Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"
Автор книги: Алексей Бурштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 86 страниц)
После обеда Бонд с опаской отправился на прорицания. Это был первый изучаемый им предмет, аналогов которому в мире маглов не было. С помощью Рона Джеймс нашёл Северную Башню и первым поднялся в полумрак кабинета прорицаний, в котором царил стойкий дух благовоний.
– Здравствуйте, – сказала профессор Трелони своим обычным голосом – глухим, потусторонним. – Добро пожаловать в новом учебном году на урок прорицаний. Все каникулы я, конечно, внимательно следила за вашими судьбами, и мне приятно видеть, что вы благополучно вернулись в Хогвартс – о чем я, разумеется, знала заранее.
– На столах перед вами лежат экземпляры «Оракула снов» Иниго Имаго. Толкование сновидений – важнейший способ заглянуть в будущее, и вполне вероятно, что наше владение этим разделом ясновидения будет проверено на экзаменах по СОВ. Хотя, конечно же, я не считаю, что экзаменационные успехи или неудачи играют какую-либо роль, когда речь идет о священном искусстве прорицания. Для тех, у кого есть Зрячее Око, оценки и аттестаты значат очень мало. Но, поскольку директор считает нужным подвергнуть вас экзаменационным испытаниям…
Она позволила голосу мягко сойти на нет, давая всем понять, что, по мнению профессора Трелони, ее предмет выше таких пошлых материй, как экзамены.
Джеймс Бонд ошарашенно посмотрел на Рона. Тот схватился за книгу и начал ожесточённо её листать. Бонд подумал и поднял руку:
– Профессор Трелони?
– Да, мистер Поттер, я предвижу ваш вопрос. Мой ответ – нет.
– Я хотел спросить только, знаете ли вы, какие темы будут у нас на СОВ, – обескураженно продолжил Бонд.
Трелони споткнулась и повернулась к Бонду:
– Мой дорогой, я, конечно же, знаю, какие темы вам предстоят. Но я не имею права вам этого рассказывать. Поэтому я и ответила вам «Нет».
– Но, зная, какую тему у нас будут спрашивать, вы можете обучать нас в основном этой теме, – указал Бонд, – не в ущерб другим, разумеется. Это позволит нам лучше сдать СОВ, и положительно отразится на вашей профессиональной репутации… А?
Сивилла Трелони в ярости была похожа на разъярённую стрекозу:
– Мистер Поттер, если эта идея пришла в голову вам, то не надо думать, будто все остальные в этом мире более глупы! Разумеется, никто сейчас не может знать наверняка, какие темы будут даны на СОВ в конце года. Потому что существует немало магов, владеющих благословленным искусством созерцания будущего, и некоторые из них, будучи не связаны этическими нормами учителя, подобно вашей покорной слуге, могли бы открыть их своим родственникам или знакомым. Если бы темы СОВ были однозначно определены за десять месяцев до их начала, это дало бы необоснованное преимущество некоторым ученикам. Поэтому темы СОВ определяются совершенно случайно магически защищённым методом в ночь перед экзаменом, а на время экзаменов на экзаменационные залы навешиваются заклятия, препятствующие ученикам проникать сквозь завесу времени и увидеть свои действия на экзамене. К сожалению, даже у самого превосходного ясновидения есть свои пределы, мистер Поттер, и предвидеть результаты случайного выбора ученики не смогут. А мы, учителя, связаны правилами профессии, и не имеем права раскрыть эти сведения ученикам. Это отвечает на ваш вопрос, мистер Поттер?
Джеймс Бонд суммировал вываленный на него ушат знаний: во-первых, предвидение будущего – не редкость, во-вторых, темы экзаменов не определены вплоть до ночи перед экзаменами, и в-третьих, профессор Трелони не горит желанием ему помогать.
– Почти, профессор. Но, скажите, разве не странно, что мы, маги, не занимаемся предсказаниями событий глобального масштаба?
– Что вы имеете в виду, Поттер?
– Ну, самое простое и лёгкое, – предсказать конец света, – ответил воодушевлённый Бонд, не обращая внимания на то, что Рон дёргает его за рукав мантии и корчит страшные рожи. – Столкновения с гигантским астероидом, вроде планеты Нибиру. Космические катастрофы. Искривление плоскости эклиптики. Мировые войны. Извержения супервулканов. Такие мощнейшие катаклизмы, наверняка, оставляют свой след в материях, видимых Третьему Глазу!..
– Разумеется, оставляют, – кивнула Сивилла с довольным видом. – Планета Нибиру у меня запланирована на 2012-й год.
– И их, наверное, легко заметить, – продолжил Бонд. – Столь масштабные эманации смерти и разрушений…
– Не слишком сложно – для знающего, – подтвердила Сибилла.
– Тогда давайте предсказывать их! А ониромантией[83]83
Предзсказание будущего по сновидениям.
[Закрыть] займёмся потом!
Джеймс Бонд уже предвкушал лавры великого разведчика, выведавшего планы противника ещё до того, как эти планы у противника появились.
– Для знающего, мистер Поттер, – повторила профессор Трелони. – Чтобы стать знающим, вам надо долго и упорно тренироваться, чтобы раскрыть пошире ваш Третий Глаз. И ониромантия замечательно подходит в качестве средства для тренировки. А теперь, если вы уже закончили критиковать мой выбор учебного материала, откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. А затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.
К сожалению, это был одинарный урок, а не сдвоенный. Как ни хотелось Бонду побольше узнать о методиках предсказания будущего, когда они закончили читать предисловие, на собственно толкования сновидений осталось минут десять, не больше.
Рон уныло посмотрел на Невилла, увлечённо рассказывающего Дину Томасу свой недавний кошмар. Исходя из сюжета, шляпа бабушки Невилла, вооружённая садовыми ножницами и париком Снегга, гонялась за Невиллом по классу трансфигураций, потому что тот опять потерял Вспомнивсётель.
– Ну, давай ты, что ли, – Рон со вздохом перелистнул сонник на оглавление. – Я снов никогда не запоминаю.
Джеймс Бонд задумался о сюжете для толкования.
Толкование «сна» «Бонда»
– И, значит, ты, вместе с красавицей-агентессой НАБ, выпал из самолёта?
– Да, но не просто так, а на вертолёте, – ответил Бонд. – И мы полетели прямо вниз, и неизбежно разбились бы[84]84
Джеймс Бонд пересказывает события, показанные в фильме «Умри, но не сейчас».
[Закрыть].
Весь класс, затаив дыхание, слушал сон Гарри Поттера. Сивилла Трелони при неярком свете умудрялась даже делать какие-то заметки.
– Но я сумел запустить двигатель, и мы, чудом избежав падения, совершили мягкую посадку.
– А тот парень, Густав Грейвс?
– Я выдернул у него кольцо парашюта, и его вытащило из самолёта, затянуло в турбину двигателя, и… В общем, он не выжил.
– А спутник, вооружённый лучом концентрированного солнечного света?
– В тот момент, когда Густава Грейвза – то есть Тан-Сун Муна – размололо турбиной, управляющий модуль на его руке тоже был уничтожен, и коды управления «Икаром» были потеряны, – объяснил Бонд. – Сбить мы его, конечно, не могли, потому что система самозащиты у него никуда не делась. Так и оставили мотаться на орбите. Рано или поздно он затормозится о верхние слои атмосферы, упадёт и сгорит.
Воцарилась тишина.
– Это самый потрясающий сон, который я когда-либо слышала, – вздохнула Парвати Патил. – Он, конечно, немного кровав, но весьма захватывающ. Особенно эта финальная битва на разваливающемся самолёте.
– Да, нам тогда пришлось нелегко, – взгляд Бонда затуманился, и он машинально потёр места синяков, давно исчезнувших с совсем другого тела.
Сивилла Трелони прочистила горло, распространяя вокруг себя запах дешёгого хереса:
– Мистер Поттер, спасибо за увлекательное повествование. Пять баллов Поттеру за богатый материал для исследования и ещё пять баллов Гриффиндору за прилежность и успехи в учёбе.
– Народ в холле, наверное, обалдевает, – шепнул Рон. – Наши рубины в песочных часах так и мечутся туда-сюда: пять вниз, ещё пять вниз, пятнадцать вверх, десять вниз… И всё с твоим именем!
– Поскольку у нас осталось совсем немного времени до звонка, я сама истолкую вам этот сон. В самом начале Гарри Поттеру приснился взрыв, – это символ смерти и разрушения. Этот взрыв впечатал в лицо помощника главного злодея алмазы – алмаз, будучи самым твёрдым природным веществом в мире[85]85
Тут Сивилла ошибается. Самое твёрдое природное вещество – фуллерит, состоящий из того же углерода – в полтора раза твёрже алмаза. Кроме того, существуют ещё нитрид бора и лондсдэйлит, каждый из которых твёрже алмаза.
[Закрыть], является естественным средством разрезания, обрывания, представляет собой символ смерти и разрушения. Затем Гарри Поттер попытался сбежать на надувной лодке по воде, а вода, которая всё скрывает, всё уходит в неё бесследно, является символом смерти и разрушения.
– По грязи, – уточнил Бонд. – Гарри Поттер сбегал на лодке с воздушной подушкой по грязи.
– Грязь, которая может замарать всё, что угодно, подобно смерти, являющейся концом всего сущего, показывает, как неотвратима смерть, и потому является символом смерти и разрушения, – не моргнув глазом, продолжила Сивилла. – Его лодка падает в водопад, а вода является символом смерти и разрушения. Потом Гарри Поттера четырнадцать месяцев пытали укусами скорпионов, – символом чего является скорпион, Парвати?
– Смерти и разрушения! – пискнула девочка, обожающими глазами глядя на впавшую в транс учительницу.
– Верно! Затем Поттер сбегает из больничной палаты на корабле, прыгая в воду, которая, как мы знаем… Затем – Куба, где проводятся операции генной терапии, что бы это ни было. Любые операции связаны с телом, а тело имеет обыкновение умирать и разрушаться. Густав Грейвс, миллионер, владелец алмазных копей, а алмаз… Его прыжок с парашютом – фактически, падение с большой высоты, которое зачастую оканчивается… Поединок на мечах с Поттером, а мечи, предназначенные для обрывания жизней, символизируют смерть…
За стенами полумрачного кабинета раздалась трель звонка.
– …И разрушение. Вот в таком вот аспекте, – оборвала себя на взлёте профессор Трелони. – Ваше домашнее задание: начинайте вести дневник сновидений. Через месяц сдадите мне дневник с указанием точной даты сновидения, полным и подробным его описанием, и истолкованием согласно соннику Индиго не меньше чем на пять дюймов каждое. И учтите, я не поверю, что в вашем возрасте вам снятся сны реже, чем раз в два дня. Урок окончен!
Сивилла растворилась среди цветастых занавесей, и ребята загалдели, собирая вещи.
– Смерть и разрушение? Она серьёзно? – кипятился Бонд. – Я же в конце целую страну спас!
– Ну, Густав Грейвс ведь умер, – указал Рон. – А самолёт разрушился. А что, у маглов правда есть такие штуки, которые без магии по небу летают? И как они не падают? Надо будет у папы спросить. Да ладно, не обращай внимания, – пихнул он друга кулаком в плечо, – Сивилла считает день прожитым зря, если не предскажет кому-нибудь мучительную смерть от совершенно необычайных причин. В прошлом году она предсказала Невиллу, что его на пиру в честь окончания учебного года съест огромная полуразумная зефирина!
– И что, съела? – рассеянно поинтересовался Джеймс, стоя прямо за Невиллом в ожидании своей очереди на спуск по лестнице.
– Нет, на пиру нам подали зефир, и Невилл одну штучку съел, – ответил Рон. – После чего Сивилла сказала, что она предсказала, в принципе, правильно, только в знаке ошиблась, – кто и кого. Но относительная огромность съедающего относительно съедаемого и полуразумность совпали.
Первый урок Защиты от Тёмных Искусств
Когда они вошли в класс защиты от Темных искусств, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом.
На ней была уже знакомая пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал чёрный бархатный бант. Невольно Бонд задумался о большой мухе, по глупости усевшейся на голову крупной розовой жабе.
В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется.
– Здравствуйте! – сказала она звонким голосом, когда ученики расселись по местам.
Несколько человек пробормотали в ответ:
– Здравствуйте.
– Стоп-стоп-стоп, – сказала профессор Амбридж. – Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас встать, поклониться и ответить: «И вам желаем здоровьичка, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!
– Здрав-жлав-проф-Ридж! – проскандировал класс.
– Вот и хорошо, – сладким голосом пропела профессор Амбридж. – Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья вынем.
Джеймс Бонд, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер обменялись угрюмыми взглядами. Вне зависимости от того, по какой причине помрачнели его друзья, суперагент знал: занятие, посвящённое защите от чего бы то ни было и не включающее в себя практическую часть, обречено на провал. Насколько агенту было известно, маги, тем более школьники, защищались исключительно с помощью волшебных палочек. По-видимому, практическая часть, если и будет, начнётся после основательного изучения теории. Как британец, Бонд только приветствовал подобный последовательный подход, но как сорвиголова с лицензией на убийство, испытывающий органическую неприязнь к чтению любого рода инструкций, он испытывал к подобной расстановке приоритетов глубочайшую идиосинкразию.
Профессор Амбридж вынула из сумочки необычно короткую волшебную палочку и резко ударила ей по классной доске. Доска заскрипела и выдавила из тёмных глубин на поверхность аккуратные слова:
«Защита от Тёмных искусств. Возвращение к основополагающим принципам».
– Возвращение? – громко зашептал Симус. – Возвращение?! Можно подумать, мы с кем-то, кроме профессора Люпина, отходили от этих принципов хотя бы на полшага!
Розовая жаба с чёрной мухой на макушке, не оборачиваясь, взмахнула палочкой в сторону класса. Сноп ярко-пурпурных искр завис над Симусом.
– На первый раз я тебя прощаю, но на будущее – запомните: каждый, кто заговорит без разрешения, – профессор Амбридж соизволила повернуться к классу лицом, – будет выдворен из классной комнаты до конца урока. Что не освобождает его или её от необходимости принести мне к следующему уроку полный конспект всего нового материала, который я преподам, и сделанное домашнее задание. Особо хочу отметить, что домашнее задание будет оценено на один балл ниже. Для тех, кто меня не слушает, поясню: любое слово, произнесённое без моего разрешения, означает прорву работы, за которую вам поставят низкую оценку. Мы поняли друг друга?
По классу пробежало утвердительное бормотание.
– Мне кажется, надо попробовать ещё разочек, – сказала профессор Амбридж. – Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: да, профессор Амбридж, или нет, профессор Амбридж. Итак: мы друг друга поняли?
– Да, профессор Амбридж, или нет, профессор Амбридж, – в едином порыве грянул класс.
– Что?! – глаза жабы попытались вылезти на лоб.
– Вы ведь тоже не оставили нам выбора, – объяснил Симус.
– И нас покидает… Как тебя зовут? Симус Финниган! До свидания, мистер Финниган. К следующему уроку я жду от вас конспект и домашнюю работу, за которую вы получите не больше «Выше ожидаемого», даже если напишете «Превосходную» работу. Чтобы получить разрешение говорить, вам надо всего лишь поднять руку и подождать, пока я к вам обращусь. Всё ясно?
– Да, профессор Амбридж, – ответили ученики хором. Симус Финниган громко хлопнул дверью, но Долорес Амбридж даже бровью не повела:
– Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение Защите от Тёмных искусств было довольно-таки отрывочным и фрагментарным, не правда ли? – сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. – Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.
Профессор постучала по доске, и та с хрипами и стонами явила слова:
«Цели курса:
1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.
2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.
3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования».
Ученики переписали цели с доски в пергаменты. Затем Амбридж попросила:
– Откройте, пожалуйста, наш одобренный Министерством учебник «Теория защитной магии» Уилберта Слинкхарда на пятой странице и прочтите первую главу: «Основы для начинающих». И если кто-нибудь произнесёт хоть слово без разрешения, он пойдёт составлять компанию мистеру Финнигану.
Джеймс Бонд открыл учебник и попробовал начать читать. Перелистнул несколько страниц. Перевернул учебник вверх ногами, – понятнее от этого текст не стал. Пролистал его весь в поисках иллюстраций. Иллюстраций не было. Суперагента это не успокоило.
Текст был написан совершенно зубодробительным языком. Предложения короче шести строк отсутствовали как класс. Расстановка знаков препинания подчинялась строгим правилам предрождественской распродажи: расставил сорок штук – получаешь право расставить ещё двадцать бесплатно, торопитесь, срок предложения ограничен. Вдобавок, автор текста постоянно менял времена повествования, используя сложные и громоздкие грамматические конструкции; текст пестрел архаизмами, перекрёстными ссылками, врезками, номерными сносками вниз страницы и буквенными сносками в конец каждой главы. Индекс упоминаемых тем находился сразу за оглавлением, в конце книги, и завершался здоровенным сводом терминов и определений, которые было необходимо знать, чтобы хоть как-то понимать написанное. Этот наиважнейший текст – список терминов и определений – мало того, что был сдвинут в конец, так ещё и был рассортирован не в алфавитном порядке, а по номеру страницы с первым упоминанием объясняемого термина. Из-за толстого индекса тем и списка терминов оглавление, завершающее текст учебника, оказалось сдвинуто к середине книги и располагалось примерно на пятисотой странице из семисот; оно было написано точно таким же шрифтом, как и обычный текст, и его было несложно проглядеть. В довершение всего, нумерация страниц была выполнена не арабскими, а римскими цифрами. Вишенкой на торте были виньетки и украшения, вплетённые в номера страниц и делающие их совершенно нечитаемыми.
В общем и целом, эта книга являла собой блестящий образчик академического учёного труда. Автор мог совершенно не беспокоиться за сохранность своего произведения в грядущих веках: этим книгам было суждено стоять на полках и не открывать своего содержания любопытному взору – за отсутствием такового. Джеймс Бонд не мог представить себе человека, который сумеет дочитать хотя бы до восьмой страницы и не заснёт при этом. Разве что Кью… Хотя нет, он такие книги пишет, а не читает.
В поисках вдохновения для следующей попытки взять приступом текст первой главы Бонд оглядел класс. Рон Уизли склонился над открытой книгой и монотонно колотил себя по голове пеналом. Невилл Долгопупс остекленевшими глазами смотрел в точку на три дюйма выше первой строчки. Гермиона даже не притронулась к книге, – она сидела ровно, словно проглотив аршин, и высоко вытянула правую руку.
Шёпотки и шушукание в классе начали потихоньку затихать, поскольку всё больше учеников обращали внимание на поднятую руку Гермионы и предвкушали бесплатное развлечение. Джеймс Бонд их понимал: любое развлечение, даже очень сомнительное, было лучше, чем чтение многомудрого фолианта, способного навеять скуку даже на статую.
Профессор Амбридж демонстративно смотрела в другую сторону. Гермиона продолжала тянуть руку вверх.
Джеймс Бонд кашлянул. Жаба-в-розовом метнула на него пылающий негодованием взор и потеряла возможность игнорировать поднятую руку сидящей рядом с Бондом Гермионы.
– Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? – спросила она голосом, обещающим бездну мучений, если ответом будет «нет».
– Нет, мэм, – ответила Гермиона. – Я хочу задать вопрос по поводу целей вашего курса.
– Они написаны на доске, – голос Жабы-в-розовом потерял последние остатки учтивости. – Мне кажется, они должны быть совершенно понятны любому индивидууму, осилившему первые два класса начальной школы. Это называется «слова», и они составляют «предложения»…
– Да, мэм, я вижу написанные на доске слова. Но декларированные на доске цели никак не отвечают теме курса.
– Как ваше имя, дорогая моя? – Профессор Амбридж была явно впечатлена тем, что кто-то дерзнул произнести слово «декларированный».
– Гермиона Грейнджер.
– Видите ли, мисс Грейнджер, тема курса – защита от тёмных искусств, и цели, написанные на доске, несомненно, связаны с этой темой.
– Да, мэм, но только с теоретической и юридической стороной, – возразила Гермиона. – Практический же вопрос использования защитных заклинаний не упомянут.
– Практическое использование защитных заклинаний?! – Профессор Амбридж выдавила из себя смешок. – Ну что вы, милая моя, это совершенно лишнее! Вам здесь совершенно ничего не угрожает. Зачем бы вам понадобилось прибегать к защитным заклинаниям?
Ученики попытались уяснить для себя эту новость. Рон прибегнул к уже доказавшему свою несомненную пользу пеналу. Джеймс Бонд закусил костяшку пальца: самый интересный предмет, судя по всему, именно в этот год окажется сугубо теоретическим. Суперагент чувствовал себя так, словно только что сделал заказ в ресторане «Капец диете», потребовав себе двухфунтовый кусок мяса средней прожарки, ведёрко чипсов, истекающих маслом и пересыпанных крупной солью, и литр колы, а официант, извинившись за недостачу продуктов, принёс ему взамен два листика салата, веточку петрушки и стакан воды из-под крана.
Положение надо было срочно спасать. Джеймс поднял руку, но его опередил Рон; по-видимому, удары пенала помогли пропихнуть сложную мысль сквозь сросшиеся на переносице височные кости:
– Мы что, не будем применять магию?!
– Ваше имя, молодой человек?
– Рон Уизли, госпожа профессор.
– Вон из класса, мистер Уизли. Перед следующим уроком вы сдадите мне конспект сегодняшней лекции и домашнее задание. Всего хорошего!
Рон демонстративно сгрёб свои вещи в сумку и вышел из класса, повторив поступок Симуса. Косяк двери окружила пока ещё тонкая трещина.
Долорес Амбридж дождалась, пока Рон кончит хлопать дверью, и обратила внимание на Гермиону, по-прежнему сидевшую с вытянутой рукой:
– У вас всё, мисс Грейнджер?
– Нет, мэм, – предельно вежливо продолжила Гермиона. – Мне хотелось бы знать, не в том ли смысл защиты от Тёмных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?
– А вы, очевидно, эксперт Министерства по вопросам образования? – слащаво улыбнулась Амбридж.
– Боже упаси! – искренне возмутилась Гермиона. Мешки под глазами Жабы-в-розовом набрякли, но голос не потерял слащавости:
– Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чём состоит смысл моих уроков. Как мне кажется, новая программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях в тщательно контролируемой среде, безо всякого риска, тихо, спокойно, абсолютно без неожиданностей…
– Нет, не без неожиданностей, – прошипел Джеймс Бонд, выбрасывая вверх руку[86]86
См. фильм «Эквилибриум» с гениальным Кристианом Бэйлом. 😊
[Закрыть].
– Да, мистер Поттер? – встрепенулась Жаба.
– Вам кажется? То есть вы не уверены? – выпалил Джеймс.
Взгляд выпуклых глаз над кожистыми мешками вперился в вихрастую шевелюру Бонда.
– Просто неверный выбор слов, мистер Поттер. Я, конечно же, абсолютно уверена в опыте и квалификации составителя этого курса, потому что я составляла его лично.
– Мэм, а нам можно поинтересоваться вашим опытом и вашей квалификацией? – невинно спросил Бонд. – Просто, как вам, несомненно, известно, до вас эту должность занимали весьма опытные специалисты. Профессор Грюм – легендарный аврор, лично упрятавший в Азкабан больше Пожирателей Смерти, чем было у Сами-Знаете-Кого. Профессор Локонс – автор кучи бестселлеров о борьбе с нежитью. Профессор Люпин – специалист, знающий о повадках оборотней, так сказать, изнутри. А какова ваша квалификация, мэм? Если быть точным, не сочтёт ли Совет Попечителей ваше назначение на пост преподавателя Защиты от Тёмных Искусств снижением уровня образования?
Если бы красную жабу покрасили розовой краской, переехали асфальтовым катком и украсили огромной чёрной мухой, то получилась бы картина, похожая на представшую изумлённым ученикам.
– Моя квалификация не является предметом для обсуждения! Тем более не стоит сравнивать меня, чистокровную волшебницу, с какими-то полулюдьми вроде Люпина, – зашипела жаба. Зрачки Бонда сузились. – Я удовлетворила лично Корнелиуса Фаджа, министра магии, а то, что достаточно для него, достаточно и для вас!
– Мэм, я нисколько не хотел вас обидеть, предположив, будто вы не можете удовлетворить мистера Фаджа, – возразил Бонд, возвращаясь на привычную стезю тонкой издёвки. – Я просто боюсь, что без должной проверки нам будет непросто убедиться в вашей способности удовлетворить сначала профессора Дамблдора, весь Совет Попечителей, а затем и широкие массы общественности.
Дин Томас, побагровев, сучил ногами под столом. Парвати Патил залилась краской. Даже Гермиона с трудом сдерживала нейтральное выражение лица: нарисованная воображением картина, изображающего Дамблдора, обстоятельно и всесторонне тестирующего Долорес Амбридж, в особенности её способность удовлетворять, была слишком абсурдна.
– Гарри Поттер, боюсь, мне придётся признать, что вы срываете мне урок, – нахмурилась Амбридж. – Ещё одно замечание обо мне как о преподавателе, и вы понесёте наказание.
– Понял, мэм, – Бонд сложил руки на столе с видом примерного ученика.
– Разрешите ещё один вопрос по материалу курса, мэм?
– Слушаю вас, мисс…
– Патил, мэм. Парвати Патил.
– …Мисс Патил.
– Мэм, наш курс будет сугубо теоретическим?
– Именно так. Никаких опасностей, никаких травмирующих экспериментов, никаких непростительных заклинаний на моих уроках вам не грозит.
– Но, мэм, ведь экзамены СОВ… Они ведь включают и практическую часть. Мы что, должны будем первый раз выполнить изучаемое заклинание на экзамене?
– При наличии достаточно хорошей теоретической подготовки я не вижу проблем, почему вы не должны справиться с практическим заданием с первого раза. Если же вы не справитесь, это означает, что ваша теоретическая подготовка была неудовлетворительной.
– Но есть же вещи, которые приходят только с опытом!.. – возразила Парвати.
– Нет, нет таких вещей, – отрезала Долорес. – Сугубо теоретической подготовки более чем достаточно. Или вы ожидаете, что кто-нибудь на вас нападёт? Здесь, в этом кабинете?
Профессор обвела пухлой рукой класс. К сожалению, именно в этот момент солнце закрыла какая-то тучка, и из углов класса к детям прянули страшные чёрные тени.
– Мэм, мир не ограничивается только этим кабинетом, – заметил с места Дин Томас.
– А во внешнем мире, по-вашему, существует какая-то опасность, с которой не справится департамент охраны магического правопорядка? – Профессор Амбридж была настолько взбешена, что не обратила внимания на обращение с места и без поднятой руки. – Вы подвергаете сомнению способности Министерства? Может быть, вы и в министре не уверены? И кто же, по-вашему, может на вас напасть?
Бонд кожей почувствовал упёршиеся в него взгляды. Его рука против воли поднялась вверх.
– Ну же, Поттер, смелее, – язвила Жаба. – Выдайте нам имя этого злоумышленника, который может решиться напасть на детей!
Джеймс встал.
– Мэм, не далее месяца назад на меня напали дементоры. Двое. Факт нападения дементоров подтверждён двумя независимыми экспертами. Это не домыслы, не слухи, а документально подтверждённый факт: дементоры напали на ребёнка. Расскажите, мэм, как чтение теоретических выкладок помогло бы мне защититься от дементора?
Жаба уставилась на Джеймса Бонда ненавидящим взглядом.
– Вы лжёте, Поттер. Дементоров нет и не могло быть в Литтл Уининге. Они полностью подконтрольны Министерству, и не могут нападать на магов.
– А на маглов? – быстро спросил Бонд, перед глазами которого вновь стояли фигуры в изодранных плащах, не обращающие внимания на пистолетные выстрелы.
– Да кого вообще волнуют эти маглы! – отмахнулась Долорес Амбридж. – Суть в другом, Поттер. Вы лжёте. Дементоры не нападают на магов. Дементоры не покидают Азкабан. И даже если бы покинули, – в чём я очень, очень сомневаюсь, учитывая авторитет Министерства, – и напали бы на вас, то я уверена, что они бы вас поцеловали. Поцелуй дементора, как мы знаем, полностью разрушает душу. Но вы здесь, Поттер, и спорите со мной, – а это значит, что дементоры вас не поцеловали, что означает, что они на вас и не нападали.
Кровь ударила Бонду в голову. Он никогда не славился способностью соблюдать спокойствие, когда на него повышают голос розовые жабы.
– Мэм, я уже почти два года знаю заклинание, отгоняющее дементоров, «Экспекто Патронум».
– Но вы не использовали его, Поттер, – Жаба обнажила мелкие жёлтые зубки. – Вы же были рядом с маглом, с вашим братом. Если бы вы его использовали, Министерство немедленно бы об этом узнало, вы были бы исключены из школы, и ваша палочка была бы сломана. Но вы, я повторяю, здесь, с нами, и это доказывает, что никаких дементоров не было, что вы их придумали. Вы лжец, Поттер, все ваши утверждения за последние полгода – всего лишь ложь маленького мальчика, соскучившегося по вниманию.
У Джеймса Бонда отвисла челюсть. Сначала Малфой, потом мадам Помфри, теперь вот высокопоставленный министерский работник… Хранение тайн у магов было налажено ещё хуже, чем в Третьем Рейхе, где шпионы ходили по рейхсканцелярии косяками, открывая двери ударом ноги, а секретные планы попадали к противнику раньше, чем в войска, ответственные за их исполнение[87]87
Например, план операции «Цитадель» был доложен Сталину как минимум по трём различным каналам до того, как этот план добрался до штабов войск, которым предстояло его осуществлять.
[Закрыть].
– Мэм, вы абсолютно правы, – признал Бонд. – Если вы так говорите, значит, никто на меня не нападал. Но тогда, простите, как вы объясните свидетельства двух уважаемых колдомедиков, Максимилиануса Гиндельштейна и Поппи Помфри? Они оба провели независимые обследования и дали непредвзятые заключения, в один голос утверждая, что на меня напали дементоры.
– Поппи Помфри?! Независимый специалист?! Не смешите меня! Она же всем известная подручная Аль… – Жаба осеклась на полуслове, попыталась испепелить Джеймса взглядом и отвернулась от него, оставив предложение незаконченным.
– Я не хочу, чтобы между нами остались какие-то недосказанности, – возвысила голос она, обращаясь ко всему классу. – Я предпочла бы сказать вам прямо и откровенно. Вам внушали, что некий тёмный волшебник возродился из мёртвых…
Долорес Амбридж сделала едва заметную паузу, выжидающе смотря на Бонда. Не дождавшись реакции, она продолжила:
– …Что некий тёмный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.
– Как скажете, мэм, – пожал плечами Джеймс, всё ещё стоя у своего стола. – Но вот Сириус Блэк… Он ведь сбежал из Азкабана, вы знаете? Два года назад. Потом прорвался в Хогвартс и располосовал картину, а затем полог над моей кроватью. И ещё некоторые приверженцы Сами-Знаете-Кого-Тут-Нельзя-Называть остались на свободе… И они могут проникнуть в Хогвартс, как убедительно доказал пример Сириуса Блэка. Неужели вы считаете, что нам хватит чисто теоретических знаний, чтобы защититься от них? Как, по-вашему, мы должны от них отбиваться? Стукнуть книжкой?
