Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Когда он вошёл в конюшню, слуги глядели на него с благоговением. Теклис был в боевом облачении, с боевой короной Сафери на голове и посохом Лилеат. Не обращая внимания на их взгляды, он осмотрел грифона. То был величественный зверь, крылатый орлоголовый лев, достаточно крупный, чтобы эльф мог ездить на нём верхом. Открыв пасть, грифон издал пронзительный крик, от которого куртизанки нервно взвизгнули, а затем захихикали. То был боевой клич, который на протяжении веков приводил в ужас врагов эльфов. Теперь, когда большинство огромных драконов впало в спячку, подобные волшебные существа стали излюбленными летающими скакунами эльфов. Они, разумеется, встречались нечасто. Этот экземпляр, чемпион гонок, королю людей обошёлся бы в целое состояние. Знаменитый грифоновод Раганор лично вырастила его из яйца, которое забрала с высоких круч Выводковой горы.

Временами Теклис испытывал желание обучиться мастерскому управлению грифоном, но так и не удосужился. Этому навыку могли научиться лишь наиболее сильные эльфы, и искусство сие следовало изучать смолоду. В юности Теклис был слишком уж хилым. Он бы никогда не сумел передвигаться на одном из этих величественных созданий, не укротив сначала его ярость с помощью магии, что в корне губило весь смысл затеи. Ему бы пришлось использовать заклинание подавления, чтобы сделать существо достаточно послушным для поездки на нём верхом.

Он ощутил приступ головокружения. Они становятся всё хуже. Он медленно сосчитал до двадцати, и не удивился, когда задрожала земля и здание зашаталось. Его сверхъестественная чувствительность к колебаниям уровня окружающей магической энергии, являющаяся побочным эффектом заклинаний, которыми он пользовался для придания себе здоровья и сил, предупредила его о землетрясении. Он понял, что нужно приниматься за дело, ибо у его страны и народа остаётся всё меньше времени, а если связывающие чары разрушатся, то, вероятнее всего, не уцелеть и ему.

Он сделал глубокий вдох. В воздухе конюшни преобладали запахи звериных тел, перьев и навоза. Его пожилые слуги закрепили на спине животного большое седло, всё время стараясь держаться подальше от его могучих когтей и огромного ятаганообразного клюва. Проверив подпругу и уздечку, они поглядели на Теклиса. Тот пожал плечами и напряг свою волю, бормоча слова заклинания. Почувствовав обволакивающий и согревающий поток энергии, Теклис направил его завитки к огромному зверю, чтобы успокоить яростное сердце и умиротворить разгорячённый мозг. Когда заклинание подействовало, веки существа опустились, а горделивая осанка поникла. Теперь зверь почему – то выглядел не таким крупным и куда менее величественным.

Пробормотав слова извинения, Теклис, прихрамывая, подошёл, устало забрался в седло и пристегнулся. Не для него бравада некоторых молодых эльфов, которые ездят на скакунах без седла и упряжи, исполняя трюки на их спинах. Теклис удостоверился, что все крепления в порядке, чувствуя себя при этом немного смущённо. Маг, разумеется, знал заклинания левитации, но если он на мгновение отвлечётся или будет оглушён, или дуновение ветров магии попросту будет недостаточно сильным, то падение может оказаться ничуть не менее гибельным.

Брат подошёл, чтобы поглядеть на него, не обращая внимания на здоровенный клюв и огромные когти со спокойствием, которому Теклис завидовал. Подле зверей даже наиболее смелые обычно выказывали признаки нервозности, но не Тирион. Он выглядел столь же непринуждённым и расслабленным, как если бы сидел за обеденным столом, и сие не было показной бравадой.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я составил тебе компанию? – спросил Тирион.

– Твой долг находиться здесь, брат, с твоим флотом, а эту задачу лучше выполнить лишь при помощи волшебства.

– Я склоняюсь перед твоими всеобъемлющими знаниями, но мой личный опыт показывает, что отточенный клинок может пригодиться в самых неожиданных случаях.

Теклис левой рукой похлопал по висящему на боку клинку.

– У меня есть отточенный клинок, и пользоваться им научил меня мастер, – произнёс он.

Тирион ухмыльнулся и пожал плечами.

– Надеюсь, ты хорошо усвоил мои уроки, братишка.

Любовь и снисходительность в его голосе крайне возмутили Теклиса, но тот скрыл это посредством кислой улыбки.

– Живи тысячу лет, брат.

– И ты, Теклис из Белой башни.

Со своей обычной безупречной слаженностью Тирион отступил с пути грифона и исполнил превосходный придворный поклон.

Теклис помахал женщинам и слугам, натянул поводья и ждал. Под ним напряглись мышцы ног грифона, готовящегося к прыжку. Когда существо прыгнуло вперёд и поднялось в воздух через проём в балконе, он ощутил в животе резкий спазм. На короткий головокружительный миг он увидел под собой весь раскинувшийся город – от дворца – храма Короля – Феникса до огромной статуи Аэнариона, которая приветствовала в гавани возвращающихся мореходов – весь залитый золотым солнечным светом.

Желудок взбрыкнул снова, когда грифон спикировал к земле. Удерживающие ремни безопасности, которые лишь недавно казались довольно неплохой идеей, теперь превратились в смертельную ловушку. За время, необходимое для освобождения от них и сотворения заклинания левитации, маг вместе со своим скакуном разобьются о твёрдый мрамор, находящийся внизу. Теклис подавил неудержимое желание закрыть глаза и смотрел, как приближаются пурпурные черепичные крыши вилл неродовитых аристократов.

А затем грифон щелчком расправил свои громадные крылья. С громовым звуком они взрезали воздух. На мгновение захватывающее дух падение прекратилось, и существо, казалось, парило в воздухе, уравновешивая силу гравитации силой собственного восходящего движения. На секунду Теклис ощутил себя невесомым – ужасающее и одновременно возбуждающее чувство, – а затем грифон сильнее заработал крыльями, и его огромная магическая сила возобладала над земным притяжением.

Под собой Теклис ощущал, как раздувается и сокращается грудь животного, словно то дышит в унисон с взмахами крыльев. Он мог ощущать биение сердца грифона, гонящего кровь к мышцам и наполняющего их энергией, словно некий мощный двигатель. Грифон издал пронзительный крик очевидного торжества, и Теклис в точности понимал, что тот чувствует. Глядя вниз на распростершийся город, похожий на модель в игровой комнате какого – нибудь эльфа – подростка, маг ликовал. «Возможно, подобное чувство испытывают боги, – подумал он, – когда они глядят с небес на занятия своих смертных созданий».

Он видел людей на улице: тиранокцев на своих колесницах, гордых повелителей драконов на лошадях, учёных – невольников из далёкого Катая, купцов из многих земель человечества, – и все он смотрели вверх, на него. Узнали ли они его, главного чародея этой страны, направляющегося по своим делам? В действительности, сие не важно. Они глядели вверх с удивлением и благоговением при виде пролетающего над головами эльфийского владыки, приветственно кричали и взмахивали руками. Он махал в ответ, позволив скакуну нестись над крышами в сторону гавани, к тысячам возвышающихся мачт, отмечавших расположение кораблей.

Он пролетал над разваливающимися особняками, над пустыми домами, отмечая полупустые улицы, построенные в расчёте на население, десятикратно превышающее нынешнее его количество, и чувство триумфа оставило его. Осознание того, что его народ – вымирающая раса, как всегда обрушилось на него с силой удара молота. И никакая пышность и церемониалы не способны это скрыть. Бесконечные парады и ритуалы не способные это утаить. Выдающийся гений, который окаймил каждую улицу могучими статуями и высокими колоннами, понемногу исчезает из этого мира. Рабы и иноземцы населяют многие здания вокруг гавани, наполняя их гудением жизни, которая подражает древней славе Лотерна. Но это не эльфийская жизнь. Это жизнь иноземцев, тех людей, что лишь недавно пришли на этот континент – остров и никогда не выходили за пределы квартала иностранцев этого единственного города.

Как часто случалось, в его мыслях оформилось видение неизбежной гибели всего, чем он дорожил. Он понимал, что однажды на этих улицах, в этом городе и на всём континенте не останется эльфов. Его народ сгинет, не оставив даже призраков, и в руинах того, что некогда служило ему домом, будут эхом разноситься лишь шаги тех чужаков.

Он попытался отогнать образ, но не смог. Подобно всем эльфам, он был склонен к меланхолии, но, в отличие от соплеменников, не получал в ней удовольствия. Он презирал её, считая слабостью, но сейчас, покидая этот древний славный город, как может оказаться, навсегда, не мог не поддаться порыву. Он уже мог разглядеть, что корабли людей в гавани едва не превосходят численностью эльфийские.

Да, там находится множество могучих «орлов», «соколов» и «кровавых ястребов», вытянутые и узкие корпуса которых созданы для пронзания волн подобно копью. Движимые магическими ветрами, они являются самыми быстрыми и маневренными судами на море, но даже в своём родном городе, в величайшем из всех эльфийских портов, они окружены судами иных рас. Здесь присутствуют могучие галеоны из Бретоннии и Мариенбурга. За ними можно увидеть дау из Арабии, паруса которых похожи на дельфинов или акул, и ринки из далёкого Катая, ют и треугольные паруса которых созданы для дальних морских переходов. Все они прибыли сюда для торговли, для приобретения магических предметов, сильнодействующих снадобий и лекарств, которыми славятся эльфы, а взамен привезли шелка, экзотическую древесину, парфюм, пряности и рабов, обученных доставлять удовольствие – всё необходимое, чтобы создать комфорт для его народа, существование которого клонится к закату.

Резкий солёный запах моря ударил ему в нос. Теклис заметил человека, который через подзорную трубу уставился на него с «вороньего гнезда» одного из кораблей. Маг подавил недоброе, похожее на кошачье, побуждение направить грифона пролететь поближе к голове человека, чтобы его напугать, и, натянув поводья, повернул своего скакуна к северу и вверх, в направлении облаков и отдалённых гор, окутанных мощной аурой древних и могучих заклятий. Теклис осознал, что на мгновение едва не поддался искушению старого бессердечия своей расы, которая к жизням представителей прочих низших рас относилась, почти как к игрушкам, и ощутил приступ тошноты и ненависти к самому себе, которая делала его столь непохожим на остальных представителей его народа.

Случались моменты, когда ему казалось, что эльфы с их высокомерием заслуживают того, чтобы на их место пришли более молодые расы. Те, по крайней мере, пытаются что – то строить, обучаться, воссоздавать вещи, и во многих случаях им это удаётся. А его народ живёт прошлым, мечтами о давно ушедшей славе. Они все считают, что уже знают всё достойное изучения, что эльфийские мастера усовершенствовали все заклинания до высочайшего уровня. Теклис долго и упорно изучал тайны магии и знал, насколько глубоко его народ заблуждается. В юности он мечтал открыть новые заклинания и воссоздать позабытые виды искусств, что он и сделал, однако в последние годы даже к этому Теклис утратил интерес, а о некоторых вещах он желал бы не знать вовсе.

Он думал о письме с объяснением происходящего, которое оставил брату для передачи Королю – Фениксу. Думал о сообщениях, уже отправленных чародейским способом мастерам Белой башни. Он сделал, что мог, чтобы предупредить тех, кого поклялся защищать, и теперь ему предстоит выполнить свой долг или погибнуть. Учитывая значительность стоящей перед ним задачи, последнее вовсе не кажется маловероятным.

Он натянул поводья послушного грифона и по дуге направил его к дальним горам.

Внизу под собой он видел резные вершины Кариллиона. Древняя магия преобразовала их в гигантские статуи, в свидетельство мощи эльфов. Теклис содрогнулся при мысли о том, сколько магической энергии, сколько лет труда чародеев было потрачено на придание этим камням облика огромных зверей. По краям долины возвышались два могучих пегаса, каждый высотой с сотню эльфов. Под их крыльями клубились облака. Поза обоих показывала, что они то ли взлетают, то ли наносят удары массивными копытами. Выглядело сие так, словно в любой миг они могли ожить и раздавить Теклиса, словно мелкое и презренное насекомое.

Но здесь они находились не просто для красоты. Магическое зрение открыло Теклису, что статуи окутаны чарами фантастической сложности, сетью чистой магической энергии, которая пульсировала и потрескивала от напряжения. Они были частью огромной паутины заклинаний, покрывающей континент Ультуан и поддерживающей его стабильность. Без этой сети, откачивающей энергию и преобразующей ту для иного применения, вся страна может утратить стабильность и снова затонуть под волнами, либо будет разорвана на части колоссальной вулканической активностью.

Эти огромные статуи были далеко не самой выдающейся работой его народа. В северных землях целым горам был придан облик ещё более фантастических и гротескных существ.

«Есть у нас безумная отличительная черта, – подумал Теклис, – которая ярче пылает в сердцах наших тёмных собратьев из Наггарота, но скрывается в сердце каждого эльфа. Гордыня, безумие и извращённый талант к искусству проглядывает в тех статуях, равно как и в каждом городе эльфов. Возможно, гномы правы на наш счёт. Возможно, мы в самом деле прокляты». Он отбросил эти мысли и сосредоточился на предстоящей задаче.

Теклис кружил на грифоне над долиной, высматривая предмет, который, как он знал, скрывается где – то в тени тех огромных крыльев. Сейчас перед магическим зрением эльфа тот пылал даже ярче, чем линии магических полей. Это было в новинку. Он таким не был в прошлый раз, когда Теклис был здесь. Что – то здесь оказывает воздействие на работу древних.

Маг опустил грифона ближе. Здесь возвышался стоячий камень огромного размера, для охраны которого и были предназначены пегасы. Он был цельным, изъеденным тысячелетиями погодных воздействий, но всё же стоял по – прежнему.

В тени камня, на склоне холма располагался входной проход. Он вёл в вестибюль, который тысячелетиями был запечатан, и на то была причина. За ним располагалось творение, способное бросить вызов всей мощи и мудрости эльфов, артефакт народа, который покинул эти земли ещё в те времена, когда предки эльфов пребывали в варварстве. Это было то проклятое место, упомянутое Тасирионом в его книге, одно из нескольких, расположенных на древнем Ультуане.

Теклис потянул за верхний ремень упряжи, подавая грифону сигнал приземлиться. Он не заметил ничего угрожающего, но был настороже. В этих землях встречается множество необычных чудищ, и даже в такой близости к Лотерну иногда появляются боевые отряды тёмных эльфов. Стоило ли предпринимать все предосторожности против магической атаки, чтобы оказаться сражённым какой – нибудь отравленной стрелой?

Пока зверь спускался, На Теклиса снова накатила волна слабости, и земля затряслась. Камень зашатался. Могучие крылатые кони задрожали, словно в страхе. Вдали вулканические горы выпустили в небеса необычные многоцветные клубы дыма. Теклис выругался. Чем бы это ни было, оно усиливается, либо он находится вблизи эпицентра.

Когти грифона царапнули землю. Теклис ощутил, как сокращаются под ним мышцы зверя, приняв на себя силу удара. Зверь замер, словно в нерешительности, пока под ним колыхалась земля. Мгновение спустя всё снова пришло в норму. Теклис выбрался из седла, борясь с иллюзией, что земля снова начнёт трястись, и он каким – то образом погрузится в неё, словно в воду. Землетрясение некими разнообразными способами повлияло на органы чувств, заставив мозг засомневаться во многих вещах. Теклис почти удивился, когда земля под ним не прогнулась.

Он подошёл ближе к входу, осматривая его. Каменная арка с каменными вратами преграждала путь внутрь. На вратах был вырезан древний указ, запрещающий любому эльфу следовать дальше. Теклис понимал, что, открывая врата, он нарушает закон, принятый ещё во времена их сооружения. Это было преступление, караемое смертью.

То была одна из причин, почему он не захотел взять с собой брата.

Для большинства эльфов всё это вряд ли имело значение. Очень немногим были известны заклинания, открывающие эти запретные помещения: Вечной королеве, нескольким мастерам из Белой башни и самому Теклису. Тасирион прочёл эти заклинания и воспользовался ими столетия назад, что привело к его вечному забвению. Его участь стала предупреждением для прочих, кто мог бы потревожить то, что находится здесь. Задумавшись об этом на мгновение, Теклис произнёс заклинание. Наложенные его предками защитные чары были сняты, и огромная дверь неслышно скользнула внутрь, открывая путь в просторный тёмный вестибюль. На дальней стороне зала находился арочный проход, внутри которого Теклис увидел дорогу, что вела во тьму. Огромная арка высотой во много раз превосходила рост мага. Её покрывали резные руны и выгравированные жабоподобные головы древней расы. Внутри он мог видеть мощный магический поток. Он излучал ощущение зла, которое было почти осязаемым. Теклис вздрогнул и, вступая из тёплого солнечного света в холодные тени, пробормотал защищающее от Хаоса заклинание. Дверь позади него плавно закрылась. Он продолжил спуск, пройдя под ещё несколькими арками. Стены были сложены из массивных блоков обработанного камня, покрытого необычными рунами, состоящими из прямых линий. Внутри них он тоже ощущал зло.

«Нет, – мысленно поправил себя Теклис, – зло не в самих камнях, а в веществе, что просачивается сквозь них. Тут присутствует чёрная магия в чистом виде, основополагающее вещество Хаоса, излучение, способное искажать мысли и тела разнообразными способами. Встроенные в арку заклинания призваны его сдерживать, но теперь Теклису было заметно, что древние чары истончаются и приходят в негодность, и вследствие их ослабления зловредная энергия просачивается внутрь.

По этой причине на место сие были наложены защитные заклинания, и народу эльфов был запрещён вход. Со временем вся окружающая местность будет заражена и загажена, став раковой опухолью в сердце Ультуана, пятном тьмы, что начнёт медленно расползаться по стране. Однако сейчас у Теклиса иные заботы. Если он не решит таинственную проблему, вызывающую землетрясения, то никому, за исключением некоторых глубоководных рыб, не придётся беспокоиться по поводу заражения чего – либо, ибо его родная земля скроется под очищающими волнами. Он должен разыскать Прорицательницу правдосказов и выяснить, что необходимо предпринять.

Вытянув руку, он коснулся поверхности одного из камней. Камень не был гладким – на нём были выгравированы необычные угловатые руны, иероглифические символы, похожие на те, которые эльфийские исследователи привезли с затерянного континента Люстрии, из душных, окружённых джунглями городов народа рептилоидов. Под ними он ощущал магическое течение – стремительные, мощные и глубокие потоки. Из почерпнутых в книгах знаний он знал, что такого, предположительно, быть не должно. Полагалось, что пути запечатаны и бездействуют. Сквозь них не должно было проходить такое количество энергии. Теперь Теклис понял, что его подозрения верны. Источником нестабильности, угрожающей Ультуану, является это место и ему подобные. Их активность выкачивает энергию из сторожевых обелисков, нарушая шаткое равновесие заклинаний, оберегающих страну. Они забирают из системы огромные объёмы магической энергии, и если это не прекратить, всего лишь вопрос времени, когда произойдёт катастрофа.

«Кто же сумел такое проделать», – гадал Теклис. Всегда сохранялась возможность, что всё произошедшее результат колоссального события мирового масштаба, или древние чары просто перестали действовать. В системе столь сложной, древней и хрупкой подобного невозможно исключить. Однако инстинкты Теклиса подсказывали ему, что причина не в этом. Он не доверял ничему, в чём была замешана тёмная сила Хаоса. В мире происходит слишком много иных событий, чтобы он мог успокоить себя мыслью, что всё это является совпадением.

В Старом Свете армии тьмы пронеслись по землям, подобно багровой волне, оставляя за собой окровавленные развалины. Моря стали опасны, потому как из глубин поднялись чудовища, и чёрные корабли Хаоса уничтожали всех повстречавшихся на пути. На севере зашевелился древний враг. Война приближалась к Ультуану и уже пришла в остальной мир. В подобные времена глупо верить в совпадения.

Он подошёл к последней, наиболее отдалённой арке, глубоко уходящей в землю, изучая руны и основополагающую структуру направляемой ими магии. Теклис сотворил заклинание проницательности, которое обнажило перед ним весь сложный узор. «Прямо дух захватывает от гениальности выполненной работы», – подумал он, разглядывая магические линии. Это выглядело так, словно миллионы пауков на протяжении тысячи лет сплетали паутину почти невообразимой сложности. За все столетия исследований он не встречал работы, настолько ослепившей его своим великолепием.

Ему не нужно было понимать, каким образом сие создавалось, не более чем потребителю повышающего потенцию зелья необходимо понимать алхимический процесс, с помощью которого то изготовлено. Теклису нужно лишь понять, для чего эта вещь предназначена, что казалось вполне очевидным.

Некоторые из заклинаний были защитными чарами, предназначенными для блокирования прохода через них. Теперь они по большей части износились и развеялись, более не обладая достаточной мощью, чтобы служить целям своего создателя. Сейчас Теклиса интересовало, от чего они защищали. Чары защищали проход, открывающийся куда – то ещё. Эльфийские чародеи издавна знали о существовании подобных вещей, но предки закрыли их по каким – то собственным необъяснимым причинам, и эльфы древности решили, что лучше оставить всё, как есть. В более поздние времена их можно было открыть лишь некоторое количество раз, когда расположение звёзд было правильным, и временно проявлялись изъяны в старых заклинаниях. «Так было до сих пор, – поправил себя Теклис. – Теперь кто – то или что – то явно обнаружило способ открыть их снова».

Скрестив ноги, он сидел в центре зала. Он размышлял о древней сети заклинаний, созданной его предками для поддержания стабильности континента – острова. Обычно предполагалось, что она была творением эльфов, уникальным произведением эльфийской гениальности. Возможно ли, что те маги древности просто сделали надстройку над изделием Древних, черпая его энергию для собственных нужд? Теперь же, когда некто вновь задействовал эти артефакты Древних, те будут забирать энергию из магической защиты Ультуана. «Да, – подумал маг, – почти наверняка причина в этом. Это путь к катастрофе».

Теперь остаётся лишь одно: он должен отыскать источник происходящего и дать делу обратный ход. Он должен найти способ пройти сквозь врата и снова их закрыть. Теклис закрыл глаза и принялся медитировать. Он понимал, что времени остаётся всё меньше.