Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Когда шаггот пал, у зверолюдей мигом пропала охота драться и они дали деру. Ни гномы, ни эльфы были не в силах отправляться в погоню.

Возвращение в Караз-а-Карак было медленным и грустным. У Малекита болело все тело, спина и рука вспыхивали болью при каждом шаге. Гномы предложили ему место на тележке, но Малекит отказался от подобного позора. Пусть с трудом, но он шагал рядом с гномами, изо всех сил скрывая боль.

Он гордился тем, что те из его воинов, кто еще мог стоять, последовали его примеру, хотя семеро эльфов получили настолько тяжелые ранения, что князь разрешил их везти. Тела еще девятнадцати с почестями несли вместе с телами поверженных гномов.

В Караз-а-Караке армию встретили восторженно. При проходе сквозь городские ворота гномы выкрикивали имя короля Снорри. Эльфов встречали с неменьшим энтузиазмом.

В ту же ночь Верховный король устроил пир и обрушил на своих воинов и эльфов целую лавину угощений и эля. Он оказал Малекиту честь, усадил его по правую руку и поднес князю королевский кубок. Произносилось много тостов, и в этот раз речь Малекита была гораздо более лестной для гномов, нежели в Карак Кадрине. Он поблагодарил их за гостеприимство и превознес их храбрость. Князь поклялся в вечной дружбе гномьему народу и связал себя клятвой братства с Верховным королем.

Что бы ни принесли предстоящие переговоры и грядущие торговые договоры, Малекит знал, что он останется союзником Снорри, и даже более того – что он рад такому повороту. И не только ради выгод, которые принесет такое положение, но и потому, что он искренне восхищен правителем гномов.

На следующий после церемонии день Малекит вызвал Аландриана. Князь поручил ему некое секретное задание. Лейтенант выслушал приказ без возражений и вышел в поисках Аэрнуиса. Эатанского князя он обнаружил на одной из верхних галерей.

– Нам следует обсудить кое-что очень важное, – заговорщицким тоном произнес Аландриан. – Пойдемте со мной.

Аэрнуис последовал за ним без дальнейших расспросов. Нагаритянин вывел его из оплота через одни из малых ворот, и они зашагали по обдуваемому ветром горному склону.

– Куда мы идем? – наконец спросил Аэрнуис, когда Аландриан начал подниматься по винтовой лестнице, что вела к обрыву.

– Нас не должен никто подслушать или увидеть, – ответил Аландриан.

Без лишних слов они поднялись по ступенькам и остановились у самого обрыва. В глубоком ущелье у них под ногами бурлила быстрая речка, срываясь с уступа. В воздухе висели мириады брызг, а шум водопада заглушал все остальные звуки.

– Так что ты хотел мне сказать? – спросил Аэрнуис.

– Мне поручено передать тебе послание от князя Малекита.

– Какое?

Быстрее нападающей змеи Аландриан шагнул за спину эатанского князя, выхватил из-за пояса кривой нож и вонзил ему в спину. Аэрнуис дернулся и упал на колени.

– Ты больше не нужен ему, – прошипел на ухо жертвы Аландриан. – Малекит заслужил полное доверие Верховного короля, но твоих оскорблений он не забыл. Он никогда не славился отходчивостью.

Аэрнуис извивался и плакал, но хватка Аландриана не ослабевала.

– Мой князь не может оставить тебя в живых, – объяснил нагаритянин. – Он позволил бы свету своего величия освещать твою жизнь, но делить с тобой власть не желает.

Аландриан легко избавился от цепляющихся за него пальцев. Без тени удовольствия или сожаления на лице полоснул ножом по горлу Аэрнуиса и столкнул с обрыва. Затем сделал шаг к краю и проследил, как тело, кувыркаясь, упало в воду, тут же смывшую кровавые следы. Аландриан бросил нож следом за телом и повернулся к ступеням. Теперь его занимало, где найти Сутерая.

Через пятнадцать дней приемный зал короля Снорри заполнила толпа гномов и эльфов. Верховный король сидел на троне и с усмешкой наблюдал за происходящим. Малекит стоял по его правую руку.

– Жаль, что двое твоих соплеменников не видят завершения своих трудов, – заметил Снорри.

– Очень жаль, – без запинки согласился Малекит. – Не могу понять, что им взбрело в голову, чтобы отправиться за пределы города без охраны.

– Я тоже.

Малекит не почувствовал в его тоне обвинения, хотя, быть может, далекое от совершенства знание языка гномов помешало ему уловить какие-то нюансы.

– Я рад, что их исчезновение не повредило переговорам, – гладко продолжил князь. – Хорошо, что их внезапный отъезд не посеял между нами безосновательных подозрений. Такое происшествие могло уничтожить несколько месяцев тщательной подготовки.

– А ты думаешь, что есть повод для подозрений? – Снорри вопросительно посмотрел на князя.

– Нет, но я могу предположить, что не все разделяют мое мнение. Не думаю, что тут таится какой-то заговор. Просто князь Аэрнуис провел так много времени в изоляции, что, возможно, нервы его расшатались.

– Как бы там ни было, но, скорее всего, он уже стал пищей троллей. – Снорри повернулся к толпе под помостом. – Или хуже.

– Печальный конец для ултуанского князя, – вздохнул Малекит.

Оба немного помолчали, вслушиваясь в шум зала. Вскоре князь решил нарушить молчание.

– Пожалуй, нам стоит присоединиться к нашим делегациям и познакомить их, – предложил он.

– Да, нечего тянуть пони за хвост, – согласился Снорри и поднялся с трона.

Переговоры между эльфами и гномами тянулись больше года, было подписано много соглашений и принесено много клятв.

У Малекита тем временем зажили полученные в битве со зверолюдьми раны. Теперь князь проводил время в разъездах между Атель Торалиеном и Караз-а-Караком и подарил эльфам немало побед над порождениями Хаоса. В качестве признания его заслуг Бел Шанаар прислал князю богатый подарок – белого дракона с гор Каледора. Подобно отцу, Малекит возглавлял теперь свою армию, сидя на спине могучего зверя, и ни один враг не мог устоять против него. Много раз за последующие столетия князь Нагарита выходил на войну бок о бок с Верховным королем, и их дружба стала символом единства между гномами и эльфами.

Союз с гномами принес эльфам начало золотого века: их колонии возникали по всему миру, а богатства стекались в их сокровищницы. Их корабли плавали везде, куда хотели попасть эльфы, а города поднимались в самых отдаленных уголках земли.

Вместе с колониями росли и города Ултуана, так что теперь даже самый захудалый князь обитал в роскошном замке. Владения эльфов простирались до гор, а в горах властвовали гномы – их империя тоже процветала благодаря союзу с эльфами.

И только далеко на севере оставались земли, свободные от эльфийского влияния. Это были выжженные Пустоши Хаоса. Гномы предупреждали, что там нечего искать, кроме смерти и страданий.

Именно там царство Хаоса соприкасалось с этим миром; там сбилась с привычного русла магическая энергия, извращая и портя землю.

И хотя дракон князя погиб от руки великана, когда нагаритяне сражались с ордой орков, Элтин Арван был полностью завоеван Малекитом. Поэтому князь решил заняться северными землями и первым вступил в холодное царство Пустошей Хаоса.

Именно там, в горьком холоде северных земель, Малекит впервые встретился с людьми. Некоторые из их племен оказались совсем дикими, а другие убегали при первом взгляде на армию эльфов и гномов либо выходили из пещер и примитивных хижин, чтобы вступить в безнадежную битву с эльфами. Поначалу Малекит принимал их за один из видов зверолюдей.

Но вот однажды, когда Снорри и Малекит вели свою армию через горы, им навстречу вышло несколько людей. Они несли в виде подарков гостям хлеб и жареное мясо. Они приблизились к Малекиту и Снорри без страха и что-то бормотали на своем маловразумительном языке.

Верховный король принял протянутый ему хлеб и одарил вождя людей золотым браслетом, сняв его со своего запястья. Человек взял браслет и поднял, любуясь блеском. На его грязном бородатом лице проступила улыбка. Вождь жестом пригласил правителей следовать за ним и шаркающей походкой направился к пещерам.

Снорри разобрало обычное для гномов любопытство, и он последовал за вождем. Эльфийский князь пошел следом; жестом он приказал своим воинам оставаться готовыми к любым неожиданностям. Вход в самую большую пещеру был занавешен звериными шкурами. Из глубины пещеры тянулся дым.

Поднырнув под свисающие шкуры, Малекит оказался в просторной пещере с высоким сводом.

Внутри сбились в кучу около дюжины женщин и детей. Старшие женщины присматривали за очагом, на котором жарилась оленья туша. Люди смотрели на пришельцев вполне осмысленно, и князю пришлось признать, что они совсем не походят на орков или зверолюдей.

Снорри потянул Малекита за рукав и указал на стену пещеры. Ее украшало множество рисунков – они изображали различные жизненные сцены вперемешку с непонятными символами. Верховный король указал князю на изображение небольшой круглой фигурки с топором в руках. Голову изображенного гнома венчала пышная рыжая шевелюра, длинная рыжая борода развевалась, и он сражался с похожими на демонов существами с рогами и длинными когтями.

– Гримнир, – с улыбкой произнес Снорри, и Малекит кивнул.

Нарисованное на стене существо определенно походило на бога-предка гномов с изукрашенным рунами топором, отправившегося в царство Хаоса. Гримнир совершал свои подвиги более тысячи лет назад, но живопись на стенах пещеры выглядела совсем свежей. Неужели люди передавали из поколения в поколение то, что видели много столетий назад? Такое невозможно, если не обладать острым умом и любознательностью.

Снорри и Малекит покинули стоянку людей, при помощи знаков и жестов пообещав вернуться. По дороге они углубились в спор о будущем людей.

– Они дети Древних, как и мы с вами, – сказал Верховный король. – Они не создания Хаоса или тьмы, хотя их разум еще очень примитивен, а культура отсутствует.

– Еще? – переспросил Малекит.

– Конечно. Без какой-либо помощи они сумели пережить падение Древних и приход темных богов. После некоторого обучения с нашей стороны они станут полезны.

– И зачем нам их учить? – засмеялся князь. – Ты хочешь получить смышленых работников или у тебя какая-то иная цель?

– Я научу их языку и письму, – искренне ответил Снорри. – Пусть даже не языку гномов, но такому, который мы сможем понимать. Они появились тут не просто так, я это нутром чую. Наша обязанность защитить их от опасностей этого мира и убедиться, что у них есть все необходимое.

– Но кто мы такие, чтобы судить, чему быть, а чему нет? – возразил Малекит. – До сих пор они выживали благодаря собственному разуму, и будет правильнее не трогать их. Мы не знаем воли богов и Древних, и хотя я согласен, что их существование имеет цель, нам она неизвестна. Так следует ли нам вмешиваться? Не лучше ли позволить всему идти своим чередом?

– Хм, в твоих словах есть доля правды, – протянул Снорри. – Кстати, тебе не кажется странным, что они живут именно здесь, близ Пустошей Хаоса? Я знаю от сородичей, что в горах и ледяных пустынях много таких племен. Так, может быть, люди и станут защитой от армии темных богов?

– Я бы предпочел видеть в них туповатых друзей, а не умных врагов, – согласился Малекит. – Что, если они используют полученные знания против нас? С каменными топорами и кремневыми наконечниками копий они нам не опасны. Но что случится, если научить людей обрабатывать металл. В один прекрасный день не позавидуют ли они нашей власти?

– Мы многого не знаем, – согласился Снорри. – И не стоит решать такие вопросы за один день.

В итоге правители решили, что подождут и понаблюдают за людьми. Они видели в них надежду, но также и то, что могла бы использовать в своих целях тьма. Эльфы и гномы будут слегка направлять своих диких соседей, но в целом оставят будущее на их, людей, собственное усмотрение.

Время шло, и Малекит был доволен. Ему хватало войн и приключений, и он редко возвращался в Атель Торалиен, предпочитая походы по диким землям.

Пусть Бел Шанаар правит скучным Ултуаном, говорил себе Малекит. Пусть Король-Феникс проводит свои дни в разговорах с изнеженными князьями. Правителя Нагарита влечет совсем другое.

Но внезапно все изменилось.

Двенадцать сотен лет колонии росли и расширялись, и Малекиту не было равных, за исключением разве что правителя Караз-а-Карака. И тут пришло известие, что Бел Шанаар, разбогатевший сверх всякой меры на торговле, хочет приехать в столицу гномов и встретиться со своим союзником, Верховным королем.

– Зачем он едет сюда? – спрашивал Малекит Аландриана. Князь только что получил от Морати письмо с предупреждением о намерениях Бел Шанаара.

Они с лейтенантом сидели в просторном зале зимнего княжеского дворца. Малекит возвращался сюда во время сезона льда, когда приходилось сворачивать походы. В сооруженном гномами камине горел огонь, и эльфы в теплых шерстяных робах полулежали на мягких диванах.

– Мне неизвестны его намерения, ваше высочество, – ответил Аландриан.

– Не прикидывайся, – отрезал Малекит. – Как ты думаешь, что он затеял? Моя мать считает, что в Ултуане власть Короля-Феникса ослабла и он хочет повысить свою популярность.

– Вашей матери легче судить о положении в Ултуане, ваше высочество. – После холодного взгляда правителя Аландриан поспешил продолжить: – Ее слова подтверждают мои догадки. Хотя Тиранок богатеет, некоторые князья считают, что Бел Шанаар ведет наш народ в никуда. Истинная слава эльфов добывается в колониях. На Ултуане жизнь стала настолько праздной и роскошной, что никому не нужны ни сражения, ни труд. Поля не вспахивают, на дичь не охотятся. Все, что необходимо, получают из колоний: зерно, драгоценные камни и изделия гномов. Ултуан развращается, и живущие там ищут смысл существования в поэзии и песнях, вине и разврате.

Малекит нахмурился и погладил подбородок.

– Я не могу просто отказать ему, – произнес князь. – Остальные города дорожат его покровительством.

– Многие завидуют вам, хотя прячут зависть за льстивыми улыбками и речами, – ответил Аландриан. – В Короле-Фениксе они ищут опору, которая позволит им стать более независимыми от Атель Торалиена.

– Они всего лишь променяют одного господина на другого, – отрезал Малекит. – Я помогал строить эти города. Я слежу за безопасностью их земель. И как они хотят мне отплатить? Побежав плакаться к Бел Шанаару?

– Возможно, его приезд будет нам на руку. Если гномы решат, что Бел Шанаар слаб по сравнению с вами, ваши позиции только укрепятся.

– Нет, так не пойдет, – ответил Малекит. – Король Снорри верит, что наш народ един, как и гномы. Если он сочтет Бел Шанаара слабым, то будет смотреть на всех эльфов сверху вниз, включая и меня. Он верит, что Ултуан и его князья не уступают в силе Нагариту и мне. Мы не можем разрушать его заблуждения.

– Тогда не вижу, как обратить приезд Короля-Феникса нам на пользу, – признал Аландриан.

«Почему именно сейчас? – размышлял Малекит. – Почему Бел Шанаар решил посетить нас именно через тысячу двести лет, не раньше и не позже?»

Малекит задавался этим вопросом долгие месяцы. Князя сильно задевало, что теперь в колониях только и говорили что о визите Короля-Феникса, а рассказы о его приключениях и славе уже стерлись из памяти переменчивых эльфов.

Еще больше князя оскорбило известие, что первым Бел Шанаар планирует навестить город Тор Алесси. На первый взгляд такое решение можно было признать разумным, ведь Тор Алесси основали князья из Тиранока, родного княжества Короля-Феникса. И все же Малекит знал, что на самом деле за планами короля кроется легкое пренебрежение, поскольку Атель Торалиен превосходил по размерам и мощи все остальные города Элтин Арвана. Атель Торалиен давно стал негласной столицей колоний и вполне мог сравниться с Тор Анроком. Бел Шанаар явно хочет показать, что, несмотря ни на что, в колониях все еще остались земли, неподвластные Малекиту.

Король-Феникс и его свита прибыли в город нагаритян в середине лета. Малекит приложил немало усилий, чтобы прием наглядно показал Бел Шанаару, откуда правят Элтин Арваном. Он созвал большую часть своей армии, двести тысяч нагаритских воинов, и выстроил вдоль подходящей к городу дороги отряды одетых в черное лучников, сияющих великолепными доспехами рыцарей и суровых копейщиков.

Такого военного парада не видели даже на Ултуане. Армия нагаритян затмевала прибывшую с Королем-Фениксом гвардию, даже в совокупности с выделенными в Тор Алесси отрядами. Малекит надеялся, что остальные князья мысленно сравнили эти два войска.

Чтобы не позволить Королю-Фениксу перещеголять его богатством, Малекит осыпал гостей роскошными подарками и тридцать дней подряд устраивал пиры в их честь. Причем в этом заключалась довольно откровенная насмешка: Малекит посвящал каждый пир одному из гостей – Королю-Фениксу и двадцати девяти князьям его свиты. Намек Малекита был очевиден: он считал Бел Шанаара лишь первым среди равных.

За день до отъезда Бел Шанаара Малекит пригласил его осмотреть воинские силы Атель Торалиена. Войска выполняли упражнения перед городскими стенами, а нагаритский князь и Король-Феникс наблюдали за ними с башни северных ворот.

– Я вижу, что мое войско впечатлило вас, ваше величество, – сказал Малекит.

– И против кого ты собрал такие силы? – спросил Бел Шанаар, оторвав взгляд от марширующих колонн копейщиков.

– В землях Элтин Арвана все еще живут звери и орки. Я держу гарнизоны в десятках крепостей, расположенных между океаном и царством гномов. Также нельзя забывать об опасности с севера.

– Банды мародеров и рассеянные по пустыне племена людей-варваров? – засмеялся Бел Шанаар.

– Темные боги и легионы их демонов. – Малекит с удовольствием отметил, как передернуло от страха князей.

– Портал Каледора по-прежнему крепок, – пренебрежительно отозвался король. – Я не нахожу такие предосторожности необходимыми.

– Я унаследовал эту обязанность от моего отца, – Малекит чуть повысил голос, чтобы его услышала вся собравшаяся на смотровой площадке знать. – Я буду защищать свой народ от любой угрозы, и моя защита распространяется и на Ултуан.

Бел Шанаар бросил на князей косой взгляд и промолчал. Нагаритское войско продолжало маневры до тех пор, пока солнце не начало опускаться за океан.

– Весьма познавательно. – Бел Шанаар разок хлопнул в ладоши, затем оглядел одну из надворотных башен и повернулся к Малекиту. – Очень жаль, что мне надо уезжать так скоро, но другие князья тоже просили посетить их города и дворцы. Я нужен не только нагаритянам.

Не успел Малекит ничего ответить, а Король-Феникс уже отошел.

Малекит в ярости устремился в другую сторону. Ему требовалось выплеснуть раздражение, и он задумался, где бы найти Аландриана.

Кульминацией поездки Короля-Феникса стало посещение Караз-а-Карака. Чтобы показать свою мощь и величие, Бел Шанаар прибыл в сопровождении трех тысяч эльфов и личной гвардии, которой было в десять раз больше. Высокопоставленных сопровождающих разместили по домам гномов, а остальные жили в огромном лагере, который протянулся на мили вдоль ведущей к оплоту дороги.

Ни эльфы, ни гномы еще не видели столь пышной церемонии, ибо обе стороны старались перещеголять друг друга в великолепии и зрелищности. Верховный король созвал всех правителей оплотов; Короля-Феникса сопровождали сотни малых князей колоний и все князья Ултуана, включая Малекита. По желанию Снорри именно Малекит представил его Королю-Фениксу, и из уважения к гному Малекиту пришлось присутствовать на приеме Бел Шанаара, куда он захватил с собой охрану из пяти сотен нагаритских рыцарей.

В назначенный для приема день процессия растянулась почти на милю, и над колонной развевалось более сотни флагов. Вдоль дороги выстроились гномы, они кричали и хлопали в ладоши, многие начали выпивать заранее, чтобы прийти в надлежащее расположение духа. Личная гвардия Верховного короля состояла из пяти сотен королей и танов, и каждого окружали знаменосцы и щитоносцы, а рядом, под штандартами гильдий, стояли повелители рун и механики, и их, в свою очередь, окружали старшины кланов.

Как и ожидалось, гномы задали великолепный пир и было произнесено множество речей, так что прием затянулся на целых восемь дней – ведь каждый король и тан хотел быть представленным эльфам, хотя многие сражались и жили бок о бок уже сотни лет.

Во время празднований Малекит все время держался рядом с Королем-Фениксом. Он сам назначил себя переводчиком Бел Шанаара. Кульминация праздника наступила на восьмой день, когда Верховный король и Король-Феникс встали рядом на помосте перед троном в приемном зале Снорри. Бел Шанаар долго говорил о преимуществах союза. Он восхвалял князей за создание такого великолепного уголка огромной эльфийской империи и закончил речь заявлением, которое едва не вывело Малекита из себя.

– Эльфы и гномы должны навеки сохранить свою бессмертную дружбу, – провозгласил Бел Шанаар. – Пока существуют наши империи, да царит между нами мир. И в качестве преданности союзу мы назначаем одного из величайших наших сынов послом при этом дворе. Он является строителем моей империи и основателем этого союза, и его власть в этих землях будет равняться моей. Его словам будут следовать как моим приказам. Его желания станут моими желаниями. Я назначаю князя Малекита послом при Караз-а-Караке, и да помогут ему боги во всех его начинаниях.

Внутри Малекит кипел от злости, но ему пришлось потрудиться, чтобы придать лицу благодарное выражение.

«Моя империя». «Его желания станут моими желаниями». Всего несколько слов – и Бел Шанаар отобрал у него все, за что он сражался многие столетия. Какое право Король-Феникс имеет на все, что стало возможным лишь благодаря Малекиту?

Посол? Малекит и так имеет абсолютную власть над этими землями, и ему не требуется одобрение Бел Шанаара. Колонии принадлежат ему; собственными руками он вырвал эти земли из лап диких орд. Он проливал кровь и терпел боль, в то время как Бел Шанаар восседал на троне в Тор Анроке и наживался на трудах нагаритян. Но князь сумел сдержать гнев, повернулся и натянуто поклонился Королю-Фениксу. Он старательно не смотрел в глаза Снорри, чтобы тот не уловил бурлящей в нем злости.

Остаток визита Малекит провел вдали от Бел Шанаара – он заявил, что его срочно ждут в Атель Торалиене. На самом деле он хотел уединиться, ибо его обуревал такой гнев, что он не желал видеть эльфийские лица.

В конце концов князь успокоился и вернулся к обычной жизни. За пять последовавших за приездом Бел Шанаара десятилетий Малекит постоянно посылал Морати письма, и она отвечала не менее регулярно. Она никогда не забывала похвалить сына за достижения, но в тоне ее писем чувствовалось и порицание за то, что он забыл о землях отца на Ултуане. Она постоянно настаивала на том, чтобы Малекит вернулся на остров и получил то, что полагается ему по праву, а после визита Бел Шанаара в Караз-а-Карак Морати стала еще более строгой. Она тоже чувствовала себя оскорбленной и обвиняла Бел Шанаара в том, что он способствует падению нравов в Нагарите.

Последнее замечание взбудоражило Малекита, и он начал интересоваться делами Ултуана. В течение нескольких лет он ненавязчиво расспрашивал о жизни Нагарита как в письмах к матери, так и у проезжей знати – многие из них странствовали между колониями и родным островом.

Его взволновало услышанное. Говорили о возрождении культов самых зловещих эльфийских богов, о сектах, члены которых погрязли в роскоши и распутстве. Письма Морати только подогревали подозрения Малекита.

«Многие князья завидуют процветанию Нагарита, несмотря на то что двор Короля-Феникса по-прежнему находится в Тор Анроке, – писала провидица. – Они плетут интриги против меня. Прямо они не решаются ни в чем меня обвинить, но распространяют слухи, что я связалась с неведомыми темными силами».

Малекит прекрасно представлял, что зависть может довести князей до подобных действий и верил заверениям матери, что так называемая секта наслаждений и темные культы – это всего лишь древние и вполне невинные ритуалы нагаритян.

«Король-Феникс теперь даже порицает связи нагаритян с Каином, – продолжала Морати. – Он бы хотел, чтобы мы забыли о наших древних богах, а сам украшает свои залы добытым воинами Нагарита золотом».

В ответном письме Малекит приказал матери не раздражать князей и не выступать открыто против Короля-Феникса. Она ответила обещанием так и поступить, хотя и очень недовольным тоном.

Что-то из услышанного князем начало проникать и в жизнь колоний. Эльфы всегда любили вино, песни и чтение лирических стихов и сатир. Тем не менее Малекит проводил месяцы, а иногда и годы вдали от городов, и поэтому даже крохотные перемены резко бросались ему в глаза.

Мягкость духа и леность, которые Малекит презирал в Ултуане, начали проникать и в культуру Атель Торалиена. Среди его подданных было уже много колонистов во втором и даже третьем поколении, а им еще не доводилось браться за меч для защиты своих земель, и князь начинал бояться, что мир и покой, ради которого он боролся, разлагают его народ. Он не хотел выглядеть тираном и поэтому не протестовал открыто против винных домов и притонов удовольствий, что возникали почти в каждом городском квартале.

Вместо этого, он приказал своим чиновникам учредить практику призыва совершеннолетних нагаритян в армию. Малекит сделал из традиции закон в надежде, что дисциплина и армейская жизнь воспитают в новом поколении силу воли первопроходцев.

Однажды князь решил навестить гномов в Карак Кадрине. Войдя в приемный зал короля Брундина, несколько лет назад унаследовавшего престол своего отца, Малекит сразу заметил мрачное настроение гномов. Короля окружали серьезные, суровые гномы, среди которых князь заметил и достопочтенного Кургрика, чье состояние значительно возросло со времен его скромных сделок с древесиной.

Старый знакомец заторопился по ступеням помоста к князю, взволнованно поглаживая длинную бороду.

– Что случилось? – спросил Малекит.

– Верховный король на пороге смерти, – ответил Кургрик, с трудом убирая руки от бороды. – По всему северу за тобой разосланы гонцы. Он хочет увидеться с тобой, князь эльфов. Ты должен отправиться в Караз-а-Карак!

Малекит бросил взгляд на помост, увидел осунувшиеся от горя лица и понял, что Кургрик не преувеличивает размеры беды.

– Передай королю Брундину мои извинения, – сказал Малекит, развернулся и выбежал из зала.

Не обращая внимания на крики и вопросы свиты, выскочил в дверь и помчался по коридорам и галереям, пока не добрался до главных ворот. Снаружи, на склоне холма, паслись лошади эльфов. Малекит перескочил через ограду загона и направился к своему коню, самому быстрому из всех. Он не стал ждать, пока коня оседлают, и вскочил ему на спину. Затем развернул его на юг, и конь сорвался в галоп по одному нашептанному ему на ухо слову. Он перескочил через ограду и направился в Вершинный проход.

Хотя Малекит мчался без остановки, его снедал страх, что он может опоздать. Когда жеребец уже падал замертво от усталости, князь повернул его к одной из эльфийских дозорных башен, что сторожили границы великого леса Элтин Арвана. Там он потребовал новую лошадь и продолжил путь на юг. Малекита обуяла настолько сильная тревога, что он, не останавливаясь для еды и сна, продолжал ехать и днем и ночью. Через три дня он достиг оплота Жуфбар. Недалеко от дороги гномы трудились над новой шахтой, и князь направил лошадь к ним. Гномы смотрели на него в полнейшем изумлении.

– Какие новости из Караз-а-Карака? – спросил Малекит.

– Пока новостей не было, – ответил мастер, потрепанный, загорелый гном с седеющей бородой и крюком вместо левой руки.

– Верховный король еще жив?

– Насколько мы знаем, да.

Без дальнейших разговоров Малекит пришпорил коня и поскакал к Черной воде, где много лет назад они сражались бок о бок с Верховным королем. Не поддаваясь ностальгическим воспоминаниям, Малекит полностью сосредоточился на том, чтобы добраться до Снорри, пока тот еще жив. Он скакал по берегу в брызгах воды, погоняя коня.

На следующий день Малекит свернул на южную дорогу, что вела от Карак Варна в Караз-а-Карак. Широкая, рассчитанная на ряд из нескольких тележек дорога была вымощена камнем, и лошадь могла скакать по ней быстро. Князь лавировал среди фургонов и тележек гномов, пока не углядел караван эльфов. Он остановил выдохшегося коня у главы каравана, спешился и знаком приказал вознице остановиться.

– Князь Малекит, – удивленно произнес тот. – Что привело вас сюда?

– Мне нужна лошадь.

Малекит принялся снимать упряжь с одной из трех запряженных в фургон лошадей.

– Вы можете ехать с нами, – предложил возница, но князь больше не обращал на него внимания и ускакал без каких-либо объяснений.

Еще двое суток Малекит мчался вперед, пока наконец не увидел величественные ворота Караз-а-Карака. Впервые он не остановился, чтобы полюбоваться их золотым великолепием. Он погнал взмыленного коня в ворота, и часовой ступил было вперед, чтобы преградить ему путь, но князь не остановился. Охранники узнали князя и бросились врассыпную, отталкивая с его пути других гномов. Под дробный, отражающийся от свода арки стук копыт Малекит промчался через ворота. Во дворце при его приближении гномы вжимались в дверные проемы и разбегались во все стороны. Малекит остановился, только когда увидел толпу королевских советников, сгрудившихся возле покоев Снорри. Князь соскочил с коня, подбежал к ним и схватил за грудки ближайшего гнома, конюшего по имени Дамрак Золотой Кулак.

– Я опоздал? – выдохнул Малекит.

Потрясенный гном ничего не смог вымолвить и только покачал головой. Князь отпустил его и обессиленно прислонился к стене.

– Вы не так поняли меня, посол, – сказал Дамрак и положил узловатую ладонь на локоть Малекита. – Король еще ждет вас.

По коридорам и залам Караз-а-Карака разносился мрачный бой барабанов. В маленькой комнате застыли две фигуры. Бледный, как его борода, король Снорри лежал на низкой, широкой постели с закрытыми глазами. Рядом с кроватью на коленях стоял Малекит, положив руку на грудь короля. Он оставался рядом со старым гномом уже третий день, почти не ел и не спал все это время.

Комнату украшали тяжелые гобелены с вышитыми сценами, где они со Снорри сражались бок о бок, хотя подвигам Верховного короля было уделено чуть больше внимания. Впрочем, Малекит не завидовал славе короля, ведь его собственное имя звучало в Ултуане на каждом шагу, а имя Снорри Белобородого едва упоминалось. Каждому народу свое, подумал эльфийский князь.

Веки Снорри дрогнули и поднялись над мутными, бледно-голубыми глазами. Губы растянулись в слабой улыбке, и дрожащая рука накрыла ладонь Малекита.

– Если бы срок жизни гномов мог сравниться с эльфийским, – сказал Снорри, – мое правление длилось бы еще тысячу лет.