Текст книги "Наследница огненных льдов (СИ)"
Автор книги: Антонина Ванина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 62 страниц)
– Теперь я всё поняла. Из-за лавовой реки у них сгорела байдара. Вот, почему они не могут вернуться домой. Их лагерь разбит возле вулкана и сейчас тоже может сгореть.
– Не сейчас, а в момент передачи радиосообщения, – напомнил мне Эспин. – Три недели задержки, не меньше.
– Тогда что же с ними происходит сейчас?
– Придётся идти на север, чтобы узнать, – заключил Вистинг. – Они ведь на вулканическом острове. Хорошо, что не на льдине.
– Но ведь на этом острове есть холхуты, – не могла я выкинуть из головы эту часть сообщения. – А если они нападут на людей, как уже напали на нас? А если уже напали?
– Завтра уходим на север, там и узнаем.
Всю ночь я пыталась заснуть и не думать о бакланах, лаве, острове у самой оси мира и её таинственных обитателях, с которыми экспедиция пытается наладить контакт. Ни с пехличами ли? Тогда и вправду надо спешить. Мало ли. Мне они вернули зрение, но, по мнению Тэйми, предварительно его и забрали. А что пехличи могут сотворить с дядей Руди и его экипажем? Лучше не думать. Лучше положиться на слова Вистинга. Он ведь настроен решительно и пойдёт вместе с нами на север. Наверное, потому что хаконайских браконьеров так и не встретил. Вот и хорошо, пусть он будет рядом, чем где-то там, далеко.
Глава 74
Утренние сборы пролетели стремительно. После раздумий и колебаний я всё же решилась забрать один из камней, что лежал на радиостанции. Может, он понадобится для другой радиостанции, что есть у дяди Руди. Ради него я бы забрала и два, но ведь геологам тоже необходимо средство связи. Да и пехличи не просто так подарили мне два одинаковых кристалла. Наверное, волшебный народец знал, куда я иду и с кем встречусь. Выходит, не такие уж они и злокозненные, добрых поступков они тоже не чураются.
Пока Вистинг, Эспин и Тэйми снаряжали наши нарты, а Юнас с Йорном и Стигом укладывали туда гостинцы в виде незамерзающего мясного хлеба и кульков с крупами, в палатке я столкнулась с Ларсом Андресеном. Забрав один из камней и объяснив свой поступок, в ответ я услышала неожиданное:
– Так странно.
– Что именно, – не поняла я.
– Поспешное желание Мортена на вас жениться, – сказал он и, пока я не пришла в себя и не успела возразить, продолжил, – Всего несколько месяцев назад у него пропала жена, а он даже не собирается выжидать срок траура, зато готов жениться вновь. Странно, не находите?
Сколько же неприятия и ехидства в этом вопросе, которых я даже не заслужила.
– Это вам Тэйми сказала про невесту? – догадалась я. – Не обращайте внимания, просто она…
– Нет, мне об этом сказал сам Мортен, – поразил меня Андресен. – Я, конечно, всё понимаю, совместное путешествие с благородной целью, отрыв от цивилизации и прочее в том же духе, но хочу вас предупредить, раз уж всё зашло так далеко. Ваш будущий свёкор вам рад не будет.
– Почему? – вместо того, чтобы всё отрицать, зачем-то спросила я.
– Он предпочитает, чтобы в его семью входили исключительно проверенные люди. Дочерей за кого попало он не выдаёт, да и Мортену он изначально прочил другую невесту. А Мортен ослушался и женился на Хельге. Тогда у него с отцом вышла знатная ссора по этому поводу, а сейчас с вашей помощью у них может случиться новый конфликт. Мой вам совет, Шела, не лезьте на рожон. Вы, вроде бы, неплохая девушка, но Рольф Вистинг ваших благородных черт характера не оценит, поверьте. То, что вы готовы идти на край света и спасать своего опекуна, ему совершено неинтересно. А Мортен… Знаете, порой им овладевают авантюрные порывы, которые его заводят слишком далеко. Так что подумайте хорошенько, надо ли вам ввязываться во всё это.
– Спасибо за совет, – пискнула я и поспешила выбежать из палатки.
Распрощавшись с геологами, мы двинулись на север, а я всю дорогу не могла выкинуть из головы разговор с Андресеном. Что это было? Зачем Вистинг наплёл ему небылиц про желание жениться? Может, это была просто шутка, а Андресен всё не так понял? Ну и дурацкая шутка, вполне в духе Вистинга. А рассказ о его отце просто ужасен. Что же он за тиран, раз навязывал сыну невесту по своему вкусу? А, главное, зачем? Странная семейка, в такую точно не захочется вливаться.
На вечернем привале я не стерпела и задумала переговорить с Вистингом один на один. Пришлось пойти на хитрость и попросить его помочь мне отнести грязные котлы к замёрзшей реке и прорубить в ней полынью, чтобы их прополоскать. Как только мой план удался, и лагерь остался позади, я обвинительно спросила Вистинга:
– Зачем вы наврали своему приятелю?
– Кому и о чём, принцесса? – как ни в чём не бывало, отозвался он и поставил котёл с грязной посудой на снег.
– Лансу Андресену о том, будто собираетесь на мне жениться. Я чувствовала себя крайне глупо, выслушивая его нотации.
– Во-первых, Андресен мне такой же приятель, как и твой кузен. Мы уже давно плотно не общаемся.
– А во-вторых?
– Во-вторых, с чего ты вдруг решила, что я ему врал?
Этот вопрос привёл меня в смятение и заставил растеряться.
– Это же не всерьёз, – наконец нашла я подходящие слова, – просто спектакль перед аборигенами, чтобы меня не украли.
– Одно другому не мешает. Или ты думаешь иначе?
– Я думаю, что не понимаю вас.
Стоило мне это сказать, как Вистинг в два шага оказался вплотную ко мне и, чтобы я не сбежала, сразу и без лишних слов ухватил за талию и притянул к себе:
– Всё ты прекрасно понимаешь, принцесса, – с хрипотцой в голосе произнёс он. – И не говори, что ничего не чувствуешь, когда я рядом.
– Рядом с вами я чувствую себя банальной добычей, – захотелось съязвить мне, но на Вистинга мои слова произвели обратный эффект.
– Нет, принцесса, ты не банальная добыча. Тебя так просто не поймать. Ты же любишь раздразнивать охотничий аппетит.
– Я вас не дразню, – сказала я и попыталась отцепить его руки от талии, но всё было тщетно.
– Дразнишь, – мурлыкал он, склоняясь всё ближе к моему лицу. – Дразнила в поезде, когда не дала себя проводить, на пароходе, когда дерзила и кидала на меня недовольный взгляд. Ещё больше раздразнила, когда бросилась в мои объятия возле дома Акселя.
– Вы сами схватили меня, чтобы я не упала в реку, – возразила я.
– Не важно. Главное, что теперь каждый день ты продолжаешь распалять мой интерес к тебе с новой силой. Такая строгая, недоступная. Это выглядит как призыв к действию.
– То-то, когда я сама пришла к вам в губернаторскую резиденцию, ваш интерес ко мне резко пропал.
– Вот именно. Добыча, что сама бежит в силки, вызывает меньше ликования, чем та, что заставляет бежать следом, выжидать, идти на хитрость и придумывать новые уловки. Ты очень чётко следуешь именно этой тактике.
– Вы рассуждаете так, будто я для вас очередная огнёвка, – с негодованием ответила я. – После всех ваших слов даже не надейтесь на взаимность.
– Да, принцесса, продолжай и дальше меня дразнить.
Его дыхание опаляло мою щеку на морозе. А потом Вистинг поцеловал меня, властно и по-хозяйски. Я растерялась и покорно сносила первый настоящий поцелуй в своей жизни, но вскоре опомнилась. Нет, всё не так, как я мечтала. А мечтала я о любви, настоящей и пылкой, а вовсе не о том, чтобы становиться чьей-то добычей.
Собрав всю волю в кулак, я упёрла кулаки в грудь Вистинга и заставила его отстраниться.
– Прекратите, – рассерженно заявила я.
– С чего бы вдруг? – дерзко воросил Вистинг и снова прильнул к моим губам, теперь уже куда напористей.
Как же неприятно целоваться на морозе! Вне себя от возмущения я оттолкнула Вистинга и для пущей убедительности залепила ему пощёчину. Да, с варежкой на руке это вышло не очень убедительно – это я поняла по ехидной улыбке Вистинга, и она ещё больше вывела меня из себя.
– Как же вы меня раздражаете, – решила я высказать ему всё, что накопилось, а заодно обрушить свой гнев ударами кулаков в рукавицах о его могучую грудь. – Вы самодовольный, самоуверенный тип. Никогда, слышите, никогда я не буду с вами!
– А ещё удивляешься, почему я собираюсь на тебе жениться, – как ни в чём не бывало ответил он и снова ухмыльнулся. – Чувствую, только кольцо на пальце сможет тебя утихомирить.
– Лжец! – не стерпела я и попыталась снова залепить пощёчину, даже две.
И тут что-то потянуло за край моей кухлянки. Я невольно опустила глаза и увидела Зоркого. Мой пёсик вцепился в мою одежду и с каким-то странным выражением глаз тянул её на себя, будто хотел отгрызть.
– Ты что делаешь? – растерялась я. – Зоркий, это же я, твоя кормилица и спасительница.
– Всё просто, принцесса. Он защищает своего вожака от нападения.
– Что? – опешила я. – Это я на вас напала?
От негодования захотелось сделать Вистингу ещё больнее, и я ударила его в плечо. Тут его терпение лопнуло, и он ухватил меня за руки и встряхнул.
– Да угомонись уже!
О чудо, Зоркий отпустил меня и теперь принялся тянуть Вистинга за штанину. Лохматик мой, значит, ты и меня готов защищать. Умничка, обязательно дам тебе в лагере вкусной рыбки.
– Всё, отпустите меня, – потребовала я, – или я закричу, тогда Зоркий вас точно загрызёт.
Вряд ли эта угроза испугала Вистинга, но он меня и вправду отпустил. Потом Зоркий отпустил его штанину, и Вистинг, бросив на меня недовольный взгляд, ушёл к лагерю, а я осталась с грязной посудой без вскрытой колотушкой проруби.
Зоркий хотел было пойти за Вистингом, потом опомнился, подбежал ко мне, затем снова заметался и с несчастным воем кинулся к своим друзьям из упряжки. Бедняжка, он расстроился из-за того, что мы с Вистингом повздорили, а он не знал, кого и от кого защищать. Наверное, мы теперь для него одинаково плохие, и он на нас обиделся.
Пока я оттирала снегом котёл, в голове крутились гневные мысли. И что это Вистинг себе позволяет? Это его обещание жениться, пользуясь понятной ему терминологией, приманка? Нет уж, скорее обманка, чтобы добыча попалась в ловушку и уже никуда из неё не делась. Мужлан, солдафон, грубиян! Лучше бы сказал, что он успел полюбить меня всем сердцем, таким словам я была бы рада поверить.
Прорубив лёд самостоятельно, я чуть было не свалилась вместе с котлом в реку, пока тянулась к воде, но вовремя сгруппировалась и отползла на безопасное расстояние. Всё, хватит на сегодня испытаний для моих нервов, пора возвращаться.
Глава 75
На следующий день выдалась крайне ясная и морозная погода, из-за которой хотелось двигаться вперёд быстрее, лишь бы согреться. Но не тут то было.
Сначала собаки понесли упряжку Тэйми в сторону, и у неё еле получилось их остановить. Догнав её, стало понятно, в чём дело: по белоснежному насту в нескольких десятка метров от нас шастало белое юркое животное, и только Брум громче всех озвучил его принадлежность и даже внёс предложение:
– Песец! Кормилица, заряжай стрелу, будем его убивать!
От кровожадных намерений хухморчика отговорить не удалось, особенно после того как он сказал Тэйми:
– Я требую кровавых жертв во славу себя. Иначе огонь в очаге погаснет и не будет тебе семейного счастья.
Тэйми так перепугалась, что тут же схватила колчан с луком, отвязала от упряжки Бубна и вместе с ним и хухморчиком на плече побежала на охоту.
Пока Эспин придерживал рвущуюся в бой упряжку, его ворон кружил над местом битвы и пытался отвлечь Бубна противным карканьем, подозрительно напоминающим имитацию собачьего лая. Какой хитрый ворон, хочет сбить пса с толку, чтобы тот кинул тушку застреленного песца, которую должен принести Тэйми. А вот и не кинул.
Вернулась Тэйми только с разделанной белой шкуркой в руках, а ворон остался пировать на окровавленном снегу.
За день ещё три раза нам пришлось останавливаться и ждать, когда Тэйми добудет очередного песца, что так некстати оказался у нас на пути.
– Молодец, кормилица, – хвалил её Брум, – как выделаешь шкуры, я тебе из них самую лучшую кухлянку сошью.
– На целую кухлянку не хватит, – со знанием дела сказал Эспин.
– Ну, значит, из этих шкур оторочку сделаю, – тут же нашёлся Брум, – на подоле, на капюшоне. Будет самая красивая кухлянка. И песцов в тундре будет меньше. Надо было им ещё клыки повыдирать. Потом просверлили бы в них дырки и сделали бусы.
Вистинг слушал обсуждения будущей кухлянки и бижутерии без особого энтузиазма. Его охотничье сердце отчего-то не грел факт убийства четырёх пушных зверьков. Или его сегодня вообще ничего не радовало? Не из-за меня ли?
На следующее утро выяснилась причина его хандры. Упряжные собаки в погоне за песцами увели нас на запад, почти к самому побережью. К полудню мы даже увидели чистые воды Великой полыньи.
Наверное, Вистинг сейчас обдумывает план, как бы незаметно отстать от нас и остаться здесь в ожидании шхуны. Ну и пусть бежит к хаконайцам, не расстроюсь. Зато теперь некому будет пудрить мне мозги обещанием свадьбы, которая не состоится.
Лучше я подумаю о другой свадьбе, ведь, если верить карте, к концу дня мы наконец-то встретимся с обитателями острова. Два селения на южном побережье мы уже прошли мимо, осталось последнее, где мы можем переночевать и встретить молодых холостяков для Тэйми.
Что-то она стала скрытной в последнее время, не делится со мной перед сном переживаниями по поводу Эспина. А может, потому и не делится, что переживать больше не о чем? Ну, Эспин, ну… Плечо он ей вправил, как же. А Тэйми тоже хороша, специально ведь сказала, что перед чужим мужчиной раздеваться не станет, лишь бы заманить Эспина за кедрачи и соблазнить его своими прелестями. То-то он в последнее время так и вьётся вокруг неё.
Все эти мысли только взбудоражили и даже рассердили меня. Вне себя от досады за наивную Тэйми я прибавила шаг, чтобы догнать её первой и переговорить, пока мужчины не подтянулись к нам. На погоню за упряжкой у меня ушло не меньше получаса, а когда Тэйми остановилась, и я из последних сил подбежала к ней, никакого разговора не получилось.
Перед нами в снегу разверзлась яма, вернее не яма, а длинный окоп, что тянулся в сторону моря. На его дне лежали рельсы. Самые обыкновенные рельсы, только не железнодорожные, а более узкие. А вот и вагонетка стоит по правую руку от нас. Сюрреализм какой-то.
– Шела, это духи шутят над нами или это проделки человека со стеклянными глазами? – обеспокоенно спросила Тэйми. – Он не только разверзает землю, но и роет снег, чтобы положить в него железки и деревяшки. А зачем?
– Это точно не геологи, – пытаясь понять, что происходит, ответила я. – И не духи.
Пришлось пройтись вдоль снежной траншеи, чтобы обогнуть её. А там за вагонеткой мы увидели расчищенную от снега бетонную площадку. На ней рядами лежали замороженные рыбины. Пройдя ещё немного, мы увидели внизу маленький вагон, но не на рельсах, а в стороне от них. И из этого вагона торчала дымовая труба.
– Тэйми, – шепнула я ей, – надо скорее уходить отсюда. Это стоянка браконьеров.
– Это те, кто дал еду человеку со стеклянными глазами? Тогда почему нам надо уходить?
– Андресен сказал, что эти же браконьеры ограбили село, куда мы идём. Не надо нам искушать судьбу, лучше повернём назад и предупредим Эспина с Вистингом, что нужно обходить это место стороной.
Так мы и поступили, но не успели собаки развернуть нарту, как за нашими спинами раздалось корявое и немного противное:
– Девушки.
Мы обернулись и увидели позади, как из траншеи высовывается голова мужчины. Бородатый, с горящими нездоровым интересом глазами, он принялся карабкаться и вскоре выбрался из окопа и двинулся к нам. На нём была шерстяная плотная куртка, вязаные гетры поверх кожаных сапог, а это означало, что перед нами точно не абориген.
Собаки Тэйми на чужака лаять не стали, даже за одежду не пытались тяпнуть. Конечно, он же нам пока ничем открыто не угрожает. Зато в глазах явно мелькают шальные искорки.
– Девушки одни гулять, – на ломаном тромском то ли спросил, то ли заключил он.
– Мы не одни, – уверенно произнесла я.
– Мой муж и её жених идут сюда, – дерзко, как она и умеет, кинула ему Тэйми.
Вот только браконьер её слова пропустил мимо ушей. Он бесцеремонно подошёл к нарте и принялся перебирать вещи Тэйми. Она тут же выхватила из-под шкур лук с колчаном, даже успела натянуть тетиву, а неприятный тип только усмехнулся и приподнял край куртки, чтобы продемонстрировать кобуру на поясе. Тэйми это зрелище ничуть не впечатлило, и она нацелила стрелу на браконьера, что уже держал в руках шкурки песцов.
– Дикие девушки не знать револьвер? – спросил он и противно ухмыльнулся.
– Тэйми, не надо, – попросила я её, – он нас убьёт быстрее, чем ты выстрелишь.
– Ему нечем нас убивать.
– Нет, Тэйми, в том кожаном мешочке на поясе у него лежит маленькое ружье, а в нём очень много пуль.
– О, – обрадовался хаконаец, – одна девушка не совсем дикое, одна девушка понимать револьвер.
Тэйми прислушалась ко мне и опустила лук. В следующий момент браконьер нашёл в нарте пятнистую шкуру барса, и глаз его загорелся алчностью. Завернув в неё песцов, он кинул шкуру в траншею и принялся ворошить поклажу дальше, но ничего интересного больше не нашёл
Я надеялась, что он просто ограбит нас и на этом успокоится. Но нет, браконьер обошёл нарту и приблизился к нам с Тэйми, а потом крикнул себе за спину что-то на непонятном языке и с мерзкой улыбочкой поочерёдно обратился к Тэйми и ко мне:
– Девушка красивые глаза, девушка загорелое кожа, иди за мной.
– Мы никуда с вами не пойдём, – категорически отвергла я его предложение.
– Не ругайся, – сказал он и угрожающе положил руку на кобуру. – Иди вниз, там дом тёплое, кровать тёплое. И ты, красивые глаза, иди. Нас пять, мы давно тут, мы хотим любовь.
После такого откровения мне хотелось заорать во весь голос, чтобы Вистинг с Эспином уже поскорее спасли нас, но тут из траншеи вылез грузный тип неприятной наружности. Оба браконьера без всяких слов двинулись на нас, и когда один из них протянул руки к Тейми, снег под его ногами взорвался брызгами, а позади нас раздалось эхо выстрела.
Собаки обеспокоенно залаяли и хотели рвануть вперёд, но я успела вцепиться в ручку нарты и притормозить упряжку. Тэйми тем временем не удержалась и снова подняла лук, целясь в говорливого браконьера:
– Вор, верни мои шкуры.
Но тот её не слышал, а просто выхватил револьвер, не зная, на кого его направить: на Тэйми или затаившихся вдалеке Вистинга с Эспином.
Что случилось дальше, я так и не успела понять. Собаки, услышав звук выстрела, видимо решили, что настала пора охоты, и готовы были кинуться за неведомой для них дичью, но я не желала лишаться нашей единственной упряжки. Борясь с упрямством Тумана, краем глаза я увидела, как из снежного окопа вылезают ещё трое браконьеров. У двоих ружья, и все очень неприязненно смотрят на меня, на Тэйми, на своего подельника.
– Тэйми, уезжайте немедленно! – услышала я вдалеке голос Эспина.
– Но, муж мой…
– Увози Шелу, сейчас же.
После такого приказа она не посмела сопротивляться. Мне пришлось запрыгивать прямо на мешок с рыбой и свёртки оленьих шкур, а Тэйми вскочила на полозья и крикнула собакам бежать со всей мочи.
Мы неслись сломя голову. Тэйми не стояла спокойно на полозьях, а всё время бежала рядом, вцепившись одной рукой в спинку нарты. Конечно, надо облегчить бедным собакам ношу, иначе мы далеко не убежим.
Стоило мне подумать об этом, как позади послышалась череда выстрелов. Только не это… Если Вистинга убьют… А если Эспина… А ведь с ними ещё Зоркий и Брум.
– Тэйми, – вне себя от страха крикнула я, повернувшись к ней, – Что нам делать? Надо же как-то помочь.
– Мой муж наказал мне спасать тебя, – бесстрастным голосом ответила Тэйми, но в уголках её глаз предательски блеснули слезинки, что тут же прилипали льдинками к ресницам.
Всё верно, она не ослушается Эспина, а лук и стрелы бесполезны против современного огнестрельного оружия. Но ведь наших мужчин всего двое, а браконьеров пятеро. Что же теперь будет? Нет, нельзя, чтобы так всё и закончилось! Не для того они вывели нас из-под удара, чтобы погибнуть самим.
Только я подумала об этом, как нарта подпрыгнула в воздухе, завалилась на бок, и я вместе с ней. Тэйми в отчаянии закричала на собак, а те больше и не думали никуда бежать.
– Глупые, ленивые, нет с вами сладу! – в сердцах отругала она свою пятёрку и подбежала ко мне, чтобы стащить с меня шкуры и лёгкие мешки.
А потом мы попытались поставить нарту на наст, но ей что-то мешало стоять прямо. Я пригляделась и увидела запутавшийся в полозьях олений рог. Так вот из-за чего мы упали. Теперь понятно, почему Тэйми ругает своих собак – если бы они приноровились друг к другу, то без труда оббежали бы опасное препятствие. Опытные ездовые собаки должны поступать именно так.
Тейми вынула рога и поставила нарту на снег, но собирать вещи и ехать дальше не спешила. Она даже остановила меня, когда я хотела погрузить мешок с рыбой обратно.
– Нет, – обеспокоенно остановила она меня, – оставим всё здесь и едем к горам за помощью.
– Что? – не поняла я. – Но ведь поселение на севере. И ехать туда полдня, мы не успеем привести помощь.
– Вот я и говорю, едем к горам на восток. Этот рог остался здесь от оленьего стада. Кочевники проходили здесь недавно, раз рог снегом и ветром полностью не замело. Рядом они. А от их помощи больше толку будет.
Пришлось собрать все вещи в кучу в виде тёмной пирамидки на белом фоне и запрыгивать в пустую жёсткую нарту. Хоть бы Тэйми оказалась права, и кочевники вправду бы пасли своих оленей неподалёку.
Череда поворотов из стороны в сторону и виляний наугад, но я первой заметила серые пятна на белом снегу вдали, о чём и сказала Тэйми. Она ничего не видела, но поверила мне безоговорочно, и каждый раз переспрашивала, правильно ли она направляет упряжку.
Вскоре собаки домчали нас до оленьего стада, но пришлось ехать дальше, чтобы обнаружить и людей.
– Чьи вы пастухи? – притормозив упряжку, спросила их Тэйми.
– Карикиявы, – ответили ей молодые парни. – А ты откуда такая запыхавшаяся?
– На берегу полыньи злые пришельцы из-за моря ограбили нас, а теперь хотят убить моего мужа и жениха его сестры. Мы сбежали, чтобы позвать подмогу. Не откажите.
И пастухи не отказали. Пришлось мне остаться с одним из них возле стада, а другой заскочил в нарту, и Тэйми повезла его дальше в сторону гор. Хотя, может быть, эти горы вижу только я одна.
Пастух по имени Интукыв расспрашивал меня про хаконайцев, их вооружение и диспозицию наших мужчин, а я старалась рассказать всё, что знаю, но с каждым словом понимание, чем закончится этот бой, всё чётче вырисовывалось в голове. У браконьеров есть окопы, где они могут спокойно прятаться и подниматься, чтоб сделать очередной выстрел, а вот у Вистинга и Эспина укрытия нет. Ну как же так, зачем они вообще открыли стрельбу? Может, следовало решить всё мирно? А получилось бы? Да что же за невезение преследует нас всё время?!
Я уже успела впасть в уныние и подумать, что кочевники со своими стрелами ничем нам не помогут, а может, даже откажутся идти к побережью на верную смерть от свинцовых пуль. Но вдруг из стада выбежала пятёрка оленей и понеслась в нашу сторону. Да нет же, это не простые олени, они запряжены веером в широкие нарты, а в нартах сидят и стоят люди.
Как только первые наездники проехали мимо нас, я успела разглядеть на мужчинах странные доспехи в виде чешуйчатого панциря. В руках воины держали некое подобие алебард с костяными наконечниками.
Вторая упряжка умчала к берегу кочевников с огромными деревянными щитами на спинах, что закрывали даже голову. Одно движение руки, и приделанные к такому щиту створки по бокам захлопывались, словно двери на петлях, и воин полностью оказывался внутри деревянного футляра. Вот это экипировка… Но поможет ли она против вооружённых браконьеров?
После пятой оленьей упряжки показались собаки Тэйми. Она скомандовала мне забираться в нарту, и мы помчались вслед за нашими заступниками.
У побережья гремела канонада, но кочевники и не думали поворачивать, чтобы бежать прочь. Я видела, как пара оленей из ведущей упряжки беззвучно упала на снег, а их пока ещё живые собраться остановились. Неожиданно в руках мужчин в деревянных доспехах появились арканы. Встав за боками напуганных оленей, двое пастухов взмахнули арканами в воздухе и кинули петли над их спинами в сторону траншеи. Вот и звуки выстрелов почти прекратились, а из окопа послышались гневные крики, почти болезненные.
По дороге Тэйми нашла наши вещи и подобрала свой лук со стрелами, но в них больше не было надобности. Пастухи вытягивали на своих арканах из траншеи связанных поперёк стана браконьеров. Те упирались, явно ругались, пытались высвободить прижатые к бокам руки, но не тут-то было. Один, второй, третий разбойник уже лежали на снегу рядом с мёртвыми оленями, а двое хаконайцев всё же выбрались из окопа и попытались бежать, куда глаза глядят.
Двое смельчаков в доспехах отпрягли убитых оленей из своих упряжек и пустились с выжившими в погоню. Стоя на нартах, они размахивали арканами, а потом поочерёдно кинули петли на беглецов, и те упали на снег связанными. Только оленные пастухи так ловко и с первого раза могут кого-нибудь заарканить!
Всё, наши враги обезврежены и злобно скрежещут зубами, но распалённые охотой воины не пожелали останавливаться на достигнутом и уже двинулись в сторону, откуда мы и пришли к этому злосчастному побережью. Так, стоп, они что, и Вистинга с Эспином собираются связать?
Только крики Тэйми поумерили пыл воинов, а голос Вистинга: "Свои", ясно дал понять, что сражение закончилось.
Я чуть не обломала снегоступы, пока бежала к Вистингу, к Эспину, к Зоркому, к разлетевшейся на щепки нарточке. Всё ясно, она вместе с рюкзаками послужила укрытием, за которым они и прятались.
Мужчины успели подняться и отряхнуть с одежды снег. На скуле Эспина алела кровь, но не успела я приблизиться, как Тэйми кинулась ему на шею со словами:
– Муж мой, ты жив! Нужно воззвать к нашему духу очага, чтобы он вылечил тебя.
– Всё в порядке, Тэйми, – поспешил успокоить её Эспин, – просто царапина. Пуля прошла по касательной. Скоро всё само заживёт.
Они так трогательно обнимались, что я почувствовала себя лишней и, когда Тэйми начала снегом оттирать щёку Эспина, невольно глянула на Вистинга. Какой суровый взгляд, он делает его ещё мужественнее. Мне так хотелось подойти к нему, сказать хоть что-нибудь, но Вистинг опередил меня:
– Всё хорошо, принцесса. Вы молодцы, вовремя привели помощь.
Вообще-то, это целиком заслуга Тэйми, но ведь он не об этом хотел от меня услышать.
А потом началось самое интересное. Вистинг в сопровождении вооружённых пастухов отправился осматривать владения браконьеров и нашёл там не только отнятую у Тэйми пушнину, но и шкуры росомахи, огнёвок, даже морского медведя. Выходит, хаконайцы и в соседнем селении похозяйничали. Воры.
Забрав пушнину, Вистинг вылез из окопа и направился к связанным браконьерам. По-тромски внятно мог говорить лишь один – тот, что и покусился на нас с Тэйми. Одним рывком подняв его на ноги, Вистинг начал допрос, кто он, что тут делает, как долго пробыл на побережье и когда собирается возвращаться домой.
Сердце моё сжалось. Вот и всё, сейчас Вистинг узнает самое главное для себя и придумает повод, как остаться у Великой полыньи, чтобы дождаться хаконайскую шхуну. Наверное, соврёт нам сейчас, что хочет устроиться здесь в засаде, чтобы подкараулить новую партию браконьеров и разобраться с ними, а нам с Эспином и Тэйми предложит идти дальше и не терять времени. Так мы и расстанемся. Навсегда. И больше не скажем друг другу ни слова. Нет, не хочу, чтобы здесь и сейчас всё именно так и закончилось!
– В глаза мне смотри, падаль, – цедил сквозь зубы Вистинг, глядя на браконьера, а тот всё косился взглядом на его ружьё. – Правильно гадаешь, застрелю я тебя теперь или нет. Только дай повод, я с радостью это сделаю
– Зачем стрелять?! – перепугался браконьер. – Ты первый в меня стрелять. А в тебя не хотеть, я отбиваться!
– Ещё скажи, что от девушек тоже отбивался.
– Они сами прийти, они сами, – суетливо затараторил хаконаец. – Я не знать, что вы идёт.
– Врун, – не стерпела Тэйми. – И про мужа своего и про жениха его сестры я тебе сказала. А ты такие непотребства нам в ответ, что повторять стыдно.
Стоило ей это сказать, и Вистинг среагировал мгновенно. Дуло ружья уткнулось браконьеру в лоб, а тот не выдержал и рухнул на колени.
– Я не хотеть обижать красивые глаза, не хотеть обижать смуглая кожа. Я не хотеть умирать!
Вистинг не дрогнул и опустил ружьё только для того, чтобы снова пристроить дуло ко лбу униженного мужчины. Мне стало страшно. Даже Эспин не выдержал и попытался отговорить Вистинга от опрометчивого шага. Но тот и не думал поддаваться на уговоры успокоиться и отвести ружьё. Вместо этого Вистинг вкрадчиво произнёс:
– После того, как ты своим поганым ртом оскорбил мою женщину, после того как ты задумал прикоснуться к его женщине, даже не рассчитывай, что это сойдёт тебе с рук. А ещё мне интересно знать, в селении на севере ты со своими дружками тоже развлекался на всю катушку? Пользовался миролюбием рыбаков и тем, что у них нет огнестрельного оружия, чтобы дать тебе отпор? Бесчестил женщин, отнимал пушнину, забирал улов?
– Они дикие люди, им не надо денег, – придумал тот странное оправдание своим поступкам.
– Да? А мне кажется, что это я сейчас смотрю на дикого борова. Ты, мразь, кто такой, чтобы решать, кому нужны деньги и шкуры, а кому нет? Здесь тебе не Хаконайское королевство, ваши порядки на этот остров не распространяются. Ты здесь вообще никто. Ты вне закона, и никто, слышишь, никто во Флесмере не осудит меня, если я сейчас пристрелю тебя как бешеную собаку.
Хаконаец всё понял и разрыдался. А вот Вистинг… он просто опустил оружие, понаблюдал немного за преступником, а потом повесил ружьё на плечо и спокойно сказал:
– Но я не буду тебя убивать. И твоих дружков тоже. И на это у меня есть только две причины. Первая – вы были добры с геологами и поделились с ними едой. Только это убеждает меня, что вы ещё не успели окончательно опуститься до скотского состояния. А второе – у меня для вас всех будет другое наказание. Эти милые люди, – и он указал жестом на пастухов, что с интересом наблюдали за этой сценой, – никогда просто так оружие в руки не берут. Для них любой бой всё равно, что охота. А добычей на такой охоте становятся чужие олени, женщины. В нашем случае, добычей стали вы. Рабство на северных островах ещё никто искоренять не брался. Так что твоим приятелям повезло, жить они будут. Другой вопрос, как.
– А я? – уловил подвох в его словах браконьер.
– А тебе мы, так и быть, подарим свободу, чтобы ты остался здесь и дождался, когда через пару недель сюда приплывут твои подельники. Им ты расскажешь обо всём, что сегодня здесь случилось. И ты обязательно передашь, если ещё раз хоть один хаконаец посмеет обидеть островитянина, с ним больше не будут церемониться. Заарканят, а потом будут забивать как нерпу на промысле – дубинкой и много раз, пока кричать не останется сил. И ещё кое-что. Передай своим начальникам, чтобы сворачивали здесь свою лавочку, если не хотят встретиться с имперским флотом. А они с ним обязательно встретятся, если ещё раз высадят на этом побережье очередную банду рыболовов. Всё понял?
