сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 75 страниц)
– Нет, я на кровать не лягу. Я привыкла спать на полу. Мне придется долго привыкать к свободной жизни, Мирпуд. Постели мне на полу, прошу.
Я оглянулся вокруг себя. В дальнем конце комнаты стояла тумбочка. Я открыл ее и увидел, что в ней лежали наволочки и простыни.
Через пару минут я соорудил хорошую кровать, найдя еще и матрас. Вейлин благодарно кивнула мне и легла, накрывшись одеялом. Я скинул с себя одеяние, предварительно осторожно вытащив Эйнара из капюшона. Котенок потоптался на моей постели и улегся на ней. Я долго думал, стоил ли мне полностью раздеваться и спать так, как я привык это делать. Но потом стыдливость взяла свое, и я остался спать в штанах.
С утра нас разбудил Гимеон. Его речь была достаточно сухой:
– Значит так. Ларесса Дестрокардо, вы идете со мной. Мирпуд, ты остаешься сторожить дом в мое отсутствие. Чтобы тебе не было скучно, приберись дома и разложи свитки в надлежащем виде, а то они все смешались.
Волчица испуганно натянула одеяло на себя:
– А куда вы меня поведете, мастер Гимеон?
– Вы же хотели попасть к Иерарху? Сегодня я поведу вас к нему, и будет решена ваша судьба.
Вейлин заметно оживилась и начала собираться. Я остался в постели, накрывшись одеялом, не желая вообще подниматься с постели. Дополнительным поводом оставаться в лежачем положении был Эйнар, который мило обхватил мою лапу всеми своими четырьмя и спал, не реагируя на звуки приготовлений. Вейлин посмотрела на меня и присела рядом с кроватью на корточки:
– Еще раз тебе большое спасибо, Мирпуд. Я не думала, что моя судьба разрешится таким неожиданным образом!
Я одними только глазами и улыбкой показал, что принял ее спасибо. Она улыбнулась в ответ и вышла из комнаты.
Слышался разговор, но мне было очень лениво к нему прислушиваться, и я закопался в одеяло поглубже, почесывая мурлычущего Эйнара. Через минут двадцать раздался звук закрывающейся входной двери, и я понял, что остался один. Эйнар проснулся и показал лапкой на свою пасть. Я оделся, заправил постель и вышел в гостиную.
Эйнар продолжал показывать лапкой себе на пасть. Я оглянулся назад и увидел, что фамилиар занимает, как и прежде, свое почетное место на стене. Я спустил котенка на пол и негромко произнес:
– Сударь, вы меня слышите?
Фамилиар ожил, хлопнул крыльями и вопросительно посмотрел на меня черными вороньими глазками. Я посмотрел на него:
– Можно покормить меня и его?
Он спорхнул со стены и улетел на кухню через дыру в стене. Я посмотрел на стол. Не знаю, что произошло, но все бумаги опять валялись на полу. Либо варан вчера только сделал вид, что убирал все документы на стол, либо они с Вейлин успели позавтракать, пока я валялся в кровати. Одно кресло все еще оставалось возле стола, и я сел в него, ожидая, пока фамилиар принесет завтрак для меня и Эйнара.
Ждать пришлось долго, минут двадцать. Все это время через дыру под потолком раздавался какой-то шум и треск. Наконец, появился фамилиар, который нес сковороду с яичницей, в которой было нарезано мясо. Непостижимым образом он поставил сковороду на стол и полетел обратно в кухню, откуда почти сразу вынес мисочку со свежим мясом для котенка.
Мы сели есть, а фамилиар собрался было улететь обратно на свое место, когда я окликнул его:
– А вы будете есть, сударь?
Фамилиар заинтересованно приземлился на край стола и посмотрел на меня внимательным черным глазом. В это время Эйнар, который не доел мясо в мисочке, сел прямо на столе и начал вылизываться. Фамилиар ткнул клювом в мясо и начал его глотать целыми кусками. Неожиданно он произнес хрипловатым голосом:
– Спасибо тебе, ученик мастера, что предложили мне поесть. Давно это было последний раз.
Я удивленно воззрился на фамилиара:
– Так ты можешь говорить?
Он пожал плечами:
– Умею, да только кому это надо?
– А как мне тебя называть? У тебя есть имя?
Существо расправило крылья:
– Геограссимордорисславен.
Я помотал головой:
– Ты издеваешься что ли? Ты думаешь, я запомню эту грасимордуславу? Есть у тебя короткое имя, чтобы выговорить можно было?
Фамилиар задумался:
– Называй меня Славен. Но никак по-другому, ибо мы, пацары, не любим укорачивать свои имена.
– Пацары? А кто это?
Славен снова воззрился на меня:
– Волк, ты чего, совсем из дремучего леса, что ли? Не знаешь про пацаров?
– Можешь считать, что я оттуда, так что расскажи, мне очень интересно.
Фамилиар с видимым удовольствием выставил грудь вперед:
– Пацары – особая народность. Многие считают нас обычными птицами, наподобие воронов, но это только внешность. Издавна мы считались лучшими фамилиарами для магов, какие только могут быть подобраны. Мы владеем особенной магией, прекрасно управляемся с домом, а также умеем говорить, что не может ни одна птица из существующих в этом мире.
– А почему вы выделились от остальных?
Славен поднял крыло, что очень было походе на жест человека, поднимающего вверх указательный палец в назидание:
– Эволюция такое сделала. Прогрессировали мы из обычных воронов и превратились в пацаров.
– А как вы живете?
– Да в основном в лесах. Государства у нас нет, но сообщество есть.
– А ты говорил, что вы обладаете магией. А в чем она заключается?
– Мы можем не есть вообще. Но опять же, если кто-нибудь нам предложит поесть, как сделал сейчас ты, то мы не дураки, не откажемся. Ну и мы умеем впадать в анабиоз, как ты мог видеть в предыдущие дни. Ну и вообще наша магия в основном связана с восприятием магии хозяина и управлением домом.
– А давно ты ел последний раз?
Пацар задумался:
– Года два уже точно не было такого.
Мой взгляд явно был офигевшим:
– Как же ты жил без еды два года???
– Так и жил, молча. Я же говорил, что она нам не особо нужна.
– А сам ты не можешь брать еду?
Славен покачал головой:
– Есть одна проблема. Когда пацар является чьим-нибудь фамилиаром, он не имеет права без разрешения мастера или его ученика брать еду, даже если никто этого не видит.
Я кивнул:
– Тогда уберешь все обратно?
Пацар кивнул и в два захода унес сковородку, из которой я съел всю яичницу, и мисочку, в которой лежало съеденное мясо. После этого Славен вернулся на свое место на стене, превратившись в неподвижную фигуру с открытыми глазами. Сколько я ни следил за ним, пацар ни разу не моргнул. Вздохнув, я встал из-за стола.
Пока я разбирал документы и выкладывал их обратно на стол, я нашел одну очень интересную записку, написанную на рогнеону. Писал ее однозначно Гимеон – пока я находился у варана, я успел выучить его почерк. В записке говорилось обо мне. Текст ее звучал примерно так:
«Мирпуд В’арф, на вид двадцать лет. Видовая внешность – серо-серебряный волк. Место рождения неизвестно. Обладает трехцветным спектром магии, в частности зеленым сектором. Обучаем, относительно легко овладевает даваемыми знаниями. Говорит на двух языках: общезверином и священном. Нуждается в особом наблюдении. При себе имеет свиток с пророчеством Дарсара, текст обрезан. В связях с Орденом и Проклятыми не замечен. Подлинность свитка заверяю, подлинность сведений в записке также подтверждаю. Имеет потенциальную ценность в качестве послушника Ордена.
Главный гарнизонный маг ландарского полка имени Его Величества короля Авара Десятого, граф Гимеон де Труваль, собственнолапно.
То, что Гимеон посчитал меня подозрительным субъектом, было для меня не новостью. Варан следил за мной все эти дни. Ненавязчиво, но следил. Его можно понять. Но вопрос у меня в другом. Тут написано, что свиток обрезан. Но у меня-то текст был явно целым! Свиток не нес никаких следов разреза или чего-то подобного! Чтобы удостовериться, я достал из куртки свиток и внимательно осмотрел его низ.
Мне в глаза бросилась деталь, на которую я не обращал внимания все дни до этого. У свитка на нижнем краю был очень маленький выступ, который получается, если аккуратно оборвать кромку! А я не обращал на это внимание! Так что же выходит, я не знаю полного текста этого свитка? Как он там его назвал? Пророчество Дарсара?
Остаток уборки прошел рутинно: разложил все документы, вымел дом, собрал мусор и прочее, что можно сделать в доме, который убирали давно.
После того, как я закончил, я рухнул в кресло Гимеона и смог наконец-то отдохнуть от уборки.
Ожидание мастера обратно становилось все более тягостным. За время ожидания я даже успел пообедать. Нельзя было утверждать этого наверняка, но на дворе было часов пять вечера, если не больше. Сначала я на автомате потянулся в правый карман за телефоном, чтобы позвонить Гимеону, но в последний момент понял, что эта затея как минимум бесполезна.
Подумав, я вспомнил о мыслесвязи. Если можно по ней передавать мысли, то можно и общаться.
Я напрягся, представляя себя образ мастера. Примерно около минуты ничего не получалось, но в итоге раздался спокойный голос Гимеона, звучащий в моей голове:
– Я слушаю тебя, ученик.
– Вы… вы меня слышите, мастер?
– Если я говорю, то можно предположить, что да. Или моего голоса недостаточно?
Я пропустил колкость мимо ушей:
– Скажите, как вы там с Вейлин?
– Мы уже побывали на приеме у магистра Бойдула и возвращаемся назад.
– А как оно прошло?
– Ученик, я предпочту рассказывать все это не по мыслесвязи, а в личном разговоре.
– Хорошо, мастер, я буду вас ждать.
После паузы раздался голос:
– С какой попытки ты связался со мной, ученик?
– С первой, но она длилась около минуты.
После этого наступила тишина, которая более не прерывалась ничьим голосом.
Примерно через минут двадцать или тридцать вернулся мастер вместе с Вейлин. Ее мордочка светилась от счастья. Гимеон лениво осмотрел комнату:
– Молодец, время зря не терял.
– Мастер, вы обещали рассказать о том, как все прошло.
– Да, точно. Итак, магистр Бойдул посчитал Вейлин достаточно ценным персонажем и решил, что она будет принята рядовой послушницей Ордена. Скорее всего, она не останется здесь, а будет передана в обучение к другому наставнику, или вообще останется без такового. На сегодня она останется у меня дома, а завтра за ней придут и она станет послушницей.
Эта новость меня огорчила. Было очень жалко терять Вейлин.
– А по поводу меня что? Известно что-нибудь?
Гимеон не изменил своей позы, однако было видно, что говорил следующие слова с неохотой:
– Ты заинтересовал Бойдула, однако пока тебя не будут брать послушником в Орден, если ты об этом.
– Но почему?
– Они посчитали ларессу Дестрокардо более интересным объектом, чем тебя.
Варан, не дожидаясь моей реакции, сел за стол и щелкнул пальцами. Фамилиар улетел на кухню. Гимеон перевел свой ленивый взгляд на меня:
– Ты ел что-нибудь, ученик?
– Да, мастер, я обедал.
Варан ничего не ответил, жестом пригласив Вейлин садиться за стол. Вернувшийся Славен принес ужин. Оставалось не так много времени, и было бы идеально взять гитару и пойти в Синего Коня. Вейлин увидела, что я собираюсь, и спросила:
– Мирпуд, а ты куда?
– В таверну, менестрельничать.
– Подожди меня, я с тобой!
Мастер не обращал внимания на наш разговор, поедая ужин, а я закинул чехол за плечо и остался стоять возле входной двери. Неожиданно я почувствовал, как об меня что-то трется. Я опустил глаза и увидел Эйнара, который всем видом показывал, что хочет ко мне. Я взял его на лапы:
– Маленький, когда же ты успел из моего капюшона смыться?
Эйнар тихо заурчал и прижался ко мне. Я посадил котенка на плечо, и он на какое-то время остался на нем, слегка цепляясь за плечо коготками, чтобы не упасть.
Пока я игрался с котенком, меня тронули за плечо:
– Мирпуд, ты куда-то хотел идти?
Я поднял глаза и посмотрел на Вейлин:
– Да, точно.
Котенок сразу же сполз мне в капюшон и свернулся там. Вслед раздался голос Гимеона:
– Будут проблемы – ты знаешь, что делать.
Я сделал неопределенный жест плечами и вышел из дома Гимеона, ведя за собой волчицу.
По пути спросил магессу:
– А как все прошло?
– Мы пришли в Цитадель Ордена. Нам пришлось ждать какое-то время в приемной, потому что у Иерарха были какие-то дела, связанные с послушниками. Потом он принял нас. Поначалу он отказывался верить в то, что Проклятая может перейти в лоно Ордена. И даже после того, как я показала ему приказ о моем уничтожении, он все равно подозревал, что я не та, за кого я себя выдаю. Пришлось рассказывать ему всю историю о себе, начиная с того момента, как у меня возникла мысль стать членом Ордена. Мне пришлось приукрасить некоторые моменты, но, на мое счастье, Гимеона не было рядом и Бойдул не засек то, что я иногда говорила не совсем правду.
– Гимеона не было рядом? Почему?
– Бойдул так решил. Не знаю, почему.
– И в итоге ты убедила Бойдула?
– Да, после рассказа он мне поверил. Правда, он вызывал своего главного секретаря, чтобы тот проверил подлинность приказа об уничтожении, но здесь все прошло хорошо, ведь мой приказ настоящий, не фальшивый.
– И что теперь с тобой будет?
– Меня примут завтра рядовой послушницей Ордена, как я и хотела. Наверное, Бойдул будет часто вызывать меня, чтобы узнать какие-либо факты о Проклятых, так как я для него сейчас буду являться самым ценным источником информации.
Я задумчиво глянул на волчицу:
– А у тебя нет сожаления, что ты вот так предаешь, по сути, тех, кто воспитал тебя?
– Предаю? Да нисколько. Они меня предали. Сами говорили о равенстве между магами и немагами, а на деле гнобят первых только так.
Я решил не спорить больше с Вейлин по этому вопросу, понимая, что обсуждение его вызывает у нее только негативные ассоциации. Внезапно у меня возник еще один вопрос. И даже не один, а два:
– Скажи, а ты петь умеешь?
– Петь? Хм, мне часто говорили, что у меня красивый голос, но я редко пела. Может, из-за того, что не было повода.
– Хорошо, а ты мыслесвязью владеешь?
– Конечно.
– Тогда у меня к тебе есть предложение…
Мы пришли внутрь таверны. Нас встретил хмурый взгляд Фархада:
– Мирпуд, вчера ты мне сорвал вечер своим отсутствием!
Я отмахнулся:
– Слушай, не рассказывай мне тут. Уверен, что у тебя посетителей было немного из-за того, что многие пошли на турнир.
Тигр усмехнулся:
– Просек меня, ученик. Что же, сегодня ты здесь и намечается большой наплыв посетителей.
– Я сегодня буду не один, Фархад. Я с солисткой.
Тигр оглядел магессу и снова усмехнулся:
– Буду польщен, ларесса?..
– Дестрокардо.
В глазах тавернщика сверкнула заинтересованность:
– Интересная фамилия, ларесса. Что же, ваш выход.
Я повернулся обратно к волчице:
– Ты готова?
Вейлин кивнула. Я достал гитару и флейту одновременно. То, что я хотел исполнять сегодня, предполагало использование и того, и другого. А Вейлин будет петь. Так как она не знает песен моего мира, придется передавать ей текст по мыслесвязи.
Я запустил музыкального помощника, и зазвучала музыка. Первая песня будет без флейты. Вейлин запела, воспринимая текст от меня:
Звезды поднимаются выше
Свет уже не сводит с ума
Если ты меня не услышишь
Значит, наступила зима.
Небо, загрустив, наклонилось
В сумерки, укутав дома
Больше ничего не случилось
Просто наступила зима.
В тот день, когда ты мне приснился
Я все придумала сама
На землю тихо опустилась зима, зима
Я для тебя не погасила
Свет в одиноком окне
Как жаль, что это все приснилось мне.
В сны мои луна окунулась
Ветер превратила в туман
Если я к тебе не вернулась,
Значит, наступила зима.
Может, помешали метели,
Может, предрассветный обман.
А помнишь, мы с тобою хотели
Чтобы наступила зима.
В тот день, когда ты мне приснился
Я все придумала сама
На землю тихо опустилась зима, зима
Я для тебя не погасила
Свет в одиноком окне
Как жаль, что это все приснилось мне.
Голос тихий, таинственный,
Где ты, милый единственный, сон мой.
Вьюгой белою снежною
Стану самою нежною, сон мой.
В тот день, когда ты мне приснился
Я все придумала сама
На землю тихо опустилась зима, зима
Я для тебя не погасила
Свет в одиноком окне
Как жаль, что это все приснилось мне.
Боже, как она пела… Вейлин сильно слукавила, когда сказала, что умеет петь. Вернее так, она слишком скромно оценила себя. У нее был просто волшебный голос, по-другому я его назвать не мог. Уверен, если бы она вместо Алсу пела эту песню, получилось бы не хуже, а то и лучше, чем в оригинале!
Второй на очереди была одна длинная баллада, которую можно было исполнять и на гитаре, и на флейте. Ради прикола я решил играть и на том, и на другом (к счастью, они звучали не одновременно):
В краю средь гор и цветущих долин
Текла река, исчезая вдали.
Прекрасней не было страны,
Где рождались баллады и сны.
В дорогу звал глас таинственных гор.
Три сына там покидали свой дом.
Один был горд, другой — упрям,
А третий был сердцем смирён.
Слова Отца были грусти полны:
«В любви моей вы росли, как цветы.
Что ждёт вас там, в чужих краях?..
Да хранит вас молитва моя».
И звучало в ответ
Эхо горных вершин:
«Сохраните богатство Души
И Любви нескончаемый Свет!»
Прошли года, затерялись вдали.
В краю средь гор и цветущих долин
Встречал отец своих детей
После долгих разлук и скорбей.
