Текст книги "Наследница огненных льдов (СИ)"
Автор книги: Антонина Ванина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 62 страниц)
– Думаешь? – неожиданно смягчился Брум.
– Уверена. Иначе не приехала бы сюда.
– Ой, бестолочь, – проворчал он напоследок и скрылся в недрах сумки.
А я задумалась, вправду ли чёрная полоса в моей жизни должна смениться белой. Опознание дяди Руди, возвращение во Флесмер, похороны, свадьба с человеком, который до сих пор думает о Сигни… А может Брум и прав – мне просто не нужно никуда возвращаться. Я ведь уже говорила с ним об этом. А сейчас, увидев Соболий остров воочию, кажется, я знаю, чем смогу заработать здесь себе на жизнь. В конце концов, не раз и не два дядя Руди брал меня на рыбалку на делагских реках. Как чистить и разделывать рыбу, я знаю. А уж как приготовить её собственными руками – тем более. Разве что обрабатывать икру никогда не приходилось. Но, думаю, на комбинате меня этому быстро обучат. Я и без вербовщиков готова к добросовестному труду.
Глава 15
Резиденция губернатора Полуночных островов дерзко контрастировала с окружающими её неказистыми строениями. Внутри обстановка и вовсе поражала своим великолепием: даже у дяди Олафа в особняке не было дубовых дверей с позолоченными ручками. И рабочих столов из красного дерева, и обтянутых кожей стульев, и бюстов трёх последних императоров из холхутового клыка тоже не имелось.
И это была только приёмная секретаря, дальше которой ни меня, ни Эспина не пустили. Оказывается, в этот день губернатор никого не принимал. Почему, понять было сложно, да и секретарь не спешил ничего объяснять. Пришлось сказать ему, кто мы такие и по какому вопросу прибыли на остров.
– Зачем же так рано? – всполошился этот моложавый ухоженный щёголь. – Ещё ничего не готово. Тело не привезли.
– Как не привезли? – поражённо вопросила я.
– Я что-то не понимаю, – поддержал меня Эспин, – кузина получила телеграмму от губернатора, он приглашал её приехать как можно скорее, чтобы забрать нашего дядю, а теперь выясняется, что его тела на Собольем острове нет.
– Разумеется, нет, – развёл руками секретарь. – Рудольфа Крога нашли в самой северной части Тюленьего острова. Когда его переправили на нартах к южной оконечности, а оттуда на байдаре на Песцовый остров, уже прошло две недели. Хорошо, что на Песцовом острове наш инспектор набрёл на стоянку геологической партии, а у них имелась переносная радиостанция. Иначе ни мы, ни вы до сих пор не знали бы, что тело Рудольфа Крога найдено.
– Где сейчас тело и ваш инспектор? – твёрдым голосом спросил Эспин, ясно давая понять, что не потерпит отговорок и недомолвок.
– Надеюсь, что уже на Медвежьем острове.
– Надеетесь? Что, на том острове ни у кого нет радиостанции, чтобы связаться с вами?
– Какая разница? – начал раздражаться секретарь. – Если станция и есть, это ещё не значит, что она работает. Вы же прибыли сюда на "Альфреде Ульсене", так? Значит, завтра пароход пойдёт вдоль западного побережья к Энфосу, потом возьмёт курс на Медвежий острова, там разгрузится, заберёт ящик с телом и доставит его сюда на обратном пути.
– И сколько на это уйдёт времени?
– Думаю, неделя, и это только по самым оптимистичным расчётам.
– Неделя? – не верила я своим ушам. – А где же нам жить всё это время?
– Разве же это проблема? – вмиг повеселел секретарь. – Думаю, Аксель Аструп вас с радостью примет, как принимал несколько месяцев назад и вашего дядю. У него очень уютный дом около речки, небольшой экспериментальный сад во дворе. Комфортное пребывание и хорошая кухня вам обеспечены.
Хотелось бы верить, что это так, и тот самый Аксель Аструп ещё сдаёт свой дом для постоя. Подумать только – целая неделя ожидания. И как с ней справиться?
Эспин поднялся с места, и я последовала его примеру. Уже у самых дверей он всё же остановился, чтобы обратиться к секретарю:
– Позвольте полюбопытствовать, а где остановился командир Ялмар Толбот? Очень бы хотелось с ним встретиться.
– Встретиться? – насторожено переспросил его секретарь. – А зачем?
– Всё-таки, он был одним из последних, кто видел дядю Рудольфа живым. Очень бы хотелось послушать его рассказ о злополучном полёте.
– Хорошо, я передам командиру о вашей просьбе.
– Просьбе? Да нет, уж скорее о настойчивом желании. Так и скажите ему при случае, что у племянника Рудольфа Крога есть парочка вопросов для командира. Полагаю, как истинный полковник авиации, он не станет от них увиливать. Всего доброго.
– И вам, – как-то невесело отозвался секретарь.
Следуя по коридору к проходной, мы уже готовились покинуть здание, как я услышала знакомый голос в одном из открытых кабинетов. Смекнув, что это Мортен Вистинг, я поспешила спрятаться за Эспином, и всё же не удержалась, чтобы не глянуть одним глазком на майора, когда проходила мимо распахнутой двери. Всего пары секунд мне хватило, чтобы увидеть, как Вистинг с крайне недовольным, я бы даже сказала, раздосадованным видом сидит перед письменным столом, на котором раскидана куча бумаг, а рядом стоит человек в военной форме и сотрясает перед его носом каким-то формуляром. Всё, что я услышала, пройдя мимо, так это обрывок фразы, которую Вистинг произнёс, не пытаясь скрыть гнева:
– … превышение полномочий, и вы об этом прекрасно знаете…
Всё, больше я его не видела и не слышала, чему была несказанно рада. А ещё я поймала себя на мысли, что у отставного майора возникли какие-то проблемы, и в душе я могу только позлорадствовать ему.
Эспин же ни о чём подобном явно не думал и на чужие разговоры внимания не обращал. Оказавшись на улице, он только крепче сжал ручки чемоданов и, устремившись вперёд, сказал мне:
– Я просто уверен, что Толбот живёт в резиденции. Наверняка теперь он гость губернатора и находится под его защитой, так что никакой журналист его не достанет.
– И губернатора тоже, – заметила я. – Почему его нет в резиденции? Ладно бы рабочая поездка, но куда он может сбежать с острова?
– Туда же, куда и Толбот – на рыбалку. Или охоту, смотря у кого какие предпочтения. Наверняка наняли самоходную лодку и поднялись вверх по реке вглубь острова, где нет ни одной живой души, кроме звериной.
– И долго они там пробудут?
– Уверен, мы успеем застать и одного, и другого.
Поиски дома некоего Акселя Аструпа не заняли много времени. Случайный прохожий, одетый в странную шубу мехом внутрь, указал Эспину путь к реке и добавил:
– Туда иди. Дом у механика покрашен в синий цвет. Огород рядом. У него одного здесь огород, больше ни у кого нет. И собачка на привязи, высокая такая, вся чёрная, одно ухо откушено. Один механик тут собачку на привязи всё лето и осень держит, чтобы сторожила огород.
– Так ведь кончилась осень, зима началась, – невольно улыбнулся селянину Эспин.
– Какая это зима? – добродушно возразил тот. – Скоро солнце выглянет, всё растает, потом облака набегут, крупа высыплет, опять растает и опять высыплет. Такая осень.
Я посмотрела под ноги на белый покров непротоптанного снега и задавалась немым вопросом: если это осень, то какая же здесь будет зима?
Поблагодарив прохожего, Эспин пошёл в указанном направлении, и я вслед за ним. Вскоре мы и вправду приметили тёмно-синий дом за глухим забором и особенно чёрную собаку с рыжей мордой, что лаяла грубым голосом и подпрыгивала так, что над забором время от времени показывалось её откушенное ухо и оскаленная пасть. Значит, не все собаки на этом острове молчаливые и дружелюбные. Или озлобленными их делает цепь?
Внезапно калитка отворилась, и перед нашими глазами предстал пожилой мужчина с окладистой седой бородой и озорными глазами.
– А я думал, это коровы опять ломятся на мой огород, – оглядев нас, весело известил он, а после задержал взгляд на Эспине, потом на мне и сказал, – Здравствуйте. Неужели сама Шела Крог пожаловала в Кваден?
– Да, – поражённо подтвердила я, – а откуда вы знаете моё имя?
– О, нашла великую загадку, – хохотнул старик, – какая ещё уроженка Сарпаля осмелилась бы посетить наш морозильник? – Сказав это, он уже не улыбался, а с прискорбием кивнул, – Я ждал, что ты приедешь. Как только пронёсся слух, что Рудольфа Крога нашли, понял, приёмная дочь обязательно должна приехать. Да, он ведь так тепло о тебе рассказывал. А молодой человек с тобой?...
– Эспин Крог, племянник дяди Рудольфа.
Так и состоялось наше знакомство с Акселем Аструпом. Без лишних слов он махнул рукой и пригласил нас пройти во двор. Собака на цепи не прекращала огрызаться, но ровно до тех пор, пока хозяин не прикрикнул:
– Фу, Мазут, свои.
Пёс тут же замолк. Теперь я увидела, что он сидит на крыше будки, что стоит у самого забора, и больше не пытается подпрыгивать и скалить пасть на нежданных гостей.
– Какая странная кличка, – посмотрев на пса, заметил Эспин.
– Что странного, обычное имя, – пожал плечами Асптруп. – Я его выменял у одного моториста на бочонок мазута. Здесь на острове хорошие цепные псы большая редкость, всё больше охотничьи, а они молчаливые, только на дичь лают, даже корову от участка не отгонят. А эти заразы чуть ли не каждый день пытаются вломиться на мой огород. В былые годы ведь продавливали ограду, сжёвывали всю ботву и своими копытами утрамбовывали картошку в землю.
– Так вы выращиваете картофель? – с явным интересом спросил Эспин, видимо, как и я, припомнив несчастного мальчика с тарелкой икры.
– Да вот, – расстроенно изрёк Аструп и махнул в сторону заснеженного участка земли, над которым чернели ряды небольших насыпных холмиков, а из них торчали завядшие и почерневшие кусты, наверное, картофеля. – Год на год не приходится. То дожди зальют, и всё сгниёт, то снег раньше времени выпадет.
– Неужели весь урожай перемёрз? – спросила я, и мне тут же стало грустно, что труды Аструпа пошли насмарку.
– Да что ему в земле сделается? – обнадёжил он меня. – Снег сойдёт – откопаю, просушу и сложу в погребок. Но на счёт урожая, это громко сказано. Большим он никогда не бывает. На ползимы хватит, а там уже придётся закупать банки с привозным маринованным картофелем.
– А что, картофель бывает маринованным? – не поверила я.
– Ой, девочка, на севере ещё и не такое бывает.
Оказавшись внутри небольшого, но довольно светлого и чистого дома, мы, наконец, смогли познакомиться с механиком Акселем Аструпом. Оказывается, тридцать пять лет назад он приехал на Соболий остров, чтобы поучаствовать в строительстве первой и единственной причальной мачты для дирижаблей, а после и остался в Квадене, чтобы обслуживать и ремонтировать бывающие здесь пролётом воздушные суда.
Женился Аструп весьма своеобразно: в миг слабости, когда навалилась тоска, он написал письмо, где сообщил, что ищет привлекательную молодую особу, которая не побоится связать свою судьбу с простым механиком с Полуночных островов. Это послание он запечатал в бутылку и выкинул её в море, ни на что особо не надеясь. Какого же было его удивление, когда через полгода из Рювелана ему пришло письмо от дочери рыбака, в которой она сообщала, что получила послание в бутылке. В итоге девушка переехала в Кваден, вышла за Аструпа, родила ему двух сыновей, а через пять лет заявила, что больше не может жить на острове, где для детей круглый год нельзя купить свежие фрукты, где нет нормальной еды, нормальной одежды, нормальных городских развлечений, и вообще всё вокруг угнетает и ввергает в уныние. В итоге она увезла сыновей в Рювелан, Аструп же остался в Квадене.
– А почему? – не удержалась и спросила я, сидя напротив него и попивая душистый чай с домашним печеньем.
– А что мне делать в городе? Как представил, что вернусь в эту суету, толкотню, где все вечно куда-то спешат, а жизнь проходит мимо, так сам чуть на стенку не полез от тоски. Здесь ведь у меня всё: дом, хозяйство, летом рыбалка, зимой охота – одним словом, понятная жизнь. А в городе что? Только неизвестность и ни одного империала в кармане. У меня ведь теперь работы немного. И раньше пассажирские дирижабли прилетали только раз в неделю, и то в лучшем случае, а теперь, после "Флесмера" люди и вовсе боятся летать – приобретённые билеты сдают, новые не покупают. Рейсов уже полтора месяца не было, так я успел вдоволь нарыбачиться, насолиться и накоптиться, так что с голоду не помру. Начнётся сезон, пойду в горы за толсторогами – будет на зиму и баранина. Вон, немножко овощей с огорода, немножко консервов из магазина – и жизнь прекрасна. Как можно променять этот простор, эти леса, эти реки и горы на затхлый город, где всем тесно? Нет, это всё не по мне. Да и не один я такой. Многие, кто приехал на острова, чтобы просто заработать хорошие деньги, так здесь и остались. Попросту прикипели душой к северу.
– Это всё зов Ледяной звезды, – пробурчал Брум, сидя на столе возле розетки, в которую Аструп наложил ему ошмётки от маленьких кедровых шишек. – Зов всегда манил людей идти на север, к оси мира. А у кого голова на месте, но зов не даёт покоя, тот будет жить на островах как привязанный и говорить, что прикипел всем сердцем к этому морозильнику.
– Брум, не груби, – одёрнула я его.
– Какой говорливый, – только усмехнулся Аструп. – Ничего, те четверо, которых привозил твой опекун, тоже были любители поболтать. А ещё кедровые орешки уплетали за обе щеки, – и, обратившись к Бруму, он спросил, – хочешь целую шишку пошелушить?
В итоге, Брум надолго был занят делом: отковыривал от маленькой шишки чешуйки, доставал из углублений орешки, поедал их вместе со скорлупками, и с набитым ртом не острословил.
Мы же с Эспином принялись распаковывать вещи и устраиваться в отведённых нам комнатах. Удивительно, но Брум снова оказался неправ: в доме Аспрупа было и электричество, и водопровод, и отопление. Правда, всё это заслуга умелого механика, а не кваденских властей. В подполе у Аструпа стоял дизель-генератор, который и давал свет, а ещё насос для закачки воды из реки и угольный котёл для её нагревания. Немногие дома Квадена могли похвастаться такими удобствами.
Эспин предложил Аструпу неплохую сумму за недельную аренду комнат в таком комфортабельном доме, вот только механик был явно обижен:
– Вот что, парень, – серьёзно заявил он, – убери деньги и никогда мне их больше не показывай. На севере есть нерушимый закон – всякий гость будет накормлен, обогрет и получит ночлег на столько дней, сколько ему нужно. Долг каждого хозяина сделать всё, чтобы гость был доволен и не ушёл от него обиженным. Ни про какие деньги в этом законе ничего не сказано.
– Но ведь как-то неудобно… – растерялся Эспин.
– Удобно, – решительно оборвал его Аструп. – В этом доме два дня ночевал твой с Шелой дядя, и я не припомню интереснее собеседника, чем он. Необыкновенный был человек, мечтатель, романтик. Таких людей в наши дни очень мало. Удивительно, как только деньги его не испортили. Вот и ты не меряй всё империалами. Твой дядя прекрасно понимал, что порой они ничего не стоят.
Кажется, Эспин хотел что-то сказать Аструпу, но решил промолчать с зажатыми в руке купюрами.
Глава 16
Потянулась череда однообразных дней, где мы с Эспином продолжали ждать прибытие в Кваден парохода, а заодно и Ялмара Толбота. Скрашивать ожидание приходилось небольшими прогулками по городу-деревне и его окрестностям, где из всех достопримечательностей была только помянутая Аструпом причальная мачта и покосившийся маяк на холме.
Зато холхуты, что после разгрузки парохода подобно коровам свободно разгуливали по улицам, стали интересным зрелищем. Подходить к этим хоть и не гигантам, но всё равно внушительным животным, я боялась. Зато некоторые из них не боялись подойти ко мне.
Первым был холхутёнок – настоящий малыш карликовых холхутов размером с собаку. Собственно, бегал он по улице в компании игривого пса, с которым явно был давно дружен. А потом пёс потянулся к Эспину, который не послушал моего совета и решил купить в местной столовой пирожок с мясом.
Пирожок достался прожорливой собаке, а вот холхутёнок долго присматривался ко мне и даже начал прикасаться к одежде своим щупальцем. Увы, но ничего съестного у меня с собой не было, зато я смогла погладить малыша, дотронуться до его грубой шерсти и узнать, что две дырочки на конце щупальца не что иное, как присоски. Поняла я это, когда он дотронулся до моей пустой ладони и попытался присосаться к ней.
Вернувшись в дом Акселя Аструпа, я не удержалась от вопроса, каким это образом людям удалось приручить холхутов. И он рассказал мне совершенно удивительную историю, в которую я не спешила верить.
– Это всё из-за комаров, – уверенно ответил он на мой вопрос. – Летом из-за них нет жизни ни людям, ни зверям. В прошлом году у моих соседей бычок заблудился в лесу. Нашли его через пару дней закусанного комарами насмерть. Это на побережье ветер сдувает комаров, а здесь нас заслоняют от ветров сопки и горы, так что комары жрут всех нещадно. Спасаемся только дымокурами. Для себя жжём во дворе, для скота у коровников. И холхуты к кострам тянутся – дым отпугивает комаров, и холхутам можно хоть немного от них отдохнуть. Нет, они конечно, и без дыма научились срывать с деревьев ветки с кроной, чтобы держать их в щупальце и обмахиваться, но дым костра всё равно надёжнее. В былые времена аборигены на них приманивали к своим домам холхутов, потом прикармливали их, постепенно приручали, а затем запрягали зимой, правда, не в телеги, а в нарты – большие такие, как две собачьи. Да, собственно, они и сейчас их запрягают – другого транспорта кроме тяглового на острове нет. Собачки – это для лёгких поездок, а холхут – чтобы возить дрова или ещё что увесистое. Летом их тоже можно снаряжать для поездок, но уже без нарты. Вьюк на спину – и вперёд. На тех, что поспокойнее, можно и верхом ездить, но это, я скажу тебе, занятие на любителя. Всё-таки, холхут не лошадь, над седлом ещё нужно покумекать.
После этого рассказа у меня осталось немало вопросов, которые я не рискнула задать, чтобы не обидеть Акселя Аструпа своим недоверием. И всё равно это слишком фантастично. Холхуты делают мухобойки из веток? Дикие животные некогда рискнули подойти к огню?
– Разве туземцы не успели придумать удобное седло для холхутов? – спросил Эспин.
– Лучше не произноси это слово, особенно при кузине, – пожурил его Аструп. – Лучше говори "аборигены", "коренные жители". А "туземцы" – есть в этом слове что-то шовинистическое, будто представитель развитой культуры встретил дикого оборванца и собирается научить его цивилизованной жизни. Ерунда, это они могут многому нас научить. Кто мы? Дети городов, где есть водопровод, электричество, общественный транспорт и прочие блага, что облегчают нам жизнь. Но чего мы стоим без всего этого? Здесь, на севере, это проще всего понять.
– И это говорит человек, у которого в доме всегда есть и горячая вода, и электричество, – добродушно заметил Эспин.
– Что поделать, профессия обязывает, – улыбнувшись, развёл руками Аструп. – Вот только в прошлом году уголь и бочки с топливом на остров не завезли, и пришлось мне жить как все – рубить дрова, топить печь, носить воду с реки. А где-нибудь на Песцовом или Тюленьем острове люди не знают даже дровяных печей. И заметь, ничуть от этого не страдают. Зато они знают, как дольше поддерживать жар углей в костре, как переждать метель, если она застала в дороге, как сшить самую тёплую одежду. И на Собольем острове лет сто пятьдесят назад все это знали, а потом приехали первые переселенцы, стали строить сельские дома на тромский манер, коровники, телеги. И аборигены всё это постепенно переняли. А потом переняли и нашу кухню, нашу одежду. Но и мы многое позаимствовали. Так что теперь, идя по улице, уже трудно сказать, где абориген, а где переселенец или его потомок. Разве что по говору можно отличить, приземистому росту или именам, и то не всегда. Зато уж в чём мы все похожи, так это в любви к рыбе. Ну что, будем готовить запечённого лосося?
Уже который день Аструп кормил нас с Эспином самыми разнообразными рыбными блюдами. В первый день была вожделенная икра – не целая миска, но нам хватило, чтобы распробовать деликатес. На следующий день Аструп угостил нас юколой – необычными на вкус пластинками вяленой рыбы. А от запечённого лосося не было никаких сил отказаться, тем более что сегодня утром Аструп успел сходить на реку и принести в дом увесистую рыбину.
– Будь добра, – обратился он ко мне, перед тем как залезть в подпол, где хранились все съестные припасы, – сходи в огород за картошкой.
– Конечно, – обрадовалась я шансу помочь хозяину, который уже который день кормил нас самыми изысканными блюдами и абсолютно бесплатно. И всё же кое-что заставило меня остановиться у дверей и спросить, – А как мне её достать из земли?
– Просто дёрни куст на себя и потряси его, чтобы земля осыпалась. Какие картошины повиснут на корнях, те и оторви, а что в земле остались, я не днях выкопаю, как только потеплеет.
Получив это напутствие, я вышла из дома. Мазут успел привыкнуть ко мне и даже не стал просыпаться, когда я направилась в сторону огорода, который он должен зорко охранять. Да и что тут охранять – чёрные палки стеблей, что по-прежнему торчат из снега? Хотя, справедливости ради, накануне солнце всё же сумело выкроить себе небольшую прореху в беспросветной облачности, и местами снег немного подтаял. Теперь я отчётливо видела земляные борозды на фоне грязно-белой пелены снега, а между кустами картофеля чернели два странных бугорка.
Присмотревшись, к собственному изумлению я увидела, что к одному бугорку тянется длинный и толстый хвост, а у другого есть короткие лапки, которыми он активно роет землю. Теперь я поняла, что вижу двух зверей, только каких-то мокрых, толстых и со странными мордами, напоминающих хомячьи.
Вот один грызун ухитрился откопать картофелину, а второй отобрал её и покатил в сторону забора. И тут я невольно шевельнула ногой, и воришки бросились врассыпную. Кажется, один отбежал к поленнице, куда и забился, а другой в сторону забора, где бесследно пропал.
Картофелина одиноко лежала на снегу, никому не нужная. Я взяла её в руки – не надкусанная, не поцарапанная, но после грызунов я бы её есть не решилась. Интересно, куда пропал второй зверь, ведь в заборе нет щелей и дыр.
Мучимая этим вопросом я отыскала на снегу цепочку мелких следов, что привели меня к небольшой калитке на торцовой стороне забора. Под ней зиял явный подкоп, и потому вопрос, как грызун преодолел препятствие, отпал сам собой. И всё же я не могла не отпереть калитку – уж очень хотелось знать, куда грызун собирался катить украденную картофелину.
А за забором текла река. Следы на узком осыпающемся бережку привели меня к небольшой заводи. Удивительно, вода в ней чистая и прозрачная, а на маленьком клочке у берега мутная и взбаламученная. Всё ясно, я спугнула водного зверя, который живёт в реке. Видимо, под берегом у него прорыта норка, там он от меня и прячется.
Я даже подошла ближе к воде, чтобы наклониться и попытаться разглядеть, где вырыто убежище зверя. Так ничего и не поняв, я решила, что будет справедливо отдать голодному грызуну его добычу – вряд ли Аксель Аструп будет переживать из-за одной картофелины.
Стоило мне только опустить клубень в мутную воду, как в стороне раздался насмешливый баритон:
– Поощряете вредителей, принцесса? Только не вздумайте подкармливать евражек, иначе люди вас здесь не поймут.
Мортен Вистинг. Только его тут не хватало. Он так беззаботно стоял у забора и опирался локтём о его край, что мне сразу стало понятно – наблюдает за мной Вистинг уже давно.
– Что вы тут делаете? – попыталась я прервать его веселье своим недружелюбным вопросом.
– Смотрю, как вы пытаетесь угостить водяную крысу. Неудачная затея. Этот зверь способен прокормиться и без вас, принцесса.
– Прекратите называть меня так.
– Как именно, принцесса?
До чего же противный тип. И ведь специально хочет позлить меня, чтобы насладиться моментом. А зачем он решил подойти ко мне ближе? Нет, так не пойдёт.
Двумя широкими шагами я подскочила к калитке и уже хотела захлопнуть её перед носом Вистинга, но он не дал мне этого сделать, ухватив край калитки.
– Впустите? – беззаботно спросил он.
– Я вас не приглашала, – пытаясь сохранить неприкрытую враждебность, сообщила я.
– Так я и не к вам напрашиваюсь в гости, а к своему старому приятелю Акселю.
Крыть было нечем. Но сдаваться всё равно не хотелось.
– Зачем же идти в гости через чёрный ход? – сказала я. – Для этого всегда есть парадный.
Пусть обходит забор и стучится в центральную калитку. И пусть Мазут его облает. А нечего было дразнить меня.
Вистинг послушно убрал руку от забора и, скептически смерив меня взглядом, даже сделал шаг назад. А я уже собиралась праздновать свою маленькую победу, вот только стоило мне развернуться, чтобы пройти во двор, как я увидела, что дорогу мне перегородил второй зверёк-воришка, что прятался в поленнице. И действительно, как я сразу не поняла хотя бы по толстому хвосту, что это местная разновидность крыс, пусть и толстая, и крупнее в размерах.
Увидев меня, животное едва заметно заметалось, не зная куда бежать. Я и сама не понимала, как реагировать, растерявшись не меньше крысы. Я рассчитывала, что она снова побежит к поленнице, но зверь рассудил иначе.
Когда крыса оскалила свои жёлтые с красным налётом зубы и подпрыгнула в воздухе, чтобы вцепиться в моё колено, я с визгом кинулась назад. Наверное, в панике я рисковала очутиться в холодной речке, если бы сильные руки не обхватили меня и не утянули в сторону.
Над водой раздался плеск – это крыса добежала до спасительной реки и нырнула в неё. А я по-прежнему боялась пошевелиться, не зная, вернётся ли животное, чтобы поквитаться со мной неизвестно за что.
Одна ладонь Вистинга застыла на моей талии, другая задержалась между лопаток. А я уткнулась щекой в его грудь, и боялась отпрянуть. Как странно, сильный и уверенный в себе мужчина обнимает меня, и я рада принять его защиту, пусть такую незначительную, пусть всего лишь от взбесившейся крысы. Но стоило только вспомнить, что рядом со мной стоит Мортен Вистинг, в чьей голове на счёт меня и этих объятий наверняка крутятся грязные мыслишки, как в душе тут же проснулось чувство отвращения, особенно после его явно издевательских слов:
– Боитесь водяных крыс? Зря, их мех весьма ценен. И мясо очень вкусное.
– Какая мерзость.
Я упёрлась ладонями о его грудь, и Вистинг не стал удерживать меня. Отпрянув, я увидела насмешливую улыбку на его устах и не удержалась от дерзости:
– И что же вы не взяли с собой ружьё? Могли бы пристрелить крысу на мех или мясо, смотря что вам больше нравится.
– Что мне делать с одной шкуркой? Из неё не сшить даже варежку. Так зачем зря убивать животное?
Удивительно слышать такое от охотника. А я-то думала, что он гроза всего живого.
Высказать свои сомнения я не успела, потому как из дома вышел Аструп.
– Что случилось, кто кричал? – послышалось по ту сторону забора.
Не успела я вернуться во двор и сказать, что со мной всё в порядке, как Вистинг прошёл через малую калитку к дому со словами:
– Здравствуй, Аксель. Это твоя гостья не поделила с водяной крысой картофелину.
– С крысой? – удивлённо и в то же время возмущённо переспросил Аструп. – Так вот кто постоянно подкапывает кусты. А я-то думал…
А дальше последовал небольшой диалог о грызунах и капканах, после чего Аструп распахнул дверь и скрылся в доме, а Вистинг, прежде чем войти внутрь, потрепал по загривку проснувшегося пса, что радостно завилял перед ним хвостом.
– Что, Мазут, прозевал грабителей? – добродушно спросил его Вистинг, – Смотри, больше не отлынивай.
На этом он скрылся в доме, а мне пришлось вспомнить, зачем же я вышла во двор. Пришлось вернуться к многострадальному кусту картофеля и, как учил Аструп, дёрнуть его на себя и потрясти.
Вообще-то, я рассчитывала увидеть, что на кусте повиснет несколько картофелин размером с ладонь, а не множество мелких с теннисный мячик и даже меньше. От тряски половина картофеля упала на землю, и пока я собирала клубни, то успела знатно перепачкать руки. А ведь картофель ещё нужно во что-то положить, чтобы отнести на кухню, а я не догадалась взять с собой какую-нибудь тару. Что ж, придётся идти в дом за миской, а ведь мне так неохота ещё раз встречаться с Мортеном Вистингом.
Глава 17
Как жаль, что обеденная зона не отделена от кухни, и от нежданных гостей негде укрыться. Пока я мыла над раковиной картофель, то успела поймать на себе лукавый взгляд Вистинга, преспокойно сидевшего за столом. Вроде бы он оживлённо переговаривался с Аструпом, что стоял рядом со мной и пристраивал свежевыловленного лосося на разделочную доску, и всё равно успевал глянуть в мою сторону. Эспин тоже не сводил глаз то с меня, то с Вистинга, и мне сразу стало понятно, что атмосфера накаляется.
– Господин Аструп, позволите? – произнесла я, взяв нож для разделки рыбы.
– Что, ты хочешь приготовить всё сама? – удивился он.
– Отчего нет. Думаете, не сумею?
Возражать Аструп не стал, наверное, чтобы не обижать меня. Не то, чтобы я очень хотела вспомнить изрядно подзабытые кулинарные навыки, но у меня был свой план: пусть хозяин дома идёт к гостю, и у Вистинга не будет повода смотреть в мою сторону, а Эспин перестанет нервничать.
Удивительно, но руки помнили, как правильно пластать рыбу и срезать филе – уроки дяди Руди на его излюбленной делагской рыбалке не прошли даром. А вот с чисткой мелкого картофеля пришлось изрядно повозиться. Пока я сражалась с тонкой кожурой, то время от времени прислушивалась к разговору, что лился за обеденным столом:
– Где ты остановился? – спросил Вистинга Аструп. – Я думал, что ты придёшь ко мне.
– Я тоже так думал, пока не встретился с пограничной службой.
– А что, у нас теперь есть и такая?
– Выходит, есть.
– И что им от тебя надо?
– Если бы я знал. Мне лишь сказали, что разрешения на моё свободное передвижение по островам у них нет.
– Что за чушь? – возмутился Аструп, – с каких пор для этого нужно специальное разрешение?
– Понятия не имею. Об этом знает только губернатор, а его в Квадене нет. Жду его возвращения.
– Так где ждёшь? Ты мне так и не сказал, где остановился.
– В губернаторской резиденции. Там у меня и комфортные апартаменты, и конвой за дверью. Удивительно, что выпустили прогуляться до тебя. Видимо, потому что моя двустволка лежит в сейфе главы погранслужбы, а без неё далеко из Квадена я не убегу.
Ну надо же, Вистинг приехал на Соболий остров и его тут же арестовали. Хотя нет, формально это явно не является арестом, скорее активным препятствованием в свободном передвижении. И чем же Вистинг заслужил такое обращение? Наверняка это как-то связано с его увольнением из армии и пропажей жены. Неужели он и вправду её убил, и теперь власти хотят призвать его к ответу, вот только убедительных доказательств не хватает, и они пытаются хоть как-то испортить Вистингу жизнь – не дают отправиться на любимую охоту.
