сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 75 страниц)
– Нет, блин, мы ходим и обманываем всех подряд, чтобы нас боялись!
Старейшина замахал лапами:
– Не гневайтесь на глупого крестьянина, милостивые лары. Просто давно никто не ходил той дорогой, вот мы и не поверили.
Я задумчиво почесал лапу:
– А кто может сказать, что это за поле такое было? И почему в вашу деревню так нечасто захаживают?
Лоум оглянулся. Все стояли, потупив взор. Гепард снова посмотрел на нас:
– Нехорошее это поле, ой какое нехорошее, лары. Чудища там бродят, страхи мерещатся. Те, кто смог пройти той дорогой, разное говорят, поэтому и стараются ехать по главной дороге, хотя по малой было бы намного быстрее.
Гепард взял паузу, набирая воздух, так как сказал всю фразу на одном дыхании, когда я задал новый вопрос:
– Так почему там такое поле? Может, кто-то его сделал таким?
Ответом была тишина. Долгая тишина. После чего все звери начали расходиться. Только один Лоум остался на месте. Я удивленно наклонил голову:
– Лар, что же это происходит? Почему все разошлись?
– Эх, темная история у поля, боятся все ее рассказывать, вот я остаюсь единственным, от кого все узнают. Наверное, вы очень устали с дороги? К сожалению, только у меня одного хватит еды, чтобы прокормить всех вас четверых. Пойдемте, я расскажу вам про то поле.
Гепард пошел немного вразвалочку в глубину деревни. Я заметил, что сквозь окна нас преследуют взгляды жителей, причем некоторые из них были напуганными.
Наконец дошли до его дома. Старейшина толкнул калитку и провел во двор перед ним. На дворе было чисто и аккуратно, одно только тележное колесо, брошенное почти посередине, выбивалось из общего ряда. Домик Лоума был деревянный, а окна – слюдяные. Видимо, не настолько он был богат, чтобы позволить себе стекло, подумалось мне. У остальной части деревни вообще не было даже слюды – лишь у некоторых окна закрывало какое-то подобие навощенной или промасленной бумаги, остальные же вообще обходились одними рамами. Похоже, деревенька была исключительно бедной.
Внутри, к моему удивлению, оказалась только одна комната, без чердака и дверей, не считая входной. По своей аскетичности Лоум умудрился выиграть даже у такого признанного мастера как Бирн – в комнате был только стол и сундук, на котором была постелена перина. Даже кровати и той не было. Правда, в углу стояла маленькая печурка, но она настолько сливалась со стеной, что я даже не сразу обратил на нее внимание.
И снова я укрепился в мысли, что деревня была откровенно бедной. Как я давно убедился, старейшины в деревнях были много богаче, чем можно было представить. Но здесь, похоже, Лоум либо решил не считать себя выше жителей Калимона, либо реально был не богаче остальных. Я даже побоялся представить, насколько плохо живут остальные…
Гепард остановился посередине комнаты:
– Вы хотите сначала услышать или поесть?
Мы переглянулись:
– Можно услышать.
Лоум сел прямо на пол в позе по-турецки и пригласил нас сесть таким же образом. Я оглянулся вокруг, но вскоре осознал, что у старейшины был лишь один сундук как место, на которое можно присесть, поэтому понял его поведение. Гепард обвел нас красноватыми глазами:
– Вы хотели услышать про поле, почтенные лары, ммм? Сначала я расскажу немного про нашу деревню, потому что это будет связано с этим странным полем.
Лоум закрыл глаза, как будто прислушивался к чему-то, а потом снова открыл их и начал говорить:
– Нашу деревню Калимон основали шахтеры примерно с сотню или около того лет назад. Может, даже сто пятьдесят лет. На их жаргоне калимоном называется особо золотоносная жила. Вы, наверное, видели пещеры позади нашей деревни? Так вот, в них шахтеры обнаружили золото. Решив обосноваться здесь, они создали деревню и стали ее первыми жителями.
– Поначалу добыча шла активно: шахтеры богатели, переправляя золото в Ландар, деревня была достаточно часто посещаема проезжими караванами. Но потом произошло страшное и странное одновременно…
Гепард снова закрыл глаза и продолжил говорить, но с закрытыми глазами:
– Среди шахтеров был один маг по имени Курт. Магом он был достаточно сильным. В один из дней добычи шахтеры пробудили какое-то существо, которое до поры до времени мирно спало. Это чудище убило почти половину золотодобытчиков. Видимо, оно было зло на тех, кто осмелился трогать золото. Курт и оставшиеся в живых шахтеры смогли убить это чудище, но после этого все золото в пещере пропало. Его искали несколько месяцев, излазили каждый дюйм пещер, но ничего не нашли. Начали подозревать, что золото исчезло вместе с гибелью чудища. После этого начались проблемы: Курт сошел с ума и стал представлять опасность для всех жителей Калимона. Оставшиеся в живых шахтеры изгнали его, и Курт ушел в то поле, через которое вы прошли. После этого его так никто и не нашел, а поле стало заколдованным местом. Некоторые, кто там был, говорили, что там им мерещатся всякие чудища или их собственные страхи, возведенные в абсолютную степень.
Лоум говорил слишком быстро и часто задыхался, не произнося одно предложение в один заход. Гепард вдохнул глубже и продолжил:
– Но Курт был не главной проблемой – ушел и ладно. Самое плохое для Калимона заключалось в том, что исчезло золото, а оно было для жителей практически единственным источником существования. Тогда жители Калимона поняли, что для выживания надо заниматься чем-то другим. Так калимонцы начали сеять пшеницу. На последние деньги, которые у них оставались, была построена мельница, которая и продолжает работать почти сто лет. Она – наша кормилица. Конечно же, Калимон стал намного беднее, потому что пшеницы теперь хватало только на то, чтобы жители не умерли с голода и имели небольшой запас семян для следующего посева. Караваны стали нас объезжать. И так некогда богатая шахтерская деревня стала затерянным местом, хотя и стоящим на главном тракте.
После этого Лоум поднялся:
– Попрошу меня простить, я выйду за едой – она у меня в погребе.
Гепард вышел, и Лассу как прорвало:
– Я не хочу оставаться здесь на ночь, не хочу!
Рамзи начал ее урезонивать:
– Успокойся, что ты паникуешь?
Огневица отстранилась и оглядела всех нас:
– Вы не видели, как на нас смотрели жители? Как на прокаженных! Они нас боятся и ненавидят после того, как узнали о нашем пути через поле, будь оно неладно. Только Лоум нас не боится, хотя его я тоже опасаюсь. Вдруг они нападут на нас ночью? Старейшина сам же сказал, что деревня нищая. Думаете, жители не рискнут на нас напасть из-за желания поживиться?
В дверь зашел гепард, несущий большую миску, накрытую тканой материей. Магесса заткнулась так резко, как будто у нее выключили звук. Лоум сел на пол и снял ткань. В миске лежали большие картошины. Гепард виновато посмотрел на нас:
– Это все, что у меня есть, милостивые лары. К сожалению, она холодная, но на вас всех должно хватить. Конечно, там есть мясо, но его очень мало.
Вейлин развязала мешок и достала что-то из провизии:
– Лар Лоум, нехорошо, что мы будем забирать у вас последнее. Давайте мы добавим немного своих припасов, и вы хорошо поедите с нами, ладно?
В глазах гепарда мелькнули слезы, когда он увидел, как волчица достает кусок нарезки и что-то еще из мясного:
– Я так давно не ел, как полагается. Спасибо, что так заботитесь о старом Лоуме.
Ласса сняла свой плащ, и расстелила его на полу. После этого она развела костерок магией прямо на плаще, к удивлению всех присутствующих. В ответ на немые вопросы огневица произнесла:
– Когда-то я заговорила этот плащ, чтобы он был огнеупорным, поэтому на нем можно разводить костры и не опасаться, что ткань загорится.
После этого гиена взяла миску с холодной картошкой и провела ей над магическим пламенем, что-то шепнув. Пламя на мгновение взметнулось вверх, заставив от неожиданности отпрянуть всех, кроме Лассы, после чего она поставила дымящееся блюдо на пол:
– Думаю, горячую еду есть всяко приятней, чем холодную, не так ли?
Таким же образом огневица приготовила и те куски мяса, что вытащила Вейлин. Вскоре у нас был горячий ужин, которого хватало на всех пятерых присутствующих в домике зверей.
Лоум ел свою часть так, как будто давно не видел нормального питания. Глядя на его полную фигуру, я сомневался в этом, но факт от этого не менялся – ел он жадно. Быстро съев все, гепард откинулся назад и удовлетворенно улыбнулся, заурчав:
– Большое вам спасибо. Правда, нехорошо, что гости кормят хозяина, но мы очень бедны…
Я прервал начавшуюся было жалобу, которую все и так уже слышали несколько раз:
– Скажите, где мы можем провести ночь?
Гепард перестал урчать:
– У меня есть сеновал. Это все, что я могу предложить. Там сухо, и вы будете делить ночлег с вашими лошадьми. Вас это не пугает?
Мы помотали головами. Лоум поднялся:
– Ну что же, пойдемте, я вас провожу.
Старейшина толкнул входную дверь и вышел под незаметно потемневшее небо, на котором уже была видна золотая луна. Постояв пару секунд на пороге, Лоум вышел в калитку и повел нас вокруг забора, ограничивающего его двор. Примерно метрах в сорока-пятидесяти позади дома старейшины стоял большой сарай, в котором была открыта дверь, ведущая внутрь. Был виден большой стог сена, наваленный в углу.
Мы подошли ближе. Теперь, помимо сена, моему взору открылось самодельное стойло в противоположном углу сарая, где фырчали наши кони. Над входом висело что-то типа керосиновой лампы, но сейчас она была погашена. Лоум обвел сарай лапой:
– Это все, что могу вам предложить. Располагайтесь. А я пойду спать – время позднее.
Старейшина исчез. Рамзи потрогал будущее спальное место:
– Хорошее сено, должен сказать, такое не стыдно предложить и лошадям. Пойду, проверю, как их выпасли.
Хорек пересек сарай, откуда раздался его возглас:
– Кто-нибудь зажжет лампу? Здесь видно очень плохо.
Ласса вздохнула, создала на лапе небольшой, но яркий огонек, и пошла в сторону лучника, чтобы тому было виднее. Мы же с Вейлин остались на сене. Эйнар, которого тоже немного покормили мясом во время ужина, вылез на сено и задумчиво на нем потоптался, принюхиваясь. После этого он радостно пискнул, немного подпрыгнул и вцепился во что-то зубами. После паузы он гордо показал нам пойманную мышь, которая еще трепыхалась в его пасти и визжала, пытаясь освободиться. Вид у котенка был самый гордый. Я потрепал его по голове:
– Молодец, Эйнар.
Котенок сжал зубы сильнее, после чего мышка замолчала. Эйнар потопал куда-то в темный угол, где и оставил мышь. Я вопросительно посмотрел на котенка:
– Эйнар, а здесь есть еще мыши?
Котенок начал задумчиво прислушиваться, поджав все лапки. Подумав, он покачал головой. Тем временем вернулся Рамзи вместе с Лассой:
– Что же, они неплохо сделали свою работу, должен сказать. Давайте уже спать, ночь на дворе.
Вейлин вытащила из мешка тот самый плед, которым мы укрывались в лесу. Вскоре мы вместе лежали под одним пледом, практически свернувшись клубочком. Места хватало всем, и мы не мешали друг другу. Последней моей мыслью было то, что мы первый раз заснули все вместе, не оставляя кого-либо на дозоре.
Ночью я проснулся оттого, что рядом со мной тихо шипел Эйнар. Я погладил котенка и попытался затащить его к себе под плед, но Эйнар внезапно уперся и начал кусаться, не желая лезть. Я поднял ушки и услышал чьи-то шаги снаружи сарая. Так как я лежал не в середине, а с краю, то у меня получилось улечься удобнее, не будя остальных. Так мне был лучше виден выход из сарая, который освещался золотистым светом от луны. Там мелькнула какая-то тень. Я прикрыл глаза, притворившись спящим. Тень ненадолго застыла, а потом двинулась дальше, пока на пороге не появился зверь, видовую принадлежность которого было трудно определить, хотя луна была очень яркой. В его правой лапе блеснула узкая полоска металла, и я инстинктивно напрягся. Так, только убийц нам не хватало. К счастью, Эйнар понял, что я не сплю, и перестал громко шипеть.
Зверь прошел в сторону сеновала, тихо ступая. Нож в его лапе начал медленно подниматься по мере его приближения к нашему спальному месту. Мне подумалось, что зверь движется нереально тихо, если трое моих спутников продолжали сладко спать, не реагируя.
Еще шаг. Зверь остановился прямо передо мной и поднял лапу с ножом. Я буквально вскочил из лежачего положения и двинул кулаком куда-то в грудь. Убийца явно не ожидал подобного и выронил нож, от звука падения которого все проснулись. Я молча скрутил скулящего зверя и уткнул его мордой в пол, вывернув лапы за спину. Держа одной лапой его запястья, второй я пошарил по его штанам, но кроме ножа, похоже, у него не было ничего. Сзади раздался взволнованный голос Лассы:
– Что случилось?
Я прошипел:
– Какой-то засранец решил нас убить.
Воин одним движением перемахнул через полулежащих самочек и оказался рядом со мной. Он поднял голову зверя:
– Кто ты?
Убийца зашипел, но скорее обреченно:
– Демоны! Вы должны были умереть, все!
Рамзи вздохнул:
– Понятно, у нас тут умалишенный. Придется будить Лоума…
Нападавшим оказался русый заяц с длинными ушами и загнанно-бешенными глазами. Он пытался вырвать из хватки лучника все время, пока мы шли до дома старейшины, но Рамзи был сильнее зайца и не давал тому вырваться. На всякий случай я нес с собой нож, которым зверь пытался нас убить.
Так как у Рамзи были заняты лапы, я постучал в дверь Лоума рукояткой ножа. Стук вышел неожиданно громким, и через примерно десяток секунд дверь открыл заспанный гепард:
– Ну что вы в дверь колот… Гессен? Что случилось???
Лучник бросил зайца по имени Гессен на землю и надавил на него сверху задней лапой:
– Этот… я даже не знаю, как его назвать, пытался только что убить нас, пока мы спали. Слава Арханису, Мирпуд смог его обезвредить. И что нам делать?
========== Фестиваль бардов в Стиндале ==========
И вот ворота Кенсана остались позади. Одна четверка уехала из города по следам другой четверки. Джесси, Янка, Райман и Коул теперь были в поисках наших главных героев, которые пока успели отъехать от Кенсана на достаточное расстояние. Но хватит ли этого запаса, чтобы преследователи не догнали их?/b>
Джесси, проезжая на лошади через северные ворота, одарила стражника-сенбернара самым «милым» взглядом, которым только могла. Видимо, ей это удалось, ибо воин попятился, пока не вжался в стену.
По негласному соглашению, всех вела Джесси, так как только она знала точные приметы сбежавшей четверки (как ни пыталась Янка вспомнить их внешний вид – у нее так ничего и не получилось).
Сразу было видно, что Коул, как самый молодой в плане опыта в команде, чувствовал себя не очень уютно и оглядывался по сторонам, как будто кого-то выискивая. Иногда Райман одергивал его, что-то тихо произнося на ухо. В какой-то момент это не укрылось от внимания острой на язычок Янки:
– Мастер Райман, может, его надо одергивать как-нибудь более действенно?
Кон-Сай достала из ножен на бедре один из своих странных кинжалов и медленно провела им в воздухе, как будто что-то чертила:
– Этот красавчик будет более действенным, чем ваши увещевания.
Опытный Цепной выдержал взгляд Кон-Сай:
– Госпожа Янка, я понимаю ваше нетерпение, но Коул – мой ученик. Я не сомневаюсь, что ваши методы обучения и усмирения действенны, но мы из мальчика делаем не Кон-Сай, а Цепного. Думаю, лучше мне его поучить. Не утруждайтесь, госпожа, у вас будут более важные дела.
Янка с прищуром посмотрела на Цепного, но кинжал все-таки убрала обратно.
В дверь кабинета постучались:
– Отец Бойдул, разрешите войти?
Лис поморщился, словно от зубной боли:
–Заходите.
Дверь точно под портретами Иерархов открылась, и в нее зашел полосатый енот в оранжевом одеянии Ордена. Бойдул хмуро посмотрел на енота:
– Что не так, Скортекс?
Енот низко поклонился:
– Ваше Святейшество, у нас скоро будет необходимость производства нескольких новых Кон-Сай для отправки в дальние уголки Граальстана, но наших сил не хватит без Монолита. Что нам делать?
– Используйте альтернативные источники. Мои Кон-Сай уже идут по следу похитителя и скоро доставят Монолит обратно в Ландар.
Скортекс снова поклонился, произнеся древнее посвящение Иерарху:
– Ваша мудрость превосходит наши стремления, отец Бойдул.
После того, как енот исчез, лис почесал зудящие от волнения виски. Только бы Кон-Сай отняли Монолит как можно скорее…
Джесси ехала в седле и полностью ушла в себя. За свою безопасность она нисколько не беспокоилась – мало того, что никто в здравом уме не нападет на Кон-Сай, даже на одинокую, так еще она была не одна.
В отличие от многих своих подруг, Джесси была особой Кон-Сай, хотя она сама этого не подозревала. Волчица умела определять своих соратниц не только по внешнему виду, но и по их внутренней силе, что было недоступно другим Кон-Сай. Также она была единственной из ныне существующих волчиц, кто помнил процедуру превращения в охотницу за еретиками.
