сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 65 страниц)
Рик натянул чёрные сапоги и, широко улыбнувшись, снова склонился надо мной. Его изогнутые губы едва коснулись уголка рта. Щёки запылали, а медно-золотистые волосы разметались по плечам. Как же сильно хотелось проводить его и при свидетелях вручить тот самый белоснежный цветок. Если бы я только была уверена в том, что Рик примет его…
***
Неприятное чувство преследовало на протяжении нескольких дней. Я засыпала, крепко обхватывая ногами одеяло, утыкалась лицом в подушки, раздумывая над тем, как себя чувствует Рик, а, главное, в безопасности ли он. После нападения на лагерь страхи лишь усилились. Рядом с Бродериком было так легко забыться, но без него опасения вновь просачивались в разум, невидимой дымкой заполняя собой все мысли.
Прошло ровно две ночи, и на протяжении всего дня грудную клетку сводило в тревожном предчувствии. Я знала, — стоит ждать беды, но постоянно отгоняла неспокойные мысли. Поскорее бы Рик вернулся в лагерь! Мне хотелось снова ощутить себя в безопасности, прижаться к нему и больше не испытывать этого странного, необъяснимого страха, преследующего по пятам.
Я старалась не засиживаться допоздна и уж тем более не бродить в тёмное время суток, однако, одним осенним вечером всё-таки пришлось задержаться. Сумерки столь поспешно опустились на общину, что я и сама не заметила, как неожиданно пренебрегла правилами безопасности, к которым так старательно приучал Бродерик в последние месяцы.
Целый день мы с Джулией провели на поляне в компании женщин неподалёку от лагеря. К вечеру, когда свинцовые тучи заслонили багровое солнце, подруге стало нехорошо. Джулию замутило, поэтому я попросила одну малознакомую брюнетку проводить её до лагеря, а сама осталась ненадолго, для того чтобы разложить хворост по небольшим кучкам. И не заметила, как тьма опустилась на задумчивый лес, заставляя возвращаться в общину исключительно по памяти.
Прежде я не была настолько пугливой. Душа заёрзала в грудной клетке, пробудив неприятные чувства. Я кожей ощутила притаившуюся опасность, поэтому практически бегом преодолела поляну и спустилась на тропу, ведущую через лес к самому лагерю. Неосознанная тревога обняла за плечи, стиснула грудную клетку в дурном предчувствии. Я обхватила себя руками, стараясь как можно скорее пробежать через сонный лес, однако, это не уберегло от судьбоносной встречи.
Неожиданно худшие опасения оправдались. Всю дорогу до лагеря я старалась не думать об этом, не допускать даже малейшей мысли, но за одну секунду, замерев неподалёку от коренастого громилы, сильно растерялась. Диккенс! На протяжении нескольких недель мужчина не попадался на глаза, и я подумала, что он покинул «Золотые поля», отправился к пещерам, но предположения не подтвердились. Диккенс вернулся и перекрыл путь к спасению, словно огромная каменная стена в «Хелдоне», за которую так просто не выбраться. Что же он забыл посреди лесной чащи? Неужели следил за мной? К сожалению, это было единственное разумное объяснение нашей странной встречи. Диккенс намеренно поджидал. Эта мысль показалась абсурдной, но мужчина буквально пригвоздил к месту одним своим присутствием. Я не могла разглядеть его лица, лишь слабые очертания, но и этого оказалось достаточно, чтобы испытать неподдельный ужас. Диккенс был высоким, а во мраке выглядел огромным, внушал истинный страх, поэтому я попыталась обойти его и свернула с тропы, однако, мужчина направился следом, намеренно преследуя.
«Успокойся! — нашёптывал разум, призывая не поддаваться панике. — Он не осмелится прикоснуться к тебе».
Раздумывая над этим, я вдруг осознала, что мечусь по лесу, петляю среди старых деревьев, вместо того, чтобы спокойно направиться в сторону лагеря.
«В общине существуют определённые законы, и никто не смеет их нарушать!»
Прислушиваясь к доводам рассудка, я упустила из виду одну немаловажную деталь. Несколько недель назад мы встретились на празднике в честь рождения ребёнка. Моё поведение и стремительный побег затронули гордость Диккенса, и теперь он мог потребовать ответить за обиду, нанесённую по собственной девичьей глупости!
Хруст веток становился все ближе, а шаги отчётливее. Я поспешила в сторону дороги, но именно в этот момент Диккенс и вышел на тропу, заставив молча замереть на месте. Не стоило забывать об этом мужчине, впрочем, как и о происшествии на празднике. Мы были совсем одни посреди лесной чащи... И от его взгляда стало так страшно, что язык прилип к нёбу. Никто не придёт на помощь. Не успеет.
— Ну, привет, — поздоровался Диккенс. Видимо, он был в весьма скверном настроении, поэтому черты лица и сохраняли слишком суровое выражение. — Не поздновато для прогулок?
— Пришлось задержаться на поляне, — тихо рассказала я, сжимая пальцами карманы чёрных брюк.
— Это ты напрасно… — протянул мужчина, и от его напряжённого голоса стало дурно.
— Быть может, проводишь до лагеря? — неожиданно предложила я, стараясь улыбаться в ответ как можно искреннее.
— Разумеется, — прохрипел Диккенс, одним шагом сокращая между нами расстояние до опасного минимума.
— Что ты делаешь? — воскликнула я, инстинктивно попятившись назад. — Не подходи ближе.
— Неужели не удостоился такой чести? — поинтересовался мужчина, и следующие слова вылетели из его горла, как плевок в лицо. — Ты согласилась на танец тем вечером, помнишь? И сбежала! Ну а потом я наблюдал, как раздвигаешь ноги перед главарём. Разумеется, тебе понравилось трахаться с ним, тогда почему бы не ублажить и меня?
— Что?
— Слишком уж долго бегала, — процедил Диккенс сквозь зубы, и ноги тотчас же подкосились от истинного ужаса, пробирающего всё тело до самых костей. — Все эти недели только и думал об этом! Грязных шлюх необходимо поучать.
— Не смей говорить подобные вещи, — прошептала я, рассвирепев изнутри.
— Но ты спала с ним, — громила зловеще рассмеялся, вытягивая вперёд свои толстые, мясистые руки. — Разве не понравилось? Там, на пляже? Думаешь, никто не видел и не слышал, что вы делали?
— Не смей приближаться, — пропищала я, охваченная страхом и паникой.
— Слишком долго ждал...
Насколько красочно и зловеще Диккенс выделил слово «слишком». Он приблизился, в то время как душа обратилась к богу, беззвучно умоляя о помощи, но никто так и не пришёл. Вместо этого, грубые руки ухватились за талию. Я попыталась вырваться, но уже через секунду оказалась тесно прижата к холодной земле. Диккенс навалился всем телом и заломил руки за голову. Задыхаясь от тошнотворного запаха, я закричала, но тут же почувствовала, как огромная, потная ладонь прикрыла рот, и в панике, не придумала ничего лучше, как укусить обидчика. Мужчина громко взревел, его глаза сверкнули в темноте, а затем огромный кулак запрокинул мою голову назад. Вокруг все помутнело. Безумная, нестерпимая боль забилась в висках, и я почувствовала, как правая щека опухает.
— Чертова шлюха! — прошипел Диккенс, разрывая белоснежную рубашку на моих плечах. — Сейчас научу тебя хорошим манерам.
Его грязные, ухватистые пальцы заскользили по обнажённой коже. Он стиснул рукой грудь, и мои глаза наполнились горячими слезами. Несмотря на сумасшедшую боль, я попыталась оттолкнуть мужчину, упираясь дрожащими руками в его плечи, но силы оказались не равны.
— Лежи смирно! — взревел Диккенс и, замахнувшись, нанёс очередной удар чуть ниже живота.
От резкой боли спина выгнулась, а глаза распахнулись. Я попыталась ударить мужчину по голени, но вместо этого, снова получила кулаком по лицу, затем по груди и бёдрам. Диккенс не рассчитывал силу, с которой прижимал к земле, и уже совсем скоро моё тело поддалось. Боль обожгла лёгкие. И больше я не сопротивлялась; просто поняла, что должна постараться выжить, сделать это любой ценой. Закрыв глаза, пришлось стиснуть зубы, сдерживая рыдания. Мужчина развёл ноги в стороны, и я послушно улеглась под ним, опасаясь, что избиение продолжится. Тупая боль в висках сдавила голову, но единственная мысль пульсировала, не позволяя забыться. Я знала о том, что ещё несколько ударов и тело безжизненно обмякнет. Даже если Диккенс и получит своё, у меня не останется надежды на спасение. Он забьёт до смерти.
В один момент, мужские бедра с силой надавили, и я закричала так громко... Жгучие слёзы брызнули из глаз, кожа между ног засаднила. Боль распространилась по всему телу, расползаясь внизу живота. И я лишь умоляла бога, чтобы это всё как можно скорее закончилось. Тяжёлое дыхание над ухом, холодная земля и мерзкий запах. Тошнота встала в горле. Тихо всхлипывая, я старалась дышать, но громадное тело не позволяло вздохнуть. Диккенс без остановки совершал грубые и болезненные толчки, которые обжигали нежную кожу и приносили нестерпимую боль. Голова закружилась сильнее, а ноги и вовсе онемели. Я уже почти не чувствовала тела, медленно проваливаясь в необратимое беспамятство.
Казалось, что эта пытка никогда не закончится, но внезапно, что-то пошло не так. Я почувствовала, как Диккенс резко замер, а затем отпрянул в сторону. До ушей донеслись громкие голоса. Кто-то закричал и, кажется, я расслышала приглушённые удары. Где-то рядом хрустнула ветка, а затем чьи-то руки обхватили истерзанное тело и подняли с земли. Я напряглась и попыталась вырваться, но тихий голос у самого уха заставил подчиниться:
— Всё будет хорошо.
Я узнала его. Бринейн. Из горла вылетел слабый стон. Несмотря на попытки, так и не удалось открыть глаза, казалось, что все лицо опухло и превратилось в одно огромное, кровавое месиво. Жгучие слёзы текли по щекам, а тело дёргалось от сильной боли и дикого отчаяния. Никогда в своей жизни я ещё не испытывала такого унижения. До тошноты не хотелось даже думать о мужчинах! Я желала вырваться, освободиться! И сделать это как можно скорее. Забиться в тёмный угол и разрыдаться, однако, крепкие руки Бринейна ещё сильнее прижали к груди, и я ничего не смогла сделать. Он помог, избавил от всего этого кошмара!
— О, боже! — донёсся громкий крик Джулии. — Что произошло?!
— Диккенс! — ответил Бринейн, и я расслышала, с каким отвращением парень произнёс его имя, а затем обратился к мужчине, который, видимо, пришёл вместе с Джулией. — Николас, ты должен немедленно идти к лесу. Я боюсь, что мой брат убьёт его.
— Поторопись! — воскликнула подруга, и донеслись тяжёлые шаги, тотчас же сорвавшиеся на бег. — Идём, нужно уложить её в постель.
Я почувствовала, как Бринейн ускорил шаг. Чья-то рука ухватилась за мою ладонь и осторожно сжала. Джулия. Она попыталась облегчить страдания, но это оказалось непосильной задачей. Душу разрывало на части от пережитого ужаса, а пронизывающая боль охватила всё тело с головы до пят. С немалым трудом, но всё-таки удалось приоткрыть опухшие глаза, и я обнаружила себя в знакомом доме. Хижина Бродерика. Он вернулся?
— Положи её сюда! — Джулия указала на кровать. Парень осторожно опустил меня на матрас, а девушка тут же накрыла полуобнажённое тело простынями.
— Вернусь к Рику, — сообщил Бринейн, метнувшись к двери. — Боюсь, что всё это закончится слишком плохо!
— Я позабочусь о Тесс! — заверила девушка. — Ступай.
Дверь захлопнулась, и мы остались одни. Веки налились свинцом, боль в висках усилилась, а кожа промеж бёдер ещё сильнее засаднила. Руки не слушались, а слабые стоны вырывались из горла и доносились до ушей, словно из далёкого туннеля. Я мало что соображала и, подогнув колени к груди, внезапно захотела перевернуться набок, но Джулия опустила руки на плечи, осторожно прижимая тело к мягкой кровати.
— Не шевелись, — прошептала она, дрожащим голосом от слёз. — Не знаю, насколько серьёзные травмы ты получила, поэтому полежи.
— Воды… — я облизала пересохшие губы. — Пожалуйста.
— Сейчас.
Девушка метнулась к столу, на ходу запинаясь о невысокий табурет, который с грохотом упал на пол. Схватив чашку, Джулия плеснула в неё немного воды, а затем опустилась на край постели.
— Спасибо. — Я попыталась встать, но внезапно острая боль пронзила низ живота.
— Давай, помогу.
Подруга осторожно приподняла рукой за голову и поднесла чашку к губам. С жадностью выпив воду до последней капли, я попыталась улыбнуться, но вместо этого уголки губ опустились, а слёзы снова оросили щёки. Тихий плач мгновенно перерос в рыдания. Я до сих пор ощущала этот тошнотворный запах, слышала прерывистое дыхание у самого уха, и стыд убивал, пронизывал душу насквозь, принося ещё большие страдания! Перед глазами застыло лицо Диккенса. И я видела его каждый раз, стоило лишь прикрыть веки, и не могла простить себя за то, что позволила ему сотворить все эти ужасные вещи!
— Тише, дорогая, — попросила Джулия, прижимая влажную тряпку к ранам на лице.
— Что ты делаешь? — прерывисто поинтересовалась я, вздрогнув от жгучей боли чуть выше правого глаза.
— Эта свинья разбила твоё лицо, — рассказала девушка, заботливо промывая рану. — Нужно смыть грязь, чтобы избежать заражения.
— Боже, какой стыд, — прошептала я, давясь слезами. — Он просто сделал это…
— Ты не виновата! — уверенно заявила подруга, и я взглянула на неё сквозь слёзы. — И все будут рады, если Рик убьёт его за это!
— Ох, голова…
Перед глазами резко потемнело, и внезапно наступила мёртвая тишина. Я почувствовала лёгкость в теле, и в одно мгновение все заботы словно испарились. Душа больше не страдала. И я не думала ни о чём, кроме этой безмятежной тишины. Резкий толчок и удар по щеке. Громкий крик сорвался с губ, а потом веки распахнулись, и я увидела перепуганное лицо Джулии. В её глазах застыл подлинный ужас.
— Тесса, боже! — воскликнула подруга. — Испугалась, что ты лишилась чувств!
— Это не сон? — тихо спросила я, ощущая, как боль и ломота в теле возвращаются с новой силой, заставляя мышцы сокращаться и подрагивать.
— Нет, дорогая, — Джулия отрицательно покачала головой, — это не сон.
— Нужно отмыться! — внезапно выпалила я, откидывая простыню в сторону. — Противно ощущать грязь на теле. Прошу, помоги.
— Я обтёрла лицо и руки тёплой водой. Этого достаточно, а потом Бродерик осмотрит тебя.
— Рик… Где он?
— Все ещё там, в лесу.
— Сколько времени прошло?
— Не больше тридцати минут, — девушка внимательно посмотрела на меня. — Знаю, не лучшее время для расспросов, но как ты себя чувствуешь?
— Всего половина от часа… — медленно пробормотала я и перевела взор на подругу. Она выглядела настолько бледной, как те самые простыни, скомканные под ногами. — Он избивал, Джулия… — наконец, прошептала я, прикасаясь пальцами к ранам на лице. — И сделал нечто ещё хуже... Не знаю, как себя чувствую. Но… — голос осип и стал хриплым. — Совсем не хочется жить.
— Они разберутся! — заявила подруга. — Я уверена, что мужчины сделают всё, чтобы ублюдок ещё надолго заполнил этот день!
Джулия наклонилась, и я почувствовала, как её руки осторожно обвились вокруг плеч. Она попыталась утешить, ободрить, но разве этого достаточно? Чуть меньше часа назад я была унижена, избита и, скорее всего, жестоко изнасилована. Столько неведомой боли... И отчаяние вырывалось из груди, вместе с дикими рыданиями, иногда перерастающими в тихое всхлипывание. Рик оказался прав. Стрельба из лука не уберегла от беды. Я так и оставалась беззащитной, хрупкой девчонкой.
— Это моя вина, — неожиданно сорвалось с губ.
— Что? — Джулия подняла свои глаза.
— Не стоило задерживаться на поляне до темноты.
— Нет, это глупости, — возразила девушка. — Ни один мужчина не имеет права нападать, даже если ты просто возвращаешься домой в сумерках.
Я хотела поспорить и рассказать о происшествии на празднике, но внезапно входная дверь распахнулась, и на пороге появился Бродерик. Его лицо было перекошено яростью, а рубаха перепачкана в бордовых пятнах. Хотя, картинка перед глазами по-прежнему расплывалась, я всё-таки разглядела окровавленные костяшки пальцев, тесно сжатые в кулаки. Мужчина медленно прошёл в комнату и, скользнув глазами по моему лицу, громко обратился к Джулии:
— Оставь нас. — Бродерик подошёл к окну и непроницаемым взглядом посмотрел на подругу. — Не слышала, что я сказал? — грубо спросил он, повышая голос.
— Но тебе может понадобиться помощь, — возразила девушка, на что и получила весьма резкий ответ.
— Я сказал, пошла вон!
От его ледяного голоса тело задрожало. Джулия не стала спорить. Бросая на меня спешный взгляд, она молча покинула хижину, плотно прикрывая за собой дверь.
