Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Ламия, Город Зари, 70-й год Баст Грациозной

(—1650 год по имперскому летосчислению)

Желтая шелковая крыша Зала Возрождения, как парус, колыхалась на свежем ветру, дующем с побережья, а отполированные кедровые балки стонали, как большое судно в море. Сравнение кажется особенно подходящим, с горечью думала Неферата, если учитывать легион корабельных плотников, поспешно собранных, чтобы построить целый городок в Золотой Долине.

Подготовка к большому Совету Царей тянулась уже три полных месяца, начавшись в тот самый день, когда из Ка-Сабара пришло роковое известие. И пока по извилистым улицам города разносилась весть о том, что Город Бронзы наконец-то пал и долгая война против Узурпатора завершилась, царь Ламашиззар уже запустил руку в городскую сокровищницу, предвкушая прибытие равных себе царских особ.

Из дворца сотнями вылетали распоряжения и опускались, как стаи морских птиц, на пораженных городских купцов и торговых агентов: требовались сотни кувшинов лучшего вина, тысячи бочонков пива, изящные дары из золота, серебра и бронзы, тонны тюков шелка, не считая огромного количества лучших специй и редких благовоний.

И это только начало. Быстрые корабли бороздили коварные моря между Ламией и торговыми городами Восточной Империи, доставляя домой наилучшие, самые экзотические деликатесы, производимые в Шелковых Землях. Кроме того, из доков забрали множество опытных рабочих, чтобы возвести большой палаточный городок в Золотой Долине. Весна переходила в лето, и казалось, что все трудоспособные мужчины, женщины и дети лихорадочно работали, воплощая в жизнь грандиозный замысел царя.

Когда наконец в последний месяц лета прибыли мятежные лидеры, их на краю Золотой Долины встречал сам Ламашиззар во главе богато одетых куртизанок, артистов, музыкантов и слуг. После того как правителям вручили дары – кольца, браслеты, прекрасные мечи и великолепные колесницы, – их проводили к раскинувшемуся в плодородной долине городку из шелковых шатров. Палаточный городок поражал буйством красок: морская зелень Зандри, золото Нумаса, синий цвет Ливары и ярко-красный Разетры.

Императорская процессия спустилась к лагерю. Гостям предоставили несколько часов на отдых перед началом официальных празднеств. А на закате Ламашиззар под пение золотых фанфар торжественно провел царственных гостей по улицам города.

Народ Ламии исступленно отмечал конец войны семь дней подряд, и везде – в роскошных дворцах и на самых жалких улочках около доков – мятежных царей встречали как избавителей. А те думали только об одном – об отдыхе между пирушками. Да еще о том, хватит ли в обозах места для богатых даров Ламашиззара.

Только к концу недели, когда гости окончательно измучились и поняли, что сыты по горло богатством и щедростью ламианцев, Ламашиззар созвал Совет Царей, чтобы определить будущее Неехары.

Большой Зал Возрождения был воздвигнут городскими плотниками и кораблестроителями в величественном царском саду у дворца. Собственно, деревянное строение включало в себя сад, создавая иллюзию, что помещение Совета окружено укрощенной дикой природой. Певчие птицы ярких расцветок, большую часть которых за большие деньги привезли из Шелковых Земель, наполняли воздух дивным пением, безмятежно журчали спрятанные в густой листве невидимые фонтаны. Слуги ходили по скрытым тропинкам и разносили освежающие напитки гостям, сидевшим вокруг громадного круглого стола красного дерева на поляне в дальнем конце сада. Ни с чем не сравнимая праздная роскошь производила на правителей пустыни ошеломляющее впечатление.

Весь спектакль, от начала до конца, был просчитан так же тщательно, как любая военная кампания, поняла Неферата, и предназначен для того, чтобы соблазнить, пленить, запугать правителей Востока и Запада, сбить их с толку и разрушить любые союзы, которые они, возможно, заключали против интересов Ламии. Кроме того, этот спектакль был невероятно, сокрушительно дорогим. Городская сокровищница практически опустела. Все богатство, которое их отец, Ламашептра, так старательно копил в темные времена правления Нагаша, потрачено. Их последние резервы выброшены ради единственного выигрышного броска игральной кости. В сундуках не осталось золота даже на то, чтобы внести хотя бы четверть следующей годовой выплаты Восточной Империи. Если переговоры Ламашиззара не увенчаются успехом, Город Зари ждет неминуемая катастрофа.

Пока царь рисковал будущим города, Неферата наблюдала за происходящим с широкого балкона, опоясывающего заднюю часть большого зала прямо над столом Совета. Ее прислужницы расположились на шелковых подушках, угощались засахаренными финиками и приглушенными голосами сплетничали о скандалах, случившихся за неделю празднований. Тонкий дымок курившихся благовоний вился над их головами: мирра, приправленная черным лотосом, чтобы прогнать прочь скуку. У входа на балкон на коленях сидели слуги, готовые мгновенно выполнить любое желание царицы. Рядом с ней торопливо поставили низкий столик, на котором разложили листы бумаги и кисть для туши. Укрывшись за полированной деревянной ширмой, Неферата внимательно изучала прибывших правителей.

Сколь бы ненадежным ни виделось ей будущее Ламии, Неферата понимала, что остальные оказались в куда более плачевном состоянии. За время своего противоестественного правления Нагаш построил Империю Неехары, подчинив себе множество великих городов при помощи своей власти над Неферем, царицей-заложницей Кхемри.

Долгие столетия каждый город был вынужден золотом и рабами платить дань Узурпатору, и это привело их на грань краха. Когда жрецы Кхемри по настоянию Жреческого Совета Махрака все же попытались сместить Нагаша и положить конец его нечестивому царствованию, Узурпатор отомстил ужасным проклятием, уничтожившим две трети жречества Неехары в течение одного-единственного дня.

Именно это злодеяние вынудило царей-жрецов поднять мятеж, но Узурпатор неизменно отвечал им темной магией и кошмарными зверствами, разорившими Благословенную Землю и уничтожившими тысячи и тысячи ее жителей. И даже после того, как армию Узурпатора все же разбили, почти дюжина его бессмертных соратников избежали уничтожения и продолжали долгие десятилетия терзать несчастную землю.

Вместо того чтобы отмечать так тяжело доставшуюся победу в Махраке, царям-жрецам пришлось вести длительную и кровопролитную кампанию – они выслеживали каждого уцелевшего пособника Узурпатора. Поскольку тело Нагаша так и не нашли, все боялись, что кто-то из его соратников тайно завладел трупом Узурпатора и при малейшей возможности сумеет вернуть ужасного некроманта к жизни. Потребовалось девяносто лет, чтобы завершить начатое, и после продолжительной осады Ка-Сабара, Города Бронзы, убить последних пособников Нагаша.

Долгие годы войны оставили неизгладимый след на каждом из правителей Неехары. Все они исхудали от постоянного напряжения и лишений, и этого не смогут исправить долгие годы беспечной жизни. Лишь некоторые надели драгоценности или одежды с золотым шитьем, полагающиеся им по статусу. Но изящные ткани церемониальных облачений выглядели потертыми и изношенными. Даже здесь, среди зеленой роскоши зала, на их лицах застыло тревожное, затравленное выражение.

Неферате отчетливо вспомнилась та ночь в подвалах несколько десятков лет назад, когда Ламашиззар и его тайная клика вернулись с войны. А ведь они приняли участие всего в какой-нибудь паре сражений, в то время как эти мужчины и женщины за всю свою жизнь ничего другого и не знали, подумала она.

Да, эти правители выглядели замученными и сломленными, но их нельзя недооценивать – в этом царица не сомневалась. Когда открылись двери в большой зал, гости Ламашиззара торжественной процессией прошли по саду, во главе с царями-жрецами Разетры и Ливары и юной царицей Нумаса. Каждый из трех правителей нес в руках шкатулку сандалового дерева. Дойдя до стола Совета, они поставили шкатулки перед улыбающимся царем Ламии и достали содержимое.

Отрубленные головы Раамкета, Рыжего Владыки, и Атан-Геру, Великого Зверя, обработанные селитрой и священными маслами погребального культа, выглядели почти так же, как в миг своей смерти. Бледная кожа обожжена солнцем, а губы растянуты в дикой, почти звериной ухмылке, обнажая обточенные вверху зубы, ставшие коричневыми от человеческой крови. Третья голова, напротив, была круглой и мясистой, как у молочного поросенка, с маленькими, похожими на бусины глазками, окаймленными широкой черной полосой.

Мемнет, бывший Верховный Иерофант Ка-Сабара, убивший своего царя и перешедший на службу к Нагашу в обмен на вечную жизнь, выл, как ребенок, когда его волокли к палачу. Выражение трусливого ужаса так и застыло на его лице с двойным подбородком.

Головы лежали на столе, повернутые омерзительными лицами к Ламашиззару. Послание было очевидным, по крайней мере для Нефераты: мы выполнили свою часть, пока ты отсиживался у себя в городе за морем, теперь помоги нам восстановить наши города, или к концу дня на этом столе появится еще одна голова. Пока неясным оставалось одно – то ли демонстрация Ламашиззаром своего богатства успешно сбила гостей с толку, то ли, наоборот, укрепила их решимость.

Царица раздраженно прикусила губу. Нам следовало решить все это на поле боя, думала она. Мы всегда можем получить еще солдат. Золото добыть куда труднее.

Стояла вторая половина дня. Совет заседал почти пять часов. За это время Ламашиззар успел узнать все нужды гостей и предложить им помощь в виде денежных займов и торговых соглашений. Торговались по поводу головокружительных сумм золотом, писцы торопливо набрасывали черновики списков, определяющих потоки товаров, которыми будут обмениваться грядущие поколения Неехары. Торговля с Восточной Империей призвана восстановить экономику Благословенной Земли и открыть новый обширный рынок для товаров Неехары – и все пути будут проходить через Город Зари. Каждому из правителей дали возможность высказаться. За столом наступило временное затишье, царственные гости еще раз обдумывали свое текущее положение. Далеко на востоке послышался рокот грома – с побережья надвигалась летняя гроза.

Неферата услышала, как за спиной зашуршали занавески. Знакомой кошачьей поступью к ней приблизилась юная кузина, Халида.

– Великие боги, это когда-нибудь закончится? – спросила девушка, театрально усаживаясь на колени к царице. – Нас здесь заперли навечно! Я хотела до дождя покататься верхом.

Неферата невольно засмеялась. Халида вообще не интересовалась придворными сплетнями и положением дел в государстве. Высокая и игривая, в свои пятнадцать лет она была полна неуемной энергии, для которой не хватало даже обширного Женского дворца. Халида очень походила на своего отца, лорда Вахасема, богатого аристократа и близкого союзника царя Ламашептры, женившегося на тетке Неферат, Семунет. Родители умерли, когда Халида была совсем маленькой, и, согласно традиции, ее взяли на воспитание в царскую семью до тех пор, пока ей не подыщут мужа. Она страстно любила лошадей, стрельбу из лука, даже сражения на мечах и почти не интересовалась изящными сторонами придворного этикета. Ламашиззара приводила в смятение одна мысль о том, чтобы найти аристократа, который согласится взять за себя Халиду, но Неферата втайне гордилась девушкой. Царица потянулась и погладила ее по темным волосам, заплетенным в несколько дюжин тугих косичек, умащенных маслом, – такие прически носили легендарные нумасийские девушки-конницы.

– Настоящая работа еще толком не началась, ястребенок, – ласково произнесла Неферата. – До сих пор Совет только и делал, что спорил насчет налогов и торговли. Самые банальные вопросы.

Халида подняла голову и посмотрела на царицу. Богиня Асаф не наградила ее безупречной внешностью, которой обладала Неферата и почти все члены царской семьи Ламии. Но Халида отличалась какой-то тревожной, почти свирепой красотой – острым носом, небольшим квадратным подбородком и темными, пронзительными глазами.

– Банальные по сравнению с чем? – Она нахмурилась.

Царица улыбнулась:

– По сравнению с вопросами о власти, разумеется. Решения, которые примут здесь, будут определять равновесие сил в Неехаре в грядущие столетия. И каждый правитель, сидящий там, внизу, имеет собственное представление о том, каким должно быть это равновесие.

Халида зажала между пальцами одну из своих косичек и задумчиво начала ее крутить.

– И кто же решает, чье представление самое лучшее?

– На данный момент мы. – А уж Ламашиззар воспользуется этой возможностью в полной мере. Неферата взяла Халиду за плечи и легонько выпрямила ее. – Если ты хотя бы на минутку перестанешь думать о лошадях, я попробую тебе объяснить.

Халида тяжело вздохнула:

– Если это поможет убить время.

Царица одобрительно кивнула.

– Начинается все с Кхемри, – сказала она. – Со времен Сеттры Великолепного Живой Город был центром власти в Неехаре. И даже после того, как империя Сеттры пала, Живой Город и его погребальный культ имели громадное политическое и экономическое влияние на всю Благословенную Землю, даже самые дальние ее окраины. Следующим в очереди шел Махрак, Город Богов, потом Ка-Сабар, Нумас, Ливара, Зандри, Ламия и Кватар.

– Нумас был могущественнее, чем Ливара? – воскликнула Халида. – Они же в основном земледельцы. А у Ливары есть воздушные суда!

– Нумасийцы обеспечивали зерном почти всю Неехару, – терпеливо объяснила царица. – Воздушными судами питаться нельзя, ястребенок.

– Понимаю, – кивнула девушка. – А как же мы? Почему мы оказались так далеко в этом списке?

Неферата вздохнула.

– Начать с того, что мы находимся очень далеко от Кхемри. Зандри расположен ближе и был богаче благодаря работорговле. И в отличие от остальных городов мы всегда предпочитали держаться сами по себе.

– Но Нагаш все это изменил.

– Верно. Теперь от Кхемри остались одни руины, и от Махрака тоже, а большинство остальных городов сильно пострадали от Узурпатора. Война окончена, и все меняется.

Именно в этот момент голос царя Ламашиззара перекрыл приглушенное бормотание в зале.

– Мой уважаемый друг, царь-жрец Кхепра, вы желаете обратиться к Совету?

Скрипнул тяжелый деревянный стул – Кхепра, царь-жрец Ливары, медленно поднялся из-за стола. Сын покойного царя Хекменукепа очень походил на своего знаменитого отца: высокий и худощавый, узкоплечий, с квадратной челюстью и угрюмым лицом. Однако в отличие от отцовских, плечи и руки Кхепры были мускулистыми, а лицо покрывали шрамы после нескольких дюжин сражений.

Как и все предыдущие цари Ливары, Кхепра носил на шее массивную золотую цепь со множеством висевших на ней стеклянных линз в оправе из золотой, серебряной и медной проволоки. Это была реликвия, оставшаяся от процветающей мирной эпохи, когда жрецы-инженеры Ливары изобретали чудесные вещи во славу Тахота, бога – покровителя ученых.

Царь кивнул Ламашиззару.

– Великий царь, от имени твоих достопочтенных гостей хочу поблагодарить тебя за восхитительное проявление щедрости по отношению к нам. Я также благодарен за то, что все мы собрались сегодня здесь, чтобы обеспечить грядущее процветание наших великих городов и всей Неехары. Это хорошее начало, но все же имеются весьма серьезные вопросы, требующие нашего внимания.

Неферата прищурилась:

– Вот теперь начинается, ястребенок. Следи за лицами правителей, сидящих за столом. Как они реагируют на слова царя Ливары?

Девушка поморщилась, но сделала то, что ей велели.

– Ну… с любопытством, я полагаю. С вежливым интересом. – Она замолчала, слегка склонив голову набок. – За исключением царя Разетры.

– О? – произнесла царица, слегка улыбаясь.

– Он даже не смотрит на Кхепру. Притворяется, что пьет вино, но на самом деле наблюдает за остальными.

Неферата одобрительно кивнула:

– Теперь ты знаешь, кто на самом деле задал вопрос. Царь Кхепра говорит по распоряжению Шепрета, чтобы тот в это время мог следить за реакцией соперников.

Разетра и Ливара во время войны были ближайшими союзниками и выдержали главный удар от начала и до конца. Что бы сейчас ни задумал царь Шепрет, он, безусловно, может рассчитывать на полную поддержку Кхепры. Неферата пыталась предостеречь Ламашиззара и советовала ему вбить клин между этими двумя царями: если он не решится, это без колебаний постарается сделать кто-нибудь другой.

Неферата повернулась к стоявшему рядом столику, взяла кисть и быстро начертила остроконечными пиктограммами тайного торгового языка Восточной Империи: «Раздели Разетру и Ливару, или они тебя перехитрят». Немного подумала, постукивая кисточкой по нижней губе. «Сыну царя Кхепры как раз нужна жена. Может быть, Халида?»

Царица взяла щепотку песка из крохотной шкатулки, стоявшей рядом с чернильницей, посыпала пиктограмму, чтобы чернила подсохли, и протянула послание слуге, чтобы он отнес его вниз, царю.

– Мы тут строим планы, чтобы обеспечить стабильность собственных домов, но есть еще три города, разоренные и оставшиеся без правителей, – продолжал между тем царь Ливары. – Нельзя просто сидеть и смотреть, как они окончательно превращаются в руины.

– Очень великодушные слова мужа, который последние четыре года занимался как раз тем, что разрушал один из этих городов, – добродушно отозвался Ламашиззар. Остальные правители засмеялись, услышав эту мягкую колкость, но царь Кхепра на мгновение растерялся и запнулся, не в силах придумать достойный ответ.

– Ка-Сабар пока волнует нас меньше всего, – произнес царь Шепрет решительно. Он был высоким и мускулистым, с широкими, как у покойного отца, плечами. Однако, в отличие от непредсказуемого, со вздорным характером, легендарного царя Рак-амн-хотепа, Шепрет обладал чертами истинного патриция.

Несмотря на пожилой возраст – Шепрету давно перевалило за сотню, в его густых черных волосах едва пробивались редкие седые пряди, а зеленые, как изумруды, глаза оставались яркими и проницательными.

– Живой Город пролежал в руинах почти столетие. – Он поставил на стол кубок с вином и обратил свой пронзительный взор на Ламашиззара. – И сейчас, когда война завершилась, мы должны возродить город и восстановить законный порядок вещей.

За столом Совета возбужденно забормотали. Халида усмехнулась.

– Ламашиззар заставил Шепрета высказаться лично, – гордо заявила она и искоса глянула на Неферату. – Ведь произошло именно это, верно?

Неферата вздохнула:

– Ламашиззара иногда сложно понять. Но возможно, что и так.

– Но почему царя Шепрета волнует восстановление Живого Города? Разве у него нет своих забот с людьми-ящерами?

Царица оценивающе посмотрела на юную кузину. Похоже, Халида не так невнимательна к государственным делам, как казалось. Разетра была самым маленьким из великих городов, но близость к смертоносным южным джунглям и тамошним племенам людей-ящеров делала ее армию не знающей себе равных. Война обескровила Разетру, и теперь город боролся за выживание, отражая все усиливающиеся атаки боевых отрядов ящеров.

– Нельзя сказать, что это уж совсем неожиданно. – Неферата тщательно обдумала ответ. – Когда царь Шепрет говорит о новом царе на троне Кхемри, он имеет в виду одного из своих сыновей. Они напрямую относятся к древней царской семье и имеют неоспоримые права. Это даст Разетре могущественного союзника по западную сторону от Хрупких Пиков и позволит распространить свое влияние на всю Неехару.

За столом Совета Ламашиззар откашлялся, прочищая горло, и бормотание стихло.

– Это весьма благородная цель, достопочтенный друг, – сказал царь, – но при этом пугающая. Кхемри обезлюдел. Лишь шакалы да беспокойные призраки бродят по городским улицам.

Царь Шепрет кивнул. Еще молодым человеком он с отцовской армией дошел до Кхемри всего через несколько месяцев после сражения при Махраке и своими глазами видел засыпанные песком улицы города.

– Согласно моим источникам, многие жители Кхемри бежали в Бел-Алияд, надеясь начать там новую жизнь. – Он пожал плечами. – Их можно вернуть обратно, если будет подобающий стимул.

Халида фыркнула:

– Он имеет в виду – на кончике копья?

А ведь девочка совершенно права, подумала Неферата. Она быстро повернулась и снова взяла кисть. «Дай Шепрету то, чего он хочет, – написала она. – Отдай ему Кхемри». Слуга тотчас метнулся к ней и почтительно взял послание из протянутой руки царицы.

Халида посмотрела ему вслед.

– И что, царь в самом деле следует твоим советам?

– Такое случалось, – задумчиво ответила Неферата.

– Правда, что ты действительно правила городом, пока он сражался с Нагашем? Ну, тогда, много лет назад?

Вопрос застал Неферату врасплох.

– Кто тебе это сказал?

– О, – ответила Халида, внезапно смутившись. – Вообще-то, никто специально. Все об этом знают – во всяком случае, в Женском дворце.

– И незачем об этом говорить где-нибудь еще, – предостерегла ее царица. – Возможно, в других городах к царицам относятся по-иному, но здесь, в Ламии, такое не допускается. – Она помолчала, тщательно обдумывая слова. – Давай скажем так – это было трудное время, и мы вели непростые переговоры с Восточной Империей. Я… советовалась с великим визирем Убайдом по многим вопросам, когда царь отсутствовал, и больше ничего.

Халида задумчиво кивнула и снова повернулась, чтобы взглянуть на Совет.

– Шепрету тогда было примерно столько лет, сколько сейчас мне, – пробормотала она. – Он выглядит таким старым. А вы с Ламашиззаром до сих пор выглядите так, будто вам всего по тридцать.

Неферата замерла.

– А ты замечаешь куда больше, чем мне казалось, ястребенок.

Последние девять десятилетий Ламашиззар с преданными людьми упорно трудились, расшифровывая книги Нагаша и пытаясь воссоздать его эликсир бессмертия. Первые несколько лет царь регулярно советовался с ней, и, несмотря на свои опасения, Неферата помогала, объясняя основные методы некроманта по составлению зелий и чтению заклинаний. Экспериментирование с книгами Нагаша давало ей хоть какое-то занятие. Возвращение к спокойной уединенной жизни в Женском дворце казалось царице уделом более страшным, чем даже смерть.

Потребовалось четыре года проб и ошибок, чтобы создать слабое подобие эликсира. После этого Ламашиззар больше не приглашал ее. Неферата каждый месяц получала небольшую склянку с эликсиром, что помогало замедлить процесс старения, и это все. Насколько она знала, Ламашиззар со своими аристократами все еще экспериментировали с эликсиром в нежилом крыле дворца. Но она понятия не имела, что в конце концов сталось с Арханом, бессмертным пленником царя.

– Нам с братом очень повезло, – ответила Неферата как можно более небрежно. – Благословения Асаф очень сильны в царской семье. И всегда были.

Халида хмыкнула.

– Надеюсь, мне хотя бы вполовину так повезет, когда я доживу до ста лет, – заметила она.

– Время покажет, – сказала царица и поспешила сменить тему. – Что там говорит царь Теремун?

Девушка моргнула.

– А… кажется, он спросил Шепрета, что тот имеет в виду под восстановлением законного порядка. Что-то в этом роде.

Пока Неферата обдумывала этот вопрос, Шепрет повернулся к царю Зандри и ответил:

– За столетие войн терпение народа истончилось. Нужно ясно дать им понять, что эпоха Нагаша завершилась, а для этого требуется, чтобы на троне Сеттры появился новый царь, а рядом с ним – Дочь Солнца.

Неферата резко втянула в себя воздух. А вот это умно, Шепрет, подумала она. Просто очень умно. Предложение, которое почти точно получит поддержку Ламии. Со времен Сеттры Великолепного жрецы-цари Кхемри женились на старших дочерях ламианской царской семьи. Первая дочь ламианского царя нарекалась Дочерью Солнца, потому что являлась живым воплощением соглашения между богами и народом Благословенной Земли, и в результате этого брака возникал союз между духовной и временной властью на троне Сеттры – один из краеугольных камней силы Кхемри.

Царь Разетры, что совершенно очевидно, предлагает альянс с Ламией, один из тех, что, в теории, пойдет на пользу обоим городам. Однако ни один из великих городов этого не поддержит.

Словно по сигналу, царица Нумаса Амунет повернулась в своем кресле и посмотрела прямо в лицо Шепрету. Она была дочерью Сехеба, одного из царей-близнецов города, и единственной уцелевшей после кошмарного цикла братоубийств, случившегося после внезапной смерти близнецов. У нее были черные, как оникс, глаза и улыбка, как у голодного шакала.

– Ты ставишь колесницу впереди лошади, Шепрет, – сухо произнесла царица Нумаса. – Ламашиззар и его царица сначала должны родить детей, чтобы твоя мечта осуществилась.

Остальные члены Совета отозвались нервным смехом – все, кроме болезненного царя Кватара, Найима. Тот оперся трясущимися руками о стол и с трудом поднялся на ноги. Найим был одного возраста с остальными, но еще юным послушником он оказался запертым в Махраке во время десятилетней осады Нагаша и так и не сумел до конца оправиться после пережитых страданий. Болезненно худой, лысый, со впавшими щеками, говорил он почти шепотом, то и дело вытирая слезящиеся глаза.

– Царь Шепрет говорит о восстановлении подобающего порядка вещей, но ошибается с приоритетами, – убежденно заявил Найим. – Величайшее преступление Узурпатора в том, что он нарушил священное соглашение между людьми и богами. Благословения, поддерживавшие нас тысячи лет, исчезают. Песок с каждым годом подступает все ближе к городам, наши урожаи сокращаются. Люди с каждым годом все больше болеют и живут значительно меньше, чем наши предки. Если мы не найдем способ искупить свою вину перед богами, через несколько сотен лет Неехара превратится в царство мертвых.

У Халиды расширились глаза.

– Это правда?

Неферата раздраженно поджала губы.

– В последнее время я не имела возможности измерять площадь наших полей, – ответила она. – Звучит это, безусловно, зловеще, но не забудь, что перед тем, как стать царем, Найим долго был жрецом, поэтому его убежденность более чем подозрительна.

Девушка нахмурилась:

– Что это значит?

– Подожди и послушай.

Внизу, за столом Совета, заговорил Ламашиззар.

– И что же ты предлагаешь нам сделать? – спросил он Найима.

Судя по лицу Найима, тот не сомневался в ответе.

– Ну как же! Прежде всего, людям необходимо напомнить об их долге перед богами! – воскликнул он. – Нужно приложить все усилия, чтобы заново отстроить Махрак и вернуть Жреческому Совету подобающее ему место в Неехаре.

– Вот теперь мы подобрались к главному, – сказала Халиде царица. – Найим наслушался тех старых жалких хрычей, что удобно устроились у него при дворе.

В течение всей истории Неехары Жреческий Совет, сосредоточивший всю полноту власти в Махраке, позволял себе говорить от имени самих богов, издавал эдикты и вмешивался в дела царей. Построив храмы в каждом из великих городов и разместив религиозных советников при каждом царском дворе, они обладали ни с чем не сравнимой силой влияния. Их владычеству над Неехарой положил конец Узурпатор. После падения Махрака остатки Совета нашли убежище в Кватаре. Оттуда продолжали доноситься зловещие предостережения. Насколько знала Неферата, ни один из правителей Неехары не желал больше выслушивать их разглагольствования относительно бед, связанных с исчезновением старых обычаев. Божественная сила жрецов исчезла, а слава ушебти, их святых воинов, превратилась в поблекшее воспоминание. Их время прошло.

Ламашиззар успокаивающе поднял руку.

– Твоя благочестивая верность делает тебе великую честь, царь Найим, – мягко произнес он, – и я уверен, что собравшиеся здесь согласятся с тем, что все мы хотим однажды вновь увидеть в Махраке Совет. Разумеется, мне нет нужды рассказывать тебе, как сильно пострадали наши города во время войны…

– Если бы не Жреческий Совет, ни один из нас не сидел бы сейчас тут! – гневно воскликнул Найим. Его слезящиеся глаза расширились от справедливого негодования. – Именно они выковали великий альянс между Разетрой и Ливарой! Они финансировали создание армий и военных механизмов! Мы им обязаны…

– Никто не утверждает обратного, – ответил Ламашиззар, и в голосе его появилась стальная нотка. – Так же как никто здесь не заявляет, что у него достаточно ресурсов для восстановления Кхемри.

Неферата выпрямилась. Не будь болваном, братец, подумала она. Это же золотое дно. Не упусти его!

– Целое столетие каждый из присутствующих здесь многое делал для общего блага, – продолжал между тем Ламашиззар, с легкостью проигнорировав тот факт, что половина городов, представленных сегодня за столом Совета, поддерживала Нагаша до самой последней минуты под стенами Махрака. – Я думаю, боги простят нас, если сейчас мы займемся восстановлением собственных сил, хотя бы ненадолго. С моей точки зрения, пока эти проекты реконструкции гораздо важнее. Есть несогласные?

Царь Кватара сердито посмотрел на собравшихся правителей, но даже Шепрет откинулся на спинку кресла, молча уставившись в свой кубок с вином. Неферата с досадой стиснула кулаки.

– Значит, мы пришли к соглашению, – сказал Ламашиззар. – Но я благодарю царя Найима и царя Шепрета за то, что они сообщили нам о своих тревогах. Я уверен, когда придет время, мы непременно пересмотрим их предложения и с должным вниманием их обдумаем. – Царь Ламии улыбнулся и встал. – А сейчас предлагаю сделать перерыв и немного освежиться перед вечерним пиром.

Судя по всему, царь Найим хотел возразить, но его внимание отвлекли царица Амунет и Фадиль, молодой царь Зандри, – они, не сказав ни слова, поднялись и вышли из зала Совета. Слуги и писцы тотчас вскочили и засуетились вокруг стола, так что царю Кватара ничего не оставалось, как только подозвать свою свиту и покинуть зал Совета, сохранив остатки достоинства.

– Слава Асаф! – со вздохом воскликнула Халида. – Мне показалось, что царь Найим собирался спорить всю ночь. – Она повернулась к Неферате и с надеждой взглянула на нее. – Мы сейчас вернемся в Женский дворец?

– Иди, – сказала ей Неферата. – И забери с собой остальных. Я скоро к вам присоединюсь.

Глаза Халиды широко распахнулись.

– Я… я имею в виду, мне кажется, это не очень умно…

– Мне нужно поговорить с Ламашиззаром, – произнесла царица, и в ее голосе послышался гнев. – С глазу на глаз. Делай как велено, ястребенок.

Девушка вскочила, словно ее ужалили, и спустя несколько мгновений уже подталкивала к выходу с балкона растерянных прислужниц. Едва они ушли, Неферата выхватила из рук обеспокоенной служанки свою маску и ринулась вниз по лестнице.

Она нашла Ламашиззара на одной из извилистых садовых дорожек. Царя окружали многочисленные старшие писцы, протягивающие ему на одобрение черновики различных торговых договоров. Заметив приближение царицы, он поднял глаза, и самодовольная усмешка исчезла с его лица.