Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Когда дорога свернула и начался извилистый подъем, стали видны выложенные из темного камня караульные вышки над воротами. Фундамент огромных строений был монолитной скалой, а на нее подняли тысячи тщательно обработанных тяжелых камней, и получились укрепления, с которыми не могли сравниться даже великие морские ворота Лотерна. В лучах солнца сверкали золотые знамена и вышитые рунами флаги, а с башен свисали украшенные странными гномьими узорами полотнища.

Ворота были закрыты. Их украшали золотые пластины с чеканными лицами предков и символами кузнечного дела: наковальнями, молотами и кузнечными мехами. Ворота охраняли облаченные в кольчуги и тяжелые пластинчатые доспехи воины; выражение их лиц скрывалось за шлемами с выкованными стилизованными лицами.

Когда путешественники приблизились к воротам, долину заполнили долгие переливчатые звуки горнов – их повторило многократное эхо. По их сигналу в воротах открылась небольшая, по сравнению с воротами, дверь: в три эльфийских роста высотой.

Малекита впечатлили ворота, но, когда князь прошел через них, он остановился как вкопанный и восхищенно огляделся. Зал, где они оказались, был вырублен в скале, но, в отличие от грубого камня фортов, его отполировали до блеска, и пролегающие в породе жилы сверкали драгоценными украшениями в свете сотен светильников.

Длинный и широкий, как ворота, коридор вел в глубь горы. Высокий сводчатый потолок поддерживали стоявшие вдоль стен колонны. С высокого свода на толстых цепях свисали фонари. Огромные светильники сияли магическим светом. В их свете становились ясно видны вырезанные в камне рисунки: сражающиеся воины, добывающие руду горняки и стучащие молотами кузнецы. Прорезанные в полу желоба были залиты цветным стеклом, и пол переливался всевозможными цветами.

Гномы-часовые стояли вдоль стен; их доспехи блестели золотом, а обоюдоострые топоры украшали драгоценные камни. Вперед были высланы гонцы, и поэтому прибывших встречали весьма торжественно.

Когда путешественники вступили под свод, первая пара часовых вскинула в салюте оружие, и волна покатилась по рядам по всему протяжению их следования. В дальнем конце стояла группа гномов в ярких кафтанах, со шлемами, украшенными золотыми рогами и крыльями, и с каждым их движением в ярком свете вспыхивали и переливались драгоценные камни браслетов, колец и ожерелий.

За ними стояли знаменосцы со штандартами, где тонкими серебряными и золотыми нитями всех мыслимых оттенков и переливов были вытканы гербы танов. Как и прочие украшения, они представляли собой различные комбинации топоров и молотов, наковален и молний, изображенных с исключительным мастерством.

За встречающей группой находилась дверь, чуть меньше, чем та, через которую только что прошли эльфы. Вырезанное из гигантского горного дуба дверное полотно пестрело бронзовыми болтами с головками в виде пары скрещенных молотов.

Гномы низко поклонились, одной рукой придерживая бороды, чтобы не мести ими по полу. Малекит кивнул в ответ, а прочие эльфы тоже склонились в поклоне. Один из благородных гномов держал в руке жезл, украшенный искусным орнаментом. Он трижды стукнул им по двери, по залу прокатились гулкие удары. Открылось окошко на уровне гномьего лица, и гном перебросился несколькими словами со стоящим за дверью. Малекиту показалось, что они о чем-то спорят, но он подозревал, что это некий ритуал, смысл которого ему неизвестен.

Тяжеленная дверь легко и бесшумно отворилась, и стало видно помещение за ней. Оплот представлял собой настоящий лабиринт из коридоров, залов и галерей, и хотя князь поначалу старался запоминать дорогу, вскоре он понял, что безнадежно заблудился в бесконечных проходах и лестницах. По его впечатлению, они поднимались к вершине горы, хотя и окружным путем, который то поднимался, то снова нырял вниз. Внутренняя обстановка оплота уступала приемному залу, но тем не менее всюду встречались украшения из драгоценных камней и металлов. Иногда они проходили мимо светящихся ярким светом кузниц, где из открытых арочных проемов веяло жаром и доносился звон молотов. Мало кто отвлекался от работы, хотя порой какой-нибудь кузнец или подмастерье и бросал на них любопытный взгляд. В городе гномов постоянно кипела работа, мимо них по коридорам то и дело проходили гномы в спецовках и кожаных фартуках.

Наконец процессия подошла к тронному залу короля Газарунда. По стенам зала были развешены щиты и знамена. По бокам горели два длинных очага, а дым от них уходил в хитроумную систему труб и выводился на поверхность. Инкрустированные золотом плиты пола блестели в красных отсветах очагов.

Кургрик знаком приказал эльфам остановиться, а остальные таны и знатные члены королевского совета выступили вперед.

Король Газарунд сидел на троне из черного гранита с золотой отделкой. Лицо правителя гномов не выражало особого гостеприимства, из-под кустистых бровей сурово блестели черные глаза. На его обнаженных бицепсах сверкали замысловатые браслеты. Поверх простого бело-синего жилета лежала густая черная, с проседью борода, и даже несмотря на то, что была заплетена в косички и продета в петли на ремне, она едва не касалась пола. Лицо короля покрывали морщины, складки и боевые шрамы.

Но более всего бросалась в глаза золотая повязка на правом глазу, и, как показалось Малекиту, она вросла в кожу.

Корона стояла на столике возле трона. Даже очень крепкий гном не смог бы выдержать тяжести этого огромного головного убора. Выполненную в виде боевого шлема корону венчали огромные, как у орла, крылья, а закрывающие щеки заслонки переливались дюжинами бриллиантов. А вместо короны на голове гнома красовалась простая стальная каска.

Таны гномов поднесли королю петицию, – по крайней мере, именно так Малекит истолковал церемонию, каковой оказался свидетелем. Король кивнул, и эльфов жестами подозвали к нему.

Неторопливо, выверенно начался ритуал приема гостей. Король Карак Кадрина и его таны следовали ему с серьезностью и достоинством. Малекит и король обменялись подарками: князю поднесли выкованную гномами золотую брошь, а короля он одарил серебряным эльфийским кубком тонкой работы, отделанным сапфирами.

Малекита представили танам оплота, хотя он тут же забыл длинный список их неудобопроизносимых имен, а затем эльфов провели в отведенные для них покои.

Спальни оказались удобными, но далеко не роскошными. Мебель в них была сделана для гномов, то есть слишком маленькая и низкая для эльфов. Малекит обнаружил, что ему легче встать на колени рядом с приставленной к стене глиняной чашей для умывания, чем нагибаться к ней.

Очага в комнате он не обнаружил, но из отверстия в стене шел непрерывный поток теплого воздуха. Вероятно, его каким-то образом направляли сюда из расположенных ниже кузниц. Покрывало и обивка кресел, а также набивка матраса оказались очень жесткими. Впрочем, Малекит привык к неудобствам за долгие годы походов.

Немного отдохнув, Малекит дал знать стоявшему за дверью гному, что готов приступить к трапезе, – ему пришлось прибегнуть к языку жестов и показывать, как он подносит ко рту пищу и поглаживает живот. Гном понимающе закивал, пробурчал что-то в ответ и остался стоять на месте.

Малекит послал за Аландрианом и снова попросил еды. В ответ он услышал, что в их честь вечером устраивают пир.

Пир был горой, рекой лился эль, и произносились длинные речи, которых Малекит не понимал. Зал украшало множество флагов и медных щитов с эмблемами различных кланов и гильдий оплота.

За тремя поставленными в ряд столами сидело по сотне гостей, а Малекита и его свиту усадили вместе с королем и его приближенными за отдельный стол.

Блюда из жареного мяса и овощей оказались довольно приятными на вкус, к ним в изобилии подавалась густая подливка, тяжелые клецки и кувшины с элем различной крепости. Малекит привык к деликатным специям и ароматам Ултуана и далеких островов на другом конце мира, и подобная пища камнем опускалась в его желудок. Он начал понимать, откуда у гномов столь внушительное сложение.

Каждую перемену приносили на огромных блюдах, и, после того как король накладывал порцию себе, к угощению тянулись остальные сидящие за столом. По дощатой столешнице вовсю лился эль, и князь подозрительно присматривался к подползавшей все ближе к нему лужице соуса.

Сидевший слева Кургрик весь вечер следил за тем, чтобы его гость не голодал: он половниками накладывал на тарелку князя рагу и украшал его небольшими холмами из картофеля, ячменных лепешек и прочих незамысловатых яств.

После четвертой перемены случилось нечто, порядком удивившее Малекита. В пиршестве наступила небольшая пауза, со столов убрали тарелки, и все гномы достали небольшие мешочки с сухими толчеными листьями. Затем насыпали их в трубки всех видов и размеров, подожгли и стали с явным удовольствием ими попыхивать. Зал наполнился дымом из трубок. Он повис над столом, отчего многие эльфы, включая Малекита, начали кашлять. Кургрик принял реакцию князя за тонкий намек и предложил ему свой мешочек с табаком. Малекит с вежливой улыбкой отказался, Кургрик пожал плечами и без видимой обиды убрал мешочек в складки платья.

На столе снова появились тарелки с картофелем, жареной олениной и огромными сосисками, а затем в зале воцарилась тишина. Прозвучало еще несколько речей, которые Аландриан постарался перевести. В большинстве из них говорилось о семейной чести и боевой славе, так что через какое-то время Малекит перестал прислушиваться к переводу и погрузился в свои мысли.

Тут он почувствовал короткий толчок в ребра и увидел, что Аландриан многозначительно на него смотрит. Быстро окинув взглядом затянутый клубами дыма зал, князь убедился, что все гномы выжидательно уставились на него.

– Я думаю, что пришла ваша очередь произнести тост, – с озорной улыбкой прошептал Аландриан. – Мне переводить?

– Лучше не стоит. Я знаю, что ты хорошо изучил их странный язык, но я предпочел бы, чтобы ты случайно не обозвал их короля раздутым бородавочником от моего имени. Я произнесу речь настолько величественную и изысканную, что понимать точное значение моих слов вовсе не обязательно.

Князь Нагарита поднялся, а Кургрик потянулся и наполнил его кружку пивом настолько густым и темным, что его можно было принять за деготь.

– Ваше здоровье, – произнес Малекит, поднимая чашу.

Гномы в вежливом ожидании держали руки рядом с кружками. Они даже не догадались, что он только что сказал.

– Что с ними такое? – уголком рта прошипел Малекит, не убирая с лица благородной улыбки.

– Думаю, они ждут речи подлиннее, – ответил Аландриан. – Вам придется сказать что-то более пространное, чтобы они сочли это полноценным тостом.

– Ладно, – сказал князь, поворачиваясь к королю оплота. – Ваши покои величественны и полны чудес. Я восхищаюсь мастерством вашего народа, и сердце уверяет меня, что союз с вами принесет много пользы моим людям.

Взглянув на кивающего Аландриана, Малекит понял, что он на верном пути. На лицах гномов отражалось полнейшее непонимание, и князь решил немного себя порадовать:

– Вы очень милые существа, хотя немного немыты и коротковаты.

Эльфы тихо рассмеялись, и их примеру неуверенно последовали гномы.

– Мне очень приятна наша встреча, но должен признаться, что я совершенно не помню, как кого из вас зовут, да и на вид вы все одинаковы.

Бросив быстрый взгляд на Аландриана, Малекит увидел, что тот поджал губы, но не обратил на это внимания и продолжил:

– Меня очень удивило, что из ваших ртов идет дым, как из трубы, и, если я не задохнусь до конца вечера, мне останется лишь поблагодарить богов за нежданное спасение. Я понимаю, что мы только что познакомились, но надеюсь, что со временем вы поймете, какую милость я оказал вам своим присутствием. На моей родине очень много народу, который никогда не удостаивался чести встретиться со мной, а тут я сижу, ем ваши похлебки и обращаюсь с вами как с равными. Меня заверили, что все вы достойные гномы, так что не обманите моих ожиданий.

Малекит встал и поставил ногу на стол. Для эльфа это оказалось совсем несложно, поскольку стол был чуть выше его колен.

– Так знайте же! – чистым, разносящимся по всему залу голосом провозгласил князь. Возглас привлек внимание даже самых пьяных гостей. – Нам лучше оставаться друзьями. Нагаритяне не тратят время впустую даже с эльфами из других княжеств. Если вы нас обманете, вас ждет быстрая и неотвратимая месть. Мы сожжем эти залы и закидаем костры грудами трупов – выше, чем ваши горы. Мы оставим вам ваши скалистые вершины, а себе заберем равнины и леса. Если вы решите противостоять нам, мы вытесним вас отсюда, как уже сделали с орками и гоблинами. Я с нетерпением ожидаю встречи с вашим Верховным королем, поскольку он почти равен мне по положению, и я надеюсь, что у него достаточно ума для ведения с нами дел. Но предупреждаю: если он мне не понравится, я могу убить вас всех. Если подумать, стоит кому-то исковеркать мое имя, и он попробует моего клинка. Так что лучше не позорьте наследие моих предков своими уродливыми губами и толстыми языками.

С широкой улыбкой Малекит поднял кубок.

– Да восторжествует над вами воля Нагарита! – провозгласил он.

Не успел князь добавить и слова, как Аландриан вскочил на ноги, вскинул свой кубок и издал торжествующий вопль. На лицах многих эльфов читалось потрясение, другие смотрели на князя с одобрением, но все они последовали примеру лейтенанта; через несколько мгновений к ним присоединились гномы, и по залу прокатился хор криков и стук кубков по столу.

– Благодарю! – Малекит вскинул руку, призывая к тишине.

Гномы не поняли его жеста и продолжили стучать и хлопать.

Рука Аландриана потянула его вниз, и Малекит уселся с довольной улыбкой на лице. Его речь завершила торжественную часть, и гномы понесли на стол огромные миски с дымящимся пудингом из вареного зерна и меда и кусками тяжелого пирога, который следовало макать в сладкий соус. За ними последовали блюда с твердым сыром и маленькими бисквитами, вкусом напоминавшими сушеный тополь.

Малекит полностью потерял чувство времени и не мог понять, полночь стоит или приближается рассвет. Но наконец эльфам позволили вернуться в отведенные для них покои. Многие гномы остались пировать, хотя довольно большая их часть заснула мертвым сном прямо за столами. Высокопоставленным гномам слуги принесли маленькие подушки и осторожно подсунули их под храпящие головы. Менее знатные гномы продолжали спать в крошках и пролитом эле.

Малекита пир утомил больше, чем путешествие, но он улегся в кровать бодрым, даже несмотря на переполненный желудок.

С одной стороны, гномы казались ему чересчур шумными и довольно невоспитанными, но он видел и много доказательств того, что они отличаются любознательностью, наблюдательностью и верностью. Внимание, которое они уделяют своему ремеслу, не уступало эльфийским мастерам, а в производстве оружия и создании механических устройств они превзошли Ултуан. По многим признакам становилось ясно, что гномы знакомы с магией, но Малекит не видел в оплоте ни одного колдуна, а когда по его просьбе Аландриан задал несколько вопросов на эту тему, ему вежливо, но решительно ответили, что у гномов нет волшебников.

Малекиту не терпелось продолжить путешествие к оплоту Верховного короля, поэтому его обрадовало известие, что Кургрик также не хочет терять времени понапрасну. Древесину следовало срочно доставить в шахту под Караз-а-Караком, и компания эльфов и гномов покинула город Карак Кадрин на следующий же день.

Король пришел их проводить, причем за пределами тронного зала он выглядел куда дружелюбнее и доступнее. Он по очереди пожал руки всем эльфам и с приязнью потрепал князя по руке. Затем произнес что-то на своем языке, а Малекит кивал и улыбался в ответ – он больше не прислушивался к переводу Аландриана.

Широкий, так что две тележки могли легко в нем разминуться, вымощенный камнем подземный коридор вел на юг. Его освещали фонари, а гладко отшлифованные стены не оставляли места теням. Высокий, в пять-шесть эльфийских ростов, потолок поддерживали мощные колонны из дерева и металла.

Теперь путешественники ехали в тележках. Поездка получалась довольно приятной, но отсутствие дня и ночи начало сказываться на нервах Малекита. Через три дня он начал гадать, сколько еще будет тянуться этот туннель. Через шесть он всерьез заскучал по солнцу, звездам и даже грозовому небу.

Время от времени им встречались сторожевые посты, слегка похожие на встреченные на поверхности земли форты. Их окрестности патрулировали гномы со странными механическими луками.

От основного туннеля постоянно отходили переходы и боковые коридоры, и всюду шагали гномы и ехали их тележки, нагруженные самыми разными товарами: металлическими заготовками, мешками с зерном, корзинами с углем, шахтерским инструментом и многим другим.

К восьмому дню Малекит вновь стал проявлять интерес к путешествию, потому что он только теперь осознал размеры царства гномов. Каждый день они проезжали не меньше пятнадцати лиг, таким образом, позади уже осталось более трехсот шестидесяти миль. Туннель шел практически прямо, то есть они двигались на юг. Если боковые проходы вели к другим оплотам и поселениям, то горы, стало быть, прямо кишели гномами.

Теперь, когда князь размышлял о последствиях союза с этим народом, его былая надменность немного поубавилась. Если нагаритянам удастся заключить союз с гномами, то это значительно укрепит положение Малекита. Теперь он уделял больше внимания отношениям гномов между собой и старался при помощи Аландриана овладеть азами их языка. Он приложил усилия, чтобы запомнить имена своих спутников: такие нелепые прозвища, как Гундгрин, Бордин, Нагрин и Баррнок. Также князь выучил слова, обозначающие «меч» и «топор», и узнал, что проход называется Унгдрин Анкор.

Малекита научили слову «золото», затем еще и еще одному, пока он совершенно не запутался. Во время остановки князь подозвал Аландриана в укромную нишу и потребовал объяснений.

– Азгал, чурк, брин, галаз, гнолген, горл, конк, тиг, рил, скроттиз… – жаловался князь. – Ужасные слова, я до сих пор не могу понять, какое из них значит «золото»!

– Все они означают «золото», ваше высочество, – терпеливо ответил лейтенант.

– Золото золотое! Ну и зачем им для него столько слов?

– Золото и правда золотое, ваше высочество. – Аландриан вытащил из-под мантии цепочку, на которой висел подаренный ему Кургриком амулет. – Но для гнома существует много видов золота. Золото, по внешнему краю чуть красноватое, – это конк. А если внутренний узор выполнен из более мягкого металла – это они называют горл.

– Понимаю. – Хотя на самом деле Малекит ничего не понял.

Аландриан прочел на его лице сомнение.

– Мы видим только один металл, который мы называем золотом, – медленно объяснил он, возвращая амулет на место. – Гномы же видят множество разных металлов и каждый называют своим именем.

– Так каждое слово обозначает один из видов золота? – спросил Малекит. – Мягкое золото, твердое золото, блестящее золото, так?

– Примерно так, ваше высочество, – закивал Аландриан.

– Но ведь не может быть столько видов золота.

– Физически нет. – Лоб лейтенанта сморщился от напряжения, пока он раздумывал, как объяснить свою мысль. – Но для гномов золото обладает не только физическими свойствами.

– А какими еще?

– Для начала – есть счастливое золото.

– Счастливое золото? – нахмурившись, переспросил Малекит.

– Например, золото, найденное совершенно случайно.

– Странно, но, с другой стороны, и сами гномы довольно странный народ.

– Вид золота также меняется в зависимости от того, где оно добыто, где находится сейчас и какую имеет историю, – под требовательным взглядом князя продолжал Аландриан. – Существует слово для золота, которое находится в слитках и еще не обработано. Есть другое слово для золота, из которого уже что-то делали, но потом расплавили. Есть золото для трат, которое они называют «нетерпеливым», и есть золото для хранения. Его название очень похоже на слово, которое они используют для обозначения терпения или ожидания. Есть золото, которым еще никто не владеет: например, жила или займ. И конечно, есть слова для золота, которым ты хотел бы обладать или когда-то обладал…

– Достаточно! – отрезал Малекит. – Значит, у них много слов для обозначения золота. Я не собираюсь учить их все.

– О нет, ваше высочество. Даже сами гномы не знают всех имен золота. Тем более что они могут придумывать названия по своему вкусу, и сородичи, скорее всего, их поймут.

Аландриан бросил взгляд на своих спутников: гномы забирались в тележки и готовились к отправлению.

– В любом случае лучше не говорите о золоте очень часто, – сказал лейтенант. – Когда я говорю о нем, у гномов появляется мечтательный взгляд, а некоторые перевозбуждаются. Во время рассказа о золотых воротах Лотерна Кургрик чуть сознание не потерял.

– Значит, лучше не говорить им о сокровищах Атель Торалиена? – спросил Малекит. – На случай, если они решат их отобрать?

– Да, ваше высочество, лучше не говорить.

Малекит понимающе кивнул и бросил взгляд на Кургрика. Тот слегка насупленно смотрел на их беседу. Князь жизнерадостно улыбнулся и помахал рукой – он старался прогнать появившуюся перед глазами картину, где тан гномов с пеной у рта оглаживал золотую монету.

На десятый день они свернули с основной дороги и, насколько мог судить Малекит, направились на восток. Движение здесь оживилось, из чего князь заключил, что до столицы уже недалеко. Кургрик тоже становился все возбужденнее, и из нескольких выученных слов и перевода Аландриана князь узнал, что гномы планируют достигнуть цели путешествия на следующий день.

Малекит также испытывал некоторую нервозность и постоянно теребил Аландриана, чтобы тот рассказывал ему как можно больше о гномах – и в частности о Верховном короле. Но при расспросах Кургрик по непонятной причине замыкался; от него удалось лишь узнать, что короля зовут Снорри Белобородый и что он первый правитель, объединивший все оплоты. На следующий день Малекиту предстояло встретиться с этим правителем.

Пока караван готовился к последнему переходу, князь Нагарита достал из сундука свой лучший плащ – фиолетовый, с вышитыми золотом двумя свернувшимися драконами. Затем надушил волосы и расчесал их серебряной щеткой, инкрустированной пятью рубинами и тремя алмазами размером с кончик пальца. После такого туалета он почувствовал себя достаточно величественным и уселся рядом с Кургриком в передней тележке. Гордость князя немного задело то, что ему пришлось практически упираться подбородком в колени.

Чтобы попасть в столицу гномьего царства, нужно было проехать через широкие золотые ворота. Встроенные рычаги и шестеренки позволяли им открываться от единственного нажатия, совершенного без усилий. Ворота украшали вертикальные ряды рун, разделенные сверкающими алмазами.

Обрамляли вход две колонны из черного мрамора со старательно вырезанными хмурыми лицами предков. Плиты пола пестрели узорами.

Кургрик произнес что-то, обращаясь к Аландриану.

– На этих плитах вырезаны символы всех оплотов, – перевел лейтенант.

Малекит ничего не ответил и взглядом опытного воина оценил защиту ворот. Боковые башенки с железными дверьми нависали над проемом. Множество бойниц и узких окошек позволяли защитникам простреливать пространство перед воротами безопасно для себя. Вверху обнаружились отверстия для кипящего масла.

Князь отметил все эти хитрости и понял, что столица гномов практически неприступна. Унгдрин Анкор связывался с другими гномьими городами под землей, так что даже долгосрочная осада была невозможна, – ведь если не контролировать подземные проходы, то не удастся перекрыть доставку продовольствия. Малекит по опыту знал, что ни одна крепость не является абсолютно неприступной, но цена взятия гномьей столицы столь высока, что гораздо разумнее подружиться с гномами, чем без нужды злить их.

Когда гномы слезли со своих тележек, Кургрика и его товарищей встретили похлопыванием по спинам и радостными восклицаниями. На эльфов местные гномы бросали любопытные взгляды, но совсем без того изумления, каким их встретили в Карак Кадрине.

По мере продвижения по столице уверенность князя все возрастала: эти гномы уже знакомы с эльфами. А если вспомнить первую реакцию Кургрика, то сейчас становилось ясно: тан удивился не потому, что увидел эльфов впервые, а потому, что не ожидал их встретить в том лесу.

Когда эскорт из вооруженных до зубов гномов провел их в тронный зал Верховного короля, опасения Малекита подтвердились. Роскошью и размерами зал превосходил даже Карак Кадрин, а стены его украшало так много щитов, флагов и золотых эмблем, что лишь кое-где проглядывала каменная кладка. Пол устилали золотые плиты, инкрустированные рубинами, а с потолка свисало множество светильников. К помосту с большим, отделанным золотом и драгоценными камнями троном вела целая сотня ступеней. В зале собралось несколько дюжин гномов благородного вида в дорогих одеждах.

Но что более всего поразило Малекита, так это то, что возле трона он увидел двух эльфов.

Одного Малекит узнал сразу же. Это был князь Аэрнуис из Эатана, известный мореплаватель, который провел через океан первые эльфийские корабли. Больше сорока лет о нем никто ничего не слышал, и на родине считали, что последнее путешествие окончилось его гибелью. Но теперь Малекит понял причину его столь длительного отсутствия.

Второго эльфа князь Нагарита не знал, но предположил, что это один из советников Аэрнуиса. Эльфы обернулись и заметили входящих сородичей. Хотя яркий свет фонарей слепил глаза, князю показалось, что бледные лица эльфов побелели еще больше.

Кургрик заторопился вперед, чтобы представить Малекита Верховному королю. Правитель гномов сидел на троне, облокотившись на колено и подперев рукой подбородок. При приближении Кургрика он выпрямился и внимательно выслушал длинную речь тана. Затем кивнул и перевел строгий взгляд на Малекита.

– Добро пожаловать в Караз-а-Карак, – произнес Снорри Белобородый, и князь непроизвольно поморщился при звуках ломаного эльфийского, хотя больше его удивило, что король вообще знает этот язык.

– Приветствую тебя, король. – Малекит быстро овладел собой и вложил во фразу все свои знания гномьего языка. Он не обратил внимания на усмешки на лицах Аэрнуиса и его приближенного, а на лице короля не отразилось ни удивления, ни злости. – Я Малекит.

Снорри удовлетворенно кивнул и жестом пригласил князя подойти к длинному подъему на помост. Малекит оглянулся на Аландриана, чтобы подать ему знак следовать за ним. Шагая через ступеньку, князь в развевающемся плаще взлетел по лестнице.

– Малекит? – сказал незнакомый эльф. – Тебя мы никак не ожидали здесь увидеть.

– Мне тоже так показалось. Ты знаешь меня, но я до сих пор не знаю, кто ты. Будь добр, сообщи свое имя Аландриану, чтобы я знал, кого мне придется убить за пренебрежение моим титулом.

– Сутерай, – выдавил эльф, бросив боязливый взгляд на своего князя. Малекит недовольно приподнял бровь, и с видимым содроганием Сутерай добавил: – Ваше высочество.

Верховный король с интересом наблюдал за их стычкой; совершенно очевидно, что он уловил оскорбительный тон Малекита, хотя и не понял, что именно произошло. Затем Снорри пристально поглядел на Аэрнуиса, но тот улыбнулся и ответил что-то на гномьем языке.

– Неслыханно! – вспыхнул за спиной князя Аландриан, и Малекит с вопросительным видом обернулся к нему.

По лицу Сутерая пробежала судорога, а Аэрнуис дернулся от смущения.

– Насколько я понял, князь только что представил вас королю как некоего мелкого дворянина, – тихо пояснил лейтенант и тут же торопливо добавил: – Не реагируйте слишком резко, у меня есть предчувствие, что Аэрнуис пригрел здесь себе местечко и на хорошем счету у короля.

Малекит внял его предостережению и подавил гнев.

– Представь меня Верховному королю полным титулом, чтобы он понял, с кем имеет дело, – ровным голосом приказал Малекит, не спуская пронзительного взгляда с Аэрнуиса.

Аландриан говорил довольно долго, и князь догадался, что лейтенант и правда перечисляет все его титулы и регалии. Короля его речь не слишком впечатлила, но он бросил вопросительный взгляд на Аэрнуиса и только затем ответил Аландриану.

– Король Снорри спрашивает, почему эльфы считают необходимым иметь так много титулов, – перевел Аландриан. – Его самого называют просто Верховным королем.

«Потому что мы ценим престиж и звание гораздо больше вас, пещерные дикари», – мысленно взорвался Малекит, но вовремя прикусил язык.

– Скажи ему, что такие длинные титулы используются редко, – после короткого раздумья произнес он вслух. – Например, в том случае, когда низший по званию забывается и выказывает неуважение.

Аландриан постарался перевести его фразу как можно точнее, и Верховный король недовольно перевел взгляд на Аэрнуиса. Правитель гномов поджал губы и обдумывал происходящее. После затянувшейся паузы Снорри встретился взглядом с Малекитом – и в его глазах блеснул подозрительный огонек. Затем король расплылся в улыбке, не сдержался и расхохотался. Князь обнаружил, что и сам улыбается: веселье короля оказалось заразительным, ведь в нем не было и намека на насмешку.

Снорри поднялся с трона и подошел к Малекиту, схватил его за руку и принялся крепко ее пожимать и похлопывать его по плечу. Когда король вернулся на свое царственное место, Малекит не смог сдержать коварную усмешку в сторону Аэрнуиса, отчего соперник разъярился еще больше.

Затем король пробурчал что-то на гномьем языке и жестом отослал их. Малекит задержался для поклона – он решил закрепить свою небольшую победу. По лестнице он спускался вместе с Аэрнуисом.

– Я жил здесь три года, – объявил Аэрнуис. – Я потратил много сил, чтобы завоевать доверие Верховного короля. Вы не можете просто войти в Караз-а-Карак и получить те же привилегии, что и я.

– Не забывай, с кем ты разговариваешь, Аэрнуис, – предостерег Малекит. – Я знаю, что гномы не любят смертоубийство еще сильнее, чем наш народ, но, если я не получу от тебя удовлетворительных ответов, я просто перережу тебе горло.

– В этих залах ваши угрозы пусты, – фыркнул эатанский князь. – Я нахожусь под защитой короля Снорри; если вы попробуете причинить мне зло, гномы расценят это как нападение на самого короля.

– Посмотрим, сколько продлится его милость. Ты не сможешь прятаться за его бородой вечно. Ты низко поступил со мной, князь, а такого я не прощаю и не забываю.

У нижних ступеней лестницы Малекит чуть повернулся и положил руку на плечо Аэрнуиса – с помоста, где сидел король, его жест выглядел выражением дружбы. На самом же деле эатанский князь съежился под железной хваткой Малекита.