Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

– Ты выглядишь погружённым в раздумья, человечий отпрыск, – произнёс Готрек. – Появились какие – нибудь полезные предположения?

Несмотря на заметную иронию в голосе гнома, его вопрос показался Феликсу серьёзным. За время их длительного знакомства обдумывание ситуаций, похожих на текущую, обычно выпадало на долю Феликса. Жаль, что в час великой нужды мысли его бесплодны. Он покачал головой, опустился на покрывающий пол шатра толстый ковёр и начал перебирать пальцами его завитки. Болела голова, слезились глаза, и текло из носа. Он явно чем – то заболел.

– Нам нужен чародей, – заявил Феликс.

– Был у нас один, – заметил Готрек. – К несчастью, похоже, он более не с нами.

– Это может измениться, – возразил Феликс.

– Ты говоришь, что нам следует запастись терпением? – произнёс Иван Петрович. В его голосе слышался упрёк Феликсу, словно тот полагал, что они обсуждают какую – то ерунду.

– Иногда это всё, что остаётся делать, – устало произнёс Феликс.

– Избавь нас от своих мудрых поучений, человечий отпрыск.

– Если у тебя есть идеи получше, я готов их выслушать.

Ответом послужила удручающая тишина.

Роч направил сани к воротам. На санях лежал дешёвый деревянный гроб, сумки с лошадиным кормом, потрёпанная палатка и ещё какое – то барахло. Он хлестал поводьями, подгоняя животных. Полозья проскрипели по снегу, когда они подъехали к воротам.

Стражники глядели на него с куда большей подозрительностью, чем обычно следовало. Роч ответил невинным взглядом. Сержант поглядел в свиток, затем снова на Роча, словно сверяясь, подходит ли тот под описание. Роч сохранял на лице глупое непонимающее выражение. Оно соответствовало его крестьянскому наряду. Если те глупцы разыскивают хозяина, то будут высматривать аристократа и, возможно, светловолосую девушку. Вряд ли им нужен он.

Он был уверен в себе. Если они обыщут сани, у него наготове легенда, которая подтверждена всеми доказательствами. Но, несмотря на это, он чувствовал, как внутри растёт слабое беспокойство. Дело может обернуться плохо. Так уже бывало, и так может случиться и сейчас.

– Ты по какому делу, крестьянин? – спросил невысокий мужчина, появившийся из – за спин стражников. Его превосходная униформа и высокомерные манеры указывали на то, что он какой – то офицер и, вероятнее всего, один из так называемых кислевских аристократов. Его поведение Рочу не понравилось. Он запомнил лицо мужчины на случай, если в будущем представится возможность поквитаться. В данных обстоятельствах сие маловероятно, но всегда есть надежда. Несколько минут наедине с Рочем и его инструментами для свежевания избавит этого аристократа от наглости наряду с большей частью кожи.

– На ферму возвращаюсь, похоронить брата, – ответил Роч с хрипатым и гортанным акцентом кислевитского простолюдина, который он умел убедительно изображать. – Я ему обещал. Он сказал перед смертью, что хочет лежать рядом с ма, и я сказал, что позабочусь.

– Мой тебе совет – вези его назад и сожги. Сейчас в лесах, несмотря на патрули, полно зверолюдов.

Это были слова сержанта. Его тон не был недружелюбным. В нём слышалось явное сочувствие. Офицер смерил сержанта тяжёлым взглядом. Выражение на лице стражника сделалось пустым, и он заткнулся. В городской страже Праага по – прежнему применяли бичевание для насаждения дисциплины. Роч посчитал, что в принудительном подчинении мало что есть от дисциплины.

– Люди пытаются контрабандой провозить в гробах разные вещи, – заявил офицер. – Люди способны на всякое.

Роч поглядел на надменного идиота, но не изменил выражения лица. Большинство контрабандистов пытается ввезти товар в город, а не наоборот. Однако крестьянину не пристало указывать аристократу на подобное несоответствие. Крестьяне в Кислеве покорны, равно как и дома, в Сильвании.

– Я ему обещал, – сказал Роч, прикидываясь тупым и обращаясь к сержанту. – Он заставил меня поклясться Шаллией и Ульриком, что я это сделаю. Он любил мать. Любил нашу старую ферму. Он говорил, что не следовало нам приезжать в город. Говорил, что хочет лежать под соснами.

– Открой ящик, – приказал офицер.

Было ясно, что по какой – то причине он невзлюбил Роча. Люди частенько так поступали. Роч уже привык. Он полагал, что дело в его внешности. Однако сейчас с этим ничего не поделать.

– Но он же мёртв, – произнёс Роч.

– Если не откроешь сам, это сделают мои люди.

Роч заметил, как передёрнуло солдат. Они охотно и без колебаний зарубили бы человека, но никому не хотелось открывать гроб, в котором мог оказаться труп недельной давности.

– От чего он умер? – нервно спросил один из стражников, парень с побледневшим лицом и в тесном мундире.

– Кашель. Месяц назад он был здоров, как ты. Однажды начал кашлять и хрипеть, говорил, что ему трудно дышать. Два дня назад он помер, месяц пролежав в горячке и лихорадке, выхаркивая лёгкие. Тяжёлое зрелище.

Теперь солдаты казались встревоженными ещё сильнее. Со времени осады в городе распространилось множество необычных заболеваний. Возможно, это всё отголоски злобного колдовства последователей Повелителя Чумы Нургла. А может, всего лишь следствие перенаселённости, гнилой пищи, холода и антисанитарии. Сказывали, что с момента снятия осады от болезни померло даже больше народа, чем в бою. Роч этому верил. Так чаще всего и происходит.

– Я приказал открыть ящик. Давай – ка поглядим, что там у тебя.

– Мертвец, – угрюмо пробурчал Роч.

– Скоро ты сам им станешь, если не откроешь гроб, – пообещал офицер.

Он был явно одним из тех малозначительных людей, которым нравится максимально использовать полученную власть. И ему явно нравится показывать своё превосходство таким неуклюжим здоровякам, как Роч. Роч как следует запомнит этого мужчину. Возможно, если хозяин позволит, он даже специально приедет за ним в Прааг. Не любит он, когда наезжают.

Роч слез с саней и потащился к лежащему позади гробу. Все солдаты немного сдали назад, за исключением офицера, который бесцеремонно шагал рядом. «Я прошу всего лишь одну минуту и свежевательные приспособления», – подумал Роч. С помощью рычага он открыл гроб, постаравшись встать так, чтобы его тень падала на хозяина. Он знал, как на нежную кожу Кригера влияет солнечный свет.

Офицер опустил глаза на лежащее тело. Хозяин тоже был одет по – крестьянски, а его волосы были в беспорядке. Бледность Кригера не потребовала косметики, и пятна грязи на его лице это подчёркивали. Они уже неоднократно проделывали подобное ранее, когда требовалось спешно убираться из города. Роч помнил, что его отец и дед тоже рассказывали о таких отъездах, при обстоятельствах гораздо более опасных, чем нынешние.

Офицер снял перчатку и положил руку на грудь тела, словно не желая верить собственным глазам.

– Явный покойник, – разочарованно констатировал он.

– Поэтому я и собираюсь его похоронить.

– Ты мне не дерзи, – пригрозил капитан. – Ещё слово, и мои люди снимут с тебя шкуру.

Роч уставился на свои сапоги, чтобы скрыть яростный взгляд. Он страстно ненавидел этих мелких чиновников – выскочек, будучи вынужден сталкиваться с ними чаще, чем того хотелось. «Сейчас не время», – твердил он себе. И постарался напустить на себя полностью соответствующий запуганному крестьянину вид.

По лицу офицера читалось, что тот всерьёз раздумывает, а не приказать ли своим людям разломать гроб. «Это не очень – то хорошая идея, – подумал Роч, – потому как они могут обнаружить под хозяином тайник, в котором лежит талисман. Кто знает, что тогда может сделать хозяин». Роч отлично знал, насколько тот одержим этой древней побрякушкой, будучи вынужден бессчётное количество раз выслушивать рассказы о ней и о планах своего хозяина, пока даже его это не достало. «Если я ещё хоть раз услышу имя Носферату, – подумал Роч, – я…»

Офицер снова пристально посмотрел на его хозяина. Роч затаил дыхание. У него в сапоге был спрятан кинжал. Случись что, он первым делом воткнёт его в брюхо этому надменному офицеру и там провернёт. Если всё сделать правильно, помирать человек будет долго. Хотя даже того, в конце концов, утомили мелкие придирки.

– Пшёл вон отсюда, – произнёс офицер. – Хорони своего покойничка.

Роч с глупым видом кивнул, залез на сани и хлестнул поводьями. В глазах солдат он заметил что – то похожее на сочувствие.

– Похоже, ваш друг начинает поправляться, – сказала жрица Шаллии.

Седина уже показалась в её волосах, но невозмутимое лицо выглядело весьма миловидно. При разговоре она улыбалась.

– Он ещё очень и очень слаб, но, думаю, худшее уже позади. Я верю, что он выживет.

Феликс оглядел небольшой аскетический зал. По настоянию князя, Макса перенесли в хоспис на территории храма, где всегда были под рукой самые выдающиеся врачеватели. Феликс ответил женщине улыбкой:

– Я рад это слышать.

– Господин Шрейбер очень волевой человек, и эта сила в нём способствует излечению.

– Вы знаете, что с ним произошло?

– Нет. Но главная целительница утверждает, что в его мозг каким – то способом проникла некая пагубная энергия. Вывести её оттуда стоило огромных усилий. Теперь целительница будет вынуждена целый день провести в своей келье. Ваш друг, видимо, очень важная персона, раз князь настоял, чтобы его лечила она.

– Я уверен, что он сделает весьма весомое пожертвование богине, – кислым тоном произнёс Феликс.

Похоже, политическое влияние распространяется даже на предположительно независимых и альтруистических сестёр Шаллии, заботящихся о бедных и слабых. Он не знал, почему осознание сего вызвало у него чувство удивления и разочарования, но так уж случилось. Женщина почувствовала изменение в его тоне, и её лицо слегка утратило приветливость.

– Могу я на него взглянуть? – выдавив улыбку, спросил Феликс.

Лучше не раздражать жриц. Может так случиться, что твоя собственная жизнь будет зависеть от их помощи. Похоже, их травы и молитвы помогли и от его собственной болезни. Даже если он и не выздоровел окончательно, то чувствовал себя намного лучше.

– Если пожелаете, но тихонько. Он спит, и для выздоровления ему необходим покой. И прикрывайте рот платком. Будет ужасно, если мы его потеряем из – за вашей простуды, когда он только оправился от собственного недуга.

Феликс кивнул и настолько тихо, насколько смог, прошёл в больничную палату. Тут пахло мятой, камфарой и другими травами, которые он помнил по своему детству, когда навещал мать во время её длительной болезни.

Феликс был потрясён. Макс всегда был сильным, энергичным мужчиной. Сейчас он выглядел бледным и истощённым, словно перенёс чахотку. За столь короткое время изменения были ужасными. Хоть дыхание у него глубокое и стабильное. Поглядев на настенное изображение голубя, Феликс вознёс молитву Шаллии за её милосердие и спасение волшебника. Не было никакого знака, что молитва услышана богиней.

Феликс повернулся, чтобы уйти, и услышал, как изменилось дыхание мага. Обернувшись, он увидел, что глаза Макса широко раскрыты, вид у них дикий и испуганный. Вытянув слабую руку, маг прошептал единственное слово, от которого холодок побежал по спине Феликса.

– Нагаш, – произнёс Макс и снова потерял сознание.

– Нагаш, – мрачно повторил Готрек.

Одного слова было достаточно, чтобы бросить Феликса в озноб, как от лихорадки, хотя он и находился в тепле таверны, среди сотен выпивающих воинов, окружённый пивным запахом и звуками танцев и пения. Он пытался убедить себя, что это следствие продолжающейся простуды, но на сей раз знал, что лукавит. Имя вызывало образы отдалённых времён, когда тёмные боги бродили по миру и уничтожали целые царства. Даже самая жестокая мать не стала бы этим именем стращать своё крайне непослушное дитя.

– Имя, явно сулящее несчастья, – произнёс Иван Петрович, залпом опрокидывая очередной стакан водки. Его рука дрожала.

– Снорри оно не нравится, – заявил Снорри, и на сей раз Феликс был с ним полностью согласен.

– Итак, человечий отпрыск, наш волшебник полагает, что талисман как – то связан с Великим некромантом?

– Мы как бы это не обсуждали. Макс произнёс единственное слово, прежде чем снова впасть в забытье. Хотя, сие объясняет, почему Кригер так старался заполучить талисман.

Феликс подумал над этим, сделав очередной глоток водки. Огненная жидкость согрела его желудок, но не смогла выгнать холод из сердца. «Великий некромант, – подумал он. – Существо, с которым ещё до основания Империи сражался человек – бог Сигмар, которое, если верить мрачным легендам, несло ответственность за истребление целой нации на заре мира. По общему мнению, Нагаш был величайшим волшебником, которого только знал мир, некромантом, которому были подвластны тёмные тайны жизни и смерти. Кто знает, что за инструмент абсолютного зла он был способен изготовить? Что бы это ни было, сейчас оно в руках Адольфуса Кригера, если это его настоящее имя. Как и Ульрика».

Феликсу не хотелось думать об этом. Он и так долгое время гнал из своей больной головы мысль о том, что Кригер кровосос, убивший тех женщин.

Ягер вздрогнул. Только этого им не хватало. Ульрика похищена, Макс в коме, орды Хаоса на марше, а теперь ещё и древний артефакт попал в руки сумасшедшего чародея. Куда уж хуже?

Адольфус чувствовал себя лучше. Была ночь и его кожа начала излечиваться. Зловещий лунный свет придал покрытому снегом ландшафту призрачную красоту, и вызвал у Кригера потребность поохотиться. Из окна охотничьего домика он наблюдал, как приближается толстяк Осрик со своими людьми. Там было множество саней с телохранителями. Острые глаза Кригера различили закутанных в тяжёлые шкуры мужчин и женщин. Вне всякого сомнения, они не встретили препятствий при выезде за городские ворота. В конце концов, они группа известных местных аристократов, и если уж им взбрело в голову отправиться на охоту, то ни один стражник возражать не собирался.

Адольфус видел с ними Ульрику, склонившую голову на жирное плечо Осрика. Она ещё не пришла в себя после поцелуя, который он даровал ей прошлой ночью. Кригеру не терпелось отведать очередной глоток её крови. Похоже, план сработал. Теперь все они за городом, и приготовления для путешествия в Сильванию сделаны. Его свита позаботилась о том, чтобы снабдить его, Роча и девушку всем необходимым для путешествия. Скоро все они будут готовы отправиться.

Кригер сжал талисман. Теперь тот висел на его шее. Адольфус что – то чувствовал в нём, что – то, откликавшееся на его присутствие. Он сжал его в руке лишь для того, чтобы ощутить пальцами холодную поверхность камня. Это была гипнотизирующая вещь, по крайней мере, для его сородичей, что и делало её столь опасной.

Как только он вернётся на свою вторую родину, талисман даст ему немыслимую власть над аристократами ночи. Он станет истинным повелителем вампиров, чьё правление будет длиться вечно.

Время пойти и встретить девушку. Возможно, она докажет, что является той единственной.

«Зима – не время для путешествий по Кислеву. Снег, волки, бесконечная скукота передвижения на санях сделали это путешествие гораздо худшим, чем мои прежние совместные походы с Истребителем. Прибавьте сюда ещё и болезнь, продолжавшую донимать меня, и постоянную мрачность моих спутников. Тем не менее, испытав то, что случилось по достижению нами места назначения, я бы лучше проделал сотню поездок по ледяным пустошам Кислева, чем то единственное путешествие через суровые сосновые леса Сильвании»

„Мои странствия с Готреком“ Том IV Феликс Ягер (Альтдорф Пресс 2505)

– Как долго я был… болен? – спросил Макс Шрейбер.

Он чувствовал слабость, а в мозгу засел страх, которого ранее там не было. Маг поднял руку. Она больше напоминала когтистую лапу, лишь мышцы да кости. Длинные и неостриженные ногти. Кожа казалась почти прозрачной. Движение руки потребовало больших усилий.

– Три дня, – ответил Феликс Ягер.

Макс присел на кровати и сфокусировал взгляд на поэте – бунтовщике. Феликс тоже выглядел неважно. Красные глаза, лохматый и небритый. Со своего ложа Макс чувствовал исходящую от него вонь, смесь дешёвой выпивки и нестиранной одежды. Прикрыв рот кулаком, Феликс разразился сухим кашлем. Макс попробовал улыбнуться. У него возникло ощущение, что от подобных усилий кожа на лице может потрескаться.

– Как я вижу, ты всё это время пьянствовал.

– Почти угадал, – ответил Феликс.

Голос у него был невесёлый, а выглядел он и того мрачнее. Глаза были какими – то дикими, чего раньше не замечалось. Он выглядел скорее, как Истребитель, чем был похож на прежнего любезного человека.

Сидение истощило силы Макса. Он позволил себе откинуться обратно на кровать и уставился в потолок. Тот был белёным. В комнате пахло мятой и целебными травами. Стены тоже были белыми. Краем глаза он заметил изображение голубя.

– Не хочу показаться банальным, но где я? – поинтересовался Макс. Он догадывался, каков окажется ответ, но хотел удостовериться.

– В хосписе храма Шаллии.

– Я был настолько плох?

– Да.

Макс сделал глубокий выдох и попробовал собраться с мыслями. Последнее, что он помнил – это дом дворянина Андриева. Нет. Он что – то изучал, талисман. А потом его воспоминания… путались. Он помнил кошмары: скелета – великана с мёртвым и ужасающим лицом, скалящиеся зубы, отваливающуюся с лица плоть, и глаза, бывшие лужицами зеленоватой разлагающейся слизи. Помнил странные видения: пустыня и огромная чёрная пирамида; войны, в которых мертвецы сражались с живыми; бледные аристократы, пьющие кровь из бронзовых кубков и пользующиеся чёрной магией для продления своих неестественно долгих жизней. Макс полагал, что его знания помогут ему опознать ту фигуру и ту далёкую пустынную и мёртвую страну. Но ему не хотелось. Он обнаружил, что мысли уклоняются от тех воспоминаний. Там таились вещи, с которыми он не был готов разобраться сейчас. А возможно, никогда.

Протянув руку, Макс ощупал своё лицо. Длинная нестриженая борода. Ввалившиеся щёки. Он приложил руку к сердцу. Оно по – прежнему билось. Он почему – то боялся, что будет не так.

– Ты похож на человека, увидевшего привидение, – заметил Феликс.

– В некотором смысле, так и есть.

– Ты бредил, когда был болен. Постоянно называл одно имя.

Макс мог предположить, что это было за имя. Ему не хотелось, чтобы Феликс называл его, напоминая о том, что магу довелось увидеть. Но тот не остановился.

– Нагаш.

Макс напрягся. Он понимал, что рано или поздно придётся с этим столкнуться. Не будь у него сильной воли, он бы не стал искусным волшебником. Шрейбер заставил себя дышать нормально и контролировать сердцебиение, не обращая внимания на выступивший на лбу холодный пот.

– Да, – подтвердил он через какое – то время. – Нагаш.

Воспоминания вернулись. Талисман содержал столь много скрытой энергии, сплетённой с такой ловкостью и искусством, что Макс по – прежнему не мог до конца поверить. Предмет имел защиту как раз от такого обследования, которое проводил Макс, и тот угодил в ловушку. Чудо, что он вообще остался жив. Чародей предположил, что был на грани. Нагашу явно пришлось потрудиться, чтобы сохранить свои секреты, но сие было понятно. Великий некромант был далеко не единственным чародеем, пытавшимся утаить свои секреты от прочих магов. Просто его защитные заклинания оказались куда эффективнее большинства. И хотя за миг до атаки Макс умудрился оградить себя от основного удара, та всё равно преодолела его защиту. Шрейбер понимал, что теперь ему потребуется время: оценить ущерб; удостовериться, что мысли не искажены, что воспоминания цельны, что его навыки…

Он инстинктивно потянулся к ветрам магии. Энергия текла. Он зачерпнул из потока и попытался сплести нечто пробное, а затем высвободил энергию, обнаружив, насколько слабым стал. «По крайней мере, я могу применять магию, – подумал Макс. – Мои навыки никуда не пропали».

Макс заметил, что Феликс вытаращил на него глаза, положив руку на рукоять меча.

– Что такое?

– Твои глаза засияли, и ты резко сел. По твоему взгляду показалось, что ты можешь наброситься на меня.

– Нет. Я лишь пробовал убедиться, что… что по – прежнему способен пользоваться магией.

Феликс кивнул, хотя по выражению его лица было очевидно, что он всё ещё не понимает.

– Что сделал Нагаш с Глазом Кхемри?

– Он его создатель. Он сделал его давным – давно с определённой целью. По крайней мере, мне удалось это выяснить до того, как сработала ловушка.

– И для чего он нужен?

Макс задумался. Он был уверен, что знал предназначение Глаза, но теперь это знание скрывалось в его мозгу под грузом страшных видений и картин. Со временем он сможет всё сложить воедино. Со временем он вспомнит. По крайней мере, Макс надеялся.

– Я пока не знаю.

– Пока?

В настоящий момент Максу не хотелось объяснять Феликсу ситуацию в целом.

– Мои мысли всё ещё немного путаются. Знание придёт.

Его посетила другая мысль:

– Где Ульрика?

Реакция Феликса его удивила. Даже порази он юношу магическим разрядом, тот вряд ли бы выглядел более страдающим. Внезапно до мага дошло, что пьянство Феликса может оказаться небеспричинным, как и тихий нерешительный голос.

– Она ведь не мертва? Что случилось? Что произошло в особняке Андриева?

Феликс стал рассказывать. Макс слушал. Услышанное его не порадовало. Когда Феликс закончил, маг посмотрел по сторонам.

– Где моя одежда? Я должен встать на ноги. Мы должны её отыскать.

Феликс насмешливо усмехнулся:

– Как? Мы с Готреком сбились с ног, разыскивая её. Мы обошли весь город, осмотрели каждое кладбище и проверили каждый слух о присутствии чародея. Ничего. Иван Петрович со своими людьми прочесал местность вокруг города. Ничего. Князь передал описание Кригера и Ульрики страже каждых ворот. И знаешь что? Ничего.

Максу не понравился тон и внешний вид Феликса.

– Стало быть, потом ты обследовал каждую таверну и каждый стакан до донышка, дабы убедиться, что её там нет? – злобно осведомился маг.

Феликс так сжал рукоять меча, что пальцы побелели, но затем на его лице появилось виноватое выражение.

– Я больше ничего не смог придумать. Я попробовал всё, что пришло в голову, и ничего не сработало. Я надеялся, что ты сможешь что – нибудь сделать, когда поправишься. По этой причине я жду здесь.

В голосе Феликса столь явно слышалась боль, что Макс сжалился над ним:

– Ты поступил правильно. Я смогу её отыскать. Надеюсь, что смогу, по крайней мере.

– Как? C помощью магии?

– Да.

– Значит ты куда лучше, чем половина прорицателей этого города.

– У меня есть перед ними преимущество.

– Какое?

– Перед тем как приступить к изучению талисмана, я наложил на него заклинание местонахождения. Если повезёт, и оно всё ещё держится, я смогу проследить талисман.

– Значит, ты можешь отыскать амулет. Сие не означает, что ты можешь найти Ульрику.

– Феликс, не тупи. Кригер через многое прошёл, чтобы заполучить талисман. Сомневаюсь, что просто для того, чтобы его выбросить. Особенно, если талисман настолько могущественен, как я полагаю. Ни один чёрный маг не откажется сохранить талисман и попытаться его использовать. Если я смогу отыскать амулет, то смогу найти и Кригера, а когда я найду Кригера, мы сможем разыскать Ульрику.

– Если она ещё жива. Если он не принёс её в жертву какому – нибудь тёмному божеству. Если…

Макс оборвал Феликса взмахом руки, хотя от его слов сердце мага едва не замерло от страха. Ульрика должна быть жива. Она не может умереть. Макс любит её и не позволит такому произойти. По правде говоря, все шансы за то, что опасения Феликса верны, но Макс даже не позволял себе раздумывать над такой вероятностью.

– Держи себя в руках, парень. Если мы его разыщем, и Ульрика будет жива – мы её освободим. Если же она умерла… – от этих слов у Макса пересохло во рту, а язык словно не желал двигаться. Он заставил себя продолжить, – Если она умерла, я отомщу Кригеру и всем, кто может быть с ним связан.

Феликс выпрямился, и дикий блеск в его глазах немного поугас. Он убрал руку с меча и провёл ей по подбородку, словно впервые обнаружив, насколько отросла его щетина.

– Когда мы сможем приступить? – спросил он.

– Сразу, как я выберусь из этой постели. И, Феликс…

– Что?

– Иди отдохни. Ты ужасно выглядишь.

– Ты уверен, что это сработает? – в сотый раз спросил Иван Петрович Страгов.

Макс издал вздох раздражения и снова уставился на городские стены. Феликсу было заметно, что маг всё ещё слаб. Он держится только лишь на силе воли, а постоянные придирки боярина Пограничья лишь сильнее утомляют его.

– Если не доверяешь моей магии, то ты волен собрать своих людей и скакать в любом тебе угодном направлении, – произнёс волшебник. По тону было очевидно, что его терпение иссякло. Мгновение казалось, что старик так и поступит. Беспокойство о судьбе дочери сделало его гораздо несдержаннее, чем обычно, хотя он и раньше не отличался терпеливостью.

– Я убеждён, что Макс более чем способен отыскать твою дочь, – дипломатично заявил Феликс.

Феликс хотел, чтобы старик и его два десятка всадников оставались с ними. Скакать по Кислеву в разгар зимы и в лучшие времена было скверной идеей. А сейчас, когда на марше орда Хаоса, да и скавены могут оказаться в окрестностях, это практически было самоубийством. Готреку и Снорри сие бы замечательно подошло, но Феликс собирался выжить, чтобы освободить Ульрику, а двадцать закалённых ветеранов северных пустошей во главе с отважным командиром значительно повышали его шансы.

Иван мгновение постоял, а затем от всего сердца так хлопнул Макса по спине, что тот закашлялся.

– Я не хотел тебя обидеть, друг мой Макс, я лишь…

На Макса было жалко смотреть, он изнурённо улыбнулся боярину и произнёс:

– Я понимаю. Мы все тоже за неё беспокоимся.

Феликс посмотрел на их небольшой отряд. При каждом всаднике находилась пара дополнительных пони. Трое саней – для провианта, для Макса и для гномов. Все сани были под завязку загружены провизией и зерном. Феликс надеялся, что запасов окажется достаточно. Не единожды у него появлялось желание узнать, когда вернётся Малакай Макайссон на „Духе Грунгни“, если вообще вернётся. Об огромном воздушном корабле давно не приходили вести, а они более не могли ждать. Когда Феликс последний раз видел инженера – Истребителя, тот что – то бормотал про ремонт у Железной башни. Если бы сейчас он находился здесь, их задача оказалась бы гораздо проще.

Готрек и Снорри с подозрением косились на пони. Оба гнома полагали, что лошади годятся лишь на мясо, но даже им был очевиден смысл передвижения на санях в такую погоду. Феликс лишь надеялся, что животные способны переносить холод лучше него самого. Даже под двумя слоями одежд и толстым плащом с рукавицами он чувствовал, что замерзает. Хотелось бы ему оказаться в „Белом кабане“, согревать руки у огня да попивать горячее вино со специями. Неделями донимавшая его простуда возвратилась во время его пьяного кутежа, и, похоже, особо не помогли ни травы жриц, ни заклинания Макса. Он лишь надеялся, что не станет хуже.

– Пора ехать, – заявил Готрек, вскарабкиваясь на сани позади Феликса и бросая на пони грозные взгляды.

Если бы животные умели распознавать убийственные взгляды, они бы поняли, что стоит вести себя получше. Снорри забрался позади Макса. Сам Иван сел за поводья в третьих санях. Всадники растянулись в походный строй. Пара разведчиков поехала вперёд, две пары прикрывали фланги, замыкающий приглядывал за хвостом процессии. Остальные скакали перед санями колонной по двое.

Снег хрустел под копытами и шуршал под полозьями. Феликс натянул поводья, и сани резко дернулись вперёд. Они уезжали. А далеко позади постепенно скрывались с глаз золотые купола башен Праага.

Макс закрыл глаза и снова призвал заклинание поиска. Потоки магии вошли в него и укрепили длинные тонкие узы, связывающие мага с Глазом Кхемри. Это было похоже на необычайно длинный и прочный канат, связывающий его и талисман. Макс не мог точно определить расстояние, но знал, что оно велико, и им предстоит двигаться на юго – запад.

Оставалась надежда, что подобравшись ближе, он сможет выяснить больше, но сейчас и этого было достаточно. Ему повезло, что слабая связь сохранилась даже на столь дальнем расстоянии. Чёрт, да он счастливчик, потому как пережил встречу с ловушками, оставленными Великим некромантом.

За последние несколько дней Макс часто размышлял над этим. Он по – прежнему способен призывать силы. Его память и навыки более – менее не затронуты. Он не смог обнаружить никакого вреда для собственной души, который могла бы нанести неудержимая волна чёрной магии. Само по себе сие мало значило. Любое заклинание, способное искажать его мысли, может заодно и препятствовать попыткам своего обнаружения. Макс понимал, что на подобное способен лишь чародей выдающихся способностей и силы. Несколько дней назад он вообще не верил, что подобное возможно. Теперь Макс знал, что ошибался. Только лишь по плетению, что Нагаш оставил на Глазе Кхемри, Макс понял, что тот на подобное способен. Мужчина, или то, кем он стал, обладал почти божественной силой.

«Как такое возможно? – гадал Макс. – Как смог какой бы то ни было из чародеев обрести подобное могущество? Возможно, на заре мира магическая энергия была куда более обильной. Может быть, Нагаш жил в то время, когда волны тёмной магической энергии поднимались до высот, о которых в нынешнее время и не мечтали. Возможно, подобное происходит и сейчас, раз Пустоши Хаоса расширяются, и армии Тёмных сил двигаются на юг».

Либо Великий некромант попросту с рождения обладал мощью далеко превосходящей силы любого современного волшебника. Такое возможно. Все чародеи различны по силе и потенциалу. Макс знавал людей, вдвое превосходящих его возрастом и опытом, однако не обладавших и десятой долей его нынешних сил. Макс знавал учеников, которые при должной практике могли, как он полагал, силой его превзойти. По крайней мере, сейчас он в это верил.

Столкновение с защитой, которую Нагаш установил на Глаз Кхемри, наполнило Макса сомнениями. За всю свою жизнь он никогда не встречался с работой чародея, настолько его превосходящего. Колдуны, что творили заклинания для орды Хаоса во время осады, были посильнее Макса, но ему, по крайней мере, было понятно, чем они занимаются. И он знал, что силой они частично обязаны тому огромному потоку чёрной магии, из которого её черпали. А тот серый провидец скавенов стал более могущественным благодаря использованию искривляющего камня, что придал ему сил, однако Макс сомневался, что тот действительно оказался бы более сильным или искусным, дойди дело до применения магии.

Но Нагаш в чём – то был абсолютно иным. Макс никогда ранее не встречал ни столь утончённого мастерства, с помощью которого были наложены чары на талисман, ни столь огромной естественной силы, отголоски которой просуществовали три тысячелетия. Наткнувшись на защитное заклинание в Глазу Кхемри, он столкнулся с работой существа, настолько его превосходящего, насколько он сам превосходил любого обычного человека, если дело шло о магии. Макс понимал, что никогда не сравнится с этим существом, как бы прилежно он ни учился и какие бы значительные силы ни приобрёл.