахивал своим топором и выкрикивал угрозы дракону. Снорри поддерживал.

Краем глаза Феликс заметил, как нечто по дуге поднялось вверх, чтобы оказаться над драконом, а затем обрушилось вниз, словно пикирующий ястреб.

Варек сжимал рычаги управления гирокоптера и разочарованно теребил бороду. Он сделал всё что мог для уничтожения дракона, но органная пушка на того не подействовала, и Варек не смог попасть в него бомбами. Теперь дракон собирается уничтожить „Дух Грунгни“.

Но самое худшее то, что на борту воздушного корабля находятся утраченные богатства Караг – Дума и молот Огнебородого – легендарное оружие народа гномов. Если „Дух Грунгни“ будет уничтожен, молот снова будет утрачен, на сей раз, вероятно, навсегда. Варек гордился тем, что сделал для экспедиции, гордился быть членом команды воздушного корабля, и пока ещё гордился, что принял участие в экспедиции, которая возвращает древнее руническое оружие его соплеменникам. Варек сознавал, если сейчас они потерпят неудачу – он обреет свою голову и станет Истребителем, чтобы искупить свой провал. Он понимал, что не сможет жить с сознанием того, что, зайдя настолько далеко и вытерпев столь много, они всё – таки не смогли в итоге удержать успех. Варек понимал – подобное станет терзать его всю оставшуюся жизнь.

И секунду спустя его осенила мысль, он понял, как решить свою проблему. Если он станет Истребителем, ему потребуется искать смерти в бою против могучих чудовищ. Перед ним как раз такое. Он не сможет найти другое, столь же величественное – в этом Варек был уверен. Он обладает оружием, способным убить чудище, пусть и ценой собственной жизни. Но это станет великим деянием. А гибель Варека навечно внесёт его имя в анналы истории народа гномов и навеки прославит его клан и предков. Одним махом он сделается Истребителем драконов и спасёт жизни всех своих товарищей. Не собираясь предоставлять себе шанс передумать, Варек немедленно приступил к делу. Он рванул рычаг управления гирокоптером, заклинив его на максимальной скорости, и направил машину прямо на дракона.

Первыми ударили лопасти винта, вырывая огромные куски из тела дракона, затем врубились носовые винты. Внезапный сокрушающий удар разнёс двигатель на части, и по телу Варека ударила мощная взрывная волна.

Прежде чем тьма окутала Варека, его последней мыслью было сожаление о том, что книгу свою он так и не закончит.

Феликс смотрел, как гирокоптер спикировал на дракона. В последний момент он мельком заметил знакомое лицо. «Варек! – подумал он. – Не делай этого!» Но даже если бы его мысль могла повлиять на решение Варека, уже было слишком поздно. Гирокоптер врезался в дракона. Лопасти его винтов отхватили огромные куски драконьей плоти. Сила столкновения отбросила дракона вниз и в сторону от воздушного корабля. Несколько секунд спустя прогремел мощный взрыв, когда гирокоптер и его груз бомб воспламенились. Падающего дракона окутало облако пламени. Феликс не видел возможности выжить после подобного. Он ошибался.

Дракон вниз головой падал прямо в распростёртые объятья земной поверхности. Феликс думал, что тот в любую секунду может удариться о землю, но этого не случилось. В последний момент крылья дракона распахнулись, и падение прекратилось. На глазах Феликса тот снова начал подниматься вверх. Сперва Феликс опасался, что дракон остался невредим и снова приближается к ним, но затем, к своему облегчению заметил, что тварь, пошатываясь, полетела куда – то вдаль.

Горе сдавило сердце Феликса. Он поверить не мог, что Варека больше нет. Молодой гном был его товарищем в одном из наиболее опасных приключений, и так неожиданно теперь его не стало. Длань смерти дотянулась и забрала Варека. «Это несправедливо», – решил Феликс, посмотрев на Готрека и Снорри, желая увидеть, как воспримут случившееся Истребители.

Лицо Готрека выражало печаль, уважение и что – то ещё, что Феликс не смог распознать.

– Хорошая смерть, – медленно, с болью в голосе, произнёс Готрек.

– Восхитительная смерть, – сказал Снорри. – Его будут помнить.

– Он будет отомщён, – заявил Готрек, и Феликс понимал, что настроен тот серьёзно.

Пока Скьяландир удалялся от воздушного корабля, боль пульсировала в его древнем теле. Никогда за всю свою долгую жизнь не ощущал он подобной боли. И не приносило удовлетворения то, что в момент удара погибло существо, которое нанесло ему эти раны. Ему нехорошо. Лучше вернуться в логово и подлечиться. Времени для мести этим проклятым созданиям будет предостаточно.

Феликс стоял на командной палубе „Духа Грунгни“. Он мог заявить, что дела плохи, просто изучив показания приборов. Более половины циферблатов и двигателей не работало. И прямо отсюда было слышно, сколь ужасен звук двух оставшихся двигателей.

Прихрамывая, в дверь прошёл Макайссон. Феликс никогда не видел инженера настолько разозлённым.

– Худо дело?

– Так и есть, чёрт його деры. Нам повезло, шо мы ище тут. Подвесные тросы, крепящие гондолу к аэростату, в трёх местах почти растрепались. Я поручил парням сделать кое – який ремонт, но це токо временное решение. Токо вопрос времени, колы тросы износятся окончательно.

– Не самая хорошая новость, – заметил Феликс.

Похоже, его высказывание побудило Макайссона разозлиться ещё больше.

– Аэростат порван! Два двигателя вышли из строя. Корпус пробит почти в двадцати местах! Мы потеряли орудийную башню, остался токо один гиро. Чёрт побери! Вот шо я скажу… Даже якшо це буде стоить мени жизни, я заставлю того дракона заплатить за це. Вин пожалие про той день, колы напал на мий воздушный корабль.

Феликс вздрогнул. Не сомневаясь в том, что Макайссон имел в виду именно то, что высказал, Феликс не понимал, каким образом гном собирается сдержать своё обещание. Они били дракона всем, что у них было, но тот всё равно смог улететь в своё логово. Феликс даже не был уверен, что дракон сбежал. У Феликса было ощущение, что дракон позволил им уйти, потому что его это устраивало. Феликс полагал, что у них столько же шансов убить дракона, как у него – стать императором.

Прихрамывая, на командную палубу вошёл старый Борек. Он выглядел ещё более дряхлым, чем обычно. Он неторопливо передвигал посох, словно слепой, нащупывающий себе путь. Длинная борода Борека волочилась по полу. Похоже, силы гнома были на исходе. Потеря племянника нанесла ему тяжкий удар.

– Мне жаль, что так случилось с Вареком, – произнёс Феликс. – Он был замечательным гномом.

Борек посмотрел на него и печально улыбнулся.

– Он был, Феликс Ягер. Был. Я не должен был позволить ему участвовать в этой экспедиции. Я не должен был позволить ему покинуть Одинокую Башню, но он так сильно хотел лететь…

Феликсу вспомнил, какую отвагу Варек проявил в подземельях Караг – Дума. Его привычку записывать всё в свою удивительную книгу. Как подчас тот раздражал своей жизнерадостностью. Как Варек смущал его и Готрека, преклоняясь перед ними, как перед героями. Его близорукость. Его мягкий и немного педантичный голос. Было сложно поверить в то, что никогда снова он не увидит и не услышит молодого гнома. Феликс был потрясён. Много воды утекло с тех пор, как он столь сильно реагировал на смерть.

– Вин був славным парнем, – произнёс Макайссон. – Наверное, мени не надо було поддаваться на його уговоры и обучать управлению гиро.

– Если бы ты этого не сделал, друг мой, я боюсь, никого из нас бы сейчас здесь не было.

– Да, ты прав. Паренёк – герой!

– Теперь я последний из моего рода, – произнёс Борек.

Феликс заметил две капельки влаги, скатившиеся по щекам старого гнома. Неужели это на самом деле слёзы? Феликс отвёл взгляд, не желая смущать учёного.

– Ладно, не переживай! Мы позаботимся об ублюдке, шо убил парня. Вин токо шо попал в самый верх моего персонального списка обид.

Борек лишь отвёл взгляд и скорбно покачал головой.

Макс Шрейбер находился на кормовой обзорной палубе и глядел через потрескавшееся кристаллическое окно. Должно быть, оно треснуло в какой – то момент схватки с драконом, но он даже не предполагал, как и когда именно. Ужасно выглядел весь воздушный корабль. Внутренние крепления разболтались. Грузовые ящики и сундуки с сокровищами во время сражения швыряло туда – сюда, и те нанесли повреждения всему, с чем соударялись, и повредились сами. Двое членов команды разбились насмерть. Двенадцать нуждались в лечении магией Макса.

Уже по неторопливости передвижения и по неестественному гулу двигателей, Шрейбер мог бы понять, что воздушный корабль тяжело повреждён. В сравнении с прежней их скоростью, теперь они двигались поступью улитки. Он гадал, удастся ли им вообще долететь до места назначения. Похоже, весь этот перелёт будет проходить от одного происшествия к другому. Словно их кто – то проклял. В конечном счёте, репутация Макайссона притягивать неприятности, возможно, не столь уж незаслуженна.

Шрейбер осматривал проплывавшую под ними горную долину. Они следовали руслом ручья, спускающегося в направлении низменностей. Он предположил, что вид стремительных водопадов прекрасен, если наблюдать их с земли, но понимал, что никогда не сможет в этом убедиться. Скорее всего, Шрейбер больше никогда не увидит эти места. «Наслаждайся пейзажем, – твердил он себе. – Пока ты здесь, пользуйся любыми выгодами. Сюда тебе никогда не вернуться». Почему – то утешительные тренинги его наставников из Золотого Братства казались несколько вычурными ввиду последствий сражения с драконом. И всё же Шрейбер понимал, что слова были верные. Ему следует наслаждаться моментом, и он должен быть доволен. Бой показал ему, сколь хрупка может быть жизнь, и насколько быстро она может закончиться. Достаточно вспомнить бедного Варека и дюжину, или около того, прочих пострадавших в битве.

Двигатели стали заикаться, а через какое – то время смолкли. Шрейбер сразу же ощутил, что „Дух Грунгни“ дрейфует, словно неуправляемая лодка по реке. «О Сигмар, – взмолился он, – помоги нам, пожалуйста. Не позволь этому произойти снова». В душе он опасался, что беспомощный воздушный корабль может прибить к склону горы, или прорвётся ещё больше мешков с подъёмным газом, и они упадут на землю. В долине он заметил небольшую группу быстро передвигающихся фигур. Он не был уверен, но вроде уловил взглядом что – то зелёное.

– Орки, – услышал Макс голос Ульрики.

Удивившись, он обернулся.

– Твои глаза зорче моих, – заметил Шрейбер.

– Свою жизнь я провожу, глядя вдоль древка стрелы, а не читая книги при свете свечи, – произнесла Ульрика. – И я давно научилась распознавать орков на дальнем расстоянии. Любой обитатель равнин Кислева быстро умирает, если этому не обучится.

– Значит, зеленокожие настолько грозны? – спросил Макс.

Ответ был ему известен, и он просто хотел услышать её голос.

– По – своему столь же трудные противники, как воины Хаоса. Даже более дикие, и не понимают, когда им следует помирать. Я видела, как орк с двумя стрелами в сердце и срезанной половиной головы зарубил полдюжины бойцов, прежде чем умереть.

– Подобное видел и я, – произнёс Готрек Гурниссон.

Макс обернулся на голос Истребителя. Его коренастая фигура высовывалась из люка, ведущего на обзорную палубу. Он передвигался на удивление бесшумно для такого тяжёловеса. Макс даже не слышал, как тот появился.

– Но, в конце концов, все они сдохнут от доброго топора.

Макс успокоился, услышав, как снова заработали двигатели. Корабль снова начал продвигаться вперёд.

– Куда бы мы ни направлялись, я надеюсь, что скоро там окажемся, – произнёс он.

– Мы дождёмся ночи и скорректируем наше положение по звёздам, – сказал Готрек. – А потом у нас есть идея получше.

Макс гадал, сможет ли воздушный корабль продержаться до наступления ночи. Он видел несколько оборванных стальных тросов. Чудо уже то, что они всё еще летят.

– Ты необычно молчалив, – заметила Ульрика.

Феликс кивнул и плотнее запахнул плащ. Стоять на верней поверхности аэростата было холодно, морозный ветер щипал без жалости. Они стояли на несущем каркасе аэростата, наблюдая восход обеих лун над горами. Это было необычное зрелище, волнующее своей красотой.

– Я думаю о Вареке. Теперь он умер, а я никогда по – настоящему не знал его.

– Смерть приходит за всеми, – сказала Ульрика.

Феликс посмотрел на неё. Феликс гадал, сможет ли он когда – нибудь привыкнуть к её непоколебимой склонности к фатализму. Он предполагал, что те, кто появляется на свет на равнинах северного Кислева, привыкают к тому, что смерть приходит рано. Феликс же не настолько очерствел с того момента, как впервые встал на путь искателя приключений. Будучи сыном богатого купца из Альтдорфа – столицы Империи, он вырос в тепличных условиях. Единственной смертью, которую он по – настоящему осознал, была смерть матери, когда ему исполнилось девять лет от роду. И то, он был слишком мал, чтобы сделать правильные выводы.

– Я гадаю, сложился бы для Варека день иначе, если бы он проснулся, зная, что день сей – последний в его жизни. По правде говоря, я не знаю, что бы сделал в подобных обстоятельствах.

– И ты пришёл к каким – либо выводам?

– Я мог бы сказать, что люблю тебя, – сказал Феликс, сам удивляясь своим словам.

Он сознавал, что когда – нибудь хотел ей это сказать, но боялся признаться. И не был уверен в причине. Долгое время Ульрика молчала. Феликс гадал, услышала ли она его слова?

– Я могла бы сказать тебе те же слова, – наконец произнесла она.

От её слов Феликс почувствовал странный укол в желудке. Он повернулся и посмотрел вдаль. В этот момент у него было ощущение, что она ему ближе, чем кто – либо когда – либо был.

– Могла бы? – переспросил он.

Ульрика улыбнулась и кивнула.

– Да.

Они немного подались в стороны, но руки их встретились, и пальцы переплелись. Звёзды над головой мерцали, словно осколки льда. „Дух Грунгни“ упорно двигался сквозь ночь.

* * *

Макс посмотрел на звёзды сквозь подзорную трубу.

– Ты прав, – подтвердил он. – Там – Полярная звезда, а там – Волчий Клык.

Макайссон уже делал пометки на своей карте. Мерной вилкой он измерял расстояние от точки, показывающей их местоположение, до красной точки.

– Значит, ближайшее место, де мы сможем отремонтироваться – замок Истребителей, – произнёс он.

– Замок Истребителей? – переспросил Макс.

– Карак Кадрин. Город короля Истребителей. Невелыке мрачне место.

– Ну, с таким – то названием я и не ожидаю обнаружить тут нечто из комедий Детлефа Зирка.

– Точно так же, як и де – либо ище, и да будет так.

– Я в этом уверен, Малакай. Ты же знаток.

– Да уж, я такий.

Макайссон прокричал приказ в переговорную трубку. Медленно, словно умирающий кит, „Дух Грунгни“ повернулся и лёг на новый курс – через горы к городу короля Истребителей.

Феликс и Ульрика стояли на командной палубе „Духа Грунгни“. Перед ними в лучах чистого горного утра лежал суровый и наводящий дурные предчувствия замок Истребителей. Это была массивная крепость, вырезанная в скалах самой горной вершины. Её постройки были вырезаны, по большей части, в голом камне. Выделялись лишь внешние стены. Они были сложены из массивных глыб камня, покрытых лишайником. Работа выглядела столь же древней, как сами горы.

Как бы то ни было, гора Кадрин не была высочайшей из окрестных вершин, но стояла поодаль от остального окружения, возвышаясь над большой долиной меж двумя более крупными и высокими горными цепями. Под ней текла река. Борек рассказывал Феликсу, что некогда долину заполнял лес, но его давным – давно вырубили на дрова для печей замка Истребителей. Под городом располагались некоторые из глубочайших, темнейших и наиболее опасных шахт царства гномов. Там находились залежи угля и железа, которые разрабатывались ещё со времён до основания Империи. Они обеспечивали сырьём для производства знаменитой кадринской стали, славящейся по всем владениям гномов и землям людей тем, что из неё изготавливались лучшие лезвия топоров. Облака чёрного дыма висели над городом.

Феликс не припоминал, что когда – либо видел более непривлекательное место. Это была мрачная крепость, вырезанная из необработанного камня. Зная, как гномы гордятся своим зодчеством, Феликс мог лишь предположить, что грубость архитектуры имеет под собой некое оправдание. Всё в Карак Кадрине говорило о приземлённой примитивной мощи. Сей замок создавался для обороны. Ему предназначалось выдерживать осаду. Это был аванпост на территории, где опасность постоянна. И ему не нужно особо радовать взгляд.

Они уже заметили собирающихся на стенах воинов. На них были нацелены всевозможные боевые машины. Баллисты, катапульты и прочие штуки, о назначении которых он мог лишь догадываться, были развёрнуты в их сторону. Хотя Борек даже настоял на том, чтобы под „Духом Грунгни“ вывесили рунические флаги, обитатели замка Истребителей рассматривали их, как потенциальную угрозу. Подобный смысл был понятен Феликсу. Появись воздушный корабль над любым из городов Империи, он вызвал бы похожий испуг, даже если бы нёс на себе цвета самого Карла Франца.

На глазах Феликса последний гирокоптер вылетел из корабля и полным ходом понёсся к городу. Эту машину смог бы распознать любой гном, и на ней находилось послание самому королю Истребителей, Ангриму Железному Кулаку. Макайссон перевёл двигатели „Духа Грунгни“ на реверс, и они зависли на границе досягаемости баллист, ожидая разрешения приземлиться.

– Мрачное место, – сказал Феликс Ульрике.

Она кивнула, соглашаясь с ним. С момента беседы прошлой ночью, они стали необыкновенно застенчивы по отношению друг к другу. Он не мог говорить за обоих, но для него подобное поведение было в новинку. Феликс не ощущал сильной и эмоциональной привязанности со времени гибели Кирстен в форте фон Диела.

– Насколько подобное возможно, Феликс Ягер, – отозвался Борек со своего кресла.

Он глядел на Феликса постаревшими слезящимися глазами, в которых поблекли все искорки торжества.

– Зная его историю, ты понимал бы это лучше. Замок Истребителей выдержал больше осад, чем любая другая из крепостей гномов, он является домом культа Истребителей, и тут находится храм Гримнира, наиболее кровожадного из всех наших Богов – Предков.

– Ты сказал, Гримнир кровожаден? – спросила Ульрика. – Значит, он принимает живые жертвы?

– Лишь жизни своих Истребителей. В уплату за их грехи он принимает их смерть. И их волосы.

Борек, должно быть, заметил поражённый взгляд, промелькнувший на лице Феликса, и потому прибавил:

– Большинство Истребителей приносит свои клятвы перед главным алтарём Гримнира, что расположен внизу. Там они обривают свои головы, затем сжигают волосы в пламени большой печи. Снаружи расположена улица художников на коже, где Истребители набивают на своё тело первые татуировки.

– Готрек принёс свою клятву здесь? – спросила Ульрика.

Феликс склонил голову. Тот же вопрос посетил и его мысли.

– Я так не думаю. Насколько мне известно, он ранее никогда не посещал этот город, хотя мне и неизвестны все его деяния.

– Но он действительно Истребитель? – спросила Ульрика.

Борек улыбнулся.

– Не имеет значения, где гном принесёт клятву и побреет голову. Сделав это, он становится Истребителем. Многие выбирают возможность принести клятву на алтаре Гримнира, отдавая дань традиции. Их имена вырезаются на большой колонне в храме, и таким образом, всем становится известно, что они ушли из жизни.

– Но они же ещё не умерли, – удивилась Ульрика.

– Ещё нет. Но для семьи и друзей, клана и соплеменников гном умирает в тот момент, когда приносит клятву. Возможно, поэтому Готрек выбрал тебя в качестве Помнящего, Феликс Ягер – его имя пока что не вырезано на колонне горя.

– Я тебя не понимаю, – произнёс Феликс.

– Никто не будет знать о его деяниях, если он падёт в отдалённом месте, и никто из гномов не будет тому свидетелем. Помнящий сообщит нам о гибели Истребителя и проследит, чтобы его имя было вырезано на колонне.

– Но Готрек не об этом просил меня.

Борек печально улыбнулся:

– Сын Гурни никогда не придавал значения традициям, даже до того, как стал Истребителем. Однажды он страстно возжелал прославиться. Я думаю, некоторым образом, он по – прежнему желает этого.

Феликс готов был задать другие вопросы, но его прервал унылый ревущий звук, донёсшийся издали.

– Что это? – спросил он. – Нас атакуют?

Лицо Борека растянулось в кислой улыбке.

– Могу предположить, что король Истребителей получил весточку об успехе наших поисков. Ты слышал выражение радости.

«Несомненно, так и есть», – думал Феликс, пока потрёпанный воздушный корабль дрейфовал над городом гномов. Глядя вниз, он видел лишь колышущийся океан лиц гномов, смотрящих вверх. Он слышал свист и выкрики. Били барабаны, звучали мощные рога. Из каждого окна вывесили флажки и знамёна. Феликс недоумевал – где же помещаются все эти гномы? Крепость не выглядела столь большой, чтобы всех их вместить. Затем Феликс вспомнил, что, подобно огромным ледяным айсбергам, плавающим в море Когтей, большинство крепостей гномов было скрыто из виду, оставляя на поверхности всего лишь небольшую видимую часть.

Под кораблём Феликс видел громадное строение, приземистое и массивное, с огромными скульптурами перекрещенных топоров, установленными на его крыше. Необычные руны, вырезанные в камне, напоминали Феликсу те, что он видел горящими на топоре Готрека. Он предположил, что для гномов они имели какое – то мистическое значение.

Феликс поглядел на Ульрику и улыбнулся. Насколько он припоминал, впервые в жизни его приветствовали, как героя.

Серый провидец Танкуоль смотрел на Ларка. Ларк уставился на мага ненавидящим взглядом. Магией Танкуоль свалил пасущегося лося. Прежде чем Танкуоль даже поднёс к мясу морду, Ларк сожрал большую его часть. Серый провидец не очень – то этому обрадовался. Танкуоль был согласен с тем, что ему лично требовалось куда меньше мяса, чем его мутировавшему приспешнику, и он по – любому съел бы не более одной сотой от того, что уже слопал Ларк. Но это же не оправдание! Танкуоля возмутила непочтительность. Он – серый провидец. А Ларк – ничтожный воин, даже если теперь выглядит, как огромный и могущественный мутант. Он должен был ожидать, пока не насытится Танкуоль, прежде чем начинать свою отвратительную оргию обжорства, и должен был испросить на это позволение у Танкуоля. Как бы то ни было, Ларк всего лишь слуга.

Танкуоль быстро сделал выводы из ситуации. Весьма быстро. Теперь Ларк физически гораздо сильнее Танкуоля. После сражения провидец ещё не обрёл полную магическую силу, и у него оставался лишь крошечный кусочек искривляющего камня, чтобы её увеличить. Ему хотелось бы приберечь это на крайний случай.

«Нет уж, – решил он. – На данный момент, избегать столкновения с Ларком – всего лишь благоразумная предосторожность скавена». Серый провидец сознавал, что чисто физически он не соперник огромному здоровяку. «Однако же какое это имеет значение?» – успокаивал себя Танкуоль. Будучи хилым, тощим и невысоким, он использовал свой огромный интеллект для свершения отмщения скавенам куда крупнее и сильнее его. То же самое, в конце концов, произойдёт и тут, в этом он был уверен. В то же время его посетила мысль, что чем больше Ларк сожрёт сейчас, тем меньше вероятность, что он попытается убить и съесть Танкуоля позже. Серый провидец замечал некоторые из голодных взглядов, что бросал на него прислужник. И это никоим образом не обнадёживало.

– Где мы находимся, опытнейший из навигаторов? – спросил Ларк.

Танкуоль недоумевал: «Неужели в голосе Ларка послышался намёк на иронию?» Он сразу же отмёл подобную мысль. Ларк слишком туп, чтобы издеваться над своим хозяином.

– Мы приближаемся к пункту назначения, – весьма туманно ответил Танкуоль.

– И где конкретно находится это место, проницательнейший из провидцев?

– Прекращай своё постоянное нытьё, Ларк. Я сообщил бы тебе наше местонахождение, если бы это было в твоих интересах. Позволь мне самому позаботиться о подобных вещах. А сам продолжай есть!

«Вон там», – подумал Танкуоль, показав затем Ларку. И это дало ему какое – то время на раздумья, что оказалось весьма кстати. Потому как, по правде говоря, Танкуоль понятия не имел, где они находятся. Они брели наугад сквозь бурю. Проливной дождь закрывал видимость далее нескольких длин хвоста. Танкуоль предположил, что с курса они не сбились, потому как горы по – прежнему находились перед ними. По достижении гор им нужно просто следовать в южном направлении, пока не дойдут до входа в Подземные Пути. Танкуоль понимал, что в самом худшем случае всегда сможет воспользоваться частью своей силы для заклинания прорицания. Раз уж он подумал об этом, имело смысл рассказать и Ларку. Это может удержать здоровенного болвана от того, чтобы размозжить Танкуолю голову, пока тот спит.

Танкуоль обдумал вариант ускользнуть, пока Ларк отдыхает, и добираться назад в одиночестве. Его удерживали две вещи. Он подозревал, что по равнинам будет безопаснее передвигаться с мутантом. Вне всяких сомнений, кислевиты первым делом нападут на более крупного из них, ошибочно предположив, что тот наиболее опасен. Второй причиной были опасения Танкуоля, что Ларк сумеет его выследить. Чувства Ларка были острее, чем у любого их тех скавенов, которых серый провидец когда – либо знал. И в этом случае, скрывшись, Танкуоль окажется перед непростой задачей объяснить свой поступок. Для нахального Ларка, ввиду его необычного состояния, следовало сделать исключение в подобном поведении по отношению к серому провидцу. Разумная осторожность скавенов подсказывала оставаться с Ларком, по крайней мере, на какое – то время.

«Как только всё закончится, – поклялся Танкуоль, – ситуация станет иной». Он так отомстит Ларку, что будущие поколения станут с ужасом рассказывать об этом шёпотом. Это научит Ларка не бросать серому провидцу подобных оскорблений.