Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"

Автор книги: Алексей Бурштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 86 страниц)

– Ты знал, куда идёте? – спросил Рон. – Знал, где живут великаны?

– Дамблдор знал, он и сказал нам.

– Они прячутся? – спросил Рон. – Это тайна, где они живут?

– Да какая тайна, – сказал Хагрид, встряхнув косматой головой. – Просто волшебникам до них дела нет, лишь бы подальше где были. Но где они есть, добраться туда трудно, особенно для людей. Потому и надо было получить от Дамблдора направление. Месяц добирались…

– Месяц? – сказал Рон, словно в жизни не слышал о таких бессмысленно долгих путешествиях. – А взял бы и через портал?

Целый глаз Хагрида уставился на него со странным выражением – как бы даже жалости.

– Следили за нами, Рон, – грубо сказал он.

– Как это?

– Никак не скумекаешь. Шпионит Министерство за Дамблдором и за всеми, кто с ним в сговоре, по-ихнему.

– Это мы знаем, – вставил Джеймс. И ему в Хогвартсе, и Эм в Лондоне не терпелось услышать продолжение истории. – Мы знаем, Министерство следит за Дамблдором.

– Значит, волшебным транспортом ты не мог до них добраться? – допытывался потрясённый Рон. – Весь путь проделал, как ущербный магл? – Эм в Лондоне перекосило.

– Ну не так уж прямо весь, – уклончиво ответил Хагрид. – Но осторожность не мешает – мы-то с Олимпией, как бы сказать, заметные…

Рон издал непонятный звук – то ли хрюкнул, то ли чихнул – и поспешно глотнул чаю.

– …За нами-то легче следить. Прикинулись, будто вместе едем в отпуск. Прибыли, значит, во Францию, и будто бы в школу Олимпии направляемся. Знаем, таскается кто-то за нами хвостом из министерских. Вот и ехали потихоньку, – мне же магией пользоваться нельзя, а Министерство только и ждёт, за что бы нас закатать. Но хвост мы свой сбросили возле Ди-Джона…

– У-у, в Дижоне? – обрадовалась Гермиона. – Я там была на каникулах. А ты видел?.. – И замолкла под взглядом Джеймса.

– А после этого рискнули малость поколдовать и добрались благополучно. Наткнулись на пару сумасшедших троллей на польской границе, и в минской пивной я с вампиром слегонца повздорил, а так все прошло как по маслу. Добрались до места и пошли в горы, искать их… Магию, значит, побоку, раз они близко, – они волшебников ох как не любят, а нам их злить ни к чему. Дамблдор предупредил, что Сами-Знаете-Кто тоже станет искать великанов. И скорее всего, уже отрядил к ним посла. Сказал: осторожнее, внимание к себе не привлекайте, когда подойдёте близко – вдруг они там уже, Пожиратели Смерти.

Эм в здании на Воксхолл щёлкнула пальцами:

– Специалиста по восточному блоку мне, живо! Пусть выяснит: лето, ориентировочно июнь месяц, драка в Минске, в пивнушке или в баре, один из участников – вампир, второй – гигант. Мне нужно проследить путь гиганта от этой пивной и дальше. Билл, свяжитесь с вампирами, передайте им информацию в качестве жеста доброй воли.

Хагрид умолк и отхлебнул чаю.

– Дальше! – нетерпеливо сказал Рон.

– Нашли их. Ночью поднялись на гору – они внизу под нами. Костерки горят и большущие тени… Будто гор куски передвигаются.

– Какого они роста? – выпалил Джеймс.

– Да футов двадцать, – небрежно уронил Хагрид. – Которые побольше, так, может, и двадцать пять.

– А сколько их было? – продолжал допытываться суперагент.

– Десятков, думаю, семь или восемь.

– И всё? – сказала Гермиона.

– Да, – печально сказал Хагрид, – восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племён, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы – кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты – волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты.

– Восемь десятков гигантов, живут в горах, и их никто не заметил?! – лютовала Эм. – Карту мне! Несчастные случаи с альпинистами… Где будут ближайшие горы, если от Дижона ехать через Польшу и Минск? Урал?! Какие альпинисты на Урале?! Там скалолазы, а не альпинисты! Кавказ?.. Тогда почему бы им через Венгрию не ехать? Тянь-Шань… Может быть, конечно; туда поездом лучше через Москву добираться. Кроме того, в тамошних горах можно хоть Шамбалу спрятать, и никто её не найдёт, в том числе сами шамбалийцы… Проверьте сводку по несчастным случаям с туристами в Саянах, в Верхоянском хребте, в обоих хребтах Черского и в окрестностях Станового нагорья!

– Ну, вы увидели их, и что потом? – поторопил Джеймс.

– Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснётся и к нам подойдёт, а потом – храп там был такой, что и представить-то нельзя. Под утро из-за этого храпа лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним.

– Там лежит снег – в июне или в июле! Наблюдаются сходы лавин, – продолжала Эм. – Спутниковые снимки сюда. Гиганты будут храпеть каждую ночь, лавины должны сходить так часто, как позволит прогревание земли, создающее слой смазки между снегом и почвой! Давайте, давайте, давайте! Гористые районы России, Восточной Европы, Азии, выполните наложение, ищите лавиноопасные участки! Поднимите данные за прошлые года, они будут кочевать, но вряд ли слишком далеко! Племя гигантов – это восемьдесят туш по двадцать-двадцать пять футов размером, им нужно много еды! Ищите отчёты охотников, жалующихся, что в привычных охотничьих угодьях охота внезапно стала плохой… Или, наоборот, слишком хорошей, потому что животные ушли в предгорья из гор, где на них охотятся гиганты!

– Прямо так и пошли? – благоговейно произнёс Рон. – Прямо в лагерь великанов?

– Ну, Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом.

– Кому подарки? – переспросил Джеймс.

– А-а, гургу, – вождю то есть.

– «Гург» – это «вождь». Лингвиста сюда! Откуда я знаю, какого? Какого-нибудь! В каком языке у нас сохранилось звукосочетание типа «гург», обозначающее «вождь»?

– А как понять, кто там гург? – спросил Рон. Хагрида вопрос позабавил.

– Проще простого. Как в Министерстве – самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит и орёт, чтобы жратву ему таскали. Мёртвых козлов и прочее. Зовут Каркусом. Фута, чтобы не соврать, двадцать два – двадцать три, а весом – с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога.

– И ты к нему подошёл? – с трепетом спросила Гермиона.

– Ну… Спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орёт остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону…

– И они не захотели убить вас, когда увидели? – изумился Рон.

– Кое-кто там точно об этом подумал, – Хагрид пожал плечами, – но мы сделали, как велел Дамблдор, – подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идём, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок.

– Что вы поднесли великану? – спросил Джеймс, остро жалея, что он не может конспектировать, и надеясь, что металлическая пуговица работает, как надо. – Еду?

– Нет, еды у него сколько влезет. Мы ему волшебство принесли. Великаны любят волшебство, не любят, чтоб его против них применяли. Короче, в первый день мы дали ему ветку Губрайтова огня.

«Значит, еды у него сколько влезет, но он должен орать остальным, чтобы ему эту еду таскали», – отметил Джеймс.

Рон недоуменно нахмурился:

– Ветку чего?

– Вечного огня, – раздражённо пояснила Гермиона. – Пора бы знать. Профессор Флитвик как минимум два раза говорил о нем на занятиях!

– Короче, – поспешил вмешаться Хагрид, не дав Рону огрызнуться, – Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, – а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу её в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлёт ему почтительные приветствия».

– Эти два огромных полувеликана провезли через всю Европу нашим, наземным транспортом вечно горящую ветку, и мы ничего не заметили? – риторически поинтересовалась Эм. – Билл, проверьте, как этот факт меняет ваши аналитические прогнозы.

– И что сказал Каркус? – поинтересовался Джеймс.

– Ничего. Он не говорит по-английски.

Бонд не сумел сдержать широкую улыбку:

– Да ну?

– Подумаешь, какое дело, – невозмутимо ответил Хагрид. – Дамблдор предупреждал нас, что может так случиться. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему – толмачей, значит.

– А подарок ему понравился? – спросил Рон.

– Ещё как – чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. – Хагрид перевернул свой драконий бифштекс, чтобы приложить к подбитому глазу холодной стороной. – О-очень были довольны. И я говорю: «Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придёт с новым подарком».

– А почему сразу нельзя было поговорить? – удивилась Гермиона.

– Дамблдор велел нам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что мы держим слово. «Завтра придём ещё с одним подарком», – и приходим с ещё одним. Производит хорошее впечатление, поняла? А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и ещё захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись мы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал нас прямо с нетерпением.

– Лингвист ещё тут? – орала Эм. – Пусть объяснит мне, как существа, склонные решать проблему избытка новостей методом убийства вестника, смогли выучить английский язык! Да одна только наша таблица неправильных глаголов вызывает желание убийства даже у самых флегматичных существ! Или самоубийства, – тут уж как повезёт…

– И ты поговорил с ним?

– Ну да. Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать.

– Что он сказал?

– Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И ещё сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы в тот день обнадежённые. Обещали назавтра прийти, опять с подарком. А ночью все поломалось.

– Почему же? – спросил Рон.

– Я же говорю: они не приспособлены жить сообща, – грустно сказал Хагрид. – Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать – у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племён стенка на стенку идут – и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевёлся, ну не долби ты друг друга, так нет же… – Хагрид грустно вздохнул. – В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало – снег кругом красный, и голова его на дне озера.

– Цветные спутниковые снимки гор сюда! – распорядилась Эм. – Следы такой масштабной битвы должны быть видны! Пусть Эс припряжёт свои компьютеры, запустит сличение снимков и найдёт мне эту долину! Раз там снег в июле лежал, и от крови не до конца растаял, есть шанс, что он и потом тоже продержался!

– Чья голова? – ужаснулась Гермиона.

– Каркуса, – внушительно произнес Хагрид. – И у них новый гург, Гильгамеф… Не, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург – два дня только, как с первым в дружелюбные сношения вошли, – и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда.

– И вы пошли с ним говорить? – изумился Рон. – После того, как на ваших глазах он оторвал голову другому великану?

– Пошли, конечно… Что же мы – в такую даль тащились, и через два дня на попятный, всего-то из-за одной оторванной головы? Пошли с подарком, который Каркусу приготовили. Но только я ещё и рта не успел открыть, а понял уже, что толку не будет. Он сидел в шлеме Каркуса, а как подошли, оскалился. Здоровущий, из самых больших там. Черные волосы, зубы им в тон и ожерелье из костей. Частью вроде бы человеческие. Я, однако, попробовал: протягиваю большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок гургу великанов…» Оглянуться не успел, как повис вниз головой: двое его приятелей меня за ноги держат.

Гермиона закрыла ладонями рот.

– Как же ты от них освободился? – спросил Джеймс, мысленно прикидывая усилия, необходимые, чтобы поднять Хагрида вниз головой.

– Да без Олимпии ни за что бы. Вынула палочку – такой быстрой волшебной работы я сроду не видел. Чудо, иначе не скажешь. Обоих, что держали меня, стеганула по глазам заклятием Конъюнктивитус, и они меня сразу выронили. Головой вниз, я им там немного камня переколол. – Хагрид потёр лоб. – Но теперь совсем беда – против них магию употребили, а они за это и ненавидят волшебников. Пришлось удирать, и обратно к ним на стоянку нам теперь ход заказан.

– Дела, – прошептал Рон.

– Почему же вы так долго добирались домой, если пробыли там всего три дня? – спросила Гермиона.

– Мы не три дня там были! – с негодованием ответил Хагрид. – Дамблдор положился на нас!

– Но ты же сам сказал: пути обратно не было.

– Днём не было, верно. Пришлось заново все обдумывать. Дня на два притаились, сидим в пещере, наблюдаем. И то, что увидели, нам не понравилось.

– Он ещё кому-то головы отрывал? – скривив лицо, спросила Гермиона.

– Если бы так, у нас не было бы проблем с великанами, – наставительно пояснил Джеймс, а Хагрид продолжил:

– Нет. Похуже. Парочка Пожирателей Смерти каждый день к нему ходила, таскали подарки гургу, и вверх тормашками он их не вешал. Я узнал одного, – прорычал Хагрид. – Макнейра помните? Его прислали казнить Клювокрыла. Форменный маньяк. Убивать любит не меньше Голгомафа; немудрено, что они поладили.

– Значит, Макнейр уговорил великанов присоединиться к Ты-Знаешь-Кому?

– Придержи своих гиппогрифов, я ещё не кончил! – рявкнул Хагрид. Притом, что вначале он совсем ничего не хотел рассказывать, сейчас явно получал от этого удовольствие. Джеймс заметил столь потрясающее отношение к секретности и улыбнулся. – Мы с Олимпией обсудили и решили: если гург благоволит Сами-Знаете-Кому, это не значит, что остальные тоже. Надо потолковать с другими, которые не хотели Голгомафа в гурги.

– А как вы поняли, которые из них? – спросил Рон.

– Да их же измордовали, – терпеливо пояснил Хагрид. – А у кого немного соображения в голове, те от Голгомафа убрались подальше, отсиживались в пещерах вокруг долины, как мы. И мы решили сунуться к ним ночью – не удастся ли кого уговорить. Только беспокоились насчёт Пожирателей Смерти. Когда собирались, Дамблдор велел не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что они про нас знали – Голгомаф, я думаю, рассказал. Ночью, когда великаны спали, и мы хотели полазить по пещерам, Макнейр и другой шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась, – сказал Хагрид, и видно было сквозь косматую бороду, как поднялись у него углы рта. – Прямо рвалась… Это надо видеть, когда её рассердят, Олимпию… Коня на скаку остановит, в горящие избы так и рвётся. Верно, французская кровь сказывается.

Джеймс удачно перевёл смех в кашель. Хагрид растроганно глядел в огонь.

– Ну и как? Добрались вы до этих других великанов?

– А?.. Что?.. Да, добрались. В третью ночь после того, как убили Каркуса, вылезли мы из своей пещеры и стали спускаться в долину. Ушки на макушке – не попасться бы Пожирателям. В одну пещеру залезли, в другую – пусто. В шестой уж, наверное, нашли-таки трёх великанов.

– Много пещер, значит, горы должны быть из мягких пород! – лютовала Эм. – Найдите мне геолога! Красноярск? Значит, всё-таки Саяны?

– Они на вас не напали, когда увидели? – спросила Гермиона.

– Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были очень избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить.

– Шестерых или семерых? – обрадовался Рон. – Неплохо. Значит, согласились прийти сюда и сражаться против Ты-Знаешь-Кого вместе с нами?

А Гермиона спросила:

– Хагрид, почему ты сказал «одно время»? Хагрид печально посмотрел на неё:

– Голгомафовские сделали налёт на пещеры. Те, что живы остались, после этого не хотели иметь с нами дела.

– Значит… Значит, великаны не придут, – разочарованно протянул Рон.

– Нет. – С тяжёлым вздохом Хагрид перевернул свой бифштекс и приложил его к лицу холодной стороной. – Но мы сделали, что должны, передали им слова Дамблдора, и кое-кто из них слышал нас и, думается, запомнит. Может статься, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамблдор им дружбу предлагал… Глядишь, и придут.

Снег лепился к окну. Джеймс почувствовал, что ноги у него намокли – Клык все время держал у него на коленях голову и пускал слюни.

Немного погодя Гермиона робко сказала:

– Хагрид? А почему ты столько времени не возвращался? Нюхалз говорит, что мадам Максим уже давно вернулась… И кто на тебя напал?

– Да не нападали на меня! – с жаром воскликнул Хагрид. – Я…

Но речь его прервал внезапный стук в дверь. Гермиона охнула, кружка выпала у неё из рук и разбилась. Клык залаял. За тонкой занавеской маячила приземистая тень.

– Это она! – прошептал Рон. – Та-Кого-Нельзя-Выносить!

– Залезайте! – быстро сказал Джеймс. Схватив мантию-невидимку, он накинул её на себя и Гермиону; Рон бросился к ним с другой стороны стола и нырнул под мантию. Кучкой они отступили в угол. Клык исступлённо лаял на дверь. Хагрид выглядел совершенно растерянным.

– Хагрид, спрячь наши кружки!

Хагрид схватил кружки Рона и Джеймса и засунул под подстилку в корзине Клыка. А сам Клык прыгал на дверь. Хагрид отодвинул Клыка ногой и открыл её.

Там стояла профессор Амбридж в зелёном твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Она поджала губы и отклонилась назад, чтобы видеть лицо Хагрида – головой она едва доставала ему до пупа.

– Та-ак, – громко произнесла она, словно обращалась к глухому. – Вы Рубеус Хагрид, так?

И, не дожидаясь ответа, вошла в дом, шныряя своими выпученными глазами.

– Пшёл, – рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо.

– Э… Не хочу быть невежливым, но кто вы, Мерлин вас задери?

– Не хотите – и правильно, – рассеянно ответила Амбридж, цепко осматривая интерьер помещения. – Меня зовут Долорес Амбридж.

– Долорес Амбридж? – с глубоким недоумением повторил Хагрид. – Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете?

– Да, я была первым заместителем министра, – сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней – от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. – Теперь я преподаватель Защиты от Тёмных Искусств…

– А, очередная жертва проклятия, – расслабился Хагрид. – На пенсию-то уже скопили? Страхование жизни сделали? Если нет, то рекомендую не затягивать с этим. Самой, может, и не достанется, зато наследников обеспечите.

– …И генеральный инспектор Хогвартса, – закончила Амбридж так, будто и не слышала его.

– Это что такое? – нахмурясь, сказал Хагрид.

– Именно этот вопрос я и собиралась задать, – сказала Амбридж, показывая пальцем на рассыпанные по полу фаянсовые черепки, которые ещё недавно были кружкой Гермионы.

– А… – Хагрид, весьма некстати бросив взгляд в тот угол, где спрятались гости, поскрёб не слишком чистую макушку. – А-а, это… Это Клык. Разбил кружку. Вот, пришлось другую взять.

Он показал на кружку, из которой пил чай, другой рукой прижимая к глазу драконье мясо. Теперь Амбридж стояла лицом к нему и рассматривала уже не помещение, а все детали его внешности.

– Я слышала голоса.

– Это было радио, – решительно сказал Хагрид.

– И вы ему отвечали?

– Ну… С кем же мне ещё разговаривать? – без убежденности согласился он. – Знаете, как сложно бывает найти в нашем захолустье приличного собеседника? Я иной раз думаю, что ещё немного, и совсем разговаривать разучусь.

– Вы не могли бы включить ваше радио, пожалуйста? – осклабилась Амбридж. – А то я что-то не вижу здесь приёмника.

– Ни в коем разе, – покачал головой Хагрид. – Слушать радиу, когда ко мне в гости зашла такая очаровательная женщина, будет… Некультурно. Безграмотно. Нецивилизованно. Непедагогично. Антисоциально. Давайте, вместо этого я расскажу вам про развитие тыкв?

– Нет, спасибо, – поморщилась Долорес. – На снегу три цепочки следов, от двери замка до вашей двери. Как вы это объясните?

Джеймс поморщился. То, что подростки не сообразили заметать следы, понятно и объяснимо, но ему, суперагенту, надо было бы об этом помнить.

– Я только что вернулся. – Хагрид поднял одной рукой туго набитый рюкзак, размером больше человеческого роста. – Может, кто и заходил, да я их не застал.

– А от вашего дома следы никуда не ведут, – пожаловалась Амбридж.

– Скажите, а что, пока я отсутствовал, мётлы объявили вне закона? – поинтересовался Хагрид.

Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно её оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать. Открыла буфеты. Прошла в двух дюймах от ребят, прижавшихся к стене; Джеймс даже втянул живот при её приближении. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала:

– Что с вами произошло? Как вы получили эти увечья?

Хагрид поспешно отнял драконий компресс от лица, что, на взгляд Джеймса, было ошибкой – лиловые и чёрные выпуклости открылись во всей своей красоте, не говоря уже о большом количестве свежей и запёкшейся крови.

– Да так… Небольшая авария, – неубедительно объяснил он.

– Какого рода авария?

– Я… Я споткнулся. Налетел на дверной косяк.

– А он, очевидно, дал сдачи, – ледяным тоном продолжила Амбридж.

– Да. Нет! Я просто споткнулся. Об… Об мотоцикл приятеля, Сириуса Блэ… Блэйда. Сам-то я люблю технику. Видите, какого я размера – вряд ли какая метла меня выдержит. А приятель мой пасёт… В смысле, разводит Абраксанских коней, – не знаю, встречались ли вам, – здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот…

– Где вы были? – холодно прервала его бормотание Амбридж. – Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Мы все морги обзвонили, все на месте, вас нет. Где вы были?

Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. Джеймс почти слышал, с каким скрипом работает его мозг.

– Уезжал. Для поправки здоровья.

– Для поправки здоровья. – Взгляд её пробежал по его распухшему черно-лиловому лицу; драконья кровь тихо капала на жилет. – Понимаю. Несомненно, вы заслуживали очень длительный больничный, если после поправки здоровья вы выглядите так, словно вас пропустили через мясорубку.

– Да, – сказал Хагрид, отчаянно соображая, что сказать дальше. – Маленько подышать свежим воздухом, понимаете.

– Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, – ласково сказала Амбридж.

Та небольшая часть лица Хагрида, которая не была лиловой и чёрной, сделалась красной.

– Ну… Переменить обстановку, что ли…

– Как насчёт целебного горного воздуха? – быстро сказала Амбридж. «Она знает», – с отчаянием еле слышно выдохнул Рон.

– Горного? – повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. – О да, разумеется! Альпы, Куршавель…

– …Курортный сезон в котором – с ноября по май…

– …А потом сразу – Лазурный берег, Ницца, Канны…

– В самом деле? Загара что-то не видно.

– А у меня кожа чувствительная. – Хагрид заискивающе улыбнулся – насколько позволяло состояние его лица. Джеймс заметил, что двух зубов у него не хватает. Амбридж смотрела на него ледяным взглядом; улыбка его увяла. Она подтянула повыше сумку на локте и сказала:

– Я, разумеется, проинформирую министра о вашем позднем возвращении.

Хагрид кивнул:

– Правильно. И скажите ему, чтобы он попросил Дамблдора вынести мне выговор. Строгий. За поправку здоровья во время больничного.

– Вам следует знать, что моя неприятная, но непременная обязанность как генерального инспектора – инспектировать моих коллег-преподавателей. Так что, полагаю, мы вскоре увидимся.

Она круто повернулась и пошла к двери.

– Вы нас инспектируете? – недоуменно сказал Хагрид, глядя ей вслед.

– О да, – мягко произнесла она, оглянувшись на него и взявшись за ручку двери. – Министерство полно решимости очистить школу от некомпетентных преподавателей, Хагрид. Спокойной ночи. – И захлопнула за собой дверь.

Джеймс хотел снять душную мантию-невидимку, желая глотнуть свежего воздуха, но Гермиона схватила его за руку.

– Подожди, – шепнула она ему на ухо. – Может, Жаба ещё не ушла.

Хагрид, видимо, подумал о том же. Он подошёл к двери и чуть отодвинул занавеску.

– К замку пошла, – тихо сообщил он. – Вот те на… Людей инспектирует, а?

– Нет, только преподавателей, – сказал Джеймс. – Трелони уже оставили с испытательным сроком.

– Хагрид, а что мы будем с тобой проходить на занятиях? – спросила Гермиона.

– Об этом не беспокойся, я много чего наметил, – с энтузиазмом сказал Хагрид и схватил со стола драконье мясо, чтобы снова приложить его к глазу. – Держу тут пару зверьков для вашего СОВ. Увидишь, это что-то особенное. А как они рвут свежее мясо – просто любо-дорого смотреть!

– Слушай, Хагрид, – Гермиона заговорила настойчиво, отбросив вежливость, – профессор Амбридж будет рада, если ты принесёшь на занятия кого-нибудь опасного.

– Опасного? – искренне удивился Хагрид. – Глупости какие – ничего опасного я вам сроду не принесу. Принести что-то опасное, ерунда какая. Какое же оно опасное, если само прийти не может? А те зверьки, которых я для вас приберёг, – конечно, они могут за себя постоять… И за других тоже… Ну, в общем, на узкой дорожке им лучше не попадаться. И вообще держаться от них подальше. Та-а-акие лапочки!

– Хагрид, ты должен благополучно пройти инспекцию, и лучше всего, если ты нас поучишь ухаживать за глипоклоками, отличать нарглов от ежей, чему-нибудь в этом роде.

– Но это не шибко интересно, Гермиона. У меня для вас кое-кто позадорнее. Я их не первый год ращу, думается, единственная ручная стая в Британии.

– Хагрид, прошу тебя, – сказала Гермиона с подлинным отчаянием в голосе. – Амбридж ищет любого предлога, чтобы избавиться от учителей, которых считает близкими Дамблдору. Прошу тебя, Хагрид, учи нас чему-нибудь скучному, что могут дать на СОВ.

Но Хагрид только зевнул во весь рот и мечтательно скосил глаз на огромную кровать в углу.

– Слушай, день был долгий, поздно уже, – сказал он, ласково потрепав Гермиону по плечу, отчего колени у нее подогнулись и стукнулись об пол. – Ох, извини… – Он поднял её за шиворот. – Ты за меня не беспокойся, теперь я вернулся и для ваших уроков таких славных животных припас, честное слово… А вы, ребятки, давайте-ка в замок, да не забудьте следы за собой замести!

Тут вперёд вышел Джеймс:

– Ещё минутку, Хагрид. Можно задать тебе вопрос?

– Да, и ты его только что задал, малыш, – улыбнулся лесничий широкой, но слегка щербатой улыбкой. – Ладно, чё уж там. Спрашивай.

– В 1943 году, когда тебя обвинили в том, что ты выпустил чудовище из Тайной Комнаты…

– Да? – сразу посуровел Хагрид.

– Скажи, Дамблдор ведь осматривал парализованных жертв?

– О, конечно, – кивнул полувеликан. – Он был в самом центре расследования!

– И он знал, что их нужно оживлять настойкой из мандрагоры?

– Конечно. Он сам и предложил использовать именно её!

– Понятно, – Джеймс задумчиво потеребил нижнюю губу. – Спасибо, Хагрид. Ну, мы пойдём?

– Ага, спокойной ночи! – Хагрид выпроводил гостей и помахал рукой им вслед. Джеймс закусил губу, чтобы не рассмеяться: если бы Долорес Амбридж наблюдала за хижиной лесничего из своего кабинета, его действия – провожание невидимого гостя и долгое прощание с ним на фоне освещённого дверного проёма – либо заставили бы её подозревать Хагрида в шизофрении, либо, что более вероятно, мгновенно нарушили бы всю конспирацию.

– Есть! – вскричал Джейкоб Дауни, гоняя составленную Эс программу по спутниковым снимкам азиатской части России. – Я их нашёл!

– Не знаю, дошло ли до него, что ты говорила, – сказал немного погодя Рон, когда убедился, что горизонт чист, и они возвращались к замку по глубокому снегу, не оставляя следов, – их убирала Стирающими чарами Гермиона.

– Тогда я завтра опять к нему пойду, – решительно сказала она, – и, если надо, составлю для него план уроков. Мне всё равно, если уволят Трелони, но Хагрида ей не удастся выжить! А почему ты спрашивал у него про Тонизирующий Глоток Мандрагоры, Гарри?

– Потому что единственный случай, когда Тонизирующий Глоток применяется для спасения парализованных, – это окаменение, вызванное взглядом василиска или медузы, – рассеянно ответил Джеймс, стараясь не споткнуться.

На минуту под древней мантией воцарилась тишина. Три человека, пытаясь шагать в ногу, вошли внутрь замка и начали подниматься на седьмой этаж, ко входу в башню Гриффиндора.

– И что? – не понял Рон. Ему приходилось тяжелее всех из-за необходимости шагать в полуприсяде.

– Это значит, что Дамблдор знал, что чудовище в Тайной Комнате – не акромантул, – объяснила Гермиона, ужасаясь своим подозрениям. – Но тогда, получается…

– Получается, Дамблдор мог спасти Хагрида от исключения из школы, но не сделал этого, – кивнул Джеймс.

– Хватит нести чушь о Дамблдоре! – возмущённо зашипел Рон и откинул мантию, пользуясь тем, что они уже почти дошли до портрета Толстой Леди. – Я не желаю этого слушать! – Рон рванул по коридору и скрылся за поворотом; друзья услышали торопливо произнесённый пароль и хлопок тяжёлой рамы. Гермиона попыталась устремиться за Роном, но Джеймс поймал её за запястье.

– Тише, – прошептал он и втянул её за собой в пустующий класс.

Ночная школа жила своей жизнью. Коридор пересекло жемчужно-белое привидение. Где-то капли воды из подтекающего крана звонко разбивались о зеркало воды в раковине, слив которой Пивз заткнул старыми носками Джорджа. Заунывно завывала Плакса Миртл, оплакивая саму себя. Миссис Норрис деловито обнюхивала мисс МакГонагалл, обсуждая с ней план ночной охоты на мышей.

– Гермиона, это водораздел, – шепнул Джеймс, приблизив свои губы к уху девушки. – Мне кажется, надо задуматься о личности нашего многоуважаемого директора. Как по-твоему, не слишком ли подозрительно то, что мы знаем?