Текст книги "Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Раздались громкие звуки рога. Отряды кислевитов на стенах начали терять присутствие духа. Феликс знал, что означает этот сигнал – за стены прорвался враг. Все предпринятые ими тяжкие усилия обернулись ничем. Он стиснул зубы и сплюнул на снег. Отчего – то во рту оказалась кровь. Возможно, он прикусил язык или щёку. Или расшатался один из зубов. В бою Феликс получил несколько скользящих ударов, а на ногах и лице кровоточили многочисленные порезы. Он устал и испытывал страх, а зрелище того, как окружающие его стойкие защитники начинают паниковать, никак не способствовало уменьшению его собственного волнения. Феликс оглянулся посмотреть, чем заняты истребители.

Готрек выглядел неважно. Он устало покачивался на ногах и был бледен. С той поры, как закончился бой в Караг – Думе, Феликс не видел, чтобы Истребитель выглядел столь плохо. Было очевидно, что сколь бы могуч ни был топор, его использование отнимало у Готрека много сил. Гном перехватил сочувственный взгляд Феликса и пробурчал:

– Я ещё не помер, человечий отпрыск.

Однако это всего лишь вопрос времени. Даже столь яростный боец, как Готрек, не может долго сражаться в таком состоянии. Воины Хаоса, лишь недавно отброшенные со стен, вернулись с обновлёнными силами, устанавливая лестницы и толкая на позиции осадные башни более привычного вида.

Снорри, Бьорни и Улли выглядели не многим лучше. У всех троих был такой вид, словно они выкупались в крови. По одну сторону лица Бьорни свешивался лоскут кожи, обнажая находящиеся за ним зубы. Татуировки Снорри бы ли едва различимы на фоне тёмных кровоподтёков. Улли выглядел так, словно готов был удариться либо в слёзы, либо в ярость берсерка, и колебался в окончательном выборе. Однако вид у всех истребителей был решительный, и Феликсу было понятно, что против атакующей орды они собираются стоять на стенах насмерть. По всей вероятности, это самоубийство, но, в конце концов, таковой и была цель их жизни, скреплённая клятвой.

«Безумие, – думал Феликс, – просто безумие». Недавно во время боя он на короткое мгновение испытал нечто вроде надежды. Мощь топора Готрека, обрушившая демонические башни, и то, как гномы помогли усталым защитникам воспрять духом, почти вселили в него веру в возможность победы. «Бесплодные мечты», – понимал Феликс сейчас, наблюдая, как князь выкрикивает приказы и отправляет собственную гвардию прикрывать отступление остальных своих солдат. Лишь благодаря самообладанию правителя удалось предотвратить беспорядочное бегство.

Ульрика и Макс уже спускались вниз по лестнице, и Феликс помахал им. Женщина поддерживала усталого волшебника, но Феликс не испытывал к нему зависти. Макс заслужил свой шанс на выживание, и Ульрика обязана ему своим спасением. Феликс понимал, что она возвратит сей долг, чего бы ей это не стоило. Он старался не обострять свою ревность, размышляя об иных причинах, которые могли у неё быть. Не время.

Заметив, что княжеский стяг по – прежнему реет на стенах укрепления, некоторые из огромных осадных орудий снова открыли огонь, явно целясь в единственный флаг, всё также дерзко развевающийся перед глазами, и не обращая внимания на то, что подвергают опасности собственных бойцов. Феликс непроизвольно пригнулся, когда у них над головами пролетел огромный камень и обрушился на многоэтажный дом позади.

– Мимо! – загоготал Снорри.

– Даже близко не прошёл, – пробурчал Улли без особой уверенности.

Готрек, прихрамывая, двинулся вдоль стены, криками вызывая зверолюдов на бой.

«Не делай этого, идиот», – мысленно вскричал Феликс, но не нашёл в себе достаточно мужества, чтобы повторить сие вслух. Люди князя теперь прикрывали лестницу, ведущую вниз из башни. Сам князь прокричал:

– Давайте! Ещё есть время уйти! Сейчас для защиты города каждый воин на счету!

Гномы почти последовали на его призыв. Было видно, что он задел в них какую – то струну. Гномы понимали, что слова князя справедливы. Улли, шаркая ногами, начал смещаться в сторону лестничного колодца. Бьорни покачал головой. Снорри пожал плечами, пробежал по стене и одним рывком мощных плеч отбросил обратно очередную лестницу. Готрек даже не обернулся. Улли застенчиво встал на месте, словно не решив, остаться ему или уйти.

– Пойдём, Ягер, ты нам тоже нужен! – прокричал князь.

Он явно понимал, что происходит с истребителями, и знал, что тут не помогут ни призывы, ни приказы. Феликс снова посмотрел на гномов.

«Они не уйдут, – подумал Феликс. – Всё. Конец пути. Они собираются ждать здесь, принять бой с зверолюдами, когда те взберутся на стены, и погибнуть тем самым неразумным героическим способом, которого и желали. Идиоты». И, злясь на себя, Феликс понял, что заразился их безумием. Он тоже не собирается уходить. Он поклялся увековечить гибель Готрека и полностью сдержит свою клятву, если постоит в том проёме и дождётся момента, когда стену заполнят воины Хаоса. Лишь тогда он озаботится собственным спасением, если таковое ещё окажется возможным. Оглянувшись на князя, Феликс прокричал:

– Идите! Я догоню!

Князь одарил его слабой улыбкой и приказал солдатам отходить. Спустя несколько мгновений стена опустела. Стало необычно тихо. Поглядев на четвёрку гномов, Феликс осознал, что в этот момент он, должно быть, единственный представитель рода человеческого на стенах Праага. Он гадал, сколько времени потребуется зверолюдам и дикарям, чтобы начать подъём по лестницам, очевидно, не так уж и много.

Чего они ждут? Откуда у него это ощущение неотвратимой угрозы? Посмотрев по сторонам, он ничего не заметил, а затем краем глаза уловил что – то массивное, летящее к ним по воздуху. Нет, не к ним, а туда, где недавно находился князь со своими людьми. Инженер какого – то из требушетов наконец рассчитал дистанцию.

Феликс вздрогнул, когда огромный камень начал опускаться на них. Снаряд врезался в укрепление едва ли в дюжине шагов от Готрека, разметав в стороны снег и осколки разбитой каменной кладки. Когда место столкновения прояснилось, Феликс увидел лежащего Истребителя, возле головы которого снег окрасился кровью. Топор выпал из его разжавшейся руки. Бросив взгляд на остальных истребителей, Феликс увидел, что они потрясены, равно как и он сам. Возможно, все они разделяли некую тайную веру в непобедимость Готрека. Было видно, что они шокированы.

«Проклятие, – подумал он, – это же один из самых глупых и крайне недостойных способов умереть».

Серый провидец Танкуоль уставился в красное небо. Он почувствовал, как где – то впереди, не столь уж и далеко, высвобождаются огромные магические силы. Сколько бы энергии не собрали с Пустошей Хаоса, теперь она растрачивалась с невероятной быстротой. Он притянул к себе немного, решив не дать ей ускользнуть полностью, и использовал, чтобы послать своё сознание перед армией. Ещё никогда это не было настолько легко. Словно его дух был подхвачен потоками энергии и увлечён к водовороту, в который они засасывались.

Танкуоль был очарован и потрясён тем, что открылось его взору. Он видел могучую армию Хаоса, штурмующую стены Праага. Он видел, как катятся вперёд огромные башни, преисполненные демонической силой. У их колёс Танкуоль видел множество воинов. Если бы в сей момент он находился в своём физическом теле – выпрыснул бы мускус страха. Танкуоль всегда полагал, что соединённые орды сообщества скавенов, несомненно, должны представлять самую многочисленную армию мира, однако теперь он не был столь уверен. Орда Хаоса выросла с того момента, как он повстречал её на марше по тундре северного Кислева, и стала ещё мощнее.

Серый провидец хотел отправить свой дух воспарить над городом, дабы разведать, что происходит внутри, но лишь только тот достиг стен, некая таинственная сила, причинив боль, отбросила его. Защитные чары, разумеется. Возможно, это к лучшему. Будет лучшим направить свой дух парить на большей высоте, за пределами возможностей обнаружения магов, присутствие которых Танкуоль ощущал внизу. Двое из них обладали такой силой, что привела в замешательство даже серого провидца Танкуоля. Никогда в жизни, даже в зале Совета Тринадцати, он не встречал столь мощных аур. Танкуоль был вынужден признать, что наряду с ним самим те два находящиеся внизу существа – самые могущественные маги мира. Ужасающая мысль. Гораздо более ужасающая теперь, когда он опознал их. Это были близнецы – альбиносы, которых он встречал в лагере Арека Коготь Демона.

Танкуоль постарался утешиться мыслью, что они сильнее его в магии лишь потому, что пронизаны энергией, притянутой из демонических земель севера, но почему – то мысль сия его не обнадёжила. По – прежнему страшно признать тот факт, что существуют два создания, способных быть проводниками такой энергии, что под стать божествам. Танкуоль был уверен, что даже ему не под силу повторить сей подвиг. Он уже было собрался вернуться в свою телесную оболочку, чтобы исключить всякую возможность обнаружения этими магами, но что – то его удержало.

Для его острого магического чутья было очевидным: осуществляемое заклинание столь сильно и сложно, что всё их внимание должно быть поглощено этим процессом. Танкуоль окинул взором поле боя и подсчитал количество появившихся демонов. Впечатляет. Он не поверил бы, что подобное возможно столь далеко к югу от Пустошей. Как видно, он заблуждался. Ужас пронял его до потрохов. Вот угроза всему сообществу скавенов, а возможно, даже благополучию и планам на будущее самого серого провидца Танкуоля. Любой ценой нужно как – то разобраться с этим. И лучше бы чужими руками.

Он заметил, что начался массированный штурм, и в нём взяло верх природное скавенское любопытство. Для него казался невозможным исход, при котором люди на стенах не ударятся в паническое бегство при виде могучих осадных машин и окружающих их орд людей, демонов и чудовищ. И снова у него возникла привычная мысль, что непроходимой глупости безволосых обезьян нет предела. С огромным изумлением он следил, как люди умудрились огнём катапульты замедлить и уничтожить одну из массивных демонических конструкций, а затем, с куда большим изумлением увидел, как другая была уничтожена заклятием развоплощения. Но ещё сильнее Танкуоля встревожило то, что он опознал магический почерк волшебника, который это сделал. Он противостоял тому волшебнику в двух сражениях у обиталища конных солдат. Похоже, с тех пор силы мага даже возросли. Как такое возможно, в чём его секрет? Танкуоль заставил дух свой воспарить ещё выше. Обнаружилась ещё одна персона, избегать которую следует любой ценой.

Танкуоль удовольствовался наблюдением за главным событием с высоты птичьего полёта. Находясь почти у нижней границы облаков, он смог получить широкий обзор тактических действий армии Хаоса. Большая часть войск Хаоса была сосредоточена для лобовой атаки на северные ворота, украшенные гаргульями, но отдельные значительные силы штурмовали восточные и западные ворота. Столь велика была численность орды, что стало возможным осуществить все эти атаки, выстроившись изогнутым полумесяцем, по – прежнему превосходя защитников числом на каждой позиции. «Тактика массированной атаки подходит и для любой армии скавенов», – подумал Танкуоль.

Он наблюдал, как человечишки внизу гибнут, подобно муравьям. Что никак его не трогало. Он скавен, и смерть представителей низших рас ничего для него не значит. По правде говоря, равно как и смерть большинства скавенов. Единственной эмоцией, которую вызывала у него чья – либо смерть, было ощущение победы, если это происходило с кем – нибудь из его заклятых врагов. Яростный бой развивался. Боевые машины обменивались выстрелами. Стрелы заслоняли небеса. В схватку вступили демоны. Танкуоль с изумлением следил за происходящим, когда произошло нечто непредвиденное.

Многие демоны погибли. Одна из огромных осадных башен обрушилась – развеялось связывающее её заклинание. «Что могло послужить тому причиной? – гадал серый провидец. – Какая – то магия невероятной силы».

Он изменил угол обзора, сместив его к стенам, чтобы взглянуть поближе. И ничуть не удивился, увидев проклятого Готрека Гурниссона, что стоял по центру таинственного пожара, сжимая в руках ужасный, полыхающий энергией топор. Ненависть и страх боролись в Танкуоле. Он убеждал себя, что гном – тугодум никак не сможет его увидеть, но сохранял разумную дистанцию от места происшествия.

Истребитель и его товарищи – прочие гномы и тот мерзкий человек Феликс Ягер – носились по стенам, разрушая всё большее число осадных башен. Танкуоль с изумлением следил, как зловещий топор выполняет эту работу. Теперь он вполне отчётливо видел наложенные на него рунические заклятия. Серый провидец всегда знал, что это могучее оружие, но даже предположить не мог, насколько могучее. Сияющий внутренним светом топор обладал силой, сравнимой с той, которой обладали те колдуны из армии Хаоса, если даже не большей. Для столь опытного провидца, как Танкуоль, не составляло никакого труда заметить, что эти две противостоящие силы не могли бы оказаться в том же месте в то же самое время по воле случая. Он предположил, что, некоторым образом, все они являются фишками в игре, разыгрываемой богами. И в настоящий момент он был только рад тому, что его физическое тело находится далеко отсюда.

Внимание Танкуоля привлекла суматоха у восточных ворот: он быстро отправил свой разум в том направлении и стал свидетелем падения ворот. Похоже, несмотря на всё сопротивление, оказанное защитниками, город обречён. Со злорадным удовлетворением Танкуоль смотрел, как через пролом в город вливаются атакующие зверолюды и дикие варвары.

Он уже начал прикидывать, каким способом можно извлечь из происходящего свои преимущества. Как вариант, он может неожиданно напасть на армию Хаоса после того, как она возьмёт город. Разумеется, не тогда, когда она сильна. Это будет самоубийством. Но орда, возможно, отправится дальше, оставив только гарнизон. Вот тогда и придёт время для стремительного и уверенного удара в истинно скавенской манере. Да. Да. Он сможет такое организовать.

Танкуоль поспешно направил своё сознание обратно в то место, где находились Готрек Гурниссон и Феликс Ягер. Если повезёт, их могут настигнуть при беспорядочном отступлении и зарубить. Он молил Рогатую Крысу о подобном исходе. Серый провидец видел, как люди оставили внешние городские стены, на которых остались лишь туповатые истребители, да Феликс Ягер. Ситуация складывалась всё лучше и лучше.

Он заметил выпущенный требушетом огромный камень, на полной скорости опустившийся на стены. Видел, как разлетевшиеся от удара куски каменной кладки сразили Готрека Гурниссона, и Истребитель рухнул на снег. Душа Танкуоля ликовала в победном восторге. Рогатая Крыса откликнулась на его молитвы. Магическим зрением серый провидец лично наблюдал падение своего самого ненавистного врага.

Стало очевидным, что если он повременит ещё немного, то заодно станет свидетелем гибели и омерзительного Ягера. Сегодняшний день обещает стать лучшим в жизни Танкуоля.

Арек видел, как Истребитель пал от огромного снаряда требушета. И продолжал смотреть, пока не уверился, что Готрек Гурниссон более не поднимется. Прошли долгие мгновения, и он почувствовал, как огромная тяжесть свалилась с его плеч. Теперь уж видение, показанное ему близнецами, никак не сможет оказаться пророческим. Оно лишь часть их некоего жестокого заговора. Ареку захотелось заорать от облегчения. Он и не предполагал, как сильно видение подавляло его до сих пор. Теперь он снова стал самим собой. Теперь он может верхом отправиться в битву, как и подобает герою – завоевателю.

Иван Петрович Страгов пришпорил свою лошадь. Они устало продвигались по снегу. То был долгий и тяжёлый марш верхом в сложных условиях, и лишь то обстоятельство, что объединённое войско вело с собой сменных лошадей, позволило добраться до Праага в столь короткий срок. Иван осматривал небо. Вид недобрый. Облака имели отвратительный красный окрас. Такие небеса Иван наблюдал и раньше, над горной грядой, что отделяла северный Кислев и Страну троллей от Пустошей Хаоса, но он никогда не ожидал увидеть нечто похожее столь далеко к югу, глубоко внутри родной земли. Возможно, правы прорицатели, и наступает конец света. Он повернулся к царице и произнёс:

– Мне это не нравится. Такое небо – недобрый знак. Словно сами Пустоши сместились к югу.

Царица взглянула на него светло голубыми глазами:

– Такое случалось и раньше, старый друг. Во времена Магнуса и Александра, когда роковая луна последний раз сияла на дневном небосклоне.

Иван сдержано улыбнулся:

– Такие слова никак меня не ободряют, ваше величество.

Царица пожала плечами. Верхом она ездила получше большинства мужчин, и её скакун не показывал никаких признаков усталости. «Волшебство», – думал он, но на неё он не мог сердиться.

Её магия была магией зимы и старых богов Кислева. Она не содержала в себе порчи Хаоса.

– Во всяком случае, всё хуже, чем ты думаешь. Впереди задействована мощная магия.

– Ты полагаешь, нас обнаружила орда?

– Я в этом уверена, старый друг, но сомневаюсь, что те жуткие заклинания предназначены для нас. Думаю, они направлены против стен Праага и воинов, что их защищают.

– Там моя дочь, – заметил Иван. – И многие из моих друзей.

– Молись за неё и за них, друг мой. Я боюсь, что к тому времени, как мы прибудем, нам останется только отомстить за них, и даже это может оказаться выше наших сил.

Феликс смотрел на безжизненное тело Истребителя. С одной стороны, он не желал верить, что это случилось. С другой, не мог. Истребитель был непобедим и, несмотря на саму суть его персональной цели, неуязвим. Готрек Гурниссон не может умереть. Однако Феликс сомневался, что кто – либо может выжить, получив удар по голове столь огромным куском скалы. Любой человек погиб бы моментально.

Он склонился вперёд и на всякий случай проверил у Истребителя пульс. Волна облегчения прокатилась по телу Феликса. Сердце Готрека билось по – прежнему, и билось сильно. Есть за что быть благодарным.

– Он жив, – произнёс Феликс.

Улыбки, осветившие лица гномов, быстро сменились их обычным угрюмым выражением.

– Что ты хочешь от Снорри, юный Феликс? – спросил Снорри Носокус.

– Наверное помощи, чтобы перетащить его отсюда.

– Какая с того польза? – поинтересовался Бьорни. – Мы найдём свою гибель здесь, Феликс Ягер.

– Да, какая с того польза? – поддержал его Улли.

Голос его прозвучал так, словно он надеялся, что Феликс назовёт ему какую – нибудь стоящую причину, чтобы уйти отсюда.

Феликс оглядел их, не веря своим ушам. Теперь они тут спорят, пока зверолюды взбираются на стены. Он напряг мозги, чтобы отыскать причину, что побудит этих упрямых идиотов оказать ему помощь.

– Ну, хотя бы то, что мы можем предотвратить попадание этого топора в руки богов Хаоса. Разумеется, вам всем понятно, что топор особенный. Возможно, это наш ключ к победе.

Бьорни и Улли медленно кивнули. Похоже, они задумались.

– И, раз уж Готрек жив, вы явно окажете ему огромную услугу. Такая смерть не к лицу победителю великого Кровожадного, герою Караг Дума.

– Снорри думает, в этом ты прав, юный Феликс, – сказал Снорри. – К тому же, он всё ещё не расплатился за пиво, которое Снорри оплачивал прошлой ночью.

– Ладно, тогда пошли, – позвал Феликс. – Чего ты ждёшь?

Он указал пальцем в сторону огромной армии Хаоса.

– В конце концов, ты всегда можешь вернуться и поискать смерти позже. И, давай начистоту, остаётся вероятность, что мы вообще не сумеем спастись.

Феликсу оставалось лишь надеяться, что его слова не прозвучали слишком уж правдоподобно.

Он поспешил приподнять неподвижное тело Готрека. Это оказалось непросто. Истребитель был весьма и весьма тяжёл. Снорри Носокус потянулся, схватил его за могучую руку, и легко поднял Истребителя.

– Снорри понесёт его, – сказал он.

– Один из вас пусть берёт топор, – произнёс Феликс.

Улли и Бьорни лишь тупо посмотрели на него.

– Но это же его топор, – заявили они.

Феликс раздражённо вложил свой меч в ножны и поднял топор из звёздного металла. На это потребовались усилия обеих рук, и он сомневался, что сможет воспользоваться им.

– Давайте – ка выбираться отсюда, – заметил он.

Уже за спиной он услышал брань и боевые кличи варваров, перелезавших через парапет.

«Жизнь так несправедлива», – думал Танкуоль. В тот восхитительный миг, когда увидел упавшего Истребителя, он решил, что тот мёртв. И дело явно шло к тому, что вскоре к нему присоединятся Ягер и те чокнутые гномы. Затем все его чудесные мечты мгновенно пошли прахом. Он увидел, как Ягер склонился над Истребителем и сообщил, что тот жив, а остальные помогли ему унести гнома.

Танкуоль был готов грызть собственный хвост от разочарования. Если бы у него только была возможность вмешаться, какой – нибудь способ сотворить заклинание: но сие было невозможно. Защитный барьер по – прежнему окружал эту часть стены, но даже если бы он отсутствовал, Танкуоль бы не рискнул привлечь внимание тех волшебников из орды. Какое разочарование: получить такой шанс разделаться с одним из самых опасных своих врагов, и не суметь использовать его. Всё бы решило одно простое заклинание. В тот момент Истребителя не защищала даже сила его топора.

Танкуоль проклинал мир, богов, врагов и всех, кого мог вспомнить, кроме собственной персоны. Он был потрясён явной несправедливостью произошедшего. Распираемый потребностью выть от отчаяния, он решил, что увидел достаточно. Пришло время возвращаться в своё тело, к своим планам. Возможно, у него найдётся какой – нибудь способ проникнуть в город и отомстить Готреку Гурниссону, пока тот находится без сознания.

Серый провидец поклялся, что если такой способ существует, и это не подвергнет большому риску драгоценную шкуру Танкуоля, он им воспользуется.

* * *

Арек прискакал к Гаргульим вратам. Его воины захватили и открыли их, а теперь вливались через них в оставленный без защиты город. Повсюду вокруг горели здания, огонь охватывал деревянные перекрытия, и каменная кладка обрушивалась, образуя почерневшие развалины. Зверолюды и варвары – кочевники с дикими криками носились по улицам города. Некоторым из них посчастливилось обнаружить бочки с элем, несомненно, среди развалин какой – то таверны, и они осушали кружку за кружкой.

«Пусть невежественная чернь развлекается, – подумал Арек. – Вскоре они пожалеют, что спалили эти здания. Они подумали, где им придётся расположиться теперь, когда наступила зима? Своими дикими песнями они, вероятнее всего, празднуют свою же неминуемую гибель, хотя об этом не догадываются». Демонический скакун моментально отозвался на мысленный приказ, Арек продолжил путь, а его телохранители из рыцарей Хаоса взглядами победителей разглядывали городские руины.

– Мы победители, – произнёс Баяр Рогатый Шлем.

Голос его звучал глухо из глубины панциря его богато украшенных доспехов.

– Пока нет, – ответил Арек.

Впереди можно было видеть внутреннюю стену, что была выше внешней, а за ней дерзко возвышалась могучая твердыня цитадели Праага. Арек понимал, что битва не закончена, пока не пали оба эти укрепления.

– Это лишь начало.

– Вряд ли они смогут долго сопротивляться нам.

Арек покачал головой, удивлённый невежеством даже собственных соратников из числа поклоняющихся Тзинчу. Уж им – то следовало проявить большую смекалку. Потери при взятии внешней стены оказались значительней, чем ожидалось, и теперь уничтожено более двух третей огромных демонических осадных механизмов. Большая их часть – тем проклятым гномом и его паршивым топором. Но хуже то, что, хотя стена и была захвачена, ни труп гнома, ни его топор не были обнаружены. Видение, что показали Ареку волшебники, снова принялось беспокоить его. Он видел гнома и человека, с видом победителей стоящих над его трупом. «Это всё ещё может произойти, – думал Арек. – Нет. Я этого не допущу».

– Объявите, что тот, кто принесёт мне голову истребителя Готрека Гурниссона и его товарища, человека Феликса Ягера, получит добычу на выбор и благословение повелителя Тзинча.

Его глашатаи незамедлительно поскакали выполнять приказ. Несмотря на победу, Арек был охвачен недобрыми предчувствиями. Похоже, выдвигаться вперёд было преждевременно.

* * *

Феликс, пошатываясь, шёл по узкой улице. Топор был убийственно тяжёл. Он начал понимать, каким образом Истребитель стал таким сильным. Достаточно всего лишь поносить это оружие несколько недель, чтобы обзавестись мускулатурой, как у кузнеца.

Феликс почуял запах гари. Издалека доносились победные крики воинов Хаоса и грохот обваливающихся зданий. Вдали он заметил одну из громадных демонических осадных башен, возвышающуюся над красными черепичными крышами зданий. Солнце скрывалось за дымом и зловещими красными облаками, но всё вокруг было освещено потусторонним заревом горящих домов. В конце улицы он заметил толпу веселящихся дикарей и зверолюдов. Не знай он о том, что происходит, мог бы подумать, что умер и попал в ту самую огненную преисподнюю, что так любят упоминать бездарнейшие из проповедников – сигмаритов.

– Куда? – спросил Улли, нервно облизывая губы.

Это был хороший вопрос. Что им требуется, так это разыскать, по – возможности, Макса Шрейбера, или лекаря, на худой конец. Лучший шанс – храм Шаллии, где жрицы голубиной богини даруют милосердное благословение своей госпожи больным и раненым. Это если предположить, что какой – нибудь из храмов пока уцелел. Вероятнее всего, они все сожжены и разграблены хаосопоклонниками. Почему – то ему не верилось, что те позволят устоять домам иных богов.

– Бессмысленно идти во внутренний город, – заявил Бьорни. – Сейчас ворота должны быть накрепко закрыты, если защитники хоть чего – то соображают.

– Прошло недостаточно времени, – сказал Феликс. – Сомневаюсь, что князю удалось столь быстро привести туда всех своих людей.

– Нет никакой разницы, – уверенно произнёс Бьорни.

Эту сторону характера уродливого истребителя Феликс никогда ранее не замечал. В пылу битвы Бьорни говорил, как настоящий солдат, а не тот скабрезный грубиян, которым был в обычных условиях.

– Кто не успел, тот не успел. Долг стражей ворот – закрыть их и удерживать, неважно, кто там остался снаружи.

– И куда нам теперь деваться? – спросил Улли. В его голосе явно слышалась паника.

– Как обычно, в дерьмо зверолюдов, – ответил Бьорни и загоготал.

– Что – то ты слишком уж весел, учитывая обстоятельства, – заметил Феликс.

Бьорни глянул на него и подмигнул.

– А почему нет? Я жив, хотя ожидал уже просить прощения у своих предков в аду. И перспектива гибели по – прежнему никуда от меня не делась. Почему бы не скрасить эти несколько лишних минут среди живых?

– Действительно, почему? Но нам всё же нужно доставить Готрека к лекарю.

– В одном из тех переулков находится церковь Шаллии, – сказал Бьорни. – Одна из жриц излечила меня от мерзкой сыпи, которую я подцепил от …

– Избавь меня от подробностей, – произнёс Феликс. – Показывай дорогу.

Макс смотрел, как огромные ворота внутреннего города с лязгом захлопнулись за ним. Он не мог припомнить, чтобы когда – либо так уставал. Он чувствовал себя полностью выжатым, однако им также владело ощущение, что он должен кое – что сделать. Посмотрев по сторонам, он увидел князя. Тот выглядел разгневанным, но хорошо это скрывал. Макс видел, как личная охрана князя буквально забросила его на спину лошади, как только была оставлена внешняя стена. Его телохранители едва не растоптали копытами лошадей тех, кто оказался на пути. Макс был только рад, что его и Ульрику посчитали достаточно ценными для того, чтобы прихватить с собой. Его не привлекала идея оказаться запертым в ловушке между городскими стенами с неистовствующими хаосопоклонниками.

Ульрика так вглядывалась в огромные деревянные створки, обитые железом, словно смогла бы что – то за ними увидеть силой своего взгляда.

– В чём дело? – спросил Макс.

– Там Феликс и остальные.

– Теперь уже слишком поздно об этом беспокоиться, – произнёс он. – Ты им ничем не поможешь.

– Я знаю. Я лишь желаю, чтобы мы были вместе.

Хотя Феликс и был его соперником, Макс испытывал похожее чувство, и не только потому, что сдружился с парнем и Истребителем. Он почему – то ощущал уверенность, что если кому и доведётся пережить эту заваруху, так это тем двоим. И в этом случае было бы неплохо находиться рядом с ними.

Князь уже прошёл в боковой проход, что вёл к лестнице на сторожевую башню. «Отправился посмотреть, как горит его город, – подумал Макс. – Полагаю, нам следует к нему присоединиться».

Внутри церкви было холодно и тихо. Феликс оглядел иконы на стенах, изображающие богиню и её святых, и огромный символ голубя, вырезанный на алтаре. Помещение было заполнено испуганными и израненными людьми. Окровавленные перебинтованные мужчины лежали на полу. Повсюду находились плачущие женщины и кричащие дети. Эти несчастные явно не сумели добраться до безопасного внутреннего города.

Феликс гадал, может ли хоть чем – то помочь этим людям. Вряд ли. Все они, вероятно, обречены. Лишь вопрос времени, когда сюда доберутся воины Хаоса, или церковь загорится от пожара. Он сомневался, что деревянное здание долго продержится, какая бы из двух зол ни возникла.

Феликс смотрел, как Снорри и остальные истребители несут Готрека, проталкиваясь к алтарю сквозь толпу. Он устало проследовал за ними, разглядывая по пути иконы. В Альтдорфе он, будучи малолетним ребёнком, много раз бывал в храме Шаллии. Его мать умирала от изнурительной болезни, и они приходили умолять богиню смилостивиться над ней. Несмотря на все подношения отца, богиня по какой – то неисповедимой причине не вняла мольбам. Это событие оставило у Феликса двойственные чувства к церкви. Ему нравились добрые, негромко разговаривающие жрицы, но он не мог понять, почему Шаллия не ответила на его молитвы. В конце концов, она же богиня, в её власти, предположительно, сделать почти всё, что угодно. Он подавил эти мысли. Незачем терять время попусту.

Навстречу истребителям поднялась жрица. Она выглядела бледной, усталой и обессиленной, так же выглядел Готрек после уничтожения демонических башен. Видимо, жрицы милосердной богини в процессе лечения затрачивают и собственные силы. Сие вполне логично, учитывая то, что Макс рассказывал ему о природе чародейства. Феликс лишь надеялся, что женщина сохранила достаточно сил, чтобы оказать помощь Готреку.

– Кладите его вниз у алтаря, – сказала она.

Снорри без разговоров подчинился, затем встал рядом, почтительно приложив к сердцу свою огромную лапищу. Жрица провела рукой надо лбом Готрека.

– Его дух силён, – заметила она. – Он может выжить.