Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"

Автор книги: Алексей Бурштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 86 страниц)

Вокзал «Кингс-Кросс» и отправление «Хогвартс-Экспресс»

Спал Джеймс Бонд беспокойно. В сновидениях то и дело мелькала Гермиона с шестиствольным лазером, которую прогоняла Джинни с мухобойкой. Миссис Уизли рыдала над мёртвым телом домового эльфа Блэков Кикимера, приговаривая «Ты был мне совсем как муж». Артур Уизли возвышался за её плечом, вытирал топор и с перекошенной гримасой объяснял всем желающим, что именно это и послужило последней каплей. Драко Малфой, истерически хохоча, носился по особняку Блэков на пылесосе и распевал дрянные куплеты, в которых «Поттер» рифмовалось с «грязноттер». Близнецы Уизли, в увенчанных коронами головах, смотрели на свою мамашу, безутешно оплакивающую домового эльфа, и грустно ели попкорн. Феникс, с Орденом на груди, выглядящий, как снежно-белая полярная сова, величаво взмахивал крыльями, отбрасывая тень на мисс Манипенни. В конце сна привиделась запертая дверь, за которой находилось что-то очень важное. Дверь открылась, явив лицо Рона:

– Слушай, Гарри, давай быстрее, а то мама уже на стенку лезет, говорит, что мы опоздаем на поезд…

Джеймс проснулся, нацепил на нос очки и синхронизировался с окружающей обстановкой. Рон, уже одетый, тормошил его, попеременно то откусывая от истекающего мёдом гренка, то проводя по зубам зубной щёткой с пастой.

– А чёбрхл? – деловито осведомился суперагент, переваливаясь через край кровати и попадая в собственные тапочки. К сожалению, не ногами, а носом.

Рон куснул зубную щётку и умчался мыть гренок.

– Ктрй час? – Джеймс Бонд нащупал на тумбочке, возвышавшейся над головой подобно Эвересту, механические часы, нацепил их на руку и уставился на циферблат. – Грхрф… Гр-рмлин. Нет, ннне так. Гоблин. Тоже не то. А, вспомнил. Вотблин. Вот, блин, уже два часа дня! А поезд уходит в одиннадцать! И какой смысл торопиться, теперь-то?!

Джеймс присмотрелся к циферблату, снял часы, перевернул их и одел снова.

– Пол-восьмого утра! Вы совсем сдурели, поднимать ребёнка в такое время?! Мне, между прочим, по выслуге лет положено до девяти спать! Двадцатилетний стаж на правительственной службе – это вам не баран чихнул! Я вам устрою дедовщи-и-ах…

– Милый, ты уже встал? – в дверях возникла рыжеволосая миссис Уизли. Она подавилась следующей фразой, застав мальчика в коленно-локтевой позе, уткнувшегося носом в собственные тапки. – Э-э-э, дорогой, когда закончишь, не мог бы ты спуститься к нам?

– Щаприду, – буркнул Джеймс, борясь с желанием подсунуть такой восхитительно мягкий тапок под ухо и стянуть на себя сверху одеяло.

Сквозь освободившуюся дверь в комнату влетела до отвращения радостная, яркая, благоухающая Гермиона.

– Привет-привет, о радостный цветок, / Любви палящей солнечное пламя, / Пылающий от счастья лепесток, / Я вновь пою тебе свои дифрамбы… Или «Я инвестирую в тебя свои дирхамы[57]57
  Денежная единица в нескольких арабоговорящих государствах.


[Закрыть]»? Гарри, ты не помнишь дословно поэму «Ветал и весталка[58]58
  Весталка – жрица римской богини Весты, дававшая обет целомудрия. Ветал – индийское название вампира. Написанная задолго до Стефани Майерс поэма о сложных взаимоотношениях чистой, непорочной девушки и кровососущего упыря; о романтическом чувстве с одной стороны и о гастрономическом – с другой.


[Закрыть]»?

– Гермиона! – Джеймс, наконец, нашёл в себе силы встать, но по-прежнему кутался в одеяло. – Я потерял память! Я вообще ничего не помню! И особенно я не помню, что служит причиной такой радости в восьмом часу утра.

– Мы возвращаемся в Хогвартс! Разве это не прекрасно?

– Э-э-э… Нет!

– Да брось, Гарри, пойдём, ты умоешься, позавтракаешь, и жизнь изменится к лучшему. Идём-идём-идём! Нет, одеяло оставь. Нет, совсем оставь. Знаешь, просто положи его на кровать. Нет, между ним и простынёй тебя быть не должно!

– Гермиона, ты где?

В комнату заглянула Джинни. Джеймс мог поклясться, что на лице девочки, увидевшей, как Гермиона отдирает суперагента от одеяла, промелькнула тень. Но суперагент в принципе не мог понять, как человек в восьмом часу утра может испытывать какие-то чувства, кроме острой мизантропии и желания уничтожить всё вокруг, поэтому промелькнувшая тень была сочтена несущественной.

– Там мама на ушах стоит, – сообщила девочка, воинственно сложив руки на груди. – Потому что Фред и Джордж решили левитировать свои сундуки вместо того, чтобы отнести их вручную, устроили гонки и размазали по лестнице Рона. Мама отскребла его от ступенек, более-менее почистила и теперь защищает от Фреда с Джорджем, которые хотят испытать на Роне свой «Чинительный батончик» – «один укус, и все раны мгновенно зарастают».

– А такое тоже есть?! – против воли заинтересовался Джеймс.

– Да, уже полгода как, – беспечно отмахнулась Джинни. – Реклама не врёт, раны и правда зарастают. В прошлой версии они зарастали пшеницей и ячменём, и парням очень интересно, какими будут последствия нынешней модификации.

– Дети, спускайтесь! – заорала снизу миссис Уизли. – Гарри, дорогой, оставь сундук и сову наверху, не левитируй их самостоятельно, у меня только один младший сын. Багажом займётся Аластор.

Наскоро плеснув в лицо холодной водой из-под тяжёлого медного крана и ткнув пару раз зубной щёткой в район рта, Джеймс спустился в столовую и получил свою порцию остывших гренок. Хлопки дверей звучали всё чаще, кухня наполнялась людьми, большую часть из которых Джеймс уже знал. Одним из последних появился уже примелькавшийся Аластор Грюм. Только возникнув, он хлопнул крышкой больших карманных часов и заворчал:

– Ну что за люди, никогда не могут ничего вовремя сделать!

– Аластор, ты чего ругаешься? – послышалось от дверей.

Вошедший в столовую Сириус Блэк был весел, подтянут, слегка небрит и весьма нетрезв. В его глазах светилась искра веселья, при виде которой Снегг поперхнулся и сбежал на кухню. Джеймс Бонд механически подумал, что Сириус наконец-то начинает напоминать маньяка-убийцу.

– Да, понимаешь, Молли навесила на меня заботу о багаже наших детишек, а сундуки к дверям не принесла.

– И что? Тебе нужна помощь? Нет проблем, сейчас помогу. Повторяй за мной: Акцио, сундук! Локомотор, сундук! Я уверен, ты справишься.

– Не в этом дело. Я же самый крутой аврор в этой части Европы. А меня заставляют заниматься багажом. Как будто я какой-то носильник.

– Это называется не «носильник», а «потаскун»… Тьфу, то есть «носильщик», Аластор. – Сириус глотнул чёрного кофе из старинной фарфоровой кружки. – Я всё ещё не понимаю, чем ты возмущён. Подумай сам, для разнообразия, головой: если… Нет, когда начнётся заварушка, кого Пожиратели убьют первым, из засады, так, чтобы никто не успел среагировать, – телохранителя или носильщика? Ну что, подменить тебя с багажом?

Аластор изменился в лице.

– Думаю, защиту багажа и правда нужно доверить самому достойному. Так уж и быть, я справлюсь. Эй, ребятня, закончили жрать, выстроились у крыльца и рассчитались на первый-второй! У нас машина через четыре минуты.

Яростно-рыжеволосые близнецы с громким хлопком аппарировали прямо к двери. Молли поправила изумрудный бант в косе Джинни, который удивительным образом ей не шёл. Повинуясь взмаху волшебной палочки престарелого аврора, к дверям потянулись сундуки и клетки с домашними питомцами. Затесавшийся между ними слегка помятый Рон обвёл окружающих расфокусированным взглядом.

– Ну, все в сборе? – Аластор пнул дверь чёрного хода. Одновременно у дверей затормозил длинный чёрный седан, который Джеймс мгновенно идентифицировал как представительскую модель Bentley Mulsanne 1992 года выпуска. Задняя дверь открылась, внутри сидел Стерджис Подмор и призывно махал рукой.

– Go, go, go! – скомандовал аврор, пихая близнецов одного за другим. – Первый, пошёл! Второй, пошёл! Третий… А ну, вернись! Римус, запихни это чучело рыжеволосое в машину и пристегни, а то я за себя не отвечаю!

Оборотень догнал безмятежно направившегося вниз по улице Рона, обнял его за плечи и развернул к лимузину.

– Ты! – Джеймс Бонд почувствовал, как ему в затылок упёрся волшебный глаз Аластора. Секунду спустя под поясницу упёрлась волшебная ступня Аластора. – Пошёл!

Джеймс буквально выстрелило из дверей. В доли секунды преодолев отделяющие его от машины метры, он ласточкой нырнул в тёмный, пахнущий кожей салон, шлёпнулся на сиденье у окна и осторожно выглянул наружу.

Никому из прогуливающихся по улице людей не было дела до шикарного автомобиля, припаркованного у старинного особняка. Маглы словно не замечали ни машину, ни бегущих в неё подростков. У дверей дома номер одиннадцать дремал грязный, спившийся бомж; его покрытая пятнами футболка была украшена изображением льва и единорога, поддерживающих медальон.

Бонд оторвался от созерцания улицы и обратил внимание на внутренности автомобиля.

Внутренности лимузина магическим образом расширили до размеров микроавтобуса. Сиденье под задним стеклом было занято близнецами, с таинственным видом шуршавшими какими-то обёртками. Пристёгнутый рядом с ними Рон вперил мечтательный взгляд в потолок, явно пребывая в какой-то параллельной вселенной. Прямо перед ними сидела Тонкс в виде старушки. Нимфадора, видимо, не задумывалась о внешнем виде магловских старушек, поэтому старушка в её исполнении щеголяла панковским ирокезом безумно-зелёного цвета. Рядом с Тонкс пристегнулась Джинни, перед ней села Гермиона. На откидных креслах у самой двери уселись Стерджис Подмор, Аластор Грюм и Молли Уизли. На полу между первыми рядями сидений расположилась огромная чёрная собака, на кресло рядом с водителем плюхнулся Артур Уизли.

– Время! – отрезал Аластор, и машина с визгом покрышек сорвалась с места. Джеймс подумал, что в магическом мире, должно быть, никто и не слышал о безопасной городской езде.

– Аластор, а как вы добыли машину? – спросила Молли Уизли, оборачиваясь к Грюму. – Я думала, Министерство в штыки воспримет идею помочь Поттеру.

– Мы сфабриковали магический прорыв канализации в районе Кингс-Кросс, и туда отправили бригаду сантехников, – объяснил Аластор, настороженно осматривающий окрестности. – Сейчас заедем на вокзал, а потом поедем черпать помои. Мы сначала думали сделать наоборот, но потом решили, что тогда на вас будут обращать нежелательное внимание в «Хогвартс-Экспресс»…

– Сантехники ездят на «Бентли»?! – придушенно пискнул Бонд. Он сам мог позволить себе только «Астон-Мартин», и то исключительно за счёт фирмы.

– Министерство магии расположено в Белгравии[59]59
  Один из самых шикарных и дорогих районов Лондона. Граничит с Гайд-Парком и Букингемским дворцом.


[Закрыть], – пояснила Тонкс Джеймсу, – просто потому, что оттуда два шага до Вестминстера и до Букингемского дворца. Наши сотрудники смотрели на улицу и замечали, какие машины не будут выделяться среди окрестных. И купили такие же. А потом слегка их улучшили. Теперь у нас сантехники приезжают на место вызова на «Бентли» и «Роллс-Ройсах», а бригады авроров выезжают на вызовы на «Феррари» и «Ламборгини». По двадцать человек в салоне, зато очень быстро добираются до места и совершенно не привлекают внимания.

Джеймс Бонд попытался представить себе взвод сил быстрого реагирования, совершенно незаметно и непринуждённо выбирающийся из сверкающей хромом «Ламборгини».

– Приехали! – скомандовал Грюм. Лимузин мягко притормозил напротив огромных арок вокзального фасада. – Тонкс, в авангард! Фред, Джордж, вы следом! Молли, Артур, вы по бокам! Девчонки, Рон и Гарри – в центр! Люпин, Стерджис – в арьергарде. Сириус, ты в резерве, в центре, вместе с девками и с малышнёй. Я занимаюсь багажом и прикрываю вас на расстоянии. Если кого-нибудь из вас убьют…

– То мы ему так наваляем! – хором закончили близнецы, протискиваясь к выходу.

– …То остальные имеют право оказывать сопротивление, – закончил Аластор и пружинисто вскочил с кресла. – Пошли! Давай-давай-давай… Шевелите копытами, осьминоги беременные[60]60
  © Клаус-Мария Пферцегентакль из книги Ника Перумова «Череп на рукаве».


[Закрыть]!

Джеймс ярко вспомнил своего флотского старшину. Правая рука сама сжалась в кулак, и суперагенту пришлось прикладывать усилия, чтобы не заехать аврору в челюсть.

Кавалькада, возглавляемая старушкой с изумрудным ирокезом, прошла в ворота и устремилась к платформе 9. Молли, развернувшись к детям, протянула каждому из них небольшой золотой билет.

Джеймс уставился на номер платформы: 9¾.

– И что нам делать теперь? – спросил он, выискивая соответствующую платформу. Между платформами 9 и 10 был всего лишь ряд колонн[61]61
  В реальности платформы 9 и 10 разделены двумя рядами путей, никаких колонн между ними нет.


[Закрыть], дополнительных железнодорожных путей между ними не наблюдалось.

– Что? – обернулась Молли. – Ах, да, ты же память потерял. Всё очень просто, дорогой. Тебе надо всего лишь пройти сквозь стену.

– Что общего между магом и Халком[62]62
  Огромный зеленокожий великан, персонаж комиксов и фильмов вселенной Marvel. Как о его существовании узнал Рон – загадка.


[Закрыть]? – внезапно хихикнул Рон, всё ещё слегка потерянный для нашей реальности. – Они оба могут проходить сквозь стены. А в чём разница? После мага стена останется целой.

– Пройти сквозь стену, – кивнул Джеймс. – Ерунда. Всего делов-то. Да я сто раз уже так делал. Значит, стена, да? Кирпичная. Чёрт, твёрдая… Эмм… И как мы сквозь неё проходим? Размягчаем какой-нибудь абракадаброй?

– Разбегаемся и делаем вид, что её нет, – на полном серьёзе ответил Фред.

– Если боишься, можешь закрыть глаза, – подтвердил Джордж.

– А если что-то не сработает, тебя обязательно отчистят уборщики, – успокоил Фред. – Они тут часто курсируют, работы-то у них хватает…

– Мальчики, прекратите пугать Гарри. Размягчаем абракадаброй? Ты что! Колдовать в месте, где полно маглов?! Это же может привлечь нежелательное внимание! – возмутилась Молли.

– А человек, со всей дури собирающийся впечататься в стенку, конечно, никакого внимания не привлечёт, – ядовито заметил Джеймс, ощупывая кладку. – Потому что для маглов это естественно, разбегаться в глухую стену. У них это, фактически, национальный спорт, – биться головой. Называется «американский футбол».

– Отойди, – попросила Тонкс, – мне надо убедиться, что на платформе нас никто не ждёт.

Джеймс сделал несколько шагов в сторону. Старушка выполнила превосходный легкоатлетический разбег и нырнула в кирпичи ирокезом вперёд. Суперагент инстинктивно зажмурился и прикрылся, наполовину ожидая дождя из крови, костей и мозговой ткани. Когда дождь так и не начался, Джеймс открыл глаза, снова подошёл к стене и пощупал кирпичи. Кирпичи были твёрдыми, как и прежде, олицетворяя незыблемость в этом переменчивом мире. Суперагента это не успокоило.

– В сторону!

Бонд скользнул вбок, и мимо него промелькнули рыжие вихры Фреда с Джорджем. Стена на секунду размылась, когда подростки скользнули внутрь; Джеймсу показалось, что он смотрит на изображение кирпичной кладки, нанесённое на внезапно взвихрившийся туман. Мгновением спустя это ощущение прошло, стена вернулась на место, столь же неприступная, как и прежде.

– Гарри, дорогой, теперь твоя очередь, – улыбнулась Молли, приглашающе указывая рукой на твердокаменную поверхность. – Это всё – вопрос веры. Освободи свой разум.

– Оки-доки. Освободить разум, да? Ладно. Великолепно. Нет проблем. – Джеймс отошёл подальше для разбега, опёрся на поверхность противоположного барьера, чтобы набраться решимости, и закрыл глаза. – Освободить разум. Нет проблем. Щас освобожу. Ну, вперёд![63]63
  До выхода первой «Матрицы», в которой такими же словами накручивал себя Нео в симуляторе прыжков, оставалось ещё четыре года. Что характерно, у Нео тоже с первого раза не получилось. Может, это в словах что-то не так?


[Закрыть]

Его щёки почувствовали мимолётное дуновение прохлады. Джеймс открыл глаза и обнаружил кирпичную кладку в дюйме перед своим носом. Ошалев, Джеймс развернулся и прижался к кладке спиной. Он совершенно точно не делал ни единого шага вперёд.

На путях рядом с ним пыхтел и плевался паром кислотно-оранжевый паровоз, к которому были прицеплены вагоны такого же вырвиглазного цвета. Машинист дал свисток к отправлению, толпы народа самого необычного вида начали смешиваться в дверях вагонов – провожающие стремились наружу, отъезжающие прорывались внутрь.

Над паровозом поднялось что-то, издалека похожее на перископ; Джеймс сощурился и прочитал на боку вагона надпись «Скорый поезд Лондон – Ванаку[64]64
  Волшебный город, по легендам, находящийся на дне озера Титикака, на границе Перу и Боливии. Археологи нашли на дне озера стены, мостовые и немного развалин, что вызвало в министерстве магии Перу очередную бурю насчёт эффективности маглорепеллентных заклинаний.


[Закрыть]».

– Три минуты до отправления! – заорал дородный мужик в малиновом мундире станционного смотрителя, потрясая колокольчиком, совершенно неслышимым за пыхтением локомотива. – А ты чего тут потерял, четырёхглазик? – обратил он внимание на Бонда, попытавшегося спрятаться за собственными очками. – Ты ведь едешь в «Хогвартс», да? – Толстая рука с сосископодобными пальцами выхватила из нагрудного кармашка золотой билет. – Точно, «Хогвартс Экспресс», 11:00.

– Да, дяденька, – проблеял Бонд, вежливо отнимая билет.

– Ты ошибся платформой, пацанёнок. Мы на «девять и четырнадцать двадцать седьмых», а тебе надо на «девять и три четверти». – Смотритель ткнул пальцем вверх, на знак с надписью «9 ¹⁴/₂₇». – Кыш отсюда, твой поезд отходит через семь минут!

Бонд обернулся в поисках выхода, попутно замечая другие готовящиеся к отбытию локомотивы. Волшебная половина станции Кингс-Кросс явно не исчерпывалась платформами 9¾ и 9¹⁴/₂₇.

– Но я не знаю, как туда попасть!

– Велика проблема, – отмахнулся смотритель. – Вон в тот люк, пересечёшь платформу «одиннадцать и шестнадцать двадцать первых», потом по лестнице над платформами «восемь точка сорок пять в периоде» и «двенадцать и семь восьмых», спустишься на той стороне. Поднимешься на этаж выше, за привокзальным маготравмпунктом повернёшь направо, пробежишь до конца перрона «2,3^-е – i·ln(π)» и там у кого-нибудь спросишь.

– Фигня делов, – потрясённо ответил Бонд, честно попытавшись запомнить всю эту информацию.

– Ну, или пройди через магловскую часть вокзала, вход туда как раз за твоей спиной, – сжалился смотритель. – Только осторожно, там могут быть маглы. Не попадись им. Говорят, они волшебников сжигают.

– Давно уже нет, – отмахнулся Джеймс, примериваясь к стене. – Последнего обвинённого в колдовстве сожгли в 1826-м году[65]65
  Бонд ошибся. Человека действительно казнили по приговору Инквизиции, но не за колдовство, а за ересь (казнённый был евреем), и его не сожгли, а повесили – гуманизм уже тогда пустил в Европе свои ядовитые ростки.


[Закрыть].

– А я помню, как дедушке бабушка рассказывала, что её обвинили в колдовстве, и сосед поставил её перед выбором: ночь любви или смерть, – нахмурился смотритель. – Она была очень гордой, и её убили. Неужто врала?!

Бонд не стал выяснять подробности семейной жизни словоохотливого смотрителя, вновь проваливаясь сквозь кирпичную кладку.

– Гарри! Ты где был?! – взвопила Молли, обнимая Джеймса.

– Мы о тебе так волновались! – добавила Гермиона, обнимая мальчика с другой стороны.

– Чуть с ума не сошли! – подтвердила Джинни, ревниво протискивая свои руки между телами суперагента и Гермионы.

– Давайте быстрее, поезд вот-вот отправится! – предупредил Аластор, пропихивая сквозь стену вереницу чемоданов.

Джеймс в третий раз прошёл сквозь стену и испытал чувство «дежа вю»: вновь на него пыхтел паровоз, на этот раз малиновый, вновь машинист просигналил о скором отправлении, вновь толпы отъезжающих и провожающих смешались в дверях вагонов.

– Идём скорее! – потребовала Джинни, потянув Джеймса к вагонам. Аластор, сдвинувший фуражку носильщика на затылок, заканчивал укладывать багаж; его волшебный глаз, неистово вращаясь в искусственной глазнице, пытался следить за всеми вокруг одновременно.

– Мы с Роном назначены старостами школы, – помахала ему на прощание Гермиона, – поэтому поедем в вагоне для старост. Не переживай, увидимся на пиру!

Джеймс, чья голова пухла от новых впечатлений, поцеловал в щёчку старушку Тонкс, вежливо кивнул миссис Уизли, пожал лапу Сириусу и погладил по голове мистера Уизли, после чего позволил Джинни увлечь себя в поезд.

Перрон за стеклом купе дёрнулся, уплывая вбок. Тонкс, Артур, Молли, Аластор, Стерждис и Римус быстро исчезли за краем окна, и только Сириус какое-то время бежал рядом с вагоном, умильно высунув язык и взбивая сильными лапами облачка пыли.

– Ну, наконец-то мы одни! – воскликнула Джинни, закрывая дверь купе.

Джеймс Бонд, безошибочно дистиллировав из этой фразы декларацию о намерениях, судорожно схватился за пуговицы рубашки, собираясь бороться за них до последнего.

– Кхм, – послышалось с соседнего диванчика. Девочка, сидевшая у окна, шумно перелистнула страницу. Светлые волосы, довольно грязные и спутанные, доходили ей до пояса. У неё были очень бледные, почти прозрачные брови и глаза навыкате, которые придавали ей удивлённый вид. Волшебная палочка торчала у неё из-за левого уха, на шее висело ожерелье из бутылочных пробок. В её руках был сжат журнал «Придира», который она читала, перевернув вверх ногами.

– О, привет, Полумна, – кисло поздоровалась Джинни с заметным отсутствием энтузиазма.

– Привет, – ответила девочка, бросив на них короткий взгляд. – Здравствуй, Гарри. Вижу, ты сумел вылечить свой шрам.

Джинни потрясённо уставилась на Бонда – поскольку изменения происходили постепенно, она ничего не замечала. Джеймс провёл рукой по лбу.

– Он как-то сам растворился.

– Ну да, – Полумна перевернула ещё одну страницу, – конечно. Нисколько в этом не сомневалась. Для неизлечимых шрамов от тёмномагических заклинаний это вообще совершенно естественно – они сами внезапно исчезают без видимых причин. Разумеется. Я верю.

Джеймс беспомощно посмотрел на Джинни. Джинни развела руками и скорчила гримасу.

– Полумна учится со мной в одной параллели, но в «Когтевране».

– В твоих устах это звучит как порицание, – шёпотом заметил Джеймс.

– Ну, когтевранцы считают, что ума палата дороже злата, – пожала плечами Джинни. – Странные, правда? Что может быть дороже злата?

Джеймс Бонд живо вспомнил груды бриллиантов, колющих его спину[66]66
  Груды бриллиантов кололи ему спину в двух разных фильмах: «Бриллианты навсегда» и «Умри, но не сейчас».


[Закрыть]. В те моменты он отдал бы все эти бриллианты за нормальную постель, не задумываясь[67]67
  В обоих случаях он лежал в бриллиантах не один.


[Закрыть].

Дверь открылась, в купе сунулся высокий пухлый мальчик с жабой в одной руке, с чемоданом в другой и с сумкой под мышкой.

– О, привет, Гарри, привет, Джинни, – устало выдохнул мальчик, отпуская чемодан. – Здравствуй, Полумна. Можно к вам присоединиться? А то все остальные купе уже заняты.

– Нет проблем, – махнул рукой Джеймс, – ещё одно место свободно.

– Да, присоединяйся, – кисло кивнула Джинни. – Гарри, это Невилл, Невилл Долгопупс. Вы с ним учитесь вместе и живёте в одной комнате.

Джеймс протянул свежеобретённому соседу руку, тот, забывшись, протянул в ответ свою. Спецагент отстраннёно подумал, что он раньше никогда не пожимал жабу.

– Тревор, вернись! – взвопил Невилл, падая на колени и выпуская из-под мышки сумку.

– У нас в «Гриффиндоре» всегда так шумно? – поднял бровь Джеймс.

– Часто, – согласилась Джинни. – И нам ещё повезло, что Джордж и Фред едут в другом вагоне. Кстати, ты заметил, Рон заколосился? Похоже, они накормили-таки его своим чинительным батончиком.

Невилл поймал жабу и засунул её в сумку, вынув взамен растение, похожее на прыщавый кактус.

– Как дела, ребята? Как провели лето? А у меня вот что есть! Смотрите, это мне бабушка подарила, на день рождения! – выпалил безмерно гордый мальчик и поставил прыщавый кактус на стол.

У Джеймса Бонда было ещё меньше опыта с растениями, чем с совами. Что поделать, спецагенты в основном изучают растения, пользуясь критериями «достаточно прочная древесина, за ней можно укрыться от пуль», «достаточно прочная древесина, можно выломать дубинку» и «достаточно прочная древесина, можно попробовать её пожевать, всё равно вокруг ничего более питательного нет». Но даже со своим куцым опытом в области растений он понимал, что кактусы не должны выглядеть, как подросток в пубертатный период. Суперагент с содроганием присмотрелся к растению; умелая раскраска создавала иллюзию, что отвратительные волдыри перемещаются по мясистому стволу сами собой.

– И что это такое? – поинтересовалась Джинни, чей тон, не допуская разночтений, давал понять, что ей прыщавый кактус тоже не приглянулся.

– Это мимбулус мимблетония! – гордо сказал Невил, сияя так, словно он сам и вывел этот кошмар флориста. – Мне двоюродный дедушка Элджи прислал, из Ассирии. По его словам, такого даже в теплицах Хогвартса не держат!

– И я могу понять, почему, – наморщила носик Джинни. Мимбулус мимблетония пахла, как деревенский туалет после жаркого дня. Туалет, в котором, вдобавок ко всему, патетически утопилась крыса.

– Это волшебное растение? – поинтересовался Джеймс, на всякий случай отодвигаясь от столика.

– Нет, не волшебное, магическое. Я жду-не дождусь, когда покажу его профессору Стебель!

Джеймс поставил в уме закладку выяснить разницу между волшебным и магическим.

– И для чего оно нужно? Кроме как чтобы освежать воздух?

Джинни осторожно принюхалась и скривилась:

– Гарри, ты что? Этим – освежать воздух?

– Не этим, а после этого. В конечном итоге, в комнате, где побывало это растение, без проветривания не обойтись, верно?

Невилл обиделся из-за столь возмутительного пренебрежения чудесной мимблетонией:

– Оно делает массу всего! У него потрясающий защитный механизм! Подержи-ка Тревора.

Джеймс твёрдой рукой остановил Невилла:

– Слушай, э-э, Невилл, я понимаю, что тебе не терпится продемонстрировать нам защитный механизм этого прыщавого чудовища, но, может, ты подумаешь, почему он назван защитным?

– Потому что с его помощью растение защищается, – ответил Невилл, не оставляя попыток впихнуть жабу в руки Бонда. Предвидя такое развитие событий, суперагент сложил руки на груди.

– Правильно. Растение защищается. От созданий, которые собираются причинить ему вред. Чаще всего – путём поедания, но необязательно. Причём мы говорим о защите против существ, которых не отпугнул натуральный запах этого растения, – кстати, Джинни, не могла бы ты открыть окно? – это должны быть очень толстокожие и крайне малочувствительные животные. Ну-ка, Невилл, задачка на сообразительность: как магическое растение может отпугнуть большое, малочувствительное, а значит, бесстрашное создание, твёрдо вознамерившееся им перекусить?

– Мандрагора для этого использует убивающий вой, – с восторгом принял игру Невилл, – дьявольские силки душат жертву и ломают ей все кости… После этого жертва крайне редко нападает снова… Но у мимблетонии нет звукового органа или подвижных лиан… Может, она плюётся кислотой? Вроде как сок этих волдырей не ядовит, но я не знаю про его кислотность.

– Оглянись вокруг, Невилл, – предложил Джеймс, по-прежнему держа руки на груди. – Что ты видишь вокруг себя?

Невилл добросовестно огляделся.

– Это купе, – наконец, решил он с потрясающей для гриффиндорца догадливостью.

– Ты видишь здесь где-нибудь бетонные укрытия? Барьеры? Хотя бы пластиковые переносные пуленепробиваемые щиты?

Невилл отчаянно замотал головой:

– Гарри, что с тобой? Это же купе!

– Правильно. Тогда какого дьявола ты собираешься демонстрировать нам способности этого прыщавого вьюнка к самозащите, не зная толком, как он будет защищаться, и не представляя, как мы будем защищаться от его самозащиты?!

– Ой, и правда! Я не подумал! Спасибо, Гарри! – Невилл порывисто обнял Джеймса Бонда. Полузадушенный Тревор издал ушераздирающий квак, Невилл поспешно разомкнул объятия, схватил свою жабу и забился с ней в угол напротив Полумны, уставившись в окно.

Рон и Гермиона явились только через час. К этому времени тележка с едой уже проехала. Пожилая ведьма, продававшая еду с тележки, громко и неустанно восхваляла гоблинов, которые ввели в употребление банкноты и избавили её от необходимости таскать тяжёлые сумки с монетами.

– Умираю с голоду, – заявил Рон, пристроив своего филина рядом с Хедвигой на багажной сетке, взяв у Джеймса шоколадную лягушку и рухнув на свободное место рядом с ним. Он сорвал обёртку, откусил лягушке голову, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Тельце шоколадной лягушки конвульсивно подёргивало лапками в его ладони, пока Рон лениво пережёвывал голову. Джеймс Бонд поспешно отвернулся.

– У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, – сообщила Гермиона, садясь и пристраивая на колени толстого рыжего кота Живоглота. Вид у Гермионы был недовольный.

– Угадай, кто староста Слизерина, – предложил Рон, не открывая глаз.

– Малфой, – мгновенно ответил Джеймс, напрягаясь.

– И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, – язвительно сказала Гермиона. – Какая из неё староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке…

Мозг суперагента лихорадочно работал. После потери памяти никто не стал бы назначать старостой Гарри Поттера, но почему назначили Рона? Рона, не находившего ничего зазорного в метании навозных бомб в закрытом помещении, – назначить старостой, примером для школьников, ответственным за порядок? Джеймс Бонд был готов побиться об заклад, что Рон был не самым достойным учеником на факультете, если Гриффиндор по уровню хоть немного выше вечерней школы для малолетних преступников. Тогда, значит, это назначение было не наградой, а политическим решением. Что объединяло лучшего друга Гарри Поттера, лучшую подругу Гарри Поттера и злейшего врага Гарри Поттера, если в двух словах, начинающихся на Г и П?..

Мог ли Альбус Дамблдор повлиять на решения деканов факультетов, подать им свои идеи о правильных кандидатурах на должности старост? Учитывая, что Минерва МакГонагалл и Северус Снегг – рядовые члены возглавляемого им Ордена Феникса? Хм, а носит ли Папа Римский высокую шапку? Ответы на эти вопросы совпадают.

Джеймс почувствовал, что вокруг него плетётся паутина даже не одного, а нескольких взаимодействующих планов. Он уже мог с вероятностью примерно семьдесят два процента назвать двоих людей, дёргающих за ниточки своих паутин. Но время действовать ещё не пришло, слишком мало он знал о волшебном мире, слишком мало информации собрал.

– А кто у Пуффендуя? – спросила Джинни.

– Эрни Макмиллан и Анна Хобот, – ответил Рон. – То есть Ханна Аббот, – поправился он, получив тычок в рёбра.

– А у Когтеврана – Энтони Голдстейн и Падма Патил, – сказала Гермиона, потирая локоть.

– И в чём заключаются обязанности старосты? – поинтересовался Джеймс, изучая реакции своих друзей.

– Ну, мы должны время от времени патрулировать коридоры, – ответил Рон, посматривая на часы, – и мы можем наказывать людей за плохое поведение. Мне не терпится прищучить Крэбба и Гойла.

– Ты не должен злоупотреблять положением старосты! – резко сказала ему Гермиона.

– Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, – саркастически откликнулся Рон.

– Ты что, намерен опуститься до его уровня?!

– Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберётся до моих.

– Ну перестань же, Рон…

– Рон прав, – неожиданно вступился Джеймс. – Террор можно побороть только более жестоким террором. Мягкость и нежность – это, конечно, замечательно, но совершенно непрактично.

– Гарри, ты… – задохнулась от возмущения Гермиона. – Ты предлагаешь нам стать, как они?

– Нет, я предлагаю нам победить, – парировал Джеймс. – После того, как мы победим, мы вполне можем позволить себе стать белыми и пушистыми. Мы даже можем поставить на могиле Малфоя памятник из белого мрамора с золотыми прожилками и ежегодно возлагать к нему венки. Но всё это будет после победы. А до тех пор надо просто побеждать. Вырывая победу зубами, когтями и пинками. Не гнушаясь никакими методами. Любой метод оправдан, пока он ведёт к нашей победе.

Рон в поддержку Джеймса высоко поднял надкусанную, ещё трепыхающуюся лягушку:

– Бить лежачего неспортивно, зато эффективно и безопасно!

– Ушам своим не верю! – глаза Гермионы метали молнии, ладони сжали плечи. – Вы говорите, как настоящие слизеринцы!

– Даже у самого дурного противника можно научиться хорошим трюкам, – пожала плечами Полумна. – В конце концов, морщерогие кизляки в целях маскировки принимают обличье взрывопотамов, ведут себя точно так же, и совершенно неотличимы ни на вид, ни по повадкам, ни на вкус.