Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Он шагнул вперёд и прикоснулся к поверхности светящейся субстанции. Та была текучей и холодной на ощупь, и она расступилась под его пальцами, скрыв их из виду. Маг сделал глубокий вдох и прошёл сквозь неё. Мгновение спустя он был подхвачен стремительным потоком. На краткий миг его взору предстал огромный коридор из тысяч и тысяч блестящих многоцветных сфер, проносящихся мимо, словно астероиды в космосе. Он ощутил угрожающее тёмное присутствие и приготовился к встрече с ним.

– По крайней мере, опять вернулись огни, – произнёс Феликс, сознавая, что ведёт себя, как нытик.

Они снова могли нормально видеть. Путь изгибался вверх, а может, вёл вниз под необычным углом: Феликс больше не был уверен. Он лишь знал, что даже когда сохраняется ощущение, что они идут по плоской поверхности, он может видеть перед собой извилистый путь. Этот эффект был наиболее дезориентирующим. Возможно, он таки сможет понять, что имел в виду Готрек, ранее упомянув, насколько его сбивает с толку отсутствие ощущения глубины. Ориентиры, которые он получал при помощи зрения, более не соответствовали ощущениям его тела. Что вызывало сильнейшее чувство потери ориентации в пространстве.

– Тут есть и другой источник света, – заметил Готрек.

Феликс убедился, что гном прав. Впереди дорога разветвлялась на две части: одна вела вверх, а вторая – вниз. Оба пути примерно через пятьдесят шагов оканчивались светящимися арочными проходами. Те казались заполненными каким – то веществом, напоминающим ртуть, за исключением того факта, что оно светилось и переливалось всеми цветами. По поверхности плавали мерцающие пятна, словно масло на воде, пульсируя по мере движения. Зрелище было жуткое и явно сверхъестественное.

Как только у него возникла сия мысль, Феликс услышал позади отчётливый звук скольжения. Нечто огромное вылезало из тёмных туннелей, через которые они прошли. Его предчувствия в итоге оправдались.

Массивное существо с обрюзгшим туловищем выбралось из темноты. У него была драконоподобная голова, но на месте рта находилось скопище щупалец, напоминающих кальмаровые. Когда те зашевелились, Феликс разглядел в центре огромный пиявкоподобный рот размером с крышку канализационного люка. Если на то пошло, выглядело это существо даже хуже, чем та тварь, что повстречалась им первой.

Воняло от него ужасно, а кожа выглядела сгнившей. Когда Феликс присмотрелся внимательнее, то заметил копошащихся под ней крупных личинок, временами прогрызающих себе путь наружу. Мгновение спустя он осознал, что те представляют собой молодь. Тварь пожирается заживо собственным потомством, хоть и не похоже, что сие как – то уменьшает её собственный аппетит: в этом зрелище и вони было нечто знакомое, напомнившее Феликсу последователей Нургла, бога Чумы, которых он видел во время осады Праага. Возможно ли, что эта тварь является некой разновидностью болезнетворных демонических существ повелителя чумы? Феликс решил, что это вряд ли будет иметь значение, если существо его сожрёт. И тут он заметил, что может произойти даже куда худшая вещь. В его сторону ползли выбравшиеся наружу личинки.

В довершение ко всему, откуда – то с высоты головы чудовища раздался ужасный пронзительный смех. Присмотревшись, Феликс увидел, что один из наростов на черепе твари выглядит подозрительно похожим на человеческую голову. Осознав это, он услышал слова чудовища:

– Некогда я был подобен тебе, а скоро ты будешь таким, как я, ха – ха! Тебе достанется дар Владыки Нургла, и ты будешь принадлежать ему, ха – ха!

Феликсу некогда довелось видеть, как личинки осы, проклюнувшиеся из отложенных внутри гусеницы яиц, сожрали ту заживо. Он гадал, произойдёт ли с ним то же самое, если его покусают эти жирные хлюпающие комочки мерзости. Феликс приготовился к бою, в то время как их мерзкий родитель навис над ним. Тень твари упала на него, неся с собой омерзительную вонь. Затем тварь склонилась вперёд, словно лавина плоти и гноя.

«Я сражался с несколькими ужасными тварями, – подумал Феликс, – но это явно наихудшая из них».

Потоки магии несли Теклиса по бесконечному коридору из многоцветных огней. Он чего – то коснулся, пролетел через едва ощутимую паутину из энергии и оказался на другой стороне. Не успел он сориентироваться, как его понесло головой вперёд. У мага возникли странные галлюцинации. Перед ним проходили сцены, которые он отлично помнил. Его детство, его первая книга заклинаний, опустошительные сражения времён его юности, когда на Ультуан вторглись Тёмные родичи. Мощное столкновение на Финувальской равнине, где он бился с Королём – Колдуном и в итоге победил. Видения проносились мимо. Они сменялись моментами, в которых он просто летел по длинному межпространственному коридору. Иногда видения несколько отличались. В некоторых он глядел в книгу и видел, как заключённое в заклинаниях зло обращало его на тёмную сторону. В некоторых он сражался не против Короля – Колдуна, а вместе с ним, и был облачён в тёмные доспехи, подобные доспехам самого Малекита. В иных он видел себя стоящим над телом своего умирающего брата – близнеца и хохочущим. Даже испытывая ужас от увиденного, Теклис сознавал, что эти моменты отражают нечто, скрывающееся в нём самом, некие вероятности. Возможно, это его тайные мечты и кошмары, а возможно, нечто иное. Теклис дотронулся до защитного амулета на груди и сосредоточился, очищая свои мысли от видений. Когда рассудок вернулся к нему, на ум пришла фраза из книги Тасириона: «Пути Древних испорчены Хаосом, и тебе следует опасаться Искажённых Путей». Теперь он понял, что имел в виду безумный маг. Тасирион утверждал, что Искажённые Пути находятся там, где творение Древних пересекается с пузырями первозданного Хаоса. Они податливы. Они откликаются на мысли, мечты, а иногда и просто на присутствие разума. Осознав, что он падает сквозь них, Теклис, тем самым подвергся их воздействию. Пузыри, поднимающиеся из бурлящего внепространственного моря Хаоса, являются, в некотором роде, окнами в иные миры, временными континуумами, существующими на протяжении одного удара сердца, или десяти, а может, целой жизни или тысячелетия. Маг понял, что при желании сможет направиться к ним и войти внутрь.

Теклис гадал, каково это, оказаться внутри такого пузыря – миниатюрной вселенной, созданной из собственных потаённых желаний, отражающих собственное альтернативное прошлое? Способен ли он создать рай? Способен ли создать мир, где его не поразит болезнь, и он будет таким же сильным и безупречным, как Тирион; где скрывающаяся внутри него тьма никогда не проявит себя; где ему никогда не придётся чувствовать ревность, или зависть, или горечь утраты?

Не в этом ли тайна исчезновения Древних? Отбыли ли они из нашего мира в это место, чтобы создать собственные пузыри – вселенные, укрывшиеся в море Хаоса? Возможно ли подобное в принципе? Эта концепция потрясала разум. Как только сия мысль его посетила, он ускорил продвижение по коридорам этого странного места. По ходу он видел, что вместе с ним, подобно каплям ртути, падающим из патрубка перегонного куба, движутся пузыри вещества Хаоса. Временами пара пузырей сталкивалась и сливалась воедино, временами они расщеплялись и расходились в разные стороны. Это было подобно наблюдению за простейшими формами жизни. Маг смещался, чтобы уклониться от тех, что оказались слишком близко, опасаясь, что они могут оказаться полуразумными, либо привлечены к нему иной причиной, и могут его поглотить. Галлюцинации прекратились, как только он о них подумал. Теклис внимательно изучал окружение, отметив, что движение сфер вызывается мощными энергетическими импульсами, от которых те колышутся из стороны в сторону, словно увлекаемые волнами морские водоросли. Он почти сразу же обнаружил, что энергетические течения связаны с возмущениями на Ультуане и иных местах. Отследив их до источника, он, вероятнее всего, сможет установить причину возмущений.

Здесь присутствовали и иные сущности, ни одна из которых не была смертной. Некоторые были чуждыми и не проявляли к нему интереса. Другие были враждебными, и следовали за ним, как акулы за кораблём. Это были демоны, которым как – то удалось пробраться в этот колоссальный лабиринт. Маг понимал, что на расстоянии их удерживают лишь его защитные амулеты, и при первом же проявлении слабости они на него набросятся.

Внезапно у него возникло странное интуитивное чувство прикосновения бесстрастных призрачных сущностей, подобных тем, что были в его сне. Теклис гадал, является ли оно плодом его воображения, или те чародеи действительно смогли его коснуться? Или это некая утончённая форма нападения, спланированного преследующими его существами? Усилием воли он замедлил движение, и сразу же заметил арочный проход, мерцающий странным, но уже знакомым способом. Более того, он обнаружил отзвук необычайно мощного магического резонанса, вызванного вещью, которая не относилась к Хаосу. На самом деле, резонанс был вызван оружием или приспособлением, которое обладало значительной устойчивостью к Хаосу, артефактом почти божественной мощи. Было ли оно неким сокровищем, давным – давно утерянным в путях? Не его ли он разыскивает?

Подобный предмет может оказаться весьма полезным в его поисках. Усилием воли маг направил своё тело в сторону арочного прохода. За какие – то мгновения он пролетел через него, чтобы встретиться лицом к лицу с ужасом.

Когда к нему опустились щупальца, Феликс отпрыгнул в сторону. Он отмахнулся мечом, срезав у некоторых кончики, и покатился по полу, успев заметить массу жирных белых личинок, направлявшихся в его сторону. По обе стороны от их пиявкоподобных пастей он заметил небольшие россыпи глаз, напомнивших ему паучьи, однако в этих был заметен злобный блеск и необычный интеллект, что не поддавалось объяснению. Хоть они и были крупными, Феликс не видел, как ещё они могут ему повредить, пока он не подпускает их на расстояние укуса. А он не намеревался позволять себя укусить.

Готрек уже находился среди группы личинок, выкашивая тех своим топором. Их желеобразные трясущиеся тела не оказывали сопротивления. От удара они лопались, разбрызгивая во все стороны молочную жидкость, запахом напоминающую скисшее и протухшее молоко. А над головой снова зазвучал пронзительный смех демонической твари. Феликс гадал, что же ей известно такое, чего не знает он.

Он бросился вперёд, держась позади Истребителя и прикрывая его спину от всего, что проскочит мимо. Но опасность этого была невелика, учитывая то избиение, которое учинил гном. Огромное чудище наклонилось вперёд, снова вытягивая щупальца. Длинные растягивающиеся конечности с присосками, как у кальмара, угрожали схватить Феликса. Он рубанул мечом, и тот вошёл глубоко, в результате чего наружу хлынул поток мерзкой молочной жидкости. Феликс заметил, что поверхность под его ногами становится липкой, замедляя движения. Тошнотворная вонь становилась невыносимой.

Готрек не выказывал признаков замедления. Когда рядом с ним опустилось щупальце, он разрубил его пополам. Однако то не погибло. Ударившись оземь, оно начало извиваться, словно змея, тем самым показывая, что способно жить независимо от своего изначального хозяина, пусть и не обладая разумом. На глазах у Феликса отрубленное щупальце стало отрастать, подобно конечностям легендарного тролля или головам какой – нибудь демонической гидры.

Огромное жирное тело чудовища стало раздуваться, как шар, когда оно принялось всасывать воздух. Феликс чувствовал, что это не предвещает ничего хорошего, но жизненный опыт не мог подсказать ему, что должно произойти. Тварь была слишком чуждой, а обстоятельства, в которых они оказались, не укладывались в пределы накопленного им опыта. Феликс начинал подумывать, что они каким – то образом оказались брошены в ад. Что в настоящий момент было весьма похоже на правду.

Чудовище сделало смердящий гудящий выдох, подобного которому Феликс ещё никогда не встречал. То был мощный порыв чёрного ветра, громом обрушившегося на его уши, а затем Феликс обнаружил, что гудение не имеет отношения к выдоху – это биение крыльев миллионов мерзких мух. Однако то не были обычные мухи. Эти представляли собой крупных существ с толстыми телами, сверкающими, как драгоценные камни, а в их глазах светился такой же разум и злоба, как у чудовища и личинок. Возможно, все они были частью одного целого и разделяли один и тот же разум.

Это была его последняя осознанная мысль перед тем, как на него налетел ужас. Миллионы жирных гудящих мух налетели на него, их крылья мягко и неприятно щекотали его тело, и они лезли в глаза, а также угрожали забить ноздри и рот. Он исступлённо отмахивался, но это было подобно сражению с туманом. Перекатываясь по полу, он раздавил сотни, возможно даже тысячи, но их налетало всё больше и больше. Феликс уже представлял себя под огромной копошащейся кучей насекомых, покрывающих каждый дюйм его тела. Он чувствовал, что они пытаются протиснуться между губами, залезть в уши. Вонь усиливалась, а гудение крыльев обрело собственный голос. Феликсу казалось, что в этом жужжании он различает слова „Нургл“, „хвала“ и „чума“, но не был уверен, что они реальны, а не являются плодом его собственного перепуганного воображения.

И только Феликс подумал, что хуже уже и быть не может, как его обхватил массивный канат мышц. Присоски впились в тело. Что – то подняло его вверх, словно он ничего не весил, и Феликс не сомневался, что его тащат в пасть чудовищного существа – повелителя всех этих мух.

Когда Теклис появился из арочного прохода, перед ним предстала сцена битвы. Две человекообразные фигуры, укутанные покрывалом из мух, посреди отвратительного белого тумана, смердящего хуже орочьей выгребной ямы. Одна из фигур явно была гномом. Его очертания лучше просматривались сквозь покров из мух, а одной рукой он держал топор, который мог быть только гномьим руническим оружием, причём оружием огромной мощи. На топоре мух не было. Касаясь лезвия, мухи исчезали, а руны вспыхивали чуточку сильнее.

Именно этот предмет почувствовал маг и думал, что тот, предположительно, может пригодиться. Лишь топор мог быть этим предметом. Тут было и другое магическое оружие, более грубой работы и меньшей силы. Владельца этого оружия сжимало щупальце чудовища.

Теклис изучил все чародейские книги своих предков, которые жили в те времена, когда по земле ходили демоны. Более того, по части демонов у него имелся богатый личный опыт, которым вряд ли обладал кто – либо, не являющийся хаосопоклонником, однако Теклис не смог опознать эту тварь. Она немного походила на зверя Нургла – одну из низших сущностей, сопровождающей Повелителя Болезней – но выросшего почти столь же огромным, как дракон, и мутировавшего почти до неузнаваемости. Более того, она с внушительным темпом порождала меньших тварей, и Теклис заметил, что лишь вопрос времени, когда одна из них доберётся до гнома, учитывая его полуослеплённое состояние. Было бы интересно увидеть, что случится потом, потому как маг предполагал, что личинки были, в некотором роде, переносчиками заразы, и посредством своего яда могли заразить порчей Хаоса, если уже не сделали это своей кровью. Если подобное произойдёт, сможет ли невероятно мощное оружие уберечь гнома, или обратит свою силу против него, приняв за очередную тварь, испорченную Хаосом?

Хоть у Теклиса и возникла мысль поставить эксперимент, он от неё отказался. «Два магических оружия, – думал Теклис, – в руках двух героев. Это два союзника, которые могут оказаться бесценными в предстоящих поисках, если их можно убедить прислушаться к доводам разума». Возможно, по этой причине к ним было привлечено его внимание. Но сначала следует разобраться с демоном и его порождениями».

Теклис зачерпнул энергию, сохранённую в своём посохе, предпочитая рассчитывать на неё, чем на мощные, но подпорченные потоки энергии, протекающие по Путям Древних. Он произнёс заклинание изгнания духов и развоплощения. Заклинание получилось надёжным и устойчивым: ленты высшей магии выскочили из распростёртых рук чародея, отсекая связанное с мухами переплетение энергии, вследствие чего те сразу же обратились в безмозглых насекомых. Маг также придал заклинанию небольшой зажигательный эффект, вызвавший воспламенение мух. Теклис сотворил другое заклинание, чтобы очистить омерзительный воздух, испорченный демоническими миазмами, а затем сосредоточил усилия на самой огромной твари, направив той в голову множество энергетических линий. Магический огонь проник в отвратительное жирное тело твари множеством раскалённых нитей. Хихиканье твари сменилось воплем.

Теперь, когда видимость не застилали жужжащие насекомые, гному более не требовалась какая – либо поддержка, чтобы нанести удар. Он понёсся вперёд и обрушил здоровенный топор на склизкую шкуру чудовища. Вопли усилились, когда покрытое сияющими рунами лезвие попало в цель. Мощные щупальца развернулись, когда существо забилось от боли. Захваченный щупальцем человек полетел по коридору, словно выпущенный из катапульты снаряд.

Теклис призвал небольшого ложного сильфа, чтобы поймать человека и смягчить его падение. Это крошечное воздушное существо, созданное из магической энергии для исполнения воли мага, не являлось истинным элементалем, а было продолжением самого мага, однако Теклис посчитал, что именно в такой форме ему проще использовать свою силу.

Однако человек летел с такой скоростью, что Теклис не успел. К тому моменту, как маг отдал сильфу приказ действовать, человек уже миновал арочный проход и скрылся в Путях Древних.

Гном, казалось, едва обратил внимание на произошедшее. Он бросил лишь быстрый взгляд. Заметив Теклиса, гном прищурил единственный уцелевший глаз, однако продолжил рубить массивное создание Хаоса. Теперь демон обратился в бегство и уползал в темноту, а за ним двигались отпрыски – личинки. Теклис понимал, что он должен прекратить этот фарс как можно скорее, если собирается использовать преимущество внезапности своего появления. Он направил вслед чудовищу очередную волну магической энергии, которая сожгла личинок и поджарила плоть чудовища. То завопило и издохло.

Гном плюнул на дымящиеся останки, а затем повернулся лицом к волшебнику.

– Теперь, эльф, я разберусь с тобой.

Феликс ощутил, как его внезапно обволокла волна тепла, а затем жужжание прекратилось. Открыв глаза, он увидел, как с него осыпается покров из обугленной пыли. Щупальце плотно и болезненно сжалось вокруг рёбер, затрудняя дыхание. У него возникло ощущение, что кости вот – вот сломаются. В отчаянии он покрепче ухватил меч и попытался ударить по чудовищному щупальцу, однако угол был неудобный.

Он услышал звуки боевого клича Готрека и угодившего в цель топора. Воздух заполнило золотое сияние, и налетевший ветер развеял надоедливую вонь твари. «Что здесь происходит? – недоумевал Феликс, когда сияние усилилось, а огненные линии пронзили тело демона. – Применена магия, и это вполне очевидно. Нас догнал Макс?»

Прежде чем он успел это обдумать, щупальца твари развернулись, и Феликс обнаружил себя летящим по воздуху. Он непроизвольно закрыл глаза. Он понимал, что если на такой скорости его ударит о стену или пол, то в самом лучшем случае ему переломает кости, а в худшем он умрёт, превратившись в мягкую желатиновую массу, напоминающую личинок. Он подобрался в ожидании удара, до которого, как он понимал, остались считанные секунды.

Однако вместо удара он почувствовал, как его обволакивает прохлада. Открыв глаза, он увидел, что находится по другую сторону светящегося барьера, оказавшись в калейдоскопе меняющихся цветов. У него было лишь несколько секунд, чтобы оглядеться, а затем он ощутил возросшее ускорение. Словно его скорость, и так уже достаточно значительная, возросла на несколько порядков.

Он отчаянно озирался по сторонам, но видел лишь какую – то бессмыслицу. Создавалось впечатление, что его несёт по бесконечному коридору с пригодной для дыхания атмосферой, стены которого с каждым ударом сердца меняют свой цвет. По этому же коридору движутся необычные сверкающие сферы, которые пульсируют и меняются, перетекая из одной с другую, подобно каплям ртути. Внутри каждой, как казалось, находилась колеблющаяся картинка. Феликс понятия не имел, где он оказался и куда направляется. К нему, десятикратно усилившись, возвратилось ранее испытанное во тьме ощущение потери ориентации.

Хуже всего, Феликс оказался в одиночестве внутри какой – то огромной колдовской ловушки, из которой, как он понимал, ему никогда не выбраться.

Теклис посмотрел на гнома и прикинул вероятность собственной гибели. Чем больше он разглядывал тот топор, тем больше проникался уважением к его мощи. Не возникало сомнений, что перед ним древнее руническое оружие высшего порядка. Аура древности, окружающая топор, была очевидной. Ослепительно яркие руны были мощнее любых, когда – либо им виденных, а повидать ему довелось немало.

Владелец оружия выглядел не менее устрашающе. Внешне он выглядел обычным гномом, хоть и мощного телосложения и внушительной физической силы, однако окружавшая его аура открывала нечто иное острому и чувствительному магическому зрению Теклиса. Гном во многом изменился. Его плоть и кровь были пропитаны магией. Исходящей от топора магией, которая значительно изменила гнома. И продолжает его изменять. Он стал значительно крепче и сильнее, чем доступно любому из гномов, а также обладал куда более действенным иммунитетом к магическим эффектам. В Теклисе интерес сражался со страхом. Перед ним существо, которое под влиянием магии, более древней, чем эльфийская цивилизация, находится в процессе трансформации в нечто иное. Теклис отдал бы целое состояние ради возможности изучать это оружие, но в настоящий момент у него были иные заботы.

– Я с тобой не ссорился, гном, – произнёс Теклис.

– Я могу это исправить, – ответил гном.

Он приближался, угрожающе подняв топор.

Теклис прикинул свои возможности. Он потратил большую часть сохранённой в посохе магии, а все те магические энергии, которые он мог бы притянуть внутри Путей, будут испорчены Хаосом и, вероятнее всего, отражены топором. Теклис не стал бы ставить золотой на то, что в этих обстоятельствах сумеет преодолеть защитные руны топора. На Ультуане всё могло быть иначе, но здесь не Ультуан.

Приемлемым вариантом не выглядело и противостояние гному с мечом в руках. Теклис недурно владел мечом, но один лишь взгляд на этого гнома подсказывал ему, что даже магического клинка в руках умелого бойца может оказаться недостаточно для победы.

– Я спас жизнь тебе и твоему спутнику, – произнёс Теклис, пятясь к арочному проходу.

В сложившихся обстоятельствах благоразумие выглядело предпочтительнее бесстрашия. Тем не менее, эльфу претила мысль попросту сбежать. Теклис обладал гордостью всех представителей рода Аэнариона, и, более того, он чувствовал, что этот гном каким – то образом важен для него, и встреча их неслучайна.

– Подобное предположение меня не радует, – сказал гном голосом, походившим на скрежет камня о камень.

«Разумеется, нет, – думал Теклис, глядя на необычную причёску и татуировки, а также обычную угрюмую манеру поведения гнома, – ты ведь истребитель, поклявшийся обрести смерть в бою. Стало быть, я не оказал тебе услугу». Он продолжал пятиться от приближающегося Истребителя, продолжая просчитывать свои варианты в поисках решения, которое даст ему преимущество. И лишь одна вещь сразу же пришла ему на ум.

– Если хочешь спасти своего спутника, тебе придётся поработать вместе со мной, – произнёс Теклис.

Стремительно проносясь мимо, Феликс начал замечать какие – то вещи в сферах. Поначалу те выглядели совершенно размытыми, но затем он начал различать картины, мимолётные отражения себя самого и других. Некоторые из них явно были воспоминаниями. Другие он не припоминал. Он могли быть мечтами кого – то другого, хотя он узнавал тех, кто в них присутствовал.

Феликс видел молодого себя в доме отца, спорящего со стариком. Он видел себя молодым студентом – радикалом в университете Альтдорфа, выпивающим, дерзко себя ведущим и сочиняющим стихи сомнительной ценности в кабаках сомнительной респектабельности. Он видел свою дуэль с Вольфгангом Красснером и труп у своих ног, на губах которого всё ещё пузырилась кровавая пена. Он видел дикую ночь, когда встретил Готрека в „Топоре и молоте“ и поклялся сопровождать гнома, чтобы увековечить его гибель. Он видел своё роковое столкновение с имперской кавалерией во время бунтов Оконного налога.

Всё больше видений открывалось его взору, а его ощущения каким – то образом становились более реальными и похожими на сон. Что происходит? Что это за место, сквозь которое он движется? Похоже, оно откликается на мысли и воспоминания с магической быстротой. Феликс не мог это осмыслить. Он не был чародеем и не стремился стать им. В некоторых книгах по натуральной философии он читал, что чистое вещество Хаоса предположительно похоже на это. Он слышал о похожих странных происшествиях, имевших место во время первой осады Праага, прежде чем город был спасён благодаря вмешательству Магнуса Благочестивого. Камни текли, словно вода, материализовывались ужасные чудовища, по улицам бродили кошмары.

Всё больше сцен проносилось перед его взором. Он видел древний замок в Сильвании, где он и Готрек противостояли вампиру и спасли девушку. Он опознал вампира по картине, которую некогда видел в замке Дракенхоф. Это был Маннфред фон Карштайн.

Он видел великое сражение, в котором армиям Империи противостояла орда орков, и павшего в бою Снорри Носокуса, оплакиваемого группой истребителей. Он видел огромную пылающую гору, на вершине которой Готрек сражался с демоном с нетопыриными крыльями, который выглядел как помесь человека с эльфом, только был значительно крупнее. Феликс знал, что подобные события не происходили никогда. Возможно, это галлюцинации, вызванные его растревоженным мозгом: предсказания будущего, отражения альтернативных миров, которые могли возникнуть, если бы он выбрал иной путь? Феликс не знал, да и знать не хотел. Он уже чувствовал, что его чувства находятся на грани перегрузки, и если это будет продолжаться, то его разум разрушится под грубым напором поступающей информации, и он превратится в безумное бормочущее существо. Затем он заметил, что приближаются какие – то другие объекты, обретающие новую форму. Феликс ощущал некие сущности, приближающиеся, окружающие его и преследующие сквозь эфир, словно собравшиеся вокруг мечущегося пловца акулы. Обрывок мысли, вкрадчивой, злой и враждебной, дотянулся до него, проникнув в мозг: «Скоро мы подкормимся. Твоя душа принадлежит нам».

Гном остановился.

– Это какая – то эльфийская уловка? – поинтересовался он.

Теклис покачал головой.

– Твоего друга унесло через портал Древних. На нём нет защитных чар и амулетов с заклинаниями. Он понятия не имеет, как защитить себя. При нём нет таких рун, которые можно видеть на твоём замечательном топоре. Если его вскоре не отыскать, он умрёт или будет сожран тамошними обитателями.

Гном снова поднял топор и с явным выражением решимости на лице двинулся вперёд. Теклис опасался, что тот собирается драться. Однако гном направился к порталу.

– Я найду его. И мне не нужна твоя помощь, эльф.

– Это не так просто. Ты не чародей. Тебе не отыскать его среди путей. И без правильного ключа не сможешь отыскать выход. Ты останешься там навсегда или до той поры, пока не повстречаешь что – нибудь, что не сможет сразить даже твой топор.

– Но ты мне поможешь? – спросил гном с неприкрытой иронией в голосе. – И почему же я чувствую какой – то подвох?

– Потому что взамен ты поможешь мне выполнить мою миссию. Простая сделка. Уж это – то гном понять в состоянии.

Гном уставился на Теклиса.

– Не тревожься. Я не потребую ничего, что могло бы затронуть твою гномью гордость или своеобразное представление о чести.

– Что эльф может знать о чести?

Теклис улыбнулся.

– Тогда после спасения твоего друга я предоставлю тебе самому судить о достойности моей просьбы.

Гном вздёрнул голову. Он подозревал подвох. «Так мог бы выглядеть и я, – подумал волшебник, – если бы заключал сделку с демоном». Он снова улыбнулся, некоторым образом догадываясь, что сейчас происходит в голове гнома.

– Хорошо, – сказал гном. – Но если это обман или предательство, то ты, вероятнее всего, умрёшь, ибо я заберусь в глубины ада, но тебя убью.

С губ Теклиса исчезла улыбка. По голосу гнома можно было сказать, что тот сделает именно то, о чём предупреждал. Да и вид у него был соответствующий.

– Если мы собираемся путешествовать вместе, нам нужно знать имена друг друга. Я Теклис из рода Аэнариона, – произнёс маг, выполнив придворный поклон, предназначенный для персон с неопределённым статусом.

– Я Готрек, сын Гурни, – ответил гном. Кланяться он не стал. – И если мой летописец мёртв, ты вскоре последуешь за ним.

«Это мы ещё посмотрим», – подумал Теклис, понимая, что как только они окажутся внутри Путей Древних, баланс сил сместится в его пользу.

Феликс гадал: «А может, я умер и оказался за железными воротами чертогов Морра?» Подобное выглядело вполне возможным, хотя, если загробная жизнь такова, то это больше похоже на преисподнюю. Вероятно, произошло следующее: его поместили в одно из чистилищ, где злодеи отбывают наказание за свои грехи. Феликс при жизни не считал себя каким – то особенным негодяем, но боги, возможно, судят смертных по иным критериям.

Теперь он оказался в необычном тёмном месте. Повсюду были огненные ямы. К стенам были прикованы страдающие смертные, которых истязали демонические существа. Вес его собственных цепей был огромен, а их жар обжигал конечности.

Но хуже было то, что приближалось нечто крупное, рогатое, с крыльями летучей мыши. Оно напомнило ему ранее виденных демонов. У него были такие же злобные глаза с выражением нечеловеческой жестокости. Оно остановилось перед Феликсом и подняло взгляд туда, где он висел.

– Теперь ты наш, – произнесло существо. – Мы будем угощаться твоей плотью и душой. Для нас это будет эпизод приятного времяпрепровождения. А для тебя – вечные мучения.

– Погоди, – сказал Теклис. – Перед тем, как мы ступим в этот арочный проход, я должен сотворить заклинания оберега и отслеживания.

Гном сплюнул на землю и провёл по лезвию топора большим пальцем. На том выступили капли яркой крови. Зрелище было не особо приятное. Теклис снова задействовал защитные чары, наложенные на его амулеты, и расширил зону их действия от собственного тела до окружности радиусом в три шага. Топор, скорее всего, по дороге будет защищать своего обладателя от худших проявлений Хаоса, но лучше не рисковать.