сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 75 страниц)
Молчаливый и Тимиш одновременно сорвались с места и начали атаку. Внушительный лев, размахнувшись своим топором, чье лезвие ярко блеснуло на солнце, пошел на леопарда тараном. Парфат избрал единственную оставленную ему тактику – оборонительную. Он стоял на месте, ожидая, когда Молчаливый приблизится. За мгновение до рокового столкновения, леопард отскочил влево от несущегося на него живого тарана, но Молчаливый, сделав по инерции еще несколько шагов вперед, резко затормозил, уперся лапами в землю и сделал удар топором. Топор описал солидный полукруг около своего хозяина и со свистом рассек воздух на том месте, где секунду назад находился леопард. Парфат в самое последнее мгновение успел пригнуться и спрятаться под защиту своего щита. Со стороны это выглядело не просто впечатляюще, а очень жутко.
Однако это было ничто по сравнению с тем, что творилось на другой половине арены. Зрителю нужно было обладать великолепным зрением и иметь завидную наблюдательность, чтобы вообще разобраться в том, что там происходило: ярко-красное пятно, в котором уже практически невозможно было различить черт дракона, с невероятной быстротой мелькало вокруг Шартрана, нанося ему удары с самых невероятных сторон. Скрежет металла о доспехи и жалобный треск щита хорошего исхода точно не сулил. Волк отбивался, как мог, но явно сдавал.
Парфат произвел контратаку и, вынырнув из-под щита, сделал решительный выпад в сторону Молчаливого. Лев, успевший к тому времени развернуться мордой к сопернику, играючи отбил направленный в него меч леопарда и снова пошел на него, нанеся не самый слабый удар топором, который пришелся по ростовому щиту противника, оставив на нем чуть рваную отметину. Навалившись всем своим весом с другой стороны, Парфат сделал шаг вперед, заставив тяжелый топор соскользнуть в сторону, и нанес удар по руке Молчаливого. К несчастью для леопарда, лев оказался достаточно вертким для того, чтобы вовремя подставить под удар защищенное доспехом предплечье вместо открытого сгиба локтя, и атака Парфата не нанесла ему особых повреждений.
Тимиш, казалось, потерял всякое терпение, он с громким шипением отбежал от Шартрана метров на пять и внезапно остановился в боевой стойке, грациозно повертев клинками в лапах. Взгляду зрителей открылся изрядно потрепанный волк, вымотанный и уже нетвердо стоявший на лапах. Противники встретились глазами: зеленые глаза волка и желто-зеленые – дракона. Внезапно у Шартрана лопнул один из крепежей нагрудной брони, очевидно, он был случайно задет в бою, но продержался еще какое-то время. Мгновением позже дракон вихрем приблизился к волку, ловко орудуя обоими клинками и осыпая Шартрана очередным шквалом ударов, и еще несколько крепежей не выдержали нагрузки. Пластина сползла с груди волка и ударилась о землю под его лапами с глухим звоном. Поначалу волку удалось собраться с силами и успешно отбивать удары, но один из них оказался для его круглого щита слишком мощным. Шартрану пришлось быстро избавляться от расколотого щита и перегруппировываться, но Тимиш всегда оказывался рядом, не давая противнику никакой свободы действий. Не прекращая атаки, он направил удары мечей в шлем волку, игнорируя оставшейся открытой грудь. Выбить меч из лап Шартрана оказалось делом пары секунд.
Глашатай вмешался в бой между ними:
– Этот бой окончен! Победитель лар Тимиш из Кораланд! Расходитесь, расходитесь!
Но дракон и не думал останавливаться: отбросив мечи в сторону, он кинулся на волка. Глаза лейтенанта расширились, когда чешуйчатая красная лапа обвила его шею, в то время как другая поднесла к горлу холодную сталь кинжала. Последним, что Шартран слышал в своей жизни, было лишь свистящее облизывание своего соперника рядом со своим ухом…
Дракон перерезал горло Шартрану. Попытавшегося было вмешаться глашатая дракон убил метким броском кинжала. Забрав нож из трупа глашатая и перемахнув через изгородь, Тимиш решил избавиться от остальных соперников, попутно подобрав с земли свои двойные клинки.
Парфат и Молчаливый сразу прекратили драться между собой. Стадион затих. Со своих мест привстали даже король с королевой, которые присутствовали на турнире. Не сговариваясь, два воина повернулись мордами к обезумевшему дракону. Они сразу перестали быть соперниками, превратившись в союзников.
Издав победный клич, дракон ринулся на Парфата, но немного не учел размеров его щита. Оба клинка лишь слегка поцарапали щит леопарда, а Тимиш был оттеснен и едва увернулся от смертоносного удара топором от второго соперника. Красному дракону пришлось применить всю свою изворотливость, чтобы уклониться от серии быстрых ударов топором.
Улучив момент, дракон перешел от обороны к атаке, пытаясь достать клинками Молчаливого, но ему все время приходилось держаться на расстоянии, вне пределов досягаемости тяжелого топора. Однако Тимиш выпустил из вида Парфата, что обернулось для дракона очень чувствительным ударом щитом по голове и временной дезориентацией в пространстве. Дракон замер всего на пару-тройку секунд, но этого хватило для того, чтобы Молчаливый смог нанести сокрушительный удар наконечником топора по груди. Тимиш отлетел к изгороди, шлепнулся об нее спиной и сполз на землю. Казалось, он потерял сознание. Леопард приблизился к нему с мечом наизготовку, дабы удостовериться, что соперник повержен, но в этот момент произошло непоправимое – дракон ожил и метнул кинжал в грудь Парфату. Просто невообразимым образом лезвие угодило в стык между пластинами доспехов.
Зрители ахнули. Леопард выглядел так, словно его поразила пуля из автомата моего мира: он резко отпрянул назад, покачнулся и плашмя упал назад.
Опьяненный вторым нейтрализованным противником, Тимиш вскочил на лапы и бросился на Молчаливого, вращая на бегу двойными клинками так ловко и быстро, что контуры клинков теряли четкость и будто бы сливались в серебристые сверкающие пятна. Дракон понадеялся на быстроту своей реакции, но его план с треском провалился, когда дракон увидел, как на него движется лев, размахивающий тяжеленным двуручным топором. Противники сошлись. Молчаливый не подпускал верткого дракона к себе ближе, чем на пять шагов, и как последний ни старался, какие бы кульбиты ни выделывал, ему всего лишь раз удалось уколоть льва, но без особых последствий. Приноровившись к технике Тимиша, Молчаливый решил наносить удары ниже, в область задних лап. Прыжки явно сильно утомляли дракона, он терял концентрацию и вскоре замешкался настолько, что был сбит с лап. Тяжело упав, Тимиш открыл глаза и чуть не был разрублен пополам, но успел откатиться в сторону буквально за мгновение до того, как сверкающее лезвие топора глубоко вонзилось в землю арены.
Столкнувшись с лежащим леопардом, дракон быстро вынул из него окровавленный кинжал и, оказавшись на лапах, запрыгнул Молчаливому на спину как раз в тот момент, когда лев вырвал свой топор из земли. Неожиданное выпрямление льва не позволило Тимишу вовремя добраться до его горла, и дракон, с отвратительным скрежетом когтей по стали доспехов, начал соскальзывать вниз. Внезапно его заднюю лапу обвила мощная ладонь Молчаливого и кинула на арену перед собой. Дракон попробовал перекатиться, но удар об землю был слишком тяжелым, и лезвие топора Молчаливого прорубило голову Тимиша. Дракон погиб мгновенно, не успев даже дернуться.
Обессиленный Молчаливый выронил топор, который рухнул на землю. Единственным способом для него устоять на лапах стало удержаться за изгородь, которая еще чудом осталась стоять. Над стадионом все еще стояла тишина, которая неожиданно сменилась одобрительным гулом, который с каждой секундой становился все громче. Отсюда я видел, как Молчаливый рухнул на колени перед Парфатом и начал снимать с него доспехи. На арену выбежали звери в мантиях: я насчитал трех. Гимеон, который впервые на моей памяти выглядел взволнованным, ответил на мой немой вопрос:
– Маги-медики. Надеюсь, Парфат жив, иначе это будет огромной потерей для Граальстана.
Молчаливый пошатнулся и рухнул на колено. Один из магов сделал что-то со львом, и тот смог подняться и забрать свой топор из трупа Тимиша. После долгих манипуляций оставшиеся двое медиков подняли Парфата, подхватили его под лапы и вывели с арены. Этого нельзя было утверждать наверняка, но леопард пытался сам перебирать лапами. Некоторые из зрителей заметили это, и гул одобрения стал еще громче.
На ристалище вышли рабочие звери, которые унесли три трупа: Тимиша, Шартрана и глашатая. Гимеон провожал погибшего лейтенанта очень грустным взглядом:
– Очень жаль, что такой хороший воин погиб. Он был одним из тех, кого я хорошо знал.
Наконец, на арене остался только один Молчаливый. Мегафон погибшего глашатая передали королю в отдельную ложу. Стадион снова затих, ожидая то, что будет произнесено. Арену наполнил несколько прерывающийся голос правителя, слегка седовласого лиса:
– Нам очень жаль, что на арене произошло такое. Мы находимся в глубочайшей печали в связи с тем, что правила турнира были подло нарушены этим выродком из Кораланд, который нарушил рыцарскую честь и хладнокровно убил не только участвовавшего рыцаря, но и ни в чем не повинного глашатая, мир его телу. Однако мы выносим свое решение по результатам этого турнира, ибо, как бы то ни было, он должен быть завершен.
Голос затих. Было видно, что король задумался. После паузы, он поднял взор и снова продолжил говорить:
– Победа в турнире, кубок имени нас, Авара Десятого, и приз в двадцать пять тысяч барра в этот раз присуждаются лару Молчаливому, четвертый патрульный отряд ландарского гарнизона!
Это известие всколыхнуло толпу. Как всегда скромный Молчаливый поднял все еще окровавленный топор, приветствуя решение короля. Неожиданно король произнес:
– Но это еще не все. В виду особых обстоятельств этого турнира, такой же денежный приз, но вполовину меньший, второй кубок и звание вице-чемпиона присуждаются Чезару Парфату за его мужество и стойкость!
Это решение толпа приветствовала еще большим ревом, чем присуждение победы Молчаливому.
В моем капюшоне завозился Эйнар, которого разбудил шум толпы. Сонно хлопая глазками, котенок забрался на мое плечо и начал с интересом наблюдать за тем, что происходит. Король, в свою очередь, не думал отдавать мегафон. Он произнес еще одну фразу:
– Лар Молчаливый, я уже назвал вас победителем. Но, по правилам этого турнира, все должны знать ваше имя, иначе приз вам не видать.
Лев выронил топор. Второй глашатай вынес льву еще один мегафон. Подумав, Молчаливый произнес в него:
– Ваше Величество, а я обязан назвать себя?
– Да, ибо это правила турнира, которые не менялись уже сотню лет. Иначе вы не будете признаны победителем.
Лев задумался. После этого он произнес:
– Рассел ван дер Коссанти.
Мне это имя ни о чем не сказало, зато Гимеон в очередной раз за этот турнир вытаращил глаза:
– Лар Коссанти?
Я повернул голову:
– Простите?
Гимеон перевел взгляд на меня. В его глазах читалось страшное изумление пополам с облегченностью:
– Лар Коссанти. Он был одним из самых известных воинов в истории Ландара. Исчез лет десять назад. И вот он снова вернулся.
– Но разве его не узнали бы так, если он такой известный?
Гимеон покачал головой:
– Я вижу, что он говорит правду. Но он сильно изменился за эти десять лет. Даже я его уже не узнаю.
Наш диалог прервал голос Авара Десятого:
– Рассел, вы решили вернуться к нам?
– Почему бы и нет?
– Ну тогда, если мастер Гимеон не возражает… Вы ведь не возражаете, граф?
Варан покачал головой. Не знаю, каким образом король разглядел Гимеона на таком расстоянии, но Авар продолжил:
– Тогда, я могу смело присуждать нашему возвратившемуся герою, лару Коссанти, главный приз турнира.
Толпа пришла в какое-то неистовство. Видимо, личность Молчаливого после того, как он раскрылся, была еще более популярной среди простых зверей, чем личность Парфата. Я задал вопрос на эту тему Гимеону, и тот ответил:
– Да, Рассел был легендарной личностью и любимцем народа. Как и Парфат, впрочем. Пока не было мастера Коссанти, Парфат оставался единственным народным любимцем среди рыцарей.
Я уже не слушал Гимеона, ибо обдумывал одну мысль. Безумную на первый взгляд, но все же…
Мы уходили с арены. Пересудов вокруг было много. Но не это волновало меня. И даже не поход в таверну (кстати, туда я не собирался). Я повернулся к Гимеону:
– Мастер, у меня есть доступ в воинскую часть?
– А тебе зачем?
Врать ему было бесполезно. Я решил сказать неполную правду:
– Мне нужно переговорить с ларом Коссанти по одному важному для меня делу.
Варан не подал виду, что заподозрил меня в чем-либо:
– Да, у тебя есть доступ, как и у меня. Но тебя должен видеть часовой на входе, только и всего. Пойдешь туда?
– Я думаю, Молчаливый будет сейчас в казарме – он не из тех, кто засядет в таверне и будет праздновать до утра.
– Что же, иди. Но потом возвращайся ко мне, чтобы я тебя не выискивал по всему Ландару.
Я молча кивнул, проверил, на месте ли Эйнар и пошел дальше.
По пути Эйнар жалобно запищал. Я спустил котенка на землю и тот, потоптавшись на месте, скрылся в темном переулке. Я собрался было пойти за ним, но потом передумал. Через минуту котенок появился и попросился ко мне обратно.
Тут я заметил, что котенок жалобно на меня смотрит и, я готов был поклясться, показывает передней лапкой на свою пасть. Я спросил котенка:
– Кушать хочешь?
Эйнар сразу оживился и начал топтаться на моей ладони, показывая всем своим видом удовлетворенность тем, что его поняли. Что же, мы как раз были недалеко от рынка, надеюсь, найдем что-нибудь для голодного котенка. Вспомнив о Пере, я пошел искать мясной ряд. Довольно быстро я нашел нужный прилавок. Ласка подняла на меня взгляд:
– Кого я вижу? Ученик вернулся? Мастер успел съесть все запасы?
– Нет, я пришел сам. Можно вот это чудо накормить?
Эйнар показался у меня из-за плеча и начал призывно мурлыкать, глядя на мясо. Пер усмехнулся:
– Сейчас накормим.
Он отрезал от свежей туши несколько небольших кусков и положил их в отдельную мисочку. Обрадовавшийся котенок рванулся к миске и начал жадно поедать предложенное мясо. Ласка, наблюдающая за Эйнаром, развела лапами:
– Если найдешь двадцать тоси – отдашь сейчас. Нет – принесешь в следующий раз.
Я пошарил в кармане и нашел две завалявшиеся монеты по десять тоси. Вручив их, я забрал котенка, который схомячил все, что стояло в миске. Эйнар сразу же перелез обратно в капюшон и задремал. Я попрощался с Пером и пошел в сторону воинской части.
Вскоре я дошел до частокола. Часовой стал на месте, и я подошел к нему. Кролик взял алебарду, стоящую рядом с ним:
– Кто и куда?
– Мирпуд В’арф, ученик мастера Гимеона, направляюсь к четвертому патрульному отряду.
Кролик смерил меня протяжным взглядом и кивнул:
– Проходи.
Я прошел внутрь. На меня никто не обращал внимания, и я по памяти пошел в нужные мне казармы. Долго думал перед тем, как открыть дверь. Решившись, я открыл ее и вошел внутрь. К моему удивлению, внутри на нарах сидел один только Молчаливый.
Он даже не обернулся на шум входной двери. Я негромко позвал:
– Молчаливый?
Лев обернулся и воззрился на меня. В его взгляде не было ничего – ни удивления, ни заинтересованности, ни радости – просто желтый взгляд. После паузы он произнес:
– Нет смысла больше звать меня Молчаливым, Мирпуд. Я потерял это имя. Теперь меня можно звать по-настоящему, Рассел. Ты что-то хотел?
Я посчитал, что сначала лучше будет узнать некоторые факты, не относящиеся к цели моего визита:
– Рассел, так почему ты скрывался почти десять лет? Зачем было скрывать свое имя? Да и сколько ты вообще ходил в образе Молчаливого?
После раскрытия своей личности лев стал куда более разговорчивым, чем я его знал во время патрулирования:
– Просто надоело все, и решил побродить по свету, обучиться чему-нибудь новому. Вот и все. Еще обучился новым навыками боя, нашел этот топор и вернулся. Но раскрывать свою сущность не хотелось. Поэтому записался простым солдатом в патрульный отряд. К счастью, за десять лет у меня изменилась внешность, и меня никто не узнал. И уже полтора года я для всех был простым воином. Дослужился до сержанта.
– Но что теперь? Останешься служить?
– А Проклятый его знает. Может, останусь, если начальство так рассудит. И пусть даже у меня было звание полковника, но теперь-то я сержант, причем добровольно. Захотят меня в командование вернуть – их право.
Я перешел к цели своего визита. Было боязно, потому что мне придется рассказать Расселу все, что я знал. Оставалось надеяться, что лев отличался порядочностью:
– Я пришел по делу. Я слышал, что ты заработал на этом турнире двадцать пять тысяч?
Рассел поднял взгляд:
– Допустим. И что дальше?
– Вынужден попросить у тебя десять тысяч. Безвозмездно, в кредит – неважно как.
Лев хохотнул:
– Оригинально! А почему я должен?
Я вздохнул:
– Сейчас я тебе объясню. Но у меня к тебе две просьбы.
– Какие же?
– Первое – поверь в мой рассказ, даже если он тебе покажется фантастическим. Второе – об этом разговоре должны знать только мы с тобой. Даже Лассе не говори, я сам расскажу ей все, когда придет время.
Лев посмотрел позади меня:
– Хорошо, начинай, все равно все ушли в таверну праздновать мою победу.
