Текст книги "007. Вы живёте только... трижды (СИ)"

Автор книги: Алексей Бурштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 86 страниц)

– Тогда будет целесообразно направить всю нашу энергию на другие дела. Мы зайдём Гарри Поттеру в тыл, вооружившись пророчеством, которое расскажет, как его погубить. Люциус, ты выяснил, что там невыразимцы делают с пророчествами?

Малфой поскрёб подбородок, на котором – после целого дня на работе – уже начала проступать щетина.

– Они с ними ничего не делают, мой лорд. Я, конечно, выяснял только окольными путями, но суть деятельности отдела пророчеств можно выразить в пяти словах: «Найти, забрать и быстро спрятать»[118]118
  Кто ещё не смотрел сериал «Warehouse 13»? 😊


[Закрыть]. Я так и не понял, зачем им эти пророчества, потому что осуществлять их они не намерены. Более того, они используют все свои возможности, чтобы помешать пророчествам осуществляться.

Волан-де-Морт вновь нетерпеливо крутнул пальцами. К обсуждению подключился Эйвери:

– Место хранения пророчеств вынесено в локальный пространственный карман, поэтому у нас нет никаких представлений о том, насколько оно велико, – начал маг, доставая из нагрудного кармана огромный тубус с чертежами и планами здания. – Вход в отдел пророчеств никак не маркирован, это просто дверь, и мне не удалось выяснить, какие на неё навешаны сигнализационные заклинания.

– Начни сначала, – посоветовал Нот, заметив стекленеющие глаза Макнейра и Кэрроу.

– Хорошо, – Эйвери сноровисто разложил на поверхности стола другой чертёж. – Вот частичный чертёж Отдела Тайн. Это лифт. На этом этаже Министерства расположен только Отдел Тайн, поэтому, если невыразимцы использовали какое-нибудь сигнализационное заклинание, то оно, очевидно, будет подвешено вот тут, – Эйвери ткнул пальцем в чертёж, – на единственной двери между лифтом и основными помещениями отдела.

– Дверь можно пройти и не открывая, – осклабился Макнейр. – Где-то у меня был запасной топорик… Или аппарнуть за неё. Там, по чертежу, большая и пустая комната, можно попробовать прыгнуть, и не видя, что за ней.

– Эту дверь, не открывая, не пройдёшь, – качнул головой Малфой. – Она только снаружи выглядит, как дверь. На самом деле это портал в защищённое пространство, которое находится неизвестно где. Если ты «аппарнёшь» за неё, ты окажешься в десяти ярдах в глубине гранитной скалы. Если ты прорубишь её топором, воткнёшься в полированный гранит. Её надо открыть, чтобы активизировать матрицу объединения пространств.

Нот, который до сих пор внимательно слушал, встрепенулся:

– Это же бешено энергозатратная магия! Неужто невыразимцы пробили себе финансирование на такие заклинания? А как они сами в свой отдел попадают? Каждый день проходят через эту дверь? А Фадж ещё не вырвал у себя последние волосы, когда узнал, сколько стоит разовая активизация заклинания такого уровня?

– Да какие там затраты, – отмахнулся Снегг, – это же артефакт. Вы что, ещё не поняли?! Каждая дверь в этом чёртовом отделе – артефакт! Они совершенно не гнушаются изготовлением артефактов для собственных нужд. Невыразимцы сидят на целой груде артефактов, у них в одной из комнат Арка Смерти стоит, говорят, рабочая. Знаете, сколько магической энергии можно получить из разности потенциалов между двумя сторонами этой Арки? Вы представляете, какие у них запасы энергии?!

– А кто говорит, что Арка Смерти – рабочая? – полюбопытствовала Кэрроу.

– Да есть там один, Бродерик Боуд, – нетерпеливо дёрнулся Малфой. – Говорит, лазил в эту арку, на «слабо́». Арка Смерти, всё верно. Рабочая.

– Сволочи, – равнодушно прокомментировал Волан-де-Морт. – Дальше.

Эйвери быстро передвинул чертёж:

– Дальше там вот такая круглая комната. В ней 12 дверей, каждая из которых ведёт в своё частное пространство. Я сумел выяснить содержимое нескольких. В одном как раз и хранится Арка Смерти. Вот ещё одно помещение, здесь Министерство занимается промывкой мозгов. А вот тут – кабинет изучения времени. И, что самое главное, из комнаты изучения времени есть выход в комнату хранения пророчеств. Я только не знаю, это одно пространство или опять матрица объединения пространств, замаскированная под дверь.

Волан-де-Морт побарабанил по столу пальцами.

– Я выяснил, мой лорд, что в Зале Пророчеств каждое пророчество записано в стеклянную колбу-активатор, – добавил Малфой. – В качестве дополнительной меры защиты, взять пророчество с полки может только тот, кто упоминается в этом пророчестве.

– А подхватить падающее пророчество с перевёрнутой полки? – осклабился Макнейр.

Малфой запнулся на полуслове. Похоже, ему необходимо пересмотреть своё отношение к психопатам и садистам: иногда они выдавали вполне достойные мысли.

– Кто может добраться до Зала Пророчеств? – прошипел Тёмный Лорд. – Малфой, ты можешь подчинить кого-нибудь из Отдела Тайн?

– Я в неплохих отношениях с Боудом, – признал Малфой, – могу попробовать подчинить его, или Подмора, и тогда они добудут пророчество методом Макнейра.

– Хорошо, но надо придумать что-нибудь ещё.

– Взять Отдел Тайн штурмом! – встрепенулась Кэрроу. – Мы подавим охрану, прорвёмся внутрь и установим периметр. Там же только одна дверь, поставим в коридоре двоих хороших дуэлянтов, и они смогут держать оборону хоть до морковкина заговенья. А вы, мой лорд, тем временем войдёте внутрь Зала Пророчеств и сможете взять пророчество лично.

Тёмный Лорд взревел:

– Это будет рывок в мышеловку! А выходить как?! Что помешает им окружить выход из Отдела Тайн аврорами? Или вообще засыпать его камнями, пока я там, внутри?

Малфой закатил глаза:

– А что помешает вам, запертому в Отделе Тайн, войти в кабинет изучения времени, взять Маховики Времени, вернуться в прошлое и выйти из Министерства ещё до того, как вы туда вошли? На самом деле, даже лучше, если вход в Отдел Тайн засыпят камнями. Тогда у нас будут артефакты, до которых противник добраться просто не сможет.

Волан-де-Морт задумчиво пожевал нижнюю губу.

– Это да. Но нам нужно больше бойцов. Преданных, безбаш… Бесшабашных. Вроде Долохова и четы Лестрейнджей. Нам нужно подкрепление, а для этого надо будет устроить побег из Азкабана.

– Из Азкабана?!

– А почему нет? Мы знаем, что оттуда сбежал Барти Крауч, мы знаем, что оттуда сбежал Сириус Блэк, так что это не невозможно. Тем более – с нашей помощью.

Живот Малфоя громко забурчал. Люциус смущённо потупился.

– Идите, – царственным жестом отмахнулся Волан-де-Морт. – Люциус, подчини Боуда или Подмора, а пока я сам подумаю над планом побега.

Пожиратели Смерти встали, Эйвери задержался, сворачивая чертежи и убирая их в тубус. Снегг, торопливо откланявшись, бросился к дверям, – он опаздывал в «Хогвартс». Макнейр и Кэрроу тоже не стали задерживаться. Малфой и Эйвери вышли из дверей последними, оставляя Волан-де-Морта чертить какие-то рисунки на листах пергамента и бормотать что-то себе под нос.

Эйвери, воровато оглянувшись, жарко зашептал на ухо Малфою:

– Люциус, скажи, а тебе не страшно, что он всё время живёт в твоём доме?

– Нет, ни капельки, – честно ответил Люциус. Ему в самом деле было не страшно, только неприятно. – А почему мне должно быть страшно?

– Ну, как же, – задвигал бровями Эйвери и указал в сторону дверей, где Нот прощался с Нарциссой, – ты целыми днями на работе, и твоя жена с ним одна. Наедине. Вдвоём. С посторонним мужчиной. Тебе не страшно?

– С кем?! А-а, ты об этом. Нет, не страшно. Я доверяю моей жене, и я доверяю моему лорду, – с усталой улыбкой сказал Малфой. – Ну и потом, есть ещё один нюанс… Эй, Червехвост, поди сюда.

– Вы звали меня, сэр?

– Расскажи господину Эйвери, как ты облажался во время воскрешения нашего повелителя.

Питер Петтигрю задрожал от смущения и попытался закрыться серебряной рукой:

– А может, не надо?

– Надо, надо, – угрожающе вздёрнул губу Малфой. – Заодно подумаем, как передать эту информацию Беллатрисе… Чтобы она не раскатывала губу заранее.

Петтигрю задрожал ещё сильнее. Против прямого приказа хозяина дома он пойти не мог.

– Ну, сэр Эйвери, для создания тела Тёмного Лорда мы использовали древнее заклинание «Кость, плоть и кровь». В качестве основных действующих компонентов для сопутствующего зелья использовались кость отца, плоть слуги и кровь врага. В качестве врага, благодаря хитроумной комбинации нашего повелителя, нам удалось заполучить самого Гарри Поттера, с костью отца тоже проблем не возникло, а вот плоть слуги…

Маленький человечек с крысиными чертами лица взглянул на серебряную кисть руки с гримасой отвращения:

– Мы пользовались переводом старинного еврейского заклинания на древнегерманский. Но, оказывается, еврейская традиция предписывает очень тщательно следить за здоровьем слуг и рабов. Если еврей повреждал рабу зуб, или палец, или глаз, или любой другой орган, он обязан был дать рабу вольную. Если у еврея в доме была одна кровать, то на ней должен был спать раб, если в доме была только одна подушка, она доставалась рабу[119]119
  Это в самом деле так. Источник: иерусалимский талмуд, который делает этот вывод из пятикнижия Моисеева, книги «Исход», глав 21–24. См. также тут и тут.


[Закрыть]. То есть требовать от слуги, который даже не раб, чтобы он добровольно отрезал от себя важный кусок, еврейская книга заклинаний не могла никак.

Эйвери, не понимая, к чему это долгое вступление, переводил взгляд с тонко улыбающегося Малфоя на смущённого Петтигрю.

– Но мы-то этого не знали! – продолжил Петтигрю. – Поэтому, когда заклинание потребовало кусок плоти, я и откромсал себе руку.

– Я всё ещё не понимаю, – пожаловался Эйвери Малфою.

– Существует только один кусочек плоти, от которого, по еврейской традиции, не только можно, но и нужно избавляться, – ухмыльнулся Малфой. – Древнееврейское слово ערלה в самом деле имеет значение «плоть», но лишь в смысле «крайняя плоть». А умники, переводившие древнееврейский на древнегерманский, решили не уточнять, какая именно плоть имелась в виду, потому что – ну зачем уточнять само собой разумеющееся? Так что вместо обрезания Петтигрю устроил себе отрезание. Поэтому заклинание сработало вкривь и вкось, и тело нашего Лорда вместо полноценного человеческого получилось вот таким… Кадавроподобным. И, поскольку в первоначальном наборе ингредиентов крайняя плоть отсутствовала, любой мужчина может совершенно спокойно оставлять свою жену наедине с Лордом. Из выступающих органов тела у него теперь только пальцы и остались, и даже в них он путается.

Эйвери с ужасом и сочувствием в глазах бросил взгляд на зал, в котором Волан-де-Морт продолжал чёркать по пергаменту и бормотать что-то себе под отсутствующий нос:

– Но… Как же он… В смысле… Бедняга!!!

Люциус Малфой скорчил грустную гримасу и тяжело вздохнул:

– По крайней мере, нам не придётся беспокоиться о том, что он заставит нас присягать своему наследнику. Откровенно говоря, я бы намного больше беспокоился, если бы наш Лорд получил возможность клепать наследников. Он же помешался на Поттере ещё хуже, чем Белла – на Лорде, а такие насквозь чокнутые размножаться не должны. Ну что, Эйвери, останешься у нас на ужин?

Флитвик разъясняет Бонду некоторые аспекты артефакторики

Джеймс Бонд сидел с открытым ртом, впитывая новые знания, как губка. Профессор Флитвик, походя рассыпав в класс целое созвездие зёрен мудрости, завершил лекцию, точно успев к звонку. К сожалению, большинство студентов рассматривали «Теорию Магии» как необязательный факультативный предмет, на котором можно подгодовить домашнее задание по другим урокам или просто развлечься. Но не Бонд. Для него, как и для нескольких студентов с факультета Когтеврана, «Теория Магии» открывала самые глубинные основы, ну, теории магии, объясняя не просто, как работают заклинания, но почему они вообще работают.

К сожалению, столь интересный предмет не включал в себя использование современных статистических методов обработки данных, поэтому систематизация знаний оставляла желать лучшего. А терминология, устоявшаяся в середине XVI века, была просто ужасной.

– К следующему уроку подготовьте мне сравнительную таблицу не менее чем пяти видов древесины для использования в магических целях. Для каждого вида укажите его магическую восприимчивость, приёмистость, способность к запасанию магической энергии, отзывчивость и уймлябельность, а также другие данные, которые вы сочтёте нужным внести. Укажите источник ваших данных; если вам придётся определять их самостоятельно, опишите ваш эксперимент. Я ожидаю, что вся работа с необходимыми пояснениями займёт у вас не меньше десяти дюймов, – закончил профессор и закрыл папку с планом урока.

Джеймс торопливо побросал вещи в сумку и бросился к учительскому столу.

– Огромное спасибо за потрясающую лекцию, профессор, – горячо поблагодарил он.

Глаза гоблина-квартерона блеснули под круглыми очками.

– Всегда пожалуйста, мистер Поттер. Я, признаться, был удивлён, что вы решили записаться на мой предмет. Хотя у вас никогда не было проблем с Чарами, мне как-то казалось, что теоретическая волшба – не ваш конёк.

– Что вы, сэр, я тогда просто не понимал, насколько многого я не знаю, – возразил Джеймс. – Да, собственно, и сейчас… Ваша лекция была посвящена восприимчивости материалов к магическим взаимодействиям, но я не очень понял, что это за характеристика такая – уймлябельность?

Профессор Флитвик оценивающе взглянул на юношу, отложил свою папку и спрыгнул со стопки книг, с которой он преподавал.

– Позвольте мне вам продемонстрировать, – попросил Флитвик, снимая с учительского стола два деревянных кубика со стороной примерно в четыре дюйма. – Вот этот кубик сделан из бальсы, – и профессор перебросил его Бонду, – обратите внимание, он почти невесомый, а вот этот – из каменного дерева.

– Уй, мля! – выдохнул Бонд, когда тяжеленный куб попал острым углом ему в рёбра.

– Вот вы и узнали, что такое «уймлябельность», – улыбнулся профессор. – У вас есть ещё вопросы?

– Да, сэр, – Джеймс судорожно пытался разогнуться. Кубик из каменного дерева упал на пол, и в полированном дереве появилась приличного размера выбоина. – Ведь то, что вы сегодня нам рассказывали, имеет отношение к производству волшебных палочек?

Профессор Флитвик, собравший свою сумку, на минутку замер.

– Ну, в общем, конечно, да, – осторожно ответил он. – Но не только.

– Я вот что хотел спросить, сэр, – поинтересовался Бонд, – а почему мы изучаем «Теорию Магии» в отрыве от практических дисциплин, а практические дисциплины – в отрыве от теоретического обоснования? Почему наш учебный процесс столь фрагментирован?

Джеймс собрался с духом и выпалил те данные, которые передали ему из офиса Кью. Основой для теоретических выкладок, завершившихся весьма смелым научным открытием, послужила та самая, переданная Бондом газета. Конечно, результатом была адаптация описания изначально магического процесса, изложенная учёным-технарём и рассказанная так, чтобы её понял шпион-силовик, который теперь попытается объяснить процесс колдуну… Но, какого чёрта, в жизни и так мало радостей. Пора открыть профессору чар глаза на то, как работает магия.

– Вот Гермиона, к примеру, изучает древние руны. Любой текст – мощнейшее средство, потому что алфавит и, тем более, руническое письмо, являясь средством упорядочивания информации, позволяет нарушать закон Клаузиуса[120]120
  Реально существующий закон, согласно которому в изолированной системе количество порядка может только уменьшаться или оставаться неизменным, (а беспорядок, соответственно, должен обязательно расти). Любое упорядочивание, казалось бы, нарушает этот закон. Поскольку закон всё-таки нерушим, это означает лишь, что любое упорядочивание создаёт потенциал для псевдослучайных хаотичных изменений. Примеры таких изменений каждый может привести сам, они обычно предваряются словами «я ничего не делал(а), оно само!»


[Закрыть], и, таким образом, создаёт потенциал ситуационных изменений, с помощью которого, в частности, мидихлориане могут совершать работу по изменению реальности. И чем выше уровень упорядочивания информации, тем больше энергии будет запасено. То есть иероглифы, каждый из которых обозначает слово, и руны, которые означают целые понятия, запасают больше энергии, чем слова, написанные отдельными буквами, которые кодируют всего лишь звуки. Это же очевидно, что мы можем использовать рунические надписи в качестве независимого источника энергии для заклинаний, чтобы они не требовали подпитки от мага. Все заколдованные гримуары и манускрипты, по сути, используют заключённую в самих себе энергию для того, чтобы поддерживать наложенные на себя заклинания, а текст самых мощных манускриптов специально составлен так, чтобы иметь два или три смысла одновременно, – ведь тогда уровень упорядочивания, а значит, и запасаемой энергии, выше… Но ни в одном учебнике не говорится, как можно настропалить самостоятельное заклинание с собственной активацией и с рунным источником энергии. Почему?

Глаза профессора Флитвика пересекли изборождённый морщинами лоб и поползли на макушку. Очевидно, он не привык слышать от пятикурсников слова длиннее трёх слогов. Но рефлексы старого учителя не пропали даром: профессор сумрачно взглянул на разливающегося соловьём Бонда и врезал ему локтём под рёбра, сбивая дыхание.

– У-ха? – вежливо поинтересовался Джеймс, пытаясь вдохнуть.

– Вы с ума сошли, Поттер?! – прошипел декан факультета Когтевран, пришпиливая Джеймса к стене и одновременно беззаботно улыбаясь проходящим мимо семикурсницам. – Вы хотите, чтобы вас услышал ещё кто-то, кроме меня?

– Да кому в этом вертепе нужны умные люди! – в сердцах брякнул Бонд, восстанавливая дыхание и потирая ушибленный о стенку локоть. – Кто нас будет подслушивать…

Суперагент осёкся. Из стены выплыл жемчужно-белый призрак, вежливо кивнул профессору Флитвику, выпучил глаза на распластанного по стене Джеймса и скрылся в потолке.

– Не думайте, что вы один такой умный, – прорычал Флитвик, когда последние прохожие, материальные и не очень, скрылись из виду. – Рано или поздно каждый маг решает, что, написав пару строк, он сможет избежать работы. Ну, – честность была одним из основных качеств гоблина-квартерона, – каждый маг, чей интеллект превышает уровень Рона Уизли. То есть далеко не все, увы, не все…

Профессор Флитвик прислушался. Шагов поблизости слышно не было, но учителя это не удовлетворило. Он достал из кармана портативный вредноскоп и поставил его на пол.

– Послушайте, Поттер, вы затрагиваете суть артефакторики, – прошептал Филиус Флитвик, заглядывая студенту в глаза. – Вы говорите о том, чтобы создать артефакт. Не просто магический предмет, который будет работать, пока его подпитывает находящийся рядом маг, а самостоятельно активизирующееся вместилище для заклинания. Мы не учим этому, не упоминаем это и даже намёков не даём на тему того, что это возможно!

– Но почему?! – возмутился Бонд. С его точки зрения, – неимоверно раздражавшей Кью, – каждая кнопка должна быть нажата, каждый рубильник переброшен, а каждый верньер передвинут. В существовании знания, которым запрещено пользоваться, суперагент не видел никакого смысла. Если бы у него были рычаг и точка опоры, он бы перевернул Землю ещё до того, как сообразил бы, что этого делать не надо.

Профессор Флитвик вздохнул. Он тоже слегка перегнул палку. Граница проходила не по Рону Уизли, а примерно на уровне Гермионы Грейнджер. Вопросом об артефактах и правда задавались некоторые студенты, но в основном на его факультете. Ему приходилось пару раз объяснять смысл запрета на артефакторику слизеринцам и один раз – студентке с факультета Гриффиндор, некоей Минерве МакГонагалл, с которой они вместе учились. Но это было давно, и как объяснить причину табу на изготовление артефактов гриффиндорцу нынешнего поколения, чьим лозунгом могло бы быть выражение «Храбрость превыше всего, в том числе мозгов», или «Сначала бросимся в прорубь, а потом посмотрим, умеем ли мы плавать», он даже не представлял. Поэтому, неверно интерпретируя мотивацию Бонда, Филиус Флитвик решил его усовестить. Он не знал, что совесть у суперагентов MI6 включается только после получения специальной шифрограммы от начальства.

– Очень многие маги прошлого баловались созданием артефактов, – начал профессор. – Именно потому, что это так легко, просто и привлекательно: взяли телегу, накарябали на ней нехорошее слово, дунули, плюнули, и вот вам самоходная картофелекопалка на сорок гектар. Всего делов-то: подойти тёмной ночью к соседскому огороду, активировать её пинком под заднюю ось и скрыться в кустах. В результате к утру у вас полная телега картошки, которая сама заползла к вам в амбар и даже закрыла за собой дверь, если вы с заклинанием не перемудрили. А теперь позвольте мне описать последствия. Сосед, узрев пропажу всего урожая, с горя застрелился из лука; соседская жена, увидев эту душераздирающую картину, повесилась на бельевой верёвке, запачкав свежепостиранные панталоны; соседская дочь, оставшись без панталон, ушла на панель, которую вы ей любезно предоставляете в рамках гуманитарной помощи, пока ваша жена вас с бедной сироткой не засекла. А соседские угодья вы с остальными соседями разделили по-братски, и означенный огород вы прирезали к своему участку. Нормально, да?

Бонд окинул описанную картину взглядом. Несправедливость ситуации по-настоящему задела его, истинного английского джентльмена старой закалки, за живое:

– А жене обязательно засекать?..

Филиус Флитвик хлопнул себя по лбу.

– Хорошо, мистер Поттер, попробуем иначе. Вот вы заколдовали телегу, превратив её в картофелекопалку с собственным источником энергии на сорок гектар работы. Как по-вашему, что она будет делать, если картофеля у соседа окажется не сорок гектар, а тридцать восемь? А если на её пути встретится ручей или распадок? А если сосед бросится под неё в попытке остановить?

– То есть вся проблема в граничных значениях? – уточнил Джеймс. – В том, чтобы прописать корректные действия в необычных ситуациях? Ну, это легко. Современные алгоритмы…

– Да при чём здесь алгоритмы! – вскричал Филиус. – Я вам о другом говорю. О том, что, снабжая артефакт собственным источником энергии, вы теряете над ним контроль! Он будет продолжать работать, пока не истощится энергия, или пока не встретится одно из описанных в заклинании условий остановки! Вы знаете о фарфоре династии Мин?

Суперагент мгновенно переключился в режим ходячей энциклопедии:

– Важный пример гончарного, художественного и изобразительного искусства Дальнего Востока XIV–XVII веков, показывает динамику развития мастерства скульпторов, характеризуется началом экспорта изделий в Европу. Тонкие, просвечивающие изделия, украшенные замысловатой росписью. Мастерство гончаров и художников было таково, что рисунки на внешней стороне чаши и на внутренней накладывались друг на друга, создавая совершенно необычное впечатление… А иногда добавлялся ещё и внутренний слой изображений, видимый только на просвет. С этим связан элемент чайной церемонии, когда пьющий после каждого глотка поворачивает чашку. Это делается, чтобы рассмотреть рассказываемую чашкой историю[121]121
  Простим Бонду тот факт, что он ничего не понимает ни в фарфоре, ни в чайных церемониях.


[Закрыть].

– Знаете, как они получили такой тонкий фарфор?

– Понятия не имею, сэр.

– Ну, потом они, конечно, научились его лепить, но изначально это была ошибка одного мага. Он, видите ли, терпеть не мог мыть посуду…

– Как я его понимаю! – с чувством сказал Бонд.

– …И заколдовал посудные щётки так, чтобы они тёрли посуду, пока не отмоют её дочиста. Увы, маг был не слишком сильным, и на поддержку заклинаний у него уходило столько энергии, что ему было проще вымыть посуду вручную.

– Он не пробовал нанять домработницу?

– Дело кончилось тем, что он начертил на щётках иероглифические тексты, снабдив их собственным источником энергии. А потом его дела пошли в гору, и он позволил себе купить расписные чашки. Только, вот беда-то, он не объяснил щёткам, что рисунок на чашках – это не грязь.

– Ага. – Джеймс прикинул расход энергии на оттирание глазури, эмали и грунта. – Интересно, что он на щётках написал, какой длины был текст, и сколько у него времени на написание этого текста ушло. Этой энергией же город можно было осветить. Такие бы способности – да в мирных целях…

– Чего? – профессор Флитвик явно не ожидал столь прагматичного подхода. – А-а, нет. Он же почти неграмотным был, начертил картинку из трёх штрихов, которая означала «щётка моет посуду сама, абсолютно без моего участия, до тех пор, пока никакой грязи на посуде не останется, пока посуда не станет чистая-чистая, белая-белая, как новенькая, без единой…»

Глаза Бонда сузились. Профессор Флитвик перехватил задумчивый взгляд юноши и в испуге зажал себе рот обеими руками.

– Плохая, плохая, плохая идея! – завопил он сквозь плотно прижатые ко рту руки. – Даже не смейте думать об этом, Поттер! Вспомните Прагу!

Суперагент нахмурил лоб.

– А что было в Праге?

– А в Праге был голем, сделанный раввином Бен Бецалелем! Он слепил механического водоноса из глины, зарядил его словом אמת[122]122
  Так рассказывает одна из версий легенды о големе. Слово אמת переводится с иврита как «истина», «правда», «правильно», «верно», «справедливо», «достойно» и т. д… Многозначность одного слова позволила раввину зарядить голема неимоверным количеством энергии. Для отключения раввин стирал из написанного на лбу голема слова первую букву, переделывая слово в מת – однозначное «мёртвый».


[Закрыть] и отправил его носить в еврейский квартал воду во времена очередного погрома! А потом, когда голема повредили беснующиеся снаружи гетто погромщики, его не смогли отключить, и он так и носил воду, ведро за ведром, пока не залил весь квартал!

– Но его ведь потом остановили! – потёр подбородок Джеймс.

– Этого – да, остановили! Ценой невероятных жертв и огромных разрушений[123]123
  Очевидцы рассказывали душераздирающие истории про раввина, гоняющегося за големом по кварталу с острой лопатой. Ещё раз: не просто еврей, занятый физическим трудом, а целый раввин – и с лопатой! Немудрено, что народная память предпочла забыть эти страшные события.


[Закрыть]! А того, кто носил воду в Атлантиде, – нет!

Джеймс задумался.

– То есть Атлантида?..

– Да, да, из-за такого вот артефакта! Но это ещё не самое страшное!

– Континент, ушедший под воду, – не самое страшное?!

– Да какой там континент, так себе, одно название, Австралия и то больше. Бедняги худо-бедно приспособились, натаскали воздуха с поверхности, занимаются подводной охотой и собирательством. Знаешь, сколько маглы кораблей в год теряют? А что делать, жить на что-то надо, пункты приёма металлолома есть, а откуда его под водой взять. Вот и ковыряют днища помаленьку, айсберги на центральные маршруты затаскивают, волны нагоняют. Ну, после 1912-го их заставили слегка сбавить обороты с айсбергами[124]124
  14 апреля 1912 года с айсбергом столкнулся пароход «Титаник».


[Закрыть], конечно.

Далеко от «Хогвартса», в Лондоне, следивший за расшифровкой данных самописца техник уронил челюсть. Когда он сумел подобрать её на место, единственной внятной реакцией обычно невозмутимого британца был безумный вопль «Эм!!!»

Джеймс Бонд потёр занывшее ухо.

– Так вот, самой страшной опасностью для артефактора является даже не невозможность остановить работу артефакта, а возможность его запустить. Подумайте-ка, Поттер, что способно запустить артефакт?

Суперагент в некоторых направлениях мыслил линейно.

– Пересечение тонкого светового луча. Касание незаметной натянутой нити. Нажатие скрытой кнопки, включающей детона… Активатор. Громкий звук. Появление объекта в зоне, где объектов быть не должно. Изменение электрических ёмкостных характеристик пространства. Да мало ли. Хоть на заклинание его можно завязать.

– Вот! – ткнул Джеймса пальцем в грудь Филиус Флитвик. – Вы, Поттер, назвали единственный правильный способ последним. А знаете, почему?

– Потому что это единственный способ, который гарантирует, что артефакт будет использовать маг, – выдохнул, прозревая, Джеймс.

– Верно. В любых других случаях магический артефакт будет работать и в руках магла тоже, – Флитвик продолжал колотить Бонда пальцем в грудь при каждом слове. – А это нарушит статут о секретности. Поэтому артефакты – штука невероятно опасная! Она может раскрыть маглам факт нашего существования! И именно потому, что никто даже не подумает подвесить активатор артефакта на заклинание, артефакты запрещено создавать и использовать!

Вредноскоп, всё это время тихонько стоявший на полу, внезапно завращался и противно заверещал.

– Сюда кто-то идёт, – профессор Флитвик одним движением подхватил вредноскоп с пола и вприпрыжку понёсся в конец коридора. – Идите, Поттер, и забудьте даже думать про артефакты!

– Только один вопрос, сэр, – выкрикнул ему вдогонку Бонд. – Если магл активирует артефакт, созданный несовершеннолетним волшебником, то Министерство сможет отследить, кто создал артефакт? И понесёт ли этот волшебник наказание?

– Министерство-то? – остановился в конце коридора Филиус. – Да они даже беспалочковую магию отследить неспособны[125]125
  В книге «Гарри Поттер и Орден Феникса», в сцене нападения дементоров, Поттер сначала применил беспалочковую магию и засветил «люмос», чтобы найти откатившуюся палочку: «Ну где же она… моя палочка… скорей… Люмос! – Он произнес заклинание машинально, отчаянно нуждаясь в свете, который мог бы помочь его поискам. И, не веря своим глазам, увидел спасительную вспышку всего в нескольких дюймах от правой руки». Но обвинение Поттеру предъявили за вызов Патронуса. То есть беспалочковую магию Министерство отследить не в состоянии.


[Закрыть]! Куда им с артефактами разбираться. Ну, вышлют команду зачистки, артефакт уничтожат или деактивируют, маглу сотрут память, и расскажут всем, что это был свет от Венеры, преломившийся в выхлопе болотного газа, или ещё что-нибудь подобное. Вот когда мой школьный пенал попробовал изъять магловский констебль… Гхм, да, – внезапно оборвал себя Флитвик. – Но у вас же, если я не ошибаюсь, сейчас встреча с представителем Министерства. Почему бы вам не спросить её?

На этом преподаватель теории магии высоко подпрыгнул и скрылся в одной из боковых арок.

Из пересекающегося коридора выбежал Рон Уизли в квиддичной форме, держа на плече метлу.

– Гарри! А что ты тут делаешь? – изумился Рон, заметив приятеля, который в последние дни довольно умело его избегал.

– Туалет ищу. А ты?

– Ты прямо перед туалетом стоишь. Всё-таки сильно тебя дементоры стукнули, да. А я… Это… В совятню иду.

Джеймс припомнил план замка.

– Это которая в западной башне? При том, что мы сейчас в Turris Magnus. Неблизкий же ты выбрал путь, воин Гриффиндора. В сияющей броне.

Рон оглядел себя. Квиддичная форма на нём и в самом деле выглядела, как латы. Очень старые, деревянные и обшарпанные. В целом, Уизли больше всего напоминал оруженосца, нарядившегося в самодельные рыцарские доспехи и обеими руками мечтающего о ратных подвигах, пока настоящий рыцарь пытается проспаться после вчерашнего.

– И с метлой, – обратил внимание Джеймс. – Не иначе как в совятне сегодня субботник. В рамках воспитания духа рыцарства. Рон, если уж ты врёшь, то хотя бы делай это интересно, забавно, и так, чтобы тебя нельзя было поймать на фактической ошибке в первой же фразе. На тебе квиддичная форма цветов Гриффиндора. Она жаркая, душная и жутко неудобная, судя по тому, что твоё лицо почти сравнялось по цвету с твоими волосами. Значит, это либо форма загонщика, либо вратаря, потому что остальным такая тяжесть больше помешает, чем защитит. Но загонщиков у нас в команде два, и ты знаешь обоих с рождения, а вот место вратаря, насколько мне известно, пустует; Анджелина объявит официальные результаты квалификаций только на следующей неделе. Значит, ты идёшь тренировать свои способности вратаря. Это я понял и не спрашивая. Мой вопрос звучал как «А ты что тут делаешь?», с ударением на «тут». То есть, я не хочу тебя расстроить, но квиддичное поле совсем в другой стороне, а Аргус Филч будет очень огорчён, если ты попробуешь поиграть в квиддич в комнате наград.

– А я не в комнату наград иду, – ответил слегка сбитый с толку Рон, перекладывая метлу на другое плечо. – Я в Башню Прорицаний иду.

– Запал на Сивиллу, да? – пихнул приятеля локтем Бонд, и они вместе отправились по коридору. – Знаешь, есть в ней что-то такое… Неземное. Потустороннее. Этот запах дешёвого хереса, эти хрустальные шары, которые она вместо очков использует… Я даже в какой-то степени могу тебя понять. По крайней мере, можешь быть точно уверен, что она тебе не изменит. Ну кто ещё польстится на такую… Гхм… В смысле, она уникальна. Серьёзно, я таких больше не видел, и надеюсь никогда и не увидеть. Значит, квиддичная форма, да? А ты не говорил, что увлекаешься сексуальными ролевыми играми. Собираешься нарядить её в форму капитана команды болельщиц? А метла тебе зачем? Ой, прости, кажется, я догадался.