сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 75 страниц)
Мне попался местный провидец-сумасшедший. К счастью, тот хоть был спокойный: сидел себе на нарах и бормотал. Впрочем, у меня не было сил вникать в его болтовню. Я лег на нары и заснул. Все, что я успел до этого – положить чехол с гитарой рядом с нарами.
Ночью я проснулся от ощущения того, что раздался какой-то шорох. Я огляделся вокруг своих нар, но ничего не заметил. Себастьян сидел на своих нарах и что-то продолжал бормотать, не обращая на меня никакого внимания.
Теперь я понимал, почему Ласса была не рада тому факту, что я попал в один барак с этим крысом. Не каждый смог бы выдержать то, что какой-то умалишенный сидит и чего-то бурчит. Себастьян не кидался на меня с ножом и не пытался убиться об стену, но мне от этого проще не становилось.
Я перевел взгляд обратно на свои нары и вздрогнул. На противоположной от меня стороне сидела фигура в черном плаще. Я видел только черный плащ и капюшон, надвинутый на голову так, что он скрывал лицо (или морду?) того, кто носил такое глухое одеяние.
Я не был слабонервным, но даже меня такое зрелище впечатлило. Я сдавленно сглотнул:
– Ты кто?
Фигура медленно повернулась ко мне. Сквозь складки капюшона не было видно ничего – одна сплошная чернота на тот месте, где должны были глаза, нос или другие части лица. Капюшон слегка качнулся:
– Тебе нет особого смысла это знать.
Голос у фигуры был неодушевленный, как у робота, с металлическими нотками. Невозможно даже было определить, какой пол был у фигуры. Я попытался задать еще вопрос:
– Я могу знать хотя бы твое имя?
Пауза.
– Или это тоже не должно касаться моих ушей?
Фигура, наконец, подала голос:
– У меня нет имени как такового. Меня зовут по-разному. Дес, Морте, Муэрте, Морана, Смерть. Можешь называть меня хоть Чубайсом, мне от этого не станет ни лучше, ни хуже.
Я снова нервно сглотнул:
– Смерть? Ты из моего мира, что ли?
Фигура качнулась:
– Я не принадлежу к какому-либо конкретному миру. Я везде и нигде одновременно. Я знаю в совершенстве и твой мир, и этот, и еще миллиарды и миллиарды других.
– А что ты делаешь здесь, рядом со мной? Разве у тебя нет сейчас цели забрать к себе очередного умершего?
Короткий, сухой смех, как будто зашуршали опавшие листья:
– У меня много помощников, которые справятся и без меня. Я скорее символ, чем реальная сила. Да, я могу убить, но всех сразу не убьешь, кто этого заслужил, так что у меня есть много помощников, которые сделают это не хуже меня.
Я попытался отдернуть капюшон, однако фигура подняла руку, облаченную в черную перчатку:
– Не советую этого делать, если, конечно, не хочешь резко увеличить свои шансы стать моим постоянным гостем. Мой взгляд не особо полезен для здоровья.
Я убрал лапы:
– Окей, Сон, тогда скажи, что ты делаешь здесь?
– Сон?
– Ну, есть такая книга «Смерть по имени Сон». Вот я и решил дать тебе имя по этой книге.
Смерть махнула рукой:
– Как я уже говорил, мне глубоко фиолетово, как ты меня назовешь. Можешь хоть меховым черножопым засранцем обозвать.
– Сон, так что ты делаешь здесь?
Смерть склонила голову, задумавшись:
– Скажем так, я пришел предупредить тебя.
– Предупредить? О чем?
Вместо ответа Сон ответил вопросом на вопрос:
– Гимеон сказал тебе, что у тебя есть зеленый сектор в ткани твоей магии? А также серебряный?
– Ну, допустим, а что?
– Я пришел предупредить тебя, чтобы ты не злоупотреблял силой, которую дают тебе эти секторы. Я говорю о целительстве и воскрешении.
– А почему?
Смерть покачала головой:
–Любой целитель или воскреситель сильно мне мешаются. У меня всегда есть четкий план – кто, когда и во сколько должен предстать передо мной в загробном мире. И я очень не люблю, когда этот план нарушается. Во всем должны быть система и порядок. Даже после окончания жизни.
Мне сразу вспомнился сюжет американского фильма ужасов «Пункт Назначения»:
– А ты слышал о фильме «Пункт Назначения» в моем мире?
Сон наклонил голову:
– Приходилось.
– А это правда, что ты преследуешь тех, кто избежал встречи с тобой?
Смерть снова рассмеялась:
– Какие вы наивные, смертные. Какой мне смысл преследовать вас, если вы все равно придете ко мне, рано или поздно? Думаете, лишние несколько десятков лет для меня играют роль? Да я миллионы лет не замечаю, не то что несколько лет. Так что живите, пока есть возможность. Моих рук еще никто не избегал.
– Надеюсь, я не буду видеть тебя постоянно вот так, рядом с собой?
Сон качнул капюшоном:
– Пока я только предупреждение. Не советую вызывать меня, кроме как в случае своей кончины. Я не люблю, когда меня отрывают от дел.
– А что, тебя могут вызывать и просто так?
– Бывают личности, которым нравится Смерть. Они могут вызвать меня, чтобы попробовать попросить совета. Бывает, я им помогаю. Абсолютно бесплатно, ибо я все равно когда-нибудь получу их душу к себе. Но, тем не менее, вызывать меня следует осторожно и только тогда, когда действительно нужна помощь. Я не помогаю в мелких и суетных делах.
– А как тебя позвать?
Чернота капюшона воззрилась на меня:
– Я не знаю, зачем это тебе нужно, смертный.
– Я новичок в этом мире, не знаю практически ничего из того, что здесь происходит. Возможно, мне потребуется совет.
– Ты дал мне имя, которое будешь использовать только ты. Скажи «Сон, мне нужна твоя помощь» – и я появлюсь. Но молись тогда, чтобы повод вызова был не мелочным… Иначе рискуешь попасть ко мне раньше срока.
Наступила тишина. Сон продолжал оставаться на месте. Тогда я задал еще вопрос:
– Я правильно понял, что мне совсем не следует применять исцеление или воскрешение, если я таковыми овладею?
Смерть осталась недвижима:
– Я не влезаю в твои дела. Как ты будешь использовать свои способности – целиком твоя проблема, а не моя. Мое дело – предупредить о том, чтобы ты не считал себя выше других. Многие целители, возомнив себя чем-то вроде Бога, начинают постоянно меня обманывать. Пусть я не преследую намеренно тех, кто избегает встречи со мной, но тех, кто постоянно мне мешается, я могу почтить визитом… если так будет нужно. Будь осторожен и поумерь свои аппетиты, иначе…
В черноте капюшона сверкнули два красных огонька. Я нервно сглотнул:
– Окей, Сон, я согласен. Последний только вопрос. Ты умеешь сам воскрешать?
Сон снова перевел на меня взгляд:
– Ты первый смертный, который задал мне этот вопрос. Да, я могу воскрешать так же, как и умерщвлять. Оба этих действия в моей власти. Но я почти никогда этого не делал… без веской причины.
Фигура молча растворилась в сумраке лунной ночи. Я закрыл глаза… и проснулся.
За окном еще светила луна, но дело двигалось к рассвету. Себастьян спал на своих нарах, смешно поджав лапы.
Сильно потерев голову лапами, я посмотрел на то место, где сидел Сон. Нары были не примяты. Сначала я успокоился, но потом подумал, что Смерть вряд ли будет оставлять материальные следы после тебя.
Одно небольшое темное пятно на нарах привлекло мое внимание. Там, где во сне сидела Смерть, оставалась едва различимая надпись, написанная на обычном русском языке: «Я предупредил». Помотав головой, я снова посмотрел на надпись. Она исчезла и на ее месте оставалась только грязновато-серая ткань. Со вздохом я лег обратно. Трудно было понять, в реальности я говорил со Сном или нет. С одной стороны, я прекрасно помнил весь разговор. Но с другой… Это происходило не в реальности.
Мои размышления прервал горн. Незаметно за мыслями, прошло немало времени. Заря уже заняла большую часть неба. Себастьян, которого разбудили звуки горна, уже поднялся и сел на нарах примерно в той же позе, в которой я впервые вчера увидел здесь. Он поднял полубезумный взгляд на меня и произнес вполне осознанно:
– Доброе утро, Мирпуд.
Я помахал ему лапой:
– И тебе, Себастьян.
Крыс не отвел взгляда:
– У меня к тебе будет просьба… Помоги мне уйти отсюда.
Пауза.
– Пожалуйста.
– Но разве ты сам не можешь уйти? Ты же, вроде, не военный?
– Нет, я не военный. Но я боюсь отсюда выходить лишний раз. Меня ненавидят здесь буквально все и стараются поддеть меня, как только я выхожу из барака.
– Я даже не знаю. А куда ты хочешь уйти?
– Мне неважно куда, главное – отсюда.
– Я постараюсь тебе помочь.
В дверях появился уже набивший оскомину Пульса:
– Мирпуд, выметайся с территории гарнизона.
В голове возник план. Я развалился на нарах:
– Не раньше, чем меня накормят и отпустят отсюда Себастьяна.
Пульса зарычал, схватился за голову и вышел из барака. Крыс горестно опустил голову:
– Теперь все будет хуже.
Я усмехнулся:
– Плохо думаешь. Поверь, сейчас все будет хорошо. Я ставил его на место несколько раз, и теперь он опасается со мной связываться.
Конечно, я блефовал. Но мне хотелось успокоить Себастьяна – и крыс лег обратно на нары и закрыл глаза после моих слов.
Через минут пять в дверях появилась Ласса. Оглядев нас двоих, она коротко позвала:
– Пойдем, Мирпуд.
Крыс жалобно подал голос:
– А я?
Ласса оглядела его:
– Ты тоже.
Ясновидящий просиял и вышел из барака следом за мной. Снаружи нас уже ждал оживший городок. Многие солдаты выглядели сонными, но передвигались они споро. Я спросил Лассу:
– Мы будем есть с остальными?
– Нет, вы получите еду отдельно.
– А ты?
– Я солдат, а не гражданский зверь.
– А как я к Гимеону попаду?
Ответом мне был хитрый взгляд магессы:
– А я думала, ты не маленький, не заблудишься. Или у тебя дырявая память на местность?
Я покачал головой:
– Не страдал, к счастью.
Ласса повела нас с Себастьяном к какому-то домику, в стене которого было прорезано окошко. Магесса постучала туда. Дверца открылась, и на нас воззрился одноглазый опоссум:
– Че надо? Завтрак позже будет!
– Приказ Пульсы выдать две порции.
Опоссум отошел с бурчанием, в котором можно было только разобрать отдельные слова, вроде «Говнюки», «Штатские», «Начальство». Менее чем через минуту в окно едва не вылетели две тарелки с баландой и ложкой, и вслед донесся раздраженный голос повара:
– Приятно подавиться, штатские крысы!
Себастьян сжался от его слов и молча выпил свою баланду, даже не обращая внимания на то, что она была горячей. Как он не обжегся, я не знаю. Свою же баланду я ел медленно и аккуратно. На вкус она была так себе, но была в любом случае лучше того поганого завтрака, который я получил в перевалочной таверне вчера.
Сдав тарелку обратно возмущенному повару, я встал с земли и пошел в сторону выхода из военного городка. Перед тем, как уйти, я обернулся и жестом подозвал Лассу. Когда она подошла с заинтересованной мордочкой, я крепко обнял ее. Гиена пискнула от неожиданности, но через пару секунд ответила на мои объятия. Я прошептал ей в ушко:
– Спасибо, Ласса. Я очень надеюсь, что увижу тебя еще не раз.
Отпустив магессу, я с удивлением заметил, что глаза у нее влажные. Я вытер пальцем слезы и улыбнулся:
– Я вернусь, я обещаю.
Ласса тихо шепнула:
– Я буду ждать, Мирпуд. И пусть Арханис благословит твой путь…
Магесса тихо повернулась ко мне спиной и пошла обратно, в сторону казарм. Я посмотрел ей вслед и пошел мимо часового на выход из военного городка. Себастьян, незаметно для меня, потопал следом.
Ласса едва сдерживала слезы, отходя от Мирпуда. Выждав несколько секунд, она обернулась и увидела удаляющегося менестреля. Слезы снова начали душить ее, и магесса стиснула зубы, чтобы не зарыдать. Она влюбилась в серо-серебряного волка, который несколько секунд назад исчез за воротами военного городка.
Себастьян неуверенно произнес за моей спиной:
– Мирпуд?
– Да?
– Я пойду, пожалуй. Может, мы еще встретимся когда-нибудь.
Я оглядел его с лап до головы и произнес со скрытым сарказмом:
– Несомненно.
Перед тем, как уйти, крыс произнес:
– Незнающий победит там, где обычно властвует умный и расчетливый.
Не дожидаясь моей реакции, он исчез в толпе. Я стоял, думая над его словами. Он произнес уже три «пророчества», когда я его видел. Первый был про какой-то «редкий продукт, вызволяющий из беды», а второй про «игру, которой врага победить можно». Теперь еще он и «незнающего» приплел сюда.
Тогда, стоило бы эти фразы запомнить. Может, они мне когда-нибудь и пригодились бы.
Я посмотрел направо. Тянулась та самая улица, по которой мы с Лассой шли вчера вечером от въездных ворот Ландара. Как и вчера, она была запружена рабочими зверями. Вздохнув, я пошел обратно, в сторону ворот.
В толпе я часто замечал, что на мою одежку изрядно косятся. Мне припомнилась фраза Пульсы по поводу того, что «менестрели всегда славились тем, что наряжались черт знает во что». Наверное, это спасало меня от того, чтобы надо мной начали потешаться или пытаться спросить, а что я собственно ношу.
За своими размышлениями я снова прошел мимо того помоста, где я впервые увидел Вейлин. Услышав знакомый голос Тарима Ассо, я снова направил лапы в сторону толпы возле работорговца. К моему облегчению, Вейлин так и осталась на помосте. Наверное, все попытки ее продать провалились.
Невероятным образом волчица разглядела меня в толпе и очень тепло, но в то же время почти незаметно, улыбнулась. Ее мордочка после такого, и так будучи прелестной, стала еще красивее, что казалось почти невозможным. Я снова шепнул одними только губами «Я спасу тебя». Не знаю, умела она читать по губам или нет, но после моего тихого шепота ее голубые глаза засияли каким-то особым лучистым светом.
Я пошел обратно, в сторону дома мастера Гимеона. На прощание я победно вскинул лапу с двумя пальцами в виде английской буквы «V». Вряд ли она знала этот жест, но она неожиданно подняла связанные лапы с тем же жестом. Поначалу я очень удивился, но потом подумал, что, наверное, энглиш в этом мире предполагает и общие жесты, похожие на наш мир.
Я вышел на улицу, которая шла вдоль крепостной стены. После некоторого времени я нашел тот дом из красноватого известняка, в котором жил гарнизонный маг. Я подошел к двери и постучал в нее кольцом, торчащим из пасти тигра. Через несколько секунд дверь открылась, и варан, одетый в алый плащ, оглядел меня ленивым взглядом:
– Ты пришел, как я вижу. Что же, проходи.
Он пропустил меня внутрь и закрыл за мной дверь. В комнате ничего не изменилось по сравнению со вчерашним днем: все тот же стол, заваленный бумагами, реактивы и склянки. Гимеон открыл шкаф, порылся и достал оттуда сверток одежды. Кинув его мне, он показал мне на неприметную дверь в левой стене:
– Иди, переоденься.
Я поймал кинутый сверток и прошел в дверь. Я оказался в небольшой комнате с кроватью, которая освещалась одной только сферой беловато-желтого цвета, которая висела прямо под невысоким потолком.
Я оглядел выданный сверток. Показались черноватые штаны (судя по всему, из какого-то материала типа шелка), белая рубашка с отворотом и черный же плащ с капюшоном и символикой в виде склонившего голову льва.
Я медленно стянул с себя всю одежду. Свои боксеры я не стал бы носить по объективным причинам – они точно нуждались в стирке. Футболку тоже не помешало отстирать. К счастью, куртка и джинсы были в хорошем состоянии, и за их чистоту пока не надо было беспокоиться.
Я быстро переоделся. Штаны облегали лапы и приятно холодили их. Рубаха была слегка длинновата, но я заправил ее в штаны. Плащ занял место на плечах. Завязав шнурки плаща, я вышел обратно в комнату Гимеона. Тот критично оглядел меня и, удовлетворившись осмотром, опять накинул на себя плавность и леность:
– Хорошо. Свою одежду можешь убрать в тот шкаф, откуда я достал твою амуницию.
Я подошел к шкафу и открыл его. Увидев внизу свободное место, я аккуратно сложил там свою одежду стопочкой. Подумав, я закрыл шкаф и поставил рядом с ним чехол с гитарой. Обернувшись, я вернулся обратно к Гимеону. Варан обошел вокруг меня:
– Прежде чем начинать твое обучение даже самому малому, нужно установить отношения между мной и тобой. Я твой учитель, ты мой ученик. Ты делаешь то, что я говорю, даже если мое требование покажется тебе абсурдным или откровенно глупым. Обращаться ко мне следует «мастер» или «мастер Гимеон». Если ты хочешь куда-то уйти в город – я должен это знать, даже если это поход всего лишь за пару кварталов. То, что ты надел, является символом ученика. Ты не снимаешь его, пока занимаешься со мной или находишься в городе. Благодарю этому одеянию ты в безопасности, ибо все проблемы с тобой, если они возникнут, будут решаться только через меня. Это ясно?
– Да, мастер.
– Ты мыслесвязью владеешь?
– Нет, мастер Гимеон.
– Не проблема, научим. В будущем пригодится даже безотлагательно ко мне.
Гимеон поднял когтистую чешуйчатую лапу и приложил ее к виску:
– Сейчас я буду передавать тебе некоторые фразы, которые ты должен произнести вслух. Будь готов мысленно их принять. Представь себе невидимый поток, текущий от меня к тебе. Это требует усилий, но рано или поздно удается.
Варан закрыл глаза. Я остался стоять на месте, ничего не понимая. Ничего не получилось, ибо в мозгу были только мои мысли. Голос Гимеона начал отдавать легким оттенком стали:
– Сосредоточься, ученик.
