Текст книги "Наследница огненных льдов (СИ)"
Автор книги: Антонина Ванина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 62 страниц)
Не, знаю, смог ли уснуть Эспин, но я видела только его спину и не знала, стоит ли мне заговаривать с ним вновь. Зря я наговорила ему столько гадостей в последние мгновения нашей жизни. Вот бы извиниться, но подходящие слова так трудно подобрать.
Как только сумеречная серость начала развеиваться и туман слегка приподнялся над водой, всё, что удалось мне увидеть, так это море, море, и ничего кроме моря. Ни клочка суши, ни спины морского животного, ни льдинки. Вокруг царило спокойствие, и в моей душе тоже. Смирение окончательно овладело мною. Это всё Хозяин моря, он не отпустит меня. Видима, такова моя судьба, и от неё не сбежать.
– Ну, чего скуксились и расклеились? – неожиданно раздался бодрый голос Брума.
Я присмотрелась и увидела, как хухморчик прохаживается по обтянутой кожей поверхности байдарки, но Зоркого предусмотрительно обходит стороной.
– А ты что предлагаешь? – бесцветным голосом спросил его Эспин.
– Как что? Ждать. А что нам ещё остаётся? Подумаешь, плывём в открытом море неизвестно куда. Тоже мне трагедия. Вынесет куда-нибудь через неделю там, через месяц. У нас же с собой полно запасов, не пропадём. Вон, сначала съедим мясо капустника, у нас же его просто завались. Потом подъедим все консервы в рюкзаках. А когда консервы кончатся, съедим волосатое животное.
Зоркий свернулся калачиком и спал на дне лодки, и только два уха высовывалось из прорези наружу. Хорошо, что он не слышит коварное предложение Брума касательно своей персоны.
– Эй, остряк, прекращай, – одёрнул Брума Эспин. – У нас нет ни месяца, ни недели. И пресной воды у нас тоже нет.
– Снег будешь в котелок собирать, – тут же нашёлся с ответом хухморчик, – конденсат с лодки слизывать – вот тебе и пресная вода.
– Из топлива у нас только канистра керосина. Мы не продержимся долго на холоде.
– Ну, – преспокойно заметил Брум, – тогда замёрзнете через три дня насмерть, волосатое животное через неделю, а я буду потихоньку подъедать ваши трупы и доплыву куда-нибудь. Может, на континент, в империю. А может даже в Сарпаль. А что мой идеальный мех поможет мне вытерпеть и холод, и жару. Слышишь, бестолочь, я буду жить на твоей исторической родине.
Я не удержалась и горько всхлипнула. Эспин не выдержал и пригрозил Бруму:
– Лучше я скормлю тебя Зоркому, чтобы больше не слышать всю эту чушь, понял? Или лучше выкинуть тебя за борт? Выбирай.
– Что? – струхнул хухморчик и взмолился, – Балбес, одумайся, я же просто пошутил.
– Нет, ты сейчас просто полезешь вниз и найдёшь в рюкзаке компас, если хочешь, чтобы я сделал вид, будто ничего не слышал.
– Хорошо, балбес. Я быстро, я сейчас…
Не прошло и минуты, как компас был найден и лежал перед Эспином на кожаном покрытии байдарки.
– Что там? – не терпелось узнать мне.
– Дрейфуем точно на юго-восток.
– А что на юго-востоке?
– Много воды.
– А Соболий остров где?
– Соболий остров на юге. С таким течением мы туда не попадём, скорее, окажемся в Сарпале, но своими глазами его уже точно не увидим.
Луч солнца упал на байдарку. Клочки тумана расползались в стороны, обнажая пронзительно-голубое небо. Природа расцветала красками, будто ликовала. У нас же поводов для радости не осталось вовсе. Туман растворился в воздухе и взмыл ввысь перистыми облаками. Вокруг нас синело только море и ничего кроме моря. Спасения нет.
– А теперь, меховой говорун, – твёрдо скомандовал ему Эспин, – лезь вниз и найди нам миску и пару верёвок.
– Зачем миска?
– Затем, что будем делать из неё лопасть для весла. Ты прогрызёшь в ней пару дырочек, через них мы проденем верёвки и привяжем миску к ружью. Попробую грести такой самодельной конструкцией. Нужно же попытаться сделать хоть что-то.
– Ты с ума сошёл, – возмутился Брум, – я что тебе, бобёр со стальной челюстью, чтобы грызть металл?
– Зато камни ты грызть умеешь, зубы, я смотрю, не стачиваются.
– Кто тебе сказал про камни? Это наглый поклёп!
– Я собственными глазами видел, как после непропуска ты лазал на скалы и отковыривал оттуда белые камни, а потом жевал их.
– Это был мел, а не камни! Сам грызи свою миску.
После недолгих препирательств Эспин решил продырявить будущую лопасть будущего весла подручными средствами: подставить к миске острие ножа и бить по нему топорищем.
Пока Брум искал всё необходимое в рюкзаке, в стороне послышался подозрительный шелест, а потом и плеск. Не сговариваясь, мы с Эспином одновременно повернули головы влево и увидели, как в сотне метров от байдарки брызги воды вздымаются вверх и снова падают в море.
– Неужели опять косатки бултыхаются? – озвучил мои опасения Эспин.
Только не косатки… Неужели они не забыли о запахе мяса капустника и всерьёз намереваются завершить начатое и перевернуть нашу байдару? Тогда нам не суждено долго и мучительно дрейфовать по морю в ожидании холодной и голодной смерти. И соорудить весло из ружья и миски мы тоже не успеем.
Внезапно над нашими головами что-то противно прошелестело, поодаль отчётливо взмыл вверх фонтан воды, но из него не показалась ни косатка, ни кит.
– Это не животное, – резюмировал Эспин. – Что-то упало в воду с неба.
– Что там могло упасть? Метеорит?
Не успел он ответить, как рядом с нашей байдаркой море начало закипать и пузыриться. Нет, это не кипяток, а воздух поднимается на поверхность. Кто же такой огромный дышит прямо под нашей байдаркой? И что он собирается делать дальше?
Море пузырилось всё активнее, и вскоре из морской пучины показалось нечто. Сначала я подумала, что это чёрная морда косатки, но нет, морда не может быть металлической и из неё в сторону точно не будет торчать труба. Это было явно творением рук человеческих, а когда оно ещё немного поднялось, по бокам от навершия с трубой отчётливо виднелась округлая палуба и поручни по её периметру.
В следующий миг труба содрогнулась и из неё вылетело нечто продолговатое, шелестящее и в клубах пара. Оно летело под углом вверх и плюхнулось в воду очень далеко, что и брызг не получилось толком разглядеть.
А потом из металлического навершия размером с небольшой сарай вверх сама собой вытянулась ещё одна труба, только изогнутая. Она вращалась вокруг своей оси, пока не направила изогнутый конец в сторону брызг. Задержавшись в этом положении, труба снова повернулась, но уже в нашу сторону. Я затаила дыхание, увидев стекло на сечении трубы. Не знаю почему, но у меня не покидала мысль, что через эту трубу на нас кто-то смотрит.
– Эспин, что это такое?
– Понятия не имею, – в полголоса ответил он.
Зоркий проснулся и тоже с любопытством разглядывал невиданное чудо техники. А потом крыша навершия распахнулась и из неё выглянул человек.
Мне бы закричать от радости, что мы спасены, но отчего-то слова застряли в горле, а внутренний голос настойчиво твердил, что до спасения ещё слишком далеко. Так оно и вышло – предчувствия меня не обманули.
Глава 60
Я, Эспин с Брумом в нагрудной сумке и Зоркий сидели внутри стальной махины, что способна плавать под водой, а наша байдарка качалась на волнах, прочно привязанная за нос к поручням палубы.
Тесная комнатушка прямо под люком, через который мы и попали внутрь подводного корабля, оказалась слишком узкой. Мимо нас суетливо проносились люди в форме матросов и офицеров и исчезали в соседних помещениях. Мы явно оказались на военном судне, и ещё неизвестно хорошо это или плохо. Я вот никогда не слышала о том, что корабли могут плавать под водой. А может мне и не положено это знать? А я вот теперь знаю. И Эспин тоже. И чем нам это грозит?
Слишком долго ползло время, и ожидание, что же будет с нами дальше, неприлично затягивалось. А потом в соседнем помещении послышались голоса, и я увидела, как рядом с матросом вышагивает представительного вида седовласый офицер. Не иначе капитан.
– … приняли на борт двух туземцев и собаку туземной породы, – докладывал ему матрос. – Говорят, плыли к Острову Вечной Весны, но попали в туман и заблудились. Говорят, косатки потрепали их байдарку и утащили весло. Эти двое вроде как терпели бедствие в открытом море, а тут мы.
Надо же, из-за меховой одежды нас с Эспином приняли за аборигенов, хотя ничего такого мы и не заявляли. Но это даже к лучшему. Пусть мы будем местными жителями, которые никогда не ходили в школу и понятия не имеют, что такое большие военные суда. Мы ничего не знаем, не понимаем, только хотим попасть на остров Вечной Весны. Может эта махина подбросит нас туда?
Офицер, которого я приняла за капитана, наконец приблизился к нам, хмуро смерил взглядом из-под кустистых бровей и спросил:
– Кто такие? Назвать свои имена.
Вот это приказ. Хорошо, что Эспин опередил меня и без запинки ответил:
– Я – Исмокет, а это моя сестра Тарувэвне. Нам бы на Песцовый остров, родственникам мясо капустника отвести. Может, подсобите? Нам бы всего одно весло. Да хоть палку какую-нибудь, лишь бы грести.
Как же здорово он придумал. Значит, тоже чувствует, что так просто нас отсюда не отпустят. Теперь понятно, что на Медвежьем острове забыли многочисленные пограничники, и что за военную тайну они охраняют от заезжих шпионов. В здешних водах плавают какие-то неведомые суда, о которых ни в коем случае нельзя знать хаконайцам. И даже подданным Тромделагской империи нельзя. Хоть бы аборигенам было можно, они же никому ничего толком не расскажут и военной тайны не откроют. Хоть бы, хоть бы…
Я даже надвинула на лицо капюшон, лишь бы капитан, не приглядывался к чертам моего лица. Матрос ведь не приглядывался и сделал удачные для меня выводы.
– Встать! – скомандовал капитан, глядя на Эспина.
Тот медленно поднялся со скамьи, а у меня душа ушла в пятки. Сейчас что-то будет…
Капитан испытующе глядел на Эспина снизу вверх, потом перевёл взгляд на матроса и требовательно спросил:
– Где ты видел туземцев такого роста? Он что, по-твоему, на рыбе из земляной ямы таким вымахал. А эта…
Тут он шагнул ко мне и одним взмахом руки бесцеремонно скинул капюшон.
– С каких пор туземцы Полуночных островов стали такими загорелыми? – продолжал отчитывать матроса капитан, – Северное солнце так жарко греет, что они становятся похожими на сарпальцев?
Тут он грозно глянул на меня, а потом на Зоркого, что растянулся на скамье и положил передние лапы и морду мне на колени. От страха я крепче обняла моего пёсика и жалобно попросила капитана:
– Пожалуйста, только его не ругайте. Зоркий и вправду здешняя лайка, он точно ничего не нарушал.
И тут начались разбирательства. Матросы поднялись через люк наружу, чтобы достать из байдарки все наши вещи, затащить их внутрь и внимательно изучить. Посуда, сменная одежда, запасы еды – они разворошили всё. Если найдут карту, где Эспин с Вистингом пририсовали к Тюленьему острову новую береговую линию, военные точно сочтут это результатом сбора разведданных, и тогда нам конец. Хоть бы не утопили прямо в море, а отвезли на континент и отдали под суд – так у нас хотя бы появится шанс, что кто-нибудь во всём разберётся, и нас не казнят.
До карты дело почему-то не дошло, зато капитан внимательно изучил содержимое портмоне Эспина и чуть ли не взвыл, пролистав наши документы.
– Крог?! Опять Крог?! Да сколько можно?! Меня уже воротит от этой фамилии. Что, вы дети этого горе-летуна?
– Племянник, – сдавленно ответил Эспин и испытующе посмотрел на капитана. – А она его воспитанница, почти приёмная дочь. Шела попала на торговую шхуну, когда ей было четыре года, она никакого отношения к Сарпалю с тех пор не имеет.
– Да плевать на Сарпаль. Вы двое, что тут делаете?
– Мы ищем дядю Руди. – вступила я в попытке разжалобить капитана. – Он не погиб, он жив. Мы получили в Сульмаре телеграмму от дяди Руди. Его экспедиция пешком направилась к оси мира, и теперь не может оттуда вернутся. Мы идём, чтобы спасти их.
– Что сделать? – капитан посмотрел на меня как на дурочку и спросил, – Девушка, вы сейчас хоть сами поняли, что сказали?
– Конечно, поняла. Да, знаю, это звучит невероятно, но дядя Руди и вправду жив. Он нуждается в нашей помощи. Мы столько всего пережили, чтобы добраться сюда. Да мы даже половину пути к оси мира не прошли. Пожалуйста, только не высылайте нас на континент. Мы никому не скажем, что были на этом корабле, честно. Только отпустите нас, пожалуйста. Дядя Руди и его экипаж очень нуждаются в нашей помощи, иначе они не вернутся домой.
Капитан долго молчал, даже прошёлся по тесному отсеку туда-сюда, прежде чем устало выдохнуть и сказать в пустоту:
– Всё понятно, ещё двое самоубийц. Все Кроги что ли такие?
А потом он отдал распоряжение вернуть нам вещи и направить подводный корабль к ближайшему клочку суши. Два куска мяса нам так и не вернули. Видимо капустника конфисковали в пользу кока, и у команды сегодня будет сытный ужин.
Когда гул мотора где-то в глубине судна стал тише, нам открыли люк и скомандовали подняться наружу, а матросы даже помогли вытащить Зоркого. Когда мы уже были на палубе и собирались отвязывать лодку, капитан расщедрился и распорядился выдать нам однолопастное весло от надувной шлюпки.
В нескольких сотнях метров виднелась земля, и Эспин не мог не спросить:
– Что это за остров?
– Подходящий остров, – со зловещей интонацией выдал капитан, поглядывая на нас из открытого люка, – необитаемый. Зато тёплый. Если сумеете настрелять дичь, может быть, и выживите. Но если я ещё раз вас увижу, клянусь, пущу залп по вашей лодке. Всё поняли? Тогда живо отсюда!
Мы побросали рюкзаки в отверстия байдары и поспешили залезть туда сами, чтобы поскорее отчалить и не раздражать капитана одним своим видом. Эспин грёб как мог, но с однолопастным веслом управлять байдаркой было тяжелее. Я и сама был готова помочь ему, лишь бы убраться подальше от подводного корабля, но, увы, в нашем распоряжении имелось только одно весло. Лишь бы капитан не передумал раньше времени и не пальнул по нам.
Я обернулась, чтобы посмотреть на подводный корабль, а он успел погрузиться в море, и только тающие пузыри напоминали о его недавнем присутствии.
– Эспин, они скрылись. Что нам теперь делать?
– Плыть к берегу, – пропыхтел он, – что же ещё.
Не знаю, сколько времени я озиралась по сторонам, страшась увидеть, как подводный корабль выныривает где-то рядом и целится в нас своей пушкой. Но ничего подобного не произошло, а волны наконец вынесли байдарку на берег и распугали стаю чаек. Всё, мы на суше, мы живы, и никакой подводный корабли нас больше не достанет.
Эспин разгрузил лёгкое судёнышко и отволок его подальше от моря к пригорку из нагромождения округлых камней, чтобы потом оттащить туда же рюкзаки и без сил повалиться на расстеленный спальный мешок.
Зоркий радостно носился по берегу и гонял чаек, а я подошла к Эспину, чтобы расчехлить рюкзак и достать оттуда топор. Кто-то же должен развести костёр, а у меня на это точно есть силы.
Валяющиеся у моря сухие плавни я смогла набрать за пять минут, расколоть их на дрова тоже получилось без проблем. С поисками палки, на которую можно будет повесить котелок, пришлось повозиться, но я всё же нашла жалкую берёзку, обрубила её и кое-как забила топорищем под углом в землю. Брум проинструктировал меня, что делать с огнивом, а потом сам дул на тлеющие от искры щепки, пока не разгорелось пламя. Всё, теперь можно смело варить обед.
Пока в воде побулькивала гречневая каша, а Брум следил, чтобы она хорошо проварилась, я подошла к Эспину и опустилась рядом. Казалось, он спит, и я осторожно коснулась его плеча. Нет, Эспин тут же открыл глаза, а в его взгляде была такая тоска и обречённость, что мне нестерпимо захотелось сказать:
– Всё хорошо, мы спаслись.
– Не знаю, Шела, – растерянно отозвался он, – не знаю.
– Почему ты так говоришь? – поразилась я. – Мы ведь выбрались на сушу. Из открытого моря! Что это, если не везение?
– А ты, разве, не понимаешь?
– Что я не понимаю?
– Та махина, что вынырнула из воды… Это ведь из-за неё пограничники не хотели выпускать нас из Сульмара.
– Да, это какая-то секретная военная разработка и её охраняют. Поэтому она и плавает в таких водах, где нет торговых и пассажирских судов, только байдарки аборигенов.
– Зато порой встречаются пролетающие в небе дирижабли.
– О чём ты? – спросила я, а сердце уже защемило в ожидании ответа.
– Ты разве не поняла это, пока мы были внутри корабля? Как этот капитан кричал, что ему надоели Кроги. Он ведь знает, что случилось с "Флесмером".
– Думаешь, они видели его, когда он пролетал над морем?
– Да очнись ты, Шела. Они его и подстрелили.
Подстрелили? Из той пушки, что кидала снаряды в воду на наших глазах? Она же действительно целилась куда-то вверх. Так неужели, и дядя Руди стал свидетелем тайных испытаний нового оружия? Или даже жертвой.
– Не было никакого падения на льды, – уверенно заключил Эспин, – Толбот и тут соврал. Скорее всего, всё было так, дирижабль летел на север, а прямо под ним где-то возле Тюленьего острова, пока там летом не было сплошных льдов, всплыл этот секретный корабль. Капитан дал команду пустить учебный снаряд в воздух, а тот попал точно в дирижабль. Наверное, в тот день над морем висела низкая облачность, поэтому вояки даже не заметили, что над ними кто-то летел. Может, и был тот туман и обледенение, про которые говорил Толбот, но теперь я уверен, что дирижабль рухнул на льды после того, как в гондолу влетел снаряд. Вот истинная причина крушения. А может, те семеро из десяти человек, что выпали из гондолы на лёд, умерли вовсе не от ядовитой медвежатины, а из-за травм. Не знаю, как после падения с приличной высоты выжил Толбот со штурманом и механиком, но дядя Рудольф и его часть экспедиции полетели дальше, насколько хватило запаса прочности у гондолы без рубки управления. Вот и вся разгадка той катастрофы. Только Толбот благоразумно молчит, потому что ему пригрозил губернатор Лундборг, а на Лундборга насели военные. Видишь, как теперь на Полуночных островах всё закрутилось после этой катастрофы? Помнишь, в Сульмаре хозяин воздушного шара говорил нам, что не может лететь на Песцовый остров из-за закрытой для полётов зоны. Теперь, оказывается, военные поняли, что нужно согласовывать даты своих учений и ограничивать в это время полёт гражданских судов над акваторией, где из моря по ним может вылететь снаряд. И учения свои они теперь проводят при ясной погоде, чтобы всё видеть и ни в кого не попасть. Поздно спохватились, но после случая с "Флесмером" выводы сделали. А местные, похоже, что-то знают про секретные учения. Помнишь радиста с аэровокзала? Он тогда не хотел говорить, из-за чего упал дирижабль, хотя догадывался. Небось, ловит через радиомачту на свой приёмник сигналы с того подводного корабля, но благоразумно молчит. И губернатор со своими друзьями при погонах хочет, чтобы все, кто что-то знает про "Флесмер" и его судьбу, заткнулись. Это же грандиозный скандал – военные уничтожили самую ожидаемую экспедицию года, потому что не читали газет и не знали, где и когда дирижабль полетит к оси мира. Вот поэтому дядю Рудольфа никто искать и не собирался. Он же живой свидетель всей силы и мощи тромделагского флота, а для сохранения секретности ему лучше умереть. С Толботом и его штурманом военные разобрались просто. Видимо, эти двое и вправду съели того бедолагу, и теперь их прочно держат на крючке. Проговорятся об истинной причине крушения "Флесмера" – пойдут под суд как людоеды. А пока их прикрывают военные, а они прикрывают их – взаимовыгодное сотрудничество. Нам с тобой губернатор Лундборг такого сотрудничества предложить не смог, потому и попытался выпроводить с острова. А капитан подводного корабля даже не стал себя утруждать церемониями и прямо заявил, что убьёт нас как лишних свидетелей.
– Ты что такое говоришь? – испугалась я. – Он же нас не убил, напротив, дал шанс спастись.
– Очнись, Шела, – приподнялся Эспин со своей лежанки и вперил в меня взволнованный взгляд. – Он высадил нас на необитаемый остров, чтобы мы тут и закончили свои дни. Я даже понятия не имею, где мы находимся.
– Так давай достанем карту, компас и попытаемся сориентироваться.
– Нет у нас карты.
– Как это? – не поверила я своим ушам. – А где же она?
– У Вистинга, – опустив глаза, признался Эспин. – Как-то так вышло, всю ночь мы вносили на карту правки, а утром я уже уложил рюкзак и забыл её упаковать, а он предложил взять её себе на время, пока мы не переправимся на Песцовый остров. В общем, у нас нет карты, и куда, в какую сторону плыть, я теперь не знаю. Прости, что так тебя подвёл.
– Ты не подвёл, – обняла я Эспина за плечи в желании приободрить. – Ну, не отдал бы ты карту Вистингу, её бы забрал злой капитан, ещё бы обвинил нас в шпионаже и сборе топографических данных.
– Но не в одной же карте дело, – холодно заметил Эспин, и от его колючего взгляда мне захотелось отстраниться. – Ты ведь права, не пожелай я переправить тебя на Песцовый остров, мы бы не затерялись в море.
– Эспин, прости, – отчаянно выдохнула я. – Я тогда была сама не своя и наговорила тебя кучу гадостей от страха. Те косатки, приближающаяся ночь… я была ужасно напугана и не понимала, что говорю.
– Разве? Зато я понял, что не я твой герой, а Вистинг.
– Ты что?! Нет же…
– Не надо, Шела, – пугающе спокойным тоном оборвал он меня. – Давай не будем обманывать друг друга и самих себя. Путешествие путешествием, но влюблённой пары из нас не вышло. Ты со мной только потому, что хочешь попасть к оси мира, я с тобой, потому что захотел исполнить детскую мечту и стать немножко похожим на дядю Рудольфа. Вот и всё, что нас связывает.
– А как же твои слова о заботе? – не верила я своим ушам. – А про то, что я твоя путеводная звезда и ради меня ты преодолеешь все преграды?
– Всё верно, – словно отпрянув ото сна, твёрдо и решительно произнёс Эспин, – именно так я и поступлю. Ты – воспитанница дяди Рудольфа, ты часть нашей семьи, и мы должны заботиться о тебе. Считай, что временно я опекаю тебя, хотя с твоим характером это неимоверно сложно. Поэтому сейчас мы пообедаем, а после отправимся обследовать остров. Надо же понять, где мы оказались.
Сказав это, Эспин поднялся с места и подошёл к котелку, чтобы отобрать у Брума ложку и сделать вид, что очень хочет помешать кашу. А я осталась, где и была, не в силах подняться и приблизиться к Эспину. После всего услышанного не хотелось смотреть ему в глаза.
Надо было мне ещё раньше понять, что нет никакой любви. Какая же я дурёха, размечталась… Красивый, статный, молодой и полностью в моём распоряжении – не бывает так. Может, Эспин и хочет по-родственному обо мне позаботиться, но вот амбиции землепроходца и покорителя стихий для него явно вышли на первый план. А после того, как я сравнила его с Вистингом, Эспин меня теперь точно презирает. Не в его пользу было сравнение, не в его…
Поэтому теперь я для него снова кузина. Хотя нет, в последнее время Эспин начал представлять меня островитянам попросту сестрой, чтобы не вдаваться в подробности наших семейных взаимоотношений. Что ж, сестра – это намного значимей кузины. Может быть, ещё не всё потеряно, и Эспин сохранит тёплые отношения ко мне хотя бы как к близкой родственнице. А любовь… Да, хотелось бы, чтобы меня кто-нибудь полюбил, но, похоже, из-за моего импульсивного характера придётся отставить эти мечты до лучших времён. Сейчас главное – выбраться с неизвестного острова.
Глава 61
После обеда сил у Эспина заметно прибавилось, а может и наш разговор заставил его вспомнить обещание заботиться обо мне и преодолеть все преграды, потому теперь он и горел желанием поскорее заняться обследованием береговой линии, а после попытаться пройти и вглубь острова, чтобы к вечеру вернуться к месту стоянки.
Брума пришлось оставить возле костра, чтобы стерёг добро от вездесущих чаек, а Зоркий радостно побежал вместе с нами.
Остров, на котором мы оказались, выглядел странно. Здесь практически не было снега. И льдин в море тоже. Видимо, течение и подводный корабль унесли нас далеко на юго-восток, и теперь мы находимся южнее Собольего острова. Тогда это просто катастрофа, мы уже не сможем добраться до оси мира до начала суровых холодов, и поиски придётся отложить до весны, а весной… Боюсь, что к тому времени у экспедиции закончится продовольственный запас и искать уже будет некого.
Растительность возле побережья была скудной. Ни одного кедрового куста, только сиротливые берёзки и мелкие кустарники, что каким-то чудом пробились из каменистой почвы и тянулись к солнцу. А камней самых разных форм и окраса здесь оказалось превеликое множество. Чёрные как уголь, светло-серые и на вид блестящие от влаги, но на ощупь абсолютно сухие. А ещё охристо-красные, малахитово-зелёные, бирюзово-голубые и сернисто-жёлтые. Кстати, в воздухе тоже стоял слабо уловимый запах серы. К чему бы это?
Мы уже давно отдалились от берега и попытались протиснуться между крутых скал, чтобы проникнуть вглубь острова. Каменистые склоны были испещрены разноцветными полосами, будто по ним некогда стекали радужные ручьи.
За скалами открывался удивительный вид: красные и жёлтые проплешины земли перемежались с зеленеющими лужайками самой настоящей травы. Видимо, в этой местности осень ещё не закончилась, хотя над долиной вздымаются жидкие клубы тумана. Странное зрелище: отчего-то белая пелена не стелется над землёй и не растекается по долине, а поднимается вертикально вверх.
– Как будто дым, – предположил Эспин. – Может кто-то жжёт огромный костёр?
– Но ведь капитан сказал, что этот остров необитаем.
– А если ошибся?
И мы двинулись вперёд, в надежде отыскать ещё одних страдальцев, коих закинул на остров коварные военные. Мы всё шли и шли, а я не могла надивиться охристым взгоркам, испещрённым глубокими трещинами. А ещё нам встречались причудливые камни, сплошь усеянные мелкими крупинками солей или ещё каких отложений.
Вскоре мы достигли источника псевдотумана, и им оказалась лужа банальной грязи, которая бурлила и источала пар.
– Что это такое? – ничего не понимая, спросила я.
– Видимо, пересохший термальный источник, – заключил Эспин. – Если поискать, может быть, мы найдём на этом острове тёплое озеро, вроде того, где мы смогли помыться.
– Да, помыться ещё раз было бы очень кстати.
Но никакого озера поблизости не наблюдалось, зато склоны скал парили не меньше чем лужа. Мы продолжили своё исследование долины и нашли ещё одну лужу, только грязь в ней была такой густой, что она не кипела, а булькала и раскидывала по округе сметанноподобные брызги.
Нашли мы и спокойные заводи, только вода в одной была оранжевой, а в другой зелёной. Я побоялась совать туда палец, чтобы проверить температуру жидкости. А вдруг она ядовитая или это и вовсе кислота. Зато Зоркий ничего не боялся. Он внимательно обследовал все лужи и углубления, заполненные водой, а из одной даже бесстрашно похлебал. Я подошла ближе, чтобы посмотреть, что же за пресный водоём обнаружил мой пёсик, но дойти до него я так и не успела.
Земля под ногами загудела, казалось, скалы начали звенеть. Зоркий занервничал и с воем начал метаться, не зная, куда бежать. И тут из скалы прямо в мою сторону ударила струя горячего пара. Не успела я опомниться, как Эспин подбежал ко мне и толкнул в сторону. Мы повалились на землю, а за нашими спинами на метр вперёд хлестала косая струя кипятка.
– Гейзер, – услышала я восторженный выдох Эспина, когда мы поднялись на ноги и обернулись к фонтанирующей скале, поток из которой вскоре иссяк. – Это же замечательно.
– Я чуть в кипятке не сварилась. Что в этом хорошего?
– Хорошо то, что на этом острове присутствует ещё большая вулканическая активность, чем на озере возле Ясноморья. Мы всё ещё на Полуночных островах, нас не могло унести далеко. Наверное, это остров Вечной Весны, а может и Вечной Осени. Тогда ещё не всё потеряно. Нам нужно будет добраться на байдарке до северной оконечности, а оттуда плыть точно на север. Тогда мы наверняка попадём на Песцовый остров, если я правильно помню положение островов на карте.
Что ж, это очень даже хорошая новость, значит, шанс добраться до оси мира ещё не потерян. А ужасная новость, что из распадка между двух сопок выбежал серый склизкий монстр, и понёсся он прямо на меня.
Зоркий, где ты так вывалился в грязи? А главное – зачем? Лапы, пузо, бока, даже половина морды – всё облеплено жидкой грязью, что стекает по шерсти и капает на камни.
– Нет, стой, фу! – попыталась я защитить свою одежду, когда Зоркий радостно подбежал ко мне и собирался облапать. – Место, сидеть.
Удивительно, но он и вправду остановился и даже сел, правда, удивлённо посмотрел на меня, а в его глазах читалось: "Хозяйка, посмотри, какую грязюку я нашёл, такую пахучую, вязкую. Вот, прибежал поделиться с тобой. А тебе что, не нравится? А почему?"
– Ужас какой, где ты так уляпался? И зачем? Как мне тебя теперь отмывать?
– Пойдём к распадку, – предложил Эспин, – думаю, где-то за ним мы должны найти термальное озеро.
Что ж, придётся поискать тёплую водичку, чтобы искупаться самой и ещё помыть кое-кого.
Приблизившись к дымящейся сопке, я засмотрелась на ручеёк, что стекал по её склону. По его бережкам бурным цветом зеленена трава, а под водой причудливыми белыми разводами извивались похожие на перья водоросли. Вода стекала в округлую заводь, а рядом с ней возвышались серебристо-серые конусы, из которых пульсирующими потоками извергалась молочная жижа. Потом был котёл из шлаковых отложений, в котором булькала кипящая грязь. А вот и обычная грязевая лужа с обличающими отпечатками лап.
Я оглянулась, чтобы посмотреть на бредущего за нами Зоркого. Грустный, понимает, что сделал что-то нехорошее. А вот грязь на нём начала подсыхать, и шерсть слиплась серыми сосульками, почти сталактитами. Просто кошмар, неужели в душе этого пса живёт самая настоящая свинюха?
Выйдя из распадка, первым делом мы увидели фонтан гейзера, что вздымался на десяток метров точно вверх. Новая долина парила со всех сторон. Грязевые вулканчики, горячие ключи, цветные ручейки и тихие заводи – чего тут только не было.
На осыпавшемся склоне сопки чернели острые камни, а меж них вырывался наружу ручеёк и стекал трёхступенчатым водопадом в небольшое парящее озерко. В самом водоёме бил горячий ключ, но стоило мне опустить руку, и я поняла – здесь очень даже можно искупаться и помыться. Горячий ключ, холодный ручей, а вместе они смешались в тёплую заводь.
Решение было принято: я остаюсь здесь, а Эспин идёт обратно в первую долину, где и будет меня ждать. Еле дотерпев, когда он скроется в распадке, я стащила с себя одежду и ступила в озеро. Блаженство! Жаль только, что водоём неглубокий, и приходится опускаться на колени, чтобы погрузиться в воду по грудь, а если присесть, то и по шею. Двойное блаженство!
