Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"
Автор книги: Алексей Бурштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 86 страниц)
– …Счёт шестьдесят – тридцать в пользу Гриффиндора! – тем временем разливался соловьём Ли Джордан. – Львы рвут оборону змей!..
Малфой побледнел от ярости и топнул ногой – что, учитывая его пребывание на метле на высоте десяти футов над землёй, выглядело комично.
– Да я его давно поймал бы, если бы видел… То есть, если бы хотел!
– Он во-о-он там, – махнул рукой Джеймс, не отрываясь от книжки. – Рядом с вашими кольцами. Можешь ловить, если хочешь.
Драко, не тратя времени на ответ, рванул с места. Джеймс, прищурившись, посмотрел вслед слизеринцу, пожал плечами и вернулся к странице.
– Драко Малфой после короткой беседы с Гарри Поттером устремился на свою половину поля… – у Джордана свело дыхание от волнения: – Неужели он увидел снитч? Тем временем Гриффиндор развивает очередную атаку. Белл пасует на Джонсон, та уходит от Пьюси, бросок!.. Квоффл отскакивает от головы Монтегю, который завис посреди штрафной площадки, пытаясь сообразить, где он видел квоффл.
По траектории Малфоя было понятно, что тот углядел крошечную золотую искорку, но примерно в центре поля снова потерял её из виду.
– Ложная тревога, Малфой не видит снитча, – прокомментировал Джордан. – Слизерин проводит скоростную контратаку, Пьюси проходит по флангу, его блокируют девочки Гриффиндора. Пас на Монтегю! В центре поля Уоррингтон принимает на себя удар двух бладжеров… Ах, простите, он тащил за шиворот Гойла, и принял бладжеры на него. Отличная тактика, молодец, Уоррингтон! Три охотника Слизерина вырываются на простор, их мётлы дают им преимущество в скорости, – а я писал Людо Бэгмену, что нам нужно стандартизировать транспортные средства для игры! Почему меня все игнорируют? Вот и Алисия, когда я предложил ей встречаться…
– Мистер Джордан!!!
– Прошу прощения, профессор МакГонагалл, это для оживления репортажа. Итак, девчонки в красно-золотом отстают, и перед тремя серебристо-зелёными остался только голкипер Гриффиндора, неподражаемый Рон Уизли! Ведь никому не придёт в голову подражать Уизли, правда?..
Песенка слизеринцев зазвучала с новой силой:
– Рональд Уизли наш король, / Рональд Уизли наш герой, / Перед кольцами дырой / Так всегда и стой!
– Рон Уизли пикирует на Уоррингтона!.. Уоррингтон выполняет бросок… Гол!!! Уизли не тормозит! Столкновение! Мадам Трюк показывает, что гол засчитан, и вдобавок у слизеринцев есть право на штрафной бросок!
Троица Уизли, красные, как раки, что-то втолковывали рефери, но мадам Трюк, поджав губы, отрицательно качала головой. Ли Джордан вглядывался в движения губ:
– А, Рон не хотел убить Кассиуса Уоррингтона. По утверждениям Уизли, Рон просто забыл, как управляют метлой. Да, Рон, мы верим, что ты мог забыть такую базовую вещь!
Джеймс Бонд, не отвлекаясь от книжки, негромко хмыкнул.
Рон Уизли отправился на своё место перед кольцами, против воли вслушиваясь в слова издевательской кричалки слизеринцев:
– Квоффл он поймать не может, / Победить он нам поможет…
Мадам Трюк вручила квоффл Уоррингтону. Огромный, мощный, похожий на быка слизеринец взглянул на зависшего перед ним Рона Уизли с такой ухмылкой, что тот вновь попытался спрятаться за собственную метлу.
– Рефери даёт свисток… Гол! Шестьдесят – пятьдесят в пользу Гриффиндора, но команда Слизерина только сейчас разобралась в вопросах «кто против кого играет» и «в какие кольца надо бросать квоффл», тогда как красно-золотые уже выдыхаются, их вратарь прячется за кольцами, а ловец до сих пор не поднялся в воздух!
Альбус Дамблдор, задумчиво прищурившись, теребил свою козлиную бородку. Его глаза не отрывались от тонкой мальчишеской фигуры, замеревшей в кресле у бровки поля. Наконец, директор счёл допустимым наклониться к Минерве и прошептать что-то в её ухо.
– Постойте! Постойте! – Минерва МакГонагалл отчаянно замахала шляпой с трибуны. – В составе команды Гриффиндора замена!
Мадам Трюк показала Рону, что тот может пока не вводить квоффл в игру. Рон Уизли, увидев направленный в его сторону жест судьи, шарахнулся вбок и заехал рукоятью своей метлы по голове Фреда. Трибуны Слизерина с восторгом приветствовали поведение голкипера Гриффиндора, – и рёв одобрения заглушил реакцию Фреда.
Посреди всей этой катавасии Джеймс Бонд, олицетворение спокойствия и безмятежности, перевернул ещё одну страницу.
– Кого меняем? – осведомилась мадам Трюк у Минервы МакГонагалл.
– Гарри Поттера, – поджала губы декан Гриффиндора.
– А по какому курсу?.. Ой, что это я. Выставленный на поле Гарри Поттер возврату и обмену не подлежит.
– Чего?!..
Декан Гриффиндора воззрилась на Альбуса Дамблдора в поисках поддержки и решения. Тот вернул ей непроницаемый взгляд.
– Правила ясно говорят: замена производится только в том случае, если игрок получил травму, из-за которой он не может выполнять свою миссию на поле, или если эта травма подвергает опасности его жизнь, – продолжила Роланда Трюк. – По-вашему, похоже, чтобы Гарри Поттер не мог выполнять свою миссию на поле?
Женщины посмотрели на ловца. Джеймс Бонд поднял глаза от книжки, заметил уставившихся на него дам, лучезарно улыбнулся, помахал им рукой и снова уткнулся в книжку. Прямо перед его носом пролетел золотой снитч; ловец Гриффиндора отмахнулся от крылатого мячика, не прерывая чтение.
– Но он же не ловит снитч! – возмутилась Минерва и снова оглянулась на Дамблдора.
– Это его право, – пожала плечами Роланда. – Может, такова его особая тактика. Ни вы, ни я этого не знаем, и он заплатил мне пятнадцать галео… Гхм. Дальше. По-вашему, похоже, чтобы он получил травму, подвергающую опасности его жизнь?
– Гхм-м-м… – откашлялся обладатель козлиной бородки. Обе дамы обернулись к нему.
Директор «Хогвартса» Альбус Дамблдор ласково погладил серебряный кубок школы, который так жаждали поставить на свою полку оба его ближайших помощника. Затем он перевёл взгляд на сидящего в кресле юношу, последовательно рушащего все его планы. А затем – на перебрасывающихся бладжерами Фреда с Джорджем.
– Получил ли Поттер опасную для жизни травму? Пока нет, – улыбнулся Дамблдор. – Не могли бы вы объявить тайм-аут и подозвать ко мне гриффиндорских загонщиков?
Послематчевый разбор полётов. Пожизненная дисквалификация Поттера
Пронзительная трель свистка остановила избиение младенцев сигналом к окончанию матча. Болельщики хлынули на поле, поздравлять выигравших и выражать презрение проигравшим.
– Это было круто! – Рон спешился и вытер со лба пот, пока тот не замёрз. – Я уж было подумал, что нас совсем размажут. В смысле, меня. И вас заодно.
Джеймс кивнул, вставая из своего удобного кресла. В его руке трепыхал крылышками золотой снитч.
Рядом с подростками тяжело шлёпнулся Драко Малфой:
– Это нечестно! Ты нарушил правила!
– Какие? – холодно осведомился Джеймс, оборачиваясь к блондину.
– Ты не использовал метлу!
– Использовал, – возразил суперагент. – У меня шестьсот человек свидетелей, которые в один голос подтвердят, что я принёс на поле именно метлу модели «Молния». Правила не запрещают трансфигурировать свою собственную метлу во что-нибудь другое во время матча.
– Но… Но… – Малфой готов был взорваться от ярости. – Но ты весь матч не вылезал из кресла!
– Это метла! – Бонд повернулся к своему креслу и взмахнул палочкой. – Метла, видишь? Не умеешь проигрывать, да, Малфой?
Малфой побледнел:
– Проигрывать – кому? Команде бездарных тупиц, маглокровкам, уродам? Да в вашей команде половина – вообще Уизли!!!
– Тут ты нас уел, – вздохнул Джеймс. Фред и Джордж, насупившись, подошли поближе.
– Ты, Поттер, спас их от позора проигрыша, но ты не можешь улучшить их натуру. Разве ты не знаешь, что после визитов Уизли гоблины должны проветривать «Гриннготс»? Хорошо ещё, что Уизли туда редко приходят, денег-то у них нет.
Близнецы напряглись, Джеймсу пришлось расставить руки, удерживая их от попытки расправиться с блондином.
– А тебе понравилась наша песенка, Рон? – продолжал издеваться Драко. – «На помойке он родился, Слизерину пригодился…» Это ведь правда, ты же в самом деле родился на помойке! Ну, твоя семейка-то это своим домом называет. Мы хотели сочинить ещё пару строк, но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», – хотели и про маму твою спеть… И к «бездарному тупице» – это про твоего отца…
Поскольку руки уже удерживали Фреда и Джорджа, Джеймсу пришлось блокировать Рона корпусом.
– Но и ты, Поттер, тоже любишь эту семейку, да? – продолжал Малфой. – Каникулы у них проводишь! Как только вонь эту выносишь, не пойму. Хотя, пожив у маглов, небось и помойке рад? А может, ты помнишь, как воняло в доме у твоей матери, и в свинарнике Уизли узнаёшь родной запах?
Джеймс и вида не подал.
– Палки и камни, Малфой, палки и камни.
– Чего? – Драко на секунду потерял нить разговора.
– Палки и камни могут сломать мои кости, но словам никогда не ранить меня, – перевёл Джеймс[195]195
Это прекрасная поговорка на английском: sticks and stones may break my bones, but words will never hurt me.
[Закрыть]. – Собака, которая лает, не кусает. Если тебе так легче пережить поражение, можешь продолжать оскорблять меня, только, сделай милость, уйди с дороги.
– Это… Ты этот… Маглофил! – выплюнул Драко.
– Хорошо, молодец, – кивнул Джеймс, не обращая никакого внимания на кипящего яростью Драко и поворачиваясь к нему спиной. – Теперь можешь сказать что-нибудь про мою маму.
– Она маглорожденная!!!
– Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.
– У неё сестра – вообще магла!
– Есть такой грешок, – признал Джеймс. – Что-нибудь новое расскажешь?
– У вас в доме воняло. Как у Уизли… – стушевался блондин.
– У меня амнезия, – холодно бросил Бонд через плечо. – Не думаешь же ты, что я, после того, как потерял память, буду помнить, как именно воняло в доме у Уизли, – если вообще воняло; спокойно, Фред, Джордж, – и тем более сравнивать с ароматами моего родного дома? Мне в моём родном доме, вообще-то, год был. Люди в таком возрасте запахов не запоминают. Уж если ты решил оскорблять, то хотя бы делай это оригинально, естественно и близко к истине, – так обиднее всего.
– Я так не умею, – прогундосил Драко.
– Ну, скажем… – задумался Джеймс. – Какой же ты глупый, глупышка-Малфой! Бегаешь, носишься вокруг, норовишь укусить побольнее, но даже не знаешь, как это сделать. Какой же ты глупый! Ты глуп настолько, что твоему папе пришлось пять раз показывать тебе, как пользоваться пелёнками, когда ты был младенцем, потому что ты не соображал, как их испачкать. Ты такой глупый, что везде и всюду ходишь с Крэббом и Гойлом, потому что один из них умеет читать, другой – писать, а тебе папа велел держаться поближе к умным людям, ведь ты настолько глуп, что не сумел сообразить это сам. Ты настолько глуп, что списываешь домашки у Гойла, хотя даже Гойл знает, что Крэбб, разговаривающий с собственными руками, умнее него. Твоя глупость столь велика, что Олливандеру пришлось колдовать за тебя, чтобы продать тебе волшебную палочку. Иногда мне кажется, что твои родители, когда искали ребёнка в капусте, ошиблись и вместо ребёнка воспитали кочан. А если тебя принёс аист, Люциус сделал бы лучший выбор, если бы оставил себе аиста. Ты глуп не как пробка, ты глуп как одна миллионная пробки, причём именно твоя глупость сейчас не позволяет тебе понять, как глубоко я тебя оскорбил. Какой же ты глупый, Малфой!
Драко покрылся красными пятнами.
– Какой же ты жалкий, Малфой! – продолжал Джеймс. – Ты столь жалок, что приходится делать вид, будто бы нас обижают твои подначки, иначе мы расстроим тебя, а ты и без того слишком жалок. Когда тебя заколдовал лже-Грюм, он превратил тебя в хорька, в мелкозубого воришку, потому что даже Пожиратели Смерти знают, насколько ты жалок. Твои потуги держаться хотя бы на уровне с маглокровками и маглофилами показывают всю твою никчёмность – настолько ты жалок, Малфой! Как ты чувствуешь себя, представитель Великого и Славного Рода, которого раз за разом уделывает в классе Гермиона, хотя её родословная максимально далека от мира магии? Ты хоть понимаешь, насколько мы презираем тебя, неуча и бездаря, неспособного ни к чему, кроме как прославлять свой «великий и славный род», – не уточняя, чем же он велик и славен? Да ты хоть сам-то понимаешь, что неспособен сделать ничего достойного этих эпитетов? Ты завидовал мне, завидовал тому, что меня взяли ищейкой в квиддичную команду, и нудил своему отцу, пока тот не купил тебе аналогичное место в команде Слизерина – из жалости, чтобы не слышать больше твоё жалкое нытьё! – но, тем не менее, я каждый раз обставлял тебя, верно, Малфой? Посмотри вокруг: вся школа видела, что ты, на своей распрекрасной метле, тренировавшийся с детства, не смог поймать снитч, который я, воспитанный маглами, поймал, не вставая с кресла! Ты ощущаешь то презрение, которым ты окружён в каждый момент своего жалкого существования в стенах этой школы? Какой же ты жалкий, Малфой!
Собравшаяся вокруг толпа учеников зааплодировала. Посреди круга школьников стояли Малфой, которого как в воду окунули, и Бонд, поднявший вверх кулак, из которого торчали крылышки снитча.
– Вот примерно так, – закончил Джеймс и медленно опустил кулак со снитчем. – Понял, как надо оскорблять?
Драко Малфой покраснел настолько, что чайник, поставленный на него, немедленно бы вскипел. Тут из круга школьников, раздвигая детей и подростков мощным плечом, выпростался Грегори Гойл:
– Драко, это он чиво щас такое сказал? – пробасил громила, шмыгнул носом и вытер его рукавом. – Он назвал тебя глупым и раскрыл твой сикрет? Этот Поттер тибя бесит? Ты не валнуйся, тибе валнаваццо вредно. Мне так мой предок сказал, он ищо сказал, что ты, када валнаваешься, совсем дурак становишься. А хочешь, я ему врежу?
– Да!!! – заорал Малфой. – Врежь ему, да посильнее! Чтоб его вообще размазало!
– Хорошо, – пожал квадратными плечами Гойл. – Будет сделано!
Фред и Джордж Уизли шагнули вперёд и сомкнули плечи перед Бондом, отделяя его от Малфоя и Гойла. Однако Гойл, против ожиданий, развернулся и начал выбираться из круга.
– Ты куда?! – опешил Драко, не ожидав такого поступка от своего верного оруженосца.
– Драцца! – прорычал Гойл, настраивая себя на боевой лад. – Мой предок чичаса у твоих, тёрки трёт с Безносым. Я чичаса туда пайду и врежу ему!
– Не своему отцу, дубина! – рявкнул Драко. – Вмажь Поттеру!!!
Грегори Гойл остановился, наморщил лоб и развернулся.
– Поттеру? Эта каторый со шрамом? А ему-то за што?
– Дра-ка! Дра-ка! Дра-ка! – начала скандировать Пэнси Паркинсон, и остальные школьники подхватили: – Дра-ка! Дра-ка! Дра-ка!
– Бей гриффиндорцев! – тоненько завопил Малфой и сделал осторожный шаг назад, чтобы никто не подумал, что он участвовал в нарушении школьных правил.
В круг вошёл Винсент Крэбб:
– Которые здесь гриффиндорцы, стройтесь в очередь, я вас буду бить!
Члены гриффиндорской квиддичной команды, всё ещё в ярких ало-золотых мантиях, обескураженно переглянулись.
– Вот ты! – взревел Гойл, углядев Джеймса Бонда между фигур близнецов. – Ты – Поттер, я тя узнал! Иди сюда, я те вмажу!!!
Джеймс Бонд легонько отодвинул Фреда и встал перед Гойлом, напоминая Давида, замершего перед Голиафом. Вместо пращи в кулаке Бонда по-прежнему трепетал крылышками снитч.
– Ну что ж, попробуй, – безмятежно ответил Джеймс, отводя одну ногу назад и демонстративно складывая руки за спиной.
– Дракаааа!!! – в восторге запищала Пэнси Паркинсон.
Грегори Гойл поднял здоровенный кулак и выбросил его вперёд. Силы удара хватило бы, чтобы пробить кирпичную стену, но суперагента перед кулаком не оказалось – Бонд, балансируя на полусогнутых ногах, развернулся и отклонился, пропуская удар мимо себя.
С трудом удержавшись на ногах, Гойл использовал вторую руку, намереваясь ударить Бонда по уху, но Джеймс присел, наклонился вперёд с прямой, как палка, спиной, и закрученный инерцией собственного удара Гойл покатился по хрустящей траве прямо под ноги Крэббу. Всё ещё занятый поисками гриффиндорцев Крэбб не успел отреагировать на удар массивной туши по коленам, и шкафоподобные слизеринцы устроили весёлую кучу-малу среди надрывающих животики школьников.
– Ещё желающие ударить меня есть? – осведомился Джеймс. – Драко, не будь таким идиотом, а то можно подумать, что мои оскорбления попали слишком близко к правде. Умей признавать, когда ты неправ, и не лезь в драку сам. Научись контролировать себя, свой гнев, возьми под контроль эмоции и свои мысли, попробуй направлять их на решение проблем, а не на создание новых, – и тогда, возможно, у тебя появится шанс сделать род Малфоев действительно великим. А до тех пор, пока предсказать твоё поведение не сложнее, чем маршрут солнца по небу, ты обречён проигрывать, потому что манипулировать тобой сможет кто угодно. У тебя, кажется, есть мозги, – так, Мерлин тебя побери, начинай их использовать! И займись физподготовкой со своими торпедами, что ли. Силушкой они не обижены, но вот координация и чувство равновесия у них никакие.
Джеймс снова развернулся, собираясь уходить, но плотный круг школьников в очередной раз разомкнулся, пропуская на открытое пространство двух женщин. Одна из них выглядела, как разъярённая жаба, а вторая невинно осведомилась, поправляя розовую шляпку:
– Драка? О, детишечки, как же это невозможно грубо, как по-магловски! Мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Уизли, мистер Уизли, да сколько же вас… Мистер Крэбб, мистер Гойл, мистер Малфой, не соблаговолите ли объяснить мне, что тут происходит?
– Они напали на нас и избили! – воскликнула Пэнси, показывая пальцем на Джеймса.
Долорес Амбридж обратила взгляд маленьких глаз на Бонда, безошибочно выделяя главного:
– Ах, какая незадача, мистер Поттер… Вам было мало оскорблять всю школу своим поведением во время матча, вам было недостаточно глумиться над командой Слизерина, поймав снитч издевательским образом, поэтому вы решили напасть на уже побеждённых игроков и вывести их из строя? Как это низко! Но, впрочем, оскорблять и издеваться – это вполне в вашем характере, да, мистер Поттер?
Джеймс Бонд покачал головой и закатил глаза. Вокруг было несколько десятков свидетелей, которые заявят, что он никого и пальцем не тронул, но их слова ни на что не повлияют, так какой смысл оправдываться?
– Долорес, я уверена, что тщательное расследование покажет, что Поттер со своими друзьями здесь ни при чём, – торопливо заговорила Минерва МакГонагалл, из-за спины Амбридж делая Джеймсу страшные глаза. – Мистер Гойл, скажите, вы ведь упали сами? Почему вы упали?
– П’тамушта он меня уронил, – Грегори, наконец, сумел разделить ноги на свои и Винсента и поднялся на те, которые счёл своими. Его сосископодобный палец безошибочно указывал на Джеймса Бонда. Согласно логике Грегори Гойла, раз он попытался ударить Поттера и в результате оказался на земле, то виноват в этом Поттер.
– Что и требовалось доказать, моя дорогая, что и требовалось доказать, – пропела Амбридж. – Ну что ж, с болью в сердце я вынуждена наказать мальчиков.
– Но это Малфой их спровоцировал! – воскликнула Кэти Белл.
– Конечно, я накажу их, Долорес, – поспешно сказала Минерва. – Вы, трое, слушайте внимательно. Мне безразлично, как вас провоцировал Малфой, пусть даже оскорбил каждого члена ваших семей; ваше поведение отвратительно, я на неделю оставляю вас после уроков! И не смотрите на меня так, Поттер, вы это заслужили! И если вы когда-нибудь ещё раз…
– Кхе-кхе.
Профессор МакГонагалл закрыла глаза, словно моля небо о терпении, и повернулась к Амбридж:
– Да?
– Я думаю, они заслуживают более сурового наказания, – сказала та, и улыбка её стала ещё шире.
МакГонагалл раскрыла глаза.
– К сожалению, – сказала она, пытаясь ответить ей такой же улыбкой, которая получилась похожей скорее на судорогу, – здесь существенно, что думаю я, коль скоро они на моём факультете, Долорес.
– Вынуждена вас огорчить, Минерва, – просюсюкала Амбридж, – сейчас вы убедитесь, что существенно только моё мнение. Где же он? Корнелиус только что прислал… – С фальшивым смешком она порылась в своей сумочке. – Министр прислал… Ах, вот!..
Она вытащила пергамент, развернула, неизвестно зачем откашлялась и начала читать:
– Кхе-кхе. «Декрет об образовании номер двадцать пять…»
– Неужели ещё один! – простонала МакГонагалл.
– Да-да, – с улыбкой подтвердила Амбридж. – И в сущности, Минерва, именно вы убедили меня, что мы нуждаемся в дополнении… Помните, как вы отменяли все наказания, которые я назначала этому мелкому проныре Поттеру?.. Я не могла с этим примириться. Я связалась с министром, и он согласился со мной, что генеральный инспектор уполномочена лишать любого ученика привилегий, иначе она – то есть я – будет иметь меньше власти, чем рядовой преподаватель! Теперь вы видите, Минерва, насколько права я была? Чудовищные характеры… Впрочем, читаю дополнение… Кхе-кхе… «Отныне генеральному инспектору принадлежит решающее слово в определении льгот, послаблений, наказаний, санкций, а также в лишении привилегий, данных ученикам Хогвартса, и право изменять таковые льготы, послабления, наказания, санкции и ограничения привилегий, определённые преподавателями, за исключением налоговых». Подписано: Корнелиус Фадж, министр магии, кавалер ордена Мерлина первой степени и т. д. и т. д..
Амбридж свернула пергамент и, не переставая улыбаться, спрятала в сумку.
– Итак… Я полагаю, нам придётся навсегда запретить этим троим играть в квиддич, – объявила она, глядя поочерёдно на Джеймса, на Фреда и на Джорджа.
Джеймс почувствовал, как снитч исступлённо забился у него в руке.
– Запретить нам? – он слышал голос Джорджа будто издалека. – Навсегда?
– Да, мистер Уизли, я думаю, пожизненная дисквалификация будет вам наукой. – Наблюдая, как он пытается осознать сказанное, Амбридж улыбалась во весь рот. – И вам, и мистеру Уизли. Я не вам, мистер Уизли, вы можете продолжать играть, хуже вратаря я давно не видела. Итак, я требую, чтобы их метлы были конфискованы; храниться они будут в моём кабинете, дабы не возникло искушения обойти запрет. Но я не фанатичка, профессор, – снова обратилась она к МакГонагалл, застывшей, как ледяное изваяние. – Остальные члены команды могут продолжать играть. Они не проявили склонности к насилию. Ну… Сдавайте мётлы!
Над полем воцарилась мёртвая тишина. Затем её нарушил ликующий вопль:
– Наконец-то!!!
Долорес Амбридж удивлённо наклонила голову:
– Мистер Поттер? Вы что-то хотели сказать?
– Да!!! – Бонд был готов расцеловать Великую Розовую Жабу. – Огромное-преогромное вам спасибо, профессор Амбридж! Вы меня просто нереально выручили! Вот вам моя метла!
– Поттер?!
– Я уже говорил вам, профессор, – квиддич для меня бесполезная и бессмысленная трата времени. Вы, очевидно, не поверили… Запрещая мне играть в квиддич, вы освобождаете в моём расписании от четырёх до шести часов в неделю, которые я смогу проводить за более интересными занятиями! Спасибо вам, профессор Амбридж! Это ваше наказание я приму с радостью!!!
– Он это серьёзно? – осведомилась Долорес у Минервы. – Он и правда говорил что-то такое, но какой же мальчишка не любит квиддич?!
– Разумный, – ответил за опешившую Минерву Джеймс и торжественно вручил Амбридж свою метлу. – Спасибо ещё раз! Пока! Рон, бежим скорее, пока она не передумала!
На глазах у ошеломлённой толпы Джеймс схватил Рона за локоть и рванул с места. Ещё менее, чем обычно, соображающему Рону пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от Бонда.
Приятели завернули за угол, вбежали внутрь замка и пронеслись по коридорам, выполняя череду на первый взгляд бессмысленных поворотов. Очутившись далеко от любых потенциальных свидетелей, за исключением вероятных потусторонних, Джеймс прижал Рона к стене и заставил выдержать в полной тишине целую минуту, убеждаясь в отсутствии преследования. После чего виртуозно добыл из-под мантии Карту Мародёров и сообщил ей, что затевает очередную пакость.
– Поверить не могу, – покачал головой Рон, поняв действия Джеймса как разрешение раскрыть рот. – Ты согласился на пожизненную дисквалификацию. И это после того, как поймал снитч, не вставая с кресла! И ты добровольно отдал свою метлу этой ужасной…
– Рон, я тебя умоляю, – шикнул на него Джеймс, не отрывая взгляд от Карты Мародёров. – Утихни.
– Нет, но всё-таки… После того, как… Снитч… И метла… Ты отдал «Молнию»! – вдруг прорвало Рона. – Ты отдал чудесную, замечательную «Молнию»! Мог бы поменяться мётлами со мной и отдать Жабе моё старьё!
– Ты вратарь, – заметил Джеймс, – и твоё место в штрафной площадке. Зачем тебе скоростная метла?
– Да я хоть потренировался бы на ней, – махнул рукой Рон. – А ты её отдал…
– Ничего я не отдавал, – рассеянно ответил Бонд, водя пальцем по карте. – Снегг здесь, Флитвик… Флитвик… Где же Флитвик?
– Но «Молния»… – Рон развёл руками. Он сам видел, как «Молния» осталась в руках у Великой Розовой Жабы.
Джеймс круто развернулся к приятелю и ткнул его пальцем в грудь:
– Слушай, Рон, прекрати ныть! Никакую «Молнию» я не отдавал. Ты же прекрасно знаешь, что я не умею летать на метле!
– Ну да…
– Так какой смысл был для меня брать на игру устройство, которым я не умею пользоваться?
– Но ты же принёс метлу…
– Рон, иногда мне кажется, что ты тупее Гойла. – Джеймс постучал по вихрастому лбу, обрамлённому огненной шевелюрой. – Я не умею летать на метле, но я умею летать на реактивном поясе разработки Bell[196]196
Джеймс Бонд летал на реактивном поясе Bell в фильме «Шаровая молния». В 1992 году вышла новая версия реактивного пояса, с лучшими характеристиками.
[Закрыть]. Научился, наблюдая за тем, как Дадли режется в видеоигры. Прицепить реактивный пояс к креслу и замаскировать его, чтобы казалось, будто это единая конструкция, – пара пустяков, а уж трансфигурировать реактивное кресло в аналог «Молнии» и пронести его на поле под видом метлы – и того проще.
Рон открыл рот, поморгал, закрыл его.
– То есть ты пронёс на стадион летательное устройство маглов?
– Ну да. – Джеймс снова уткнулся в карту.
– И с его помощью поймал снитч?
– Разумеется.
– А потом трансфигурировал его в метлу и отдал Жабе?!
– Именно так. И я очень надеюсь, что она не устоит перед искушением оседлать мою «Молнию»[197]197
Это каламбур; выражение «to ride the lightning» обозначает казнь на электрическом стуле. Алсо, так называется лучший альбом группы «Metallica».
[Закрыть] и попытается на ней куда-нибудь слетать. Ох и наедимся на поминках… Ага, вот ты где. Ну, Рон, ты готов послужить на благо человечества?
– А что мне за это будет? – откликнулся бескорыстный Уизли.
– Я тебе дам пощупать свою «Молнию». Найди Гермиону и предупреди её, что где-то через час после отбоя мы втроём отправимся погулять, и ты представишь меня нашему большому другу.
Джеймс Бонд показал Рону Уизли Карту Мародёров. В квадратике, обозначающем хижину лесничего, подрагивало облачко с надписью «Хагрид».
