сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 75 страниц)
Еще немного поглядев по сторонам, Рамзи пошел по правому ответвлению основной улицы (или уже не основной?). Пока мы шли, я полностью потерял способность понять, где же та улица, по которой мы шли от ворот, и идем ли мы по ней же до сих пор. Вдоль брусчатки примостились торговцы, которые стояли в дверях своих лавок или торговали прямо с лап различными товарами. Никакой системы в расположении товара не было – кузнец соседствовал с мясником, булочник – со скорняком. Различные запахи наполняли улицу – от запаха свежеиспеченного хлеба до тяжелого запаха раскаленного металла, обрабатываемого на наковальне. Караваи хлеба, шматы мяса, отрезы ткани, оружие, украшения, мебель, хозяйственные принадлежности – здесь, кажется, при желании можно было найти все, хотя местные торговцы явно уступали своим ландарским коллегам в пышности и разнообразии предлагаемого товара.
Самочки смотрели на прилавки с равнодушием, в отличие от Рамзи, который по пути остановился перед лавкой оружейника, заведя с ним разговор по поводу то ли нового лука, то ли новой тетивы к нему. У меня была возможность прослушать их разговор более внимательно, но мне не захотелось этого делать. Я старался больше следить за теми, кто проходит мимо нас. Подозрительность, прочно засевшая во мне еще с первого дня появления в этом мире, никуда не собиралась исчезать. Глаза внимательно осматривали каждого, кто шел мимо нас. Если кто-то казался мне подозрительным, я незаметно просвечивал его спектр, но пока ни одного служителя Ордена не попадалось. Параллельно я заметил, что с посохом применение заклинаний стало проще и не таким затратным. Раньше мне приходилось напрячься, чтобы узнать спектр конкретного зверя или группы зверей, но теперь это не требовало больших усилий.
Вернулся хорек:
– Идем дальше, до таверны не так много осталось.
Пройдя немного вслед за лучником, я продолжил вглядываться в каждую морду фурря, проходящего мимо. После нескольких десятков просмотренных прохожих мне надоело этим заниматься. Торговцы оставались позади, и вместе с ними исчезли запахи, которые висели над торговым рядом.
Мы пришли к таверне. С виду она была приличнее той, которая была в деревне Моррада, но до таверны того же Фархада ей было далеко – обычный деревянный дом с небольшими окнами, забранными плохо обработанной слюдой, без всяких пристроек или дополнительного постоялого двора. На ней висела вывеска, которая изображала какую-то ободранную птицу неопределенного цвета. Название прямо соответствовало внешнему виду заведения – «Грязная Сова». Те звери, что входили внутрь этой харчевни (а по-другому назвать ее просто язык не поворачивался), явно были не отмечены печатью добродетели. Я с сомнением посмотрел на Рамзи:
– Ты уверен, что мы пришли туда, куда надо?
Хорек закивал головой:
– Точно.
Я скептично посмотрел на таверну:
– Почему-то у меня ощущение, что здесь не самое лучшее место для того, чтобы остановиться.
Рамзи загадочно улыбнулся:
– Внешность обманчива, Мирпуд. Да, посетители здесь не очень, но хозяину доверять можно. На него я могу положиться, как на самого себя.
– Ну, если ты так считаешь, то веди.
С каждым шагом звуки, доносившиеся изнутри, становились все громче и громче. Раздавались хохот, стук кружек об стол, писки самочек-служанок и прочие звуки, которые доносились из типичных таверен подобного типа.
Только я собрался открыть дверь, как она с треском распахнулась, и в нее вылетел изрядно подвыпивший посетитель, видовую принадлежность которого я не успел рассмотреть. Действие сопровождалось бурей хохота, перекрывшего все остальные звуки. В дверь выглянул вышибала, почти двухметровый медведь с угрожающими мускулами:
– И больше сюда не возвращайся, Аззра!
Тот, кого он назвал Аззрой, встал, потряс кулаком и поплелся в противоположную сторону от таверны, натыкаясь на каждый встречный забор и едва не падая в канавы вдоль дороги. Вышибала же, скользнув по нам взглядом, вернулся обратно, после чего мы смогли войти внутрь. Голоса при нашем появлении стихли и на нас уставились несколько десятков пар глаз.
Да, я был прав, контингент здесь был соответствующим. Конечно, отъявленными мошенниками и бандитами их не назовешь, но вот то, что половина зала имеет проблемы с законом, я мог утверждать с уверенностью.
Что я мог сказать о внутреннем содержании? Непрезентабельно – это мягко сказано. Может, столы и выглядели прилично, но вот пол был темного цвета. Сначала я не придал этому значения, но потом я понял, что изначально пол был не темным, а значительно светлее – там, где стояли столы, покрытие было светло-коричневого цвета. Проем, который, похоже, вел в подсобку или кухню, был занавешен куском холстины, наспех прибитой гвоздями. Свечи, которые висели под потолком, давали неплохой свет, но некоторые углы таверны оставались в полутьме. В воздухе висел запах пива, маркары и жареного мяса.
Наконец, из глубины раздался голос:
– Вы посмотрите, какие цыпочки к нам пожаловали!
За фразой последовал новый взрыв хохота. Ласса и Вейлин тихо зарычали. Едва слышно, но я знал, что это рычание не сулит ничего хорошего тем, кому оно адресовано. На их лапах начали плясать всполохи магии, которая грозилась обрушиться на головы всех местных горлодеров… Я схватил их за лапы:
– Только попробуйте применить магию!
В глазах Вейлин плясала уже неприкрытая ярость:
– И что же, нам выслушивать это все?
Я покачал головой:
– Их можно усмирить словом, только потерпите немного. Да, и не убейте меня за то, что я сейчас сделаю.
Ласса, которая тоже была не в лучшем настроении, фыркнула:
– Ну усмири их, менестрель.
Я обхватил обоих самочек за талию и подмигнул залу:
– Ох, лары, боюсь, сегодня они не ваши. Я сам их снял обоих, чтобы они ночью меня ублажили как следует.
Чтобы сделать свои слова убедительными, я шлепнул обоих магесс по заду. По залу разнеслась новая волна хохота. Не обращая внимания на гневные взгляды самочек, я спросил:
– Кто там в задних рядах про них первый выразился?
С одного из столов поднялся барс в засаленной куртке:
– Ну я.
– Как тебя звать?
– Иштман.
– Так вот, Иштман, если они не оправдают тех денег, что я на них потратил – ты получишь этих самочек на оставшуюся ночь!
Ласса и Вейлин синхронно ущипнули меня за ягодицы. Я сильно вскрикнул, и это не укрылось от внимания посетителей. Иштман загоготал:
– А твои цыпочки очень горячи, как я вижу! Что же, согласен!
Я с натянутой улыбкой терпел сильную боль, стараясь не думать, что мне скажут самочки через несколько секунд. Не сговариваясь, Ласса и Вейлин заехали мне с двух сторон в бок, но, как мне показалось, сделали это беззлобно, скорее для острастки. После их щипка на нас перестали обращать внимание, и мы смогли, наконец, подойти к хозяину таверны, угрюмой белке среднего роста и неопределенного цвета шерсти, которая катала острый кусочек дерева в зубах. На нас он посмотрел с равнодушием, но стоило белке увидеть Рамзи, как настроение хозяина сразу поменялось на радушное:
– Рамзи, Проклятый тебя дери, сколько тебя здесь не было, высохшая крыса!
Хорек хохотнул:
– И тебе не хворать, мешок с ушами!
Похоже, эти оскорбления для них были абсолютно нормальными и беззлобными, так как ни белка, ни Рамзи не обиделись на то, как их назвали. Лучник хлопнул белку по плечу:
– Астор, хоть сколько лет пройдет, а я тебя не забуду!
Тавернщик ухмыльнулся:
– Благодарен, что помнишь, хотя и два года прошло.
В голосе воина осталась веселость, но говорить он стал более серьезно:
– Слушай, есть такое дело, в котором я могу положить только на тебя.
Астор перекатил деревяшку в пасти:
– Для тебя я сделаю все, что смогу.
– Скажи, в городе появлялись отряды магов или воинов из столицы?
Белка покачала головой:
– Отряды нет, но слухи ходят среди зверья, что в Ландаре случился какой-то переполох и ищут нескольких зверей. Поговаривают, что сам магистр заинтересован в поимке двух из них.
Всякая улыбка пропала с морды лучника:
– Ты видишь их перед собой, Астор. Тех самых «нескольких зверей».
Заросшая морда белки подалась вперед:
– Насколько же вы смогли насолить Ордену, что вас так ищут?
Я изобразил невинную морду, шаркая лапкой:
– Да так, сидели себе потихоньку, а тут раз – и ищут.
Астор хохотнул:
– Хорошо посидели, судари, раз такое случилось. Так этим засранцам из Ордена и надо! Вам надо идти дальше, я так понимаю?
Рамзи кивнул:
– Да. Нам нужно остановиться на пару дней, купить хороших коней и подготовиться к дальнейшему бегству.
Белка оглядела зал:
– Здесь никого посоветовать не могу, потому что эти паршивцы за пару монет готовы сделать все что угодно, но стоит кому-то заплатить больше, как предадут сразу же. Рамзи, ты слышал о Хонегане?
– Как же о нем не знать?
– Он поможет с лошадьми. Он честный зверь. К сожалению, у меня нет своего постоялого двора, но если скажете Хонегану, что пришли от меня, он поможет найти место, где можно остановиться. Зверь он подозрительный, но если принесете ему это, Хонеган поймет, что я вас послал.
К моему удивлению, в лапы Рамзи перекочевало что-то, очень напоминающее печенье. Я выгнул бровь:
– Печенье?
Астор усмехнулся:
– А то. Только у меня в таверне такое есть, а Хонеган очень его любит. Я не раздаю его кому попало.
Рамзи спрятал печенье в кошель:
– А теперь просто накорми нас, Астор. Вот это ты можешь сделать сам, я полагаю.
Белка кивнула:
– Ты прав. Сейчас распоряжусь.
Я вытащил из своего капюшона Эйнара:
– Лар Астор, накормите еще и его, пожалуйста.
Белка с умилением протянула лапы и взяла котенка, поглаживая того по спинке. Эйнар принюхался к шерсти тавернщика и чихнул. Астор засмеялся:
– Ну не очень я пахну, прости. И тебя тоже накормлю.
Белка отдала мне котенка, и мы сели за свободный стол. Я посмотрел на зал:
– Рамзи, а что же ты такого сделал, что Астор к тебе так хорошо относится?
В следующих словах хорька была только горечь:
– Я убил того, кто перерезал горло его сыну в стенах этой таверны.
Я сглотнул:
– А как это было?
Передо мной, Лассой и Рамзи поставили три кружки маркары. Воин отхлебнул из своей кружки:
– Я был очень дружен с сыном Астора, Палом. Кенсан был первым и единственным городом, помимо Ландара, где я остановился больше, чем на неделю. И Пал очень помог мне, пока я жил здесь. Я работал здесь вышибалой, до того, как здесь появился Джабраил, работу которого вы видели на входе.
Я оглянулся на дверь, возле которой стоял вышибала Джабраил. Во всех его действиях сквозила уверенность. Более солидные мускулы, чем у этого медведя, я видел только у раба Агастоса на невольничьем рынке столицы. Казалось, Джабраил не совершал больше движений, чем это было необходимо в момент времени. Его внимательные черные глазки смотрели в зал, готовые высмотреть любую потасовку, которая только могла произойти, и пресечь ее. В его осанке чувствовалась какая-то военная выправка, но я не мог быть в этом уверен до конца.
– Честно признаюсь, что я удивлен, что Джабраил здесь задержался так долго. Так вот, я работал здесь вышибалой. Несмотря на то, что по мне не скажешь, что я сильный, но каждый из постоянных посетителей, кто приходил сюда, знал, что не стоит со мной связываться. А те, кто буянил, не видели во мне большой угрозы, за что серьезно расплачивались выбитыми зубами и сломанными ребрами.
Не удержавшись, я скептично оглядел фигуру стрелка. Конечно, щуплым его назвать было нельзя, но и особо мускулистым, как тот же Молчаливый, он не был, хотя фигуру лучника отчасти скрывала одежда свободного покроя. Хорек поймал мой взгляд:
– Вот так на меня и глядели, как ты сейчас. Скептически. Меня это не волновало, и я просто делал свою работу. А в один из дней Пала убили у меня на глазах.
Принесли вкусно пахнущее жаркое. Хорек с силой воткнул вилку в картофелину:
– Какая-то заезжая мразь перерезала ему горло за то, что Пал случайно опрокинул на него кружку пива. Не сказав ни слова, ничего. Просто схватила его сзади и перерезала горло. Никто не успел ничего сделать. Я был готов растерзать эту скотину на месте, но он оказался быстрее и сумел сбежать, так и не заплатив. Тогда я первый и последний раз в жизни видел, чтобы старый Астор плакал, как маленький зверенок. Он взял с меня клятву, что эта сволочь убита как можно более жестоко, и я принесу обратно голову этого подонка.
– Я выполнил свое обещание. Я выследил этого хлыща. Он оказался путешественником благородного происхождения. Перед тем, как умереть, он успел сообщить мне, что его зовут Мирко, и что перерезать горло тем, кто ему насолил – просто развлечение, которое он проделывал не раз. После такого я измывался над этим подонком как мог. Я никогда не забуду его криков. Он умолял меня отпустить его за очень большие деньги, которые я не заработал бы и за всю жизнь, но гибель Пала могла искупить только кровь Мирко.
Кулаки Рамзи сжались, и его глаза пылали страшной яростью, и никто не пытался сказать ему ни слова, опасаясь, что его гнев может перекинуть на спутников.
– Я даже не знал, что могу быть так жесток. Я выпустил ему кишки, после чего засунул ему их в пасть, чтобы Мирко задохнулся своими внутренностями. А когда он задохнулся, я просто перерезал ему горло от уха до уха. Ласса знает, что я могу вступить в ближний бой, но я никогда не измываюсь над своими врагами, предпочитая даровать им быструю смерть. Но Мирко был не таким. Он заслуживал той смерти, которую получил. В его глазах застыл ужас, который невозможно описать ничем. Вся комната, где он остановился, была в крови и его внутренностях. После этого я спокойно отрубил ему голову и принес ее Астору. Это не вернуло ему сына, но зато Астор знал, что смерть Пала отомщена. Я в подробностях описал, как убил Мирко. Я никогда не видел бедную белку в такой скорби. Даже мое описание не произвело на него впечатления. Он все твердил, что Пал уже погиб. К счастью, он не стал винить меня в гибели сына, хотя я теоретически мог предотвратить смерть.
Хорек как будто впервые увидел кружку с маркарой, после чего залпом ее выпил и утер губы.
– После этого, когда Астор слегка отошел от своего горя, он сказал, что за такое он обязан мне всем, чем только может. Я получил право есть в его таверне бесплатно, а моим спутникам, если таковые со мной будут, нужно будет платить в три раза меньше, чем обычным посетителям.
За столом воцарилось молчание. Хотя и все были голодны, никто не мог взять в пасть ни кусочка, потому что у каждого стоял комок в горле от рассказа Рамзи. Никто не винил лучника в том, что тот сделал, но новая сторона прошлой жизни хорька никого не смогла оставить равнодушной.
Я удрученно поднял голову… и понял, что время снова остановилось. Кажется, я начинал понимать, что это значит. Этот случай – третий на моей памяти. Первый раз я уличил торговца на рынке в продаже гнилой капусты, второй раз – предотвратил покушение на быка у Фархада. Похоже, эта магия срабатывает, когда должно произойти что-то противоправное. Может, это как раз подтверждение слов Эдны о том, что я истинный Судья? Но что же случилось на этот раз?
Я оглядел зал. Все застыли в тех позах, в каких были на момент остановки. На первый взгляд не произошло ничего необычного, однако же, время не собиралось возвращаться в привычное русло. Пришлось встать из-за стола и немного пройтись, чтобы разобраться тщательнее.
Ближе всех ко мне был Астор, который в этот момент застыл, держа в лапах пару барра от одного из клиентов, пушистого кролика, стоявшего напротив него и открывшего пасть, как будто посетитель что-то говорил. Позади них лисичка-служанка стояла, держа на вытянутых лапах поднос с парой стаканов пива, которые вот-вот были готовы опрокинуться, грозя залить голову незадачливого посетителя. Я осторожно придал подносу горизонтальное положение и быстро собрал в стакан все капли пива, которые висели в воздухе над головой зверя.
Время после этого не возобновилось, да и вряд ли оно стало возобновляться после исправления такой мелочи. Видимо, причина была более серьезной.
Мое внимание привлек зверь в коричневом плаще, который сидел в одиночку за одним из столов по центру зала, потягиваясь. Его внешность показалась мне смутно знакомой. Я поднял капюшон с его морды. Койот. Я не видел его раньше, но все равно что-то в его облике подсказывало, что на моем пути он попадался и не раз. Я пригляделся к его морде. Наполовину надорванное ухо, прижатое к голове, в то время как второе было поднято, и, похоже, вслушивалось в каждый звук.
