Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Альдрих нахмурился.

– Я кое-что ищу, – наконец, после небольшой заминки, ответил он.

– Что?

– Бороду.

Феликс моргнул: – Что?

Альдрих скривился.

– Ну, прядь из бороды.

– Может быть, тебе стоит объясниться, человече, – прогрохотал Готрек, вытирая топор о гриву одного из зверолюдей.

– Бертольды – большая семья, точнее были большой семьёй, – сказал Альдрих, – а их состояние куда больше. Звёздный Чертог был построен на это состояние Боллином Бертольдом, первым Бертольдом. – Альдрих огляделся. Солнце закатывалось, и тени становились всё глубже и неспеша ползли по полу. – Он был погребён здесь, в склепе внизу, прежде чем Повелитель Зверей предал Остланд огню. Когда семья уехала, его оставили здесь. Это стало…традицией, в некотором роде, для тех, кто претендует на наследство: прийти в Звёздный Чертог и сорвать волос с бороды первого Бертольда, чтобы доказать свою кровь юридическим представителям семьи, фирме «Флайвел, Шистер и Флайвел». – Альдрих скривился. – Они представляли интересы семьи ещё со времён Трёх императоров.

– Странная традиция, – сказал Феликс. Он огляделся. Ему послышался звук, источника которого он никак не мог определить. Слабое шебуршание или скольжение, но, прислушавшись на мгновение, он решил, что это ветви шелестят на ветру.

– Не более странная, чем всё остальное, что вы, люди, придумали, – проговорил Готрек. – Это место до сих пор воняет зверями.

– Нам стоит разжечь огонь. Темнеет, – сказал Альдрих, тревожно оглядываясь.

– Я думал, вы бы хотели сперва получить то, за чем прибыли, – ответил Феликс.

Альдрих покачал головой.

– Раз уж рядом есть звери, то я предпочту подождать до утра, если вы не против, Ягер, – усмехнулся он. – В конце концов, одна ночь вряд ли существенно повлияет на что-нибудь.

– Можно использовать очаг зверей, – произнёс Готрек. Они прошли за Готреком сквозь дыру в стене и дальше, через комнату, лежавшую за ней. Когда-то это была гостиная, решил Феликс. Архитектурные стили в Империи не сильно изменились за годы, а в Остланде и того меньше. Помещение было в таком же плохом состоянии, как и остальные части здания, в полу и стенах было полным-полно отверстий, некоторые из которых Феликс определил, как крысиные. В центре был выложенный камнями очаг, в котором всё ещё дымилась обугленная растопка. Феликс фыркнул.

– Я ожидал, что здесь будет пахнуть, как в хлеву, – сказал он.

– Может быть, мы были неправы, и зверей не было здесь до этих пор, – ответил Альдрих.

– Кто-то был, – произнёс Готрек, постучав топором по камням очага. – Если эти звери не разжигали этот огонь.

Феликс было начал отвечать, но вдруг вновь услышал мягкий шуршащий звук. Крысы в стенах, может быть? Или что-то ещё… Феликс посмотрел на то, как волосистые лишайники, цеплявшиеся к стенам, заколыхались под ветром, и с трудом сдержал дрожь.

– Конечно, это были звери, – ответил Альдрих. – Кто же ещё?

Феликс увидел что-то, что было слегка не к месту среди мусора, заполнявшего комнату. Он подошел и вытащил это из кучи, используя лезвие Карагула.

– Может быть тот, кому принадлежит это? – задал он вопрос своим спутникам, демонстрируя ботинок.

– Это ботинок, – сказал Альдрих.

– И на нём есть кровь.

– Ба, звери, вероятно, убили нескольких путешественников, – встрял Готрек. – Не всем так повезло с мечом, как тебе, человечий отпрыск.

Феликс проигнорировал сомнительный комплимент.

– Но сначала заставили их разжечь огонь?

– Я слышал и более странные вещи, человечий отпрыск, – ответил гном, пожав плечами. – Это не имеет значения. Тот, кто зажёг огонь, ушёл, звери мертвы. А если есть ещё, то… мы скоро это исправим. – Он провёл пальцем по кромке топора, словно подчёркивая последние слова.

Как только языки огня вспыхнули вновь, возвращаясь к жизни, небо, видное сквозь дыры в потолке, потемнело. Феликс смотрел, как поднимающийся дым скрывается в зияющих провалах крыши. Готрек сидел и глядел в огонь, казалось, он углубился в себя, как никогда ранее. Иногда, Феликс гадал, что представало взгляду Убийцы в такие моменты. Но только иногда – по большей части он был рад тому, что эти вещи были от него скрыты.

Альдрих, с другой стороны, казалось, становился всё более нервным с каждым часом. После того, как Феликс увидел, как он хладнокровно подстрелил зверолюда, ему казалось, что Альдрих – человек не робкого десятка. Но с другой стороны, сейчас Феликс не мог обвинять своего спутника за то, что тот был немного не в своей тарелке. Огонь отбрасывал на стены жутковато танцующие тени, да и звуки, разносящиеся по ночному дому, также не способствовали расслаблению. Каждый скрип и вздох заставлял волосы Феликса шевелиться, а самого его вздрагивать. И было кое-что ещё… Постоянный звук, далёкий, но безостановочный, напоминающий бой барабанов.

Наконец, он не выдержал.

– Готрек, ты слышишь это?

Альдрих вздрогнул, когда он заговорил, и чуть не выплюнул кусочек вяленого мяса, который жевал. Сухое мясо и сыр были всеми припасами, что они взяли с собой в дорогу. Феликс надеялся, что им удастся подстрелить птицу либо кролика на пути, но жизнь словно бы отступала при приближении к Звёздному Чертогу, впрочем, он винил в этом зверей. Но не менее странным было и то, что, казалось, даже деревья и трава старались расти подальше от этого места.

– Слышу что, человечий отпрыск? – спросил Готрек, выныривая из раздумий.

– Это, – ответил Феликс, жестикулируя. – Этот звук, что это… Ты слышишь?

– Это вода, – отмахнулся Готрек. – Вода, бьющая по камню. Эти горы слабо устойчивы к воде, их корни слабы, и слишком много известняка. – Готрек постучал костяшками пальцев по камням очага. – Этот камень мягок. Вот почему вы, люди, могли делать из него то, что хотели. Для этого даже не нужно было особого умения.

В тишине эхо от жеста Готрека было громким. Оно отскакивало от столба к столбу, вырастая и затихая. Феликс почувствовал холод, который не имел ничего общего с ночным.

– И всё-таки, почему это место назвали Звёздный Чертог? – спросил он, скорее, чтобы заполнить гнетущую тишину, чем из реального любопытства.

– На самом деле, причина достаточно банальна, – рассеянно ответил Альдрих. – В это место упала звезда. На расчищенном при падении месте и был построен дом…

Готрек неожиданно вскочил на ноги, и было на его лице то, что обеспокоило Феликса. Он принюхался, вдруг встревожившись от вони, на которую он мог бы не обратить внимания в течение всей ночи. Он думал, что это был запах мёртвых зверей, но так ли это было на самом деле? В запахе ощущалась стойкая сырость. «Словно мокрая шерсть», – подумал он.

Звук снова вернулся, на этот раз громче. Не только монотонный гул, но суетливое движение. Резко вспотевшие ладони Феликса опустились на рукоять Карагула. Альдрих не двигался, но было понятно, что он тоже всё слышал.

В тени мелькнули фигуры. Готрек издал торжествующий крик и прыгнул на одну из них, его мощные руки вцепились в трепыхающиеся конечности. С рёвом он выкинул фигуру на свет.

– Ха! Поймал тебя, – закричал он. Феликс вскочил на ноги с мечом в руке. – Посмотри за ним, человече, а я позабочусь об остальных, – сказал Готрек, дико ухмыляясь.

– Готрек… – начал Феликс с ужасом глядя на пленника гнома. Убийца схватил топор и бросился в тени, не обращая на Феликса никакого внимания. Феликс посмотрел на тело, которое Готрек свалил к его ногам. Человек был мёртв, и, судя по нанесенным ранам, уже несколько дней. Но не это вызвало ледяной страх, скрутивший кишки Феликса.

Что-то длинное, чёрное и блестящее тянулось от тела к теням, и пока Феликс смотрел, это дёрнулось, и вместе с ним задёргалось тело, а затем, шатаясь, поднялось. После чего, не издав ни звука, он было утащено в темноту. Готрек невнятно заорал, и Феликс увидел, как он ударил по танцующим, качающимся фигурам, движения которых более походили на управляемых нитями кукольника марионеток, чем живых людей. Но кто держал эти нити?

– Альдрих, ты ви… – Феликс повернулся и уставился в дуло пистолета Альдриха.

– Я видел гораздо больше, чем мне бы хотелось, Ягер, – прохрипел Альдрих, широко раскрыв глаза, его лицо подёргивалось, словно от нервного тика. – Теперь будь хорошим наёмным мечом и присоединись к своему другу.

– Что за…?

– Просто выполни свою работу, Ягер. Сделайте то, за что я заплатил вам и вашему низкорослому другу, – помогите достать мне то, за чем я…

Знакомая тварь пролетела по воздуху, стуча сломанным клювом. Волосатая птица, что немногим ранее чуть было не прикончила Феликса, упала перед ними, размахивая когтями. Феликс бросился в атаку на тварь и ударом меча отбросил её в сторону. Существо безвольно плюхнулось в огонь, вьющийся чёрный усик, что управлял тварью, словно рука кукольника, заизвивался, когда пламя лизнуло его, но спустя мгновение сбил огонь. Мерзкая вонь, напоминающая сожжённые волосы, наполнила ноздри Феликса, и вдруг всё накрыла тьма.

Узкая полоска лунного света виднелась сквозь дыру в потолке. Феликс подавился вонью и развернулся, держа меч обеими руками. Раздался звук, напоминающий клубок змей, скользящих по полу.

– Альдрих, – произнёс Феликс, и спустя мгновение. – Готрек?

Он услышал стоны последнего мертвеца и хлюпающий звук, когда топор Готрека врезался в протухшую плоть. Они сталкивались с ходячими мертвецами и раньше, но тут было что-то другое. Что-то порченое… Что-то мягко коснулось его лица. Феликс вскрикнул от отвращения и отмахнулся.

– Альдрих, зажги огонь, или Готрек – хоть кто-нибудь!

Ещё что-то скользнуло вокруг его талии и рук, обвивая его тёплыми кольцами, словно пеньковой верёвкой.

Он сорвал это с ноги и швырнул на пол. Карагул выскользнул из рук, и когда он отчаянно вцепился в него, то тут же могучая сила грубо и быстро поволокла его прочь. Его тащило через груды мусора, пока Феликс отчаянно пытался найти хоть что-то, за что можно было бы уцепиться. Щепки впились в пальцы, и Феликс закричал, а затем его со всего маху ударило о стену. Он почувствовал, как стена прогибается, и плесень, словно снег, посыпалась на него сверху.

Неожиданно тёмная фигура выросла над ним, затем раздался свист металла, разрезавшего воздух, и Феликс почувствовал, что свободен. Сильная рука схватила его за ворот рубашки и подняла на ноги.

– Ты жив, человечий отпрыск? – спросил Готрек.

– Пока да, – выдохнул Феликс. – Что это за твари?

– Чем бы они ни были – они меня рассердили, – прорычал Готрек. Он оттащил Феликса от стены обратно к костровой яме. Вопреки тому, что показалось Феликсу мгновением ранее, в ней всё ещё светились красным свечением догорающие угли. Готрек бросил кусок дерева в костёр и перемешал топором угли, вызвав вспышку света и тепла. Феликс опустил глаза и в отвращении выругался.

– Аааргх! Отцепи это от меня! – он бил себя по рукам и груди, пытаясь оторвать последние нити, что всё ещё цеплялись за него. Готрек оторвал один, и тот заизвивался в его руке.

– Что это? – скривился Феликс.

– Волосы, – произнёс Альдрих. Феликс приподнялся на ноги, а Готрек напрягся, когда Альдрих вступил в круг света, держа в одной руке пистолет, а в другой – меч Феликса. – Не дёргайся, господин гном… Мне бы не хотелось, чтобы ты завершил свой путь столь бесславной кончиной.

Готрек молча зарычал и дёрнулся было вперёд, но Феликс схватил его за руку, останавливая. Как ни странно, ему это удалось.

– Итак, что происходит, Альдрих, – спросил Феликс. – Вы привели нас сюда, чтобы скормить этой…этой твари, чем бы она ни была?

– Если это будет необходимо, – ответил Альдрих. – Вы не были моим первым выбором, если вам от этого будет легче.

Феликс вспомнил выражение лица другого человека, когда он нашёл ботинок.

– Кто они? Не друзья, я надеюсь?

Лицо Альдриха скривилось в усмешке.

– Скорее сотрудники. Они были достаточно эффективны, как убийцы, но, видимо, недостаточно для боя с монстрами.

– Ты прикончил собственную родню, – прогрохотал Готрек. Когда Убийца заговорил, в голове Феликса всё встало на свои места.

– Вы убили остальных членов своей семьи за наследство, – выпалил он. Под ногами грохотали доски пола, словно что-то огромное двигалось под ними.

– Убийство? Скорее – услуга, – прошипел Альдрих. – Если бы вы знали то, что знаю я, то не обвиняли бы меня в убийстве…скорее поблагодарили бы. – Он воткнул меч Феликса в пол и протянул руку. – Дайте мне волосы.

Готрек улыбнулся щербатой улыбкой: – Приди и возьми, убийца родичей.

– Не заставляй меня тратить пулю на тебя, Убийца, или твоего спутника, – сказал Альдрих. Он склонил голову, прислушиваясь к звукам в глубине руин. – Вы слышите? Они держали его здесь всё это время. Вот почему они ушли, никудышные ублюдки…не от зверей, а чтобы сбежать от собственного позора, собственной порчи. – Он горько улыбнулся. – Впрочем, от моей, я полагаю, также. Деньги смогут облегчить боль. – Он начал отступать. – Вам стоит беречь костёр, – продолжил он. – Это ненавидит свет. Я бы тоже возненавидел его, живя во тьме столько веков.

Крыша и балки сместились с печальным вздохом. Феликс снова услышал шум воды, только на этот раз громче. Это было похоже на волны, приближающиеся со всех сторон.

– Оно признаёт своих, это единственное объяснение, которое я могу придумать. Только поэтому они могли это делать, – продолжил Альдрих, облизнув губы. – Зверолюди поклонялись ему и кормили, но когда приходили Бертольды, оно охраняло родичей от них. Но не меня…оно узнало. Каким – то образом оно узнало том, что я совершил, и пришло за нами. За мной, – прошипел он. Его глаза задёргались. – Но я сбежал! Или, быть может, оно отпустило меня, – паникующий взгляд обратился на Готрека. – Я гадал, как мне справиться с этим, но потом я увидел тебя, мистер гном, и понял – ты именно тот, кто мне нужен.

– Звёздный Чертог, – произнёс Готрек, его здоровый глаз медленно моргнул.

– Что? – вздрогнул Альдрих.

Готрек поднял зловеще блестевшую прядь волос и принюхался к ней.

– Ха! – рыкнул он. – Я думал, что это я воняю варп-камнем. – Он ухмыльнулся Альдриху. – Оказывается, не только у крысолюдей настолько мало мозгов, чтобы строить свои логова в таких порченых местах…

Феликс почувствовал, как его обдало холодом. Кожа вдруг зачесалась в тех местах, где волосы коснулись её, и он с трудом преодолел желание немедленно раздеться догола и проверить себя на наличие признаков мутации.

– Что это, Альдрих? Хотя бы расскажите нам. Что за дьявол скрывается во тьме?

– Разве вы не догадались? – сказал Альдрих и протянул руку. – Ты что, глухой? Отдай мне эти волосы!

– Сначала расскажите нам, что движется там внизу, – ответил Феликс, его мышцы напряглись. Если бы он смог добраться до своего меча и Альдрих не успел бы выстрелить первым, они смогли бы справиться с ним.

– Боллин, – хрипло произнёс Альдрих. – Боллин Бертольд. Он не умер, но, тем не менее, был погребён.

Из глубин усадьбы вырвался стон, послав дрожь отвращения по всему телу Феликса. Альдрих дёрнулся.

– Тайный позор семьи Бертольдов, что открывается только тем, кто готов воспользоваться её богатствами, – пробормотал он. – Что-то, похороненное здесь, изменило его, и семья бежала, лишь затем, чтобы возвращаться снова и снова… Но после меня больше этого не будет, нет. Я сменю фамилию. Я уйду на запад, в Мариенбург, и оставлю всё это позади, – он дико огляделся. – Я не желаю этого, ты слышишь? – закричал Альдбрехт. – Мне не нужно твоё проклятое имя!

Эхо крика затихло, и наступила тишина.

А затем грохот трескающейся древесины разорвал молчание дома, когда пол вздыбился и поднялся. Вопль Альдриха заглушил грохот, когда что-то огромное и волосатое вырвалось из тьмы, его дряблые губы с хлопком сомкнулись на последнем из Бертольдов. Это представляло собой корчащиеся волосы за исключением лица, и, что бросало в дрожь, это лицо было лицом человека, на котором отчётливо были видны схожие с Альдрихом черты, только перекрученные жестокой и бесчеловечной ухмылкой. Было такое ощущение, что кто-то вытащил человеческую голову из переплетения брёвен, и хлеставшие, словно щупальца, волосики его усов и бороды жадно вытянулись, дрожа от предвкушения. Огромные квадратные зубы сомкнулись на куске плоти, что был Альдрихом, и перемололи его в кровавое месиво, а затем оно повернулось, и безумные, пустые глаза уставились на них.

– Подбавь огоньку, человечий отпрыск, – сказал Готрек, поднимая топор. – Пора кому-то поставить крест на этом вредителе-из-дыры.

С невнятным криком истребитель бросился к порождению Хаоса, топор мелькнул, разрывая волосы, что попытались поймать его в ловушку. Феликс начал быстро-быстро подбрасывать дрова в огонь, отчаяние и страх придавали ему скорости и сил.

Готрек был похож на человека, попавшего в заросли ежевики, рассекающего и рубящего, но не имеющего возможности продвинуться больше чем на несколько шагов. Его рёв смешался с шелестом волос твари, и поток саднящего звука ударил по ушам Феликса. Его руки кровоточили от щепок, но он бросал всё больше и больше деревянных обломков в огонь. Свет отбросил тени, осветив битву.

Тело Готрека было в синяках и кровоподтёках от ударов хлещущих, дёргающихся волос-щупалец, но он, шатаясь, шёл вперёд. Вслепую, он оттянул горсть волос-щупалец и обрушил топор, позволив рукояти скользнуть в руке. Лезвие топора вонзилось в выпуклую, пастообразную плоть щеки твари, и из неё хлынул фонтан зловонной жидкости. Бертольдова тварь завопила и отшатнулась, едва не сбив Готрека с ног.

– Прочь с дороги, человечий отпрыск, – проревел Готрек. Феликсу не надо было повторять дважды. Как только он нырнул в сторону, истребитель прочно встал на свои пнеобразные ноги и мышцы на его руках и груди набухли. И тогда хаоситская тварь нехотя заскользила из дыры в полу, пока не появилось то, что могло сойти за ноги, и в этот момент Готрек резко рванул топор на себя и запустил тварь, словно шар, в огонь.

Раздался оглушительный вопль, и мерзкий запах ударил в ноздри, а затем жирный хруст голодного пламени заглушил всё. Отчаянно сучившие волосы-щупальца разбросали горящие обломки по сторонам, и спустя несколько мгновений плесневелые стены, пол и потолок дома были охвачены огнём. Боллин Бертольд – если эта тварь действительно некогда была им – горел сам, и поджёг дом, что он когда-то построил.

– Вставай, человечий отпрыск, – сказал Готрек, помогая Феликсу подняться. – Пора уходить.

Феликс вскочил на ноги и, схватив Карагул, устремился за Готреком. Вместе они бежали сквозь полыхающие развалины, свет очищающего огня освещал ночь. Крики существа преследовали их даже тогда, когда они выбрались на чистый воздух, и были слышны ещё мучительно долго после.

После того как они выбрались, Готрек остановился и с кислым выражением на лице смотрел, как полыхает Звёздный Чертог.

– Ни гибели, ни злата, – проворчал он. В его единственном глазу отражался свет кострища.

– Ну, с одним я могу помочь, пожалуй, – сказал Феликс. Он нагнулся и оторвал тонкий завиток волоса от опалённого топора Готрека. – А что касается другого – кто знает? – Он поднял волос так, чтобы Готрек мог увидеть его. – Как ты думаешь, офис «Флайвел, Шистер и Флайвел» уже открыт?

Готрек рассмеялся, и они пошли в Вольфенбург, оставив догорать Звёздный Чертог и его секреты.

Джош Рейнольдс
Миг свадьбы

Не переведено.

Дэвид Гаймер
Летописцы

Феликс никогда не видел полярного сияния так далеко на юге. Ветра Магии бурлили в изломанном небе, накатывая волнами синих, пурпурных и зеленых цветов, сверкавших там, где облака разрывал гром. Световая буря кружила над раздувшимся руслом Урскоя и мерцала в сотнях соленых прудов, разлившихся вокруг на заливных лугах. Воздух казался густым и сухим от запаха соли.

Наводнение в этих краях было обычным делом, происходящим из-за стечения обстоятельств, таких как повсеместное таяние снегов, дожди и восходящие приливы в заливе Альтвассер. Но даже такая мелочь грела душу. Остатки естественного порядка всё еще держались в этом мире, разрываемом на части Хаосом. Это Феликс осознал, когда небеса забурлили и вскипели, словно старый жир на сковородке. Звезды двигались, мир вращался, зима сменялась весной, а некоторые вещи оставались прежними и грели душу.

Империя.

Прошел целый год, и он наконец-то был дома.

Феликс перебросил рваную красную накидку через плечо и вытянул меч. Воин-курганец продирался к нему через густую грязь. Его броня представляла собой выдубленную бычью шкуру, покрытую слоями кожи и меха. Вот он поднял свой меч – длинный выкованный кислевитами концерз, за годы небрежного использования покрывшийся зазубринами, оставшимися от рубящих ударов. На его юном и удивительно гладком лице вайдой была вытравлена причудливая татуировка, а рот распахнут в боевом кличе, который Феликс не слышал сквозь рев грома.

Они все становились моложе…

Меч северянина встретился с клинком Феликса. Над головой вновь громыхнуло, словно эхо удара переливающихся клинков. Курганец скользнул вперед, напирая на Карагул. Небрежный поворот плеча сбил северянина с ног, открыв его спину и бок. Феликс, боровшийся с тянущей его вниз грязью, изменил позу, шагнув в сторону от падающего курганца, затем сменил хват рунного меча и погрузил клинок в тяжелую шкуру, которая закрывала спину курганца. Юнец замер, словно содрогнувшись от удара молнии, а затем рухнул лицом в грязь.

Феликс убрал меч, уперся ногами, как мог, а затем огляделся, проверяя, как там другие.

Битва растянулась на несколько километров заливных лугов до самого брода, где Урской вливался в Талабек, где пенились волны на сверкающих от залежей драгоценных камней отмелей. Повсюду виднелись обломки. Феликс сомневался, что на такой земле могли бы устоять даже возведенные гномами здания, и потому предположил, что он видит остатки Золотистого Бастиона, полумагической преграды, когда-то тянувшейся от самого моря Когтей до Краесветных гор и сдерживавшей беснующиеся у врат Империи орды Хаоса. Теперь же разрушенные основания Бастиона стали укрытием для одетых в широкие шинели коссарей, перестреливавшихся из луков с курганцами. Воины с топорами и копьями бились среди глыб из отполированного базальта ростом с человека. В свете северного сияния их оружие переливалось, выглядя волшебным, но в грязи и курганцы, и кислевиты казались одинаковыми сражающимися дикарями.

Где-то на юге клубы черного дыма поднимались в небо, словно горькое предупреждение. Возможно, что это горел Бехафен, но точно этого не знал никто.

На западе, где раскинулись земли сердца Империи, рассеянные воины арьергарда Хаоса собирались, идя на встречу предположительно грозному воинству. Они переливались в свете колдовского сияния, словно разбросанные на черном шерстяном ковре кусочки мрамора, тысячи и тысячи осколков, тянущихся через луга в леса. Их было более чем достаточно, чтобы легко сокрушить Феликса и его небольшой отряд беженцев, если бы они захотели. Если бы им было до них дело. Далеко на горизонте над чащобами вздымались исполинские осадные машины, словно мерцающие во вспышках молний темные шпили.

Казалось, что они были зажаты прямо в пасти громадного чудовища…

– Нет ничего милее дома, а, имперец?

Кислевит Коля смотрел на него с груды обломков с выражением, которое казалось сардонически натянутым курганским составным луком. С концов его лука свисали лошадиные волосы и разноцветные ленты, а на обнаженных мускулах левой руки виднелись выведенные хной очертания лошади.

Феликс проворчал что-то в ответ. Ему никогда не нравился Коля, да они и не пытались подружиться.

Кислевит ухмыльнулся, прицелился куда-то через плечо Феликса и спустил тетиву.

Стрела вонзилась прямо в прикрытую дублёной кожей щёку мародёра-курганца, одного из примерно десятка дикарей, собравшихся вокруг орущего от ярости и бушующего Готрека Гурниссона. Гном провалился в грязь по колени, словно ударенное молнией дерево, и в свете огня казался грозным истуканом, покрытым закручивающимися синими татуировками и ублажаемым кровавыми подношениями культом живущих в чащобах дикарей. Воин закружился и рухнул в тот момент, когда тяжёлый топор убийцы уже летел к его шее. Взревев, Готрек сменил хват, превратив рубящий удар в глотку в рассекающий кишки. Его топор погрузился прямо в живот умирающего мародёра. Другая стрела уже торчала из сделанного из дублёной чешуи нагрудника дикаря.

– Ты это специально, проклятый любитель лошад…?!

Предназначенные кислевиту слова Готрека заглушил глубокий раскат грома.

Третий воин пал под сокрушительным ударом наотмашь, кровь брызнула с его разбитого лица. Остальные бежали или пытались сделать это. Один из мародёров заорал, поняв, что он застрял. Готрек оскалил потрескавшиеся зубы. Напрягая мускулы, он поднял огромный топор над головой и одним ударом отсек дикарю ноги от ребер до бедра. Убийца свирепо ухмыльнулся.

Феликс отвернулся, чувствуя тошноту, и потряс головой.

– Сюда, летописец!

Привычка повела Феликса на этот грубый зов, и лишь затем он понял, что говорили не ему. Коля подмигнул имперцу, а затем, опёршись ногой на скрытую бронёй грудь мёртвого человека, обеими руками схватил запястье убийцы. Рука Готрека была такой широкой, что пальцы кислевита просто не могли сомкнуться на ней. Он потянул. Готрек выругался, чувствуя, как алчно хлюпает вокруг его лодыжек грязь. Прогремел гром.

– Они направляются на запад вдоль дороги, – закричал Феликс, стараясь, чтобы его услышали сквозь вой неба и земли. – Такая большая армия может идти только на Талабхейм.

Ноги Готрека выскользнули из топи. Гном зарычал, сплюнув комок мокроты на землю, осмелившуюся схватить его. Другой рукой он ковырялся в пустой и побагровевшей глазнице, чистя её от мерзкой смеси крови и ила.

– Можешь не благодарить, – усмехнулся Коля, носивший насмешливый тон и улыбку, словно кольчугу.

– Готрек?

– Я не глух, человече, – взревел убийца. – И я не слеп.

– Мы должны что-то сделать.

– Разгромить около пятидесяти тысяч северян с горсткой остермаркцев, тонкой как подошва их кожаных сапог, и этим сбродом из Кислева?

– Можешь не благодарить, – повторил Коля.

Феликс скривился. Кислев погиб, но Империю ещё можно было спасти. Он не был наивен и не верил, что сможет сделать это в одиночку, но не сомневался, что сможет что-то изменить.

– Это будет славная смерть, – почти с тоской сказал Коля, глядя назад – на брод через Урской и возможно на некогда великий народ.

Готрек заскрежетал зубами. Его плечи поднялись и сжались так, словно левое схватилось с правым.

«Давай же» – мысленно умолял его Феликс.

Не то чтобы он хотел выбросить свою жизнь, как и жизнь своих друзей, да и убийца не особенно заслуживал славной смерти, которую так долго искал. Но Феликс хотел верить, что в его старом спутнике осталось что-то кроме горечи и ненависти.

– Пусть о Талабхейме заботятся сами талабхеймцы, – проскрежетал Готрек голосом, похожим на скрип камня о кремень. – Настал Конец Времен. Мы идем в Альтдорф по самой безопасной дороге.

Феликс понуро повесил голову.

Нет, Готрека Гурниссона не ждала славная смерть. Не здесь и не сейчас. Его летописцев не ждала свобода. У убийцы была кровь на руках и что важнее – еще не исполненная клятва вернуть Феликса к его жене и возможно, даже к его ребенку.

Окруженный кровавым сиянием рунного топора гном указал на север вниз по реке – туда, где курганский арьергард был тоньше всего, на чёрно-зелёные просторы великих оствальдских чащоб. Феликс всегда ненавидел леса, пусть это и делало его всё равно, что гномом, боящимся камня…

Безопасная дорога.

Как будто такая еще где-то осталась.