Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Пока в дело не вступят храмовники. Или кто – нибудь не потребует осмотреть его на наличие отметин Хаоса. Или кто – либо из тех магов, например, Макс Шрейбер, не уличит его с помощью волшебства. Это было бы некстати. Как ему поступить? Великий план столь близок к завершению. Вскоре город падёт. Если только Халеку удастся продержаться до того времени, он будет вознаграждён. Он мог бы бежать из дворца и найти укрытие среди своих собратьев, пока великий день не настанет.

А есть ли такая возможность? Он не справился с убийством Готрека Гурниссона и Феликса Ягера. Вероятно, за это его ожидает кара тайных руководителей секты. У них всё же были свои причины желать гибели этой двоицы, а он не обеспечил выполнение. И перспектива вверить себя милости типов, вроде Виктора или Дамиена, Халека тоже не радовала. В сложившихся обстоятельствах слишком уж привлекательной им может показаться возможность избавиться от потенциального соперника.

Кроме того, у него был собственный план, как поспособствовать окончательной победе. В самый разгар надвигающегося штурма он намеревался открыть для орды Хаоса одни из вспомогательных ворот. Он обладал полномочиями и возможностью это сделать. Сим поступком он заслужит великую милость Тзинча. Неужели он действительно готов сдаться? Разве есть у него какой – нибудь выбор?

Ситуация уже не выглядела столь радужной, как в тот момент, когда он утром встал с постели. «Не паникуй, – твердил себе Халек. – Думай, и решение найдётся».

Внезапно ему на ум пришёл способ исправить свои промахи. Это был столь простой и замечательный выход, что Халек удивился, почему он не отважился прибегнуть к нему ранее. И покачал головой. Он знал почему.

Это был бросок костей наудачу, вариант для отчаявшегося человека, а он никогда ранее не попадал в столь отчаянное положение. И никогда в действительности не имел желания убивать собственного брата.

Феликс опустил взгляд на помятого и избитого еретика. В итоге, при не очень – то обходительном содействии Бьорни, тот рассказал им всё. А теперь лежал тут, бледный как мел, и наблюдал за ними исполненными ужаса и муки глазами.

Феликс глядел на истребителей. И понятия не имел, испытали ли они от открывшегося им такое же потрясение, как он сам. Их лица ничем не выдавали этого. Готрек был мрачен. Бьорни выглядел довольным. Снорри казался сбитым с толку. Улли выглядел таким же взволнованным, как Феликс. И если только это не какая – нибудь изощрённая выдумка сектанта, то подозрения Феликса подтвердились. Во дворце находится столь высокопоставленный изменник, что это превосходило даже худшие опасения Феликса. Кто бы мог предположить, что до такого опустится брат самого князя? И почему?

Он опустил глаза на стенающего молодого дворянина, назвавшегося Яном Павеловичем. Феликс сомневался, что в этом состоянии юнец мог придумать столь дерзкую клевету. Тот попросту не выглядит способным на такое. С другой стороны, кто знает, на что способны последователи культа Тзинча? Быть может, он способен выносить побои безумного истребителя, даже если по его виду этого не скажешь. Феликс вздрогнул. Культ Изменяющего Пути умудрился проникнуть даже в высшие слои кислевитского общества. Они готовились урвать свою долю в великой победе орды, если верить Яну Павеловичу. И хотят уничтожить его и Готрека.

«Но зачем? – недоумевал Феликс. – Чем мы вообще насолили этой тайной секте? Ну, помимо срыва плана в зернохранилище и убийства нескольких подосланных убийц. И зачем я вообще тогда согласился сопровождать Истребителя в его поисках».

Феликс понимал, что это недостойная мысль, он должен гордиться тем, что враги рода человеческого считают его достаточно опасным противником, чтобы упоминать его отдельно от Истребителя. У него просто не было подобного ощущения. Он гадал, что произойдёт, когда орда ворвётся в город. Ничего приятного, уж будьте уверены. Он отбросил эту мысль и вернулся к размышлениям о том, что им следует предпринять.

Отправиться во дворец и обвинить Виллема? Он сомневался, что после такого они долго проживут. В конце концов, против княжеского наследника имеются лишь слова этого сознавшегося еретика. Кто им поверит без дополнительных доказательств? Вероятно, можно попробовать и кое – что другое – войти во дворец и убить Виллема. Но ему не особенно хотелось участвовать в этом. Что, если они ошибаются? Истребители возможно и способны казнить человека, который может оказаться невиновным, но не Феликс. И куда это их заведёт?

Феликс чувствовал, что запутался. Ему требуется совет кого – то более искушённого в мистических вопросах. Может быть, Макс сможет наложить заклинание, которое вынудит юнца сказать правду. А может и нет. Даже если так, как они могут быть уверены? У сектантов наверняка имеются магические способы избегать обнаружения и сопротивляться подобным заклинаниям. Макс сам об этом рассказывал. Феликс встал и выпрямился во весь рост. Он посмотрел на Истребителя.

– А ты что думаешь? – спросил он.

– Я думаю, нам следует прикончить это предательское отродье.

Остальные истребители согласно закивали. На ковре под ногами Яна Павеловича расползалось мокрое пятно.

– Он нужен нам живым. Нужно, чтобы он изложил свой рассказ князю.

– С чего бы князю ему верить?

Феликс пожал плечами. Несмотря на свою внешность, Готрек был далеко не глуп, и его взгляд на ситуацию был явно близок к собственной оценке Феликса.

– Макс может применить к нему чары.

Истребитель пожал плечами.

– Это может сработать. Я ничего не знаю о чарах, за исключением того, что, по большей части, они мне не нравятся.

– Снорри согласен, – произнёс Снорри.

Феликса посетила ещё одна догадка. Неудавшиеся убийцы сейчас, должно быть, уже сообщили своему хозяину о неудаче. Он, несомненно, подготовит им какой – нибудь мерзкий сюрприз. Феликс понимал, что им лучше действовать незамедлительно, но не мог придумать никакого чёткого плана. Не имея ничего лучше, он сказал:

– Снорри и Бьорни, оставайтесь здесь и никуда не отпускайте нашего приятеля. Улли, разыщи Макса и сообщи ему о произошедшем. Посмотрим, чем он сможет помочь. Готрек и я отправляемся во дворец.

Феликс направился в двери. Открыв её, он повернулся и добавил:

– И не убивайте его. Он нужен нам живым.

Он мог поклясться, что заметил разочарование, промелькнувшее во взгляде Бьорни.

Прогуливаясь с Ульрикой по улицам, Макс Шрейбер направлялся в сторону „Белого кабана“. Морозный воздух бодрил. При выдохе образовывались облачка, что походило на дым из ноздрей дракона. Ноги мёрзли даже в сапогах, но это его не беспокоило. Как и то, что люди пялятся на них. Макс просто радовался тому, что они вместе в этот, вполне возможно, последний день их жизни. Ульрика остановилась посмотреть на уличную палатку, в которой мужчина затачивал клинки. Когда тот прижимал кинжал к точильному камню, от него отлетали искры. Пронзительный скрежет металла о камень раздавался в воздухе. Максу внезапно вспомнились крики призраков, когда те просачивались сквозь камни Праага, и он едва удержался от дрожи. Всю свою жизнь имея дело с тем, что большинство людей называют сверхъестественным, он наблюдал крайне мало феноменов, которые могли бы сравнится с тем необычным и ужасающим зрелищем. И это если не принимать в расчёт армию, расположившуюся в снегах снаружи Праага. Макс не сомневался, что на рассвете они увидят такие высвобожденные силы, мощнее которых не наблюдал никто из ныне живущих. Неспешное сосредоточение энергии было столь же ощутимо для чувств мага, как напряжённость перед бурей для обычного человека. Но даже это едва ли заставляло его чувствовать себя несчастным. Большую часть дня он провёл с Ульрикой, природное очарование которой делало его счастливым. За что Макс испытывал благодарность. Простые радости можно отыскать, даже находясь под покровом смерти и ужаса.

Отряды горожан, мобилизованных в милицию, спешили мимо с бледными напряжёнными лицами. По большей части, это были напуганные юнцы и старики. Профессиональные военные уже находились на стенах, противостоя врагу. Некоторые окидывали Макса завистливыми взглядами, но он не был уверен была ли тому причиной находящаяся с ним Ульрика, либо то, что он волшебник, либо попросту тот факт, что он ещё не направляется на поле боя. Возможно, всё перечисленное понемногу.

Посмотрев по сторонам, Макс заметил знакомую фигуру, проталкивающуюся к нему из толпы. То был раскрасневшийся молодой истребитель, Улли. Улли также явно узнал Макса, и пробивался к нему, расталкивая плотную группу людей. Выражение его лица подсказало Максу, что идиллия закончилась. Сильной рукой гном ухватил запястье Макса.

– Феликс сказал, чтобы ты пришёл, не мешкая. Мы изловили предателя! – завопил Улли.

Громкий голос гнома привлёк внимание множества людей, обернувшихся поглядеть, что к чему. Макс одарил Улли тяжёлым взглядом. Это не та тема, о которой следует орать на улице, заполненной напуганными людьми. Подобное слишком легко может привести к бунту или расправе без суда. Оглянувшись и заметив, что Ульрика уяснила себе происходящее, Макс сделал знак, чтобы она двигалась за ним. Он молился о том, чтобы никто в толпе не собрался проверить истинность слов истребителя. «Феликс мог бы выбрать и более тактичного посланца», – подумал Макс, но затем догадался, что у Феликса, вероятнее всего, на выбор были только истребители. Ни один из которых не был хорошим вариантом.

– Показывай дорогу, – произнёс Макс. – Расскажи мне, что произошло, и постарайся не орать.

– У тебя есть план, человечий отпрыск, или ты просто собираешься импровизировать по ходу событий? – спросил Готрек, когда они бежали к цитадели через площадь Героев.

– Последнее, – ответил Феликс. Он даже не запыхался. Быстрый бег Истребителя был для Феликса торопливым шагом.

– Неплохо. Мне ненавистна мысль о том, что мы собираемся совершить нечто осмысленное.

– Будет, очевидно, хорошей мыслью не кидаться тебе на Виллема, как только мы его увидим. В конце концов, он может оказаться невиновным.

– Однажды слышал я кое от кого высказывание, что лучше наказать десяток невиновных, чем дать уйти одному виноватому.

– Уверен, от гнома.

– От предводителя охотников на ведьм храма Ульрика.

Феликс бросил взгляд на огромный храм волчьего бога, стоящий в другом конце площади. Воспитанного в сигмаритском вероучении Империи, Феликса никогда особо не волновало это мрачное божество варваров и его столь же варварские почитатели, но прямо сейчас он не отказался бы иметь на своей стороне группу рыцарей – храмовников Белого Волка.

– Тем не менее, желательно не начинать кровопролитие, пока мы не установим его вину или невиновность.

– И как мы это сделаем?

– И я хотел бы знать.

Виллем шёл по княжескому дворцу к главному залу совета. Даже в столь поздний час здесь было полно посетителей. В осаждённом городе всегда найдётся кто – нибудь, кому нужно повидать правителей. Виллем ответил на приветствие стражников и вошёл внутрь. Дабы удостовериться, что отравленный клинок по – прежнему при нём, он дотронулся до его рукояти. Виллем гадал, представится ли ему шанс пустить клинок в дело.

Энрик по – прежнему восседал на троне, выслушивая мнения своих советников по проделанной работе. Он устало поглаживал виски. На его худощавом лице проявлялись признаки невероятного напряжения, в котором он находился. «Хорошо, – подумал Виллем, – по крайней мере, не я один нахожусь в напряжении». Он недоумевал, как его брат вообще выдерживает этих дурней? Они постоянно галдят, чтобы их жалкие рассуждения были выслушаны. Словно имеет какое – либо значение, чей отряд занимает какую из башен, или каким образом распределяется провиант между людьми на передовой? Завтра все они станут мертвецами. Уж в этом – то он был вполне уверен.

Виллем гадал, на местах ли его приспешники. Он надеялся на это. Возможно, так они смогут возместить своё неумелое покушение на девушку. Эта единственная попытка покушения должна стать успешной. Ему следует лишь выманить брата в нужное место. Что должно быть не особо сложно.

– Господа, господа, – любезнейшим голосом начал он. – Разве вы не видите, что правитель устал и должен немного отдохнуть?

Энрик поднял на Виллема взгляд, одарив его ледяной улыбкой. Тот заставил себя подавить болезненное ощущение, пронизавшее внутренности, и улыбнуться в ответ.

– На это нет времени, брат, – заметил Энрик. – Мы должны осмотреть расположение войск и решить, как именно мы утром встретим хаосопоклонников.

– Несомненно, это может и подождать минут десять, брат. В конце концов, мы даже точно не знаем, будут ли они завтра атаковать.

Первосвященник Ульрика с презрением оглядел Виллема:

– Если бы ты потрудился прийти на собрание пораньше, то знал, что все знамения указывают на неизбежность нападения.

– Знамения и раньше оказывались ложными, – мягко произнёс Виллем. – Я припоминаю, как архиерей Сигмара был уверен, что дождь из падающих звёзд предрекает конец света.

Но даже напоминание о конфузе с величайшим из его соперников не смягчило выражение лица первосвященника.

– Сегодня брат Амос также говорил и о предательстве в самых верхах, – зловеще заметил он.

Виллем выругался про себя: «Тот старый безумец и раньше предсказывал подобные вещи, и обычно оказывался прав. Давно следовало кому – нибудь его прирезать. Ладно, после этой ночи это уже не будет иметь значения. Будет уйма времени, чтобы разобраться с пророчествующими отшельниками… если уж тем действительно удастся пережить приближающуюся резню».

– Похожие обвинения делались и раньше, особенно теми, кто пытался посеять раздор в рядах истинно верных людей, – невозмутимо заметил он.

– Ты намекаешь, что один из старейших наших братьев может оказаться еретиком?

Улыбка Виллема сделалась шире, словно показывая, что тот всего лишь шутит:

– Ну, ведь это он сам предупредил тебя опасаться предателей в высших сферах.

При этом рассмеялись некоторые придворные, преимущественно из приближённых к Виллему. Первосвященник остался холоден. «Плохо дело», – подумал Виллем. Ему не улыбалось всю ночь перебрасываться словами с этим старым фанатиком. Брата необходимо прикончить. Сие прискорбно, но необходимо. И следует сделать поскорее.

– Ну же, господа, разве вы не позволите мне спокойно переговорить с братом, пока он обедает? Нам необходимо кое – что обсудить между собой.

Он заметил, как выражение удивления пробежало по лицу Энрика. Его брат явно недоумевает, какие такие вопросы предположительно требуют обсуждения наедине в столь поздний час.

– Его светлости не помешало бы слегка перекусить, – произнёс камергер. – Он с самого утра ничего не ел.

Виллем про себя благословил старика. Частенько у него возникало желание придушить занудного старого хрыча, однако тот только что возместил все те долгие и скучные часы, проведённые в пору отрочества на уроках этикета.

– Полагаю, мы можем сделать десятиминутный перерыв, – произнёс князь. – О чём конкретно ты желаешь поговорить со мной, Виллем?

– Некое безотлагательное личное дело, – ответил Виллем, многозначительно оглядываясь по сторонам.

Энрик лишь пожал плечами, словно говоря этим: «Ну, как скажешь». Члены совета уже начали покидать зал.

– Пошли, прогуляемся до обеденного зала, ты сможешь размять ноги.

– Не самая плохая идея в этой ситуации. Мне пойдёт на пользу немного упражнений. Расслабит перед грядущим днём.

Положив руку брату на плечо, Виллем направил его в сторону выхода, что вёл в обеденный зал.

– Слишком уж ты беспокоишься о завтрашнем дне, брат.

Оглядев прихожую, Феликс заметил Бориса, капитана княжеской стражи. Пока всё неплохо, он и Истребитель умудрились пройти столь далеко без помех. Теперь ему осталось лишь отыскать князя. Он взмахнул рукой, привлекая внимание капитана стражи. Борис увидел его и сразу же подошёл быстрым шагом.

– В чём дело, господин Ягер?

– Где князь?

– Он удалился откушать в обеденный зал. Совет снова соберётся через несколько минут. Зачем вы желаете видеть князя?

Феликс отчаянно пытался найти повод, который позволил бы ему переговорить с князем наедине. Внезапно его посетило вдохновение.

– У меня для него срочное сообщение от господина Шрейбера о войсках демонов, осаждающих город.

Феликс отметил, что он вызвал интерес у многих присутствующих. Волшебник или нет, Макс Шрейбер явно пользовался уважением среди этих людей. Ладно, первый барьер взят. Теперь ему осталось лишь найти способ изложить новости князю, не лишившись при этом своей головы.

– Где найти князя? – спросил он без всякого намёка на праздное любопытство.

– Он только что отправился в обеденный зал, чтобы перекусить и переговорить с братом без посторонних.

Феликс и Истребитель обменялись потрясёнными взглядами. Этот факт мог значить, что тот совершенно невиновен, но мог означать и нечто куда более зловещее.

– Как пройти в зал? – спросил Феликс.

Заметив недоумённый взгляд на лице капитана, Феликс прибавил:

– Я неоднократно слышал рассказы о красоте его гобеленов.

– Это за главным залом приёмов, возле большой лестницы. А куда в такой спешке направился твой отважный приятель? Я надеялся поговорить с ним о его подвигах на стенах.

– Думаю, ищет сортир. Ранее он прилично выпил.

Виллем шёл рядом с братом по сумрачным залам дворца. Он был рад, что на дворе ночь и, несмотря на свет факелов, тут царит полумрак. Ему не хотелось слишком отчётливо видеть лицо брата, как не хотелось и обратного, чтобы его лицо видел брат. Он опасался, что лицо слишком явно выдаёт его намерение и вину.

– Итак, брат, о чём ты хотел поговорить со мной?

Виллем мысленно пытался просчитать, как далеко они от места, где ожидают Ларс и Павел. «Не так уж далеко, – решил он, – возможно, десятка три шагов. Они должны ждать здесь, в нишах. Надеюсь, они помнят свои инструкции. Чёткие инструкции». Он снова проверил отравленный клинок, вспоминая часть плана, о которой им не сказал.

После того, как они предательски убьют своего князя, им придётся умереть от руки его скорбящего брата. Пара царапин от его кинжала их обездвижит. А после он сможет разделать их тела по своему усмотрению, чтобы было похоже, что здесь произошло кровопролитное сражение. А пока этим были заняты его мысли, Виллем гадал, как дошло до того, что он ведёт на смерть собственного брата? Неужели он действительно столь низко пал?

– Ты выглядишь весьма озабоченным, – прибавил Энрик. – Что тебя гложет?

Голос брата звучит обеспокоенно. В какой – то мере это по – настоящему трогательно. «Сейчас нужно быть безжалостным, – твердил себе Виллем. – Нельзя позволить себе проявление чувств. Или он, или ты». О таких вещах легко думать, когда имеешь дело с незнакомцами или соперниками по службе Тзинчу. Теперь же это куда труднее. В конце концов, это его брат – человек, которого он знал дольше, чем кого – либо, который рос вместе с ним, с которым он играл в детстве. Тот, кто знал Виллема в прежние времена, до того как он запутался в тенёта Тёмных богов и их последователей, во времена, когда жизнь была проще и куда невиннее.

– Ты помнишь, мы были мальчишками и старый Борис обучал нас владению мечом?

– Это то самое важное дело, о котором ты хотел со мной поговорить? – мягко поинтересовался Энрик.

В его голосе не было раздражения, лишь удивление и толика нежности. Эта его сторона не была заметна большинству людей, которые видели в нём лишь холодного и высокомерного князя. «Он такой же человек, – подумал Виллем, – и лишь я в действительности знаю это». Этому человеку Виллем преданно служил многие годы, и как бы то ни было, даже теперь, после присоединения к культу Изменяющего Пути, он полагал, что не вся та преданность была притворной. Когда он прикончит убийц князя, некоторым образом это станет подлинным возмездием скорбящего брата.

Он действительно будет скучать по Энрику и в глубине души по – настоящему сожалеть, что события привели к такому исходу. Однако его брату, в любом случае, никак не пережить несколько последующих дней. Арек Коготь Демона и его орда, несомненно, возьмут город, и его брат погибнет вместе со своим войском. В некотором смысле, Виллем оказывает брату услугу, позаботившись о том, чтобы тот не дожил до кровавого рассвета.

«Довольно притворства, – заявил он себе. – Твой брат должен умереть, чтобы обеспечить тебе обретение вечной жизни из рук Великого Преобразователя. Вот так всё просто». Однако он понимал, это не так. Слишком часто в прошлом он жалел о своём решении присоединиться к хаоситам, и хотел бы обладать достаточной смелостью, чтобы бросить их, невзирая на последствия. Виллем был уверен, что когда дело дойдёт до суда Тзинча над ним, от бога это не скроется и будет свидетельствовать против него. Не обладает он жестокостью и напором, чтобы преуспеть у Владыки Перемен. Он проклят независимо от того, какой выбор сделает. Не может он свернуть с выбранного пути, дальнейшее продвижение по которому также ведёт к гибели. Виллем покачал головой и вздохнул.

– А ты вообще собираешься посвятить меня в эту великую тайну, которую скрываешь? – беспечно поинтересовался Энрик.

Это была, разумеется, шутка, однако Виллем внезапно ощутил убийственную потребность сознаться во всём, полностью раскрыть брату ту великую тайну, что хранит. Он не хотел ни каяться, ни молить о прощении, он даже на понимание не рассчитывал. Виллем попросту устал, придавленный грузом своих запретных знаний. Он хотел покончить с этой тайной и выйти из дела.

Она больше не давала ему чувства превосходства на толпой обывателей. Она больше не давала ему ощущения принадлежности к избранной элите. Она лишь смертельно его утомила.

– В последнее время я часто думал о них, об уроках фехтования, – произнёс он, чтобы хоть как – то прервать молчание.

Сколько ещё осталось до ниш? Десять шагов? Пятнадцать? Было трудно определить точно.

– Я вспоминаю о том, как потерял самообладание, ударил тебя со спины и ранил в голову, а ты сказал Борису, что это был несчастный случай. Я так и не поблагодарил тебя за это.

– И это всё время тревожило твой разум? – спросил Энрик и рассмеялся.

Это был здоровый искренний смех, смех человека в расцвете сил. «Не слишком – то честно обрывать этот смех», – удручённо подумал Виллем. Теперь до него дошло, что ничего из сделанного им в действительности не имело значения. Он погубил многих людей без какой бы то ни было цели, приближая развязку, в которую сам никогда по – настоящему не верил, а теперь по той же самой причине обрекает на смерть собственного брата. Самое время прекратить это безумие. Только может ли он теперь остановиться? Всё зашло слишком далеко. Они уже почти возле ниш. Он был уверен, что видит тени подкарауливающих наёмных убийц. Внезапно вперёд выпрыгнул Павел.

Виллем был не совсем уверен, что толкнуло его под удар клинка наёмного убийцы: раскаяние, любовь, преданность… возможно, просто понимание, что вся жизнь его прошла неправильно, и теперь настало время искупления. Глубоко заложенный инстинкт самосохранения заставил его обнажить кинжал; он закричал: «Берегись, убийцы!», – и оттолкнул брата в сторону, опрокинув его. Внезапная острая боль в боку подсказала, что клинок Павла вонзился в тело. Несколько мгновений, и яд прикончит его. Если только…

Он обратился внутрь своего существа и обнаружил искру мистической силы, что пробудилась не так давно. Она тускло мерцала, но он инстинктивно ухватился за неё и принялся нейтрализовывать яд. Виллем понимал, что добился лишь частичного успеха, всего лишь купил себе несколько дополнительных секунд жизни, но, возможно, и этого окажется достаточно. Виллем сделал выпад в сторону Павла, но наёмный убийца оказался чересчур быстрым. Он заметил проблеск удивления на лице Павла, когда тот увидел, кто именно на него напал. Это продолжалось лишь мгновение. Каждый последователь Тзинча хорошо осведомлён, что среди них процветает предательство, и следующий кинжал может быть направлен рукой одного из союзников.

Павел среагировал незамедлительно, уклонился назад и опять ударил. Его клинок снова пронзил бок Виллема. Виллем почувствовал, как мускулистая рука охватывает шею, и осознал, что его схватил и крепко держит Ларс, пока Павел снова и снова вонзает клинок в его тело. Боль отступила. Силы покидали его. Перед глазами всё расплывалось. Наблюдая, как навстречу приближается пол, он понял, что бывшие соратники его отшвырнули. Он и не представлял, что человеческое тело способно вынести столь многое.

Оглянувшись, Виллем увидел, что брат по – прежнему лежит ничком на полу. Князь неудачно упал, когда брат оттолкнул его. Чувство досады охватило Виллема. Все его усилия пошли прахом. По несчастливой случайности он либо убил брата, либо предоставил такую возможность наёмным убийцам. Словно издали донёсся до него боевой клич, и Виллем заметил движущуюся по коридору крупную неясную фигуру. То был гном, которого он узнал – Готрек Гурниссон, истребитель.

«Какая ирония, – подумал Виллем. – Всё это время я пытался его уничтожить, а теперь молю о том, чтобы гном поспел вовремя и победил. Как, должно быть, веселятся боги!»

На глазах Виллема гном приближался к Ларсу и Павлу. Они обернулись ему навстречу, но не им было тягаться с рассвирепевшим гномом. Топор сверкнул раз, второй, и всё было кончено. Истекающие кровью останки его приятелей – сектантов кусками лежали на полу позади Виллема.

– Благодарю тебя, – попытался произнести Виллем, но не смог выдавить ни слова из – за алой струи, что хлынула из его горла.

Тьма сгустилась вокруг Виллема, и он почувствовал, как его тянет вниз, к тому, что ожидает за порогом смерти. Внизу было жарко, и всё заполнила обжигающая боль. Там ждал его Владыка Перемен.