сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 65 страниц)
Я сама не поняла, как сорвалась с места и натянула тетиву. Мозг, будто отключился, а на смену ему пришли непобедимые животные инстинкты. Невероятно, но слишком быстро удалось избавиться от поднадоевшего страха, усмирить дрожь в мышцах, высвободить дух на волю и тотчас же ввязаться в бойню. Стрелы разлетались во все стороны, поражали врага, а потом снова возвращались в колчан. Не раздумывая, я вытаскивала острые наконечники из тел Хелдоновцев, точно, как и Бродерик в своих рассказах. Он где-то рядом... Глубокий вдох. Лёгкие насытились кислородом. И снова пальцы вытягивают стрелы из колчана, но как же сложно отличать солдат от людей Мэтью! Я боялась ранить союзников, поэтому на несколько секунд и застыла на месте, едва уворачиваясь от пуль, то и дело пролетающих мимо.
— Рик! — с губ сорвался отчаянный вопль. — Рик!
Я ринулась к пещерам в надежде отыскать его, но и подумать не могла, что мы встретимся так скоро. И даже не понадобилось останавливаться у ворот, всего лишь обернуться. Сперва пламя ослепило глаза. Несмотря на метель, которая, казалось, постепенно стихает, факелы горели слишком ярко. Я поморщилась и, прикрыв лицо рукой, увидела Рика. Сердце подскочило в груди и замерло, словно вылетело из тела навстречу буйству природы. Он был жив, возвышался над побитым мужчиной, издали похожим на Грегора, и сжимал в руке свой револьвер; грудь его высоко вздымалась при дыхании, а ноги нетвёрдо стояли на промёрзшей земле, едва припорошённой снегом, заметно подрагивая. Возможно, Рик ранен, а человек рядом с ним очень похож на Грега... Неужели они сошлись в бою?! Я бегло осмотрелась и поняла, что между нами от силы шагов тридцать, не больше, однако, впереди все ещё бились солдаты, не позволяя протиснуться и приблизиться к мужчинам.
— Бродерик! — Мне показалось, он услышал, и широкие плечи дрогнули в ответ. — О, боже...
Не прошло и секунды, как Грегор резко подскочил и выбил огнестрельное оружие из рук Рика. Я вскрикнула и увидела, как они сцепились в схватке, упали на землю и одновременно потянулись к револьверу, отлетевшему к воротам. Словами не передать отчаяние, захватившее меня. Стало трудно дышать. Опасения за исход битвы взбаламутили и без того встревоженный разум. Не задумываясь о последствиях, я бросилась навстречу опасности, рассчитывая помочь Бродерику. Он бился отчаянно, изо всех сил отпихивая Грегора назад, при этом умудрялся ещё и наносить ему хаотичные удары; часто промахивался, но не сдавался. Я высматривала мужчин издалека и осознавала, что ни при каких обстоятельствах не сверну с пути, не отступлю, не позволю Грегу победить! Покуда все ещё удаётся стоять на ногах, ничто не остановит в неутомимой решимости одержать верх над врагом! О, боже, насколько сильно я ошиблась, на секунду вообразив, будто на склоне нет никого, кроме Рика и Грегора.
— Далеко собралась, милочка? — Сильный удар по лицу затмил собой разум и вызвал оглушительный звон в ушах, сквозь который удалось расслышать следующие слова: — Как тебя занесло сюда?
Солдат ухватился за лисий мех на жилете и отбросил меня на холодную землю. И снова не повезло столкнуться с мужской жестокостью. Боль оказалась нестерпимой, но я всё-таки открыла глаза. Хелдоновец замахнулся, намереваясь разбить лицо своим увесистым кулаком, однако, на этот раз я вовремя спохватилась и, нащупав кинжал, припрятанный за поясом жилета, не раздумывая, вонзила поблескивающее острие в недруга. Солдат захрипел. Удар пришёлся где-то между шеей и ключицей. Кровь хлынула из раны, настолько тёмная и густая, венозная, цвета красного вина. Она попала на одежду и местами на лицо. Я отдёрнула руки назад и попыталась прикрыться, в то время как ошарашенный мерзавец покачнулся и упал рядом. Захлёбываясь собственной кровью, он повалился на спину и закряхтел так громко, что ничего не оставалось, как лишь с ужасом наблюдать за душераздирающей картиной. Только что я осознанно убила человека, ощутила на себе его кровь и не могла оторвать глаз от глубокой колотой раны на теле Хелдоновца. Вскоре он затих.
Сколько времени прошло? Несколько секунд? А, может, минут? Наконец, удалось отвести взор от мёртвого мужчины и разглядеть ружьё на земле. Идея закралась в голову незаметно. Я схватила оружие и, вскочив на ноги, быстро отыскала глазами Бродерика. Он по-прежнему сражался с Грегором, но на этот раз враг оказался сильнее. Захлёбываясь от ужаса, я увидела, как Хелдон придавил Рика ногой к выступу в скале и нанёс несколько тяжёлых ударов по его лицу и груди.
— О, боже...
Я схватила ружье и попыталась выстрелить, однако, отдача оказалась такой силы, что тело нещадно мотнуло. Разумеется, пуля не угодила в цель, поэтому ничего не оставалось, как бросить оружие и попробовать остановить Грегора собственными руками.
— Рик! — громко закричала я и ринулась вперёд, несмотря на явную опасность в лице Хелдоновцев. — Держись, умоляю!
Но он не ответил, возможно, и не услышал надломленный вопль. А я все пробиралась, выбивала себе дорогу, в надежде отыскать хотя бы одну стрелу среди множества трупов, разбросанных по склону, но все попытки оказались тщетны. Я скинула колчан, вооружилась луком и старалась отбиваться самостоятельно, без помощи стилета, которого лишилась, расквитавшись с жестоким солдатом. События закружились так быстро, что и в голову не пришло вытащить холодное оружие из его окровавленной шеи. Я просто сражалась, охваченная инстинктами и эмоциями, отчаянным желанием прийти на помощь любимому человеку; падала и поднималась, но упорно продвигалась вперёд, не обращая внимания даже на собственные раны, полученные при схватке с Хелдоновцем. Оказалось, что солдат нанёс мне небольшое увечье на запястье, и теперь царапина кровоточила, но болела не так сильно, как опухшая челюсть.
Метель почти стихала. Я не знала, сколько времени прошло, но отчётливо осознавала — медлить нельзя. Каждая секунда лишала Бродерика последних сил, и когда мне, наконец, посчастливилось прорваться к воротам, он уже почти не сопротивлялся, лишь изредка отбивал удары озверевшего противника. К собственному ужасу, я разглядела, как Грег замахнулся и ранил его острым кинжалом в плечо.
— Нет...
За несколько шагов удалось преодолеть расстояние до ворот и наброситься на Грегора; обхватить руками его шею, оттащить назад и сжать пальцы что есть мочи, но и тут силы оказались не равны. Ему ничего не стоило развернуться и, схватив за волосы, влепить пощёчину по опухшему лицу. Я незамедлительно взвыла и запрокинула голову, ловя ртом воздух и стараясь не задохнуться от пульсирующей боли в районе челюсти. На теле не осталось ни одного живого места: мышцы ломило, руки саднили, ноги не слушались.
— А вот и наша дикарка! — воскликнул Грегор, сильно дёргая за волосы и разворачивая лицом к себе. — Ты готова увидеть, как он сдохнет?!
— Гори в аду! — не теряя времени даром, я укусила противника за руку.
— Тварь! — взревел он и выхватил ладонь, предварительно отпихнув меня назад. — Прав был отец, когда велел сразу тебя прикончить!
Приземлившись на снег, я заметила тот самый револьвер, принадлежащий Рику, и попыталась дотянуться до него, отползая к воротам, однако, Грег опомнился вовремя и, позабыв о глубоком укусе, вновь схватил за волосы и одним ударом отбросил в сторону. Губа лопнула. Я опять упала на землю, остро ощущая уже привычный солоноватый привкус во рту, и стёрла кровь с лица. Но не успела прийти в себя, как очередной удар сотряс лёгкие, а потом живот и бедра. Ненавистное, искажённое злобой лицо Грегора нависло сверху, и я ощутила, как тело постепенно обмякает. На что способна человеческая жестокость? Хелдон рассвирепел и, не задумываясь, наносил удары, в то время как в голове моей всплыла одна-единственная мысль о Бродерике. Грег оставил его в покое, возможно, Рик сможет подняться и все исправить... И ещё один мощный удар. Боль надломила дух, и больше я не сопротивлялась, закрыла глаза, а потом услышала громкий выстрел, вслед за которым нечто тяжёлое и горячее упало и придавило к промёрзшей земле. Тело дёрнулось, но сил не осталось. Я уронила голову набок и провалилась в пустоту.
========== Глава 43 «Во имя жизни» ==========
~XLIII~
Холод. Тяжесть. Боль. Странное ощущение, будто конечности свело, а тело и вовсе застыло. Нечто огромное навалилось сверху и придавило к ледяной земле, подмяло под себя так, что невозможно выбраться; нечем дышать, а ведь жизненно необходим спасительный глоток воздуха! Несколько раз я попыталась подняться и распахнуть глаза, но боль не позволила даже приоткрыть слипшиеся веки, а мышцы безвозвратно обмякли. Тишина. Ни души на многие километры вокруг поляны. Я отчётливо ощущала зловоние, расползающееся по воздуху. Оно проникало в тело, наполняло лёгкие без остатка и разбегалось по венам, попадало в каждую клеточку, насыщая леденящим страхом. Что случилось? Почему на склоне так тихо? Ах, эта боль... Разумеется, она была не столь удушающей, как после пыток в подземелье, однако, тело саднило, а голова и лицо местами пульсировали, напоминая об ударах Грегора.
Поверхностно отдышавшись и поднакопив немного сил, я вновь попыталась столкнуть с себя ношу, но ничего не вышло. Не удалось даже на мгновение приблизиться к свободе. Я была слишком слаба и измотана; смутно помнила, как потеряла сознание, избитая Хелдоном. Сражение окончилось? Нам удалось одержать столь желанную победу, или я мертва, погребена под смердящими трупами? Оттуда этот противный запах, застилающий носоглотку?
— Тесса, очнись! — неожиданно, чей-то голос позвал по имени, а затем кто-то легонько похлопал по щекам, прежде чем тяжесть исчезла, будто волшебным образом свалилась с хрупких плеч.
Я дёрнулась и с огромными усилиями приоткрыла глаза. Слепящий свет тотчас же вызвал слезы. Пришлось зажмуриться. Метель стихла, больше я не чувствовала ни ветра, ни царапающих снежинок. Все закончилось.
— Тесса? — снова раздался мужской голос, принадлежащий Николасу. — Ты слышишь?
Постепенно слух возвращался. Видимо, я приходила в себя, пробуждалась от беспамятства. Тишина уступила место оживлённым голосам. Они раздавались повсюду. Я слышала, как не только мужчины, но и женщины обмениваются фразами, наперебой пытаются что-то рассказать, но не могла сосредоточиться и как следует прислушаться к их словам. Голова сильно закружилась, после очередной попытки оглядеться. Николас, склон и близлежащие деревья раздвоились, и я поспешила закрыть глаза, в надежде окончательно прийти в себя.
— Как ты, Тесса?
— Не знаю... — промямлила я, едва шевеля губами.
— Подняться сможешь? Есть глубокие раны?
Ник задавал вопросы, но никак не мог получить внятные ответы. Верхняя губа распухла, не позволяя разговаривать без ощутимого дискомфорта.
— Что произошло? — сбивчиво спросила я, коверкая слова. Язык заплетался, и мучила сильная жажда. — Где же Рик? — Уже привычное волнение всколыхнуло сознание. — Мы победили?
— Да, все закончилось, — Николас не возражал и поспешил рассказать последние новости, — не без помощи отряда Мэтью, но потери огромны. — Веки дрогнули, и я заметила, как он отвёл глаза, будто опасаясь говорить начистоту. — Наверное, мы лишились большей части отряда.
— Так как Рик? — Вопрос не давал покоя, учитывая, что Ник все ещё молчал, наверняка раздумывая над более мягким ответом. — Он в порядке? — я попыталась говорить твёрдо, но физически не могла собраться с духом.
— Не волнуйся. Его потрепало, но жить будет, как и всегда.
— Ох, хвала богу! — Захотелось немедленно подняться и отыскать Бродерика, но самостоятельно удалось лишь опереться на локти. Благо, Николас пришёл на помощь и помог сесть. — А Джулия? — Я с благодарностью посмотрела на своего друга. — Скажи, что и она цела!
— Да, бродит где-то поблизости, осматривает тела с остальными женщинами, может, кто-то ещё жив.
Перед глазами местность до сих пор двоилась, и было крайне сложно сфокусировать взгляд и рассмотреть хоть что-то, но я не сдавалась. Слова Ника пробудили в душе тревожные волнения, а острый запах гари и смрада, казалось, только усилился на морозе. И сколько же людей погибло минувшей ночью? Десятки? Сотни? Я с трудом припомнила события, предшествующие схватке с Грегом. Воспоминания замелькали, как едва различимая дымка... Но неожиданно, громкий женский крик заставил вздрогнуть. Я протёрла глаза руками и, наконец, увидела картину, от которой сердце троекратно сжалось и забилось в дальний угол грудной клетки. Неподалёку от нас, одна из женщин оплакивала павшего воина. Возможно, он был её мужем или братом, не имеет значения, боль не описать, не передать словами. Она есть, такая огромная и въедливая, нарастающая где-то в районе живота и выскальзывающая наружу с громким криком истинного отчаяния! Показалось, будто я внезапно испытала нечто схожее с эмоциями бедной женщины. Как жить, когда весь мир исчез с лица земли всего за одну ночь, забрав с собой самое дорогое? Я вздохнула и поморщилась от болезненной пульсации чуть ниже правой скулы. Сколько тел... Теперь, при свете дня они выглядели совсем иначе. Кровь свернулась и приобрела бордовый цвет, пропитала не только одежду павших, но и снег, а местами застыла на голой, промёрзшей земле, там, где сильный ветер лишил склон последних песчинок когда-то белоснежного снега.
— Побудь здесь, — краем глаза я увидела, как Николас поднялся на ноги и протянул флягу с водой, — никуда не уходи. Сейчас придёт доктор. Осмотрит тебя.
— Хорошо.
Плечи дрогнули. И захотелось немедля отыскать Бродерика, убедиться в здравии любимого человека собственными глазами, поэтому я и поспешила оглядеться по сторонам, но, к огромной печали, обнаружила лишь уже давно остывшие и обездвиженные тела. Слишком много трупов... Спазм сдавил грудную клетку, и из горла вырвался громкий кашель. Я прижала ладонь ко рту, сомкнула веки, а когда открыла вновь, первое, что увидела — это застывшее в гримасе лицо Грегора. От неожиданности, я даже вздрогнула. Он был мёртв: лежал брюхом вверх, глаза открыты, губы изогнуты в безмолвном хрипе, куртка и рубаха сплошь залиты кровью. Как же долго я мечтала о расправе, однако, вопреки всем ожиданиям, облегчение и радость минули стороной. Смерть оставила незримый отпечаток. Она была слишком близко, иногда даже прикасалась к душе, призывала следовать за собой, но всякий раз жизнь просыпалась, и я выкарабкивалась даже из самых сложных передряг. Мы делали это вместе, сообща, рука об руку. Я и Бродерик.
— Все закончилось... — Грегор лежал неподвижно, но вдруг захотелось, чтобы он узнал и принял своё поражение посмертно. — Ты мёртв. У нас получилось одолеть ваших солдат. И теперь, — я бросила последний, усталый взгляд на посиневшее тело своего обидчика, — мы победили.
Несмотря на огромные потери, впервые за многие месяцы, а, возможно, и годы, довелось вздохнуть с самым настоящим облегчением. Влад заперт в подземелье «Хелдона», а его приёмный сын убит кем-то из союзников. Мы сохранили родной дом, уберегли от опасности. И прошлому настал неминуемый конец! Невозможно поверить, но ещё сложнее принять. Больше нечего бояться...
— Рик, — беззвучно прошептала я, оборачиваясь к воротам.
В последний раз мы встретились именно там. Возможно, он до сих пор без сознания. Интуиция нашёптывала попробовать подняться и немного пройтись вдоль скалы. Бродерик был рядом, когда Грегор повалил меня на землю и стал избивать, но оказался слишком слаб, чтобы помочь. Чертов Хелдон! Чертовы Громовы! Они подчинили себе лагерь, но власть распространилась далеко не на все людские души!
Раздумывая над этим, я предприняла несколько попыток, но подняться удалось лишь с третьего раза, а устоять на дрожащих ногах оказалось ещё более сложной задачей. Я закусила губу и застыла на месте, стараясь позабыть о ноющей боли. Сначала перед глазами предстал усыпанный телами склон. Некоторые из мужчин уже оттаскивали трупы ближе к лесу, где их, по-видимому, ожидали родные убитых. Нет, я была не в силах смотреть на побледневшие лица, точно, как и слышать плач несчастных матерей, лишившихся сыновей. Наверное, только поэтому и отшатнулась, к собственной радости, почти сразу разглядев Бродерика у небольшого выступа на скале. Он сидел, опершись о холодные камни: куртка брошена рядом, а голова запрокинута к безликому небу. Почудилось, будто Рик застыл в одной позе ни жив, ни мёртв. Рубаха на плече пропитана бурой кровью... Боже, только не это! Я сделала несколько неуверенных шагов и ощутила, как тело мотнуло в сторону. Голова опять закружилась, но на этот раз силы воли и решимости хоть отбавляй! Нас разделяло всего несколько метров, но преодолеть их оказалось одним из самых тяжёлых испытаний. Неприятный запах мгновенно вызвал тошноту. Я вздохнула глубже, стараясь побороть очередной спазм, но на полпути всё-таки склонилась над землёй и выплюнула из себя немногое количество воды, выпитое из фляги минут десять назад. Желчь обожгла горло и породила неприятный привкус во рту.
— Боже...
