Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"
Автор книги: Алексей Бурштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 86 страниц)
Бонд впервые близко сталкивается с Чжоу Чанг
Джеймс Бонд вихрем влетел в спальню, чуть не столкнувшись с Роном Уизли, направлявшимся в ванную комнату.
– Классное утро сегодня, правда? – воскликнул суперагент.
– Амгхнэ? – просипел Рон, тщетно пытаясь разлепить глаза и оттирая со щеки отпечаток подушки.
– Рон, так нельзя! – Джеймс Бонд ласточкой нырнул под балдахин своей кровати. – Мы во враждебном окружении во время магической войны. Сам-Знаешь-Кто не спит! А строит свои гнусные планы. Ну, конечно, при условии, что он и правда возродился, не спит и строит планы… А ты спишь! Вот скажи, Рон, ты сможешь помешать ему привести свои планы в жизнь, если будешь дрыхнуть, как сурок?
– Мнгхэмнгхэ! – ответил Рон, возмущённый этим сравнение до глубин своей души. Кои глубины он немедленно продемонстрировал, широко зевнув.
– Враг не дремлет! – Суперагент вынырнул из-под балдахина, сжимая в руке небольшой конверт. – Вот я проснулся в шесть, совершил утреннюю пробежку, выполнил комплекс разогревающих упражнений, потом совершил четыре подхода силовых и чуть-чуть поработал над выносливостью, затем занялся общеукрепляющими и расслабляющими упражнениями. После чего принял душ, и сейчас бодр, свеж, весел, благоухаю и с радостью смотрю в будущее. Хотя нет, благоухал я до душа. Ты бы присоединился ко мне, что ли. Мало что освежает с утречка лучше двухмильного кросса.
– Хгхфф! – возмутился Рон и попытался пройти в ванную комнату сквозь стену, промахнувшись мимо дверного проёма.
– Как хочешь, – пожал плечами Бонд. – Если меня будут искать, я на совятне, мне кое-что отправить надо.
Джеймс Бонд закинул за плечо школьную сумку, выскочил из спальни, сбежал по винтовой лестнице, вихрем промчался мимо первокурсников, столпившихся у доски объявлений под новым деловым предложением Фреда и Джорджа, и через лаз за портретом Толстой Леди вывернулся в коридор.
– Так, а где у нас совятня? – суперагент уже неплохо ориентировался в школе, но громада замка, оснащённого многочисленными переходами, тайными и не очень, всё ещё действовала ему на нервы. Хуже всего было то, что до любой цели можно было добраться как минимум пятью разными способами, а Бонд ещё не выучил расписание пробок и заторов в коридорах.
Потоптавшись на месте, Джеймс сделал выбор в пользу галереи, идущей по верхнему этажу главного корпуса. Большинство студентов сейчас шли на завтрак, который подавался в Большом Зале, поэтому вряд ли ему встретится слишком уж много народу. Суперагент легко промчался по коридору, сбежал вниз из стилобата замковой башни, пересёк флигель, поднялся на два лестничных пролёта и побежал вдоль панорамных окон, наслаждаясь видом осеннего шотландского леса. Солнце только-только поднялось над холмами, и поверхность озера курилась туманом.
Совятня встретила суперагента сшибающей с ног волной запаха нескольких сотен птиц, основным занятием которых в стенах школы было производить ценные сельскохозяйственные удобрения.
– Хедвига! Хедвига! – позвал Бонд, прикрывая нос ладонью.
Снежно-белая полярная сова спустилась к юноше и, обиженная на него за редкие визиты, ласково попыталась отодрать от вихрастой головы ухо.
– Хедвига, послушай, – нежно заворковал агент, одновременно отбиваясь от птицы блоками из кун-фу, – мне надо, чтобы ты отнесла этот пакет туда, где ты уже один раз побывала. На Воксхолл, понимаешь? Лично в руки невысокой тётке, которая всё время бегает с таким лицом, как будто у неё в животе устрицы объявили войну швейцарскому сыру, а до конца приёма у королевы ещё четыре часа. Ты её помнишь, у неё ещё секретарша такая…
Бонд изобразил руками нечто вроде гитары и пропустил два укуса и удар крылом в нос. Хедвига прекрасно помнила интерес мисс Манипенни к совиному пуху и не горела желанием встретиться с ней снова.
– Мне очень надо! – прогнусавил Бонд. Удар крылом заставил его судорожно вздохнуть; лёгкие, набравшие воздух совятни, горели и грозились подать в отставку, а обонятельные рецепторы оказались перегружены. Менее привычный человек просто упал бы в обморок. К счастью, четырнадцать месяцев заключения в северокорейском плену приучили агента игнорировать немощь тела, что, впрочем, не облегчало его страданий. В неимоверном амбре ало-золотой галстук Гриффиндора начал тускнеть и сворачиваться в трубочку, как осенний лист. Отрешённо Бонд подумал, что было бы неплохо выяснить, кто убирается в этом аду, и после окончания операции выхлопотать ему медаль за отвагу. Если, конечно, психиатрическая экспертиза покажет его вменяемость.
Хедвига, переминаясь с ноги на ногу, позволила Джеймсу примотать к ноге небольшой свёрток. Совы не моги переносить большие тяжести, но пакет, масса которого, к тому же, была уменьшена магически, был вполне по силам крупной полярной сове.
– Имей в виду, если тебе покажется, что за тобой погоня, – торопливо шептал Бонд, завязывая узелок, – дёрни вот за этот шнурок. Это освободит тебя от поклажи. Можешь сделать это на виду у преследователей; пусть увидят, что за тобой нет смысла гнаться дальше. Если груз достанется преследователям, ничего страшного, так будет даже лучше. Но помни: как только дёрнешь, у тебя будет примерно пять секунд, чтобы вылететь из зоны поражения осколками. Ты всё запомнила?
Сова добродушно ухнула, гордая от возложенной на неё миссии. У Джеймса возникло ощущение, что Хедвига не слишком хорошо разбирается в терминах вроде «зоны поражения», но дополнительные объяснения могли только уменьшить энтузиазм. Поэтому суперагенту оставалось лишь убедиться, что сова достанет клювом до шнурка, погладить блестящие белые перья и проследить за взлётом птицы.
Когда Хедвига улетела, Джеймс повернулся к остальным совам.
– Ну, кто здесь школьная сова и готов выполнить важное поручение ученика?
На верхних жёрдочках возникло некое шебуршение. К Бонду мягко спланировал симпатичный рыжий филин.
– Дежурный на сегодня, да? – сочувственно цокнул языком Джеймс, привязывая к ноге филина туго свёрнутый пергамент. – Ну что, как служба? Что там говорят синоптики, погода сегодня лётная? Какова динамика изменения численности поголовья мышей в округе? Мне просто интересно: вас здесь, по самым скромным подсчётам, около трёх сотен, может, больше. И вам всем нужно кушать по мелкому грызуну несколько раз в день. А ежедневных караванов, гружёных клетками с мышами, я что-то не заметил. И откуда же в таком случае берётся ваша еда? И не говорите мне, что наш декан-айлурантроп трансфигурирует для вас какие-нибудь обычные объекты в мышей. Во-первых, это означает трансфигурацию нескольких тысяч объектов ежедневно; она прокачала бы свои магические способности настолько, что скрутила бы Волан-де-Морта в бараний рог одной левой. А во-вторых, её кошачья природа просто не позволит ей изо дня в день делать мышей и не охотиться на них.
Филин задумался. Он до сих пор не имел обыкновения интересоваться источником своего ежедневного рациона. В его глазах засветилась надежда, что, если он немного поднапряжётся, он сможет не интересоваться этим и дальше.
– И если мышей мы сами делаем на трансфигурации, – продолжил Джеймс, затягивая узелок на ноге птицы, – то жучков-паучков ведь мы ни разу не создавали. И чем тогда питается жаба Невилла? А ведь жабы предпочитают насекомых. Как бы так у Невилла выяснить, чтобы он не заподозрил?
Джеймс погладил птицу:
– Это письмо тебе надо отнести Сириусу Блэку. Он скрывается от всех, но, по странному выверту законов и правил магического мира, на почтовых птиц это ограничение не распространяется, так что ты его легко найдёшь. Я уже весь мозг вывихнул, но смог найти только одну причину, по которой аврорат или Пожиратели Смерти до сих пор не сцапали Блэка при помощи маячка, навешенного на пакет, отправленный ему с совой: это будет неспортивно. Так что лети, передай ему эту записку лично в руки, и возвращайся.
Филин понятливо ухнул и взмыл в небеса. Одновременно Джеймс услышал, как позади него скрипнула дверь.
– Привет, – произнесла девушка с явно азиатскими чертами лица, проходя внутрь с письмом и свёртком в руке.
– И вам привет, юная леди, – вежливо поклонился Джеймс. – С кем имею честь беседовать?
– Я Чжоу Чанг, – юная леди смущённо поправила галстук, выполненный в синем и серебряном цветах. «Когтевран», – подумал Бонд, пытливо разглядывая галстук – и заодно его окрестности, обрисованные натянувшейся тканью. – «Нет, если так пойдёт и дальше, мне всё-таки придётся принять пару доз „Целибата”». Джеймс с некоторым усилием вернул глаза к лицу девушки.
– А меня зовут Поттер, Гарри Поттер, – представился Бонд.
– Да, разумеется, Гарри, я тебя знаю, ведь ты ловец квиддичной команды Гриффиндора, – Чжоу робко улыбнулась. – И нам ещё предстоит встретиться на поле. Я ведь прошла квалификацию на должность ловца команды Когтеврана, как Сед-д-д…
Внезапно её черты лица исказились, и Чжоу расплакалась.
Суперагенты британской разведки, разумеется, обязаны изучать психологию, потому что в их работе психологические битвы занимают ничуть не меньше времени, чем физические. Но с девушкой, рыдающей навзрыд от того, что она добилась права играть за квиддичную команду факультета, представителю британской разведки пришлось столкнуться впервые.
– Ну, ну, Чжоу, честное слово, я понимаю твою беду, – соврал Джеймс, обнимая девушку за плечи и склоняя её голову к себе на плечо. – Но пойми, ведь существуют вещи, над которыми мы не властны. Иногда события просто случаются. Даже очень неприятные. Впрочем, если тебе надо выплакаться, то я всегда буду рядом…
Бонд поглаживал девушку по спине и бормотал какую-то утешительную чушь, подходящую под все случаи жизни, до тех пор, пока рыдания не перешли во всхлипывания, а затем не прекратились вовсе.
– Я… Прости, – Чжоу подняла голову, оторвавшись от основательно промокшей мантии гриффиндорца. – Прости меня, пожалуйста, Гарри, просто для меня это всё ещё шок. Понимаешь, я ведь теперь буду летать в команде на таком же месте, как и Седдрик Диггори, мой… Ну… Бывший. Он был моим парнем до того, как его уб-б-б… – Чжоу всхлипнула. – Прости, Гарри. Я вела себя так…
– Эмоционально, – подсказал Джеймс деревянным голосом. Он по-прежнему полуобнимал девушку, легонько прижимал её к себе и чувствовал её тепло. Пятнадцатилетнему организму этого было достаточно, чтобы плотины самоконтроля начали трещать под атакой гормонов.
Чжоу шмыгнула носом, и слёзы потекли снова. Совятня, увы, осталась совятней, и режущий глаза запах никуда не исчез.
– Чжоу, как ты смотришь на то, чтобы продолжить беседу в менее ароматном месте? – с улыбкой предложил Джеймс, демонстрируя чудеса самообладания и отодвигаясь от девушки. Он, наконец, вспомнил, кем был Седдрик Диггори. – Сельская экзотика – это, конечно, очень аутентично и самобытно, но располагающей к беседе обстановкой здесь и не пахнет. – Суперагент вдохнул и закашлялся. – То есть, может, и пахнет, но эта вонь забивает…
– Минутку, мне надо только отправить письмо, я совсем забыла, что у мамы сегодня день рождения. – Чжоу отступила на шаг, и Джеймс мгновенно перебросил висящую на плече школьную сумку вперёд, позаботившись, чтобы она прикрывала его хотя бы от середины бедра. Девушка повернулась к суперагенту спиной и промокнула глаза бумажной салфеткой, ликвидируя ущерб от неожиданного приступа плача при помощи крошечной пудреницы с зеркальцем.
– Я подожду тебя снаружи, – решил Джеймс и направился к выходу, как вдруг дверь совятни снова распахнулась.
– Ага! – сказал завхоз Аргус Филч, наступая на Джеймса и потрясая дряблыми щеками. – Это ты! Мне сообщили, что ты намерен послать большой заказ на навозные бомбы!
Джеймс ошеломлённо отшатнулся от Филча:
– Я?! Зачем?!
– Чтобы разбрасывать по школе, ясен пень! – Филч сделал длинный шаг вперёд и хлопнул Джеймса по карманам. – А ну, показывай своё письмо! А это что за труба у тебя под мантией? Свинчатки в школе запрещены!
– Это не труба, – процедил сквозь зубы Джеймс. – И если вы стукнете меня там ещё раз, я подам на вас в суд за сексуальные домогательства. У меня есть свидетель!
– Есть, – подтвердила заинтересовавшаяся Чжоу, убирая пудреницу.
– Ладно, парень, давай разойдёмся миром, – Аргус, не ожидавший подобного развития событий, отступил на шаг и поднял вверх руки. – Просто отдай мне письмо.
– Не могу, я его уже отправил, – пожал плечами Бонд. – А кто сказал вам, что я собираюсь сделать заказ на навозные бомбы?
– У меня свои источники, – высокомерно ответил Филч. – Погоди, то есть как – отправил?
– Совой, – вздёрнул бровь Джеймс. – Мы вообще в совятне или где? Отсюда что, можно отправить письмо каким-то другим образом?
– Отправил?! – челюсть Филча отвисла. – Точно отправил? А может, хотел, но забыл, а?
– Точно отправил, – кивнула Чжоу. – Я сама видела.
Губы Филча задрожали, он явно был готов расплакаться. У Джеймса второе плечо всё ещё было сухим, но по каким-то своим личным причинам он не горел энтузиазмом подставлять его престарелому завхозу.
– Аргус, я даю вам своё честное слово, что не заказывал навозные бомбы, – твёрдо сказал Бонд. – Я вообще не одобряю это развлечение, считаю его глупым, недалёким и примитивным. Я бы ещё понял, если бы речь шла о фейерверках, петардах или хлопушках, хотя и это тоже на грани допустимого. Но навозные бомбы? Мистер Филч, вы меня обидели. Да, мне говорили, в прошлом я вёл себя, как придурок, но вы должны знать: я никогда, никогда больше не буду заказывать навозные бомбы.
Джеймс Бонд величавым жестом простёр руку в сторону, где под жёрдочками сов высились настоящие терриконы свежего гуано:
– Платить за то, что можно набрать бесплатно?! Да за кого вы меня принимаете?!
Рон получает письмо от Перси
Гермиона положила бронзовый кнат в притороченный к ноге совы маленький мешочек и нетерпеливо развернула «Ежедневный пророк»:
– Так, тут на всю первую полосу сенсация: по сведениям аврората, террорист и убийца Сириус Блэк скрывается в Лондоне!
– Это его Малфой на вокзале узнал, – скривил губы Рон. – Донёс и накапал, кому надо.
– «…Министерство предупреждает волшебное сообщество, что Блэк крайне опасен… убил тринадцать человек… совершил побег из Азкабана…» Обычный вздор, – заключила Гермиона, положив свою половину газеты. – Если убил тринадцать человек, то сразу начинается навешивание ярлыков: «террорист», «убийца». А у него, может, просто день с утра не задался. Или сказывается психическая травма, полученная в подростковом возрасте из-за жизни вместе со слизеринцами. У него же дома всё, кроме его комнаты, было серебряное с зелёным, а это палитра, вызывающая депрессию и желание убивать. По крайней мере, у меня. Значит, опять не сможет выходить из дома, вот и всё, – добавила шёпотом она. – Дамблдор предупреждал его, что высовывать нос наружу нельзя.
Джеймс Бонд просмотрел свою часть газеты. Под огромной рекламой магазина мадам Малкин притулилась крошечная заметка…
– Эй, ребята, посмотрите-ка сюда! Вот эта статья – «Нарушитель в министерстве»!
– Стерджис Подмор, тридцати восьми лет, проживающий в Клэпеме, Лабурнум-Гарденс, 2, предстал перед Визенгамотом по обвинению во вторжении и попытке ограбления, имевшим место в Министерстве магии 31 августа, – задыхающимся от волнения голосом начал читать Рон. – Подмор был задержан в час ночи дежурным колдуном Министерства Эриком Манчем, который застиг его за попыткой проникнуть в совершенно секретное помещение. Подмор, отказавшийся от защитительной речи, признан виновным по обоим пунктам и приговорён к шести месяцам заключения в Азкабане.
Уизли закончил читать заметку. Приятели переглянулись.
– Подмор – он же из Орд… Ну… Из Организации, верно? – шёпотом произнёс Рон.
Джеймс Бонд, в представлении которого Организацией называется что-то организованное, в отличие от Ордена Феникса, поморщился.
– Да, верно. Я охранял его, когда меня перевозили к Сириусу. Ну, то есть он думал, что это он меня охранял.
– Интересно, на чём его взяли, – потёрла подбородок Гермиона. – Куда он хотел проникнуть?
– А что вообще в этом Министерстве магии есть? – невинно спросил Бонд и навострил ушки. – Там же сплошная канцелярщина и бюрократия, да? Ему что, пачка писчей бумаги среди ночи понадобилась?
Рон оглянулся проверить, не пользуется ли шепчущаяся троица излишним вниманием. Разумеется, огненно-рыжий парень, озирающийся с крайне загадочным видом, не мог не привлечь внимание всех, кто соскучился по развлечениям за завтраком; шум в Большом Зале стих, и около двух сотен глаз уставились на троицу гриффиндорцев с любопытством. Рон этого не заметил. Джеймс мысленно закатил глаза.
– Понимаешь, в Министерстве работают волшебники, – начал Рон свистящим шёпотом, слышным, наверное, даже в Башне Прорицаний. – А они очень не любят куда-то перемещаться. Поэтому самые ценные устройства и приборы хранятся там же. А есть ещё отдел Невыразимцев…
– Кого?!
– Невыразимцы. Это секретный отдел внутри Министерства, то ли подчиняющийся лично Министру, то ли вообще никому не подчиняющийся. Они изучают и проводят практические исследования в самых невыразимых областях знаний, таких, как время, любовь, смерть, мысль… Ну, и всякое такое. Об их работе вообще мало кто знает.
– А кому они сдают отчёты о проделанной работе?
Рон Уизли и Гермиона Грейнджер переглянулись. Такая простая мысль ещё не приходила им в голову.
– Думаю, что министру магии, – осторожно ответил Рон, ступая на зыбкую почву предположений. – Но я не уверен, что министру магии можно читать эти отчёты.
– А каково влияние их исследований на магический мир?
– Э-э-э… Ну, мы знаем, что есть специальные маги, которые изучают любовь. Значит, любовь существует.
– Любовь существует, только это не магия, это химия, – отмахнулся Джеймс Бонд, которому по долгу службы приходилось использовать шприцы со всякими интересными субстанциями. – Влюблённость характеризуется повышенным содержанием «гормона цели» дофамина и «гормона деятельности» норэпинефрина, а также пониженным содержанием «гормона удовольствия» серотонина. Поэтому состояние влюблённости традиционно связывают со страданиями, в описании которых преуспел Шекспир, а влюблённые прилагают потрясающие усилия, чтобы добиться объекта своей страсти, зацикленность на котором обусловлена дофамином. Этот период пылкой страсти длится до года, после чего, если влюблённые всё-таки сумели соединиться и не убить друг друга, начинает расти содержание других гормонов. Прежде всего это вазопрессин и окситоцин, гормоны привязанности и моногамии, отвечающие за желание защитить своего избранника, остаться с ним и завести детей. Эти гормоны выделяются в повышенных дозах на протяжении нескольких лет, достаточных, чтобы родить и защитить детей в самый уязвимый период их жизни, после чего выделение гормонов сходит к норме, и пара может разойтись, – так называемые «кризисы четвёртого и седьмого года совместной жизни». А за обычные сексуальные позывы отвечают гормоны эстроген, тестостерон, выделения щитовидной железы и надпочечников. В частности, инъекция тестостерона вызывает у женщины мощнейший немедленный приступ сексуального желания[127]127
Всё, написанное в этом абзаце, – чистая правда.
[Закрыть].
Потрясённые импровизированной лекцией студенты возбуждённо зашумели. Чистокровные когтевранцы спрашивали у полукровок и у маглорожденных, кто такой Шекспир. Слизеринцы решили, что это, видимо, известный квиддичный игрок.
– А где можно по-быстрому купить пятигаллонную цистерну тестостерона? – выкрикнул с места Колин Криви.
– Колин, тебе это не поможет, даже если ты её всю за раз в вену девушки закачаешь, – отшутился Джеймс. – Ты себя в зеркале видел? Тоненькие ручки, тоненькие ножки, еле пробивающиеся усики. Честное слово, Колин, это не то зрелище, от которого девушки теряют голову, даже с тестостероном в вене. У тебя будет больше шансов, если ты этой канистрой девушку по голове стукнешь. А если не хочешь стучать девушек по голове, советую тебе сначала побриться, а потом заняться спортом. А вот через полгодика серьёзных упражнений на развитие мускулатуры посмотрим, понадобится ли тебе ещё и тестостерон!
Колин ощупал тщательно культивируемые волосинки под носом:
– Но усищи делают меня похожим на мужчину!
– Нет, – вздохнул Джеймс, – твои усики делают тебя похожим на ребёнка, который хочет казаться мужчиной. Не надо строить из себя что-то, чем ты не являешься. Будь собой. Подумай вот о чём: если ты не можешь привлечь девушку, будучи собой, то сделать это, изображая из себя кого-то другого, у тебя вообще нет шансов. Ты ведь даже специальное обучение не проходил.
Рон Уизли вспомнил, как он после финального матча Чемпионата мира по квиддичу пытался произвести впечатление на вейл, рассказывая им о том, что изобрёл метлу, на которой можно долететь до Юпитера, и уткнулся носом в стакан с тыквенным соком.
– А этому специально обучают?! – отвисла челюсть у Криви.
– А этому специально обучают?! – плотоядно облизнулась Джинни.
Джеймс Бонд стушевался:
– А что это Рон у нас ничего не ест? Сейчас же, вроде, не Рамадан, в который до первой звезды нельзя. Рон, ты, я вижу, тоже письмецо получил?
Рон вынул нос из стакана с тыквенным соком. Рядом с его рукой лежал простенький коричневый свиток, видимо, сброшенный одной из почтовых сов. Рон схватился за конверт и рассмотрел печать на перевязи свитка:
– Перси?! Ребята, это от Перси!
– Это письмо неизвестно от кого, запечатанное печатью, которую ты, спросонья и в состоянии эмоционального возбуждения, принял за печать Перси, – наставительно поднял палец Джеймс. – И что пишет ваше яблоко, упавшее далеко от семейной яблони?
Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше скользили его глаза по свитку, тем сильнее он хмурился. И когда закончил, на лице его было написано отвращение. Он бросил письмо Гарри и Гермионе, и они, наклонившись друг к другу, прочли его вместе.
Дорогой Рон!
Я только что услышал (не от кого иного, как от самого министра магии, который узнал это от твоей новой преподавательницы, профессора Амбридж), что ты стал старостой Хогвартса.
Я был приятно удивлен этой новостью и раньше всего хочу тебя поздравить. Должен признаться, я всегда опасался, что ты пойдешь, если можно так выразиться, «дорожкой Фреда и Джорджа», а не по моим стопам, поэтому можешь вообразить, с каким чувством я воспринял известие о том, что ты перестал пренебрегать требованиями руководства и взял на себя реальную ответственность.
– «Взял на себя реальную ответственность» – это когда вам с Гермионой прислали письма с извещениями о том, что вы теперь назначены на должности старост «Хогвартса»? – поинтересовался Джеймс. – Без возможности отказаться, без какого-либо, пусть формального, выражения согласия? Интересное у него представление о том, что такое «взять на себя». У них в Министерстве обязанности так же распределяются? В добровольно-принудительном порядке?
– Читай дальше! – пихнула суперагента локтем Гермиона.
Но хочу не только поздравить тебя, Рон, я хочу дать тебе некоторые советы – почему и посылаю это письмо утренней почтой. Надеюсь, в суматохе, когда почту и свежую прессу получают все, никто не обратит внимания, что тебе тоже пришло письмо. Тебе ведь обычно никто не пишет, ты никчемный, никому не нужный…
– Тут дальше зачёркнуто, – пожаловалась Гермиона.
– Под кляксой ещё можно прочесть слово «кусок де», но дальше текст совсем замазан, – поддакнул Джеймс.
– Интересно, что он имел в виду? – мрачно поинтересовался Рон.
– Наверное, «кусок денег», – успокоил приятеля Джеймс. – Или «кусок дейтерия». Это такой очень ценный химический элемент. Его сравнение показывает, какую ценность ты представляешь для брата, – глубокомысленно добавил супершпион, следя за тем, чтобы не врать слишком уж откровенно.
– «Кусок дейтерия»? Ну, тогда ладно, – успокоился Рон.
Из того, что говорил мне министр, сообщая о твоем назначении, я заключил, что ты по-прежнему часто общаешься с Гарри Поттером. Должен сказать тебе, Рон: ничто не угрожает тебе потерей значка больше, чем продолжающееся братание с этим учеником.
– Внимание, вопрос: а насколько тебе важен значок, о котором говорит Перси? – прищурился Джеймс. – Тот самый значок, который накладывает на тебя дополнительную ответственность, мешает тебе вести себя так, как ты привык, добавляет обязательств и не приносит никакой выгоды, кроме права посещать ванную комнату старост? При том, – Бонд шмыгнул носом, – что ты и к обычной-то ванне относишься с настороженностью? А главное – тот самый значок, о котором ты не просил?
– Совсем неважен, – чистосердечно брякнул Рон, не обращая внимания на возмущённый вопль Гермионы.
– Тогда почему Перси считает, что потеря значка будет для тебя наказанием, а не поощрением?
Рон пожал плечами.
Не сомневаюсь, мои слова тебя удивят, и ты, безусловно, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Дамблдора, – но должен сказать тебе, что Дамблдор, вероятно, недолго будет оставаться во главе Хогвартса, и влиятельные люди совсем иначе – и, наверное, правильнее – оценивают поведение Поттера. Распространяться не буду, но если ты просмотришь сегодняшний «Ежедневный пророк», то получишь хорошее представление о том, куда дует ветер… и, быть может, наткнешься на имя твоего покорного слуги!
– Раздел «Криминальная хроника» на восьмой полосе? – предположила Гермиона.
Серьезно, Рон, нельзя, чтобы считали, будто вы с Поттером одного поля ягода. Это может очень повредить тебе в будущем – я имею в виду и карьеру после школы. Как тебе должно быть известно, этим летом у Поттера было помутнение рассудка, что сказалось на нём не лучшим образом. Его бредни о нападении дементоров не могут вызвать ничего, кроме усмешки и жалости. Если хочешь знать мое мнение, то многие, с кем я говорил, по-прежнему убеждены в том, что все его заявления, начиная с последней весны, – это ложь.
Джеймс в восхищении зааплодировал:
– Какая потрясающая логика! Пишется фраза «если хочешь знать моё мнение», после чего мнение вываливается на читателя вне зависимости от его желания. Он пишет «моё мнение», но вместо своего мнения рассказывает о мнении каких-то людей, с которыми он говорил. Дальше. Заметьте, он не использует слово «большинство», просто «многие». Трое из десяти – это тоже «многие». И он не сказал, что эти «многие», с которыми он общался, являются важными, ответственными или влиятельными персонами, но явно хочет, чтобы мы сделали такой вывод, потому что Перси работает в Министерстве, и логично предположить, что общается он в основном со служащими Министерства. Но в Министерстве ведь не все занимают должность министра магии! Есть уборщицы, охранники, клерки, счетоводы, интенданты. Так что, может, он спросил мнение секретарши, охранника на входе и Стэнли Шанпайка из «Ночного рыцаря» – вот и «многие», о которых можно написать в письме.
Возможно, ты боишься порвать отношения с Поттером – я знаю, что он бывает неуравновешен и даже буен, но, если ты обеспокоен этим или заметил еще что-то тревожащее в его поведении, настоятельно рекомендую тебе обратиться к Долорес Амбридж. Эта замечательная женщина, я знаю, будет только рада помочь тебе советом.
– Я?! Буен?! – Джеймс Бонд в негодовании грохнул по столу кулаком.
Перехожу ко второй части. Как я уже заметил выше, режиму Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро придет конец. Ты должен быть предан не ему, а школе и Министерству.
– Как интересно!.. – протянула Гермиона. – Значит, «никчемный, никому не нужный кусок», а потом – «ты должен быть предан»?!
– Но это ведь МакГонагалл по указке Дамблдора навесила на Рона должность старосты, – указал Джеймс.
– А откуда мы знаем, что Дамблдору не выкрутили руки в Министерстве?
На это у Джеймса было что ответить, но он предпочёл дочитать письмо.
Я с огорчением услышал, что в своих попытках произвести в Хогвартсе необходимые изменения, которых горячо желает Министерство, профессор Амбридж встречает очень мало поддержки со стороны персонала (впрочем, сейчас ей станет легче – смотри опять-таки «Ежедневный пророк»!). Скажу еще: ученик, выказавший готовность помочь профессору Амбридж сегодня, года через два получит очень хорошие шансы стать старостой школы!
– Потрясающая перспектива! – скривился Рон. – Горбатиться как проклятый на должности старосты факультета два долгих года, чтобы потом в качестве награды на тебя навесили ещё больше забот и ответственности?!
Жалею, что редко виделся с тобой этим летом. Мне больно критиковать родителей, но боюсь, что не смогу жить под их кровом, пока они связаны с опасной публикой из окружения Дамблдора. (Если надумаешь писать матери, можешь сообщить ей, что некий Стерджис Подмор, близкий друг Дамблдора, недавно заключен в Азкабан за незаконное проникновение в Министерство. Может быть, это откроет ей глаза на подлинную сущность мелких преступников, с которыми они теперь якшаются.) Считаю большой удачей для себя, что избежал позорного общения с такими людьми – министр проявил ко мне величайшую снисходительность, – и надеюсь, Рон, что семейные узы не помешают и тебе понять всю ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Я искренне надеюсь, что со временем они сами осознают, насколько они заблуждались, и, если настанет такой день, с готовностью приму их извинения.
– Он примет их извинения! Ну не наглость?!
Пожалуйста, обдумай хорошенько все, что я здесь написал, в особенности о Гарри Поттере, и еще раз поздравляю тебя с назначением старостой.
Твой брат
Перси.
– Ну и ну! – выразила общую мысль Гермиона. – И что ты об этом думаешь?
Рон, красный, как варёный рак, взял письмо и собрался его разорвать.
– Погоди минутку, – остановил его Бонд. – Скажи-ка ещё раз, в каком отделе работает Перси?
– В прошлом году он трудился в отделе международного магического сотрудничества, в совете по выработке торговых стандартов, а сейчас его взял под своё крылышко Фадж, – с гримасой ответил Рон, всё ещё горя желанием порвать письмо. – Он сейчас вкалывает на должности младшего советника министра магии.
– И его работа заключается в?.. – подтолкнул Рона Джеймс.
– Понятия не имею, – скорчил гримасу тот. – Наверняка какие-нибудь перекладывания бумажек с места на место, составления отчётов о процентном соотношении прогорающих котлов, вычисление средней грузоподъёмности ковров-самолётов по отношению к мётлам с целью вычисления таможенных пошлин на импорт и прочие безумно весёлые занятия.
Джеймс Бонд не верил своим ушам. Это было всё равно что зачерпнуть ковш со дна горной реки и обнаружить, что он полон золотых самородков. Источник информации не просто в Министерстве магии, но в самой канцелярии министра, с доступом к любым документам и к любым отчётам?!.. Лучшего результата можно было бы добиться, только завербовав Жабу или самого Фаджа.
