Текст книги "Наследница огненных льдов (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 62 страниц)

– Потому что тогда вы вели себя непристойно.

– Это как же?

– Нагло таращились на меня, когда я оказалась в щекотливой ситуации, а потом ещё и сами начали оголяться. И с чего вы решили, что тогда я убежала из страха? Я ушла, чтобы не смотреть на ваши обнажённые телеса.

– Да ну, – не поверил он мне. – Значит, ничего не испугалась и просто ушла?

– А мне нужно было вас бояться? – теперь уже я попыталась подразнить Мортена. – Разве вы настолько дурной человек, что готовы обидеть девушку, которую обязались защищать на этом острове от дурных мужчин с дурными помыслами? Вы же хозяин своего слова.

– Именно, принцесса, – не сводя с меня горящего взора, ответил он. – И молоденьких девушек я обижать не привык. Но при одном условии.

– Каком? – затаив дыхание, спросила я.

Мортен продолжал искушающе смотреть на меня и, будто взвесив все слова, произнёс:

– Если молоденькая неопытная чаровница будет так неосторожна, что разбудит моего внутреннего зверя, боюсь, я не смогу и дальше его сдерживать.

– Что ещё за внутренний зверь? – спросила я, а в мыслях уже начали мелькать обрывки историй об островных оборотнях.

– Этот зверь дремлет в закоулках сознания в ожидании лакомой добычи, – нагнетая жути, замогильным голосом начал Мортен. – Когда он слышит певучий голосок, что изрекает дерзкие речи, то открывает один глаз, когда замечает перед собой хорошенькую неискушённую особу – второй. И вот когда зверь увидит прекрасную деву, что по своей наивности пробудила опасного хищника, он набросится на эту трепетную лань подобно голодному тигру и не отпустит её, пока не изопьёт до дна её неискушённость и не утолит свою страсть. Ну что, принцесса, тебе всё ещё не страшно будить зверя?

Признаться честно, холодок пробежал по спине от его речей о монстре, что питается невинными девушками. Но ведь отец моих будущих детей не может быть опасным сластолюбцем или маньяком. Передо мной сидит обычный охотник, который кроме как зверино-охотничьими аллегориями уже и не может изъясняться.

– Хм, – собралась я с мыслями, потом поднялась с места, неспешно обошла ярангу в поисках своего рюкзака, и на ходу пообещала Мортену, – Будете себя плохо вести, пойдёте спать за хозяйский полог. Один.

В ответ я услышала за спиной лишь сдавленный смешок. Пока я искала кусок чистой тряпки для перевязки подживающего укуса, Мортен начал подкидывать хворост в костёр, чтобы в итоге сказать:

– Что-то жарковато становится.

С этими издевательскими словами он окончательно расстегнул рубашку, а после снял её и откинул в сторону. Так, кажется ситуация выходит из-под контроля… Или нет?

Как и задумала, я подсела к Мортену, чтобы заняться его раной. Пальцы по привычке снимали старую повязку и наматывали новую, а взгляд невольно скользил по широким плечам и курчавым волоскам на груди к мощному прессу. Взгляд зацепился за продольные белые полоски шрамов на правом боку, а рука сама потянулась к ним. Я провела пальцами по выпуклым бороздкам, а в голове созрел лишь один вопрос:

– Это лапа большого дикого зверя?

– Сарпальского тигра из долины Санглигар, – понизив голос, словно через силу ответил Мортен.

Я подняла глаза, боясь увидеть в его взгляде тоску по неудавшейся охоте, но встретила горящий вожделением взор, что опалял меня и разжигал ответный огонь внутри.

– Ты начинаешь будить зверя, принцесса. Ты же понимаешь это?

– Я должна была перебинтовать вашу руку, – попыталась я пойти на попятную, когда поняла, что его ладонь скользит по моему бедру.

– Знаешь, что случается, когда женщина так бесцеремонно прикасается ко мне? – шептал мне на ухо Мортен, обдавая жарким дыханием, – Я не могу ей в этом отказать.

Одна лямка комбинезона слетела с моего плеча, за ней вторая. Его пальцы заскользили по пыжиковой рубашке, ловко выпутывая костяные пуговицы из петель. Одна пуговка, вторая, третья… Внезапно его руки замерли, и я услышала вопрос, которого совсем не ожидала:

– Ты уверена, что хочешь продолжения? Учти, если скажешь "да", шанса передумать я тебе больше не оставлю.

Как серьёзно это прозвучало... Он хочет знать, готова ли я к большему? Именно сейчас, когда у меня даже мысли не возникло стукнуть его по рукам, пока он держал их в опасной близости от моей груди?

– Я… – зачем-то слетело с моих губ, – я не закончила с вашей повязкой.

Над ухом раздался вздох разочарования, а за ним последовало угрюмое:

– Ну, тогда заканчивай.

Мортен выставил запястье с болтающейся на нём тряпицей вперёд, и мне пришлось обмотать руку повязкой. Я чувствовала, как напряжены его мышцы, а нервы будто оголились и стали подобны натянутым струнам, что вот-вот лопнут. Опасность так и реет над нами. Или надо мной одной?

Только я затянула узел, как Мортен отстранился от меня, подкинул ещё несколько веток в огонь, а потом поднялся, тяжёлыми шагами обошёл очаг и внезапно вышел из яранги. Без рубашки.

С минуту я пребывала в прострации и не могла понять, что происходит, а потом в голове словно что-то щёлкнуло, и я выбежала наружу.

В свете почти полной луны я видела, как Мортен энергично загребает руками снег и растирает им тело, после чего снова загребает и снова растирает. Меня аж озноб пробрал от этого зрелища. Что он делает? Зачем? Это я его так расстроила своим предложением наложить повязку? Но зачем же переохлаждаться, да ещё в такой сильный мороз? А если он заболеет?

Внезапно Мортен прекратил свои изуверские процедуры и посмотрел в мою сторону. Сама не знаю почему, но я юркнула обратно в ярангу и притаилась возле дальнего полога. Через минуту он вошёл весь раскрасневшийся, по его коже стекали капельки воды, а волосы слиплись от влаги.

– Жарко здесь, – бодрым голосом произнёс он и снова уселся возле костра, как ни в чём не бывало.

Прошла минута, вторая, а Мортен даже не посмотрел в мою сторону. Это так он хочет наказать меня своим невниманием за мою неотзывчивость? А это его странная тяга к закаливанью должна объясняться одной лишь жарой, которой я в яранге не особо чувствую? Нет, не верю.

Не вытерпев, я поднялась с места и отправилась на поиски рубашки Мортена. Подобрав её, я приблизилась к очагу, поколебалась немного, но всё же накинула её ему на плечи и подсела рядом.

– Вы замёрзли, даже не думайте отрицать.

Я украдкой прикоснулась к его руке, а от кожи так и веяло холодом. Как же теперь отогреть Мортена?

– Принцесса, ты опять собираешься меня дразнить?

Как провокационно из его уст прозвучал этот вопрос. Ну что ж, устрою провокацию в ответ.

Я прильнула к его могучей груди, чтобы обнять и прижаться щекой к теплеющей коже:

– Но вам же холодно.

– А ты, стало быть, хочешь разогнать мою кровь по венам?

Я водила ладонями по его торсу, в надежде, что мои руки подарят Мортену хоть немного тепла, а он обнял меня в ответ, а потом заставил отстраниться.

– Ты так и не сказала мне ни "да", ни "нет", – напомнил он. – Лучше не молчи, иначе я додумаю ответ за тебя, какой мне больше понравится.

Голос Мортена так и сочился опасностью и пороком. Но я не хотела верить в его мнимое коварство.

– А вы так и не сказали мне о своих чувствах, – напомнила я. – Неужели у вас не найдётся приятных слов для меня?

Его большой палец скользил по моей губе, а бархатный голос принялся ласкать слух:

– Ты необыкновенная. Такой как ты я никогда не встречал и уже точно не встречу. Ты, – тут его руки опустились, чтобы с мучительной медлительностью расстегнуть ещё одну пуговицу на моей рубахе, – ты заставляешь меня вспомнить себя прежнего, – ещё одна пуговица покинула свою петлю. – С тобой я хочу начать всё с начала, с чистого листа, будто не было ничего до этого дня, а впереди только ты и я, безраздельно и навеки. А теперь скажи, – и его пальцы замерли на самой последней пуговице, – ты хочешь того же? Ты готова изменить все в своей и моей жизни?

Он смотрел на меня так, будто хотел прочитать ответ по глазам. Да как он вообще может сомневаться в моём решении?

– Да, я готова ко всему. Абсолютно. Я не хочу оставаться прежней.

Этого признания хватило, чтобы рубашка в тот же миг слетела с моих плеч, а его руки и губы начали ласкать обнажённую кожу. Жар огня за спиной уже не мог согреть меня так, как милый сердцу мужчина рядом. Ещё один миг, и он уже несёт меня за полог, чтобы опустить на мягкие шкуры, что приятно щекочут спину. Ещё мгновение, и он ложится рядом.

Напористые поцелуи и требовательные прикосновения принесли запоздалое сомнение и вспышку страха. Только тихие слова, что ласкали слух и обещали блаженство, заставили меня отринуть все сомнения и довериться самому желанному мужчине на свете.

Этой ночью мы не спешили засыпать, согревая друг друга теплом наших разгорячённых тел. Мортен не желал выпускать меня из своих страстных объятий, а я льнула к нему и мечтала, что каждую ночь он так же пылко будет целовать меня и прижимать к своему сердцу. Он всегда будет со мной, всегда защитит от холода и любой опасности. Он мой герой и заступник. Мой Мортен, мой навсегда.

Глава 91

Стоило мне проснуться, как сердце чуть не остановилось, когда я поняла, что замерзаю, а под шкурой рядом со мной никого нет. Я в панике откинула занавес полога, и только открывшаяся картина заставила меня успокоиться. Мортен при полном параде сидел у очага и помешивал что-то в котле. Какое счастье, а я испугалась, что он куда-то ушёл. Как странно, но от одной этой мысли мне сделалось невероятно горько. Не ожидала от себя такой реакции.

Пыжиковые штаны с комбинезоном и обувью я отыскала рядом с пологом, а вот моя рубашка так и продолжала валяться на циновке возле очага. Одевшись, я неловко прикрыла грудь руками и мелкими шажками подбежала к костру, чтобы схватить рубашку и отвернуться. Я кожей чувствовала, как Мортен сверлит взглядом дыру в моей спине, но не собиралась лишний раз демонстрировать ему свою наготу. Да, пусть всего несколько часов назад он видел и грудь и проделывал с ней такое, о чём до этой ночи я даже не подозревала, но лишний раз без повода любоваться своими прелестями не дам. А чтобы не пресытился раньше времени.

Одевшись и пригладив рубашку, я повернулась к костру, чтобы встретиться взглядом с Мортеном.

– И где же была вчера эта застенчивость? – издевательским и вместе с тем игривым тоном вопросил он. – Или она испаряется с наступлением темноты, а ближе к завтраку снова возвращается?

– Если не поцелуете меня прямо сейчас, – решила в шутку пригрозить я, – застенчивость меня больше не покинет, и не видать вам…

– Перестань уже выкать, – неожиданно попросил он с легко уловимой долей обиды в голосе. – Неужели даже после вчерашней ночи я кажусь тебе древним стариком?

– Нет, что вы… ты, – замялась я и опустила глаза. – Просто мне надо привыкнуть.

– Долго будешь привыкать?

– Если поцелу…ешь, то быстро.

Мортен не заставил себя долго уговаривать и поманил меня к себе. Мы так сладко и самозабвенно целовались, что на миг мне показалось, будто прошедшая ночь ещё не закончилась и требует от нас продолжения. Я чуть не простонала от досады, когда Мортен прервал наш поцелуй. Он подался немного назад и так внимательно стал изучать моё лицо, что я невольно смутилась:

– Что случилось?

Мортен немного помолчал, прежде чем сказать:

– Я знаю эту мечтательную улыбку и эти искорки в глазах. Даже догадываюсь, что сейчас происходит в твоей хорошенькой головке.

– И что же?

– Наверное, бабочки порхают над цветочной поляной, радуга переливается всеми цветами меж облаков. Всё кругом поёт и искрится радостью, или как там влюблённые девушки видят окружающий мир?

Что-то мне не нравится его тон. Такое ощущение, что ещё немного и Мортен даст мне отставку.

– А вы, значит, не хотите, чтобы я в вас влюблялась? – напрямую спросила я.

– Так, – насупился он, – даю тебе ещё одну попытку задать этот вопрос правильно.

Я задумалась, прокрутила сказанные слова в голове пару раз и поняла, что именно его возмутило.

– Тебе не нравится, что я в тебя влюбилась? – снова спросила я. Мортен почему-то промолчал, и я не сдержала обиды. – Два месяца ты изводил меня своим вниманием, потом соблазнил и открыл новый мир наслаждений, а теперь, когда я всецело стала твоей, ты не хочешь, чтобы я тянулась к тебе?

Он покачал головой:

– Я даже представить не могу, как в твоей голове появляются такие странные мысли.

– Потому что меня возмущает ваше поведение, ваше отношение ко мне…

– Так всё, остановись. И помолчи, пока я буду говорить, сделай милость. И хватит уже выкать.

Я просто задохнулась от негодования, а Мортен перевёл дыхание и сказал:

– Я всё время забываю, что имею дело с неопытной девчушкой, которая не знала материнской любви и заботы, и которую некому было научить элементарным правилам общения с противоположным полом. Только такая мнительная паникёрша как ты могла затеять скандал на пустом месте. Кто тебе сказал, что мне не нужна твоя любовь? А зачем я столько времени обхаживал тебя, чего, по-твоему, добивался? Захотел бы получить своё, ещё в губернаторской резиденции получил бы. А сейчас я хочу от тебя только одного.

– Что хочешь? – начала я волноваться.

– Чтобы ты взяла себя в руки. Понимаю, в голове у тебя сейчас сумбур, мешанина из всяких девичьих переживаний, надежд и мечтаний. Но прошу тебя, оставь их до лучших времён, так ты побережёшь нервы и себе, и мне. Да, знаю, сам виноват, что вчерашней ночью не сдержался, но обратного пути уже нет. Там, – он указал на колышущуюся от ветерка шкуру на входе в ярангу, – там снаружи жуткий холод, ежедневные трудности и ежечасные опасности, которые никуда не денутся, если ты будешь витать в облаках и думать обо мне. Там надо быть начеку каждую минуту, каждую секунду. И мне надо быть уверенным, что ты сосредоточена и не шагнёшь под лёд, не потеряешься в пургу, когда ничего не видно дальше вытянутой руки.

– Я же не круглая идиотка, – обиделась я. – Про метель, лёд и диких зверей я уже много чего знаю. Вы… ты просто преувеличиваешь опасность, потому что…

– Потому что не хочу тебя потерять, – сказал Мортен, и после этих слов я уже не могла обижаться на него. – Да, принцесса, теперь ты – моё самое уязвимое место. Если ты забудешь о собственной безопасности, и с тобой что-нибудь случится, ты сделаешь мне очень больно.

– Не сделаю. Обещаю.

Я не смогла удержаться и потянулась к губам любимого за поцелуем. Мортен не отверг меня, только крепче прижал к своей груди, чтобы ласкать, дразнить и разжигать огонь глубоко внутри меня. Но всё внезапно прекратилось, как только снаружи послышалась возня и скрип снега.

Мортен заставил меня отстраниться, потом вынул из котелка поварёшку и сунул её мне в руку со словами:

– Хозяева вернулись. Изобрази перед ними хорошую жену.

На этом он поднялся с места и отошёл подальше от очага, а я осталась у костра делать вид, что это я сама с самого утра корплю над котлом и готовлю завтрак. Ох, Мортен, вроде бы и понятно, что он хотел сказать, но всё равно обидно прозвучало.

Молодая пара вошла в ярангу и тут же кинулась к очагу отогреваться. Моё предложение позавтракать вместе с нами их немало удивило. Ну, конечно, это же они хозяева, но им даже в голову не приходило позавчера кормить своих гостей, а тут такое необычное предложение.

Пришлось мне настоять на своём. Я помнила, как в другом стойбище жестокий свёкор заставлял измученную ночным дежурством невестку заниматься домашними делами и кормить мужа. Не хочу и сейчас смотреть, как сонная девушка варит мясо и клюёт носом, пока её муж преспокойно отдыхает.

Разделив трапезу на четверых, мы подкрепили наши силы, после чего оленеводы завалились спать, а мы с Мортеном принялись собирать свои вещи, чтобы покинуть стойбище.

Снаружи колючий ветерок переносил над настом крупинки снега. Сумерки едва засерели, а луна уже давно нырнула за горизонт. Ничего страшного, путь на север не скрыт во тьме, а если к полудню ещё и солнце покажется, то до наступления ранней ночи мы сумеем пройти немало. Вот только противный ветер будет мешать… И груз.

Даже половина медвежьей туши еле поместилась в нарты, и потому Мортен настоял, чтобы красная вдова Терхитына забрала себе ещё немного мяса.

– Будь осторожен, – напутствовала она его, – если идёшь на север, значит, выйдешь на старое моховище, где род моего мужа издавна пасёт своё стадо.

– И что там ужасного на том моховище?

– Питариль, мой деверь. Он дурным человеком был, дурным и остался. Всё теснит нас прочь от своего пастбища в безягельные места, а мы кочуем, сами не знаем куда. Гостей он не любит, просто так в свою ярангу не пустит. Дочка говорит, видела той ночью пастухов Питариля неподалёку, искали они сбежавших оленей. Недалеко их стадо бродит, и Питариль где-то рядом.

– Стало быть, ты снимешься с места и отправишься кочевать дальше?  – спросил старуху Мортен. – Если не секрет, куда? Мне просто интересно, где тебя искать, когда я вернуть за шкурой медведя.

– Я же говорила тебе, к рыбакам пойдём, чтоб твоё медвежье мясо на нормальную рыбу выменять.

– Значит, на запад, а потом на юг. Ну тогда удачи тебе, ещё свидимся.

– Кто знает? Из обители мрака и вечных льдов ещё никто не возвращался живым.

Вот такое неприятное и пугающее замечание стало последним, что мы услышали, покидая стойбище.

Всю дорогу я перебирала в голове все предостережения, что мне уже доводилось слышать, начиная с Собольего острова. Чум-гора, злокозненные пехличи, невыносимый холод, от которого останавливается жизнь. Но почему же дядя Руди ушёл к оси мира, а оказался на вулканическом острове, где живут птицы и даже крупные звери? Значит, суеверия врут, близ оси мира не властвует одна лишь смерть.

Пока мужчины тянули перегруженную мясом нарту, я нагнала Тэйми и вместе мы уселись в ездовую нарту-байдарку, чтобы дождаться Мортена с Эспином.

– Ты сегодня не такая как вчера, – заметила она. – Неужели вечером вспомнила историю, что я рассказала тебе?

– Какую историю? – не поняла я.

– Про моих родителей, как мама не привечала отца, но однажды всё же его полюбила. Сегодня ты иначе смотрела на охотника Мортена. И он на тебя.

– Разве? – замялась я. – Тебе показалось.

– Ничего мне не показалось, – настаивала Тэйми. – Ты теперь счастливая, твой муж охотлив до тебя, а ты к нему расположена. Всё у вас ладно, а скоро и детишки родятся.

– Ну, так скоро не надо, – запротестовала я.

– Неправда. Если нет в доме детишек, и счастья в таком доме не будет. А муж мой будто и не думает про то. Ночью обнимет, прижмёт меня к сердцу, а потом говорит, пора спать, и отворачивается. Вроде и тянет его ко мне, а вроде, как и охладел он. А мне от того тоскливо так, что хоть на луну вой.

Как же Тэйми погрустнела, говоря об этом. Зато мне стало отрадно, ведь с души словно камень упал. Эспин прислушался к моим словам и не переступает черту дозволенного. А это значит одно:

– Тэйми, Эспин не охладел к тебе, просто он очень тебя уважает, – попыталась я объяснить ей. – А уважение зачастую намного ценнее любви.

– А охотник Мортен тебя уважает? – внезапно спросила она.

– Не знаю, – честно призналась я. – Но, надеюсь, искренне любит. Пехличи ведь обещали…

– Они детей тебе обещали. Эх, мне бы кто такое предсказание передал…

Теперь уже и я в расстроенных чувствах продолжила путь, когда мужчины с нартой добрались до нашей временной стоянки, а Тэйми погнала свою упряжку дальше.

А что если в предсказании пехлича был подвох? Про любовь и брак он мне ничего не говорил, только про детей. Ох, неужели я поторопилась?

А может, права красная вдова Терхитына, нужно слушать своё сердце, а не чужие слова. А что я слышу внутри себя? Кажется, трели любовной серенады, такой волнующей, ритмичной и будоражащей чувства. Надуюсь, и Мортен её слышит, ну или хотя бы улавливает отзвуки этой мелодии в моём сердце, когда я рядом с ним.

Северное сияние вновь озарило нам путь во тьме – тут пехлич не подвёл и выполнил своё обещание. А раз потусторонний предсказатель помог мне один раз, стало быть, и в других вопросах он не морочил мне голову…

Как бы ни просил меня утром Мортен держать себя в руках, но у костра во время привала я не могла отвести от него глаз, в надежде поймать на себе ответный взгляд, полный любви и обожания.

– Принцесса, – после трапезы шепнул мне на ухо Мортен, когда Тэйми пошла кормить своих собак, а Эспин отправился устанавливать палатку, – ты специально так на меня смотришь, чтобы я не спал всю ночь и думал о твоих прелестях?

– Зачем же о них думать, если всю ночь я буду рядом с тобой?

– А я смотрю, ненасытный южный темперамент просыпается в тебе с невероятный скоростью. Но боюсь, придётся тебе его малость укротить.

– Почему? – уже почти обиделась я, но тут Мортен сказал:

– Потому что не стоит меня провоцировать, когда в палатке отрицательная температура, а в метре за тентом твой кузен и Тэйми.

И вправду, что это я так развязно себя веду? Совсем забыла о приличиях. Мортен прав, надо держать себя в руках. Но ведь душа и тело просят совсем другого.

– Я знаю, – мягко шепнул он, – сейчас тебе хочется романтики, поцелуев, признаний и прочих нежностей, но лучше нам немного подождать с этим. Как только вернёмся во Флесмер, воздам тебе романтики в сто крат. Цветы, подарки, прогулки, пикники – всё, что пожелаешь. А пока не забывай про то, о чём мы говорили утром. Сосредоточенность, концентрация и внимательность.

– На чём я должна концентрироваться ночью в палатке? – не скрывая ехидства, спросила я.

– На своём отдыхе. Тебе, как и мне надо выспаться, чтобы завтра не устать в дороге раньше времени.

Вроде бы он и прав, и доводы звучат здраво, а всё равно чувствуется в них какой-то неприятный подтекст, который я не могу уловить:

– Ты меня любишь? – решила в лоб спросить я.

С минуту Мортен молчал, изучая меня взглядом.

– Ради тебя, – наконец сказал он, – я готов отдать свою жизнь.

У меня чуть сердце не остановилось от такого признания. На миг мне даже стало страшно. Нужно было что-то ответить, но у меня не нашлось правильных слов.

Мортен не стал дожидаться, когда я вновь обрету дар речи и отправился устанавливать нашу с ним палатку. Глядя ему вслед я поймала на себе неодобрительный взгляд Эспина. Он недовольно покачал головой и поспешил от меня отвернуться.

Всё ясно, он, как и Тэйми, всё понял о нас с Мортеном, но в отличие от неё нашу связь категорически не одобряет. Ну да, по моему настоятельному совету сам он Тэйми не трогает, а вот я настоятельной рекомендацией Эспина пренебрегла. Но ведь у меня есть уважительная причина – пехлич предсказал нам с Мортеном детей, и сам Мортен только что признался, как сильно я ему дорога. Нет, не верю всем плохим словам и мрачным прогнозам. Я слушаю только своё сердце. И Мортена. Вместе они поют мне дивную песнь любви.

Глава 92

Третий день Брум непрестанно ворчал на каждом привале, стоило ему с Унчем взяться за очередной пакет с сухим пайком:

– Чтоб им там на фабрике пусто было. Упаковку они заклеили, а мне её теперь не отодрать. Клея они не жалели. Чтоб у них самих там всё слиплось…

Бедные хухморчики в четыре руки безуспешно возились с обёрткой из бумаги и фольги. Пришлось Эспину помочь им и разорвать упаковку, в которой хранились сухари, что так кстати придутся к супу из оленины. Мы ведь уже давно не ели хлеба. Сушёный тоже подойдёт.

– Дядюшка Брум, мясной сухарик такой вкусный, – соблазнял его Унч, грызя отломанный кусочек. – В команде у наставника мы их всегда на завтрак ели.

– Гадость всё это, – упирался Брум. – Что за извращенец придумал варить из мяса соус, обливать им хлеб, а потом всё это сушить и заклеивать в упаковку? Как же я хочу шишек… И грибочков.

– Есть у нас грибы, – кивнул Эспин в сторону моего рюкзака. – Я там видел брикет с порошком для грибного супа.

– Там труха, а не грибы! – оскорбился хухморчик. – А всё потому, что другой извращенец на другой фабрике придумал сначала грибы сушить, потом молоть их в порошок… гад такой. Как можно было так издеваться над этим чистейшим продуктом, этим эталоном питательного вещества?

Он и дальше причитал и строил из себя оскорблённого гурмана, как вдруг Эспин решил удивить нас всех неожиданным предложением:

– Может, повернём на запад? А что, один раз нам уже посчастливилось найти неподалёку от берега продуктовый склад в виде пропавшей шхуны. Вистинг, вы же говорили, что существуют десятки продуктовых закладок на дрейфующих льдах. А если эти льдины рано или поздно приносит течением к берегу, почему бы нам не обследовать здешнее побережье? Оно не так далеко, всего несколько часов ходу отсюда. Может нам улыбнётся удача, и сегодня мы найдём хотя бы пакеты с крупами в довесок к нашим запасам.

– И нормальные грибочки! – настоял Брум.

 Мортен не выказывал особого желания возвращаться к замёрзшему морю, но и отговаривать от этой затеи Эспина тоже не стал.

– В принципе, – рассуждал он вслух, – дней через пять мы и так достигнем северной оконечности острова, а оттуда придётся идти дальше по льдам. Есть смысл приглядеться к побережью заранее, продуктовые закладки действительно могут отыскаться где угодно. Но ночевать возле побережья мы не будем. Встреча с морским медведем нам ни к чему.

Решено, этим морозным днём нам предстояло отправиться к морю. Сверившись с картой, Мортен повёл нас на северо-запад к бухте, где шансов увидеть торосы и принесённый на льдах склад из ящиков куда больше.

Первые громады глыб я заметила ближе к восходу луны на нескончаемо сумеречном небе. Солнце сегодня и вовсе не поднималось. А вот в стороне от моря, ближе к горам, мне удалось заметить ещё и оленье стадо. Кажется, даже купола трёх яранг там виднелись.

– Неужели стойбище того самого Питариля? – выслушав мой отчёт об увиденном, задался вопросом Эспин.

– Странно, что в этих широтах вообще хоть кто-то ещё пасёт оленей, – глядя вдаль, заключил Мортен. – Самое время кочевать на юг.

– Наверное, они и кочуют вслед за Терхитыной. Так что, сначала разведаем бухту, а потом отправимся в гости?

– Терхитына говорила, что её деверь гостям не рад.

– Может, за сдельную плату всё же обрадуется?

– И что вы собираетесь ему предложить? Медвежье мясо оленеводы не жалуют.

– Тогда, может, нерпу?

– А что останется нам?

У Эспина ответа на этот вопрос не нашлось. Зато ему самому захотелось спросить:

– Снова будем ночевать в палатках? Снова будем отапливать их примусами и тратить керосин? Ну ладно, хорошо. Только учтите, керосин мы больше не найдём, а вот нерпу…

– И нерпу, скорее всего, не найдём. В прошлый раз нам просто повезло, что она вынырнула подышать, а потом зачем-то полезла на лёд. Единственное, с чем нам может повезти, так это с продуктовым складом, если он сюда каким-то чудом приплыл. Мы же для этого сюда пришли, не так ли?

Эспину оставалось лишь согласиться. Втроём мы отправились бродить по льду. Тэйми же, как и в прошлый раз, осталась на берегу стеречь собак. Дымка отчего-то жалобно завыла и всё рвалась покинуть свою упряжку и бежать за нами, но Тэйми отказалась её отвязывать.

Никаких медведей и прочих опасностей на горизонте ни я со своим обострённым зрением, ни Мортен с биноклем не заметили. Правда, отделиться от нашей группки Мортен позволил только Эспину, меня же он ни на шаг от себя не отпускал. Ну, а Зоркий бежал рядом и делал вид, что охраняет нас двоих.

– Наверное, зря мы сюда пришли, – сказала я, рыская взглядом от одного тороса к другому, пока Мортен разгребал руками очередной бугорок всего лишь занесённого снегом льда. – Нет здесь никакого склада. Не может нам всякий раз, как мы выходим к Студёному морю, так фантастически везти.

– Фантастическое везение, – отозвался он, – это то, что мы уже находимся здесь и все ещё живы.

– Не надо говорить о плохом, – поёжилась я. – Дурные разговоры только притягивают несчастья.

– Это жизнь, принцесса. На Полуночных островах может случиться всякое. В любой момент. Так что стой рядом и не думай никуда без меня ходить.

– Да не ухожу я, – разворачиваясь на месте, объяснила я, – просто хочу посмотреть, как там Тэйми.

Глянув в сторону берега, я увидела, как собаки улеглись на снег, а Тэйми на вытяжку стоит рядом и, замерев на месте, с тревогой смотрит вперёд. Ну да, это она не сводит глаз с Эспина, а он в сотне метров от нас бродит возле торосов, но пирамидку из камней и льда тоже не находит.

Внезапно Зоркий поскрёб лапой по льду, потом недовольно рыкнул, сорвался на лай и, не поднимая морды, рванул в сторону Эспина. Что это с ним? В последний раз он так внимательно смотрел на лёд, когда под ним сияли призрачные огни мира пехличей. Но сейчас под неровной, забитой снегом, коркой я не вижу ничего подозрительного.

– Зоркий, мальчик, что ты там заметил? – крикнула я ему вдогонку, а он и не думал останавливаться и откликаться.

Подо льдом явно что-то было, и Эспин решил первым выяснить, в чём дело, благо Зоркий учуял нечто в считанных шагах от него. Пёсик начал скрести лапами по льду, но вдруг отскочил в сторону и изумлённо гавкнул. Эспин стянул с плеча ружьё и встал наизготовку, как внезапно изо льда вверх полетели мелкие брызги и вскоре из разверзшейся тверди выпрыгнул тюлень. Чёрный в белую полоску зверь даже не обратил внимания на человека с собакой и неуклюже попытался уползти к торосам.

– Надо же, – удивилась я и сказала Мортену, – добыча сама бежит к охотнику. А ты говорил, что всё это фантастическое везение.

Мортен не ответил, он тоже стащил с плеча ружье и спешно направился к Эспину.

Зоркий с лаем преследовал испуганного тюленя и на всякий случай отскакивал от него в сторону, стоило зверю в панике мотнуть головой. Эспин старался прицелиться, но мечущийся от пса зверь петлял зигзагами и даже повернул назад, явно намереваясь подобраться к проделанной им самим проруби.

Эспин намечающийся манёвр уловил и попытался перегородить тюленю путь, встав спиной к полынье.

– Крог, немедленно уходите оттуда! – закричал Мортен и ещё быстрей рванул к нему.

Я не поняла, что случилось, откуда эта паника. Эспин ведь стоит не на краю кромки и контролирует ситуацию. Вот полосатый тюлень переваливается в сторону проруби, но Эспин умело ступает вправо и направляет ружьё на лёгкую добычу. Но на спусковой крючок он нажал слишком поздно.

Мне показалось, что зрение меня снова подвело, и я начинаю видеть того, чего не может быть на самом деле. Позади Эспина из проруби вынырнула огромная округлая голова с двумя длинными клыками. Один миг, и голова погружается в воду, а клыки ложатся плашмя на лёд. Ещё миг, и клыки проламывают лёд под ногами Эспина. Выстрел в воздух разрезал тишину, прежде чем Эспин рухнул вниз и ушёл с головой под воду.

С берега донёсся душераздирающий визг Тэйми. Собаки залились лаем. Мортен со всех ног бежал к проруби, а я как подкошенная рухнула на снег. В сознании разверзлась звенящая пустота, и она поглощала обрывки связных мыслей. Нет, это всё неправда, это всё не по-настоящему, не наяву…