Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"
Автор книги: Алексей Бурштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 86 страниц)
Содержимое кабинета… Озадачивало. Все стены кабинета были заставлены шкафами; они ломились от изделий, которые с равным успехом могли быть украшением, оружием, предметами культа, декоративными вазочками или лабораторной посудой. У дальней стены располагался массивный письменный стол, заваленный пергаментами и свитками. Рядом с ним висела клетка Фоукса, ручного феникса директора, – сейчас, разумеется, накрытая плотным одеялом, спасибо Пивзу. Небольшая лестница вела на крошечное возвышение в углу кабинета, где размещалась личная библиотека Дамблдора, – очень скромная, там стояла всего пара книжных шкафов, но от этого возвышения буквально веяло какой-то злой силой, и по доброй воле Джеймс забираться на него не рискнул бы. Позади письменного стола виднелись ещё одни двойные двери, более простые; судя по Карте Мародёров, они вели в опочивальню директора (Джеймс предпочёл не задумываться, каким образом четвёрка юнцов сумела пробраться за них и убедиться, что там расположена именно спальня). Ещё в кабинете находился маленький мраморный столик; на нём красовались какие-то серебряные сосуды и стеклянные реторты, словно выдутые стеклодувом-астматиком во время приступа икоты. При виде некоторых из этих реторт Клейн залез бы в свою бутылку и заперся изнутри[133]133
В бутылке Клейна невозможно запереться изнутри, у неё только одна поверхность и нулевой объём. Но Клейна, увидевшего описанные реторты, это не остановило бы!
[Закрыть]. В широкой каменной чаше, стоящей на низкой подставке и украшенной жутко выглядящими рунами, медленно вращался серебристо-белый туман. На одном из шкафов лежала Сортировочная Шляпа. На стене над обязательным камином висела подставка, удерживающая огромный, богато украшенный меч.
Как всякий мальчишка, Бонд первым делом заинтересовался мечом.
Меч был оснащён претенциозной серебряной рукоятью, в которой красовались здоровенные рубины. «Наверняка фальшивые, настоящих рубинов таких размеров не бывает», – подумал Джеймс, заложив руки за спину, чтобы случайно не дотронуться до чего-нибудь и не включить возможную сигнализацию. Под рукоятью, на клинке, было выбито имя Годрика Гриффиндора.
«Мечам часто дают имена, – задумался Джеймс, выдёргивая из своей портупеи нитку и осторожно проводя ею по лезвию, – но обычно они выбиваются на рукояти, потому что рукоять видна из ножен. Если бы я хотел напугать потенциального задиру, я бы тоже выбил название меча на рукояти: задира увидит, что я ношу прославленный в веках „Бжейкуа-Бжашла”[134]134
Меч прославленного богатыря Цвицва, героя абхазского героического эпоса; одним касанием разрубал надвое толстые брёвна и отбивал огромные камни. Автор этих строк сомневается, что выбитое на рукояти название меча смогло бы остановить среднестатистического британского задиру, разве что этот задира предварительно полжизни изучал героические эпосы народов Кавказа. Бонду это название было известно только потому, что он интересовался оружием.
[Закрыть], и поостережётся нападать. Но какой смысл выбивать имя на клинке, причём даже не имя меча, а имя его владельца?! Или Годрик Гриффиндор был настолько безбашенным забиякой, что не рассчитывал остепениться и завести детей, которым можно будет потом передать меч?»
Нитка распалась на две части от малейшего касания лезвия. Бонд прищурился, разглядывая серый клинок в полумраке. «Сталь паршивая, – наконец, решил Джеймс[135]135
И был неправ, потому что меч Гриффиндора целиком серебряный. Но отличить хорошо начищенное серебро от плохой стали в полумраке и не касаясь объекта совершенно невозможно.
[Закрыть], – но режет превосходно. Значит, опять магия».
Как ни странно бы это прозвучало, но волшебник Джеймс Бонд не любил магию. Его слегка напрягала та лёгкость, с которой магия нарушала кажущиеся незыблемыми законы сохранения массы и энергии. Когда миссис МакГонагалл превращается в кошку, куда-то должны исчезнуть порядка сотни фунтов сухонькой женщины, плюс одежда, тугой узел волос и очки. Куда они пропадают? Откуда берутся вновь, когда кошка превращается обратно в миссис МакГонагалл? Что произойдёт со всем этим веществом, если скорняк отловит миссис МакГонагалл в кошачьем обличье и сошьёт из неё пару меховых наушников для Дамблдора? Если это вещество так и останется вне нашего мира, то не окажется ли, что какая-то часть упорядоченной информации (скажем, платье) бесследно испарилась? А ведь это серьёзнейшее нарушение принципов квантовой механики: информация не может исчезать бесследно[136]136
Это краткое изложение самой важной проблемы, стоящей на сегодняшний день перед квантовой механикой. Правда, квантовая механика оперирует понятием «чёрной дыры», но суть остаётся той же.
[Закрыть]. Каким образом волосы Минервы МакГонагалл приводят себя в порядок после превращения? У Джеймса не получалось привести причёску в приемлемое состояние и без всяких там превращений, а Минерве удаётся трансфигурироваться в кошку и обратно – и даже не растрепать свой узелок! Нет, честному британцу положительно надо держаться подальше от этой магии. Уж слишком она своенравна и необъяснима.
Тем временем мечу надоело, что его щекотят ниткой, и он вынес строгое предупреждение Бонду, долбанув его бледно-голубой искрой. Джеймс зашипел, больше от неожиданности, чем от боли, – удар был слабым, словно удар статического электричества. «Видимо, меч защищён от попыток до него добраться», – решил Бонд, признавая, что эта предосторожность отнюдь не лишняя, в школе-то…
Сделав сей многомудрый вывод, суперагент отошёл в сторону, достал из очередного кармашка своей портупеи механическую кинокамеру и начал съёмку всего интерьера. Механизм негромко стрекотал, идеально вплетаясь в храп портретов. Джеймс запечатлел весь интерьер, взял крупным планом меч, каменную чашу с курившимся в ней туманом, закрепил камеру у себя на плече и приступил к документам с рабочего стола директора. Каждый документ разворачивался при помощи пары карандашей, извлечённых из бездонной портупеи, и снимался на плёнку. Джеймс даже не пытался их прочитать – нет смысла тратить на это время; всё, что его касается, будет потом прислано ему же из Центра.
Как оказалось, предосторожность с карандашами была не лишней. Очередной развёрнутый пергамент, стоило Джеймсу бросить на него взгляд, полыхнул бледно-голубым пламенем, оставив от карандашей жалкие дымящиеся угольки, оканчивающиеся буквально в дюйме от пальцев Бонда.
Только недюжинное самообладание позволило суперагенту сдержаться и не высказать в одной ёмкой, но длинной и совершенно непечатной фразе всё то, что ему хотелось произнести. Изображённые на портретах великие маги прошлого замечательно продолжали спать под шум разворачиваемых пергаментов и шебуршание, доносившееся от рабочего стола; удар пламени из пергамента был почти бесшумным, но внезапно раздавшиеся проклятия могли навести их на мысль, что в комнате кто-то есть. Поэтому Джеймс Бонд ограничился страдальчески вздёрнутой бровью и быстро переложил пергаменты так, как они лежали раньше, замаскировав отсутствие испепелённого пергамента грудой других, более экстравертных документов.
Разобравшись с поверхностью письменного стола, Бонд проверил часы и прошёлся по комнате, не зная, чем ещё заняться. Внутрь ящиков письменного стола ему лезть внезапно расхотелось, да и вообще юношеский пыл авантюризма слегка поутих после двухфутового столба пламени из совершенно невинного на вид пергамента, чуть не оставившего будущих детей Бонда без отца. Защищать какие-то школьные отчёты заклинаниями такого уровня – при том, что меч всего-то щёлкнул предупредительной искрой… Или эти документы на столе были не просто школьными отчётами? Ну и что в таком случае можно сказать о Дамблдоре, хранящем сверхсекретные документы на столешнице письменного стола, а не в сейфе? Чем дальше, тем меньше Джеймс понимал магический мир.
Взгляд суперагента упал на Сортировочную шляпу, сиротливо заброшенную на шкаф. Джеймс подумал минутку, а затем тряхнул головой, решительно сдёрнул шляпу со шкафа и нахлобучил её себе на макушку.
– А, ты, наверное, хочешь узнать, в правильный ли факультет я тебя распределила? – зазвучал в его голове странный и какой-то очень матерчатый голос.
– Типа того, – осторожно подумал Джеймс.
– А ну-ка, посмотрим… – Джеймс почувствовал, как мягкие, матерчатые пальцы копаются в его голове, перебирая черты характера. – Так-так-так, очень интересный случай. Храбрости хоть отбавляй, хитрости и изворотливости тоже достаточно, и трудолюбие просто эталонное. Только не к каждому занятию. На самом деле, к весьма ограниченному числу занятий. Да ещё к таким, о которых мальчикам до совершеннолетия вообще знать не полагается… Умишко, правда, средний, поэтому в Когтевране тебе делать нечего. И куда же мне тебя определить?.. А куда я тебя определила, кстати?
– В Гриффиндор, – с улыбкой ответил шляпе Джеймс. – И, по-моему, совершенно напрасно. Гриффиндорцы, конечно, очень храбрые, но уж слишком прямолинейные и простодушные.
Шляпа на миг замолчала, просеивая характер суперагента через истёртую основу тысячелетней материи.
– Точно в Гриффиндор? – осведомилась она, изобразив мысленный аналог удивлённо вздёрнутой брови.
– Совершенно точно в Гриффиндор, – убеждённо ответил суперагент. – Кстати, что это вообще за претенциозность такая – алое на золотом? Выглядит, как в дешёвом борделе.
– А меня ни разу не надевали в дешёвый бордель, – рассеянно пожаловалась Шляпа, задумчиво копаясь в голове своего носителя. – Собственно, мой бывший хозяин вообще предпочитал любви войну… Говоришь, алое на золотом смотрится пафосно? Никакой утончённости, никакого изящества? Прямолинейность и простодушие? Так это и есть стиль Гриффиндора, пусть земля ему будет пухом… Знал бы ты, какая у него была аллергия на пух…
Шляпа снова замолчала. Очевидно, обнаруженное ей в голове суперагента всё меньше и меньше укладывалось в представления о мозгах среднестатистического подростка.
– Значит, джин с водкой, смешать, но не взбалтывать? Хотела бы я знать, что такое водка. С джиннами-то мы с Годриком знакомы, ух и покрошили мы их… А зачем ты пил джиннов? Чтобы усилить свои магические способности?
Джеймс напрягся. Чего доброго, эта ушанка вскроет его настоящего работодателя…
– Погоди-погоди, не так быстро, – попросил суперагент. – Ты лучше вот что скажи. Ты всегда тут сидишь?
– Ну, большую часть времени, – осторожно ответила Шляпа.
– И тебе не скучно? – выполнил классическую вербовочную подачу Джеймс.
Шляпа, хоть и была предметом одежды, заглотила наживку, крючок, грузило с поплавком и остановилась только на удилище:
– Да тут, блин, ваще нечем заняться. Я бы и рада пообщаться, только эти придурки на картинах меня не слушают. Фоукс, попугай этот недоощипанный, тоже всё норовит повыдергать из меня нитки себе на гнездо. Идиот, ведь знает же, что для гнезда феникса нужно асбестовое волокно, ну, или гранит. Скажи, по моему виду разве похоже, что я сделана из асбеста? Так что мне только и остаётся, что сидеть и сочинять песенки к Церемонии Сортировки.
– Да, твоя последняя песенка имела шумный успех, – выполнил вторую подачу Джеймс. – А откуда ты столько всего знаешь про историю? Особенно историю России? Да и откуда тебе известно, что происходит сейчас в мире вокруг тебя? Ты же ни с кем не общаешься, сама сказала.
– Я же не всегда работаю Шляпой! – гордо ответила Шляпа. – И не всегда занимаюсь сортировкой. Я, в конце концов, личность. Осознающая себя сущность. Поэтому имею право на отпуск, который могу проводить так, как захочу.
В мозгу Джеймса Бонда одна за другой возникли яркие картинки: тиара Папы Римского Сильвестра II[137]137
Один из самых влиятельных Пап в истории Католической Церкви. Покровитель наук, ввёл в обиход арабские цифры вместо римских, десятеричную систему исчисления; изобрёл счёты, небесную сферу, астролябию; боролся с коррупцией среди духовенства. Из-за своих знаний, намного опередивших время, его обвиняли в занятиях магией и в связях с дьяволом.
[Закрыть], треуголка Наполеона I, охотничья шляпа Робин Гуда, цилиндр Авраама Линкольна, куфия Ясира Арафата, гейбл Марии I Кровавой, кепка Ленина, берет Эрнесто Че Гевары, котелок Чарли Чаплина, старуха Шапокляк…
– То есть… – прозрел суперагент – …Ты поёшь здесь песенку, а остальной год развлекаешься в мире маглов под видом головного убора? Наверняка, нашёптывая им всякие интересные мысли…
Сортировочная Шляпа попыталась покраснеть:
– Не всегда. Достаточно редко, на самом деле. У меня не такие уж частые отпуска. – Тут Шляпа сообразила, что оправдывается перед пятнадцатилетним сопляком: – Должна же я как-то развлекаться! Тут, в школе, тоска смертная.
Джеймс Бонд не замедлил выполнить третью подачу:
– А что директор? Он тебя не развлекает?
– Дамблдор-то? – Шляпа хихикнула. – Да он вообще себе на уме. Что-то вычерчивает за своим столом, в Омуте Памяти шарится… Весь в делах, весь в заботах!
– В чём шарится?
– Да вон, чаша стоит, видишь? В ней директор переживает заново свои воспоминания. Ну, чтобы не загружать свою память ненужными мыслями и воспоминаниями, маг может вынуть часть дум из своей головы и сохранить их отдельно. Вон, целая батарея бутылочек в шкафу выставлена. Их можно вылить в омут памяти и пережить снова, одному или в компании. Как кинофильм, – ты ведь рос у маглов, и знаешь, что является для них важнейшим из искусств?
Джеймс замер с открытым ртом.
Значит, сохранённые воспоминания одного из самых могущественных волшебников современности, да? И каждый маг может вот так сохранять свои воспоминания? Не опасаясь, что что-то забудется, упустится, исказится? А потом продемонстрировать их… Компании… Широкой публике? И те будут видеть все детали, словно это они там присутствуют?
Бонд мгновенно представил себе переворот, который это нехитрое, по виду, приспособление произведёт в индустрии развлечений. У него, конечно, были какие-то накопления на чёрный день, но агент мог узнать золотую жилу, когда спотыкался об неё и вспахивал носом самородки величиной с лошадиную голову[138]138
И то не факт. Горячо рекомендую прочитать начало книги «Бриллианты навсегда»: «Хороший бриллиант?» – «Отличный, – сказал Бонд. – Наверное, стоит кучу денег». – «Да. Несколько фунтов за огранку, – сухо сказал М. – Это кварц».
[Закрыть].
– Спасибо, Шляпа, ты мне очень помогла! – горячо поблагодарил Джеймс Бонд. – Знаешь, если тебе очень скучно, я мог бы время от времени заходить и разговаривать с тобой… Если хочешь, конечно.
– Ну… – Шляпа осеклась. Ещё ни разу на её памяти маг в здравом уме и твёрдой памяти не предлагал беседу предмету одежды. С другой стороны… – Если тебе будет не сложно. Понимаешь, тут в самом деле нечем заняться, а до следующего отпуска ещё немалый срок.
– Замётано, – мысленно осклабился Джеймс. – Только, прошу, ни слова Дамблдору. А то он почему-то нервничает, когда ученики забираются в его кабинет.
– И в самом деле, – усмехнулась Шляпа, – что в этом такого? Ладно, не боись, я буду нема, как… Э-э-э… Скажи, ты точно уверен, что я распределила тебя в Гриффиндор? Просто в Слизерине ты добился бы…
Джеймс со всем возможным почтением снял Шляпу с головы, забросил её на место, постаравшись придать этому натюрморту нетронутый вид, и подошёл к шкафу с воспоминаниями. Значит, все… Ну ладно, не все, но значительная часть мыслей и воспоминаний Дамблдора стоит, разлитая в бутылочки по четверть пинты? Интересно, есть ли здесь какая-нибудь дополнительная защита, или профессор Дамблдор настолько уверен в себе, что считает, будто бы общей защиты на входе в его кабинет будет достаточно?
Суперагент достал ещё один карандаш, подцепил ручку и потянул на себя дверцу шкафа. Та, еле слышно скрипнув, распахнулась. В воздухе резко запахло озоном.
Если бы Бонд дал себе труд подумать хоть немного, он бы сообразил это и сам. Ведь все пушинки, пёрышки и предательский коврик, которые он так лихо обошёл на входе в кабинет, не защищали от нежелательного проникновения, а только информировали вернувшегося Дамблдора о том, что в кабинет кто-то вламывался. Но в случае с сохранёнными воспоминаниями этого было мало. Злоумышленник, открывший этот шкаф, мог получить доступ к самым важным знаниям директора, самым ценным, раз уж тот решал сохранить их в бутылочках, не доверяя собственной голове, – и что, директора удовлетворило бы простое знание, что кому-то это удалось?!
В следующий миг Джеймс с удивлением обнаружил себя в полёте, ныряющим за тяжёлый письменный стол. Инстинкты суперагента перехватили управление и заставили тело повиноваться, не обращая внимания на его жалкие потуги возразить, что оно, мол, не тренировано, и вообще таких упражнений ещё не проходило…
Затем кабинет превратился в огромный барабан, по которому врезал злобный горный тролль. По крайней мере, так показалось Джеймсу. Очевидно, этот горный тролль одновременно увлекался фотографией, потому что в свете сопровождавшей громовой удар вспышки Джеймс увидел внутреннюю обстановку кабинета – сквозь плотно зажмуренные веки… И дюйм тяжёлых дубовых досок столешницы.
Пыль потихоньку начала оседать, и Джеймс рискнул выглянуть из своего укрытия. Окружающая обстановка больше не напоминала лабораторию алхимика; больше всего она теперь напоминала временный барак-цель на танковом полигоне после окончания учений. Низкий мраморный столик, стоявший посреди кабинета, рассыпался крошкой, стоявшие на нём серебряные приборы растеклись по каменному полу весело блестящими лужицами, над которыми курился пар. Чаша Омута Памяти почти не пострадала, только серьёзно закоптилась с одной стороны, и из неё вынесло взрывной волной всё содержимое. В стене напротив шкафчика с воспоминаниями красовалась сквозная дыра, и свежий ночной ветерок радостно выдувал остатки тепла из кабинета.
Джеймс сглотнул в попытке снова начать слышать и выпрямился, вставая из-за массивного стола. Груды пергаментов и свитков, ранее живописно разбросанные по поверхности стола, сейчас не менее живописно покрывали пол под столом, вокруг стола, и немного стены и потолок во всех направлениях. Некоторые пергаменты тлели. Другие, с наложенными на них охранными чарами, лениво самоуничтожались, – на глазах у Бонда один свиток внезапно решил покончить с собой и превратился в слепяще-белый шар огня, вырезав в каменном полу, куда его забросило взрывом, идеальную полусферу. Близкий взрыв заставил сработать охранные чары на ещё нескольких пергаментах. В общем, звуковое сопровождение соответствовало празднованию Нового Года в суровой глубинке, где ещё не запрещены китайские праздничные хлопушки.
Суперагент сглотнул ещё раз, но шум в ушах не затихал. Как будто морской прибой… Только откуда здесь взяться морю? Или шум толпы… Но откуда здесь взяться толпе?
На глаза Джеймса попался тлеющий портрет, сорванный взрывом со стены…
…Интересно, мог ли громкий «бум», мощности которого хватило, чтобы пробить полуметровую стену башни, разбудить спящих на портретах людей? Риторический вопрос, конечно. Интересно, они сразу предупредили Дамблдора о вторжении? Тоже риторический вопрос. Так что же делать? Хм, ещё более риторический вопрос. Если Бонда застанут на месте происшествия, его дальнейшая судьба может быть очень незавидной. Зато короткой.
Джеймс потряс головой. Лёгкая контузия, вызванная близким взрывом, исчезла. Пора было заниматься тем, что получалось у Бонда лучше всего: уносить ноги. Но сперва…
Суперагент подошёл к шкафу, оставшемуся стоять с открытой дверцей. Шкаф выглядел абсолютно невинно. Джеймс взял выручивший его карандаш, потыкал в бутылочки, уронил одну из них. Чувство близкой опасности кольнуло его под лопатку, и Бонд, не выдержав, сгрёб столько воспоминаний, сколько поместилось в руки.
За закрытыми дверями спальни послышался хлопок аппарации. «Значит, врали нам про антиаппарационный щит», – мимоходом подумал суперагент, лихорадочно распихивая бутылочки с воспоминаниями по карманам портупеи. – «Видимо, на директора общие правила не распространяются». За дверью во внутренние покои послышались торопливые шаги, и одновременно за пустым дверным проёмом раздался скрип пришедшей в движение лестницы. А Бонд едва только успел освободить одну руку…
Через несколько секунд сквозь двери в обоих концах кабинета войдут очень сильно раздражённые, взрослые, опытные маги. Что делать? Колдовать? Будучи недоучкой, выйти против опытного мага? Смешно. Применить магловское оружие? После того, как он продемонстрировал своё умение метать ножи на уроке Защиты от Тёмных Искусств, – это означало просто расписаться в личности нападавшего. Что же делать?.. Неужели карьера великого шпиона экстра-класса окончится вот так, бесславно, в почти родной Шотландии?
Шаги затихли прямо за внутренней дверью, заскрипели засовы. Почему засовы обязательно должны так мерзко скрипеть? Или это что-то вроде отличительного знака, сразу дающего понять, что сей засов – не просто кусок металла в трёх петлях, но элемент внутренней обороны средневекового замка, чуть ли не служака госбезопасности? И зачем навешивать на дверь между кабинетом и спальней столько разных засовов? Впрочем, сейчас чем их больше, тем лучше… И никакого оружия рядом, даже меч с подставки над камином схватить нельзя!.. Думай, Джеймс, думай… Или можно?.. Ведь Рон же рассказывал что-то… Тайная Комната, поединок с василиском…
Бонд, по-прежнему удерживая одной рукой десяток бутылочек с воспоминаниями, второй сорвал со шкафа Сортировочную Шляпу, зажал её под мышкой, вытянул руку вертикально вниз, зажмурился… Отбросил шляпу обратно на шкаф.
Дверь внутренних покоев открылась. В проёме стоял Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор собственной персоной, – в тёмно-синей мантии с золотыми звёздами, в знаменитых очках в виде полумесяцев, со всемирно известной бородой, перевитой золотой цепочкой и заткнутой за пояс, и в состоянии холодной ярости. Напротив него стояла закутанная в тёмную облегающую одежду фигура, одной рукой прижимающая к груди десяток очень знакомых бутылочек, а в другой держащая наизготовку меч Годрика Гриффиндора.
– Ты кто такой?! – изумился Альбус, поднимая свою волшебную палочку.
Его противник не стал тратить время на разговоры. Тяжёлый древний меч коротко свистнул, клинок описал сверкающий полукруг, целясь в шею мага. Альбус почти машинально отмахнулся, меч отлетел от внезапно сгустившегося воздуха, словно на его пути встала каменная глыба.
Фигура в тёмном, казалось, именно на это и рассчитывала. Она крутнулась на месте, используя инерцию отбитого выпада, прижала меч ко лбу, ускоряя разворот, и прыгнула в сторону – туда, где ветерок легонько шевелил взрывоопасные пергаменты, проникая сквозь метровую дыру в древней кладке.
Незваный гость не стал останавливать собственное вращение; инерция разворачивала его, и в дыру он влетел уже совершив почти полный оборот, спиной вперёд, лицом к директору. Альбус бросился следом, но внезапно рука гостя пришла в движение, и длинное лезвие магического меча остро свистнуло у самого лица волшебника. Дамблдор еле успел затормозить, чтобы не напороться на хищное остриё. Бонд, может, был не слишком искусным магом, но о поединках на мечах он знал всё.
Тёмная фигура пролетела сквозь дыру в стене и растворилась в ночном мраке.
В дверной проём вбежала Минерва МакГонагалл. В наспех накинутой мантии, с растрёпанными волосами, сжимающая в руке волшебную палочку, она представляла собой поистине леденящее кровь зрелище.
– Альбус? Что здесь произошло? Пожиратели?
– Нет, Минерва, не пожиратели, – Дамблдор осторожно выглянул из дыры. Разумеется, снаружи было темно, как ночью, но это проблема решаемая: – Люмос максима! Минерва, собери наших, надо немедленно обыскать всю территорию замка! Подними старост, нам необходимо выяснить, кто из учеников сейчас не в спальне! Этот гад украл у меня почти все воспоминания! Минер… На что ты там смотришь?!
Минерва, в ужасе прижимая ладошку ко рту, показала второй рукой. Зажатая в ней волшебная палочка дрожала. В открытый проём вбежал Северус Снегг, бросил взгляд на присутствующих и остановился, словно налетев на каменную стену. Следовавшая за ним Долорес Амбридж в мерзопакостной розовой мантии гнусно захихикала. Дамблдор оглядел себя и заковыристо выругался.
Меч, свистнувший возле самого лица, прошёл под подбородком. Краса и гордость Альбуса Дамблдора, его борода, была косо обрезана в дюйме от челюсти, и теперь свисала из-за пояса. Золотая цепочка по-прежнему удерживала волосы вместе.
Джеймс Бонд отбросил сослуживший свою службу меч подальше, – ещё не хватало мотаться вокруг башни шотландского замка с неестественно острой железякой в руке. Бесшумный пиропатрон сработал, как надо, гарпун легко вонзился в старый камень, и сейчас суперагент, подобно пауку, спускался вниз на тонкой полимерной нити. Попутно он рассовал по карманам оставшиеся у него бутылочки. Джеймс был доволен собой. Оттолкнувшись от стены, он рыбкой вошёл в брызнувшее цветными осколками окно, быстро сориентировался и задал стрекача в сторону башни Гриффиндора.
Оставшийся за его спиной тонкий полимерный шнур, вступив в реакцию с кислородом воздуха, некоторое время разогревался, а потом бесследно растаял, испустив лёгкий белый дымок. Добравшаяся до гарпуна волна жара воспламенила магний в составляющем его сплаве, и гарпун исчез в короткой белой вспышке, – абсолютно, впрочем, незаметной в ослепительном сиянии «Люмос максима». Та же судьба постигла хитроумную снасть, с помощью которой Бонд форсировал лестницу к кабинету директора.
Означенный директор ходил по кабинету взад и вперёд, напоминая тигра, которого кто-то рискнул дёрнуть за боро… За хвост. Ногами он отбрасывал со своего пути пергаменты. Часть из них по-прежнему взрывалась, сгорала, таяла и растекалась лужицами, но уже значительно реже, чем раньше, – основное число секретных документов за это время успело самоуничтожиться. Дамблдор не обращал на попытки документов сохранить секретность никакого внимания, в отличие от Долорес Амбридж, глаза которой бегали по кабинету, пытаясь найти хоть какой-нибудь компромат.
– Поднять всех! – рычал Дамблдор. – Филча ко мне! Пусть проверит ворота! А потом пусть навесит обратно двери кабинета – и на этот раз пусть закрепит их как следует!!! Я хочу знать, каким образом этот бандит смог проникнуть в мой кабинет, не подняв тревоги! Найдите мне Пивза, пусть этот полтергейст-недоучка объяснит мне, почему он решил занавесить все портреты в моём кабинете именно сегодня! И я хочу знать, что за фигня стрекотала у этого бандита на плече! Поднимите всех учеников, я требую, чтобы каждое существо в этой школе предоставило мне поминутный отчёт за всю прошедшую ночь!
– Сэр, это совершенно излишне, – робко возразил Северус. – Не каждое.
Альбус замер на месте и устремил ледяной взгляд на Снегга.
– Ты догадываешься, кто это мог быть? Кто-то из твоих? Малфой? Клянусь, я этого хорька с глиной смешаю и эту дырку им заделаю!.. Может, ты даже знаешь, что за штука была у него на плече?
– Нет, совсем нет, – хохотнул Северус, но мгновенно осёкся. – Малфой тут ни при чём, и любой другой слизеринец тоже. Простая логика, на самом деле. Вам отрезали бороду, – очевидно, одним взмахом. Я вижу, что в кабинете не хватает меча Годрика Гриффиндора. Снять его с подставки без вашего, профессор, разрешения невозможно, но ведь его можно добыть и другими способами… Сортировочная Шляпа лежит не на том шкафу, на который Минерва положила её после церемонии сортировки, и я уверен, что если мы спросим Шляпу, она подтвердит мои выводы. И все мы знаем, что только истинный гриффиндорец может в час острой нужды извлечь меч Гриффиндора из Сортировочной Шляпы.
Северус откинулся на спинку чудом уцелевшего кресла, наслаждаясь своим триумфом:
– Профессор, вас отбрил истинный гриффиндорец. Вот и ищите своего истинного гриффиндорца, господа.
