сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 65 страниц)
Прошло примерно шесть дней с нашего памятного прибытия в пещеры, а Бродерик по-прежнему не позволял подниматься и выходить за пределы мрачной комнаты. Он оправдывал своё решение моей выраженной слабостью, а также глубокими ранами на теле. Разумеется, я соглашалась с ним, однако, ощущала значительные улучшения. Мазь, которую использовал Рик, нанося на рубцы каждые несколько часов, заметно помогала, и со временем нестерпимая боль в спине притупилась, даруя ни с чем не сравнимое блаженство. Однажды, обмолвившись об этом Бродерику, мне стало известно о чудесных целебных свойствах незаменимого лекарства. Выяснилось, что много лет назад Артур впервые изготовил нечто подобное и помог юному Рику справиться с увечьями, нанесёнными Владом перед изгнанием за пределы «Хелдона». Рецепт мази хранился в строжайшей тайне и изготавливался из редких ингредиентов в ограниченном экземпляре, поэтому и использовали её лишь в крайних случаях, когда требовалось скорее восстановиться, пред битвой, например. Однако, несмотря на явные улучшения, Бродерик упрямо продолжал настаивать на своём. Он не выпускал меня из комнаты, поэтому и приходилось коротать дни, изучая уже поднадоевшее, уютное, но слишком тёмное помещение.
— Потерпи немного, — попросил Рик, укладываясь рядом после очередного долгого дня, проведённого за делами. — Уже совсем скоро сможешь выйти к остальным.
— Не представляешь, как скучно проводить дни в одиночестве, — пожаловалась я, подвигаясь ближе к нему и прижимаясь щекой к тёплой рубашке. — Очень хочется помочь, поучаствовать в жизни общины, как раньше.
— Все изменилось, любимая, — тихо напомнил Бродерик, едва ощутимо заключая в свои объятия. — Теперь, когда «Золотые поля» выжжены до тла, приходится доверять лишь проверенным людям.
— Очень жаль, что так вышло.
— На первом месте сейчас стоит безопасность пещер, — продолжил Рик, не заостряя особого внимания на измене своих соратников. Хотя я и догадывалась, насколько болезненно он воспринял эту новость, пришлось промолчать, чтобы не ворошить едва затянувшуюся душевную рану. — Знаешь, хочется верить, что остальные до сих пор поддерживают меня, особенно теперь, когда выяснилась вся правда о твоём истинном происхождении.
— Вы рассказали об этом местным жителям? — встрепенулась я, отнимая голову от плеча Рика и всматриваясь в его задумчивое лицо. — И как они восприняли столь неоднозначную новость?
— Абсолютно по-разному, — вздохнув, ответил Бродерик, не скрывая всей правды, — но, это никак не отразится на союзе, объединившем нас.
— Ты ещё желаешь быть со мной, несмотря на мнение окружающих? Знаю, какой будет ответ, но всё равно беспокоюсь.
— Наша история началась ещё двадцать лет назад, когда мы впервые встретились. — Бродерик пожал плечами, не отрывая глаз от извилистых языков пламени. — Разумеется, мнение общины играет значительную роль, ведь я направляю этих людей, стараюсь помочь им выжить, но не собираюсь ставить своё лидерство в противовес чувствам.
Бросив хмурый взгляд на Бродерика, мне захотелось поддержать его и утолить грусть, охватившую наши души.
— Уверена, что многие люди в общине понимают тебя и благодарят за старания.
— На свете существуют всего два человека, которые по-настоящему знают меня и относятся так, как того заслуживаю. — Рик вздохнул. — Это ты и Анне́те.
— Не думаю, что все так плохо, — подытожила я, нежно проводя подушечками пальцев по его заросшему подбородку. — Тебе просто нужно отдохнуть.
— К сожалению, нет такой возможности, — напомнил Бродерик, прижимаясь теснее. — Но я бы хотел снова, как и прошлым летом, оказаться вместе с тобой посреди ячменного поля. — Мужские губы прижались к моему рту, а язык ласково скользнул в его глубины, заставляя трепетать от восторга. — Вот тогда-то душа по-настоящему отдыхала от накопившихся забот и пустых тревог.
— Мы ещё побываем там через несколько месяцев, — пообещала я, с особой нежностью отвечая на сладкий поцелуй, — когда расквитаемся с Хелдоном.
— И заново отстроим лагерь, — подхватил Рик, лаская пальцами мой затылок.
— У нас все получится.
— На это и рассчитываем.
Последние слова заглушил более требовательный и властный поцелуй, вселяющий веру не только в свои силы, но и в общее начало, связывающее невидимыми нитями выбора. Мы больше не сомневались, не питали иллюзий и не старались отстраниться друг от друга, лишь плыли по течению, которым сами и управляли. Все только в наших руках. Осознание пришло внезапно, но поставило обоих на ноги, ведь несмотря ни на что, мы до сих пор боролись плечом к плечу, и чтобы не случилось, я знала — это не изменится.
***
Проснувшись на следующее утро, и снова обнаружив себя в одиночестве среди угрюмых стен, я поняла, что больше так продолжаться не может. Бродерик появлялся в комнате только по вечерам, иногда заходил во время обеда и то лишь для того, чтобы обработать медленно затягивающиеся раны на спине. Изредка приходила и Анне́те, но я по-прежнему была скованна и не знала, о чём поговорить с родной матерью; мечтала провести время на свежем воздухе, в обществе старых друзей. И дни тянулись так медленно. Мир казался мрачным, безвестным и совсем недружелюбным. Рик надеялся поставить меня на ноги после сильнейшей лихорадки, восстановить потерянные силы и вернуть к прежней жизни, поэтому делал вид, будто не замечает явных улучшений. Разумеется, каждый день он выражал истинную заботу, которая постепенно переросла в чрезмерную опеку. Ну а я настолько устала от беспросветной темноты, что даже постепенно начала подниматься на ноги и медленно расхаживать по комнате. На первых порах было больно. Кожа на спине саднила и словно стягивалась в плотный узел, доставляя огромный дискомфорт, но, несмотря на это, я всё равно не опускала руки, а лишь упорнее продолжала свои попытки, которые вскоре принесли бесценные плоды. Ровно через десять дней после первой встречи с родной матерью, мне удалось самостоятельно одеться и подготовиться к выходу в «свет». Натянув на обнажённое тело одну из фланелевых рубах Бродерика — единственное, что удалось раздобыть в комнате, — и, заправив её в чёрные брюки, я осмотрелась, но так и не смогла отыскать зеркало. Пришлось понадеяться на то, что внешний вид не распугает жителей пещер.
— Ладно…
Переведя дыхание, я оперлась рукой о холодную каменную стену и, бросив мимолётный взгляд на багровое пламя в камине, медленно подбрела к двери. Благо, никто не запер её на ключ. Несмотря на то что самовольный выход из комнаты непременно рассердит Бродерика, я ни на секунду не засомневалась в верности принятого решения; осознанно ослушалась своего мужчину и, вопреки всем его просьбам, всё равно покинула тёмную комнату. В конце концов, заточение сильно затянулось. Рано или поздно, но мне бы всё равно довелось в очередной раз пройти через боль и выстоять без чьей-либо помощи, иначе как ещё возможно подняться на ноги и выздороветь?
Выскользнув из комнаты, я плотно прикрыла дверь и очутилась в просторном, но слабоосвещенном и удлинённом помещении, напоминающем коридоры «Хелдона». На мгновение, странное дежавю обволокло разум. Плечи дрогнули, и я не спеша направилась в сторону приглушённых голосов, доносящихся откуда-то издалека. Навстречу вышли несколько мужчин. Они о чём-то оживлённо беседовали, но не обратили на меня внимания. Прошли мимо, обсуждая какие-то последние новости. Проводив их заинтригованным взглядом, я заострила особое внимание на горящих факелах. В первую минуту, когда только посчастливилось выйти из комнаты, на глаза попались всего несколько из них, ну а теперь огней становилось всё больше. В этой части коридора я смогла хорошо рассмотреть каменные стены и множество ответвлений по сторонам. На первый взгляд, пещеры напоминали своеобразный муравейник. Мне удалось насчитать как минимум ещё двенадцать глубоких проходов, расходящихся по обе стороны от главного коридора.
«Невероятно», — пронеслось в голове.
Я задумалась над тем, сколько времени было потрачено на то, чтобы проложить все эти туннели и обустроить жилые комнаты, соорудить дымоходы и вывести вентиляцию. Должно быть, наш народ потратил все свои силы для сооружения настолько масштабного лагеря в глубинах беспросветных и отсыревших пещер. Люди пытались отыскать надёжное место и спрятаться от Хелдона, и, как оказалось, им это удалось.
С интересом осматривая коридор, я расслышала целый гул, состоящий из бесчисленного множества голосов, и вдруг поняла, что приблизилась к спуску, за которым виднелась небольшая винтовая лестница. На одном дыхании я преодолела её и оказалась на вершине громадного помещения, целиком высеченного из камня.
— О, боже… — прошептала я, ошеломлённая бесподобной красотой, простирающейся впереди.
Спускаясь по достаточно широкой, каменной лестнице, не имеющей перил и выступающей прямо над огромным, освещённым залом, я приоткрыла рот в немом удивлении и с нескрываемым восторгом ненадолго застыла на ступеньках, разглядывая, казалось бы, бесконечное помещение, в котором при желании могла уместиться не одна тысяча человек. Зал, освещённый множеством свечей и слепящих факелов, показался настолько огромным... А массивные колонны, удерживающие каменные своды над головой — бесконечно длинными и величественными. Я задержала дыхание и, слегка поморщившись от колкой боли в пояснице, скользнула взглядом по местным жителям, среди которых были не только взрослые, но и дети. Одни сидели за столами и о чём-то увлечённо беседовали, а другие собирались в небольшие группы неподалёку и расходились по коридорам, растворяясь в уже привычном полумраке. Шум стоял такой, что не только услышать, но и подумать о чём-либо было невозможно. С непривычки я даже поёжилась и, собравшись с духом, снова направилась вниз по лестнице.
По пути не покидали мысли о том, сколько же сил и времени люди потратили на создание настолько громадного и просторного поселения. Теперь я и не сомневалась, что в пещерах проживают как минимум около тысячи человек, ну а «Золотые поля» на самом деле многие годы служили местом для добычи припасов и хвороста на зиму, заготовки провизии, а также запутывали Хелдоновцев, принимая на себя первый удар в случае обнаружения общины. Основной лагерь «других» всегда располагался в тёмных коридорах неприступных каменных пещер. Я усмехнулась, подмечая, что, несмотря на мрачность, от стен не веяло привычным холодом, как в «Хелдоне». Детский смех волновал душу, а улыбки взрослых согревали сердце. Нет, определённо, я была рождена в этом мире и чувствовала себя свободно. Неужели действительно посчастливилось вернуться к истокам, отыскать свой родной дом? Разве я когда-либо могла надеяться на это?
— Скорее! — позвала одна из юных девушек, пробегая вверх по лестнице. — Мы можем опоздать на занятия!
Я обернулась, провожая её заинтригованным взглядом. Видимо, жизнь в пещерах била ключом и никто не придавал особого значения возвращению потерянной дочери.
«Какая радость».
Я улыбнулась и снова запрокинула голову, изучая глазами высокие, сводчатые потолки. Свет от десятков сотен свечей отбрасывал тени на мощные стены, и казалось, будто у верхушек колонн камень светится, поблескивая в таинственном полумраке. Внизу, среди обеденных столов и стульев, я разглядела красивые скульптуры. Высеченные из камня и будто проросшие из пола, они представляли собой высоких и величественных людей в балахонах, олицетворяющих зарождение новой жизни.
Залюбовавшись прекрасными творениями искусных мастеров, я вновь замерла на ступеньках и не сразу расслышала громкий голос за спиной. Показалось, что до ушей донёсся слабый отклик из далёкого прошлого. Вздрогнув на месте, я перевела взгляд чуть дальше по опустевшему залу, и вдруг увидела Бринейна. Он стоял у подножья лестницы.
— Тесса!
Голос его был громким, отчётливым, и разнёсся странным эхом в голове. В последний раз мы виделись на похоронах Элизабет, и тогда Бринейн выглядел настолько разбитым и потерянным. Я так и не смогла выразить все свои сожаления о преждевременной и трагичной кончине молодой матери. А жители общины поспешили связать моё появление со всеми бедами, свалившимися на их плечи...
«Достаточно».
Я вздохнула. Интересно, как Бринейн воспринял новость о нашем родстве? Смирился ли с мыслью, что внезапно, откуда ни возьмись, у него появилась старшая сестра, о существовании которой, скорее всего, никто и не слышал? Уму непостижимо, насколько быстро мир перевернулся. Облизав губы в трепетном волнении, я увидела, как Бринейн вышел из оцепенения и поспешил вверх по лестнице. Он перескочил через несколько ступенек и, приблизившись, без лишних слов заключил в свои объятия. Я вздрогнула и обхватила плечи брата руками, в растерянности пробегая глазами по некоторым любопытным жителям. Они замерли на месте, с интересом поглядывая в нашу сторону.
— Тесса, — повторил Бринейн, и слабая боль, вызванная крепкими объятиями, пронзила спину. — Ты выжила!
— Да… — протянула я, сбитая с толку неожиданным поведением брата.
— В далёком детстве матушка рассказывала о сестре, погибшей ещё до моего рождения, — на эмоциях выпалил Бринейн, размыкая объятия. — Я и представить себе не мог, что на самом деле ты жива и расхаживаешь у нас под носом! — Он улыбнулся. — Такая же рыжая! Стоило догадаться!
— Ничего, эта новость стала полной неожиданностью не только для тебя.
— Я так рад… — Бринейн вновь обнял за плечи, а потом, бегло осмотрев с ног до головы, поспешил осведомиться: — Как себя чувствуешь? Рик не позволял никому, кроме матери, посещать тебя. Он сказал, что раны ещё кровоточат.
Разглядев в глазах брата явное волнение, я растерялась ещё больше, ведь мысленно была готова ко всему на свете, но уж точно не к такой повышенной заботе.
— Мне уже лучше, правда.
— Выглядишь неплохо, — протянул Бринейн. — Щёки бледные, но ничего, скоро мы поставим тебя на ноги!
— Ох, — сорвалось с губ, и я сразу поспешила сменить тему, поинтересовавшись: — Как малыш, да и ты сам?
— Алексей в порядке, — бодро ответил брат. — Сейчас он с нашей матерью, такой пухлощёкий! Безумно похож на Элизабет… — Бринейн заметно погрустнел при упоминании о погибшей супруге, но сразу пришёл в себя. — Да, что я, собственно, рассказываю. Идём, — он схватил за руку и повёл вниз по лестнице, — провожу тебя к матери.
Не обращая внимания на зевак, я последовала за братом. По правде говоря, в его обществе было спокойнее даже несмотря на то, что мы впервые взглянули друг на друга абсолютно новыми глазами. Бринейн проявил небывалое радушие, будто действительно всю свою жизнь мечтал о старшей сестре, а теперь, когда я вернулась, старался всячески поддержать. Несомненно, это обстоятельство помогло унять незаметную, но ощутимую дрожь в коленях. Прихрамывая, я послушно направилась за братом сначала вниз по широкой лестнице, а затем и вперёд через величественный зал, с восторгом озираясь по сторонам и изучая глазами каждый камень на пути, интересуясь всякой мелочью, а в особенности историей самих пещер.
— Проходи, — попросил Бринейн, приоткрывая массивную дверь. — Днём мы проводим большую часть времени именно здесь.
— Благодарю.
Я улыбнулась и проскользнула в просторную и хорошо освещённую комнату. Сперва, на глаза попался Бродерик в обществе Джулии и Николаса. Все трое стояли и изучали какие-то бумаги перед круглым столом. Стараясь не привлекать их внимание, я перевела взгляд на Анне́те, которая устроилась у камина с малышом на руках.
— Ах, Тереза, — мягко позвала мать, заметив моё внезапное появление. — Ты самостоятельно поднялась с постели? Какое чудо!
— Самочувствие улучшилось. — Я приблизилась к Анне́те и разглядела на её руках своего маленького племянника. — Бринейн, он так похож на тебя. А ведь однажды я уже говорила об этом.
— Согласна, — поддержала мать, укачивая мирно посапывающего Алексея на своих руках. — Мой первый внук, и, надеюсь, не последний, очень похож на твоего брата, но и от Элизабет ему достались только самые лучшие черты. Жаль, что господь забрал её у нас так рано.
— Она была хорошей матерью, — с грустью припомнил Бринейн, и я снова испытала колкую боль в сердце, — но ничего уже не изменить. Нужно жить дальше.
— Ты прав, — подхватила Анне́те, поддерживая сына незаметным прикосновением к запястью. — Все наладится.
Наблюдая за новоиспечёнными родственниками, на душе заметно потеплело. Внезапно я поняла, что больше никогда не останусь в одиночестве. Всего две недели назад у меня не было не только дома, но и семьи, а потом, всего за одну ночь весь мир перевернулся. Вместе с любовью Бродерика я обрела и новую жизнь.
— Присаживайся, милая, — попросила Анне́те, похлопывая ладонью по соседнему креслу, — отдохни немного и расскажи, как себя чувствуешь.
