сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 65 страниц)
— Мы не родственники! — рявкнул Бродерик, и я расслышала явную угрозу в его голосе. — А за Тесс ответишь лично, в честном бою, не прикрываясь чужими спинами.
— В этом мире побеждают далеко не самые порядочные люди, — напомнил Влад, уступая дорогу Грегору и остальным. — На твоём счету несколько сотен жестоких убийств бывших соплеменников, или уже позабыл, на что способен в гневе?
— Я бы мог вспороть брюхо каждому солдату, вступай они в бой поодиночке, — сдавленно рассмеялся Рик, сбрасывая плащ с плеч и подготавливаясь к драке.
— К сожалению, на это у нас нет времени. — Грег пожал плечами и кивком велел солдатам приступать. — Так или иначе, но ты окажешься в клетке по соседству со своей дикаркой, а через несколько часов мы устроим публичную казнь. Вот только не стоит рассчитывать на лёгкую смерть, — прошептал Хелдон.
Я оторопела и увидела, как двое мужчин, напоминающие по комплекции Диккенса, после нескольких тяжёлых оплеух, скрутили Бродерика и подставили под удар третьего солдата. Издав приглушённый стон, я прижала пальцы к губам и закрыла глаза, не в силах наблюдать за неравным боем. Душа металась и требовала справедливости. Внезапно, даже захотелось подняться на ноги и вступиться за Рика, но что же я могла сделать, учитывая глубокие раны на собственном теле? Только лишь усугубить ситуацию, не более. Да и он сам никогда бы не одобрил подобный поступок.
— Тесса, — позвал Грегор, и от его тихого и ровного голоса кожа местами покрылась мурашками. — Сомкнуть глаза, не значит перестать чувствовать, не так ли?
За звуками глухих ударов я расслышала тяжёлые шаги, поэтому ещё крепче обхватила пальцами холодные прутья и опустила голову вниз, упираясь лбом в побитые колени.
— Вы оба совершенно бесполезны, дорогая, — напомнил Грег, останавливаясь в непосредственной близости от клетки. — И уже совсем скоро мы избавимся от вас. Ну а лагерь найти не проблема. Солдаты расправятся с твоей семьёй. Я лично убью каждого из них. Недолго осталось.
Последняя фраза отозвалась эхом в голове, но я промолчала, мысленно подготавливаясь к неотвратимому и ужасающему финалу.
— Отец позаботится о том, чтобы все прошло идеально, — прошептал Грегор, видимо, опустившись на корточки, иначе как по-другому удалось почувствовать его дыхание на своём оголённом плече.
И я не только не сомневалась, но и была уверена в словах Грега. Избиение Бродерика лишний раз убедило в том, что власть Влада Хелдона непоколебима. Несмотря на тщетные попытки людей за стеной противостоять режиму и узурпаторству, ничего не вышло. Больше пятидесяти лет «Золотые поля» процветали, а лидеры общины старались обезопасить границы и спрятаться в лесу, однако, Влад не смог простить им такой вольности. Помешанный на собственной власти, он, в конце концов, добился своего и уничтожил лагерь. Но где-то далеко, в непроходимой лесной чаще, среди скал, все еще билась надежда. Возможно, Бринейн возглавит общину и решится противостоять Хелдону наравне с натренированными солдатами…
«И посчастливится свернуть шею Грегору», — пронеслось в голове.
Я сама не знала, зачем подумала об этом, представила расправу над Владом и Грегором. Возможно, таким образом, было легче справиться с отчаянием. Слезы защипали глаза от безысходности, ведь я догадывалась, что умру и готовилась принять смерть достойно рядом с любимым мужчиной. Кто знает, а вдруг это и не худший вариант, подготовленный судьбой для нас обоих.
***
Прошло не меньше четверти часа, прежде чем дверь соседней камеры заскрипела, а Бродерика бросили на влажную и холодную землю. Притворившись спящей, я дождалась, пока шаги и голоса смолкнут в недрах подземелья, и только убедившись в том, что мы остались одни, а свет уже потушили, отняла голову от колен и, ухватившись за ржавые прутья, попыталась разглядеть Бродерика. Я знала, что его бросили в одну из ближайших камер неподалёку, но глаза ещё не привыкли к полумраку, поэтому все казалось чёрным и неразличимым.
— Рик? — шёпотом позвала я. Возможно, он не потерял сознание от тяжёлых ударов и мог ответить. — Ты слышишь? — Тишина забилась в висках слабой болью, заставляя прислушаться. Поначалу, прикрыв глаза, не удалось расслышать ничего, кроме собственного дыхания. — Рик, пожалуйста, ответь. Прошу...
— Всё… — раздалось неподалёку, и я метнулась к противоположной стороне клетки, позабыв о боли, которая сразу напомнила о себе, заставив на полпути согнуться. Опираясь на руку, с трудом удалось подняться и ползком подобраться к цели. — Всё нормально, — закончил фразу Бродерик, и от сердца отлегло.
— Темнота мешает рассмотреть. Сильно ранен?
— Не хуже чем ты, любимая, — с придыханием протянул Бродерик, видимо, тоже поднимаясь на ноги. — Жить буду, пока нас не казнят.
Распознав в голосе мужчины лёгкую иронию, я упёрлась лбом в прутья и тихо спросила:
— Ты все ещё ищешь варианты для спасения?
— Не думаю, что есть шанс уйти живыми, — признался Бродерик, и, наконец, удалось различить черты его лица в сумраке коридора, освещённого лишь бледной подсветкой у самого потолка. — Прости, Тесс, — неожиданно попросил Рик, видимо, тоже разглядев меня и прильнув к прутьям, — но рано или поздно мы бы всё равно оказались в этом подземелье.
Вздохнув, я прижала ноги к груди и, поморщившись от саднящей боли, решила попытаться выяснить правду напоследок. Никто не проинформировал нас о точной дате, на которую назначили казнь, да и в любую минуту психотропное вещество снова могли выпустить в воздух. Смысла молчать больше не было, поэтому я и обратилась к Рику, нарушая тишину своим слабым и прерывистым голосом:
— Так, ты его сын?
— Как видишь, — неохотно ответил Бродерик.
— Но почему всё так произошло? Каким образом ты оказался в «Золотых полях»? Совсем скоро мы умрём здесь, поэтому хотелось бы знать всю правду. Прошу, расскажи.
На непродолжительное время между нами повисла тишина. Бродерик задумался, ну а я старалась справиться теперь не только с ломотой и пульсирующей болью, перемещающейся по всему телу, но и с невыносимым ожиданием. С одной стороны, казалось странным, что Рик так долго собирается с мыслями, а с другой, я могла понять его волнение по этому поводу. Не каждый день мы делимся сокровенными тайнами и открываем собственную душу.
— Дмитрий, — неожиданно заговорил Бродерик, и я напряглась, не понимая, о чём идёт речь.
— Что?
— Моё настоящее имя Дмитрий, — уточнил Рик, и я бесшумно выпустила воздух из лёгких, мысленно подготавливаясь к ещё более ошеломляющей информации, — родом из «Хелдона». В мае исполнилось тридцать два года.
— Ты сам сменил имя?
— По большей части так захотела приёмная мать, — ответил он спокойным голосом, которым обычно старался уклониться от истины и скрыть правду, но на этот раз проскользнули и малознакомые нотки боли и едва уловимого отчаяния, отчего и стало не по себе. — Слишком броское для обитателя общины и узнаваемое для Хелдоновцев.
— И ты смог приспособиться к другой жизни и новому имени? — осторожно поинтересовалась я, уверенно продвигаясь вперёд в поисках правды. — В каком возрасте ты попал в «Золотые поля»?
— До одиннадцати лет я рос в мрачных стенах «Хелдона». — Бродерик устроился поудобнее и, устремив свой взгляд куда-то в сторону, начал душераздирающий рассказ. — Влад постоянно избивал мать, издевался физически, но чаще всего морально доводил до истерии. Она боялась его больше, чем собственной смерти и жила по большей части только ради сына. Первые семь — восемь лет моей жизни, Влад запрещал нам с матерью покидать здание и пятый уровень, на котором, по сути, должны были доживать свои годы старики, однако, этаж практически пустовал. Хелдон не считал нужным обеспечивать большую часть пожилых людей, поэтому по ночам солдаты уводили стариков группами в подземелье и расстреливали.
— Ты присутствовал? — спросила я вполголоса, недоумевая, как же всем жилось столько лет рядом с тираном, о существовании которого никто и не подозревал.
— Впервые Влад заставил спуститься в подземелье примерно в девятилетнем возрасте, — ответил Рик. — И это кровавое зрелище произвело слишком большое впечатление. Наверное, дня три я не спал, а детская психика оказалась безвозвратно подорвана. Однажды Хелдон даже попытался уговорить пристрелить одного из стариков, но руки дрогнули, а в наказание эта сволочь заставила наблюдать за истязаниями матери. Таким образом, Влад преподал мне первый урок, а заодно и показал, как лучше всего высечь свою жертву. Думаю, что он хотел вырастить достойного преемника, но что-то пошло не так. Обида за мать засела где-то глубоко внутри, и больше я не испытывал к родному отцу ничего, кроме ненависти и злобы.
— Не могу поверить, что Влад действительно так издевался над собственной женой… Но как же ты попал в «Золотые поля»? Неужели произошло нечто ужасное?
— Знаешь, наверное, несмотря ни на что, эта часть жизни остаётся самой любимой, ведь мне посчастливилось вырваться из замкнутого круга, стать свободным и обрести новую семью.
— Что же произошло?
— Однажды, холодным и пасмурным днём я заметил совсем маленькую рыжеволосую девчушку у ворот лагеря, — продолжил Бродерик, изучая глазами тёмный коридор. — Тогда уже исполнилось одиннадцать лет, и Влад позволял общаться с другими детьми моего возраста, но строго запретил приближаться к неприступным каменным стенам, однако, доброе сердце не позволило бросить малышку в беде. — Рик улыбнулся и стер с подбородка остатки крови. — Совсем крохотная девочка, годика три, не больше. Я решил пренебречь правилами и накормил её печеньем.
— Кто же она? — севшим голосом спросила я, хотя уже и знала ответ на свой вопрос.
— Это была наша первая встреча, Тесса.
Бродерик улыбнулся, и я ахнула, осознавая, что интуиция никогда не подводила, а поведение Рика, даже самое необъяснимое, всегда имело под собой чёткие основания.
— Выходит, я появилась на свет среди золотых полей, была «другой» с самого начала?
— Да. — Рик кивнул.
— Но что же произошло? Как я оказалась в «Хелдоне»?
— К сожалению, случилось так, что другие дети заметили нас, и во двор вышел разъярённый отец, — на последнем слове, голос Рика заметно огрубел, а взгляд снова стал озлобленным. — Он открыл ворота, схватил обоих в охапку и затащил на территорию лагеря. На крики матери, он велел заткнуться и держать тебя при себе, ну а мне досталась первая порка. Шрамы на спине — напоминание на всю жизнь. Разумеется, вскоре к ним добавились и другие, но сути это не меняет. — Я тяжело вздохнула и прижала грязные пальцы к губам, вслушиваясь в каждое слово своего мужчины. — Вдоволь поиздевавшись, Хелдон заявил: у него будет другой наследник, гораздо сговорчивее и послушнее, а потом распахнул ворота и выбросил за пределы лагеря, в надежде, что я сдохну через несколько часов от ран, если ещё раньше не стану жертвой острых зубов диких животных.
— Господи… — неожиданно вырвалось из горла. — Сколько жестокости! — Я сглотнула и, обдумывая то, что услышала, тихо уточнила: — Но почему Влад так поступил? Неужели в нём не было ни капли любви к собственному ребёнку?
— Я никогда не слушал Хелдона, делал всё не так, как он хотел; часто защищал мать, да и тебе попытался оказать поддержку, когда Влад насильно затащил нас обоих в ворота, но, как видишь, ничего не вышло. — Рик прерывисто вздохнул. — Спасла меня жительница «Золотых полей», а тебя Хелдон держал рядом с собой все эти годы и скрывал истинное происхождение в корыстных целях.
— Да, я слышала об этом. Оказалось, что кровь как-то связана с противоядием от болезни.
— Чушь! — возразил Бродерик, хмыкнув себе под нос. — Кто сказал этот бред?
— Грегор, когда высек меня.
— Не верь, — попросил Рик, протирая лицо руками. — Влад всем в лагере запудрил мозги. Вирус, если и был, то уже много лет, как побеждён. Я жив, до сих пор не почил с миром от вымышленной болезни.
— Тогда совсем не понимаю, с какой целью Влад удерживал меня здесь?
— Всё намного проще, чем ты можешь себе представить, — прошептал Бродерик и, вздохнув, на одном дыхании выдал ошеломляющую правду. — На самом деле ты являешься прямой наследницей Артура, его дочерью. — Я распахнула рот в немом удивлении, потрясённая очередным открытием своего туманного прошлого. — Думаю, что Влад надеялся повлиять на главаря «Золотых полей», выведать местоположение лагеря и обменять тебя на информацию, однако, к тому моменту Артур счёл родную дочь без вести пропавшей. Он продолжал свои поиски, но и представить не мог, что ты находишься в «Хелдоне».
Я не верила собственным ушам. Рассказ Бродерика показался настолько фантастическим и нереальным. Весь мир, каким он был на протяжении почти двадцати пяти лет, безвозвратно рухнул. По сути, меня захватили в плен и вырастили под присмотром правителя «Хелдона» в его собственных корыстных целях. Уму непостижимо! Как такое возможно? Всего за несколько минут я превратилась в законнорождённую дочь Артура и оказалась родной сестрой Бринейна. Эта новость ошеломила и на некоторое время попросту лишила дара речи. Семейство Бродерика, признавшее его как своего сына, поголовно обладало ярко-рыжими волосами, и я не раз подмечала это, сравнивая двух настолько разных братьев.
— Влад решил приберечь тебя напоследок, — добавил Рик после недолгой паузы, позволяя осмыслить и переварить информацию. — И растил рядом с собой всего лишь с одной целью: когда придёт время, ты должна была поплатиться жизнью или добровольно занять его сторону, проникнуть в общину врага и стать его проводником к «Золотым полям».
— Но ведь всё так и вышло, несмотря на то, что никто не посвятил в зловещий план, — прошептала я, потирая продрогшие плечи, до конца не смирившись со словами Рика. — Не понимаю, как родители позволили подойти настолько близко к «Хелдону» в столь юном возрасте. Да и как ты сам стал главарём общины вместо Бринейна?
— Меня нашла твоя мать, Тесса, — продолжил свой рассказ Бродерик, и при упоминании о ней, на душе проснулся неведомый ранее трепет. — Самая прекрасная и благородная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Она и привела в «Золотые поля», а её муж исцелил раны и поставил на ноги. У него я впоследствии и обучился врачеванию. Спустя неделю, самочувствие улучшилось и пришлось обо всём рассказать. Выяснилось, что рыжеволосая малышка была дочерью Анне́те — это имя нашей матери, — которую все искали. Выслушав рассказ, она попросила не говорить о твоём заточении Артуру, побоявшись, что он ринется спасать свою единственную дочь и погибнет, так и не добившись результата. — На лице застыл немой вопрос и, видимо, Рик заметил это, поспешно добавляя: — Тогда и поклялся сохранить всё в тайне, но когда придёт время, вернуть тебя матери и покончить с тиранией. Я рос все эти годы с одной-единственной целью: отомстить за нас обоих. Да, удалось примкнуть к «Золотым полям» не вызывая особых подозрений. Матушка скрыла, откуда я родом, выдумав несуществующую легенду о том, что нашла мёртвую семью в лесу. Все погибли, а сыну посчастливилось выжить. Некоторое время они с Артуром даже имитировали родинку на пояснице, чтобы все убедились в том, что я один из них, а настоящие родители оказались отшельниками, прожившими самостоятельно много лет, не примыкая к общине.
— Анне́те... Она жива?
— Да, — тихо ответил Рик, и в его голосе прозвучало столько теплоты, — я навещал её недавно. Наша мать… — мужчина замолчал на мгновение, будто собираясь с мыслями. — Анне́те ждёт тебя, ведь я обещал воссоединить семью, но, как оказалось, в очередной раз подвёл её, — с горечью произнёс Бродерик. — Прости, Тесса, за то, что не сдержал своё слово. Я не только не помог, но и ещё посмел привязаться к тебе, испытать чувства, на которые не имел права.
— Мы оба потянулись друг к другу, — прошептала я с нежностью в голосе, — и ты знал с самого начала.
— Да, но понимал, что между нами непроходимая пропасть, а потом, когда сдался непреодолимому порыву, всё пошло наперекосяк. И вот, мы здесь.
— Но знаем истину, Рик, — напомнила я, приникая к решётке и всматриваясь в его лицо. — Жаль, что не получится посетить второй лагерь напоследок.
— Ты так похожа на неё, — шёпотом добавил Бродерик, поймав мой взгляд. — Такая же рыжеволосая и прекрасная. Я сразу понял, как только увидел той ночью, кто ты на самом деле.
— И поэтому так странно вёл себя? Неужели боялся, что Влад мог подослать беглянку в «Золотые поля»?
— Не стану скрывать, что эти мысли посещали, но твоя душевная красота не оставила выбора, — Рик пожал плечами, с непередаваемым теплом и нежностью заглядывая в глаза. — Наверное, я влюблён в тебя, и это чувство не покидает ни на минуту. Больше нет сомнений в преданности и верности. Прости за вспыльчивость и обиды, которые неосознанно нанёс в прошлом.
— Ничего... Всё это теперь не имеет никакого значения.
