Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Райнер и его товарищи не обнаружили никаких следов Франки, девицы Хаса и людей в плащах, хоть и обшарили весь Брюнн. Похитители и их добыча как сквозь землю провалились. Что еще более странно, когда компания вернулась в бордель выяснить, не видел ли что-нибудь кто-то еще, оказалось, что труп с мохнатыми лапами бесследно исчез, хотя девицы и их клиенты постоянно входили и выходили из комнаты. То, что вся эта история не была чьим-то лихорадочным бредом, доказывал лишь маленький стеклянный шарик, который Райнер обнаружил под стулом. Он был точно такой же, как и тот, что наполнил комнату дымом, только целый, и внутри него клубилось что-то темно-зеленое. Райнер сунул его в карман. В сочетании с воспоминанием о когтистой лапе он пробудил мысли о прочитанном в запретных книгах из университетской библиотеки.

Он покинул бордель и присоединился к товарищам, собравшимся в кружок у входа.

– Надо немедленно вернуться в форт, – сказал он. – Я собираюсь рассказать Гутцману о похищении Франца и новых сведениях, которые у нас есть относительно исчезновения людей.

Райнеру было яснее ясного, что Абель уже сообщил всем, что он увидел, когда они с Халсом ворвались в комнату, где он, Райнер, сидел с Франкой: все старались не смотреть ему в глаза и отвечали каким-то невнятным ворчанием.

По пути в форт Райнер мысленно проклинал все на свете. Трагедия, удачно дополненная глупостью. Именно тогда, когда они были ему так нужны, когда жизнь одного из них в смертельной опасности, его люди стали подозрительны и уже чуть ли не на грани бунта. Хуже всего то, что, если бы он мог сказать им правду, все бы наладилось, по крайней мере с ним. А вот Франке пришлось бы худо. Только Райнер и Манфред знали, что на самом деле это девушка. Если еще кто-то пронюхает, польза от нее как от солдата окажется под вопросом, граф может и избавиться от нее. А что будет с ее товарищами? Франка любила Халса, Павла и Джано как братьев. Если они отвернутся от нее, это разобьет ей сердце.

По возвращении в лагерь Райнер объявил, что ему срочно надо видеть Гутцмана, но генерал спал, и Райнера погнали по инстанциям: сначала пришлось рассказать все капитану Фортмундеру, потом обер-капитану Оппенгауэру, причем они просто отмахнулись бы от него, если бы не свидетельства товарищей и не странный стеклянный шарик. Наконец, с великой неохотой, его привели к командиру Шедеру, заспанному и сердитому.

– Что за срочность такая заставила тебя поднять меня с постели среди ночи? – спросил командир, усаживаясь в халате за письменный стол. Фортмундер и Оппенгауэр стояли по обе стороны от него, и Райнер занервничал.

– Милорд, – поклонился он, – простите, но похищен солдат, и, боюсь, в этом замешаны совсем не люди, форту и Империи может угрожать опасность.

Шедер ущипнул себя за переносицу и устало махнул рукой.

– Очень хорошо, капитан, рассказывайте.

Райнер щелкнул каблуками.

– Спасибо, командир. Э-э… вечером мы с товарищами, с нами был мой денщик Франц, развлекались в Брюнне…

– То есть пили и шлялись по девицам.

– Вообще-то я был с барышней, командир, – сказал Райнер. – Но, прежде чем… э-э… что-либо успело произойти, окно распахнулось, и на нас напали люди в масках и плащах. Мой денщик Франц примчался на крик и вместе со мной вступил с ними в бой. Сбежались другие и попытались нам помочь, и мы уже даже были близки к победе, но тут эти типы бросили что-то вроде гранаты, и мы чуть не задохнулись в густом дыму.

Райнеру показалось, что Шедер при этих словах нахмурился, но если что-то и было, то исчезло, прежде чем он смог убедиться в своей правоте.

– Когда дым рассеялся, эти люди исчезли вместе с Францем. – Райнер кашлянул. – Еще пропала одна из дам.

– Ужас какой, – произнес Шедер, хотя расстроенным не выглядел. – И как, скажите, похищение в борделе угрожает Империи?

– Я уже почти добрался до этого, сударь, – быстро сказал Райнер. – В бою один из людей в масках был убит, и я с изумлением увидел, что у него вместо рук когтистые лапы. Ну, как у крысы. И выше кистей…

– Крыса? – хмыкнул Шедер. – Вы сказали – крыса? Ростом с человека?

– Малость пониже, сударь. Он…

– Хотите сказать, на вас напали эти… как там их кличут старухи? Крысиный народ? Ожившие бабушкины сказки, да? – Он гневно посмотрел на Оппенгауэра и Фортмундера. – А вы о чем думали, когда шли ко мне с этой ерундой? Совсем с ума посходили!

– Его рассказ подтвердили еще несколько человек, командир, – сказал Оппенгауэр. – И у него есть доказательство.

– Доказательство? Что за доказательство?

Что-то в голосе командира заставило Райнера поколебаться, доставать ли шарик из кармана, но что поделаешь, без него Шедера не убедить. Райнер вынул шарик и положил его на стол.

– Что это? – командир с неохотой взял странный предмет.

– Одна из дымовых гранат, милорд. Крысолюди бросили один такой на пол, он разбился, и комнату затянуло дымом.

Шедер нахмурился.

– Это – граната? – Он покосился на Оппенгауэра. – Вы позволили ему убедить вас, что это граната? Эта побрякушка с платья шлюхи? – Он положил шарик на стопку пергамента. – Ну, может, пресс-папье.

– Командир, – сказал Райнер, уже начиная сердиться, – я сам сражался с ними, и это не люди!

– А откуда ты знаешь? Ты что, заглядывал им под маски? Было же тело, так? Почему же ты показываешь мне вместо него эту фигню?

– Э-э… – Райнер вспыхнул. – Мы оставили тело, когда погнались за остальными, которые уводили Франца, а потом вернулись в бордель, и оно… оно исчезло.

– Исчезло?

– Да, сударь.

Шедер немного помолчал. Казалось, что он успокоился. И вдруг он громко презрительно расхохотался, аж до слез, а потом, придя в себя, отмахнулся от Райнера:

– Идите проспитесь, капрал.

Райнер весь подобрался:

– Вы не верите мне, сударь?

Он был вне себя от возмущения.

– Верю, что ты – один из тех шельмецов, которые умудряются залить глаза и при этом каким-то чудом казаться трезвыми.

– Командир, я говорю…

– Нет, уверен, что-то случилось – драка, возможно, даже похищение. Вы же явно ранены. Но с тем же успехом вы могли подраться с собственным отражением в зеркале у какой-нибудь девки и порезаться о стекло. В любом случае я не намерен привлекать имперские силы для спасения денщика какого-то альтдорфского щеголя, пусть даже он безупречно чистит сапоги. Если парнишка к утру не найдется, я прикажу поискать его в канавах Брюнна, но до тех пор пойду спать, чего и вам советую.

Райнер сжал кулаки.

– Командир, не думаю, что это угроза, которой стоит пренебречь. Я требую, чтобы меня допустили к генералу Гутцману. Я требую права объясниться с ним.

– Что, вы требуете? Еще раз потребуете – получите неделю карцера за нарушение субординации. А теперь спать, сударь. С меня довольно. – Он обратился к Фортмундеру и Оппенгауэру: – А вы в следующий раз подумайте дважды, прежде чем будить меня из-за подобной ерунды.

– Есть, командир, – отсалютовал Оппенгауэр. – Благодарю вас, сударь.

Они вышли, Райнер – посередине. В дверях Оппенгауэр сочувственно пожал плечами:

– Я верю тебе, парень.

Той ночью Райнер не спал. Единственное, чего он хотел, это отправиться на поиски Франки, но искать в темноте было бесполезно, тем более одному, и в особенности если Франку уволокли туда, куда он думал. Когда наконец рассвело, он снова обратился к Шедеру за разрешением присоединиться к поисковой группе, которую тот выслал, но Шедер отказал, велев Райнеру оставить поиски для тех, кто хорошо знает город и перевал.

Райнер не мог оставить все как есть. Люди Шедера Франку не найдут. Они просто будут не там искать. А раз так, прекрасно понимая, что для миссии, порученной Манфредом, это, мягко говоря, не полезно, он не отправился рапортовать к Фортмундеру, а через Халса передал остальным просьбу собраться за плацем, где в первый день они смотрели состязания. Понятно, такое пренебрежение обязанностями не могло пройти незамеченным, но в противном случае Франка оказалась бы брошенной на произвол судьбы.

Все потихоньку подтянулись, по одному или по двое, и Райнер понял, что попал в беду. Вчерашние подозрения не улетучились, напротив, ситуация явно усугубилась. Лица у всех были мрачные. Даже Карел выглядел озабоченным.

– Вот, – сказал Райнер, когда все собрались в тени навеса. – Я все обдумал и знаю, куда уволокли Франца. – Он указал на Джано. – Как мы ни пинали нашего тильянского друга за то, что ему везде мерещатся крысолюди, думаю, на этот раз он оказался прав. Халс и Абель, вы вчера в борделе видели убитого. Не вижу смысла отрицать, кем он был. А вы?

Абель промолчал.

Халс пожал плечами:

– Теперь уж и не знаю, что я видел.

Райнер застонал. Это не предвещало ничего хорошего.

– А как же стеклянный шарик? Во всех сказках, какие мне доводилось слышать, крысолюди используют странное оружие. А рассказы шахтеров о пропавших людях? А их запах, который Джано учуял в тоннелях?

Глаза Джано загорелись.

– Теперь ты веришь!

– Я уж и не знаю, во что верить, может, то крысолюди или еще какая жуть, думаю, в шахтах кто-то есть, и предлагаю спуститься туда и поискать Франца.

Воцарилась тишина, которую нарушил Абель:

– Поискать твоего любовника, да?

Райнер вскинул голову.

– Что ты сказал?

– Заткнись, урод, – прорычал Халс.

– Ты наговариваешь на капитана, – угрожающе проговорил Даг.

Карел гневно воззрился на него:

– Вы забываетесь, квартирмейстер.

Абель словно глазам своим не верил.

– Вы все еще верны этому… этому извращенцу? Как вы можете доверять ему, если он все это время скрывал от вас свою истинную натуру?

Черные сердца смотрели в пол, испытывая некоторую неловкость.

Абель продолжал издеваться:

– Вы вчера видели его – у него рот был в помаде. Все мы видели. Он целовался с этим мальчишкой.

– Довольно, Хальстиг! – закричал Карел. Он умоляюще посмотрел на Райнера. – Капитан, скажите ему, что он ошибается!

Павел немного помялся.

– Капитан – хороший вожак. Он вел нас куда надо.

– Разве? – спросил Абель. – Тебе что, нравится, когда по твоим венами течет яд? Нравится плясать под дудку какого-то ушлого поганца? Кто тебя до такого довел?

Повисла напряженная тишина.

– Слушайте, – начал Райнер, но Абель снова перебил его:

– И сейчас он явно ведет вас не туда, он же думает не головой, а отростком и тащит нас в какую-то грязную дыру, из которой мы, скорее всего, уже не выберемся. Ради нашей миссии? Для того чтобы быстрее вернуться домой? Нет, это не имеет ни малейшего отношения к тому, ради чего мы здесь. Он боится за жизнь своего драгоценного наложника и ради этого поведет нас на смерть.

– Довольно! – рявкнул Райнер. – Не буду терять время на объяснения и оправдания. Я боюсь за Франца, как боялся бы за любого из вас. – Он покосился на Абеля. – Даже за тебя, квартирмейстер. И я хочу найти его, пока он не погиб. И любого из вас искал бы. – Райнер пожал плечами. – Я не буду приказывать вам – я никогда вам не приказывал. Но я пойду туда, согласитесь вы последовать за мной или нет. – Он встал и перебросил через плечо связку факелов. – Кто со мной?

– Я, – сразу откликнулся Джано. – Всю жизнь хочу биться с крысами.

Он подошел к Райнеру.

Остальные не двинулись с места. Райнер обвел взглядом всех по очереди. Они опустили головы. Он вздохнул. Что новички пойдут за ним, он и не ждал, они не бились с ним в утробе Срединных гор, не стояли насмерть против Проклятия Валнира и безумной армии Альбрехта. Но когда Халс и Павел отвели глаза, ему показалось, что какой-то великан сокрушил могучей рукой его сердце.

– Простите, капитан, – сказал Герт.

Даг что-то пробормотал себе под нос.

Карел повесил голову.

– Это не входит в задачи нашей миссии, капитан.

Райнер пожал плечами и воззрился на Абеля:

– Яд, которым нас наградил Манфред, – ничто в сравнении с тем, который был в тебе всегда. – Он повернулся к дороге на перевал. – Пошли, Джано. Нам пора.

Они вдвоем шагали по направлению к шахте. Было холодное раннее утро. Джано ткнул большим пальцем себе в плечо.

– Я думать, парень хочет твою работу, а?

И ведь получит ее, подумал Райнер, кивая. Ушлый малый этот Хальстиг. Когда надо, за словом в карман не полезет и амбиции напоказ не выставляет. И сердца у него нет. Совсем. Райнер был уверен, Абелю совершенно наплевать, кого он предпочитает: мужчин, женщин или коз, – этот умник просто хочет вбить клин между ним, Райнером, и всеми остальными, а потом занять его место. Квартирмейстеру хватило ума сообразить, что его жизнь зависит от милости Манфреда, и если это значит предать Райнера и показать, что лично он более достойный человек, – пусть так и будет.

В шахте было, как всегда, многолюдно, но Райнер и Джано довольно легко пробрались сквозь эту толчею к закрытому тоннелю. Первые сто футов или около того были открыты и использовались как склад тачек, шпал и инструмента. Райнер и Джано обогнули эту свалку и оказались перед заграждением из досок и перекрестных планок, идущим от одной стены до другой и от пола до потолка. Здесь, на некотором расстоянии от входа, было темно. Райнер вытащил из ранца факел и поджег его при помощи трута. Они с Джано осмотрели стену. В ней была грубо высечена дверь, запертая на огромный железный замок.

– Взломать можешь? – спросил Джано.

– Боюсь, что нет. Мои инструменты взломщика – карты и игральные кости. – Он попробовал надавить на доски, окружающие дверь. – Но, думаю, нам ничего такого и не понадобится.

– Эй, а что так?

– Ну, – Райнер прошелся вдоль стены, – если крысолюди там и выходят отсюда, зачем им дверь, которая закрывается снаружи? Понимаешь?

– О! Си. Капитан чертовски умный.

– Едва ли, – буркнул Райнер, дойдя до конца стены и так и не обнаружив ни одной шатающейся доски. Затем он пошел обратно, снова рассматривая доски. Должно же быть хоть что-то. Он не мог поверить, что ошибся. Крысолюди должны быть там.

Он остановился и нахмурился. Левый край одной из досок был заметно грязнее, чем все остальные. Райнер потянулся и ощупал доску. Что-то маслянистое. Понюхал палец – пахло зверьем, примерно такой же запах издавали пришельцы в плащах. Сердце его забилось сильней. Он сделал еще шаг вдоль стены. Рядом доска была чистой, но еще у следующей правый край был тоже вымазан этой маслянистой гадостью. Он отошел назад. Такие следы мог оставить грязный мех, который проталкивают сквозь слишком узкое отверстие.

Райнер показал на среднюю планку:

– Эта.

Толкнул, она не поддалась. Ну конечно же, ее ведь открывают с другой стороны. Он подумал, как бы ее потянуть на себя. Ни ручки, ни веревки. Но была дырка – дырка от сучка у самого пола.

Райнер сунул туда палец. Отверстие тоже было грязным. Потянул. Доска легко подалась, за ней была абсолютная темень.

Джано ухмыльнулся:

– Тук-тук, а?

Райнер сглотнул:

– Ага. Гм… после вас.

Джано резво рванул в образовавшуюся щель. Райнер последовал за ним более осторожно, сначала просунул факел, а уж потом протиснулся сам. Доска захлопнулась за ними. Внутри было практически в точности то же, что осталось за стеной, – высокий широкий тоннель, уходящий в темноту.

– Никаких признаков обвала, – сказал Райнер.

– Может, дальше.

– Или, может, его просто нет.

Они двинулись по тоннелю, окруженные маленькой светящейся сферой в темной вселенной. Еще сто ярдов – и они едва не упали на два небольших ящика, приставленных к стене. Райнер опустил факел. Ящики показались ему знакомыми.

– Это что? – спросил Джано.

Райнер фыркнул:

– «Инструменты».

Они пошли дальше. Сердце Райнера взволнованно билось. Теперь не надо ждать следующего каравана до Аульшвайга. Можно в любое время убить Гутцмана и забрать отсюда золото – куда как проще, чем украсть его по дороге. Отличная новость – по крайней мере, была бы таковой, если бы Франка оказалась жива.

Вскоре тоннель уперся в грубую поверхность скалы, и на мгновение сердце Райнера упало. Но потом он заметил небольшой проход – такой узкий, что они с Джано были вынуждены идти по одному. Через десять шагов Джано внезапно остановился и поднял руку.

– Свет.

Райнер положил факел на землю, и они медленно, едва не ползком двинулись вперед.

Еще через три ярда тоннель вывел их в большое пространство, залитое тусклым лиловым светом. Джано выглянул, потом разинул рот и отпрянул назад. Райнер тоже посмотрел и отскочил, сердце его бешено колотилось. Над ними нависало чудовищное насекомое размером с дом. Из пасти торчали здоровенные жвалы, похожие на сабли. Не сразу удалось понять, что насекомое не двигается, что оно не живое и вообще это не насекомое. Это была гигантская машина. И не одна.

Джано и Райнер осторожно вошли в тоннель, косясь на четыре огромные металлические уродины, поставленные на деревянные колеса ростом с человека, по краям узкого отверстия. Райнер вздрогнул от ужаса, когда догадался об их назначении. Эти машины вели раскопки. Невообразимые скелетоподобные конструкции из железа, дерева, кожи и меди. Жвалы оказались на самом деле предназначены, чтобы вгрызаться в поверхность. Посредством системы валов и ремней они присоединялись к огромной медной емкости, оснащенной всевозможными клапанами и рычагами и позеленевшей от патины. Из-под жвал к «спинам» машин вели широкие кожаные ремни, на которых друг за другом стояли тележки с отколотой породой – ее вот-вот предстояло отбросить.

От масштаба происходящего у Райнера закружилась голова. Даже Империя не строит таких гигантских машин. Что это они копают? Неужто крысолюди тоже добывают золото? Или в толще скалы есть еще что-то ценное? Или…

Внезапно он с ужасом и полной ясностью все осознал, и кровь застыла в его жилах. Крысолюди строили дорогу – достаточно высокую и широкую дорогу, чтобы по ней на поверхность могла выйти целая армия. И до шахты, примерно такой же в сечении, оставалось каких-то двадцать шагов. Работа была почти закончена.

Джано сглотнул:

– Худо, а?

– Ой, худо – не то слово.

Они поползли мимо возвышающихся машин, освещенных таинственным пульсирующим лиловым светом, излучаемым камнями в стене на достаточно большой высоте. В тени Райнер заметил движение и тут же потянул кинжал из ножен. Крысы – маленькие и на четырех лапах – копошились на усыпавших пол кучах костей и тряпья: явное свидетельство того, что кучи эти появились недавно. Некоторые кости, похоже, были человеческими. Райнер подавил стон. Неужели крысолюди похищают женщин для пропитания?

В стене слева оказался небольшой боковой проход, и, насколько они смогли разглядеть, он не был единственным. При виде этих ходов Райнер занервничал. В любой момент могли повыскакивать крысолюди – и что тогда?

Они с Джано двинулись вперед, осторожно озираясь. Чуть позже вдалеке стали проступать контуры сооружений. Сначала Райнер подумал, что это какие-то укрепления, стены и башни подземного города, но, подойдя ближе, они разглядели, что это осадные башни, поставленные на колеса и заваленные набок. Их окружали другие исполинские боевые машины: катапульты, баллисты и тараны.

– Кровь Зигмара, – выдохнул он, – они собираются взять форт.

Джано кивнул, глаза его расширились.

Они продвигались черепашьим шагом, пригнувшись и прижавшись к стене, пока не добрались до свалки машин. Джано принюхался, словно гончая. Обогнув лежащую башню, они увидели впереди что-то вроде лагеря, хотя любому, кто привык к строго упорядоченным лагерям имперских войск, смотреть на это было бы тошно. Низенькие постройки, больше напоминающие кучи одеял, чем палатки, прибились к стенам тоннеля, и в них туда-сюда сновали тени, словно… ну, скажем так, словно крысы.

Джано остановился, положив ладонь на рукоять меча. Он дрожал.

– Крысолюди!

– Тише, парень, – сказал Райнер, видя, что Джано попятился. – Мы пришли не для того, чтобы с ними сражаться.

Джано кивнул, но было заметно, что клинок в ножны он вернул ценой огромного напряжения воли.

Когда они снова отступили за башню, их окутало облако невыносимой вони. Они зажали носы и огляделись. У одной стены виднелась груда мохнатых тел – мертвые крысолюди, которых выкинули, словно огрызки яблок. На вершине кучи заметно было какое-то движение – не иначе, четвероногие пожирали двуногих, и смрад стоял, как на бойне: в равных пропорциях запах грязных животных и разложения. Некоторые тела были покрыты черными волдырями.

Райнер отвернулся, стараясь подавить тошноту, но вдруг заметил в сплетении конечностей белую руку. Сердце его замерло, и он, дрожа, двинулся к куче. Крысы разбежались при его приближении. Джано пошел следом, прикрыв рот носовым платком. Райнер потянулся к руке и замер, когда понял, что это мужская рука, крепкая и мозолистая. Он поискал взглядом само тело и нашел: полускрытое гниющими трупами крысолюдей и ухмыляющихся черепов с остатками плоти лицо пикинера, у которого были отъедены правая щека и висок.

– Бедолага, – сказал Райнер.

Джано сотворил знак Шаллии.

Они вернулись к исходной точке и стали наблюдать за лагерем крысолюдей. Не слишком вдохновляющее зрелище. Лагерь буквально кишел: крысолюди сновали по тоннелям, толпились у палаток, копошились вокруг ряда повозок в центре тоннеля, нагружая и разгружая копья, алебарды и странные медные инструменты, которые тоже были оружием, и, наконец, спорили и дрались.

Джано покачал головой.

– Как искать мальчика во всем этом?

– Не знаю, парень.

У Райнера душа ушла в пятки. Нет, он был не трус и не дурак, но и не театральный герой, способный броситься на орду курганцев, вооружившись палкой. Он был последователем Ранальда, чьи заповеди гласили: не надо ввязываться в историю, из которой точно выйдешь проигравшим. Ввязавшись без оглядки в эту заваруху, можно было очень легко навлечь на себя гнев бога-трикстера.

И все же где-то там была Франка, конечно, если ею уже не пообедал какой-нибудь крысочеловек. Но Райнер не мог вот так просто повернуться и уйти, даже не попытавшись найти ее.

– А, чтоб ее, эту девицу, – проворчал он.

– Что? – Джано был явно озадачен. – Девицу?

– Проехали.

Райнер подтянулся и вскарабкался на одну из лежащих осадных башен. Нельзя сказать, чтобы отсюда стало лучше видно. Крысолюди были вообще везде. Ни один участок лагеря долго не пустовал. Ни одного свободного прохода, по которому Райнер и Джано могли пробраться, – и сверху тоже было не пройти. Их сразу обнаружат, и это будет конец.

Если не…

Райнер осмотрел башню, на которой повис. Ее деревянный каркас был обтянут чем-то вроде лоскутного полотна из кожи и меха. Райнер побледнел, когда заметил на некоторых кусках кожи татуировки, но сейчас брезгливость была неуместна.

– Джано, – позвал он, вынимая кинжал, – помоги мне срезать часть этих шкур. Они пришли к нам в плащах, и мы поступим аналогично.

Джано послушно принялся за работу, но во взгляде его чувствовалось сомнение.

– Крыса, она имеет чертовски хороший нюх, а? Унюхает нас даже в плащах.

Райнер застонал:

– Проклятье, забыл. Они мгновенно по запаху определят, что мы люди. – Он глубоко вздохнул и едва не закашлялся от вони, источаемой кучей трупов. Идея! Он поднял голову, глаза блестели. – Должен быть способ…

Джано проследил за его взглядом и чуть не взвыл:

– О капитан, пожалуйста, нет. Пожалуйста.

– Боюсь, что да, парень.

Под заостренной кожаной маской и импровизированным плащом, сшитым при помощи ремней, скрепляющих осадные машины, сердце Райнера билось быстро, как у птицы. Они с Джано пробирались по лагерю крысолюдей, за спиной волочились отрезанные у трупов и привязанные к поясам хвосты. С каждым шагом отступление становилось все более трудным, а провал все более вероятным. Они старались держаться поближе к повозкам, где крысолюдей было меньше, но все равно эти звери кишели повсюду, и от их бешеной ярости защищала только кожа. Если бы мелькнули их с Джано кисти рук или ноги, все пропало бы: конечности противников выглядели совершенно иначе. Любая попытка обратиться к крысам грозила бедой: их речь представляла собой невнятную смесь шипения и писка, которую глотка Райнера не смогла бы воспроизвести, даже если бы он понимал этот язык. К счастью, крысолюди практически не обращали на них с Джано внимания, то есть не принюхивались: их укрывало почти что зримое облако запаха крысиного мускуса и смерти, сливающееся с общей вонью тоннеля.

Несмотря на жалобные протесты Джано, Райнер приказал тильянцу последовать своему примеру и вываляться в куче трупов, словно свинья в грязной луже. Они с неохотой потерлись плащами и масками о маслянистый мех, гниющую плоть и зараженные раны и облепили сапоги и перчатки экскрементами. Невероятно омерзительно. Оказаться под маской и капюшоном и вдыхать этот запах было все равно, что пить из канализации. Если бы Райнер не отвлекался на ужасы и чудеса подземелья, его бы точно стошнило.

У Райнера кружилась голова от огромного количества крысолюдей: их были сотни и даже тысячи. И лагерь продолжался за изгибом тоннеля, и конца ему не видно.

Это были отвратные создания: длинные узкие морды покрыты грязным, кишащим блохами мехом, нижняя челюсть выдвинута вперед, так что виднелись большие загнутые резцы. Но наибольшее отвращение у Райнера вызвали их глаза – черные, круглые и блестящие, словно стеклянные. В них не было ни искры разума. Если бы не кое-какие ржавые доспехи, прикрывающие их тощие конечности, серьги, свисающие из разодранных ушей, и, конечно, оружие, Райнер бы не поверил, что это разумные существа.

Они жили в неописуемой грязи. Похоже, у них не было специальных мест для отходов и нечистот. В палатках валялись кости, тряпки, сваленные в кучи, на которых они, похоже, спали. Некоторые крысолюди казались зараженными какой-то смертельной болезнью: из глаз сочился желтый гной, чешуйчатые лапы покрыты черными болячками. Но остальные их сородичи не пытались избегать хворых собратьев. Они ели и пили вместе с ними и обтирались друг о друга в узких проходах. Болезнь их не пугала. Райнер вздрогнул при мысли о том, что так оно, наверное, и есть. Может, болезнь для них – всего лишь очередное оружие.

Некоторые виды оружия, которым они владели, Райнер вообще не мог узнать: странные пистолеты и ружья с непонятными медными трубками и стеклянными резервуарами, наполненными фосфоресцирующей зеленой жидкостью. На тележках посреди тоннеля хранилось оружие покрупнее: большие копья, которые гудели, когда мимо них кто-то проходил, ручные мортиры, связанные кожаными шлангами с медными резервуарами.

Чего Райнер не видел, так это каких-либо следов Франки или вообще хоть кого-то из людей. Казалось, что в лагере только палатки, тележки и крысы, куда ни кинь взгляд. Углубившись на несколько сотен ярдов, Райнер замедлил шаг. Безнадежно, бессмысленно. Если мифы о крысолюдях – это все же правда, тоннели пролегают по всему миру. Франка, может статься, уже на полпути в Катай. Или он уже прошел мимо ее костей, валяющихся на одной из мусорных куч. Наконец он остановился, охваченный эмоциями, и похлопал Джано по плечу, приглашая оглянуться. Но, прежде чем тильянец успел среагировать, Райнер разобрал вдалеке слабый отголосок вопля, исполненного муки, – человеческого вопля!

Они оба замерли, внимательно вслушиваясь. Крик повторился. Он исходил с той стороны, откуда они пришли, исполненный ужаса и невыносимой боли. Райнер и Джано повернули и заторопились обратно через лагерь, прислушиваясь на бегу. Какая горькая ирония, подумал Райнер. Крики были такие жалобные, что впору пожелать бедняге скорой смерти, и все же лучше бы они продолжались, чтобы найти их источник.

Райнер и Джано почти достигли окраины лагеря, когда крик раздался еще раз, и теперь можно было разобрать слова:

– Сжальтесь, сжальтесь, умоляю!

Райнер оглянулся. Голос доносился не спереди и не сзади, но сбоку, из какого-то ответвления шахты.

– Во имя Зигмара, не надо… – голос перешел в леденящий душу вопль. Райнер поморщился, но по крайней мере теперь он понял, куда сворачивать. Он тронул Джано за руку, и они двинулись вперед.

Короткий коридор переходил в помещение, залитое ярким лиловым светом. Было трудно определить размеры комнаты: она была так загромождена, что Райнер не видел стен. Машины, похожие на кошмарные видения любителя опиума, громоздились слева: что-то вроде ящика с металлическими паучьими лапами, каждая из которых заканчивалась скальпелем или пипеткой, стул с ремнями для фиксации рук, над которым нависал шлем с острыми винтами по кругу, дыба, явно предназначенная для растягивания существа с более чем четырьмя конечностями, раскаленная докрасна жаровня, какая-то хитрая штуковина, состоящая из трубочек и колб, в которых пузырились разноцветные жидкости.

Справа друг на друге, почти как детские кубики, стояли многочисленные железные клетки, не больше четырех футов в высоту каждая, в которых находилось по меньшей мере одно, а то и три-четыре человеческих существа, перемазанных в экскрементах и крови. Сердце Райнера чуть не выпрыгнуло из груди: как бы все это ни было отвратительно на вид, там могла оказаться и Франка. Ему хотелось броситься вперед и проверить, но он не посмел. Они здесь не одни.

В центре располагалось то, на что Райнер старался не смотреть – именно оттуда доносились крики. И вот наконец он увидел. Там стоял стол, на нем – человек, прикованный, но теперь настолько ослабевший, что кандалы были больше не нужны. Райнера поразило, что он вообще жив: его торс был вспорот, как у выпотрошенной рыбы, и кожа живота растянута зажимами, открывая внутренности. Они влажно поблескивали в лиловом свете. У парня были грубые руки и лицо шахтера, но он умолял о пощаде, тоненько всхлипывая, как девчонка.

Над ним хлопотал, словно повар над пирогом, толстый серый крысочеловек со скальпелем и хирургическим зажимом в высоко поднятых, затянутых в перчатки лапах. На нем был пропитанный кровью кожаный передник, на поясе – ремень, с которого свисали металлические инструменты, по лбу проходила кожаная лента, оснащенная линзами различной толщины и цвета, которые можно было опускать на черные глазки-бусинки. Жуткое создание при толстых очках, болтающихся на широкой мохнатой морде. Это была сущая карикатура на близорукого ученого, и Райнеру она могла бы показаться комичной, если бы не отвратительная вивисекция, которую она проводила.

И, хуже всего, крысочеловек разговаривал со своей жертвой, причем не на своем малопонятном наречии, а на каком-то визгливом ломаном рейкландере.

– Читать Гейделя? – спросило существо и печально цыкнуло, не получив ответа. – Пустой. Пустой ты, житель Рейка. Лучшие книги. Лучшие би… биб… – оно заворчало с досады. – Места для книг! А ты не читать, не думать. Пить, трахать, спать. Стыдно.

Сердитое бормотание Джано на родном языке под самым ухом вывело Райнера из оцепенения. Рука арбалетчика потянулась к мечу. Райнер схватил его и потащил прочь из дверей за громадным черным котлом. Джано благодарно похлопал его по плечу, приходя в себя.