Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 177 (всего у книги 339 страниц)

– Я не отрицаю, что меня послал Вальденхейм, но не как убийцу. Хальстиг, я и остальные члены моего отряда получили приказ милорда Вальденхейма выяснить, кто ворует у Императора золото, а потом остановить виновных. Возможность казнить преступника не отрицалась, но и единственным предписанным способом действия она не была. Мы могли бы убедить вас…

– Мы? Убедить нас? – вскричал Абель. – Не пытайся запятнать меня собственной виной, предатель. Я к этому не имею никакого отношения.

Райнер посмотрел на Гутцмана.

– Он вам так и сказал, милорд?

– Гетцау приходил ко мне уже здесь, милорд! – вскинулся Абель. – В первый же день по прибытии! Он пытался восстановить нас против вас.

– Милорд, – парировал Райнер, – Хальстиг был с нами с самого начала. Нас десятеро. Все мы прибыли из Альтдорфа. Мы…

– Остальные ждут в приемной? – спросил Гутцман. – Вы решили, что я и есть преступник? Вы пришли убить меня?

Райнер поджал губы.

– Милорд может обвинить меня в измене, но надеюсь, он не думает, что я дурак.

Гутцман рассмеялся:

– Тогда зачем ты пришел? Распугивать моих офицеров вонью? Зигмар, Матиас, вы меня предупредили, но я и подумать не мог…

Райнер помолчал. Застигнутый предательством Абеля врасплох, он едва не забыл цель своего визита. Но сейчас…

Райнер вздохнул. Он почти сумел убедить Гутцмана, что является более честным негодяем, чем Абель, и при наличии времени мог бы еще спасти положение, но сейчас… сейчас придется упомянуть крысолюдей – на этом вера его словам закончится. Его засмеют, и все тут.

К несчастью, опасность, какой бы смехотворной она ни выглядела, была вполне реальна. Лагерь захватят, гарнизон перебьют. Аульшвайг будет порабощен – и, что совсем уж грустно, им с Франкой и всем остальным придется это расхлебывать по полной. Надо что-то делать. И самое обидное, что делать это «что-то» приходится ему.

Райнер облизнул губы.

– Знаю, милорд…

Из приемной донеслись приглушенные ругательства и крики. Райнер различил звуки потасовки. Он покосился на дверь.

– Не обращайте внимания, капрал, – сказал Гутцман. – Это арестовали ваших людей. Прошу вас, продолжайте.

Райнер застонал. Он уже начинал сомневаться, не стоило ли ему с товарищами на выходе из шахты повернуть на север и просто бежать.

– Да, милорд, – глубоко вздохнул Райнер. – Знаю, что стоит мне заговорить, и вы решите, будто я не в себе. Но, если вы мудры, вы поймете: сама бредовость моего предупреждения подтверждает его истинность. Ведь только серьезная угроза могла заставить меня рискнуть остатками благоволения, которое вы, быть может, еще питаете ко мне.

– Да о чем ты бормочешь? – растерялся Гутцман.

Абель нервно рассмеялся:

– Он хочет поведать вам о двуногих крысах!

– О… – Гутцман покосился на Абеля.

– О крысолюдях, – Абель продолжал смеяться. – Гетцау хотел отвлечь вас этой байкой от своих преступлений. Крысолюди в шахте! Он… ну, он бы вас туда заманил, организовал бы небольшой обвальчик и сказал, что это несчастный случай.

Гутцман нахмурился:

– Вы об этом раньше не говорили.

Абель пожал плечами:

– Вы обвиняете меня, милорд?

Гутцман повернулся к Райнеру, подняв бровь:

– Это правда? Вы хотели использовать эту уловку?

Райнер мысленно проклял все на свете. Абель донельзя исказил его еще не произнесенные слова. Но выбора нет, остается лишь продолжать.

– Это не уловка, милорд. В тоннелях под шахтами собираются крысолюди. И они планируют атаковать форт.

Гутцман рассмеялся, с изумлением глядя на Абеля.

– Вы были правы. Он нам тут сказки рассказывает. Уму непостижимо. – Гутцман обернулся к Райнеру. – Сударь, отчего вы упорствуете? Крысолюди? Вы что, ничего получше придумать не могли?

– Они существуют, сударь. Сегодня я видел их собственными глазами, более того мы с ними сражались. У меня на одежде их кровь. Запах, который оскорбляет ваше обоняние, принадлежит им.

Гутцман смотрел на него ярко-голубыми глазами, словно пытаясь заглянуть в душу.

– Вы не похожи на безумца…

– Это еще не все, сударь. Я должен… – Райнер откашлялся и продолжил: – Возвращаясь из их тоннелей, мы наткнулись на отряд этих крыс, беседующих с человеком. Мы подкрались ближе и обнаружили, что это Шедер.

– Что? – Гутцман грохнул кулаком по подлокотнику кресла. – Сударь, вы заходите слишком далеко. Как смеете вы чернить имя командира?

– Он предает вас, милорд. Похоже, крысолюди хотят превратить Аульшвайг в свои зерновые угодья, и Шедер обещал им легкую победу над вами, чтобы они могли пройти по перевалу. В обмен они обещали все золото прииска. Причина…

Гутцман хохотал до слез.

– Теперь я вижу, вы псих. – Он повысил голос и крикнул сквозь дверь: – Нейхофф!

Стражник тут же появился на зов.

– Генерал?

– Приведите командира Шедера, он должен это услышать.

Гутцман откинулся в кресле.

– Вы не знаете Шедера. Во всем мире не хватит золота, чтобы соблазнить этого старого сигмарита предать Империю. Он любит ее больше самой жизни. Если бы он собрался предать меня, то не ради золота, а чтобы я не уходил.

– Я лишь повторяю, что слышал, сударь, – сказал Райнер. – Никаких обвалов в шахте нет. Он закрывает ее, чтобы крысолюди могли использовать свои землечерпалки, которые раньше включали лишь по ночам, весь день сегодня и всю предстоящую ночь, дабы расширить ход в шахту для осадных машин. Завтра, когда стемнеет, они планируют напасть на форт.

Гутцман побагровел.

– Довольно, довольно же. Землечерпалки? Осадные машины? Верить в крысиный народ – уже безумие, но полагать, что они в состоянии построить столь сложную технику?

– Милорд, пожалуйста! – взмолился Райнер. – Подумайте, зачем мне рисковать собственной жизнью ради того, чтобы сообщить вам какой-то бред? Я уже обнаружил доказательства, найти которые мне поручил Манфред. Мне известно, что вы хотите дезертировать из Империи и помочь Каспару узурпировать трон брата. Известно и о поставках золота.

– Ты!.. – глаза Гутцмана вылезли из орбит. – Замолчи, дурак!

Райнер проигнорировал его.

– Если бы я хотел предать, я бы нашел способ убить вас и сбежал бы на север с тем золотом, которое вы прячете в ящиках в третьем тоннеле.

Абель вскинул голову, и Райнер это заметил.

На висках у Гутцмана вздулись вены.

– Тебе все известно?..

– И все же я пришел предупредить вас, а ведь так легко было бы получить целое состояние и благорасположение Манфреда.

– Но… – сказал Гутцман, – но крысолюди?

В дверь постучали, и вошел Шедер.

– Вы хотели меня видеть, генерал?

– Шедер, входите, – Гутцман вытер лоб и собрался с духом. – Я… я решил, что вы должны увидеть того, кто вас обвиняет.

Райнеру показалось, что Шедер слегка побледнел. Значит, командир узнал его в тоннеле и, несомненно, считал, что черные крысы убили его. Однако он тут же пришел в себя.

– Капрал Майерлинг? В чем это он меня обвиняет? – Шедер наморщил нос. – И почему это он так пахнет?

– Он утверждает, что вы в сговоре с крысолюдьми, которые живут под шахтой, собираетесь овладеть фортом и превратить Аульшвайг в… как вы там сказали, сударь? Зерновые угодья? И что вы все это сделали ради золота, хранящегося в шахте.

Шедер долго и громко смеялся, но внезапно остановился, когда понял, что Гутцман не разделил с ним веселья.

Он нахмурился.

– Простите, генерал. Либо этот малый безумен, либо он несет околесицу с какой-то целью. В любом случае он опасен и должен быть посажен под арест, пока не попытался причинить вам вреда. Неужто вы ему верите?

Гутцман пожал плечами.

– Я уж и не знаю, чему верить.

Райнер сглотнул.

– Милорд, я и не прошу вас поверить мне. Просто сходите в перекрытый тоннель и посмотрите сами. Если вы ничего не обнаружите там, делайте со мной что хотите.

– Видите, генерал, – вмешался Абель, – он хочет заманить вас в шахту и устроить обвал. Повесьте его.

Райнеру показалось, что на губах Шедера мелькнула хитроватая улыбка, когда тот обратился к генералу:

– Нет, нет, милорд. Я бы не смог жить, зная, что надо мной витает ваше подозрение. Я настаиваю, чтобы вы спустились в шахту и сами убедились, что Майерлинг лжет. Только пусть прежде, к завтрашнему утру, скажем, инженеры убедятся, что он не расставил там ловушку, и я прикажу им сопроводить вас к обвалу, что перекрывает тоннель.

Гутцман кивнул.

– Хорошо. В любом случае я собирался сам посмотреть. – Он повернулся к Райнеру с одновременно жестким и печальным выражением лица. – Я могу пожалеть безумца, сударь, но не лжеца. Вы сами в этом убедитесь.

Райнер мысленно выругался, когда Гутцман дал Матиасу знак увести его. Какой же он дурак. Сам сдал карты Шедеру и предоставил ему отличный шанс отвести Гутцмана на встречу с судьбой. Райнер не сопротивлялся, когда Матиас взял его за руку, и не заметил, что тот с обидой посмотрел на него. Он даже не плюнул в Абеля, проходя мимо. Он был слишком погружен в самобичевание.

13
ВСЕ ЕЩЕ ДУМАЕШЬ, ЧТО Я ЛГУ?

Когда Матиас и двое стражников бросили Райнера в сырую, устланную соломой камеру в подвале башни, остальные уже сидели там в угрюмом молчании. Райнер едва мог их видеть: в тусклом факельном свете, пробивающемся сквозь густо зарешеченное окошечко в дубовой двери, лишь едва поблескивали глаза его товарищей. Франка кивнула ему, но ничего не сказала. Она сидела отдельно от остальных.

При его появлении оживился только Карел:

– Капитан, вы здесь! Остальные думают, что вы предали нас.

Райнер сердито глянул на Халса и Павла.

– Ну, остальные могут думать обо мне что угодно.

Сесть было практически негде. Большая часть пола была утыкана железными штырями. Похоже, никто не собирался подвинуться. Он вздохнул, потом подошел к Франке и сел рядом. Все молчали.

– Нас предал не я, – наконец произнес Райнер. – Это был Абель. Он назвал нас убийцами.

– Но… – переспросил Джано. – Но зачем?

Герт фыркнул:

– Да за тем, что теперь, убрав нас с дороги, он займется убийством Гутцмана сам. Всегда был уверен, что этот малый тот еще умник.

– Именно, – согласился Райнер. – Кое-кто заботится только о собственной шкуре.

Повисла неловкая тишина. В темноте Райнер увидел, как Павел толкнул Халса локтем. Халс сердито отстранился, но потом вздохнул:

– Хорошо, хорошо. – Он поднял глаза на Райнера, углы рта опустились, отчего Халс стал похож на бульдога. – Капитан, я вас прямо спрошу о том, что все хотят знать. Что происходило в вашей комнате в борделе перед нападением крысолюдей?

Райнер покачал головой.

– Мы сидим под арестом, наша подлинная цель раскрыта, и петля вот-вот сожмется вокруг наших шей, а вы вот о чем думаете?

– Мне все равно, что там у вас было, – сказал Джано. – Это им надо. Любовь есть любовь, а?

– Это не ответ, – буркнул Герт.

– Тогда отвечу я, – отрезал Райнер. – То, что там происходило, – не ваше дело. Ну, кто скажет, как нам отсюда выбраться?

– Но это наше дело! Как мы пойдем за тобой, если у тебя есть от нас секреты? – не удержался Павел. – Как мы можем доверять тебе, если ты солгал?

– Да это же просто смешно! Мы тут все лжецы. У всех есть тайны. Вы с Халсом, если уж на то пошло, так и не объяснили, что на самом деле случилось с вашим командиром.

– Объяснили, объяснили, – отозвался Халс.

– И вообще, это не одно и то же, – покачал головой Павел. – Наши тайны не делают нас непригодными для командования.

– Моя – тоже.

– Капитан, – умоляюще произнес Карел, – просто скажите, что это неправда, и давайте покончим с этим.

Павел осклабился.

– Спать с мужиками нормально в игорных домах Альтдорфа, а в армии это не пройдет, мы тут живем, так сказать, бок о бок…

– Капитан не извращенец, мать твою растак! – крикнул Даг. – И я убью того, кто станет утверждать подобное!

– Тогда ты всех нас перебьешь, не иначе, – оскалился Герт.

Райнер вздохнул.

– А, вот в чем дело. Ну так я вас успокою. Даг прав. Я с мужиками не сплю.

– Вот видите! – завопил Даг. – Видите!

– Но, если бы это было и так, – продолжал Райнер, – на мою способность командовать это не повлияло бы…

Он смолк, увидев лица Халса и Павла, на которых отразилось почти комичное огорчение.

– И что теперь?

– По крайней мере, мы надеялись, что ты не соврешь, – ответил Павел.

Халс сжал кулаки.

– Капитан, я вас видел!

– Ты, конечно, видел, но неправильно понял увиденное, – парировал Райнер. – Это ошибка.

– Тогда что это было? – спросил Павел.

Райнер покосился на Франку.

– Я не могу сказать.

– Очень зря, – буркнул Халс.

– Пикинер, – сердито выпалил Карел, – ты не вправе оскорблять старшего по званию подобным образом. Капитан…

Райнер махнул рукой.

– Забудь, парень. Забудь. – Он вздохнул и снова посмотрела на Халса. – А если бы я сказал «да», вы бы стали мне снова доверять? Пошли бы за мной?

Все молча смотрели в пол.

Наконец Райнер усмехнулся:

– Вот видите, я прав. Ложь и тайны не имеют значения. Вас волнует лишь, с кем я валяюсь в койке.

– Так ты признаешь, что… – спросил Халс.

– Нет, – с издевкой в голосе ответил Райнер. – Тебе хотелось бы это услышать, но…

Герт усмехнулся.

Даг вскочил на ноги и сжал кулаки.

– Грязный пес, ты умрешь!

Он налетел на Герта, размахивая руками. Тот отскочил, легко (при такой-то комплекции) выдержав удары, потом схватил лучника за ноги и опрокинул его. Они покатились по полу, избивая друг друга. Все, кроме Райнера и Йергена, кричали, чтобы они прекратили, и пытались разнять дерущихся.

Франка в ярости воскликнула:

– Прекратите, ненормальные! Прекратите! Вы все рехнулись! Капитан Гетцау не спит с мужиками! Это я знаю лучше любого из вас!

Сердце Райнера гулко ударилось о ребра.

– Франк… Франц! Не дури!

Райнер попытался утихомирить Франку, но она отбросила его руку.

– Я была в женской одежде и целовалась с капитаном Райнером, потому что…

– Франка! Нет!

– …потому что я женщина!

Райнер застонал. Тайна раскрыта. Франка больше не будет солдатом. Манфред отошлет ее прочь. Товарищи отвернутся от нее.

Но ее никто не услышал: все были заняты попытками разнять Дага и Герта. Тогда Франка схватила Павла за ворот рубахи и основательно встряхнула:

– Слушай меня, мать твою! Я женщина!

– Что? – заморгал Халс. – Что ты сказал, малый?

– Я не малый! – завопила Франка. – Ты что, оглох?

Теперь и остальные обернулись.

– Нет? – озадаченно переспросил Павел.

– Нет. – Франке стоило больших усилий сдерживаться. – Я женщина. Я переоделась мальчиком, чтобы сражаться за Империю.

Мужчины уставились на нее. Даг и Герт сидели на полу, разинув рты.

– Правда, что ли? – спросил Джано.

– Да нет, конечно, – печально помотал головой Халс. – Парень, я знаю, почему ты это сделал. Ты хочешь защитить капитана, это очень благородно с твоей стороны. Но твоя шутка не пройдет. Мы видели тебя в бою. Девицы не сражаются.

– Я сражаюсь, – отрезала Франка. – Вы что, никогда не задавались вопросом, почему я не моюсь вместе с вами? Почему сплю отдельно? Почему сказала, что убью любого мужчину, который ко мне прикоснется?

– Может, ты… это… боишься искушения? – спросил Павел.

Франка засмеялась:

– Что, пикинер, считаешь себя настолько неотразимым?

– И… вы не просите ее предъявить доказательства? – съязвил Герт.

На этот раз засмеялся Даг.

– Ага. Ага, покажи нам.

– Нет! – крикнул Райнер. – Я запрещаю. А ну прочь, грязные шакалы!

Франка пожала плечами.

– Думаю, придется, капитан. Иначе их, видимо, не убедить. Но не всем, поняли? – крикнула она, поймав их взгляды.

Она смотрела то на одного, то на другого и наконец приняла решение.

– Халс, иди туда.

Она показала в дальний конец камеры. Халс явно смутился, остальные хихикали.

– Давай, давай, – сказала Франка. – Покончим с этим.

Халс поплелся в угол, приготовившись к худшему. Франка встала лицом к нему и принялась расшнуровывать куртку.

Все молча ждали. У Дага заблестели глаза. Райнер за то, что они подвергли Франку такому унижению, был готов убить всех. Как они посмели не поверить ей на слово? А потом вспомнил, что и он в свое время ей не сразу поверил.

Халс неловко переминался с ноги на ногу, пока Франка расшнуровывала куртку и расстегивала пуговицы. Он не знал, куда деть глаза. Наконец Франка распахнула рубашку и опустила бинты на груди.

– Вот, – гневно сказала она, – все еще думаешь, что я лгу?

Райнер и остальные не видели ее наготы, но по выражению лица Халса все было яснее ясного. Райнер рассмеялся про себя. Ветеран-пикинер разинул рот, как рыба, вытащенная из воды. Он напоминал мужа-рогоносца из театрального фарса.

– Ты… ты девица! – выговорил он, моргая.

Франка запахнула рубашку.

– Да, – сухо сказала она, – и теперь у вас нет причин не доверять капитану, так?

– Но это ничем не лучше! – крикнул Павел, выходя вперед. – Мы… мы ругались в твоем присутствии. Рассказывали при тебе казарменные анекдоты.

– Во имя Сигмара, да мы отливали при тебе! – взревел Халс. – Ты видела нас раздетыми.

– Не переживай, – сказала Франка, – это не доставило мне ни малейшего удовольствия.

Герт рассмеялся:

– А ведь умна девчонка, этого не отнимешь.

Карел сурово поглядел на Райнера.

– И давно вы знали тайну девушки, капитан?

– С тех пор, как мы были в пещерах Срединных гор.

– И вы позволили ей сражаться, подвергать себя опасности?

– Да.

– И вы все еще считаете себя джентльменом?

Мальчик покраснел.

Райнер вздохнул:

– Во-первых, малыш, я никогда не называл себя джентльменом. Во-вторых, сам попробуй ее остановить. Она меня не послушает.

– Но это неправильно, – сказал Халс. – Девчонка не может сражаться. Так быть не должно. Надо сообщить об этом Манфреду. Отправить ее домой, к мужу.

Франку передернуло.

Райнер положил руку ей на плечо.

– Будьте уверены, Манфред уже знает. Его хирурги имели с ней дело точно так же, как и с нами.

Карел поперхнулся:

– Граф Манфред позволяет ей сражаться?

Райнер улыбнулся.

– Неужели даже после всего случившегося тебя все еще шокирует поведение будущего тестя? Для него Франка – лишь еще один преступник, а ее тайна – дополнительный рычаг, чтобы давить на нее.

– Ну его, этого Манфреда, и тебя тоже! – произнес Халс. – Так дело не пойдет. Пусть ни у кого не будет повода поставить мне в вину, что остландец позволил сражаться девице на поле боя!

– Вот-вот, – поддержал его Павел, и эхом ему отозвались Даг и Герт.

Их остановило то, что Франка внезапно всхлипнула. Они перевели взгляды на нее.

– Я знала, что так и будет! Знала! – Она стиснула кулаки и прижала их к бокам. – Теперь вы все отвернетесь от меня? Я что, не друг вам?

– Мы просто хотим уберечь тебя, девочка, – тихо сказал Павел.

– Да не надо мне этого! Я хочу быть с вами! Хочу быть солдатом!

– Но так нельзя, – прервал ее Халс. – Теперь ты девушка.

– И всегда ей была! Изменилось лишь то, что теперь вы об этом знаете.

Халс покачал головой:

– Вот именно. Прости, девочка.

Герт пожал плечами:

– Да какая теперь разница? Может статься, мы помрем, прежде чем еще раз успеем сразиться. Либо Гутцман повесит нас за шпионаж, либо Шедер скормит своим пушистым друзьям.

Остальные вздохнули – их невольно вернули к реальности.

– И то верно, – сказал Павел. – Но все же она здесь находиться не должна, правда?

– И мы не должны, – подхватил его слова Райнер и выпрямился. – А если хорошенько подумаем о том, как нам выбраться на свободу, то, глядишь, сможем продолжить эту увлекательную дискуссию позже в более приятной обстановке. Ну, скажем, в «Грифоне» в Альтдорфе. Как вы?

Несколько неохотно его сокамерники согласились подумать, как быть в создавшейся ситуации, но все уже так набегались, насражались и намучились неизвестностью, что, едва заняв свои места у стен и обхватив колени руками, один за другим все повесили головы и заснули.

Отключаясь, Райнер почувствовал, как Франка привалилась к нему. Он обхватил ее за плечи и притянул ближе. «По крайней мере, это у нас есть», – подумал он.

Никто из товарищей Райнера не имел ни малейшего представления, долго ли они спали и в котором часу проснулись. Ни свет, ни шум не достигали этого подземелья, и они не могли определить, было ли утро, или день, или все еще середина ночи и что там происходит в форте. Райнер пытался понять это, исходя из того, что узнал в шахте, но было так холодно, что он никак не мог сосредоточиться. Узнает ли Гутцман о предательстве Шедера и спустится их освободить с похвалами и витиеватыми извинениями или сюда набегут крысолюди и разделают их на кровавые ошметки? Наконец в голове у Райнера образовалась настоящая каша, и он мог разве что прижаться к Франке и пялиться на противоположную стену, отупев от скуки и отчаяния. Остальные были не в лучшем состоянии. Сначала они еще пытались придумать план побега, но он неизменно начинался так: «Когда мы выберемся из камеры…»

Райнер надеялся, что сможет чего-то добиться, разговорив стражников, – он мог бы подружиться с ними и заставить утратить бдительность, но их, по всей видимости, предупредили, как он умеет убеждать, – он не смог добиться ничего, кроме сердитого бурканья и ругательств.

Позже он проснулся, тяжко дыша от только что приснившегося ему кошмара, в котором были умоляющие голоса и вывернутые руки, тянувшиеся к нему из клеток и хватавшие его за одежду. Оказалось, это Франка пыталась его растолкать.

– Что за…

Она приложила палец к губам и показала на свое ухо. Снаружи доносились голоса. Он сел и прислушался. У двери скорчился Карел.

– Но нас не отпустят до ужина, – сказал один из стражей.

– Можете идти прямо сейчас, – произнес новый голос. – Приказ командира Шедера.

Черные сердца переглянулись.

– Все, нам крышка, – прошептал Халс.

Райнер выругался.

– И сколько их?

Карел выглянул в окошко и снова пригнулся. Он поднял четыре пальца. Глаза его расширились.

– Меченосцы Шедера!

Стало светлее, сапоги топали уже ближе. Райнер по тянулся к поясу, но меча там, конечно, не оказалось.

– Вставайте! – прошипел он. – Приготовьтесь.

О, если бы только знать к чему…

Все поднялись на ноги, со стонами расправляя затекшие конечности. Карел отошел от двери.

В скважине повернулся ключ.