Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"
Автор книги: Алексей Бурштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 80 (всего у книги 86 страниц)
Что же делать Бонду, который не может выйти из школы?.
– Да, Гарри, что случилось? – Гермиона была взволнована.
– Видишь это? – жарко зашептал Бонд, показывая девушке отобранный у Рона конверт. – Расскажи мне, что ты об этом думаешь?
Гермиона взяла предмет, подошла к окну и подставила его под лучи низко стоящего зимнего солнца:
– Плотная бумага, двуцветная, внешняя сторона белая, внутренняя – светло-зелёная, с водяными знаками. Я видела крайне официальные письма, написанные на более дешёвой бумаге, чем эта, а тут – всего лишь конверт с вкладышем от шоколадушки… Клей, судя по запаху, на основе смолы кедра. Те, кто гонится за дешёвыми понтами, покупают клей на основе сосновой смолы, потому что он дешёвый, а пахнет почти как кедровый, но разница в запахе между кедровой и сосновой смолой всё-таки есть, что позволяет безошибочно отделить тех, кто хочет казаться, от тех, кто реально является… Сургуч серебристого цвета, водяные знаки на конверте и печать выглядят одинаково: удерживаемый драконами щит с буквой «М», над которым свились несколько змей.
– Всё верно, только драконы не удерживают щит, а просто вцепились в его края, чтобы не упасть, – подтвердил Джеймс, глядя через окно на заснеженный школьный двор. – Ещё что-нибудь?
Девушка наклонила конверт, любуясь переливами цвета на печати, которая, казалось, сделана не из сургуча, а из некоего легкоплавкого металла.
– Интересно… Сургуч – если, конечно, это сургуч, в чём я не уверена – содержит большое количество металлических частиц. А печать, которой выдавливали оттиск, судя по всему, термическая. Основа была оплавлена, кислород воздуха окислил частички металла, из-за чего под оттиском образовалась оксидная плёнка зеленоватого цвета. Это алюминий?
– Нет, у алюминия оксидная плёнка прозрачная, – ответил Бонд. – Возможно, висмут или пирит. Ещё есть вариант, что это синий отжиг стали, но я сомневаюсь, что кто-нибудь в здравом уме будет шлёпать по бумажному конверту печатью, разогретой до семисот градусов. Есть какие-нибудь идеи, кому конверт с этой печатью может принадлежать?
– Некоторые идеи есть, – осторожно сказала Гермиона, возвращая бумажную улику хозяину. – Но зачем Малфою присылать тебе вкладыш от шоколадушки?!
– Это я его попросил, – мрачно заявил Джеймс. – Я спас жизнь Драко, – не смотри на меня так, это случайно получилось, – и теперь Малфои считают, что они у меня в долгу. Вкладыш с Саурманом – это условный сигнал, Люциус должен был прислать мне вкладыш, когда будет готов побеседовать со мной в «Кабаньей голове». Видимо, сегодня он готов, но, когда я договаривался с ним об условном сигнале, я не рассчитывал на занятия окклюменцией, и, по странному совпадению, именно сегодня у меня беседа tête-à-tête со Снеггом.
Гермиона попыталась переварить обрушившиеся на неё сведения:
– Но… Гарри, ты никогда не говорил, что Малфои у тебя на крючке! Ты же можешь в счёт этого долга любые сведения у него потребовать! Выяснить, где прячутся сбежавшие Пожиратели Смерти, задержать Волан-де-Морта!
– А смысл? – пожал плечами Джеймс. Девушка широко распахнула глаза, и суперагент, видя непонимание, поспешил добавить:
– А смысл спрашивать то, что я и так знаю? Волан-де-Морт, Беллатриса и Петтигрю прячутся в поместье Малфоев. Остальные Пожиратели рассредоточены маленькими группами и размещены в недвижимости, принадлежащей сочувствующим. Например, оставшиеся Лестрейнджи прячутся в магазине Горбина и Бэрка в Лютном переулке. Когда кто-то посторонний заходит в основной зал, они прячутся в шкафу.
Девушка распахнула глаза ещё шире, став похожей на персонаж японского мультфильма:
– Но, Гарри, как ты узнал?! И если ты знаешь, где они прячутся, то почему ты не сообщишь о них кому следует?
Джеймс замялся. По идее, сейчас было бы самое время рассказать Гермионе, что те, кому следует, и так всё знают, потому что на тех, кому следует, работают больше тысячи лучших аналитиков и целые сонмы техников, позаимствованных из всех возможных спецслужб Британии под беспрецедентные подписки о неразглашении. К сожалению, идея о том, что те, кому следует знать о местонахождении магов-ренегатов, не принадлежат магическому миру, для девушки всё ещё была бы несколько экстравагантной.
– Ну, допустим, я сообщу об этом в аврорат, – вздохнул Бонд. – Что они сделают? Пойдут в атаку, разумеется, потому что самым изощрённым манёвром в оперативном отделе аврората считается тупое наступление в лоб всеми наличными силами и средствами. В результате Лестрейнджи получат огромный выбор целей для того, чтобы попрактиковаться в непростительных заклинаниях. Ты хоть представляешь, сколько будет пострадавших?
Гермионе пришлось признать правоту суперагента.
– Если Малфой решил пообщаться со мной, значит, ему есть, что сказать, – развил свою мысль Бонд. – Хорошая информация стоит дорого и устаревает быстро. Возможно, она устареет уже завтра; скажем, если он хочет рассказать мне о плане Волан-де-Морта устроить налёт на, например, школу… Завтра может быть уже поздно. Мне до зарезу нужно выяснить, что именно хочет рассказать мне Люциус, но выходить из школы я не могу. Твои предложения?
– Я могу сходить, – предложила Гермиона.
– Малфой тебе ничем не обязан, – покачал головой Джеймс. – Он, скорее всего, тебя и пальцем не тронет, но уж ехидничать-то будет всласть. После чего уйдёт и станет считать себя свободным от долга по отношению ко мне: он свою часть сделал, предупредил меня о встрече именно так, как я просил, и на встречу пришёл, а то, что я на эту встречу прийти не смог, так это не его проблема.
– Может, устроить профессору Снеггу «тёмную»? – кровожадно осклабилась Гермиона. – Он не сможет обучать тебя окклюменции, если будет валяться без сознания в больничном крыле. Я знаю, где лежит запасной ключ от теплицы, в которой профессор Стебель выращивает мандрагоры. Заманим профессора Снегга в главный лестничный колодец и запустим в него горшком с мандрагорогой с одного из этажей выше! Даже если не попадём ему по тыковке, вопль незрелой мандрагоры лишит его сознания на несколько часов, и тебе вполне хватит времени смотаться в «Кабанью голову» и вернуться, пока все тут будут стоять на ушах и искать террориста.
Джеймс некоторое время рассматривал это предложение. Идея запустить горшком с мандрагорой в профессора Снегга выглядела крайне привлекательно, и суперагент выдержал серьёзную схватку сам с собой, прежде чем смог с сожалением отказаться:
– Мысль хорошая, и мы однажды непременно так и поступим, но в данный момент тактически неверная. Если все будут искать террориста, а меня во время переклички в замке не окажется, то мне будет лучше и вовсе не возвращаться: после такого Дамблдор с меня точно не слезет. Меня и так почему-то подозревают во всём, что происходит в этой Мордредом забытой школе… Ну и само совпадение – Снегг оказывается в больничном крыле именно в тот день, когда у него дополнительный урок со мной – наводит на неприятные подозрения. Нет, Снегга трогать нельзя.
– Напрямую нельзя, – не желала отказаться от своей идеи Гермиона, которую постоянные придирки и выпады зельевара довели до ручки. – Но ты можешь попросить домовиков подмешать слабительное ему в чай. Достаточная доза заставит его отменить занятие.
– Подмешать слабительное и вдобавок смахнуть пыль с заклинания Абсолютного Запора[308]308
Сергей Лукьяненко, «Последний дозор» (2006).
[Закрыть], чтоб его разорвало, – цокнул языком Джеймс. – Нет, всё равно не получится. Во-первых, он всё-таки поопытнее нас будет, меня так точно. Распознает заклинание, снимет эффект, сожрёт безоар, изведёт всю туалетную бумагу в замке и будет с горящими глазами искать виновного. Во-вторых, любая атака на Снегга перед уроком окклюменции будет возводить на меня подозрения.
Гермиона завладела конвертом и вновь принялась играть с клапаном, заставляя серебристую печать переливаться зелёным цветом.
– Если ты не можешь избавиться от встречи с профессором Снеггом, тебе остаётся только перенести встречу с Малфоем, – наконец, сформулировала она.
– Правильно, – кивнул Джеймс. – Мне надо встретиться с ним раньше намеченного срока. Желательно – прямо сейчас.
– Но ты не знаешь, где он сейчас. И как ты до него доберёшься? Твоя метла конфискована…
– Я всё равно так и не научился на ней летать, – махнул рукой Бонд. – И, прошу, не надо вспоминать про матч! Это была чистая импровизация.
– Как насчёт совы?
– Ты же прекрасно знаешь, что Амбридж обыскивает всех исходящих сов. Я тут недавно пытался переслать… Да, впрочем, неважно. Помнишь, она с забинтованной рукой ходила?
– Это же ты её раскалённой кочергой ткнул!
– То была правая. А это – левая.
Подростки помолчали. Бонд со скоростью компьютера перебирал способы связаться с Малфоем. Чем была занята Гермиона, с уверенностью сказать было нельзя, но суперагент хотел бы надеяться, что она тоже изо всех сил пытается решить эту задачу. Или так, или она любуется его мужественным профилем. Другие варианты Джеймса не устраивали.
– Эх, если бы у нас был гиппогриф… – мечтательно протянула девушка. – Но они улетели на зимовку в тёплые края. О, слушай! Может быть, тебе попробовать оседлать фестрала? – загорелась Гермиона. – Хагрид говорит, что они могут найти кого угодно и где угодно. Амбридж их боится, и вручную обыскивать их не станет, а магическая сущность фестрала исказит матрицу поискового заклинания, поэтому даже если Амбридж насторожила стационарную поисковую сеть, собранных сетью данных не хватит, чтобы с уверенностью убедиться, что на спине фестрала был именно ты.
– Эту плотоядную лошадь, которую мало кто видит? Не уверен, что это хорошая мысль, – пожаловался Бонд. – Во-первых, неизвестно, чем Малфой может быть занят. Я так и представляю себе, как он докладывает Волан-де-Морту о том, что никак не может меня выманить, и тут врываюсь я на фестрале, аки принц на белом коне. Самоубийство – занятие, конечно, хорошее, и у меня уже готов целый список личностей, которым я буду в этом занятии помогать по мере сил, но лично в мои ближайшие планы оно пока не входит… А во-вторых, Люциус может быть не в Британии. Вдруг его именно сегодня отправили в какую-нибудь Мексику или Гондурас? Редкий фестрал долетит до середины Миссисипи… Из Эдинбурга-то… Особенно без дозаправки в аэропорту имени Джона Фицджеральда Кеннеди… А Малфой – что ему – аппарнуть на тысячу-другую миль, или через камин просочиться на десяток лье… Эй, вот оно! Герми, брось теребить конверт! Камин! Я ведь могу связаться с ним через камин!
– Не можешь, – показала ему язычок Гермиона. – Ты не знаешь, где он, и не можешь рассчитывать на то, что рядом с ним есть камин, подключённый к сети Летучего Пороха. И потом, Амбридж проверяет все камины.
– Но она же не может проверять все камины одновременно, – мозг суперагента лихорадочно работал, возводя вокруг центрального ядра замысла бастионы отвлекающих манёвров, эскарпы прикрытий и контрэскарпы дымовых завес. – Особенно если её что-нибудь отвлечёт…
– Безумие, – покачала головой Гермиона, и её каштановые волосы рассыпались по плечам. – Она поставила контролирующие чары во все камины… Ну, разве что, кроме слизеринского. Любое слово, произнесённое во время сеанса связи с помощью камина, станет ей известно.
– Нет, не любое, – возразил Джеймс. – Она же в логове врага! Герми, разве ты не понимаешь? Она должна периодически общаться с Корнелиусом Фаджем и докладывать ему о своих успехах. Делать она это может только через камин, потому что покидать школу для неё чревато, – мало ли кто на неё нападёт, пока она находится вне школьных стен; сочувствующих и обязанных Дамблдору немало, – а переписка с помощью сов может контролироваться не только Генеральным Инспектором, но и директором, ведь это же школьная связь. Вот и получается, что вести конфиденциальные разговоры с министром она может только через камин. Но если она установит подслушивающие чары на собственном камине, то Дамблдор, сунувшись в её кабинет, пока она инспектирует кого-нибудь, сможет взломать эти чары и получить в руки первостатейный компромат против неё и министра! Ты хоть представляешь себе, какую бурю может поднять публикация такого компромата, особенно если его признают несфабрикованным независимые эксперты?
– Ты хочешь сказать, что на её камине нет подслушивающих чар?
– Я хочу сказать, что, будь я на её месте, то камин в моём кабинете был бы единственным, который я оставил бы свободным от подслушивающих чар.
Гермиона поразмыслила немного, играя прядкой волос.
– Возможно, ты прав. Ведь ты же всё равно пойдёшь проверять, тебя не отговоришь. Тогда подумай о том, как узнать у Малфоя, какой камин находится рядом с ним. И ещё один вопрос заключается в том, как ты будешь отвлекать Амбридж.
– Ну, последнее – вообще не проблема. Маховика Времени у неё больше нет, и новый она ещё не получила, – начал загибать пальцы Джеймс, – ведь с тех пор, как мы с тобой её навещали, она не получала ни одной посылки, и на шее у неё нет соответствующего ожерелья. Кроме того, она перестала одновременно инспектировать уроки, проходящие в одно и то же время. Это позволяет осторожно предположить, что в каждый момент она может находиться только в одном месте. И если её кто-нибудь отвлечёт… О, Фред, Джордж, можно вас на минуточку?
MI6 анализирует записи воспоминаний Дамблдора
Эм обвела тяжёлым взглядом интеллектуальную элиту MI6. То, что в эту интеллектуальную элиту входила мисс Манипенни, не добавляло Эм уверенности в своих силах.
– Ну, гении, умники и умницы, что у вас есть сказать по поводу просмотренных роликов?
Билл тяжело вздохнул. Хоть формально он и был агентом-«три нуля», фактически он остался администратором, и, как администратор, он прекрасно понимал, что, когда начальство ищет жертву, для всех будет лучше, если начальство найдёт её как можно скорее, включая саму жертву. С этими мыслями Билл сжал кулак и поднял руку.
Эс встрепенулся и попытался отцепить от своего рукава цепкие пальцы Таннера, удерживающие руку молодого специалиста вертикально, но было поздно:
– О, я вижу, молодёжь готова броситься грудью на амбразуру!
– Да ни в жизни! – в ужасе открестился Эс. – Я вообще…
– Вы вообще могли бы суммировать извлечённые нами из видеороликов сведения, – предложил Билл, испытывая нечто, отдалённо похожее на угрызения совести. – Начните с фразы «Мы просмотрели несколько записей, касающихся прошлого Тома Риддла», и пляшите оттуда.
– Мы просмотрели несколько записей, касающихся прошлого Тома Риддла, – послушно повторил Эс, – и выяснили, что он психопат, абсолютно поехавший на идее превосходства магов над нами, нормальными людьми. Более того, его психопатия тщательно подогревалась и развивалась Дамблдором, который сейчас делает вид, что он вообще светоч во мраке и единственная надежда Британии на свободу от Волан-де-Морта, которого он сам взрастил.
– Это с чего же это мы сделали такой вывод?! – опешила Эм, которая пришла к совершенно противоположным умозаключениям.
– У мальчика было тяжёлое детство, – начал выдвигать обоснования для своего мнения Эс. Он выполнил короткую увертюру на вынутой из-под столешницы клавиатуре, и на опустившемся из-под потолка экране возник стоп-кадр из одного из просмотренных ранее воспоминаний. – Дурная наследственность. Вы обратили внимание на обстановку в доме Мраксов? Отсутствие даже таких базовых удобств, как центральное отопление, газовая плита, кондиционер! Всего три комнаты на троих членов семьи! Дети росли в условиях ужасной антисанитарии! Вы видели дохлую змею на двери?
– Это первая половина двадцатых годов! – возмутилась Эм. – Какие кондиционеры? Какая газовая плита, в магической-то хибарке?! Они же там все поголовно как в каменном веке живут, вон, агент Купальница рассказывал, – газовое освещение в центре Лондона, в конце XX века…
– Это у нас конец XX века, – поправил педантичный Кью. – А они вполне могут в самом деле в каменном веке жить.
– Дохлая змея – верно, непорядок… – продолжила Эм, не обращая внимания на главу научно-технического отдела. – Но надо же детям с чем-нибудь играть.
– А его отношение к представителям закона? – не сдавался Эс. – Огден был официальным представиелем Министерства, начальником группы обеспечения магического правопорядка! И схлопотал за это в нос! А это, между прочим, больно, и граничит с проявлением неуважения к должностному лицу!
– Я думала, у магической полиции будет красивая форма с аксельбантами, эполетами и сверкающими пуговицами, – разочарованно протянула мисс Манипенни. – Украшенная полумесяцами, звёздами и непонятными знаками, показывающими звание и выслугу лет. А у него всего лишь старый замызганный сюртук.
– Так это он просто в штатском, – сообразила Изабелла Крулл. – Наверняка парадную форму они только на парадах и носят. Зато уж на парадах-то!.. – и две женщины впали в прострацию, воображая стройные ряды молодцеватых подтянутых волшебников в униформе, в такт поигрывающих своими десятидюймовыми волшебными палочками.
Джейкоб Дауни негромко откашлялся:
– Я один не понял связь между Волан-де-Мортом и этими мерзкими Мраксами?
– Всё просто, – объяснил своему подчинённому Таннер. – В самом начале воспоминания мы видели указатель на Грейт-Хэнглтон и Литтл-Хэнглтон. Эс, будьте добры, промотайте-ка… Из Литтл-Хэнглтона происходит семья Риддлов, мы уже обсуждали этот вопрос. Мы знаем, что мать Тома Марволо Риддла не отвечала хоть каким-либо стандартам красоты, в отличие от отца. По косвенным данным, включая словесные портреты, второе имя, данное в честь деда, и описание медальона, мать мальчика – Меропа Мракс, та самая ведьмочка, которую мы видели у очага. А отец – тот парень, сын местного лендлорда, которого мы слышали во второй части воспоминания.
– Его мать – вон та замухрышка?! – ужаснулся Джейкоб. – Да на неё и крокодил не позарится, даже из гастрономических соображений! Она же страшная, как игра нашей национальной хоккейной сборной[309]309
В России шутят об игре национальной футбольной сборной, в Великобритании – об игре национальной сборной по хоккею с шайбой. Результаты они показывают примерно равнозначные.
[Закрыть]!!!
Феминистическая натура мисс Манипенни не позволила ей пропустить этот выпад:
– Да вы сами на себя посмотрите! Манжеты расширены, так уже целый сезон никто не носит! – взорвалась она. – Клетчатый свитер цветов «осень-зима» 1993 года к джинсам из летней коллекции 1994-го! Они же диссонируют, как сиреневый и фиолетовый! И я уже не говорю про туфли! Чёрные блюхерсы под джинсы?! Да это же верх бестактности[310]310
В высшем свете Британии весьма строго относятся к обуви. Под джинсы можно носить двуцветные или коричневые дерби (блюхерсы), но не чёрные. Конечно, сейчас на это всем наплевать.
[Закрыть]!
Дауни поёжился. Он и не думал, что своим внешним видом нарушает столько неписаных канонов. Его сегодняшний гардероб был тщательно подобран по принципу «возьму, что ближе к двери висит».
– Её помыть, причесать, приодеть, накрасить, – она не хуже тебя будет! – безапеляционно закончила мисс Манипенни. – Ну, по крайней мере не хуже неё, – и секретарша покосилась на свою начальницу.
– Но в 1925 году не было ни такой косметики, ни таких средств по уходу, ни даже пристойных тканей, доступных женщинам из её социальноэкономической группы, – возразил Дауни. – Так как же она смогла привлечь хорошо выглядящего и обеспеченного сына местного землевладельца?
Участники совещания переглянулись.
– Магия, – наконец, высказал общую мысль Кью. – Я уже выяснил для себя: если случается что-то необычное, нарушающее все законы природы, необъяснимое, то в этом замешана магия. Или Бонд.
Билл Таннер зашелестел своей записной книжкой:
– Она могла опоить Тома Риддла-старшего каким-нибудь приворотным зельем. Делов-то – дождаться, пока он поедет мимо, наслать на него жажду и выйти к нему с водой. Он бы и не заподозрил ничего. Есть такая штука, амортенция…
– Тогда почему они потом разбежались? – потребовала Эм. – Ведь у амортенции нет ограничения срока действия?
– Амортенция – довольно дорогое средство, – пожал плечами Таннер. – Может быть, у неё не было средств на ингредиенты, я уж не говорю про конечный продукт. И тогда ей пришлось пользоваться чем-то более слабым, и в какой-то момент она забыла дать мужу новую порцию. Или у него выработалась резистентность к средству. Или она не пользовалась зельем, а наводила чары, и мы все помним, какой великой волшебницей она была, ведь у неё даже Репаро не работал…
– Есть ещё один интересный момент, – добавила Изабелла Крулл. – Том Риддл и Меропа Мракс обвенчались. В смысле – реально обвенчались, как полагается, в церкви. У нас есть запись в приходской книге. Ей пришлось «восстанавливать» документы, причём сделала она это очень красиво: нашла на кладбище, неподалёку от которого жили Мраксы, могилу девочки, Ангелины Патриции Хэнсом, умершей в возрасте нескольких лет; затребовала копию её свидетельства о рождении; на основании этой копии в другом графстве потребовала восстановить утерянное удостоверение личности; с этим удостоверением личности Ангелина Патриция Хэнсом совершенно законно изменила имя и фамилию на Меропу Мракс, – и получила ещё одно, совершенно легальное удостоверение личности, со своими настоящими данными и на своё настоящее имя. Выписка из приходской книги показала, что ни Меропа Мракс, ни Ангелина Хэнсом не выходили замуж, Том Риддл тоже не был женат, и священник англиканской церкви счёл невозможным отказать очевидно влюблённой паре в таинстве венчания[311]311
Схема получения фальшивых документов взята из детектива «День Шакала» Фредерика Форсайта. В 1960-х она всё ещё работала.
[Закрыть].
Минуту все присутствующие в комнате молчали. Высшее руководство MI6 осмысливало схему легализации магов, которой, очевидно, маги неоднократно пользовались, раз мало общавшаяся с маглами Меропа Мракс сумела с такой лёгкостью обойти систему. Мисс Манипенни всё ещё дулась на Джейкоба.
– Нам надо найти всех зомби, – нарушила молчание Эм. – Если кто-то сначала умер, а потом получил удостоверение личности, я хочу это знать. Джейкоб, это по вашей части, займитесь.
Джейкоб Дауни отчётливо заскрипел зубами, но промолчал.
– Итак, в какой-то момент открылись у Тома Риддла глаза, обратил он взор свой на жену свою, назначенную ему на небесах, – нараспев продекламировал Эс, – и разверзлись уста его, и издал он вопль жуткий от ужаса неимоверного. И понял он, что не любил её всё это время; что чувства его были наваждением магическим. И отказался он от жены своей, и простёр десницу свою и шуйцу свою, и сказал: «Да чтоб я ещё раз взял стакан воды от эдакой ведьмы!» И подал он на развод, а поскольку в начале двадцатого века женские права немногим отличались от прав домашних животных, оставил он жене своей только то, что было у неё, когда брал он её в жёны. И пошла она, солнцем палима, в Лондон, и родила там сына, и назвала его Томом в честь отца и Марволо в честь деда, передала ему всё своё имущество и умерла в приюте через час после рождения. Её сына оставили в этом же приюте.
– Интересно, почему его не вернули отцу? – проскрипел Ар. – Она ведь зарегистрировала имя отца. По идее, в интересах государства было вернуть ребёнка родственникам. Это ведь обошлось бы сильно дешевле, чем растить его в приюте за государственный счёт.
– Точные причины отказа неизвестны, – пожала плечами Изабелла Крулл, – но мы выяснили, что дело об опёке рассматривал некто Джеймс Уотсон. И в 1926 году он приобрёл домик на побережье Уэльса, а банковские записи семейства Риддлов отражают снятие наличными суммы примерно такого же порядка. Я думаю, это отвечает на ваш вопрос? Отец мальчика был готов отвешивать целые груды фунты стерлингов, лишь бы забыть о его существовании.
Ар скривился. Он терпеть не мог коррупцию среди должностных лиц, потому что он никогда не был настолько важным должностным лицом, чтобы поучаствовать в ней самому.
– Если вы не против, я вернусь к разбору записей, – захватил инициативу Эс. – Итак, Тома Марволо Риддла распределили в приют Вула в Лондоне. Отец мальчика отказался от него. Фактически, всё, что составляло его собственность, – это дырявая пелёнка, которой, судя по её внешнему виду, больше подошло бы название «пропись», распашонка на вырост и пинетки, один шестого, другой восьмого размера[312]312
Примерно 14 и 16 сантиметров соответственно.
[Закрыть]. Медальон, как мы знаем из показаний Карактака Бэрка, был куплен им у Меропы за десять галеонов. И мы потихоньку переходим к воспоминанию самого Дамблдора…
Эс отстучал на клавиатуре ещё несколько команд и вывел на экран кадры из второго воспоминания. На экране появился сам Альбус Дамлблор, каким он был в середине тридцатых. Мисс Манипенни оценила тёмно-лиловый бархатный костюм и хрюкнула, едва сдерживая смех.
– Показания заведующей приюта мисс Коул: Том Риддл пугает других детей, – продолжил Эс, пытаясь удержать дискуссию хоть в каком-то подобии русла. – Повесившийся кролик Билли Стабса… Эми Бенсон, Деннис Бишоп… Кстати, они так и не оправились от того случая в пещере. Моё мнение: мальчик рано осознал свою магическую силу. Поскольку он не мог похвастаться отменным здоровьем и физическими данными, он применял магические способности для того, чтобы защищать себя.
– И терроризировать остальных, – добавила мисс Манипенни. Будучи воспитанной британской девушкой, она не доверяла людям, не удаляющим кутикулу с ногтей. Или с когтей, в случае Волан-де-Морта.
– Просто мальчик с детства осознал, что лучшая защита – это нападение, – возразил Джейкоб Дауни. В отличие от Эс, Джейкоб считал Тома Риддла жертвой обстоятельств.
– Но не на пятилеток же!
– Не скажите, не скажите… – задумчиво пробормотала Эм, вспоминая, во что превращается её дом во время визита внуков. – Этих гадёнышей надо давить в зародыше. – Джейкоб показал начальнице большой палец, осознал свой поступок и очень смутился.
Эс откашлялся:
– Ладно. Как бы там ни было, Том Риддл начал использовать стихийные проявления своей магической силы, чтобы приобрести вес среди учеников. Обладая возможностями по контролю над реальностью, он считал себя лучше других, поэтому не задумывался и не останавливал себя, когда ему хотелось получить чужую собственность или насладиться своей властью над другими учениками. И, когда ему исполнилось одиннадцать, к нему пришёл Дамблдор.
Эс перемотал воспоминание на нужый эпизод: Том Риддл, уменьшенная копия своего отца, сидит на кровати и читает книгу, – Эм прищурилась, чтобы разобрать название, – «Юный вивисектор». Дамблдор аккуратно садится на стул рядом с кроватью.
– Том при первом разговоре выдал несколько фраз, которые позволяют раскрыть его характер. Вот тут у меня заключение нашего штатного мозгошмыга, которому я показывал эту запись… Нет, всё нормально, он под подпиской о неразглашении. Так, где этот параграф… О, вот, зачитываю: «Сирота, который не смог смириться со смертью матери… Если бы мать была волшебницей, она бы не умерла… Начала контроля над волей собеседника, с ключевыми фразами „Говорите правду!”, „Докажите!”… Неприятие авторитетов и при этом удивительная способность прогибаться, приспосабливаясь к обстоятельствам… Проявленная моральная гибкость в переходе к обращению „Сэр”, после которого мальчик ни разу не сбился… Склонность к воровству, отсутствие раскаяния показывают полное пренебрежение существующими морально-этическими нормами… Абсолютная уверенность в собственной уникальности, фраза „Томов вокруг полно”»… В общем, мэм, официальное мнение психолога: этого мальчика нужно немедленно пристрелить. Ну, или отправить его в военную школу-интернат, где из него сделают хорошего сержанта, которого можно будет отправить в горячую точку, чтобы там его пристрелили другие.
Эс ткнул пальцем в Дамблдора:
– Обратите внимание на этого типа. Том Риддл учился в «Хогвартсе» с 1938 по 1945 года. Начиная с 1939 года, территория Британии подвергалась массовым атакам германского люфтваффе, период с 10 июля по 30 октября 1940 года известен как «Битва за Британию». Тем не менее, «Хогвартс» продолжал работать в обычном режиме, и на лето все ученики отправлялись по домам. Том Риддл, за неимением нормального дома, проводил каждое лето в приюте Вула в Лондоне. Попробуйте это осознать: школьное начальство, зная о том, что идёт война, что в школе достаточно места, чтобы приютить всех учеников, и что школу бомбить не будут, потому что даже не увидят, отправляет детей на лето по домам, – в том числе безумно боящегося смерти ученика прямиком под нацистские бомбы в Лондон! Для чего?
– Строго говоря, директором школы тогда был Диппет, – робко заметил Таннер.
– Ерунда! – отмёл возражение Эс, в горячке забыв, что возражает человеку, стоящему много выше его на служебной лестнице. – Армандо Диппет был марионеткой Дамблдора, потому что Дамблдор в те годы был единственной сдерживающей силой для Гриндевальда. Дамблдор мог выставлять любые требования. Диппет у него из рук ел. То есть решение отправлять детей под бомбы принимал Дамблдор, который знал о танатофобии Тома Риддла.
Воцарилась пауза.
– Чтобы подставить его под бомбы? – наконец, рискнула мисс Манипенни.
– Именно! – Эс показал секретарше большой палец. – Дамблдор культивировал в Томе Риддле танатофобию! Он играл на дуальности: в магическом мире тихо и безопасно, в магловском рвутся бомбы и каждый день можно умереть! Дамблдор взрастил из Тома Риддла маглоненавистника!
Эм на секунду задумалась, глядя на экран, где маленький Том Риддл выкладывал на кровать украденные у других вещи.
– Ну, мы, по-моему, уже смирились с тем, что завербовать Тома Риддла у нас не получится. Мы просто не можем предложить ему ничего, что он не мог бы взять сам. Поэтому его придётся ликвидировать. Особенно если учесть следующее воспоминание…
Эс, схватывавший на лету, быстро включил следующий ролик. На экране возник интерьер дома Мраксов с сидящим в кресле у остывшего очага заросшим, потерявшим человеческий облик мужчиной. Мужчина бросился на вошедшего в дверь Тома Риддла, Эс нажал пробел, останавливая воспроизведение:
– Обратите внимание, Морфин бросается на человека с волшебной палочкой в одной руке и с ножом в другой. Получается, он вовсе не так уж уверен в своих волшебных силах!
– Да, там вся семья вырождалась, – подтвердил Джейкоб. – Старый Марволо спился, Морфин почти потерял связь с реальностью. Он и в лучшие-то времена колдовал через пень-колоду, и я не о его волшебной палочке сейчас говорю.
В молчании собравшиеся просмотрели запись разговора Тома Риддла с Морфином Мраксом. К счастью, за исключением нескольких слов, беседа велась не на парселтанге. Вскоре экран потемнел, и Морфин потерял сознание.
– Воспоминания не датируются, – встрял Эс, потому что технические вопросы были в его ведении, – но, по косвенным уликам, время записи этого воспомнинания примерно относится к середине 1943 года. Том Риддл поехал искать своих родственников. Совершенно случайно как раз тогда были убиты Том Риддл, Томас Риддл и Мэри Риддл.
– Видимо, семейная встреча была трогательной, – саркастически прокомментировала Эм. – И старшее поколение семьи Риддлов она тронула до глубины души. Буквально. Кого обвинили в убийстве?
