Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

– И все равно мы смертны, – ответил Малекит. – Нас оценивают по тому, что мы сделали за свою жизнь и какое наследие оставили, как и вас. Жизнь длиной в тысячелетия ничего не стоит, если все труды оказываются напрасны.

– Правда, правда, – кивнул Снорри. Улыбка сошла с его губ. – То, что построили мы, войдет в легенды, не так ли? Два великих царства вытеснили с этих земель чудовищ и демонов, и теперь наши подданные живут в безопасности. Торговля никогда не шла лучше, и оплоты растут с каждым годом.

– Твое правление было славным, Снорри, – согласился Малекит. – Твоя семья сильна, и сын сохранит великие начинания.

– А почему бы и нет? – согласился Снорри. С кашлем он сел на кровати и утонул в пышных, вышитых золотом белых подушках. – Пусть мне трудно дышать и тело не слушается меня, но моя воля крепка, как камень, из которого сложены эти стены. Я гном, а в нашем народе живет сила гор. Я слаб телом, но мой дух отправится в Залы предков.

– Там его встретят Грунгни и Валайя, – продолжил Малекит. – Ты с гордостью займешь там свое место.

– Я не закончил, – нахмурился Снорри. С мрачным выражении король продолжил: – Слушай мою клятву, эльф Малекит, товарищ на поле битвы, друг у очага. Я, Снорри Белобородый, Верховный король гномов, передаю свой титул и права моему старшему сыну. Когда я пройду через ворота Зала предков, я буду наблюдать за своим королевством. Пусть знают враги и союзники, что моя смерть не станет концом моего правления.

Гнома охватил приступ жестокого кашля, с губ брызнули капельки крови. Суровое морщинистое лицо повернулось к Малекиту. Эльф смотрел ему прямо в глаза.

– Если нам будет угрожать страшный враг, я вернусь к своему народу, – поклялся Снорри. – Если самые гнусные создания этого мира будут захлебываться воем под вратами Караз-а-Карака, я снова возьму в руки свой боевой топор и горы сотрясутся от моего гнева. Слушай меня, Малекит с Ултуана, и запоминай. Мы вершили великие дела, и я оставляю это наследие тебе, мой боевой товарищ и друг. Поклянись на моем смертном одре, что ты слышал мою клятву. Поклянись на моей могиле моему духу, что ты не предашь идеалы, за которые мы боролись. И знай, что нет никого более презренного в этом мире, чем клятвопреступник.

Малекит взял руку короля в свою и стиснул его ладонь.

– Клянусь, – сказал он. – Клянусь на могиле Верховного короля Снорри Белобородого, правителя гномов и друга эльфов.

Глаза Снорри затуманились, и его грудь больше не поднималась от дыхания. Чуткий слух Малекита не мог обнаружить никаких признаков жизни, и он не знал, услышал ли король его слова. Князь отпустил руку Снорри, сложил его руки на груди и легким движением длинных пальцев закрыл другу глаза.

Затем он встал, бросил на мертвого короля последний взгляд и вышел из комнаты. Снаружи, среди нескольких дюжин придворных гномов, стоял сын Снорри Трондик.

– Верховный король умер. – Малекит обвел глазами собравшихся гномов, пустой тронный зал, затем перевел взгляд на Трондика. – Теперь ты Верховный король.

Не произнеся больше ни слова, Малекит пробрался через толпу и вышел в тронный зал. Там он остановился на полдороге к трону и уставился на высокий помост. Он прекрасно помнил первый свой визит. В тот раз все внимание Малекита было уделено Аэрнуису, на Верховного короля он почти не обратил внимания. А сейчас он мог думать только о лежащем в маленькой спальне гноме.

Трон стоял пустым. Все опустело. Войны с орками и чудовищами выиграны. Эльфы усмирили леса, а гномы завоевали горы. Бел Шанаар украл у него власть над колониями. Казалось, что Снорри, пусть и неумышленно, забрал с собой в могилу последние дни славы. Теперь его друг мертв, и бороться больше не за что. Кроме как за трон Феникса.

За следующее десятилетие Малекит еще более отдалился от своего двора в Атель Торалиене. Он поступил так, как в свое время в Нагарите, – назначил мудрый, уважаемый совет из князей и прочих сановников править от своего имени и передал титул посла Карнеллиосу, князю Котика, который участвовал еще в первых переговорах с гномами и которому те вполне доверяли. Когда Малекит убедился, что дела находятся в надежных руках, он объявил, что намерен отправиться на север, в многолетний поход, из которого может не вернуться, и пригласил с собой добровольцев.

После такого заявления Малекит провел инспекцию замков и крепостей, защищавших земли Атель Торалиена, и повторил свой призыв перед всеми гарнизонами. Из добровольцев он отобрал лучших капитанов, рыцарей и лучников и вернулся в столицу с семьюдесятью воинами.

На подъезде к Атель Торалиену князь и его отряд наткнулись на огромный лагерь за пределами городских стен, размером почти в полмили. Для знати были раскинуты роскошные шатры и павильоны, а палатки поскромнее насчитывались сотнями.

У восточных ворот повелителя встретил Еасир.

– Слава богам, что вы вернулись. – Лейтенант ухватил под узды коня Малекита, чтобы помочь князю спешиться.

– Что-то случилось? – спросил Малекит и перекинул поводья одному из воинов. – Орда орков? Чудовища с севера?

– Нет, нет, – заверил его Еасир. – Никакой угрозы.

– Тогда почему у ворот расположилась целая армия каких-то проходимцев? – Малекит окинул взглядом палаточный город у дороги.

– Они хотят идти с вами в поход, – выдохнул Еасир.

– Все? – приподнял бровь князь.

– Шесть тысяч семьсот двадцать восемь. По крайней мере, так выходит по списку, который завел для добровольцев Аландриан. Сперва они заполонили город, и на верфях и рынке не осталось места. Пришлось выселить их за городские стены и предоставить им провизию.

– Я не смогу взять с собой больше пяти сотен, – ответил Малекит. – Отошлите всех, у кого есть жены и дети, и тех, кому не доводилось проливать кровь в битве. Так мы немного сократим их численность.

– Да, ваше высочество. Многие из них не из Нагарита; вы возьмете их с собой?

– Только если они принесут клятву верности Нагариту, – нахмурился князь. – И не надо брать никого моложе трех сотен лет. Мне нужны опытные воины.

– Тут восемнадцать князей из разных княжеств. С ними что прикажете делать?

– Они хотят урвать немного от моей славы, – отрезал Малекит. – Отошли обратно всех, кто не родился в Нагарите. Я поговорю с теми, кого ты сочтешь достойным моего внимания.

– Как пожелаете, ваше высочество. – Еасир с поклоном удалился.

Малекит смотрел на лагерь и видел, как на глазах начинает расползаться новость о его возвращении. Трубили рога, эльфы выходили из палаток и начинали собираться под воротами. Сотни выкрикивали его имя, чтобы привлечь к себе внимание. Малекит отвернулся и вошел в город.

– Закройте ворота, пока они не уйдут, – приказал он одному из часовых.

Малекит выбрал себе в спутники пятьсот эльфов: достаточно для управления кораблем и сражений, и при этом такое количество можно будет прокормить в дикой местности. Почти половина из них были ненамного моложе самого князя, а некоторые даже прибыли с ним сюда с Ултуана. Все они не имели семей, поскольку Малекит знал, что ведет экспедицию в неизведанное, и не хотел плодить вдов и сирот.

Аландриан занимался обеспечением похода и отправкой тех, кому отказали. Среди забот он умудрился найти одним вечером своего князя.

– Все готово? – спросил Малекит.

Он сидел в низком кресле на балконе своего городского дома. На маленьком столике стоял хрустальный графин, и князь жестом предложил Аландриану угощаться. Лейтенант налил себе бокал золотистого вина и присел рядом.

– Если позволите, я хотел бы дать вам совет, ваше высочество, – деликатно начал он. – Возможно, вам подойдет пятьсот первый доброволец.

– Пятьсот первый? – Малекит со смехом кивнул. – Ты предлагаешь, разумеется, себя?

– Да, ваше высочество. Еасир едет с вами, и я тоже хочу.

– Это невозможно, – ответил Малекит. – У Еасира нет семьи. А у тебя красавица-жена и двое чудесных дочерей. Я лучше отрублю себе руку, чем лишу их отца.

– Вы рождены для славы, – произнес Аландриан. – Я служил вам верой и правдой. Я прошу только, чтобы вы позволили мне продолжить службу.

– Срок твоей службы окончен, – ответил Малекит и поднял руку, чтобы остановить протесты лейтенанта. – Я уже подготовил бумаги, в которых титулы князя Нагарита и правителя Атель Торалиена переходят к тебе.

– Князя? – выдавил Аландриан.

– Верно, – Малекит рассмеялся над потрясенным выражением лица друга. – Я хотел немного подождать перед оглашением, но ты невольно подтолкнул меня. Ты станешь моим регентом в Элтин Арване. Еасир прежде всего солдат, и я назначаю его главнокомандующим Нагарита – этот титул носил я при жизни отца. У тебя достаточно терпения и мудрости, и ты обладаешь даром слова. Ты лучше послужишь мне не копьем, но пером. Правь Атель Торалиеном в лучших традициях Нагарита. Всегда будь готов прийти на помощь родине. Но главное, радуйся данной тебе богами жизни и старайся получить от нее лучшее!

Малекит поднял свой кубок, и Аландриан оторопело ответил на тост – он все еще не мог прийти в себя после откровений князя.

За несколько месяцев до отъезда Малекита навестил неожиданный гость. Князь сидел в верхней комнате возвышающейся над Атель Торалиеном башни и просматривал договор передачи власти преемникам. Хотя у него было несколько дворцов в городе и в лесных угодьях, он предпочитал заниматься делами именно здесь, в построенной на старой части стены башне, где он защищал город от орков.

Малекит третий раз перечитывал один из запутанных параграфов, когда его отвлек шум за окном. В башне послышалось оживление: хлопали двери, кто-то с топотом сбегал по ступенькам. Он попытался снова сосредоточиться на запутанном бюрократическом языке документа, но шум не стихал, и вскоре Малекит раздраженно отшвырнул бумаги и встал. В тот же момент в дверь торопливо постучали.

– Что? – спросил князь.

Дверь распахнулась, и в комнату с коротким поклоном вошел Еасир.

– Я пытаюсь сосредоточиться! – прорычал Малекит.

– Простите за вмешательство, ваше высочество, – выдохнул Еасир и снова поклонился, уже более церемонно. – Будьте добры, выгляньте в окно.

– В окно? – переспросил князь.

Он повернулся и вышел через открытый проем на маленький балкон. По улицам внизу толпы эльфов спешили в порт, а некоторые даже бежали. Малекит поднял голову и через крыши оглядел гавань.

Тихие воды блестели под ярким весенним солнцем. Дюжины кораблей качались на якоре, все выглядело спокойным, и Малекит не заметил ничего необычного. Затем он перевел взгляд на юг и увидел ряды приближающихся черных парусов.

Он прикрыл ладонью глаза и стал рассматривать армаду. Десять кораблей, девять из них ничем не примечательны, за исключением черных с серебром флагов Нагарита на мачтах. Но внимание его привлек десятый корабль.

Он без усилий скользил по волнам, четыре огромных треугольных паруса наполнял ветер, волны разбивались о золоченый нос. Малекит еще никогда не видел такого огромного корабля, не меньше замковой башни, с тремя корпусами: центральный корпус поддерживали два по бокам, причем каждый не уступал в размерах военному кораблю. На его палубе возвышались башни из темного дерева, отделанного переливающимся золотом. Малекита поразили величественные и в то же время элегантные очертания: он никогда не видел судна настолько великолепного.

Подобно льву среди стаи собак, корабль рассекал волны в центре армады. При подходе к берегу паруса сложились, и судно скользнуло к самому длинному причалу. С других кораблей послышались звуки горна – так они приветствовали благополучное прибытие своего флагмана.

Малекит поборол желание спрыгнуть с балкона и бежать к пристани; вместо этого он приказал Еасиру принести плащ и меч. И ждал, нетерпеливо постукивая пальцами по узорному парапету балкона и наблюдая, как приближается огромное судно. Он уже мог разглядеть команду на палубе в нарядных красно-белых камзолах. По неслышной ему команде матросы бросились сворачивать грот.

Еасир снова вошел в комнату, прицепил к поясу Малекита ножны и набросил ему на плечи пурпурный плащ. Немного торопливее, чем ему бы хотелось, князь вышел из комнаты и спустился по длинной винтовой лестнице. При его приближении часовые распахнули двери, но Малекит даже не удостоил их взглядом, так не терпелось ему оказаться снаружи. На улице толпились жители города, и, хотя многие расступались перед ним, некоторые так торопились на набережную, что не замечали князя. Еасир шагал перед ним и расчищал дорогу; когда неосмотрительные эльфы понимали свою ошибку, они падали на колени и просили прощения. Таким образом Еасир быстро расчистил путь до пристани, но выход на причалы оказался полностью перекрыт толпой сбежавших поглазеть на эльфийскую армаду.

Некоторые осознали, что создают препятствие, но могли только пожимать плечами и кланяться. Они попытались освободить проход, но собравшаяся толпа не позволяла этого. Гомон стоял такой, что выкриков Еасира никто не слышал, и в конце концов Малекиту пришлось прибегнуть к чрезвычайным мерам.

Он вытащил из ножен Авануир и поднял его перед собой острием в безоблачное небо. От одного слова лезвие окутала магическая сила. На кончике меча появилась огненная стрела, которая с пронзительным визгом взлетела в воздух и привлекла внимание всех вокруг.

Эльфы начали расступаться перед своим правителем – некоторые неуклюже вспрыгивали на вытащенные на берег лодки, другие карабкались на балконы и навесы. Подобно расступающейся перед кораблем воде, толпа раздалась перед Малекитом. С довольным кивком князь убрал меч в ножны и зашагал по освободившемуся проходу к причалу.

Он прошел по выбеленным доскам изгибающегося пирса, упер руки в бока и наблюдал, как огромный корабль медленно заходит на швартовку. Эльфы с толстыми тросами в руках ловко прыгали через борт и закрепляли судно.

С корабля спустили широкий трап. Малекит сделал несколько шагов и остановился у основания трапа.

На первой ступени трапа появилась высокая элегантная женщина. Морской бриз заставлял трепетать шелковые ленты ее одежд. С кошачьей грацией она начала спуск, и Малекит смог наконец-то разглядеть лицо Морати, такое же красивое и молодое, каким он его помнил.

Вдова Аэнариона грациозно спустилась на берег и остановилась перед сыном. Она протянула ему руку, и Малекит поцеловал ее, а затем помог матери сойти на причал, отбросив в сторону плащ.

Морати повернулась к нему и улыбнулась.

– Мой милый сын, – промурлыкала она.

– Драгоценная матушка, – ответил Малекит с церемонным кивком.

Когда толпа на пристани лучше разглядела происходящее, от пирса до складов пронесся потрясенный шепот. Затем воцарилась почтительная тишина, в которой слышались лишь крики чаек и шум волн. Эльфы потихоньку снова начали пробираться вперед; те, кто стоял далеко, вытягивали шеи и вставали на цыпочки, чтобы разглядеть королеву Нагарита. Многие родились уже в Атель Торалиене и никогда ее не видели.

Мать и сын рука об руку неторопливо направились к башне. Они не смотрели друг на друга, но поглядывали на толпу с приветливыми улыбками. Лицо Малекита полностью скрывало его истинные чувства.

А ведь он совершенно не ожидал прибытия Морати и боялся привезенных ею новостей. В голову не приходило ни одной безобидной причины, по которой мать променяла бы комфорт Анлека на пребывание в колонии. Неужели она перегнула палку в отношениях с Бел Шанааром и тот отправил ее в ссылку? Корабль тоже оставался загадкой. Очевидно, что делали его в Нагарите, но ни одна верфь за пределами Лотерна не смогла бы произвести такого великана. Как такое сокровище попало в руки Морати и что она собирается с ним делать?

Хотя Малекита терзали все эти вопросы, он заставил себя шагать медленно и с достоинством принимать поклоны и приветствия все увеличивавшейся толпы.

Мать отвечала на приветствия, исполненная всегдашнего самодовольства. Он видел, что вызванный ее приездом фурор доставляет Морати немалое наслаждение. С самого раннего детства Малекит замечал, что его мать всюду привлекает к себе внимание, и только мощный свет Аэнариона может затмить ее. Подобно тому как камень впитывает тепло полуденного солнца, так и Морати сейчас купалась в восхищении эльфов Атель Торалиена.

Дорога до башни заняла продолжительное время. Когда они входили в ворота, Малекит оглянулся через плечо и заметил, что к Еасиру присоединился Аландриан. Жестом он предложил матери взойти по лестнице первой и повернулся к своим лейтенантам.

– Оставьте нас пока наедине, – приказал князь. – Но не уходите далеко, вскоре я вас позову. Еасир, пошли кого-нибудь на пристань, чтобы проводили слуг матери в Звездный дворец.

Эльфы с поклоном собрались удалиться, но тут Малекиту пришла в голову еще одна мысль.

– Предупредите моих слуг.

Ответом ему послужили недоуменные взгляды.

– Мать привезла с собой огромную свиту. И их всех надо кормить.

Лейтенанты кивнули и ушли, а Малекит поспешил за матерью. Он перепрыгивал лестницу через три ступеньки, но, несмотря на это, Морати уже ждала его наверху. Она встретила его улыбкой и протянула руку. Со вздохом князь взял ее под руку и вывел на балкон. На сей раз провидицу и князя Нагарита встретили восторженными криками. Улицы были забиты эльфами, и изо всех окон выглядывали любопытные лица.

– Зачем ты приехала? – прошептал Малекит и помахал рукой восхищенной толпе.

– Я приехала навестить тебя, мой замечательный сын, – ответила Морати с ослепительной, предназначенной для зрителей улыбкой. – Ты должен понимать, что мать волнуется за сына. До меня дошли слухи, что ты собираешься в дикие места в поисках каких-то нелепых приключений, и я решила, что лучше навестить тебя до отъезда.

– Ты не сумеешь отговорить меня, – предупредил Малекит. – Я собираюсь выступать через несколько дней.

– Отговорить? – с легким смешком переспросила Морати. – А зачем же мне отговаривать тебя? Разве не я стояла на пристани Нагарита, когда ты отплывал сюда, и велела тебе снискать славу и величие? Разве ты не выполнил мое пожелание, и с тех пор я смотрю на твои достижения с любовью и гордостью?

– Прости меня, – ответил князь. – Если ты приехала лишь для того, чтобы поддержать меня, я очень признателен.

Морати ответила не сразу, незаметным жестом предложив вернуться в комнату. Последний раз махнув рукой толпе, Малекит открыл балконную дверь.

– Так все-таки зачем ты здесь? – спросил он. В его тоне звучало искреннее любопытство.

– Тебе не нужна моя поддержка, – заявила Морати.

Она указала на бутылку на столе, князь достал чистый бокал и налил ей вина. Мать кивком поблагодарила его, сделала глоток и продолжила:

– Ты слишком давно не был на Ултуане. Я собиралась настаивать на твоем возвращении, но затем поняла, что такой поступок не принесет пользы и только озлит тебя.

– Ты права, я не вернусь на Ултуан. Почему ты считаешь, что мне нужно вернуться именно сейчас?

– Не сейчас, но довольно скоро, – ответила Морати. – Я чувствую, что правление Бела Шанаара заканчивается. Его узурпация твоих заслуг в отношениях с гномами стала последней попыткой повысить свою популярность. Но теперь, когда колонии процветают и все княжества купаются в роскоши, Тиранок ничем не выделяется среди прочих. Лучшие из нагаритян давно покинули остров, и новое поколение желает подражать тебе, а не Бел Шанаару. В спокойствии таится слабость, ибо, прежде чем вложить меч в ножны, его нужно выковать в пылающем огне. Но на Ултуане огня не осталось. Хотя империя эльфов растет, Ултуан угасает.

– Если Ултуан угасает, это вина правящих там князей, – заявил Малекит. Он тоже налил себе вина.

– Я о том и говорю, – отрезала Морати. – У Бел Шанаара нет достойного преемника, а его двор так же слаб, как и он сам. Результатом твоих подвигов в колониях воспользовались другие. И тебе следует вернуться, чтобы забрать то, что по праву принадлежит тебе.

– А как ты посмотришь на то, что я вообще не вернусь на Ултуан? – спросил Малекит. – Что, если я решил прожить свою жизнь здесь, вдали от удушающих объятий нашего острова?

– Тогда я прокляну тебя как последнего глупца и отрекусь от тебя. Но я знаю, что ты сейчас неискренен. Наш остров похож на когда-то любимую тобой девушку, которая вышла за другого. Но даже если ты больше не хочешь смотреть на ее лицо, любовь продолжает жить в твоем сердце, чтобы она ни сделала.

– Да, ты права, – признался Малекит. – Наша страна – как возлюбленная, которая отвергала меня много раз, и все же ее взгляд не отрывается от меня и манит обещанием, что однажды она все-таки примет мои ухаживания. Тем не менее, если ты говоришь правду, быть может, уже слишком поздно: красота увяла и Ултуан ждет забвение и скорая смерть. Возможно, будет лучше, если мы порвем последние связи с этим маленьким островком и отправимся в большой мир.

С перекошенным от ярости лицом Морати подошла к сыну и отвесила ему пощечину. Повинуясь рефлексу, он поднял руку, чтобы ответить на нападение, но быстрая, как змея, Морати перехватила его запястье. Длинные и острые ногти вонзились в кожу, и по руке Малекита потекла кровь.

– Как ты смеешь! – прошипела провидица. – Твой отец посвятил всю свою жизнь борьбе за Ултуан и спас его ценой собственной жизни. Я думала, что воспитала тебя лучше. Я думала, что ты не станешь одним из самовлюбленных идиотов, которых при дворе Бел Шанаара считают князьями. Как смеешь ты своим равнодушием приговаривать Ултуан к смерти!

Малекит, оскалившись, отдернул руку и попытался было отвернуться, но Морати не отставала и развернула его лицом к себе.

– Ты имеешь наглость поворачиваться ко мне спиной и собираешься точно так же отвернуться от родного острова! – прорычала она. – Возможно, Первый совет оказался прав в том, что выбрал не тебя: не из-за нависшей над тобой тьмы, но потому, что ты слаб и не заслуживаешь большего.

– Что еще я могу сделать? – спросил князь. – Во имя Нагарита я завоевал новые земли и создал величайший союз в истории нашего народа. Что еще я могу дать Ултуану?

– Себя. Править – значит служить. Аэнарион понимал это. Он служил Каину, поскольку ни один другой господин не был достоин его верности. Ты тоже должен быть готов служить высшим целям и силам.

Морати сделала глубокий, успокаивающий вдох.

– Служи Ултуану – и ты станешь Королем-Фениксом. Защити его от внешних и внутренних врагов – и остров сам потянется к тебе. Отправляйся на север и изучи людей. Преодолей ледяные пустыни и сразись с темными богами, что угрожают нашему миру. Но затем возвращайся на Ултуан и займи место правителя, чтобы защитить нас. Боюсь, что только ты сумеешь спасти нас от опасностей, которые я предвижу. Я видела, как Ултуан снова охватят пожарища и жажда крови. Колонии сгорят, и все, что нам дорого, канет в пустоту.

– Так что ты видела и когда это произойдет? – спросил Малекит.

– Ты же знаешь, что будущее не предопределено, – ответила провидица. – Я заглядываю вперед и вижу смерть. Снова к нам придет война, и эльфы призовут Нагарит, как это уже было при твоем отце. Я предупреждала Первый совет, что так случится, но они не послушали меня. Ты должен узнать все, что сможешь, о Хаосе и о людях, потому что наше будущее переплетено с ними. А затем возвращайся и забери то, что так долго ускользало от тебя. Пусть Анлек снова станет маяком надежды.

На лице матери в одинаковой мере отражались и надежда, и страх – и Малекита захлестнула волна любви к ней. Он обнял ее за плечи. Морати дрожала, хотя он не мог сказать, от тревоги или предвкушения победы.

– Пусть будет, как ты говоришь, – произнес князь. – Я отправлюсь на север и найду там свою судьбу. Затем я вернусь на Ултуан и буду охранять его от опасностей.

– А у меня есть достойный твоего путешествия конь, – сказала Морати.

Она взяла сына за руку, подвела к окну и указала на огромный корабль, который теперь стоял на якоре в гавани.

– Он назван «Индраугниром», в честь дракона, с которым был дружен твой отец. Сидя на нем, он сражался с демонами. Они умерли вместе на Оскверненном острове, после того как Аэнарион вернул Убийцу богов на черный алтарь. Этот драконий корабль заменит тебе дракона. Его имя не останется незамеченным народом Ултуана.

– Это великолепный корабль. Однако нагаритяне не сумели бы построить подобное судно. Откуда он взялся?

– Мы говорим об Ултуане как о кокетливой девице, и это правда, – ответила Морати. – Многие князья восхищаются нашим островом и готовы помогать ему. Князь Аэлтерин из Лотерна – один из таких. Он построил первый драконий корабль и подарил его тебе. В ближайшие годы на верфях Лотерна построят еще несколько, но «Индраугнир» останется первым и самым величественным.

– Значит, у тебя есть союзники и за пределами Нагарита.

– Их немало. Некоторые из принимавших участие в Первом совете князей уже умерли от старости или ран, а их наследники задумываются, правильный ли выбор сделали отцы. Не все были счастливы постоянно, а тысяча лет – это долгий срок для того, чтобы находиться под властью правителя куда менее достойного, чем Аэнарион. У нас есть сторонники в каждом из княжеств и во всех колониях. Недовольство растет, ибо, хотя эльфы и живут в комфорте, их дух остается неудовлетворенным. Я делаю что могу, чтобы расшевелить их. Сейчас никто не знает, что такое голод, страх и лишения. И все же многие считают, что Ултуан превратился в золотую клетку. Мы молимся богам, и они отвечают мне в видениях и снах.

– Я много слышал о твоих молитвах. Ты испытываешь судьбу, связываясь с подобными богами. Морай-хег и Нету не те божества, с которыми можно общаться по своему усмотрению. Отец заплатил чересчур высокую цену за милость Каина; не стоит недооценивать силы, с которыми ты связалась.

– Тебе нечего бояться, – ответила Морати. – Настоящие темные ритуалы проводят только посвященные жрецы и жрицы. Наши же церемонии больше походят на обычные вечеринки. Бел Шанаар будто возмущен нашими ритуалами, но даже он знает, что Атарту, Гекарту и других богов нельзя оставить в полном забвении.

– Но если ты открыто выступишь против Бел Шанаара, такой поступок сочтут изменой, – предостерег Малекит. – Я знаю, что ты хочешь ослабить его власть, но будь осторожнее и не погуби Нагарит. Ни один из ултуанских князей не пойдет против Короля-Феникса, и если ты поспешишь, то оставишь Нагарит слабым и без союзников.

– Я не буду предпринимать никаких решительных действий. – Морати села в кресло у письменного стола. Она откинула назад длинные черные волосы и посмотрела на сына. – Я не собираюсь подрывать авторитет Короля-Феникса и добывать тебе потрепанную корону, которая стоила бы меньше крестьянской шапки. Пусть слабым сочтут Бел Шанаара, но не его титул. И когда ты взойдешь на трон Феникса, мощь Анлека возродится. Я всего лишь орудие, которое необходимо для достижения этой цели. Я не могу стать Королем-Фениксом. Только ты, сын Аэнариона, можешь потребовать то, что принадлежит тебе по праву.

Малекит, обдумывая слова матери, снова наполнил свой стакан. Затем подошел к окну и глянул на «Индраугнир». Название было очень удачным: как о драконе отца слагали легенды, так и этот корабль прославит Малекита. Мать прекрасно умеет управлять общественным мнением, и теперь, привлекая внимание Ултуана к невиданному кораблю, она заставит всех вспомнить первого Короля-Феникса и, в свою очередь, подготовит трон для его сына.

– А что же с Вечной королевой? – после раздумий спросил князь. – Если я сменю на троне Бел Шанаара, то все равно не смогу жениться на своей сводной сестре.

– Это не имеет значения, – ответила Морати. – Я убедила многих князей в том, что свадьба Бел Шанаара и Иврейн – всего лишь пустая формальность, потому что Король-Феникс должен быть потомком Аэнариона. После войны с демонами эльфы мечтали вернуться к идиллическому правлению Вечной королевы, но сейчас лишь единицы помнят эпоху до правления Аэнариона. Вечная королева всего лишь политическая фигура, и не более того, а подлинная власть Ултуана принадлежит не Авелорну, а Тор Анроку. Вечная королева не имеет никакого веса, она всего лишь поднявшаяся выше своего положения жрица.

– А что с Морелионом? – спросил Малекит.

– Старший сын Аэнариона живет в одиночестве где-то на западных островах. У него нет желания становиться преемником отца, а даже если он и захочет занять трон, у него нет ресурсов, чтобы серьезно претендовать на это. Верь мне и верь Нагариту. А вот когда ты захочешь продолжить дело отца, моментально найдутся те, кто поможет тебе.

– Тогда я буду ждать исполнения воли богов, – заявил Малекит. – Когда они подадут мне знак, я пойму. Я верну Ултуану славу, а память о моем правлении будет греметь в истории не менее громко, чем легенды об отце.

– Хорошо, – с улыбкой сказала Морати. – А теперь скажи, какой дворец ты порекомендуешь для отдыха усталой матери?

Как и предполагал Малекит, Морати приехала в сопровождении многочисленной свиты: охрана, повара, садовники, музыканты, художники, поэты, актеры, летописцы, прислужники, дуэньи, цирюльники, жрецы и портные – всего около семи сотен. Все они были уроженцами Нагарита, и таких эльфов жители Атель Торалиена видели впервые. Уже несколько десятилетий с Ултуана прибывало все меньше и меньше эмигрантов, поэтому новейшие веяния моды оставались для колонистов загадкой. Морати глубоко презирала придворных модников, но не упускала возможности обернуть ситуацию в свою пользу и здесь.

Провидица тщательно поддерживала свою репутацию законодательницы мод и щедрой меценатки. Она покровительствовала молодым талантливым поэтам, певцам и лицедеям. Таким образом Морати давала понять, что двигается в ногу с новым поколением, в то время как Бел Шанаар и его сподвижники выглядели весьма старомодно. Благодаря колдовству Морати внешне не постарела ни на день, в то время как годы не пощадили Короля-Феникса. Одним словом, и старикам, и молодежи Морати казалась идеалом: она хранила традиции и вместе с тем не отставала от времени.

Огромная свита ясно показывала широкий спектр интересов правительницы Нагарита. От поэтов, которые стенали об увитых белым плющом винных домиках, до жонглеров с вызывающей татуировкой и глотателей огня – никто из сопровождающих Морати не остался незамеченным в Атель Торалиене. Но самое сильное впечатление на местных эльфов произвело прибытие жрецов и жриц.

Малекит не поощрял развитие религии в Атель Торалиене. Аэнарион воспитал его в недоверии к жрецам, которые в свое время отказали ему в поддержке. Хотя князь никогда открыто не запрещал строительства храмов, но любой жрец, осмелившийся на подобную наглость, очень скоро раскаивался в своей дерзости. При таких обстоятельствах жрецов в Атель Торалиене очень скоро можно было по пальцам пересчитать. Но с прибытием Морати как будто прорвало плотину, и жрецы всех мастей буквально заполонили город.