сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 75 страниц)
Внутри меня ждала достаточно обыденная картина: бараки, воины, повозки, телеги, распряженные быки, снующие звери, несущие что-то. Посередине всего этого великолепия возвышалось деревянное двухэтажное здание с развевающимся красным стягом на крыше. Похоже, здесь сидело местное начальство. Я обернулся:
– А тебе надо как-то отметиться, что ты вернулась? Все-таки твой отряд вернулся раньше тебя?
Ласса покачала головой:
– Достаточно того, что меня на входе видел часовой. В случае чего я всегда могу сослаться на него, и он подтвердит то, что я появилась на территории части до определенного часа.
Мы шли и шли вглубь этого «военного городка». Через некоторое время Ласса подошла к большому бараку, на котором виднелась цифра тринадцать (вернее, она не была цифрой в прямом смысле – мое сознание расшифровало ее как местную цифру). Магесса толкнула дверь и зашла внутрь, ведя меня за собой.
Она сразу наткнулась на взбешенного лара Пульсу:
– Ты что себе позволяешь? Какого черта ты бегаешь по городу, вместо того, чтобы оказаться в казармах вместе с частью? Ты знаешь, что тебе грозит за самоволку?
Магесса, которая еще во время дозора тряслась перед начальником, сейчас резко осмелела:
– Согласно пункту 5.4 Устава, под понятие «самовольное оставление» подпадает только такой момент, когда солдат без разрешения непосредственного начальника покидает территорию части или свой пост во время несения боевой службы или выполнения боевого задания. Так как я перестала входить в состав боевой единицы с момента возвращения в Ландар и не выполняла какого-либо задания, я имела право покинуть территорию части и вернуться обратно до девяти часов вечера, согласно пункту 5.2 Устава. Я отметилась у часового по возвращении сюда, поэтому процедура не нарушена и не противоречит Уставу.
Барсук побагровел, но ничего не сказал. Обернувшись, он ушел из казарм. Ласса пожала плечами:
– Я не виновата, что этот мохнатый засранец не знает Устав.
Хмыкнув, магесса сдала какой-то металлический диск сидевшему в каптерке воину и прошла сквозь еще одну дверь. Внутри нас ждал ряд двухэтажных кроватей, которые были наполовину заняты зверями в одних только рубахах. Глазами я сразу отыскал Молчаливого и Рамзи, которые находились в противоположном углу этой комнаты. Со всех сторон раздались возгласы мужчин-воинов:
– Наша красавица вернулась!
– Давненько мы тебя не видели!
Ласса шепнула:
– Я единственная девушка в этой казарме, поэтому вот так.
– А они тебя не обижают?
– Да не, шутят максимум, но не более.
Наконец воины заметили меня и один из них, ирбис со шрамом на щеке произнес:
– Оп-па, а у нас тут менестрель объявился! Что, будешь разбойников своим инструментом бить?
Раздался оглушительный хохот. Я не полез за словом в карман:
– Не раньше, чем ты своим языком выкосишь все орды лесных банд.
Глупая шутка, но она возымела действие. Хохот стал еще громче. Ирбис зарычал:
– Я смотрю, ума много, гитару держать уже умеешь?
– Ну не знаю, не знаю. Но по сравнению со зверем, который научился держать в лапах меч, это уже более тяжелое занятие, не находишь?
Что уж что, а доводить людей я всегда умел. Посмотрим, сколько продержится этот ирбис. Воины вокруг уже приготовились к словесному поединку, продолжая угорать над моими репликами.
– Щас я кому-то заеду мечом.
– Не советую. Меч отскочит и по твоей пустой тыкве ударит. Хотя тебе, чувствуется, будет без разницы, ибо мозга все равно нет, сотрясаться нечему.
Вместо хохота уже раздавалось бульканье. Парочка зверей уже лежала под кроватями, слабо дергаясь.
Я решил еще больше поиздеваться над ним. Я увидел, что чуть в стороне на столике стоит деревянная тарелка с каким-то супом. Я попробовал незаметно приподнять тарелку. К счастью, телекинез у меня работал. После этого я просто взмахом лапы нахлобучил тарелку с супом на голову Габарису. Вид ошарашенного ирбиса, с головы которого стекал суп, оказался настолько уморительным, что засмеялся даже Молчаливый. Серьезными оставались только два зверя: я и Габарис. Вслух я произнес:
– Вот тебе шлем на голову, а то пойдешь без него драться и огребешь случайно отскочившим мечом по голове. А суп высохнет, не беспокойся.
Нашу перепалку прервал крик со двора. Молча откинув тарелку, Габарис рванулся в дверь. Все побежали за ними следом. Я решил не отставать и тоже вышел из казарм.
Во дворе моим глазам предстала картина какого-то крыса в разорванных кожаных доспехах, которого дюжий воин тащил к помосту, не замеченному мной раньше. Ласса, вышедшая следом, презрительно фыркнула:
– Тарка, подлый вор. Опять его поймали.
Тот, кого она назвала Таркой, пищал и пытался вырваться из лап тащившего его воина. Все, кто собрался возле помоста, недовольно гудели. Сначала я подумал, что гудят на воина, но потом я понял, что объектом недовольства стал Тарка. Я спросил у Лассы:
– А кто это?
– Да, местный воин-воришка. Его постоянно ловили и постоянно отпускали. Теперь, видимо, не отвертится, мразь.
Я заметил, что на помосте появился мастер Гимеон, который держал в лапах нож и клетку с дикой крысой. Тарка, увидев все это, истошно завопил:
– Я невиновен! Я ничего не крал!
Гимеон лениво ответил:
– Ты врешь.
Дюжий воин привязал Тарку ремнями к столу на помосте и отошел в сторону. Его сменил Пульса, который развернул свиток:
– Тарка Диссанти за неоднократное воровство в пределах части приговаривается к смертной казни через ратоинсертирование.
Я спросил гиену:
– Ратоинсертирование? Вставка крысы?
– Да, это один из видов казни. Видишь в лапах у Гимеона нож и клетку с крысой? Сейчас мастер обезболит Тарку, сделает ему разрез на животе и зашьет внутрь него крысу. А она уже сделает смертную казнь. Ей некуда будет деваться, и она будет прогрызать себе выход. А дикие крысы очень любят теплое мясо.
Меня едва не вырвало. Я не боялся вида крови, но сама такая казнь была очень страшной. Пожирание заживо изнутри. Видимо, сурово он провинился, раз его так наказывали.
Тарка продолжал вопить, и Гимеон движением лапы лишил воина речи. Теперь он только мычал и бессильно дергался. После этого Гимеон провел светящейся лапой по животу крыса и сделал надрез. Похоже, это действительно было обезболивающее заклятие, потому что Тарка не стал кричать громче.
Немного поколдовав, мастер положил внутрь разреза крысу и закрыл разрез магией. После этого он снял заклятие с речи воина и отошел в сторону.
Тарка остался привязан. Поначалу он просто молчал, мелко дрожа. Но потом он начал вопить и корчиться от боли. Его вопли становились с каждой секундой все громче. Тарка едва не рвал связывающие его ремни, пытаясь вырваться. И при этом он все продолжал и продолжал вопить от страшной боли.
Через полминуты все было кончено. Тарка издал последний вопль и затих навсегда. Через несколько секунд после его смерти его кожа на животе прорвалась и наружу появилась крыса, вся покрытая кровью. Пискнув, она соскочила со стола и убежала куда-то в сторону. Когда дюжий воин отвязал труп Тарки от стола, внутренности едва не вывалились через дыру в животе. Картина была настолько живописной, что меня снова чуть не вырвало. Все было в лучших традициях хоррор-фильмов.
Ласса выловила уходящего Пульсу:
– Лар, мастер Гимеон забирает завтра Мирпуда к себе в качестве ученика. И пока он попросил на эту ночь дать ему приют здесь, в казармах.
Пульса всплеснул лапами:
– Черт возьми, где я его размещу, мать вашу? И паек тоже на него давать, что ли? Кормить я его не собираюсь.
Гиена посмотрела на вечереющее небо:
– Лар, вы же не выкинете его на улицу, верно? Или вы хотите разбираться с мастером Гимеоном?
Пульса сплюнул:
– Только этого чешуйчатого засранца мне не надо.
Барсук вытащил из кармана пару монет и кинул их мне:
– Здесь два барра. Иди в таверну и поешь. А я пока подумаю, где тебя разместить. А теперь скройся с глаз моих, пока я не передумал.
Только теперь я смог рассмотреть монеты Граальстана вблизи. На одной стороне монеты было написано на белибердонском языке «Один барра». На другой стороне был изображен какой-то непонятный зверь, похожий на помесь льва и орла. Под ним было написано, опять же на белибердонском языке «Монетный двор Граальстана».
Я поднял голову на Лассу:
– Не подскажешь хорошую таверну?
Магесса задумалась:
– Есть одна такая. Пойдем.
Она повела меня на выход из казарм мимо часового. Отдав ему честь, она пошла в ту сторону, откуда мы возвращались от мастера Гимеона. Краем глаза я успел заметить, что Габарис хотел пойти за мной, но потом остановился и пошел обратно в казарму.
Через десять минут пути Ласса привела меня к одноэтажной таверне, которая называлась «Синий Конь». На вывеске был изображен ухмыляющийся жеребец цвета индиго, который валялся в салатовой траве.
Таверна была достаточно приличной и относительно чистой. Как и та таверна в перевалочной деревне, эта имела пустое пространство между столами и стеной, противоположной от входа. Взглядом я увидел свободный стол в центре, где стояло два стула. Мы сели вместе с Лассой. Я огляделся:
– Что ты здесь берешь обычно?
– Жаркое с бобами и уху.
Я хмыкнул:
– Поверю тебе на слово. Мне хватит двух барра?
– Возможно, тебе даже одного хватит.
К нам подошел хозяин таверны, однолапый тигр с деревяшкой вместо лапы:
– Что брать будем?
Я повторил то, что сказала Ласса. Тигр молча побрел обратно, буркнув что-то типа: «Сейчас будет». Я остался ждать, осматривая местный контингент. В основном здесь сидели звери, которых я причислил бы к среднему или чуть выше среднего классу: купцы, торговцы, ремесленники – те, кто имел постоянный заработок и мог позволить себе есть в таверне.
Мои размышления прервал тигр, который принес заказанное мной. Я поднял взгляд на Лассу:
– А ты голодать собралась?
Гиена неопределенно покачала головой. Я пододвинул ей тарелку с ухой и произнес тоном, не допускающих возражений:
– На, ешь. Я не люблю уху, а тебе должно понравиться.
Магесса пробовала возражать, но я был непреклонен. В конце концов, благодарно кивнув, гиена взяла ложку и начала хлебать первое. Я же принялся за жаркое. В отличие от той бурды, которую я ел в перевалочной деревне, этот ужин был в разы лучше. Решив про себя, что я обязательно оставлю чаевые, я доел жаркое.
Неожиданно я заметил, что тигр-владелец как-то странно посмотрел на меня и сделал жест, приглашающий подойти к нему. Встав из-за стола, я подошел к нему. Первой его фразой было:
– Будете еще что брать?
– Нет, лар..?
– Фархад. Если нет, тогда один барра и тридцать семь тоси.
Я выложил перед ним две монеты:
– Сдачи не надо.
Фархад проверил каждую монету и кивнул:
– У меня есть предложение к тебе. Тебя как звать?
– Мирпуд В’арф.
– Мирпуд, у меня к тебе деловое предложение. Я вижу, что ты менестрель?
Я ответил со скрытым сарказмом:
– Да.
– А что, если ты будешь играть здесь по вечерам?
Я хмыкнул и ответил тоном мужичка из мультфильма: «Падал прошлогодний снег»:
– И что я буду с этого иметь?
Фархад продолжил:
– Когда в таверне есть менестрель, продажи идут вверх, причем очень значительно. К сожалению, я так и не смог привлечь ни одного менестреля работать у себя. А тебе будет идти процент с выручки за вечер и чаевые, если таковые будут. Устроит?
Я задумался. Предложение, конечно, было заманчивым. На всякий случай я решил набить себе цену:
– Лар Фархад, я все-таки не просто менестрель, а ученик гарнизонного мастера Гимеона. Думаете, мне будет удобно играть здесь?
Фархад остался невозмутим:
– Так играть будешь только вечером, а не весь день. Примерно так с семи до девяти.
– Сейчас я посоветуюсь.
Я вернулся к магессе:
– Слышала наш разговор с владельцем таверны?
– Да. Что же могу сказать, соглашайся. Так ты заработаешь неплохую сумму, которой сможешь распоряжаться.
В моей голове сразу пронеслась мысль о десяти тысяч барра, которые Тарим Ассо запросил за Вейлин. Я вернулся к Фархаду:
– Согласен.
– Хорошо. Сегодня тоже придется отыграть.
Я помотал головой:
– Сегодня не смогу долго. К девяти я должен быть в гарнизонных казармах.
Фархад посмотрел куда-то под стол:
– У тебя есть полчаса, Мирпуд. Постарайся не разочаровать меня.
Я пробурчал что-то и пошел обратно к столу, готовиться. По пути я думал, что буду исполнять на этот раз. К сожалению, два трека, которые подходили бы к ситуации, я уже исполнял.
В голову лезли только песни на английском, но энглиш здесь может вызвать подозрения. Тогда я решил исполнить что-нибудь не на русском или английском. Например, сербский? Кто из нас в детстве не учил песни наизусть на слух? В случае с моей песней я еще и учил текст и по смыслу, так что я представлял, что буду петь.
Посетители таверны заметили мои приготовления и одобрительными возгласами встретили мое появление с гитарой наперевес. Заткнув музыкальный помощник в карман на привычное место, я запустил музыку.
Поначалу посетители озирались в поисках источника звука, но потом они перестали это делать и переключили внимание на меня. Я начал петь:
Kad na te pomislim
Bojim se da te opet zavolim.
U modre usne zabijem zube
Da pravu bol zaboravim.
Lane moje ovih dana
Vise i ne tugujem.
Pitam samo da l'si sama
Ljude koje ne cujem.
Lane moje nocas kreni
Nije vazno bilo s kim.
Nadji nekog nalik meni
Da te barem ne volim.
Постепенно в процессе исполнения, я включил в звучание гитару. После исполнения этого куплета начиналась очень красивая партия на скрипке.
Наконец пошла самая пронзительная часть. Напрягая свои связки, я продолжил петь, стараясь исполнять как можно красивее и пронзительнее:
Lane moje ovih dana
Vise i ne tugujem.
Pitam samo da l' si sama
Ljude koje ne cujem.
Lane moje nocas kreni
Nije vazno bilo s kim.
Nadji nekog nalik meni
Da te barem ne volim.
В конце были аплодисменты. Я еще умудрялся отвечать что-то, хотя давно был должен сорвать голос из-за большой нагрузки.
Никто из посетителей не привязался к тому, что песня была исполнена на непонятном им языке. Одна только Ласса насторожилась:
– Мирпуд, надеюсь, ты не энглише пел?
– Нет. Это один из языков, который не является энглишем или священным языком. Я его не знаю, за исключением этой песни.
Гиена успокоилась:
– Ты как всегда на высоте, Мирпуд. Откуда ты только знаешь такие красивые песни?
Я усмехнулся:
– Так я же менестрель.
– И причем исполняешь то, что я никогда раньше не слышала.
Ну конечно, я же современной «эстрады» не знаю в принципе. Что мне еще остается делать, как играть то, что я знаю?
Фархад пытался вызвать меня обратно. Я показал на свое горло. В ответ тигр снова показал на меня и сделал перекрещивающий жест. Я нехотя поднялся и подошел к нему. Фархад произнес:
– Сыграй еще одно и можешь идти.
– Но у меня уже голоса не хватит.
– Тогда просто музыку сыграй.
Я со вздохом кивнул и снова задумался, что мне исполнять. В голову пришла композиция «Фламенко» белорусского гитариста Дидюли.
Я начал играть. Пальцы перебирали по струнам, исполняя одну из моих любимых композиций. Постепенно, с каждым новым аккордом, я все сильнее вливался в музыку. Движения становились более резкими и быстрыми. Оставшуюся композицию я уже доиграл под аккомпанемент синтезатора и кастаньет.
Аплодисменты на этот раз были несколько более сдержанными, но мне было абсолютно все равно. Мне хотелось только одного – вернуться в казармы и заснуть. События этого дня уже изрядно утомили меня.
Я показал Фархаду, что собираюсь уходить. Тот дал мне пять монет:
– Твоя сумма. Приходи завтра, заработаешь больше.
Я посмотрел на ладонь. Там лежало пять барра. Две из них я отдал Лассе:
– Отдашь Пульсе.
Магесса кивнула, сунула две монеты в карман и повела меня на выход. Я шел за ней машинально, как на веревочке.
Я плохо помнил то, как мы дошли до казарм. Похоже, мы успели вовремя, потому что часовой на входе ничего нам не сказал, только козырнув.
Пульса нас уже ждал. Взял у Лассы два барра, он начал говорить слегка недовольным голосом:
– Разместить я могу его только в крайнем бараке с Себастьяном. Более негде. И чтобы завтра ушел отсюда, понял?
У меня уже не было сил спорить. Я спросил у Лассы:
– А кто такой Себастьян?
Гиена грустно произнесла:
– Не повезло тебе… Он псих, это одно слово. Впрочем, сам увидишь.
Магесса проводила меня к крохотному бараку, который стоял скромно, притулившись к ограде. Ласса показала лапой:
– Тебе туда. А я пошла спать. Доброй ночи, Мирпуд.
Я по-дружески обнял гиену:
– И тебе тоже, Ласса.
Магесса скромно хихикнула и ушла в казарму тринадцать. Я толкнул дверь и зашел внутрь.
Меня ждало только двое нар. На одних из них сидел поросший мехом крыс, который сидел и что-то бессвязно бормотал. Увидев меня, он произнес, смотря каким-то странным взглядом:
– Лишь продукт редкий поможет вызволить из беды.
Я застыл:
– Эээ, Себастьян? Я Мирпуд. Я здесь только на одну ночь.
Крыс ткнулся носом в ладони:
– Игрой привлечь врага можно, победив его хитростью.
