Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"
Автор книги: Алексей Бурштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 86 страниц)
– Оружейные склады, – подал голос Джейкоб.
– Вычислительные центры, – встрял Эс.
– Да, оружейные склады, вычислительные центры, объекты утилизации токсичных отходов, больницы, аэропорты, станции службы спасения, порты, вокзалы, правительство, министерства, полицейские участки, заводы и предприятия пищевой промышленности с достаточным спросом. Разрешаю привлечь гражданских для разработки системы сигнализации. Но следите, чтобы никто не проболтался. Проболтавшихся разрешаю ликвидировать. Только нежно.
Кью представил объём работы, охнул и бросил в рот таблетку из блистера, извлечённого из внутреннего кармана пиджака. Эс похлопал его по плечу и сдвинул регулятор капельницы, увеличивая поступление нейтрализующих химикатов в кровь.
– Ладно, – посуровела Эм. – Билл, каковы предложения аналитиков?
– Всё просто, мэм, – пожал плечами Билл Таннер. – Любое открытое противостояние неизбежно превращается в мировую войну, «Водораздел» и «Утопия» невозможны, значит, нам надо сохранять status quo и не высовываться, пока мы не получим решительное преимущество, которое позволит нам навязать магическому миру свою волю и предотвратить вариант «Гекатомба».
– И как мы его получим?
– Пока не знаю, – признался аналитик, – но это означает только, что надо продолжать смотреть. И нам нужно больше информации от Купальницы. Может быть, маги не лезут на наши стратегические базы просто потому, что не знают, что они у нас есть? В конце концов, из немагических семей они забирают детей в возрасте десяти лет. В этом возрасте дети мало что знают об оружии и технике. За два месяца каникул, учитывая объём домашней работы, о котором нам сообщил агент Купальница, дети не вникают в технический прогресс настолько, чтобы слишком уж сильно поколебать представления магов о нашей технике. Есть шанс, что мы для магов – такая же терра инкогнита, как и они для нас.
Эм изучала честное и открытое лицо Билла в поисках скрытых мыслей, после чего, не найдя даже явных, кивнула:
– Ладно, пока сидим тихо и не высовываемся. Служба наружного наблюдения, ваша очередь.
Изабелла Крулл откашлялась:
– Мэм, вы должны понимать, что до сих пор перед нашим ведомством не стояла задача вести наблюдение на нашей собственной территории. Тут больше подкованы MI5.
– Чёрта с два я отдам им операцию с моим агентом… И с таким бюджетом, – буркнула Эм.
– Наши разведывательные спутники до сих пор были нацелены в основном на страны Варшавского договора и на северное побережье Африки, где тренируются ирландские террористы, – вздохнула Изабелла. – Если мы попробуем перевести их на орбиту, покрывающую нашу собственную территорию, мы рискуем привлечь нежелательное внимание и ослабить поток разведданных о по-настоящему интересных объектах.
– Ну да, о нудистских пляжах Средиземноморья, – буркнул Кью со смесью негодования и восхищения в голосе.
– Поэтому мы тут пораскинули мозгами… Где можно найти хорошие, высококачественные спутниковые снимки территории Великобритании?
– В Google Maps? – заинтересованно предложила мисс Манипенни.
– Да ну вас, ей-богу, – фыркнула Изабелла Крулл. – До начала работы Google Maps ещё десять лет, Сергей Брин сейчас грызёт гранит науки в Стэнфорде. Нет, всё проще. Если наши спутники нацелены на страны Варшавского блока, то их спутники, и это логично, нацелены на нас. Поэтому мы дали указание агентам, внедрённым в оперативные управления генеральных штабов стран бывшего Варшавского блока, добыть нам самые высококачественные спутниковые фотографии Великобритании, которые у них только есть. Кстати, мэм, агент «два нуля тридцать четыре» во время выполнения задания слегка перестарался и захватил власть в Македонии, а сейчас протрезвел, опомнился и вместе со снимками передал записку, в которой просит произвести его эксфильтрацию, пока никто не сообразил, что он там главный.
– Билл, нам нужна Македония? – поинтересовалась Эм.
Билл Таннер поскрёб в затылке.
– Там греки под боком, – шепнул Джейкоб. – Очень злые, потому что суверенное государство Македония бросает тень на их собственный, греческий регион под названием Македония. Туристы путаются и оставляют свои деньги не там, где надо грекам.
Эм передёрнуло при мысли о разъярённых греках, заваливающих Форин Оффис[111]111
Foreign Office – Министерство иностранных дел Великобритании.
[Закрыть] нотами протеста и сжигающих красные флаги перед Тауэром.
– Никакой эксфильтрации, сам заварил, пускай сам и расхлёбывает, – резюмировала глава MI6. – Пусть найдёт того, кто там у них был главным, извинится и вернёт им страну, тихо и без шума[112]112
Возможно, агента звали Стоян Андов. После покушения на президента Македонии Киро Глигорова в 1995-м именно он непродолжительное время возглавлял правительство республики, но очень быстро вернул бразды правления обратно. Правда, покушение было совершено только в ноябре, но, может, оно произошло раньше, и просто власти скрывают?..
[Закрыть].
Изабелла Крулл раздала материалы. По рукам разошлась увесистая пачка снимков, к каждому из которых была приложена карта соответствующего района. Для облегчения работы высшего командования MI6, которое, по общему мнению, было неспособно найти свою голову двумя руками, несоответствия между снимками и картами были подчёркнуты жёлтым фломастером, обведены в красную рамочку и перечислены на обороте.
– Оптическая техника у русских похуже нашей, – скороговоркой объясняла Изабелла, раздавая тяжёлые листы фотобумаги, – но даже с такой техникой с высоты в сто шестьдесят километров можно разглядеть много всего интересного. Начнём с экспоната 8: железнодорожный вокзал «Кингс-Кросс» и подводящая к нему железнодорожная сеть. Приложение: карта подъездных, маневровых, оборотных, сортировочных, вытяжных, ходовых и соединительных путей в районе вокзала «Кингс-Кросс».
Присутствующие уставились на испещрённую жёлтым фломастером фотографию пёстрого фона, сделанную после того, как по нему погонял светлый шерстяной клубок гиперактивный котёнок, и на примерно соответствующее ей картографическое изображение паутины, сплетённой нажравшимся LSD пауком.
– Это что? – поинтересовался Кью, переворачивая фотографию вверх ногами в поисках севера.
– Неважно, – жёстко прервала его Эм. – Куда важнее другой вопрос: миссис Крулл, от нас ожидается, что мы будем понимать, на что смотрим?
Изабелла включила сиротливо приткнувшийся в углу стола проектор и взяла указку. Спроецированный на опустившийся из потолка экран слайд представлял собой наложенные друг на друга фотографию и карту.
– Эти бледные ниточки на фотографии – бетонные шпалы железнодорожных путей, – сказала Изабелла, проведя кончиком указки по экрану. – С высоты рельс не видно, зато шпалы расплываются и сливаются воедино. Эти пути совпадают с теми, которые есть на нашей карте. А вот этих путей, – указка прошлась вдоль еле заметных чёрточек, – на карте нет.
– И какой мы делаем из этого вывод?
– Ну, когда мы находили не указанные на карте железнодорожные пути в странах Варшавского блока, мы предполагали, что там находится секретный военный объект, – Изабелла тряхнула головой, отбрасывая волосы. – С точки зрения военной науки, расположение секретного объекта под вокзалом оправдано: мы можем замаскировать строительство объекта работами по расширению вокзала, да и противник решится нанести удар оружием массового поражения по центру гражданской инфраструктуры только в самом крайнем случае. Русские так возводили противоатомные бункеры для правительства, маскируя их строительство созданием станций метро. К сожалению, тут есть одна неувязка, а именно – железнодорожные пути.
Изабелла откашлялась и продолжила:
– Железные дороги – это, в общем, средство для перемещения грузов. И хотя наши генералы, конечно, тоже в какой-то степени груз, но в основном по железным дорогам переправляют к местам базирования баллистические ракеты. А вот размещение пусковых установок под вокзалом совершенно неоправданно. Представляю себе, как ржали над нами советские генералы, которые решили, что мы в обстановке абсолютной тайны и строжайшей секретности собираемся перевозить межконтинентальные баллистические ракеты прямо на виду у тысяч пассажиров круглосуточно работающего вокзала.
– Да они сами!.. – возмутился Кью, но осёкся под тяжёлым взглядом Эм.
– Учитывая откровения агента Купальницы, покинувшего Лондон по железной дороге, мой отдел выдвинул предположение, что эти дополнительные пути были построены магами и обслуживают магическую часть вокзала.
– А путевые обходчики?..
– Мэм, мы всё-таки служба наружного наблюдения! Ну разумеется, мы направили туда путевых обходчиков! С точки зрения бюрократии повод был – не подкопаешься: каких-то двое бродяг прямо посреди ночи залезли на территорию вокзала, срезали три десятка рельсов и сдали их в вторчермет. Необходимо было обойти все пути вплоть до окончания зоны ответственности путевой службы вокзала и убедиться, что эти двое бродяг не стащили ещё какие-нибудь рельсы, или, чего хуже, не открепили их, оставив на месте.
– А откуда известно, что бродяг было именно двое?
– Бюллетени за полученные на задании травмы и направления на операции по удалению грыжи на страницах семь и восемь.
– Ясно.
– Путевые обходчики получили план путей, воссозданный на основе спутниковых фотографий, вместо своих обычных карт. Результат: четыре случая алкогольного опьянения на рабочем месте, три случая наркотического опьянения, одно отравление пропиткой для шпал, две драки с потерей сознания всеми участниками и один случай внезапно принятого решения пойти в монахи прямо посреди обхода. Ни один обходчик не сумел пересечь эту линию, – Изабелла очертила концом указки квадрат вокруг расходящихся веером путей, которые были видны только на спутниковой фотографии.
– И что там?..
Проектор защёлкал, пережёвывая следующие несколько слайдов. На экране возникли изображения покосившегося забора из проволочной сетки, оплетённого ржавой колючей проволокой, вызывающего отвращение даже на вид. На заборе через каждые двадцать ярдов висели проржавевшие таблички «Не входить!», «Опасно для жизни!», «Собственность правительства Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии», «Осторожно, мины!», «Проход воспрещён. Пересекающие эту линию будут застрелены. Кто не спрятался, снайпер не виноват», «Не влезай, убью!» и «Иди уже отсюда, харе таблички читать». За забором простирались девственные дебри сорняков, вымахавших значительно выше человеческого роста.
– «Соёдинённое Королевство Великобритании и Ирландии»? – подняла бровь Эм. – Мы уже семьдесят четыре года пользуемся другим названием[113]113
В 1921 году остров Ирландия был разделён на Северную Ирландию и независимое Ирландское Свободное государство. Соответственно, изменилось и название империи.
[Закрыть]. Сколько же лет этим табличкам?
– Мы не смогли взять образцы, – пожала плечами Изабелла и постучала концом указки по густой траве ярдах в трёх от забора. – Ни один из наших людей не смог приблизиться к забору ближе, чем на восемь футов. Они утверждают, что само нахождение рядом с забором вызывало у них депрессию и желание отправиться в другую сторону, напиться или сорвать на ком-нибудь злость. Обратите внимание, местность за забором явно заброшена. Но установленный рядом сейсмограф зафиксировал колебания, соответствующие проходящему неподалёку поезду, в момент, когда по известным нам путям вокзала Кингс-Кросс не двигался ни один локомотив.
– А на фотографии никакого забора нет, – Кью ткнул скрюченным пальцем в спутниковый снимок.
– А если бы и был, ты бы его не разглядел, – еле слышно добавил Эс и ещё немного подкрутил колёсико капельницы.
– А забора на самом деле и нет, – улыбнулась Изабелла. – Эти фотографии были сняты нашим сотрудником, приблизившимся к забору почти вплотную. А вот эти, – проектор щёлкнул, – сняты с расстояния в четыре километра с помощью системы усиления изображения «Вуайерист», любезно подброшенной нам ребятами из технического отдела.
– Так это вы её спёрли!.. – задохнулся от возмущения Кью.
На слайде, несмотря на сильную зернистость изображения, были видны самые обычные железнодорожные пути. По одному из них следовал ярко-оранжевый поезд, влекомый архаичным паровозом. Слабый дым, вьющийся из трубы, тоже был оранжевого оттенка.
– Кью, объясни, как фотоаппарат может зафиксировать не то, что есть на самом деле? – потребовала Эм.
– У меня есть одна идея, но мне хотелось бы получить больше данных, – скривился Кью. – Возможно, постоянно действующее заклинание умудряется менять характеристики фотонов на небольшом расстоянии от объекта, что, в теории, соответствует теории бран, и даже доказывает возможность динамических изменений характеристик колебаний этих бран. Это потрясающе, целая новая область для исследований. Только вы же, сволочи, мне опубликовать их не дадите.
– Паровоз типа «Прерия», по-моему, LMS Fowler 2-6-2T, модель 1933 года, – прищурился Эс. – Кью, посмотрите, это больше похоже на объект из вашего времени.
– Где? А, да. Нет, это модель 1931 года, на них ставили тендер-конденсаторы, – Кью показал на идущую от котла трубу. – Обычно такая модель предназначалась для работы в туннелях.
– Туннели?.. Да где, чёрт побери, они нашли в Британии туннели, в которых можно безнаказанно ездить на оранжевом паровозе – и не привлекать ничьего внимания?!
– Да пёс с ним, с паровозом, – рявкнула Изабелла Крулл. – Посмотрите лучше на фотографию 14. По-моему, мы сумели установить местонахождение Пасеки!
Впечатления от урока магловедения и наказание у Амбридж
– Они ведь это не серьёзно? – спросил Бонд, пугая проходящих мимо школьников абсолютно остекленевшими глазами.
– О, абсолютно серьёзно! – ответила Гермиона весело и задорно.
– Монголия – величайшая мировая держава?!
– Ага!
– А монгольфьер – основное средство общественного транспорта в Монголии?!
– Ага!
– Устройство колесцового замка для кремниевого ружья как высшее достижение магловской военной техники?!
– Ага!
– Они издеваются?!?!
– Не-а!
Суперагент взлохматил волосы. Сознание специалиста отказывалось принять тот факт, что единственное творение Леонардо да Винчи, получившее признание при его жизни, считалось вершиной научно-технического прогресса.
– А как же самолёты, танки, автоматическое самозарядное оружие, стрельба с закрытых огневых позиций за горизонт, ракетная техника? Выход человека в космос, высадка на Луну, исследования солнечной системы? Ядерные реакторы, водородная бомба, победа над чёрной оспой, компьютеры, суперкомпьютеры, использование компьютерной графики для производства спецэффектов в кинофильмах? Кстати, сам кинематограф? Видео? «Поляроид»? Микроволновые печи, кондиционеры, сотовые телефоны, океанские лайнеры? Это всё что – не считается?
Гермиона бросила быстрый взгляд вдоль коридора, убедилась в отсутствии слишком уж явно любопытствующих глаз, схватила Джеймса за воротник мантии и втянула его за собой в пустой класс.
– Ты чего?! – зашептал сбитый с толку суперагент. До сих пор в его жизни красотка, вталкивающая его в пустую комнату, делала это только с одной из двух целей, обе из которых переводили дальнейшие события в категорию «18+»: либо из-за сцен, содержащих великое светлое чувство и откровенное изображение секса, либо из-за сцен, содержащих попытку убийства и откровенное изображение насилия. Однако его предыдущая тирада вряд ли была способна спровоцировать сексуальный интерес даже у нимфоманки, а Гермиона не казалась ему девушкой, которая решится на убийство с сомнительной выгодой в конце учебного дня. Поэтому Джеймс Бонд пребывал в замешательстве, не зная, как реагировать на порывистое движение девушки.
Гермиона захлопнула дверь за спиной Джеймса и уронила тяжёлую сумку с учебниками на парту.
– Я понимаю, что для тебя это был первый урок магловедения, но я изучаю его уже два года, – горячо зашептала она. – Поверь мне, сегодня был ещё не самый странный урок. Я думаю, что…
В ухе Джеймса блеснула крошечная металлическая пуговица. Далеко от Хогвартса, в Лондоне, самописец, регистрирующий колебания металлического штырька, задрожал.
– …Что темы для уроков специально выбираются так, чтобы маги считали, что они превосходят маглов, – жарко шептала Гермиона.
Джеймс огромным усилием воли отрешился от ситуации и задумался исключительно над содержанием слов девушки.
– Поясни, – попросил он, тоже сбрасывая свою сумку на парту.
– Ну, я заметила, что то, чему нас учат, – это не наука, – Гермиона поправила волосы, убрав прядь за ухо. – Нам дают разрозненные сведения безо всякой статистической обработки, не следуя какому-нибудь порядку, не сводя их в систему. Мы можем на одном уроке изучать электричество и разбирать принципиальную схему электродвигателя, а на следующем рассматривать устройство паровоза, с фотографиями их безумно сложной приборной панели. При этом нам обязательно расскажут, что паровозы вроде «Хогвартс экспресс» были дополнительно усовершенствованы, чтобы повысить их эффективность. Поэтому у детей закрепляется мнение, что электродвигатель – это что-то проще паровоза, паровоз – лучше электродвигателя, а магически усовершенствованный паровоз – ещё лучше.
– Я обратил внимание, – Джеймс достал учебник магловедения и открыл его, – что мы в этом году сначала проходим радиосигналы, потом – телеграф, а потом у нас есть глава о магическом использовании радиоприёмников.
– Это именно то, о чём я говорю, – Гермиона потянула книжку на себя. – Ты почитай эти главы: сначала мы узнаем, что маглы сумели производить радиоволны с помощью искрового разряда, затем – что они разработали азбуку Морзе и начали передавать сигналы по проводам, а маги усовершенствовали эти решения и сумели передавать по радио звук.
Учебник магловедения затрещал.
– И никаких тебе упоминаний о коротких волнах, которые могут отразиться от ионосферы и добраться до любой точки земного шара, или об ультракоротких волнах, с помощью которых можно передавать даже стереозвук, – Джеймс Бонд позволил учебнику выскользнуть.
– Вот именно! А ты-то откуда это всё знаешь?
– Но в этом ведь и причина того, что волшебники считают маглов ниже себя! – прозревая, воскликнул суперагент. – Им никто никогда не рассказывал, насколько маглы умные и прогрессивные. Даже те немногие, которые интересуются поведением и жизнью маглов и запишутся на соответствующий факультативный курс, не узнают ничего, отражающего реальное положение дел. И то, что они выучат, будет только подтверждать их мысль: маглы неспособны создать ничего стоящего, весь прогресс в мире – от волшебников! Но на самом деле это не так, ведь именно волшебное сообщество является реакционным! Именно волшебники застряли в средневековье!
– Гарри, но откуда ты знаешь про диапазоны радиоволн? Это следы этой твоей… Второй личности?
– Да, – кивнул Джеймс. – Я не знаю, что это была за личность, но она очень много чего знала о мире. И была поумнее многих магов!
– Нисколько не сомневаюсь, – кивнула Гермиона, отдавая книжку обратно. На краткий миг пальцы Джеймса и Гермионы коснулись друг друга. По подросткам словно пробежал электрический разряд, Джеймс отдёрнул руку, Гермиона смутилась.
– Я очень хотела бы, чтобы ты побольше рассказал мне об этой личности, – попросила Гермиона, маскируя смущение вознёй с собственной сумкой. – Кажется, она была очень необычным человеком. И ты очень изменился за лето, Гарри.
– Необычным – это уж точно, – проворчал Джеймс, складывая учебник в сумку. – Но, увы, сейчас я точно ничего не смогу рассказать, мне надо идти к Жабе, отбывать наказание.
– Иди, конечно, – Гермиона подняла сумку на плечо. – Потом обязательно расскажешь, что за наказание придумала эта ведьма.
Джеймс Бонд зашёл в туалет, заперся в кабинке, проверил путь по Карте Мародёров и постучался в дверь кабинета Долорес Амбридж ровно в пять часов вечера.
– Войдите! – послышался из-за двери тоненький девчачий голосок преподавателя по Защите от Тёмных Искусств. Джеймс Бонд вошёл, заинтересованно оглядываясь по сторонам.
На все поверхности были наброшены ткани – кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята настолько напоминали любимого персидского кота главы «СПЕКТРа», международного преступника Блофельда, что Джеймс ошеломлённо пялился на них, пока профессор Амбридж снова не заговорила.
– Добрый вечер, мистер Поттер.
– Драссьте, профессор Амбридж, – обозначил полупоклон суперагент. – Ну, какие у вас на меня сегодня планы? Будем издеваться? Бить плёткой? Заковывать в кандалы? Выжигать неприличные слова на спине?
Долорес Амбридж поперхнулась чаем. Джеймс Бонд машинально отметил, что профессор, как и полагается истинной англичанке, в пять вечера пила чай, – но его, точно такого же англичанина, к столу не пригласила. Бонд также отметил, что пила профессор, судя по запаху, индийский чёрный чай «Дарджилинг». Не чай с соответствующей отдушкой, а настоящий индийский «Дарджилинг». Стоил этот чай весьма недёшево[114]114
Этот сорт чая растёт только на одной-единственной плантации в Гималаях. Стоимость одного килограмма настоящего чая «Дарджилинг» – 18000 долларов США.
[Закрыть]. Какой значительный контраст с Римусом Люпиным, который, занимая в «Хогвартсе» этот же пост, не мог позволить себе даже одежду без заплат! Что ж, это позволяло сделать выводы о разнице зарплат между преподавательским составом единственной в Великобритании магической школы и Министерством магии, которое, строго говоря, представляло собой магическое правительство государства, а значит, должно было подавать пример скромностью и экономностью. Ведь и Артур Уизли, работник того же Министерства, и Аластор Грюм, бывший работник элитарного силового подразделения Министерства, чай такого уровня позволить себе не могли. Неужто профессор Долорес Амбридж не отказывала себе в удовольствии взять взятку-другую? Об этом стоит поразмыслить.
– Что вы, мой мальчик, – отдышалась Амбридж, – я хотела только заставить вас писать строчки! По крайней мере, поначалу.
– Ладно, я готов, – пожал плечами Бонд. Писание строчек находилось где-то в середине списка из пятидесяти самых неприятных для него пыток, но только потому, что Бонд ненавидел писать пером. С другой стороны, было бы слишком наивно рассчитывать на то, что наказание должно ему понравиться.
На столе лежал явно приготовленный для него пергамент. Бонд прошёл к столу и без приглашения сел, чередуя еле заметную издёвку с завуалированными оскорблениями.
– Эм-м-м… Перед тем, как мы начнём, вы не хотите меня ни о чём попросить? – поинтересовалась сбитая с толку Амбридж.
– Например, о чём, мэм? – сделав невинные глаза, поинтересовался Бонд. – Вы считаете, что я сорвал вам урок, – кстати, как ваша рука, не болит? – и решили наказать меня. Вы вправе это сделать, – я прочитал соответствующий пункт из устава «Хогвартса», и ваше право было подтверждено деканом моего факультета. Так что у меня нет никаких вопросов.
– Вы обращались к Минерве МакГонагалл? – зрачки Жабы сузились, но она опомнилась и взяла себя в руки. – Ну, впрочем, неважно. Я просто подумала, что вы ведь выбраны Ловцом в сборную вашего факультета по квиддичу, а тренировки у вас в пять вечера трижды в неделю. И вы могли бы захотеть попросить меня перенести ваше наказание на другой час.
– Да ну его, этот квиддич, – чистосердечно брякнул Бонд. – Глупая игра, в которой на площадке одновременно сражаются четыре разных группы игроков, и ни один игрок не может сменить свою группу во время игры. Если уж тебе досталась бита, будь добр, всё время отбивай бладжеры, а к квоффлу даже не притрагивайся, и неважно, что ты в прекрасном положении для броска по воротам противника. Вратарь не может покинуть свою вратарскую площадку, каким бы хорошим загонщиком он ни был. Ловец не может ни квоффл забросить, ни бладжер пнуть. Загонщик не имеет права дотрагиваться до снитча, даже если он прямо перед носом висит. Глупо, глупо, глупо! С тактической точки зрения, тренер должен вести на одном поле четыре разных игры, причём фактически из семи человек в команде в тактических комбинациях участвовать могут не больше пятерых, потому что ловец занят поисками снитча, а вратарь обязан прозябать у себя над кольцами. Дурацкая игра.
Долорес Амбридж опешила.
– Но, мистер Поттер, вы же ловец! Надежда команды!
– Да я и на метле-то летать не умею, – отмахнулся Бонд. – Чёрт с ним, с квиддичем. На самом деле, меня больше ужин волнует. Мы до ужина закончим?
– Погодите-ка, – Долорес порылась в пачке пергаментов и выудила один, покрытый паутинно-тонкой вязью. – Вы были лучшим ловцом школы на протяжении последних четырёх лет, исключая последний, когда чемпионат школы не проводился. Вы, очевидно, умели летать на метле. Что изменилось?
– Да я же рассказывал вам на уроке, мэм, – махнул рукой Джеймс. – На меня с братом напали дементоры. Уж не знаю, откуда они возникли в нашем тихом спокойном Литтл-Уининге… И куда потом исчезли. Меня почти поцеловали, но мой смелый кузен Дадли попросил их удалиться. Парковой скамейкой. Душу они мою, правда, потрепали знатно, и вот с тех самых пор я и летать разучился, и по-змеиному ни бе, ни ме…
Губы Долорес Амбридж сжались в тонкую белую линию.
– Никаких – Дементоров – в – Литтл-Уининге – не – было – и – быть – не – могло! – отчеканила она. – Вы врёте, Поттер! Зачем вы врёте мне?
– Может, их и не было, – тут же пошёл на попятную суперагент. – Я ведь полностью потерял память, вы знаете? То есть я не помню нападения дементоров. И не могу утверждать, что они там были. Дадли говорил, что там было семьдесят три человека, поэтому уж кто здесь врёт, так это он.
Бонд достал из рюкзака банку с крошечной фигуркой дементора внутри.
– Но две разных проверки, проведённых двумя разными целителями, дали один и тот же результат. Видите? Вот такое создание на меня напало. Если это и не дементор, то существо настолько похожее, чтобы разница между ними была несущественной.
Долорес рассмотрела банку и покачала головой.
– Детские фокусы, – заметила она. – Напустить в банку дыма, затем заклинанием придать ему форму… Любой мальчишка сумеет это сделать. Признайтесь, Поттер, эта фальшивка – ваших рук дело? Зачем вы её изготовили? Хотели убедить всех, что на вас напали? Хотели привлечь к себе внимание? Хотели поставить под сомнение способность Министерства справиться с дементорами? Вы лгали мне, Поттер, – Амбридж достала из пенала чёрное, длинное и тонкое перо. – Вперёд, приступайте к написанию строчек. Строка за строкой, пока пергамент не закончится, вы будете писать «Я не должен лгать».
Джеймс взял перо. Оно показалось ему каким-то хищным и очень опасным.
– Мэм… Вы не дали мне чернила. Я могу достать свои, если у вас все деньги ушли на чай.
– Чернила вам не понадобятся, мистер Поттер, – ласково ответила Амбридж. – Приступайте.
Бонд пожал плечами, поставил перо на пергамент и провёл первую черту.
Тыльную сторону его правой ладони словно рассёк скальпель. Одновременно с кроваво-красной линией на пергаменте точно такая же линия появилась на его руке. От неожиданности суперагент шумно втянул воздух. Прямо у него на глазах свежий порез затянулся, оставив после себя только еле заметную красноту.
– Да-да? – Долорес Амбридж смотрела на него, растянув в ухмылке жабий рот.
– Ваше перо испорчено, – плаксиво сказал Бонд. – Оно колется и меня режет.
– Ну, это для того, чтобы смысл лучше впечатался, – со смешинкой в голосе ответила профессор. – Продолжайте, пожалуйста.
– Не буду. – Бонд демонстративно отложил перо. – Мне почему-то кажется, что эта черта на пергаменте написана моей кровью. А я недавно цитировал очень интересную книгу, которая рассказывает, что можно сделать с кровью волшебника, и какие интересные эффекты с её помощью можно достичь. Собрав мою кровь на этот пергамент, вы получите власть над моей душой и телом, а устав «Хогвартса» прямо запрещает наказания, разрушающие личность ученика.
Лицо профессора приобрело неописуемое выражение. Словно жабой запустили в стеклянную стену.
– Вы отказываетесь принимать назначенное вам наказание? Вы понимаете, мистер Поттер, что следующий шаг – исключение вас из школы?
– Только в том случае, если его утвердит директор, – быстро ответил Джеймс. – Как по-вашему, не сочтёт ли Дамблдор, на которого Министерство вылило столько грязи за это лето, любое назначенное мне представителем Министерства наказание слишком жестоким? Даже если бы это было самое обычное перо, я уверен, он бы что-нибудь придумал, – Бонд снова взял перо. – Интересный артефакт, мэм. Это из вашей частной коллекции?
Долорес Амбридж разевала и захлопывала рот, будто вытащенная из воды рыба.
– Я назначила вам наказание! – наконец, закричала она тоненьким, визгливым голоском. – Будьте добры выполнить его в точности, иначе вы вылетите из школы ещё до того, как произнесёте «Дамблдор»!
– Никаких проблем, мэм, – Бонд тонко улыбнулся, – той самой улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. Его рука, находящаяся вне поля зрения Розовой Жабы, скользнула в карман мантии. – Вы хотите, чтобы я писал строчки? Я буду писать строчки.
– Так пишите, чего же вы ждёте, – улыбнулась Амбридж, пригубляя чашечку чая. – Пишите строчки, или вылетайте из школы, Поттер. Выбор за вами.
Бонд, вздохнув, взял в руки хищное чёрное перо и поставил его на пергамент. Сквозь шипение и болезненные охи послышался скрип пера по тонко выделанной коже. Долорес Амбридж широко улыбнулась и погрузилась в чтение конспектов лекций и домашних работ.
За окном стемнело, небрежно брошенное заклинание профессора заставило зажечься лампы, установленные попарно на каждом столе. Бонд, по-прежнему шипя и шумно втягивая в себя воздух от боли, корпел над строчками. Проходил час за часом. Перо поскрипывало. Долорес Амбридж читала студенческие работы, время от времени делая в них пометки.
Наконец, фонарь, закреплённый над крыльцом школы, погас, – наступила полночь. Долорес, закончив проверку внушительной стопки пергаментов, потянулась и взглянула на часы.
– Похоже, на первый вечер достаточно, мистер Поттер. Давайте вашу работу сюда.
Бонд, отложив перо в сторону, встал и потёр пальцами одной руки запястье второй. Рука невыносимо болела, и суперагент начал растирать и разминать её.
– Пожалуйста, мэм, – на секунду оторвавшись от своего занятия, Бонд протянул свиток пергамента.
Амбридж взяла свиток – в неярком свете ламп строчки казались почти чёрными – и, убедившись, что слова «Я не должен лгать» покрывают убористой вязью обе его стороны, отбросила пергамент на второй стол.
– Можно мне взглянуть на вашу руку? – елейным голосом попросила она.
– Я не думаю, что в этом есть необходимость, – смущённо улыбнулся Бонд. – Знаете, моя рука сейчас не в таком виде, чтобы оскорблять её видом столь высокопоставленную особу.
Губы Амбридж презрительно сжались.
– Как вам будет угодно, мистер Поттер. Идите, и помните, что завтра в пять мы продолжим.
Бонд торопливо попрощался, по-прежнему растирая руку, и вышел из кабинета. Он медленно двинулся по коридору, но, повернув за угол и зная, что отсюда она уже не услышит шагов, бросился бежать. Откуда-то из-за его спины раздался полный ярости вой. Суперагент, вздрогнув, припустил быстрее.
