сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 65 страниц)
— Ник рассказал, что когда оказался в лесу, Рик озверел и добивал уже практически мёртвого человека. Он не остановился, даже когда следом за Бринейном появились и другие жители деревни. И супруг испугался! Он никогда не видел Бродерика в таком состоянии.
Я прикрыла глаза, представляя себе страшную картину. Это выглядело ужасно. Избивать, пусть и виновного человека на глазах у всей общины не лучшая затея. Учитывая то, насколько миролюбивым Рик казался со стороны, это было просто недопустимо, но, видимо, гнев поработил, затмил разум, и он уже не мог остановиться.
— Рик добивал его, — продолжала Джулия, и моё воображение вырисовывало ужасные сцены, то и дело мелькающие перед глазами. — Николас и Бринейн едва смогли оттащить его в сторону, но это был не конец. Бродерик не позволил помочь Диккенсу. С диким взглядом он лично проследил за тем, как ублюдок скрылся в лесу.
— И Рик не объяснил причину своего гнева? — настороженно уточнила я, с замиранием сердца прислушиваясь к словам подруги.
— Ох, нет, дорогая, они все поняли, когда Бродерик ещё избивал Диккенса. Он во всеуслышание заявил о том, что никто не смеет прикасаться к тебе. Никогда. И если подобное произойдёт, он повторит все это с каждым мужчиной в общине, который осмелится хотя бы на шаг к тебе приблизиться.
— О, боже, — прошептала я, прижимая дрожащие пальцы к губам. — Он подтвердил их мысли.
— Боюсь, что так и вышло.
— Теперь понятно, почему Рик не позволяет покидать хижину даже на несколько минут. И дело вовсе не в моём здоровье.
— Думаю, что он опасается за твоё моральное состояние, — предположила Джулия, пожимая плечами. — Теперь каждый знает о вашей связи. Я, конечно, догадывалась, но всё равно это стало большим сюрпризом. Вы оба настолько хорошо разыгрывали спектакль перед нами, что было крайне сложно поверить в ваш роман.
— Это нельзя назвать отношениями, — я покачала головой, с тоской заглядывая подруге в глаза. — Только страсть. Никто не задумывался о последствиях.
— Теперь уже ничего не исправить. — Джулия сжала дрожащую ладонь. — Но наше отношение не изменится. Не так важно, что думают остальные. Рик заботится о тебе намного больше, чем о своей любовнице.
— Это ничего не значит. Теперь в глазах общины я падшая женщина.
— Нет, неправда!
— А что же это, по-твоему? Я элитная шлюха. И все права находятся у Бродерика.
— За шлюх не избивают до смерти, Тесса.
— Рик сделал это не ради меня. Он обязан был так поступить. Преподать урок остальным мужчинам. Бродерик главарь, и всё сделал правильно. Полагаю, что из-за меня не будет проблем, и его репутация не пострадает.
— За это и не переживаю, — заметила Джулия, как-то странно взглянув на меня. — Больше всего волнуют рассерженные девушки, которым Бродерик предпочёл тебя.
— Этим юным особам не о чем беспокоиться, — напомнила я, горько усмехаясь. — Рик никогда не женится на шлюхе, да и теперь между нами всё кончено.
— Что? — переспросила девушка, приоткрывая рот в изумлении. — Почему?
— Меня изнасиловали. — К глазам вновь подступили предательские слёзы, но удалось сдержаться. — И не имеет значения, по собственной воле, или нет. Ничего уже не изменить.
— Ты действительно думаешь, что Бродерика волнует мнение остальных?
— Разумеется, так и есть! — нервный смешок сорвался с губ. — Он же управляет вами. Рик бесспорный лидер.
— Ты рассчитываешь на его ненависть? — спросила Джулия, уставившись на меня. — Объясни свои слова, иначе складывается впечатление, что ты жаждешь всеобщего порицания.
— Он жалеет глупую простушку, возможно, испытывает чувство вины, но на этом все и заканчивается, — прямо заявила я, обхватывая колени руками. — Нет, не смогу позволить мужчине прикоснуться к себе.
— Это пройдёт, — ласково заметила Джулия, проводя рукой по рыжим волосам. — Все ещё наладится.
— Если меня не растерзают на части те самые девушки, о которых ты говорила.
— Об этом даже не стоит волноваться, — подруга рассмеялась, и я приподняла брови, наблюдая за её реакцией. — Ты под защитой Рика.
— Но, кажется, что это не спасёт.
Я продолжила настаивать на своём, хотя в глубине души и почувствовала странное тепло, всколыхнувшее тело. Рассказ Джулии привёл в смятение. Я испытала страх наравне с успокоением. Даже несмотря на всеобщее порицание, было до безумия приятно осознавать, что я не одна. Наконец, появились верные друзья, на которых можно рассчитывать.
— Ты сомневаешься в Рике?
В голосе Джулии проскользнули нотки удивления, и я взглянула на неё, а затем уже тихо ответила:
— Нет, скорее всего, сомневаюсь в собственных силах.
На этом и закончили разговор. Джулия посмотрела на меня и, бросив несколько фраз на прощание, поспешила на поляну. После её рассказа, тяжёлый груз повис на сердце. Несмотря на все свои заявления, в глубине души я безумно боялась всеобщего порицания, и даже опека Бродерика не спасала от дурных предчувствий. Единственным утешением стали стремительные улучшения. Я пошла на поправку, и к концу недели уже могла самостоятельно подниматься с кровати. Тело все ещё болело, ломота не отпускала, но удавалось перемещаться по комнате. Иногда я приоткрывала плотную ткань у окна и втайне наблюдала за тем, как протекает жизнь в лагере. Джулия приходила два раза в день, приносила еду, а также проводила немного времени в моей компании, посвящая в последние новости, которых оказалось ничтожно мало, для того чтобы хоть кто-то из общины позабыл об ужасных событиях, произошедших несколько дней назад. Мы беседовали на разнообразные темы, но старались избегать недавних событий и не затрагивать местные сплетни.
Девушка вела себя непринуждённо, веселилась и смеялась, вселяла веру в лучшее, однако, как только дверь со скрипом закрывалась, прежние переживания и тоска снова овладевали истерзанной душой. Я подолгу замирала у зеркала и всматривалась в отражение. Под заклеенной бровью виднелся фиолетовый синяк. Опухоль спала, но чуть выше глаза все ещё прощупывалась небольшая шишка. Прижавшись к ней пальцами, я поморщилась. Благо, что губа не пострадала так сильно, как бровь. Мощный кулак всего лишь разбил её, рубца не осталось. Я глубоко вздохнула, запуская пальцы в золотистые волосы. Раньше и не приходило в голову осмотреть себя со стороны, однако, стоило лишь распахнуть рубаху, как слёзы вновь навернулись на глазах. Внизу живота виднелся огромный кровоподтёк, а у груди остались небольшие синяки. Это зрелище настолько сильно поразило, что я застыла у зеркала и, скользнув пальцами по израненной коже, почувствовала острую боль. Какое унижение. Дрожащими руками я поспешила застегнуть рубаху на все пуговицы. Захотелось как можно скорее спрятать этот кошмар, скрыть побои под одеждой. Я не желала видеть себя раздетой, и тем более не хотела больше никогда разглядывать отражение в зеркале.
Отвращение к собственному телу достигло наивысшей точки. Обхватив себя руками, я прижалась лбом к деревянной стене. Слёзы переросли в беззвучные рыдания, и вскоре весь ворот рубашки оказался влажным. Я почувствовала себя настолько беззащитной и униженной, что даже не заметила, как в хижине появился Бродерик. На какое-то мгновение он замер на пороге, но, сообразив, что к чему, поспешил плотно прикрыть за собой дверь. По телу пробежался лёгкий холодок. Я отняла голову от стены и, украдкой взглянув на Рика, поспешила укрыться под одеялом. Боже, какой стыд! Нет, он не должен видеть меня такой! Ни один мужчина не притронется к этому телу. Никогда!
— Тесса, — мягко заговорил Бродерик, и я прикрыла глаза, наслаждаясь низким и глубоким голосом, — в чём дело?
— Все в порядке, — я протёрла лицо руками и натянуто улыбнулась. — Ты сегодня рано.
— Погода ухудшилась, и в патруль ушла первая группа, — объяснил мужчина, сбрасывая с плеч насквозь промокший плащ. — Так, почему ты плакала?
— Очень хочу покинуть этот дом, — внезапно выпалила я, прижимая одеяло к груди. — Когда ты разрешишь уйти?
— Думаю, в ближайшее время, — сообщил Рик, настороженно присматриваясь. — Тесса, что случилось?
— Ты уже собираешься спать? — снова заговорила я, игнорируя настойчивые вопросы.
— Да, сильно устал. Думал посидеть немного за книгой, но если хочешь потушить свет, мы можем сделать это.
Его рука потянулась к масляной лампе, но, внезапно, я вздрогнула. Показалось, будто он хочет приблизиться и потребовать чего-то большего. Нет, я не отстранилась, а просто застыла в ужасе.
— Оставь свет. Пока не усну, пусть горит.
— Хорошо.
Мужчина сбросил с ног перепачканные в грязи сапоги и, почёсывая затылок, опустился на стул. Медленно поворачивая голову, он с тревогой посмотрел на меня. Возможно, внезапно проснувшиеся страхи и не имели под собой никаких оснований, но всё-таки лучше оставаться настороже. В свою очередь, Бродерик внимательно изучил меня взглядом, и уже через несколько минут чёрные брови сошлись на переносице. Повертев книгу в руках, он отбросил её на стол, а затем резко повернул стул.
— Складывается весьма странное впечатление, будто ты боишься, — заговорил мужчина, внимательно наблюдая. Я знала, зачем он делает это. Если совру, Рик поймёт. — Так, что скажешь? Интуиция не подводит?
— Нет, все дело в усталости, — уверенно заявила я, прикрывая глаза. — А ещё, давно уже стоило поблагодарить за помощь.
— Допустим, но почему ты плакала? — не отступал Бродерик. Я не видела его лица, но слышала напряжение в голосе.
— Посмотрела на себя в зеркало и немного расстроилась. — Признание далось нелегко, но так и не хватило сил на то, чтобы солгать ещё раз.
— Это пройдёт, — голос Рика смягчился. — Поспи. Завтра уже будет лучше.
— Знаю.
Я медленно перевернулась на другой бок и, приоткрыв глаза, уставилась в деревянную стену. За спиной послышалось слабое движение. Бродерик повернулся к столу и, должно быть, раскрыл книгу, но затем, глубоко вздохнув, снова отложил в сторону. Не одну меня мучили страхи и сомнения. За всей этой мужественностью и уверенной непоколебимостью пряталась душа, истерзанная болью не меньше, чем моя собственная. Сколько противоречий и препятствий стояло между нами, тщеславия и претензий, боли и отчаяния. Почему же никак не удавалось позабыть об этом? Я понятия не имела. Думаю, что и Бродерик не знал.
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
***
Через несколько дней от былой решимости покинуть хижину не осталось и следа. Как только Рик дал добро и позволил вернуться к прежним обязанностям, я почувствовала, что не готова. Несколько часов расхаживала по комнате, стараясь хоть немного успокоиться, однако, все попытки оказались тщетны. Как только Бродерик вернулся с ужина, немедленно захотелось попросить его не отпускать, прижаться лицом к груди и умолять дать ещё один шанс, но я не смогла. Остатки гордости не позволили пасть ещё ниже. В последнее время мы все реже общались, а тем вечером не перекинулись и парой фраз. Я не настаивала, а Рик и не спешил заговаривать. Он возвращался в сумерках, а рано утром уже покидал хижину. Странные перепады в его настроении никак не укладывались в голове. Рик мог прижать меня к себе, крепко стиснуть в своих объятиях, а в следующую секунду отшатнуться прочь и захлопнуть дверь. Со стороны это выглядело так, словно в душе его шла нешуточная борьба, в которой Рик проигрывал самому себе с переменным успехом. Я по-прежнему испытывала чувства к Бродерику, однако, была рада тому, что не успела признаться в этом. Одной проблемой меньше. Уж лучше встретиться со своими страхами, нежели распахнуть душу перед неизвестностью.
Наконец, удалось убедить себя в этом, но стоило лишь переступить порог хижины, как сердце ёкнуло в груди от многочисленных взглядов, обращённых в мою сторону. Никто намеренно не собирался у дома, чтобы посмотреть на возвращение к жизни, однако, те не многие, кто были на поляне, сразу же побросали все свои дела и замерли на месте. Я постаралась не смотреть в их сторону, и медленно спустилась по деревянным ступенькам, с неподдельным интересом изучая глазами пожелтевшую траву под ногами. Морозный ветер прошёлся по распущенным волосам, которыми я попыталась прикрыть царапины и синяки на лице, а тело сотряслось не столько от волнения, сколько от озноба, пробирающего до костей. И даже тёплая шаль не смогла согреть подрагивающие плечи. Медленно обернувшись, я заметила, как Бродерик вышел следом и остановился на крыльце. Он молча наблюдал за ситуацией. Скорее всего, именно поэтому ещё никто не осмелился высказать в лицо своё истинное мнение, сложившееся за последнюю неделю. На какое-то мгновение мне даже удалось вздохнуть с облегчением, пока не подняла голову и не поймала на себе несколько уничтожающих взглядов. Они принадлежали небольшой группе из юных девушек, которые так старательно, на протяжении многих месяцев, изображали из себя молодых женщин, достойных своего «правителя». Разумеется, они возненавидели меня с первого взгляда, а теперь, после слухов, распространившихся по общине, и вовсе были готовы сжить со свету. Это обстоятельство даже немного позабавило, однако, ничто не избавило ужаса, который я испытала, когда расслышала за своей спиной сдавленный шёпот:
— Шлюха.
Всего одно слово, но с какой ненавистью и злобой неизвестная женщина произнесла его. Я прикрыла глаза и, расправив плечи, гордо вскинула подбородок, не позволяя обернуться. Уж лучше стерпеть, чем проявить слабость. Никто не должен знать, насколько я на самом деле уязвима.
— А вот и она! — раздался звонкий голос Джулии, и от сердца отлегло. — Рада видеть тебя на свободе.
Девушка попыталась пошутить, и я с благодарностью заглянула ей в глаза.
— Спасибо.
— Не понимаю, о чём это ты?
Подруга обхватила меня рукой за плечи и спокойно повела в сторону домов. По пути мы встретили немало местных жителей. Многие из них смотрели на меня с сожалением, кто-то не скрывал своего презрения, а другие просто проходили мимо, не обращая абсолютно никакого внимания. И тут я поняла, что не все люди испытывают жгучую ненависть. Неминуемо предстояло столкнуться с агрессией, исходящей со стороны слабого пола, а именно от девушек и молодых женщин, которые по каким-то личным причинам до сих пор не нашли себе пару, или были слишком юны для этого. Джулия снова оказалась права.
Утром она зашла в хижину и поделилась собственными наблюдениями на этот счёт. Девушка сказала, что причиной всему стала ревность. Ненависть женщин усилилась, когда они узнали о том, что Бродерик предпочёл им меня, пусть даже и в качестве любовницы. Джулия старательно разъяснила, что теперь будет несладко, но это не напугало настолько сильно, как всеобщее порицание за связь вне брака. Господи, и когда только я стала настолько серьёзно относиться к местным обычаям? Уму непостижимо! Никто из нас двоих и подумать не мог, что через месяц всё изменится, и я стану переживать за собственную мнимую репутацию!
Эти мысли породили слабую улыбку на губах, и стало понятно, — никто из местных поселенцев никогда не изменит своего отношения в лучшую сторону. Только не в моём случае. Каждый в лагере, за исключением нескольких человек, испытывал неприязнь просто потому, что всю свою жизнь я провела в «Хелдоне». Чужая женщина, сыскавшая защиты у главаря общины, не более. Возможно, некоторые из девушек и не прогадали, называя шлюхой, но не им решать, с кем же мне спать и проводить свободное время. Как ни странно, но Диккенс преподал бесценный урок, ведь именно там, в лесу, изнывая от боли и унижения, я осознала, что действительно хочу жить. Вот он, слепой инстинкт. Главное, — удалось спастись.
Со временем любые чувства угасают, рассеиваются как дым по ветру, но жажда жизни бьётся в нас и пульсирует в венах. Это был очередной урок, усвоенный мной за последние несколько месяцев, и первый удар, который, по своей силе, ничем не уступал многим из последующих.
========== Глава 23 «И грянул гром» ==========
~XXIII~
