Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Райнер поторопил товарищей выбраться из форта. Он был крайне напряжен, пока искали и снаряжали лошадей. В любой момент Каспар мог передумать и закрыть форт или Хальмеру могло показаться, что мозги Райнера нужнее здесь. Но наконец все были готовы и выехали в сопровождении небольшой тележки, запряженной пони, в которой везли припасы. На тележке настоял Райнер.

Когда они тронулись в путь, Халс сплюнул через левое плечо. Они ехали мимо жалких остатков палаточного лагеря в сторону северной стены форта.

– Чем скорее выберемся из этих проклятых гор, тем лучше.

Йерген кивнул.

Райнер пришпорил коня.

– Согласен. Но сначала надо кое-где остановиться.

Третий тоннель шахты был забит трупами крыс, чьи тела и конечности были искалечены и разорваны в клочья. В конце тоннеля, там, где его обрушил взрыв, тела заполнили пространство до самого потолка, казалось, крысы просто порвали друг друга, стремясь вернуться в свой подземный мир. Раны, от которых они погибли, представляли собой не ровные следы мечей, но рваные следы зубов и когтей.

Но, несмотря на невыносимую вонь от крови, грязи и блевотины, Райнер обыскал здесь все и вся. Золота Гутцмана нигде не было. Райнер повел товарищей туда, где когда-то обнаружил ящики, но и там их не нашел. По крайней мере, он был практически уверен в их отсутствии. Куда менее он был уверен в том, что не пропустил их где-то в другом месте.

Райнер выругался.

– Пойдем наверх – опять осмотрим все еще раз.

Халс озадачился:

– Эй, а что мы ищем?

– Это точно стоит того, чтобы терпеть такую вонь? – спросил Павел.

Райнер покосился на Герта и Йергена. Из Черных сердец второго созыва уцелели лишь они, и каждый мог оказаться шпионом. В то же время… едва ли. Но кто же тогда шпион? Даг? Вот это уж вряд ли. Тогда Абель. Но это было так давно, когда он пытался из наблюдателя превратиться в лидера! И вообще, где он? Райнер не видел квартирмейстера с тех пор, как тот совершил предательство.

– Не то слово, стоит, – ответил наконец Райнер. – Это доказательство. Для Манфреда. Должно его впечатлить. Может, сумеем убедить его освободить нас. А теперь идем. Павел и Халс, смотрите налево. Герг и Йерген – направо. Франка, останься со мной в центре. Не пропускайте ни дюйма.

Все со стоном побрели назад по тоннелю.

Полчаса спустя Райнер был вынужден признать поражение. Ящики пропали. Отряд вернулся к лошадям и тележке и снова двинулся в Альтдорф через Аверхейм.

Райнер был мрачен, плечи его поникли. Золото было их шансом обрести свободу, и вот оно исчезло. Они вернулись к тому положению, в котором находились до начала этой дурацкой миссии, – в тисках у Манфреда, и Райнер не видел выхода. Это сводило с ума.

На выезде из Брунна перед очередным подъемом Франка потрепала его по руке:

– Ну, не расстраивайся так. Мы же живы!

– Ага, и чего ради? Чтобы опять попасть в рабство?

Франка посмотрела на него.

– Ты что, не гордишься тем, что сделал? Если бы ты не додумался усадить Гутцмана на коня и повести за ним войско, все бы пропало. Крысолюди завладели бы фортом, и все бы погибли. Ты…

– Тысяча человек! – внезапно произнес Райнер.

– Что? – Франка нахмурилась. – Где?

Райнер громко захохотал.

– Павел, открывай бутылку вина!

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. Мне надо выпить. Нам всем надо. Отпразднуем.

Павел пожал плечами и порылся в тележке.

Франка недоуменно смотрела за происходящим.

– Да что с тобой?

Райнер вытер глаза и помотал головой.

– Когда в крысином тоннеле я пытался освободить тебя и казалось, что ничего не выйдет, я дал обет Ранальду, что, если он меня спасет, я не прикоснусь к выпивке, пока не одурачу тысячу человек. – Он ухмыльнулся. – Ну, он и спас меня!

Франка улыбнулась.

– А ты одурачил тысячу человек.

– И теперь мне надо выпить.

Павел протянул Райнеру бутылку, и тот поднял ее:

– За удачу и за мозги, чтобы суметь воспользоваться ею.

Он сделал большой глоток и предал бутылку Франке.

– За тех, у кого это не вышло, и за удачливых нас. Благослови нас всех Зигмар, – сказала она и сделала несколько глотков. – И Мирмидия. – Она передала бутылку Павлу.

– За дом и очаг и за то, чтобы мы их наконец увидели.

– За Гутцмана, – сказал Халс, когда очередь дошла до него. – Чтобы он сегодня отужинал с Зигмаром. – Он основательно глотнул и передал вино Герту.

– За новых друзей. И за то, чтобы нам представился шанс выпить в более удачных обстоятельствах.

Йерген поднял бутылку, но глаза его по-прежнему были опущены.

– За свободу!

Он вернул емкость Райнеру.

Остальные кивнули и эхом отозвались:

– За свободу!

Райнер прикончил вино и швырнул бутылку о скалу. Она разлетелась на тысячу осколков. Красные капли испещрили камни.

Несколько миль спустя товарищи обогнули поворот и увидели впереди повозку. Она попала в яму, лошади и возница куда-то пропали. Подъехав поближе, Райнер увидел в повозке ящики, и сердце его радостно забилось. Он пришпорил коня. Его трясло от нетерпения. Неужели правда?

Крышки с ящиков были сорваны. Райнер спешился и заглянул внутрь. Они были пусты. Он сжал кулаки. Пусты!

Райнер сбросил один ящик на землю. В повозке завалялся один золотой самородок, не замеченный неизвестным грабителем. На это не купишь прием у мага, не говоря уже о серьезной работе по извлечению яда. Он швырнул самородок в кусты.

– Райнер, – позвала Франка, и остальные тоже подтянулись. – Смотри.

Райнер взглянул туда, куда она показывала. В дальнем конце повозки лежало тело. Райнер запрыгнул на повозку, перевернул мертвеца и тут же отпрянул. Все собрались вокруг, потрясенно глядя и судорожно глотая воздух.

Это был Абель. Он погиб, но не от обычного оружия. Райнер был практически уверен, что к моменту ограбления Абель уже был мертв. Лицо его было растянуто в омерзительной усмешке, словно кто-то с нечеловеческой силой схватил его за плоть на затылке и потянул. Язык его распух, почернел и торчал изо рта, словно колбаса. Руки были сжаты так, что кости пальцев треснули.

– Яд, – выдохнул Павел. – Манфред узнал, что он нас предал, и вот, пожалуйста.

Райнер сглотнул.

– Значит, это все правда.

– Он нас всех видит, – простонал Халс. – Он знает, о чем мы думаем.

– Но как это может быть? – спросила Франка. Она дрожала. – Ведь это невозможно.

Именно что невозможно, подумал Райнер. Но оставалась еще более неприятная альтернатива – шпион Манфреда мог быть жив и находиться среди них. Райнер огляделся. Герт или Йерген – кто? И тут ему пришла в голову еще более ужасная мысль: а вдруг Манфред добрался до кого-то из первого созыва? Шпионом мог оказаться любой из них. Любой.

Они снова сели на коней и продолжили путь на север, но дух товарищества, объединявший их какие-то несколько минут назад, был утрачен, его сменило неловкое молчание.

Подул холодный ветер. Франка подогнала коня и на скаку потерлась ногой о ногу Райнера. Он инстинктивно отозвался, но остановился. А что, если это она?..

Он посторонился, ненавидя себя за это. Подозрение – вот яд, который погубит их всех. Она озадаченно посмотрела на него.

Он плотнее запахнулся в плащ и поехал один.

Порченная кровь

Не переведено.

Мэтт Форбек
Кровавый кубок

Кровавый кубок

Не переведено.

Мёртвый мяч

Не переведено.

Матч смерти

Не переведено.

Переполох в джунглях

Не переведено.

Сэнди Митчелл
Кровь на Рейке

Посланник Смерти

Не переведено.

Город мёртвых

Не переведено.

Наследие Смерти

Не переведено.

К.Л. Вернер
Брюннер: Охотник за головами

Кровавые деньги

Не переведено.

Кровь и сталь

Не переведено.

Кровь дракона

Не переведено.

Цена мести

Не переведено.

Дом для больных

Не переведено.

Волчья голова

Не переведено.

К.Л. Вернер
Силы Хаоса

Дворец Повелителя Чумы

Не переведено.

Кровь Богу Крови

Не переведено.

Хроники Малуса Тёмного Клинка

Дэн Абнетт, Майк Ли
Оплата – кровью

Дующий с Моря Злобы порывистый ветер раскачивал лес мачт из черного дуба, и заставлял работающих моряков-дручии потирать плечи, и поминать недобрыми словами Рев Дракона. В промежутках между порывами ветра и треском кожаных ремней капитаны ревели свои приказы. Шатаясь под тяжестью корзин, сундуков и тюков, по сходням сновали рабы, занося груз в темные недра трюмов изящных рейдерских кораблей. Когда корсары Наггарота готовились выйти в море, доки Клар Каронда, Города Кораблей, напоминали разворошенный муравейник.

В дальней части доков, капитан городской стражи двинул своего черного коня в толпу, шипя, ругаясь и колотя по сторонам дубинкой, чтобы проложить себе путь сквозь этот бедлам. Следом за ним двигалась полудюжина стражников, покрикивая и оглядываясь на ругающихся торговцев и охрипших коммерсантов, прокладывая путь для едущего в их кольце высокородного дручии в черном доспехе.

Малус из Хаг Грэфа клюнул носом, вцепившись связанными руками в высокую луку седла, и стиснул зубы от молотом ударившей в его черепе боли. Поводья свободно висели в его пальцах, и он позволил своему скакуну просто двигаться за остальными сквозь толпу. Во рту стоял привкус пожеванной сапожной подметки, а кости, казалось, вытащили сквозь уши, раскололи до каши из острых осколков, и затолкали обратно. Пока эскорт прокладывал себе путь сквозь доки, он боролся со своим бунтующим желудком, и клялся всем богам, которых только мог вспомнить, что больше в жалкой своей жизни не выпьет ни капли вина.

Его эскорт прокладывал путь через торговую площадь, двигаясь по гранитным плитам, минуя один корабль за другим. Над каждым судном, под бдительными глазами товарищей и капитана, трудились моряки в темных одеждах. Хотя до первого дня весны была еще целая неделя, до Рабских Проливов было две недели ходу на север, а капитаны корсаров планировали оказаться там к тому моменту, когда узкие проходы в океан освободятся ото льда. Опередившие всех прочих корабли первыми доберутся до богатств Старого Света, и получат лучшую долю добычи. У работорговцев дручии были лишь пять месяцев на поиски удачи, и их состязания за живой товар и богатство часто заканчивались смертью.

Чем дальше вдоль линии кораблей они двигались, тем больше Малус подозревал, что капитан собирается отправить отряд с пирса в ледяные волны. Наконец, почти у самого конца причала, капитан радостно заворчал, и остановился возле черного корабля, поскрипывающего и крутящегося на натянутых швартовых. В отличие от прочих кораблей, на его борт не поднимались вереницы рабов. Экипаж корабля сидел на канатах, словно стая воронья, и с отстраненным интересом посматривал на стражников, занимаясь проверкой такелажа. В пяти футах от сходен их ждал одинокий рыцарь-дручии, с головы до пят закутанный в чиненный плащ, накинутый поверх доспеха. Вскинув острый подбородок, он, приветственно кивнув капитану. Его молодое лицо было мрачно, а черные волосы были собраны позади, в незатейливую косу. На шее сверкал посеребренный стальной хадрилькар с символом науглира.

– А ты кто еще такой? – прокричал капитан сквозь вой ветра. Его штаны и плащ покрыла соляная корка, а на доспехах образовалась наледь.

– Сайлар Кровошип, из Хаг Грэфа… – ощетинился гордый рыцарь, в ответ на подобный тон.

– Так я и думал, – кивнул капитан. И указал пальцем на Малуса, – Вот твой парень. Его отец заплатил немало, чтобы он все же попал на борт, – капитан обернулся к одному из своих воинов и велел, – Разрежьте веревки.

Один из стражников спешился, и в его руке тускло сверкнул кинжал. Малус, сверля его злым взглядом, протянул связанные руки, но страж не обратил на высокородного ровным счетом никакого внимания. Кожаные путы распались под острым лезвием, а затем сильная рука уверенно выдернула Малуса из седла. Высокородный смог сделать едва ли один шаг, прежде чем вспышка боли бросила его на колени.

Развернувшись в седле, капитан потянулся к седельным сумкам, – Прошлой ночью, молодой господин изволил посетить самые низкопробные таверны города, – сообщил он, воюя с неподатливыми ремешками, – Мухлевал в кости, затеял драку с группой моряков, и едва не ускользнул от нас. Он уже выбрался сквозь городские ворота и прошел полмили по пути к Хаг Грэфу, когда мы его поймали, – Капитан отстегнул сумки, и тяжело уронил их рядом с Малусом.

Пока капитан говорил, темные глаза Сайлара все шире распахивались от изумления, – Это же неслыханно! – прорычал он, – Вы, низкорожденное отребья, не смеете так обращаться с высокородным!

Глаза капитана сузились, – У меня тоже есть приказы, юный сир, – рыкнул он, – А твой хозяин, порезал двух моих парней, когда мы пытались вернуть его в Клар Каронд, – он посмотрел на Малуса, – И вот он здесь. Так что, теперь это твоя головная боль.

Кивнув своим воинам, он развернул коня и поехал прочь вдоль пирсов, даже не оглянувшись. Сайлар бессильно смотрел ему вслед, крепко стиснув рукоять меча.

– Если собираешься с ними сцепиться, то вперед, – мрачно сказал Малус, – Но не думай, что мой отец выразит тебе за это благодарность.

Сайлар обернулся на голос высокородного, – Благодарность твоего отца? Он-то здесь причем? Я давал клятву тебе…

Малус оборвал его, со смешком, – Купленную и оплачиваемую Лурханом из Хаг Грэфа, – фыркнул он.

Молодой рыцарь возмущенно выпрямился, – Высокородный, отправляющийся в поход-хаксир, должен сопровождаться свитой, – заметил он, – Твой отец желает…

– Не трудись рассказывать мне, чего желает мой отец, – отрезал Малус, – Ты сам здесь потому, что дома ни один уважающий себя высокородный не свяжется с таким как я добровольно, а репутация Лурхана пострадает, если я отправлюсь в поход один, – он зло поглядел на молодого рыцаря, – Должен же Волкар Хаг Грэфа заботиться о своем облике, в конце-то концов. А сейчас, будь ты неладен, помоги мне подняться!

От тона высокородного, Сайлар зло стиснул зубы, но подчинился. Скованно двигаясь, и позвякивая доспехом, он поднял своего хозяина на ноги. Оба дручии были примерно одних лет, оба недавно достигли совершеннолетия, хотя Сайлар был на голову выше и куда шире Малуса в плечах. Нагрудник приближенного был прост и стар, но в хорошем состоянии, блестя и сверкая полировкой, а парные мечи были столь же просты и функциональны.

Морщась от боли, Малус оглядел молодого рыцаря, – Чьи это доспехи? Твоего дедушки?

– По факту, это так и есть, – зло ответил Сайлар, – Это не что-то особенное, но эти доспехи видели немало битв. Может ли мой лорд сказать о себе тоже самое?

Малус посмотрел на свое обмундирование. Его доспех был хорошо сработан, и также почти лишен украшений, но его грани все еще блестели от масла из оружейной лавки, – Этот доспех, так же, как и тебя, мне предоставили, – выплюнул он. Сайлар начал отвечать, он высокородный жестом руки его оборвал, – Довольно, Сайлар. У меня голова трещит, и внутренности просятся наружу. Никто из нас не хотел здесь оказаться, так что давай, заключим перемирие, и попытаемся завершить этот поход, не убив друг друга. Идет?

– Как пожелаешь, мой лорд, – холодно отозвался Сайлар.

– Отлично, – сказал Малус, и стоило Сайлару отвернуться, наклонившись за седельными сумками высокородного, как он решил, что от юного рыцаря надо избавиться как можно скорее. "Возможно, что Лурхан велел тебе дождаться, когда мы окажемся далеко в море, и перерезать мне глотку", мрачно думал Малус, "А может, один из моих братцев пообещал тебе кошель с золотом за яд, насыпанный в мою пищу".

Пока молодой рыцарь занимался их пожитками, Малус сделал несколько осторожных шагов, опираясь на правую ногу. Мускулы все еще плохо работали, а боль пробирала до кости, но он заставил себя стоять прямо.

Понаблюдав за неверными движениями высокородного, Сайлар не выдержал, – Ты ранен? Стражники тебя избили?

– О, в основном да, – отозвался Малус, – Но это вот, я думаю, прощальный подарочек от кого-то из моих братьев-сестриц. Вчерашним утром кто-то подсунул скального аспида в мой гардероб. К счастью, сначала он покусал пару слуг, а уже потом меня, и яда на мою долю осталось немного.

– О, ясно, – ответил Сайлар, – Помочь тебе подняться на борт?

– Не говори глупостей, – прошипел Малус, отворачиваясь от приближенного, и с ненавистью смотря на трап. Стиснув зубы, он двинулся вперед. Когда он завершил подъем, команда уже сообщила о прибытии Малуса капитану корабля, который явился поприветствовать высокородного.

Хетан Гул, гибкий как угорь, был одет в превосходный черный кхейтан из кожи человека, и дорогую кольчугу. Его одежды были из толстой шерсти, а высокие сапоги были явно новыми, и еще не несли следов действия морской соли и смолы. На его покрытых шрамами пальцах сверкали кольца, а на поясе висел тяжелый клинок-мачете.

– Добро пожаловать на борт "Мантикоры", – вежливо произнес он, растянув в улыбке тонкие губы, и открыв полный рот золотых зубов. Гул низко поклонился, на золотых заколках, скрепляющих хвост корсара, заплясал бледный солнечный свет. Длинный хвост пронизывали серые пряди, – Мы польщены, что молодой лорд избрал нас для своего первого похода.

Малус задержался на мостике, рассматривая палубу и собравшийся экипаж. Моряки в свободных одеждах и кхейтанах из кожи людей или орков ловко карабкались по обледенелому такелажу, или сами загружали последние корзины с провиантом в передний трюм "Мантикоры". Их грудь и плечи закрывала черненая броня, а с широких поясов свисала изрядная коллекция ножей, мачете и тяжелых, односторонних клинков. Их лица были грубы и обветрены, покрыты шрамами от долгого пребывания в море, и они следили за высокородным, холодными глазами хищников.

Насколько он мог судить, корабль был стар, но обшивка и надстройки были новыми, также, как и темно-красные паруса, хлопающие над головой. Вдоль всего корабля, через равные интервалы, в деревянных ящиках было расставлено новое оружие, а на носу и коме стояли абордажные арбалеты, тоже недавно установленные. Точно также, оружие и броня группы офицеров, стоящих за плечом Гула, тоже было новым, как и у высокородного.

– Весьма прибыльная честь, надо думать, – проворчал Малус, – Я смотрю, мой отец не поскупился на оснащение для твоего корабля, капитан.

Золотая ухмылка корсара стала еще шире, – Конечно, молодой лорд. Ни один из сыновей Лурхана не выйдет в море, без лучшего, что может дать Клар Каронд. Но, ты не должен звать меня капитаном, – заметил он, – В тот момент, когда ты ступил на мостик, этот титул стал твоим. Обращайся ко мне "мастер Гул", и я буду к твоим услугам по всем вопросам.

Взгляд Малуса притягивал выщербленный настил по ту сторону ограждения. Один шаг и все, назад дороги не будет, подумал он. Он не сможет окончить поход, не выглядя слабаком и неудачником, а доставлять своему семейству такое удовольствие он не собирался, предпочитая смерть позору.

Конечно, уже тогда, когда он просто вступил на борт "Мантикоры", его можно было считать покойником. До этого дня, весь мир для Малуса был заключен в высоких шпилях Хаг Грэфа, где он никогда не уходил из-под далекого, но внимательного, взгляда Элдир, своей матери. Поход-хаксир, доказательство самостоятельности для любого высокородного дручии, был для его отца первым и наилучшим шансом разделаться с ним, не страшась подозрений со стороны искушенной в волшебстве любовницы.

"И все же", подумал он, "лучше слава и смерть, чем смерть и слабость". Стиснув зубы, он ступил на дубовые доски палубы.

– Превосходно, – прошептал Гул, кивая своим мыслям. Он обернулся к собравшемуся экипажу, – Слушайте же меня, морские вороны! Море зовет, и капитан отвечает на его зов! Вас поведет Малус, юный сын Лурхана. Так пусть же он приведет нас к золоту и славе! "Слава и золото!", как один прокричали члены экипажа. Гул обернулся к Малусу, и усмехнулся, – Не тревожься, твой успех обеспечен, молодой лорд, – прошептал он, – Я знаю куда направиться, чтобы добыть много золота и рабов.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Малус, – Ведь треть от добычи идет тебе и экипажу, – высокородный задумался о том, кто получит его долю, если он не вернется из долгого похода. Будет ли это Лурхан? Его бы такое не удивило. Движением руки Гул указал на троицу стоящих рядом корсаров, – Капитан, твои офицеры хотят выразить тебе свое почтение.

– Пусть, выражают, – нетерпеливо ответил высокородный, оборачиваясь к офицерам. Каждый из дручии шагнул вперед, преклонив перед Малусом колени. Первым подошел Шебил, навигатор корабля, крепкий, щедро усыпанный шрамами корсар, с острым взглядом маленьких глаз. Следом вышел второй офицер корабля, устрашающе выглядящий широкоплечий рейдер Амалет. Он шептал слова верности, но взгляд его был прям и вызывающ.

Что Малуса удивило, так это то, что третьей оказалась женщина. Высокая и сильная, с кожей загрубевшей от месяцев жизни в море. Ее высокие скулы пересекали красивые бледные линии боевых шрамов. Темные волосы были заплетены во множество тонких косичек, а затем, собраны в корсарский хвост. У бедер торчали потертые рукояти парных мечей, носимых высокородными дручии.

– Льюнара Итиль, первый помощник, на "Мантикоре, – опускаясь на одно колено, представилась она хриплым голосом, – Сквозь ветер и шторм, багряный дождь и расколотые щиты, я буду служить моему капитану. Веди, и я пойду следом.

При виде ее глаза высокородного распахнулись шире. Возможно, это путешествие будет не столь уж неприятным, – Может, мне увести тебя в мою каюту и оставить там? – он расплылся в хищной усмешке.

Со стороны собравшегося экипажа понеслись смешки и свист. Льюнара посмотрела на высокородного, широко улыбнулась, а ее глаза вспыхнули. Она одним текучим движением она поднялась на ноги и крепко ударила Малуса по лицу. Высокородный почувствовал, как его ноги оторвались от земли, а затем с грохотом рухнул на палубу.

– Только попробуй, я скормлю твои потроха чайкам, – ответила она, все еще улыбаясь.

Свистнула сталь, и с мечом наголо на палубу вбежал Сайлар. С перепуганным воплем, Гул бросился между молодым рыцарем и помощницей, – Остановись, молодой лорд! – обратился он к Сайлару, – Ты не при высокородном доме, а на борту корабля. Она имела право ответить так.

Но Сайлар так просто не сдался, – Что прикажешь, мой лорд? – он обернулся к Малусу.

На мгновение, Малус испытывал сильнейшее искушение стравить Сайлара с первой помощницей. Льюнара была немного старше молодого рыцаря, и явно умела пользоваться своими клинками. "А силу ее руки я только что испытал сам", подумал он, стирая кровь с подбородка. В худшем случае, он лишался Лурханова наймита. Однако, подумав еще мгновение, он покачал головой, и велел Сайлару, – Убери меч. Я не хочу начинать кровной вражды с экипажем.

– Хорошо сказано, капитан, – быстро поддержал его Гул, наклоняясь, чтобы помочь Малусу подняться. Льюнара подарила Сайлару исполненный презрения взгляд, затем развернулась и пошла прочь, раздавая распоряжения команде.

– Мы в полной готовности, – продолжал Гул, поднимая высокородного на ноги, – Команда трудилась всю ночь, готовя "Мантикору" к выходу в море. Если мы хотим выбрать для тебя хорошую цель, стоит поторопиться.

Подобострастное выражение лица золотозубого корсара немного поблекло, когда он оглядел пустой пирс, – О, мой молодой лорд, неужели вы прибыли раньше намеченного срока? Обычно отец и мать присутствуют при таком событии. Да что, там, широко известно, что Лурхан отправлял старших сыновей в поход с большой помпой…

Малус сплюнул за борт красным, – Фанфар не будет, мастер Гул, – отрезал он, – Мой отец сделал то, что должен был, для защиты своей репутации, и это наибольшее, что он согласен был сделать для меня.

– Ясно, – задумчиво сказал Гул, – Желаешь отдать приказ к выходу в море?

Высокородный обернулся и хмуро посмотрел на веревки, такелаж, паруса и мачту, – Мастер Гул, я знаю, что вот этот вертикальный столб называется мачтой, а куски ткани наверху – парусами. Я знаю, что под моими ногами палуба, и предполагаю, что где-то тут есть и якорь, но где его найти, я понятия не имею. И это все, что мне известно о мореходстве, – сообщил Малус, отмахиваясь от Гула, – Ты хозяин этого корабля. Вот и выводи нас отсюда.

Если Гула и ужаснула неопытность капитана, то виду он не подал. Наоборот, его ухмылка стала только шире.

– Как прикажете, сир, – сказал он, с поклоном, – Предоставьте все мне. На борту "Мантикоры" вы в надежных руках.

– О, я в этом не сомневаюсь, – хмуро ответил Малус, – Я буду внизу. Сообщите мне, когда мы достигнем Бретоннии.

* * *

Осыпая палубу ледяными брызгами, в узкий корпус «Мантикоры» бились свинцово-серые волны. Возле носовой надстройки собралась группа корсаров, скорчившихся у деревянной переборки.

Троица костей покатилась по мокрым доскам, отскочила от переборки и показала три острых стороны – "рога", символ проигрыша. – Проклятье! – зло прошипел Малус, и моряки, окружавшие его и прикрывавшие его от непогоды, засмеялись. Перемазанные руки потянулись и сгребли выигрыш, – А ну-ка, еще разок, – проворчал Малус, – А то, эта проклятая качка сбивает броски костей.

Некоторые корсары покачались на пятках, и заворчали. Один из них, одноглазый дручии, у которого недоставало половины носа, боязливо склонил голову, – Большинство из нас, ужасающий, должны стоять на страже…

– Нет, если я приказываю иное! – фыркнул Малус, – Мы играем, пока я не прикажу остановиться, и это приказ!

Корсары переглянулись и пожали плечами. На стол легли монеты, и Малус взялся за кости. Он подумал, что в том, чтобы быть капитаном, определенно есть свои преимущества.

Неспокойные воды несли "Мантикору" к Проливу Работорговцев, и если верить словам навигатора, то они должны были меньше чем за день выйти в открытое море.

А затем, как неустанно напоминал Малусу мастер Гул, его поход начнется по-настоящему.

Вырвавшись из гавани Клар Каронда, корабль несся птицей вперед, на несколько суток опережая соперников. Первые несколько дней Малус промучился от морской болезни, слишком слабый, чтобы есть или пить что-то крепче воды. Когда он привык к морю, и вновь ощутил голод, Сайлар порывался накормить Малуса в его каюте, но высокородный отказался, опасаясь яда. Вместо этого, Малус отправился за едой к корабельному коку. И вскоре, уже играл с ним кости.

Иногда, ему казалась заманчивой мысль, нанять пару членов команды и убить Сайлара. После того как высокородный освобождал его от обязанностей, молодой рыцарь часто прогуливался по палубе после наступления темноты. Разве сложно будет немного подтолкнуть его, чтобы он выпал за борт? И чем быстрее это произойдет, тем лучше – так думал Малус – ведь, чем дальше они уплывали от Наггарота, тем больше шансов, что агент Лурхана начнет действовать. Впрочем, высокородный до сих пор не нашел достойных кандидатов для этой работы. Весь экипаж до последнего моряка, предпочитал держаться от него на расстоянии, несмотря на все сыгранные с ними партии в кости. "Возможно, мне не стоило так часто выигрывать", пробормотал он, катая кости в ладонях.

Неожиданно, группа сгрудившихся вокруг Малуса моряков раздалась, пропустив внутрь круга холодный ветер и морские брызги. Малус поднял взгляд, и скривил губы, заметив Сайлара. Юный рыцарь разглядывал игроков с холодным возмущением, – Мастер Гул желает поговорить с тобой в своей каюте, милорд, – холодно сообщил он.

Выдохом Малус скрыл рык. Он испытывал сильнейшее искушение приказать настырному капитану корабля дождаться, когда он отыграет свое серебро обратно. Покосившись на горку монет возле себя, и решив еще разок попытаться наладить взаимоотношения с экипажем, высокородный пожал плечами, и сгреб свой скудный выигрыш.

– Сегодня вы ободрали меня до косточек, морские птицы, – сказал он корсарам, – Может, в следующий раз боги будут ко мне благосклоннее.

Корсары сгребли монеты, и вернулись к работе, обмениваясь ухмылками. Малус вздохнул, и махнул Сайлару.

– Все. Веди меня. – велел он.

Сайлар провел его до узкой двери в кормовом укреплении, а затем, по спуску в каюту хозяина судна. У двери каюты Гула стоял часовой-корсар. При виде Малуса и Сайлара оробевший дручии распахнул перед ними дверь, и отступил прочь.

Большую часть переборки в каюте Гула занимали высокие и узкие окна, сквозь которые, на широкую поверхность хозяйского стола, падали полосы серого тусклого света. По всей поверхности стола была разложена огромная карта, демонстрирующая Наггарот, Ультуан и владения людей, очерченные красивыми черными линиями. Сидящий на дальнем конце стола Гул потягивал вино и с улыбкой водил пальцем по линиям проложенных на карте маршрутов. Рядом расположился Шебил-навигатор, что-то сверявший по куче свитков с астрономическими картами. С другой стороны, от него, крепко скрестив на груди руки, стояла Льюнара, окинувшая вошедших Малуса и Сайлара задумчивым взглядом.

– Добро пожаловать в мою обитель, капитан Малус, – сказал Гул, широко разведя руки, – Прошу, присаживайтесь. И выпейте этого отличного вина. Я добыл его во время рейда на Ультуан, несколько лет назад, а со временем оно лишь стало еще лучше.

Подхватив кубок, Малус наполнил его из стеклянного графина, пристроенного на самом краю стола. Он впервые попал в личную каюту Гула, и ее роскошь его поразила: кровать с пуховой периной, дорогие дубовые кресла, обтянутые кожей дворфа, книжные полки и впечатляющая коллекция трофеев, от черепов до изукрашенных самоцветами кинжалов и посеребренной брони. Что бы, он не думал о Гуле, Малус не мог не признавать, что золотозубый корсар знает, как вести дела.

– Однако, от меня ускользает причина подобного гостеприимства и повод пить вино, – сказал он, отпивая глоток, – Что празднуем?

Гул постучал по карте мозолистым пальцем, – Еще чуть-чуть, и мы выйдем в открытое море, капитан. Самое время, вам, одобрить курс, проложенный мной и нашим добрым навигатором.

Малус пригубил вино. Оно, определенно, было превосходным, – Чудно, – он пожал плечами, – Рассказывай.

– С того времени прошлой зимой, когда твой отец нанял меня, я обдумывал курс, который подходил бы твоему, хм, уровню мастерства, – сказал тот, – В конце концов, этот поход весьма значителен. Ты вступаешь в круг высокородных. Слава и добыча, полученные на "Мантикоре", в итоге будут определять твое положение среди придворных.

Высокородный оглянулся на Сайлара, – Это, если какой-нибудь человек не проломит мне череп, или со мной не случится еще что-то подобное.

Гул расплылся в улыбке, – Что ж, вся жизнь сплошной риск, верно? – он подался вперед, наклонившись над картой, – Но не тревожься. Я потратил немало сил, прокладывая маршрут, с минимальным риском для тебя, но от этого не менее прибыльный.

"Это если мой проклятый слуга не изыщет возможность убить меня за это время", подумал Малус, – Покажи мне.

– Ну, начнем с того, что на деньги твоего отца, я смог нанять хорошую команду, и обеспечить ее приличным оружием, и всем прочим необходимым, – начал тот, – У нас недостаточно людей, чтобы угрожать крупному людскому городу или крепости, как мог бы сделать твой старший брат Бруглир, но на побережье Бретоннии хватает городов, которые будут более легкими мишенями, – палец Гула провел длинную дугу, обводя юг Ультуана, и север и восток побережий человеческих владений, – Мы оставим в стороне крупные города, вроде Бордолье или Л´Ангвилля, и ударим по мелким рыбацким городкам, что расположились между ними. Нападем ночью, убьем всех, кто будет сопротивляться, а остальных угоним на корабль. К утру, там останется только пепел, – Гул провел линию вверх, вдоль побережья, мимо Л´Ангвилля, а затем на восток, – Укусим тут, куснем там, и всегда будем в нескольких днях, от войск Бретоннии. К концу лета мы будем на пути к Мариенбургу, наши трюмы будут лопаться от наполняющего их груза, и будет самое время отправляться домой. Одна короткая остановка в Каронд Каре, чтобы выгрузить рабов, и ты явишься в Клар Каронд богатым и удачливым молодым высокородным.