сообщить о нарушении
Текущая страница: 75 (всего у книги 75 страниц)
Луговая, в отличие от многих станций-соседей, находилась практически в лесу, и от перрона вели протоптанные тропки прямо среди деревьев. До бабушки и ее поселка нужно было идти около километра.
Здесь я снова натянул капюшон, так как, пусть я и бывал здесь нечасто, но соседи бабушки меня худо-бедно знали.
Солнце уже перевалило через свой «зенит», и медленно стремилось к тому, чтобы исчезнуть на западе, хотя на дворе было еще от силы три часа дня. Пик жары тоже прошел, и она постепенно начала спадать, хотя нам с Леной и так не было жарко.
Бывшая волчица смотрела на деревья вокруг:
– И ведь некоторые из них я узнаю. Мне кажется, наши миры чем-то похожи.
Я усмехнулся:
– Вот не поверишь, но когда я очнулся после перемещения в Ларотийском лесу, то одной из первых мыслей было то, что я видел вокруг себя знакомые деревья. На тот момент мне даже показалось, что я очутился не в другой реальности, а оказался заброшен куда-то за город.
Пока мы шли и разговаривали, среди деревьев выросли дома и дороги – мы пришли в поселок Горловку, где жила бабушка. Ее дом, одноэтажная изба с небольшим чердаком, стояла прямо в углу мысленной границы поселка, практически рядом с главной дорогой, ведущей от станции к домам. Приглядевшись, я увидел издалека, что у бабушки горит свет. От сердца немного отлегло – значит, она не умерла.
Потянув Лену за ладонь, я ушел с дороги и начал идти к дому бабушки через огороды соседних домов, которые отделялись друг от друга символическим забором из покосившегося штакетника высотой до колен. Так мы прошли дворы Петровых, Самойловых и, наконец, Демидовых – наших ближайших соседей.
Мы оказались перед домом бабушки. Слева от него сиротливо притулился огород, на котором начинала проглядывать зелень, типа ботвы морковки, и между рядами посаженных овощей валялись брошенные грабли.
У деревянной двери сеней стояли чьи-то сапоги, и я сразу понял, что в доме есть еще кто-то чужой, так как обувь была не бабушкина. Убедившись, что я все еще могу создавать фаерболы, я осторожно подошел ко входу и постучал кулаком в косяк.
После полуминутного ожидания дверь открылась, и на меня воззрилась молодая черноволосая женщина с карими глазами в белом халате:
– Вам кого, молодой человек?
Врач. Более того, меня она не знает. Значит, бабушке все-таки плохо. Я оперся ладонью об косяк:
– С Надеждой Яновной все хорошо?
Глаза врача сузились:
– А вам какое дело, юноша?
Я думал, говорить девушке о том, что я внук или нет. Подумав, я ответил так:
– У нее на днях были похороны внука, я опасаюсь за ее здоровье: у нее и так сердце слабое.
Доктор тряхнула волосами:
– Сердце у нее действительно неважное, но смерть внука она как-то пережила, но состояние у нее очень слабое.
Из глубины дома раздался бабушкин голос:
– Танюш, кто там пришел?
Врач повернула голову и ответила громко:
– Да юноша какой-то с девушкой, про вас спрашивает.
– Пусть проходит, негоже на пороге стоять!
Доктор отступила назад:
– Проходите, коль хозяйка разрешает.
Вздохнув, будучи готовым к любому развитию событий, я толкнул приоткрытую дверь из сеней в дом и прошел внутрь.
На диване у дальней стены лежала бабушка. Вид у нее был бледноватый, но не ужасный, как я опасался ранее. Бегло оглядев комнату, я увидел, что за две недели не изменилось ничего, разве что только лекарств возле тумбочки стало немного больше.
Я откинул капюшон, и бабушка, разглядев мое лицо, в ту же секунду побелела как полотно и начала издалека крестить меня, приговаривая срывающимся в писк голосом:
– Свят, свят, изыди демон, не вводи меня в искушение!
В комнату буквально ворвалась Танюша, вцепившись мне в руку:
– Что вы делаете???
Я с трудом вырвался из ее крепкой хватки, едва не сбив с ног Лену:
– Да вы сдурели тут все, что ли? Внук я ее. Бабушка, не крести меня, я не демон и не призрак. Я живой, каким был двадцать лет до этого. Похоронили меня по ошибке, из могилы пришлось выбираться.
Бабушка полностью потеряла дар речи и лишь шевелила губами, не имея возможности сказать хоть одно слово. Чтобы окончательно убедить ее в своей реальности, я подошел поближе и крепко ее обнял. Похоже, только это окончательно уверило ее в том, что я не демон. Врач начала собирать свой чемоданчик:
– Раз уж вы пришли, молодой человек, и вы действительно ее внук, тогда вы за ней и присмотрите. Что и как ей принимать – Надежда Яновна знает. Доброго вечера.
Раздались шаги – и хлопнула входная дверь. Мы остались втроем. Только в тот момент бабушка заметила, что у меня из-за отворота куртки выглядывает Эйнар:
– Ой, какой милый! А кто это?
Слегка нервно усмехнувшись, я парировал:
– Позже расскажу. Может, пока на стол накрыть? А то бы покушать не помешало.
Поднявшись с кровати, бабушка пошла накрывать на стол, то и дело радостно восклицая:
– Внучек, ты живой, живой. Я так боялась, что осталась совсем одна.
Когда же стол по центру комнаты, укрытый круглой белой скатертью, оказался готов, и там стояло блюдо с бабушкиными пирожками, мы наконец-то сели. Эйфория у бабушки прошла, и она обратила внимание на Лену:
– А кого же ты привел, Максим? Я не знаю ее.
Я собрался было ответить, но магесса меня опередила:
– Надежда Яновна, вы меня не знаете. Я учусь с Максимом в одной группе. Меня зовут Лена, и я его девушка.
Бабушка слегка прищурилась, вглядываясь в лицо бывшей волчицы, после чего улыбка тронула ее губы:
– А хороша, чертовка. Что ж я о тебе раньше не слышала? Помнится, был мой оболтус пару недель назад здесь, так плакался, что нет девушки у него.
Вопрос не застал магессу врасплох:
– Боялся сглазить. На меня полкурса заглядывается, сама знаю, поэтому отношения не показываю.
Я бросил всякие попытки встрять в разговор. Лена оказалась намного мудрее, чем я думал, и вела разговор с бабушкой настолько грамотно, что мне было не к чему придраться. Уже через некоторое время они весело болтали на всякие женские темы, в которых я мало чего понимал, да и вспомнить их сейчас не смог бы при желании.
Пока они разговаривали, я думал о других вещах. Ягмур говорил о том, что моя бабушка – его дочь. Ян… Видимо, Ягмур решил взять себе имя Ян, как единственное, что было более-менее похоже на его имя. Он же, получается, и был «родоначальником» рода Волков, и с него пошла традиция носить именно эту фамилию. Бабушка после своего замужества фамилию мужа, Свердлова, не взяла, оставшись Надеждой Волк. Мой отец унаследовал фамилию Волк и дал ее моей маме и мне с братом и сестрой.
Что же тогда выходит? Раз Ягмур ее отец, он мог как-то рассказывать бабушке в детстве о своем мире.
Погруженный в мысли, я услышал голос:
– Бабушка, а что ты можешь рассказать о прадедушке?
По удивленным взглядам я понял, что голос принадлежал мне. Надежда Яновна шумно вдохнула:
– А зачем тебе это?
– Интерес. Может, он рассказывал тебе о своей жизни в детстве? Может, говорил о чем-то сказочном?
Лена плавно приглушила звук, потому что почувствовала что-то важное. Бабушка развела руки в стороны:
– Мой папа был скрытным человеком. О себе он почти не говорил, упоминал только то, что родилась я в Киеве, и когда мне было два годика, вместе с моей мамой он увез меня в Москву, откуда я с тех пор и не уезжала почти никуда.
Я задал главный вопрос:
– А он говорил тебе что-нибудь о Мире Спокойной Воды?
Бабушка не стала удивляться. Напротив, она глубоко задумалась, после чего произнесла:
– Хм, говорил. Правда, это было в детстве. Папа всегда рассказывал мне на ночь сказки. И его повествование велось по сказкам, которые создавались им самим. И все они были связаны с Миром Спокойной Воды. Он придумал целый мир, который населяли разумные звери, и рассказывал об их приключениях и жизни в этом мире вообще. Это было так интересно, что я слушала, затаив дыхание. Вот фантазия была у человека!
Моя догадка была верна. Ягмур говорил дочери о своем мире, но делал это не напрямую. Бабушка думала, что это все сказки. Я вздохнул:
– Он это не придумал, бабуль.
Надежда Яновна остановила руку, поправляющую скатерть на столе:
– Что?
Я повторил:
– Он не придумал этот мир. Он пришел оттуда и рассказывал это тебе в виде сказки, потому что боялся, что ты не поверишь в это.
Выдержав паузу, я начал рассказ о том, что произошло со мной за последние несколько месяцев в измерении Мира Спокойной Воды.
Мой рассказ не оставил бабушку равнодушной. Она только охала и вздыхала, когда я описывал свое преследование Орденом, фальшивую гибель Лены, первое нападение разбойников на четвертый патрульный отряд и прочее, прочее, прочее.
Когда я произнес последнее слово, то заметил, что в уголках глаз бабули сверкали слезы. Она утерла их кончиком своего головного платка:
– Папа рассказывал мне многое об этом мире, и некоторое из того, что ты описал, совпадало с тем, что я слышала в сказках. Спасибо тебе, внучек. Я думала, что больше ничего не услышу об этом мире. Мне так нравилось слушать о нем.
Я пристально посмотрел на Лену, как будто ища у нее одобрения тому, что я собирался сделать. Магесса смотрела на меня, не понимая, чего я хочу. Собрав волю в кулак, я встал из-за стола:
– Бабушка, я хочу тебя забрать с собой в Мир Спокойной Воды, чтобы тебя больше не терять.
Услышанное повергло бабушку в шок:
–Но… как же?.. А дом? А… Как, что… Как это?
Я мягко положил ей руку на плечо и обнял:
– Бабулечка, я тебя прекрасно понимаю – ты прожила в этом доме полвека с дедушкой. Но ведь, если что, ты можешь возвращаться сюда, если ты так захочешь. Я могу перемещаться между мирами, и помогу тебе.
Лена дернула меня за рукав:
– Макс, не торопись. Туда ты ее доставишь, в этом проблем нет. А обратно как? Вдруг Мерильда ее не примет? И как тогда она здесь окажется?
Я огорченно крякнул. Вот этот момент я не продумал. Я виновато поднял глаза на бабушку:
– Прости, перемещение из того мира в этот я тебе не могу обещать. Возможно, его попросту не существует. Если ты согласишься идти со мной, то это, вероятно, навсегда. Зато ты точно меня не потеряешь, и я прослежу, чтобы твое здоровье было под наблюдением лекарей.
Надежда Яновна села на кровать и как будто стала ниже ростом, сгорбившись. Я уже жалел, что сделал ей такое предложение. Я говорил, что бабушка очень любила этот дом? Она даже отказалась от предложения отца переехать в город, хотя место для нее в московской квартире бы точно нашлось. А я предлагал ей практически гарантированное расставание с одним из самых дорогих предметов в ее жизни. Мне оставалось только гадать, что для нее будет важнее – я или этот дом.
Ответ бабушки был негромким, но разборчивым:
– Конечно, моего Славу уже не вернуть. Мы прожили с ним пятьдесят шесть лет душа в душу. Этот дом он построил перед свадьбой, и он всегда напоминал мне о нем даже после смерти. Воспоминание будет жить со мной всегда, где бы я ни была. Я верю, что ты желаешь мне только лучшего, Максим. Если ты хочешь ухаживать за мной и быть мне единственной отрадой на старости лет – так тому и быть, я не могу тебе этого запретить. Когда-нибудь мне пришлось бы решиться на такое.
После паузы бабушка подняла лукавый взор:
– И я все еще мечтаю побыть прабабушкой при жизни.
Сборы не были долгими. Все, что хотела взять с собой Надежда Яновна, уместилось в средних размеров чемодан: лекарства, которые бабуля не хотела бросать даже после заверения, что в Мире Спокойной Воды очень хорошие лекари, запас ее любимой одежды, а также военные ордена и медали Вячеслава, ее умершего мужа.
После этого бабушка изнутри заперла дверь избы, чтобы никто чужой не проник внутрь. Постояв немного перед закрытой дверью, Надежда Яновна помолилась перед образами в красном уголке, шепча молитву на удачную дорогу, после чего повернулась ко мне лицом. Ее глаза выражали непреклонную решимость:
– Раз нам предстоит длинный путь, присядем на дорожку.
Лена удивленно посмотрела на меня, но я молча показал на кровать, показывая, что нужно сесть. Магесса послушно примостилась между мной и бабушкой, сжав ладони на коленях. Посидев несколько секунд, бабушка поднялась, держась за изголовье кровати:
– С Богом, Максим, я готова.
Я поправил на плече чехол с гитарой, после чего закрыл глаза:
– Возьмите меня за руки и не отпускайте. Глаза закройте на всякий случай.
С закрытыми веками я почувствовал, как слева меня взяла гладкая и теплая ладонь магессы, и справа – суховатая и морщинистая рука бабули. Я начал произносить текст заклинания переноса на новом священном языке:
И придет тот, кто создал священный язык. И будет он чужим, но таким необходимым. И не поверят ему многие, и очень пожалеют об этом. Да будет его приход желанным и пусть принесет он мир и спокойствие в наши земли. А ежели решится он прийти к нам, пусть прочтет сей текст и будет тогда в нашем мире. Во имя Святого Ордена!
Открыв глаза, я увидел, как вокруг нас появляется знакомый синеватый дымок, ставшая через мгновение синим порталом. Нас потянуло внутрь него – и вскоре все вокруг почернело…
Продолжение следует...
